Шалашовка, как дед ее называл, недолго думая завербовалась на дальний восток, и ребенок, никому не нужный и неприкаянный, рос сам по себе и под опекой стареющего фронтовика. И, хоть лишнего баловства тот не допускал, но и особого надзора не устраивал – просто не мог физически. Жена его давно уж как померла, а новой дед не обзавелся. Правда, та самая бабенка, оправдывая нелестную характеристику, пару раз влезала ему в постель… раз сын ее бросил, то она, недолго думая, решила заменить его отцом. Но, удовлетворив и ее, и свою потребность, он твердо заявил – что-что, но больше так продолжаться не может. Он, хоть и не агнец святой, и руки по локоть – разведчик в прошлом, и немчуру валил, где ни попадя! – но и не грешник полный, что б с собственной снохой на кровати развлекаться. Да и годы не те… Она спорить не стала – просто уехала, оставив и внука, и записку. Прошу, мол, простить и все такое – раз твой сыночек меня кинул, и сам брезгуешь, то не обессудь. Я – свою судьбу устраивать, а ты – воспитывай. Если наладится – приеду и заберу. А нет – значит, нет.
С тех пор старик и маялся. Хорошо, правда, пенсия шла военная – и выслуга накопилась и вообще, прежние заслуги помогали. Все-таки, и в армии довелось после войны послужить, и даже преподавал что-то там, этакое… о чем не принято было болтать даже в кругу таких же, как он сам, ветеранов.
Была пришлая няня-домохозяйка – по самому малолетству, пока в сад не пошел. Потом другая – класса до третьего. Третья, четвертая – дед, и так довольно неуживчивый, терпел их всех лишь потому, что самому за пацаном смотреть было недосуг, да и не умел он этого, если честно. Потом… потом как-то приучились обходиться самостоятельно. Так и жили…
Но годы брали свое. Внук вырос, но какой-то замкнутый, нелюдимый, без друзей и даже просто, приятелей. Но – пошел в деда и неплохо разбирался в машинах. Это давало вполне приличный заработок. Владельцы всех окрестных гаражей уже знали об умелых руках двух мастеров и шли к ним со всеми своими бедами – мотор посмотреть, электрику починить… Попутно внук учился – и, закончив школу и даже пару курсов института, внушал определенные надежды. Ну а сын и непутевая мать так и не объявились…
На третий курс Игорек не пошел из-за банальной полу-нищеты. Перестройка, столь благостно объявленная мудрыми вождями, ввергнула страну в хаос. А дальше и все, тщательно сберегаемые дедом накопления, словно слизнуло – да и не было их особо, если честно говоря. Пенсии стало не хватать, и, хоть старик и уговаривал его потерпеть, но он предпочел синицу в руках… Через пяток лет, не выдержав резкого слома курса прежних ценностей и ухода бывшей страны в пресветлое буржуйское будущее, дед, упорно не признававший трехцветного флага и нового герба, после очередного скандала с соседями, свалился с приступом. Оказалось – вовсе не сердце. Обследование – хоть дед и попробовал послать всех, по привычке, на все интимные стороны света – показало на рак. Потребовалось слишком много времени на уход и денег на лекарства. Не помогло. Всего через полгода после диагноза деда не стало. На похороны внук не скупился – чем немало удивил все тех же соседей, привыкших, что Игорек – парень прижимистый, своего не упустит, и вообще… одно слово – куркуль.
Еще через полгода, оформив все бумаги и вступив в права, он, как и обычно, возился в гараже, ставшем своеобразной мастерской, где каждый местный автолюбитель мог получить совет и помощь – но, не бесплатно. В отличие от деда, позволявшего себе такие поступки, внук за «спасибо» не работал. Деньги потихоньку потекли – машин в столице прибавлялось, а умелых рук на всех не хватало. Столица множилась мелкими и крупными фирмами и фирмочками, всем требовались специалисты для «иномарок», каковых оказалось слишком мало, по причине того, что ранее таковых просто не было – а он, неожиданно для себя самого, быстро смог разобраться и в изделиях зарубежного автопрома. Его пару раз звали в несколько солидных заведений, суля высокие оклады и прочие блага – но он отнекивался, пугаясь даже мысли оказаться среди множества людей. Как-то плохо он с ними сходился… И зачем делиться, в смысле – работать на дядю! - если ему хватает собственных доходов? Иными словами – достаточно того, что есть… Ну а охомутать мужика, да заставить того вкалывать на семью, желающие, хоть и находились, но также быстро исчезали – Игорек женщин чурался, и любые поползновения на свою свободу пресекал достаточно жестко, если не грубо. Да и наступившие времена, где снять согласную на все, проститутку, было совершенно не проблемой, способствовали.
Впрочем, имелась и более существенная причина…
Еще при жизни деда, он случайно услышал разговор двух пенсионеров про старую канализационную трубу, проложенную с учетом грандиозных будущих построек. Никаких высоток так и не возвели, а вот труба, как он понял, осталась. И шла где-то как раз под их гаражами, едва не высовываясь одним боком на склон насыпи, где внизу проходили поезда. Смысла в этом знании не было, и он мог бы, и забыть об услышанном. Если не одно – но!
Как-то раз, чиня соседский «москвич», древний настолько, что проще было его отправить в утиль, чем ремонтировать, он потерял несколько нужных гаек. В гараже деда стоял шкаф, громоздкий и очень старый, сдвинуть с места – еще та проблема. Но он помнил, за шкафом – коробочка с кучей мелких шайб, гаек, шурупов и прочей ерунды, которую он сам же туда и закинул, играясь в детстве много лет назад, и воображая себя генералом над всеми этими железяками. Дед не любил такого развлечения, и, увидев, мог отвесить оплеуху – чтобы не трогал нужные вещи! И, когда он заметался, услышав знакомые шаркающие шаги, не придумал ничего лучшего, чтобы не засунуть коробку под этот шкаф. Ну а потом, с годами, дед столько всего туда наложил, что днище просело и напрочь придавило и коробку, и покатый бетонный пол.
Время прошло, а коробочка так и лежала внизу – и сейчас ее содержимое могло пригодиться. Он вздохнул. Разбирать весь шкаф – себе дороже… Но сосед так настойчиво стоял над душой, так просил – не сделать этот драндулет, значит, нажить себе геморрой в виде обиженного владельца. А он не любил сориться с соседями. Мало ли – вдруг, пригодятся?
Через час работы и кучу вытащенного хлама, он остался перед пустым шкафом и крайне малым пространством для дальнейших действий – везде и шагу было нельзя ступить, настолько много всего оказалось в этом полусгнившем шкафу. И книги, и журналы, и пластинки, но, больше всего – целого арсенала ржавых гвоздей, скоб, дверных петель, мотков проволоки и прочего скарба, которое запасливый дед тащил отовсюду. Но, как назло и как всегда бывает – самое нужное не обнаружилось, а значит – шкаф придется сдвигать, ибо по-другому, искомое не достать. Он ругнулся в сердцах – потратить столько времени! Но, делать нечего… Поднатужившись – а сила, хоть дед и называл его хлюпиком! – имелась, он отодвинул махину в сторону, сделав себе едва доступный проход за стену. Света не хватало, а рука не нащупывала ничего. Не могла же она провалиться сквозь пол? Он принес фонарик, уже злой от неудачи – память ли сыграла такую шутку? А может, и нет там никакой коробочки, и он все это себе выдумал? Весь гараж завален всяческим дерьмом, которому давно место на помойке, и все из-за того, что он вдруг вспомнил про проделки детства…
Коробочка была на месте. Бумажные стенки сильно обветшали, и все содержимое мгновенно рассыпалось, едва он попытался ее ухватить. Но, проводив взглядом ржавые гайки и шайбы, он вдруг заинтересовался иным – большая часть словно исчезла, проскользнув сквозь трещины в полу. Только этого не хватало! Гараж стоял на самом краю насыпи, сделанный давно и самостроем, как и все остальные, то есть – без разрешения и согласований с местной администрацией. Если просел фундамент – это значит, снаружи надо срочно копать и заливать бетон, иначе все может сползти вниз. А ему вовсе не улыбалось от таких проблем…
Выяснить степень разрушения можно, только освободив пространство от всего, что он тут навалил. И еще от многого другого. Это – весь оставшийся день, если еще не захватит завтрашний. От негодования он чуть не заскулил. Чертов дед, не мог, как все нормальные люди – сделать полки по стенам и уже туда складывать все свое барахло!
Тем не менее, найдя нужные гайки и закончив работу, он подозвал соседа и молча вручил ему ключи, получив взамен кучу благодарностей и измятую купюру – не густо, но и не так плохо, как он ожидал. Мог и вообще благодарностью отделаться, дед всегда для своего приятеля все делал за бутылку. Или просто – даром…
Весь последующий вечер и следующий день он усердно стаскивал дедовский хлам, освобождая гараж от многолетних накоплений. В конце, большая часть пола довольно вместительного гаража была открыта, и он, наконец, смог оценить степь ущерба. Как оказалось, трещины шли от стены и к середине, змеясь извилистыми ниточками, но не сильно широкими, хоть и достаточными для того, чтобы туда могла упасть какая-нибудь мелкая деталь. Он помнил – деду заливали пол лет двадцать-двадцать пять тому назад, он еще путался под ногами и нянька, нанятая дедом, пыталась оттащить его назад, чтобы не измазался в грязи. Похоже, строители не учли веса уложенного бетона. Или, сама земля здесь такая, неустойчивая – склон ведь совсем рядом, немудрено…
Но с этим что-то надо делать? Не будучи опытным мастером и не зная, стоит ли вообще браться за работу, он пошуровал обломком антенны в одном из отверстий – та легко проскочила вниз до самого кончика. Он охнул – если все настолько плохо, то, что дальше? Остаться без гаража – значит, остаться без работы. А он не хотел ее терять…
Выручил, как ни странно, как раз владелец «москвича». Посмотрев на треснувший пол, он спокойно заявил, что нет повода для беспокойства – ну, осыпалась земля под самим гаражом, ну и что? У меня есть пара молодцов, разобьют тебе пол, выкопают все на пару метров вниз – наоборот, тебе же лучше! Яма смотровая появится! А потом все заново зальют. И стоить это будет не так уж и дорого…
Он согласился. Строители пришли к следующему вечеру – сосед не обманул. Они деловито прошлись по гаражу, попросили убрать наиболее мешавшие детали и уже следующим утром приступили к работе. Целый день он слушал, как работает отбойный молоток – они пригнали даже технику… Куча выкопанной земли вываливалась на насыпь – никто из владельцев, так же устраивающих себе ямы и погреба, не утруждал себя ее вывозом. Правда, внизу проходили железнодорожные пути, по которым постоянно громыхали составы, и даже кто-то из городских власть предержащих обещался построить что-то, типа еще одного транспортного кольца… Ну да ведь обещанного сколько ждут? А пока – туда потихоньку сваливали и землю, и полусгнившие ветки, и даже обычный мусор – если лень тащить оный к бакам, что стояли не так уж и далеко. Ну а у него, как на удачу, как раз за гаражом было и место и даже довольно высокое раскидистое дерево, которое скрывало эту гору от лишних взглядов.
Ради интереса он потоптался на выкопанной земле – камешки, глина, немного песка. Словом, как у всех. Если все будет нормально – через пару месяцев все порастет травой и уже никто не сможет придраться, что он воспользовался склоном, как местом для отсыпки излишнего грунта. Но, когда уже решил уходить – споткнулся об едва заметную трубу, торчащую из земли на самом краю, у самых корней дерева. Та явно не была вынесена из гаража. Он пнул ее ногой – откуда? Хотя – не все ли равно? Но труба отозвалась глухим гулом, продолжавшимся довольно долго. Он наклонился и посмотрел внутрь – ничего. Хотя, нет… какой-то еле слышный шум, вроде шуршания. И характерный запах отхожего места. От испуга – вдруг, сейчас выскочит крыса! – он отпрянул назад. Нет, ничего. Он еще раз склонился. Темнота трубы не позволяла ничего увидеть, и даже принесенный фонарик не помог – слишком глубоко. А вот шум не прекращался. В малые годы дед свозил его один раз на море, где какая-то тетка позволила ему подержать у уха раковину – шум был очень похож. Но только похож – сейчас он слышал явное шебуршение, которому не мог найти объяснений…
У гаража стояло несколько автовладельцев, из числа тех, кто пользовался его услугами. Один, самый седой, многозначительно кашлянув, неожиданно произнес:
- Семеныч, ты смотри, работников своих попридержи… Не ровен час – до трубы докопаются.
Семенычем звали того самого деда, что все никак не мог расстаться с «москвичом». Он отмахнулся:
- Не бреши понапрасну. Слухи все это… Уж, сколько всего настроили – ни разу никто не обнаружил. Вон, даже спорткомплекс возвели, а там подвалы – что первый этаж. И что?
- Так там и не должно их быть. – Седой не унимался. – Они здесь идут… я мальцом был, помню, когда укладывали – нас мамка близко не допускала. Все боялась, провалимся.
- Это когда было? До войны еще? Нашел, что вспомнить… от тех труб и места не осталось. Сгнило все.
- Не сгнило. При Сталине делали, не так, как сейчас. Это нынешние горе работники, бояться перестали. А тогда делали – на века!
Старики стали ругаться меж собой, и он ушел – вступать в бессмысленный спор о том, при ком жизнь была лучше, толку нет. Ярые сталинисты коршунами налетели на более молодых, а те, нисколько не сомневаясь в своей правоте, столь же ожесточенно наступали на первых. Это было всегда, сколько он себя помнил. Но сейчас уши выхватили знакомое упоминание – трубы… С чего вдруг он об этом задумался?
Группа спорщиков, переругавшись, ушла в сторону. Ушли на обед и рабочие – правда, недалеко. Они расположились в детской песочнице, и он уже предвидел возмущенные оклики рассерженных молодых мамаш, выгуливавших здесь своих чад. Пока строители ели, он спустился в яму. По слухам, здесь когда-то был оборонительный вал, в средние века. И кто-то даже находил при раскопках монетки, которые можно было выгодно продать. Но сколько отсюда не вынесли, в его гараже, похоже, монет не найдется…
Он ступил на землю, и нога неожиданно провалилась по щиколотку – как эти работники не заметили провала? А ведь клялись и божились, что докопались до твердого грунта и дальше никакой просадки уже не предвидится!
Нога все еще продолжала погружаться, и он едва не закричал от испуга. Вскоре скольжение прекратилось – но земля была уже выше ботинка, и он с трудом высвободил ступню. В сердцах, что вся работа оказалось напрасной – а расходы какие! – он зло воткнул в землю штырь, целую кучу которых привезли строители. Железо проскочило сквозь землю и ударилось обо что-то очень жесткое. Он снова надавил – эффект тот же. Уже заинтригованный, голыми руками, он отбросил несколько горстей земли – и пальцы нащупали гладкую поверхность, дальше которой прут уже не мог пробиться. Камень? Слишком широкий… Но, что тогда?
Он принес лопату. Несколько минут – и перед его изумленным взором предстала поверхность плиты, до краев которой он не смог докопаться. В одном месте зияла дыра – видимо, это и было причиной просадки грунта, потому что как раз туда она и проваливалась раньше… Но все остальное – очень крепко. Он даже ударил ломом, хотя и опасался, что пробьет неведомую преграду и свалится вниз. Ничего не произошло, не считая того, что лом просто отскочил, и руки неприятно заныли…
С тех пор старик и маялся. Хорошо, правда, пенсия шла военная – и выслуга накопилась и вообще, прежние заслуги помогали. Все-таки, и в армии довелось после войны послужить, и даже преподавал что-то там, этакое… о чем не принято было болтать даже в кругу таких же, как он сам, ветеранов.
Была пришлая няня-домохозяйка – по самому малолетству, пока в сад не пошел. Потом другая – класса до третьего. Третья, четвертая – дед, и так довольно неуживчивый, терпел их всех лишь потому, что самому за пацаном смотреть было недосуг, да и не умел он этого, если честно. Потом… потом как-то приучились обходиться самостоятельно. Так и жили…
Но годы брали свое. Внук вырос, но какой-то замкнутый, нелюдимый, без друзей и даже просто, приятелей. Но – пошел в деда и неплохо разбирался в машинах. Это давало вполне приличный заработок. Владельцы всех окрестных гаражей уже знали об умелых руках двух мастеров и шли к ним со всеми своими бедами – мотор посмотреть, электрику починить… Попутно внук учился – и, закончив школу и даже пару курсов института, внушал определенные надежды. Ну а сын и непутевая мать так и не объявились…
На третий курс Игорек не пошел из-за банальной полу-нищеты. Перестройка, столь благостно объявленная мудрыми вождями, ввергнула страну в хаос. А дальше и все, тщательно сберегаемые дедом накопления, словно слизнуло – да и не было их особо, если честно говоря. Пенсии стало не хватать, и, хоть старик и уговаривал его потерпеть, но он предпочел синицу в руках… Через пяток лет, не выдержав резкого слома курса прежних ценностей и ухода бывшей страны в пресветлое буржуйское будущее, дед, упорно не признававший трехцветного флага и нового герба, после очередного скандала с соседями, свалился с приступом. Оказалось – вовсе не сердце. Обследование – хоть дед и попробовал послать всех, по привычке, на все интимные стороны света – показало на рак. Потребовалось слишком много времени на уход и денег на лекарства. Не помогло. Всего через полгода после диагноза деда не стало. На похороны внук не скупился – чем немало удивил все тех же соседей, привыкших, что Игорек – парень прижимистый, своего не упустит, и вообще… одно слово – куркуль.
Еще через полгода, оформив все бумаги и вступив в права, он, как и обычно, возился в гараже, ставшем своеобразной мастерской, где каждый местный автолюбитель мог получить совет и помощь – но, не бесплатно. В отличие от деда, позволявшего себе такие поступки, внук за «спасибо» не работал. Деньги потихоньку потекли – машин в столице прибавлялось, а умелых рук на всех не хватало. Столица множилась мелкими и крупными фирмами и фирмочками, всем требовались специалисты для «иномарок», каковых оказалось слишком мало, по причине того, что ранее таковых просто не было – а он, неожиданно для себя самого, быстро смог разобраться и в изделиях зарубежного автопрома. Его пару раз звали в несколько солидных заведений, суля высокие оклады и прочие блага – но он отнекивался, пугаясь даже мысли оказаться среди множества людей. Как-то плохо он с ними сходился… И зачем делиться, в смысле – работать на дядю! - если ему хватает собственных доходов? Иными словами – достаточно того, что есть… Ну а охомутать мужика, да заставить того вкалывать на семью, желающие, хоть и находились, но также быстро исчезали – Игорек женщин чурался, и любые поползновения на свою свободу пресекал достаточно жестко, если не грубо. Да и наступившие времена, где снять согласную на все, проститутку, было совершенно не проблемой, способствовали.
Впрочем, имелась и более существенная причина…
Еще при жизни деда, он случайно услышал разговор двух пенсионеров про старую канализационную трубу, проложенную с учетом грандиозных будущих построек. Никаких высоток так и не возвели, а вот труба, как он понял, осталась. И шла где-то как раз под их гаражами, едва не высовываясь одним боком на склон насыпи, где внизу проходили поезда. Смысла в этом знании не было, и он мог бы, и забыть об услышанном. Если не одно – но!
Как-то раз, чиня соседский «москвич», древний настолько, что проще было его отправить в утиль, чем ремонтировать, он потерял несколько нужных гаек. В гараже деда стоял шкаф, громоздкий и очень старый, сдвинуть с места – еще та проблема. Но он помнил, за шкафом – коробочка с кучей мелких шайб, гаек, шурупов и прочей ерунды, которую он сам же туда и закинул, играясь в детстве много лет назад, и воображая себя генералом над всеми этими железяками. Дед не любил такого развлечения, и, увидев, мог отвесить оплеуху – чтобы не трогал нужные вещи! И, когда он заметался, услышав знакомые шаркающие шаги, не придумал ничего лучшего, чтобы не засунуть коробку под этот шкаф. Ну а потом, с годами, дед столько всего туда наложил, что днище просело и напрочь придавило и коробку, и покатый бетонный пол.
Время прошло, а коробочка так и лежала внизу – и сейчас ее содержимое могло пригодиться. Он вздохнул. Разбирать весь шкаф – себе дороже… Но сосед так настойчиво стоял над душой, так просил – не сделать этот драндулет, значит, нажить себе геморрой в виде обиженного владельца. А он не любил сориться с соседями. Мало ли – вдруг, пригодятся?
Через час работы и кучу вытащенного хлама, он остался перед пустым шкафом и крайне малым пространством для дальнейших действий – везде и шагу было нельзя ступить, настолько много всего оказалось в этом полусгнившем шкафу. И книги, и журналы, и пластинки, но, больше всего – целого арсенала ржавых гвоздей, скоб, дверных петель, мотков проволоки и прочего скарба, которое запасливый дед тащил отовсюду. Но, как назло и как всегда бывает – самое нужное не обнаружилось, а значит – шкаф придется сдвигать, ибо по-другому, искомое не достать. Он ругнулся в сердцах – потратить столько времени! Но, делать нечего… Поднатужившись – а сила, хоть дед и называл его хлюпиком! – имелась, он отодвинул махину в сторону, сделав себе едва доступный проход за стену. Света не хватало, а рука не нащупывала ничего. Не могла же она провалиться сквозь пол? Он принес фонарик, уже злой от неудачи – память ли сыграла такую шутку? А может, и нет там никакой коробочки, и он все это себе выдумал? Весь гараж завален всяческим дерьмом, которому давно место на помойке, и все из-за того, что он вдруг вспомнил про проделки детства…
Коробочка была на месте. Бумажные стенки сильно обветшали, и все содержимое мгновенно рассыпалось, едва он попытался ее ухватить. Но, проводив взглядом ржавые гайки и шайбы, он вдруг заинтересовался иным – большая часть словно исчезла, проскользнув сквозь трещины в полу. Только этого не хватало! Гараж стоял на самом краю насыпи, сделанный давно и самостроем, как и все остальные, то есть – без разрешения и согласований с местной администрацией. Если просел фундамент – это значит, снаружи надо срочно копать и заливать бетон, иначе все может сползти вниз. А ему вовсе не улыбалось от таких проблем…
Выяснить степень разрушения можно, только освободив пространство от всего, что он тут навалил. И еще от многого другого. Это – весь оставшийся день, если еще не захватит завтрашний. От негодования он чуть не заскулил. Чертов дед, не мог, как все нормальные люди – сделать полки по стенам и уже туда складывать все свое барахло!
Тем не менее, найдя нужные гайки и закончив работу, он подозвал соседа и молча вручил ему ключи, получив взамен кучу благодарностей и измятую купюру – не густо, но и не так плохо, как он ожидал. Мог и вообще благодарностью отделаться, дед всегда для своего приятеля все делал за бутылку. Или просто – даром…
Весь последующий вечер и следующий день он усердно стаскивал дедовский хлам, освобождая гараж от многолетних накоплений. В конце, большая часть пола довольно вместительного гаража была открыта, и он, наконец, смог оценить степь ущерба. Как оказалось, трещины шли от стены и к середине, змеясь извилистыми ниточками, но не сильно широкими, хоть и достаточными для того, чтобы туда могла упасть какая-нибудь мелкая деталь. Он помнил – деду заливали пол лет двадцать-двадцать пять тому назад, он еще путался под ногами и нянька, нанятая дедом, пыталась оттащить его назад, чтобы не измазался в грязи. Похоже, строители не учли веса уложенного бетона. Или, сама земля здесь такая, неустойчивая – склон ведь совсем рядом, немудрено…
Но с этим что-то надо делать? Не будучи опытным мастером и не зная, стоит ли вообще браться за работу, он пошуровал обломком антенны в одном из отверстий – та легко проскочила вниз до самого кончика. Он охнул – если все настолько плохо, то, что дальше? Остаться без гаража – значит, остаться без работы. А он не хотел ее терять…
Выручил, как ни странно, как раз владелец «москвича». Посмотрев на треснувший пол, он спокойно заявил, что нет повода для беспокойства – ну, осыпалась земля под самим гаражом, ну и что? У меня есть пара молодцов, разобьют тебе пол, выкопают все на пару метров вниз – наоборот, тебе же лучше! Яма смотровая появится! А потом все заново зальют. И стоить это будет не так уж и дорого…
Он согласился. Строители пришли к следующему вечеру – сосед не обманул. Они деловито прошлись по гаражу, попросили убрать наиболее мешавшие детали и уже следующим утром приступили к работе. Целый день он слушал, как работает отбойный молоток – они пригнали даже технику… Куча выкопанной земли вываливалась на насыпь – никто из владельцев, так же устраивающих себе ямы и погреба, не утруждал себя ее вывозом. Правда, внизу проходили железнодорожные пути, по которым постоянно громыхали составы, и даже кто-то из городских власть предержащих обещался построить что-то, типа еще одного транспортного кольца… Ну да ведь обещанного сколько ждут? А пока – туда потихоньку сваливали и землю, и полусгнившие ветки, и даже обычный мусор – если лень тащить оный к бакам, что стояли не так уж и далеко. Ну а у него, как на удачу, как раз за гаражом было и место и даже довольно высокое раскидистое дерево, которое скрывало эту гору от лишних взглядов.
Ради интереса он потоптался на выкопанной земле – камешки, глина, немного песка. Словом, как у всех. Если все будет нормально – через пару месяцев все порастет травой и уже никто не сможет придраться, что он воспользовался склоном, как местом для отсыпки излишнего грунта. Но, когда уже решил уходить – споткнулся об едва заметную трубу, торчащую из земли на самом краю, у самых корней дерева. Та явно не была вынесена из гаража. Он пнул ее ногой – откуда? Хотя – не все ли равно? Но труба отозвалась глухим гулом, продолжавшимся довольно долго. Он наклонился и посмотрел внутрь – ничего. Хотя, нет… какой-то еле слышный шум, вроде шуршания. И характерный запах отхожего места. От испуга – вдруг, сейчас выскочит крыса! – он отпрянул назад. Нет, ничего. Он еще раз склонился. Темнота трубы не позволяла ничего увидеть, и даже принесенный фонарик не помог – слишком глубоко. А вот шум не прекращался. В малые годы дед свозил его один раз на море, где какая-то тетка позволила ему подержать у уха раковину – шум был очень похож. Но только похож – сейчас он слышал явное шебуршение, которому не мог найти объяснений…
У гаража стояло несколько автовладельцев, из числа тех, кто пользовался его услугами. Один, самый седой, многозначительно кашлянув, неожиданно произнес:
- Семеныч, ты смотри, работников своих попридержи… Не ровен час – до трубы докопаются.
Семенычем звали того самого деда, что все никак не мог расстаться с «москвичом». Он отмахнулся:
- Не бреши понапрасну. Слухи все это… Уж, сколько всего настроили – ни разу никто не обнаружил. Вон, даже спорткомплекс возвели, а там подвалы – что первый этаж. И что?
- Так там и не должно их быть. – Седой не унимался. – Они здесь идут… я мальцом был, помню, когда укладывали – нас мамка близко не допускала. Все боялась, провалимся.
- Это когда было? До войны еще? Нашел, что вспомнить… от тех труб и места не осталось. Сгнило все.
- Не сгнило. При Сталине делали, не так, как сейчас. Это нынешние горе работники, бояться перестали. А тогда делали – на века!
Старики стали ругаться меж собой, и он ушел – вступать в бессмысленный спор о том, при ком жизнь была лучше, толку нет. Ярые сталинисты коршунами налетели на более молодых, а те, нисколько не сомневаясь в своей правоте, столь же ожесточенно наступали на первых. Это было всегда, сколько он себя помнил. Но сейчас уши выхватили знакомое упоминание – трубы… С чего вдруг он об этом задумался?
Группа спорщиков, переругавшись, ушла в сторону. Ушли на обед и рабочие – правда, недалеко. Они расположились в детской песочнице, и он уже предвидел возмущенные оклики рассерженных молодых мамаш, выгуливавших здесь своих чад. Пока строители ели, он спустился в яму. По слухам, здесь когда-то был оборонительный вал, в средние века. И кто-то даже находил при раскопках монетки, которые можно было выгодно продать. Но сколько отсюда не вынесли, в его гараже, похоже, монет не найдется…
Он ступил на землю, и нога неожиданно провалилась по щиколотку – как эти работники не заметили провала? А ведь клялись и божились, что докопались до твердого грунта и дальше никакой просадки уже не предвидится!
Нога все еще продолжала погружаться, и он едва не закричал от испуга. Вскоре скольжение прекратилось – но земля была уже выше ботинка, и он с трудом высвободил ступню. В сердцах, что вся работа оказалось напрасной – а расходы какие! – он зло воткнул в землю штырь, целую кучу которых привезли строители. Железо проскочило сквозь землю и ударилось обо что-то очень жесткое. Он снова надавил – эффект тот же. Уже заинтригованный, голыми руками, он отбросил несколько горстей земли – и пальцы нащупали гладкую поверхность, дальше которой прут уже не мог пробиться. Камень? Слишком широкий… Но, что тогда?
Он принес лопату. Несколько минут – и перед его изумленным взором предстала поверхность плиты, до краев которой он не смог докопаться. В одном месте зияла дыра – видимо, это и было причиной просадки грунта, потому что как раз туда она и проваливалась раньше… Но все остальное – очень крепко. Он даже ударил ломом, хотя и опасался, что пробьет неведомую преграду и свалится вниз. Ничего не произошло, не считая того, что лом просто отскочил, и руки неприятно заныли…
