Мозги, звиняйте, у каждого свои… с этим напряженка, потому вас здесь и собрали. Как обещался - будем это лечить, всеми доступными средствами. Поясняю подробно - слушать в оба уха, так как второй раз повторять не стану!
Говоривший выдержал паузу и, более не куражась, четко произнес:
- Задание первое. Утром сдаете сочинения на тему - описание секса в первой брачной ночи. Подача произвольная, хоть невеста с мужем, хоть школьница с преподом… неважно. Все должно быть чувственно, красочно и охренительно натурально - так, чтобы экзаменаторы прониклись и поверили… вплоть до суходрочки. Все сочинения прочитаем, самые интересные огласим, кто напишет лучше всех - конфетка и индульгенция на весь день. Самое худшее - забираем с автором на предмет изучения ошибок и их последующего исправления. То есть - покажем в лицах и позах, как оно есть на самом деле. Усекли?
В подвале стало тихо. Голос прыщавого не повысился, не стал нервным и раздражительным - он был совершенно спокоен, даже ленив. И это пугало намного больше самих слов - всем стало ясно, что угроза, высказанная накануне, не пустой звук.
Тамара сразу представила, что имел в виду водитель, говоря про показ в лицах. Она оглянулась на сидевшую рядом, Анастасию - девушка широко раскрыла глаза, ее лицо смертельно побледнело, а их уст рвался крик…
- Настя… Настенька, не надо!
Она прижала ее к себе, отчетливо понимая - защитить девочку не в силах…
Как подтверждение, в приоткрытую дверцу стали выкидывать свернутые, пыльные матрасы и такие же древние одеяла. Потом Гоблин - они уже запомнили его страшные руки! - стал ставить на табурет миски с китайской лапшой.
- Другой еды не ждите. Кому не по вкусу - может отказаться. Но учтите - нам плевать… Хоть сдохни, но сочинение утром положь у дверей. Да, на всякий случай… вздумаете организованно отказаться - там, в потолке, есть пара люков, через которые мы вам очень доходчиво объясним разницу между волей и вашим положением. Хоть и придется слегка испачкаться… Пару ведер с жидким дерьмом устроит? Ручаюсь, что запашок в подвале настанет архикрепчайший! А потом, еще что-нибудь придумаем…
- Да пошел ты, мразь!
- В задницу себе засунь свои сочинения!
Голос в динамиках на пару секунд умолк… Потом двери открылись и перед пленниками предстал громила, с сурово прищуренными глазами. За ним выглядывал водитель, зло смотревший на сбившихся в кучку женщин.
- Борзые? Кто самый крутой? Ты?
Он ткнул на ближайшую. Гоблин вырвал из группы Ксению - Тамара могла поручиться, что это не она кричала в ответ на приказание главаря! Но для него, по-видимому, это не имело значения… Громила ударил ее по лицу, затем в живот. Ксения согнулась, затем ее ноги подкосились, и она упала. Влад Зорич поднялся со своего места и Гоблин угрожающе повернулся к мужчине.
- Стой на месте, старикан плешивый. Стой, или твои ноги уже лечить не придется. И все стойте - не то дерьмо уже приготовлено и только и ждет, когда ему упасть на ваши тупые головы. А сейчас - эту шалаву оттащите к стене, а жрачку - доесть. Второй раз повторять не хочу, устал… Гоблин повторит, но уже по-своему - всем понятно?
Двери закрылись. Каждый ел в тишине - говорить не хотелось. Тетрадки и ручки закинули позже - как последний из пленников отнес миску к дверям. Голос водителя снова напомнил о сочинении и пожелал спокойной ночи.
Вот только в эту ночь мало кто смог уснуть… Ошеломленные, обескураженные и напуганные, пленники, стараясь не шуметь, собирались небольшими группками и обсуждали между собой жестокое требование похитителей. В том, что это именно похитители, не розыгрыш и не затянувшаяся шутка, больше не сомневались - яркий пример избитой Ксении был у всех перед глазами…
- Я поверить не могу… - Алиса нервно перебирала в руках четки - единственное, что оставили ей внезапно расщедрившиеся бандиты. - Еще вчера я ехала с мыслью выиграть конкурс… Что теперь будет?
- То и будет, - Фаерский, беспрестанно вышагивая по грязному полу их небольшой тюрьмы, на миг остановился. - То и будет, что они сказали. Мы станем писать это чертово сочинение!
- А если откажемся? Как они нас заставят? - Настя пыталась храбриться, но ее вздрагивающие пальцы показывало то напряжение, в котором она находилась.
- Молча, б..ль, молча! - Фантаст себя не сдерживал. Он встал напротив Насти и, нисколько не думая, что его могут услышать за стеной, снова выругался. - Пох… на все! Это вам ничего не станется, самое большее - трахнут пару раз! А нас, меня и Зорича, просто убьют! Ну, напишу я хуже всех - что они, меня на эту кровать положат? Не думали об этом? Страшно им… подумаешь, изнасилуют.
- Жалеешь, что не баба? - Влад Зорич, сидевший возле Насти, брезгливо отодвинулся от ног Фаерского. - Так скажи им - что мнешься? А здесь - не ори. Мужик он… тошно слушать. Только и названия, что яйца в штанах.
Фаерский, роняя слюну от бешенства, накинулся на седого:
- Заткнись, урод! Тебе, может, и пох…й, ты свое отжил! А мне - нет! Вот когда тебе эти самые яйца отрежут под корень - по-другому взвоешь!
- Не стыдно? - Ирина поддержала Влада, не ставшего больше перечить долговязому писателю. - Про таких смелых людей писал, подвиги в книгах великие… а ведешь себя - смотреть противно. Девочку только напугал.
Настя и впрямь заплакала, прикрывая лицо ладонями.
- Я вам не щенок какой! Попрошу не тыкать! Звезда портала, мать вашу! - Константин разошелся не на шутку… - Взяла волю, всем рты затыкать! Это тебе не твой сайт, курица, и нечего мне права качать! Я веду себя нормально, потому как все дальнейшее хорошо представляю! А ты, своими мозгами недалекими, ни хрена вперед не видишь, потому как баба и есть!
- Да умолкни ты… - Вдовина, грузно перевалившись с боку на бок, лениво произнесла со своего угла. - Заладил, одно и тоже… Ну, не трахнут тебя - радуйся. Может, заставят описывать, как это с нами происходить будет - вот и потешишь свое самолюбие.
- Это тебя трахать будут? - Фаерский весь растекся в злобной ухмылке. - Тебя? Не обольщайся, корова! Максимум - на решетку положат, лишний жир вытопить!
- Ну, хватит… - Зорич приподнялся и с угрозой посмотрел на бородатого. - Или сам уймись, или я тебе помогу. А седина мне не помешает, не надейся.
- Да пошли вы все! - Фаерский сплюнул в его сторону, но отошел и демонстративно улегся на матрас поодаль от остальных.
- Вот же гад… - Алиса всплеснула руками. - А мне показался таким обходительным! И перед тобой, Ирина, так распинался!
- Откуда мне его знать? - Та пожала плечами. - Вижу в первый раз, как и всех вас. Ну, правда, в лицо некоторых узнала - кто под аватарками не прятался. А он приметный - вон, борода козлиная, как торчит!
- Он ведь прав… - Лилит, до сих пор не делавшая попыток заговорить, посмотрела на Влада. - Вас они не тронут. Вы - мужчина.
Она вроде ни на что не намекала, но все как-то сразу словно отшатнулись от Зорича… Он негромко ответил:
- Да, меня такое положение вполне устраивает. Кем родился, тем и хочу остаться. А вы, так понимаю, еще что-то сказать желаете?
- Каждая из нас может оказаться в той комнате. Если они не врут, и это все - не затянувшаяся до идиотизма, какая-то сценка…
- Не думаю, что сценка, - Вновь вмешалась Вдовина. Она приподнялась на локте и вытерла ладонью пот на лбу… - Жарковато тут. Места мало, воздуха не хватает.
- Так ложитесь возле вентиляции! - Ирина недовольно обернулась к старухе. - Итак, все подвинулись, чтоб не мешать. Нам теперь как, отдельную камеру попросить?
- Я бы не против… - невозмутимо ответила Лариса. - Не привыкла в общежитиях спать.
- Ну, так, привыкайте! - Ирину вдруг затрясло. Она тоже представила себе дальнейшую перспективу, и вид абсолютно спокойной женщины выводил ее из себя. - Разлеглась она, места не хватает! Ничего, один раз не помешает, на полу поспать! С таким подкожным слоем вообще можно без матраса!
- Вы что, девочки? Зачем это? - Лилит испуганно смотрела на женщин, показывая рукой на потолок и виднеющиеся люки. - Ведь они все видят… и слышат, наверное. А мы, вместо того, чтобы хоть что-то придумать, собачимся между собой! Ирина, пожалуйста!
Та дернула плечами, но тоже отошла назад. Влад, смотря на Лилит, тихо произнес:
- Так что там, насчет меня и того козлобородого? Так понимаю, вы хотели сказать - мы с ним тоже в этом замешаны? Раз, мужиками уродились…
- Я не знаю! - Она выдержала его взгляд. - Я ничего не знаю. Но вас - не тронут. А нас… Все слышали, что говорил их предводитель. И я очень сильно подозреваю, что так и будет.
- Хорошо. Тогда и у меня встречный вопрос - письмо с приглашением я от кого получил? От вас? Ирины Порох? Или, может быть - Ларисы?
- Я не отсылала… - Вдовина снова принялась устраиваться на узком матрасе. - Мне самой пришло. А так - да, верно. Надо спрашивать у того, кто этим заведует.
- Анжела? - Ирина, услышав, снова решила вмешаться. - Да я давно уже хотела спросить! Почему его, - она указала на Влада. - Пригласили на слет? За какие заслуги? Или я что-то пропустила? Почему меня, вообще не предупредили?
Анжела устало произнесла:
- Я ведь сто раз говорила… Это не я выбирала участников. Мне прислали список - все. Я только разослала приглашение, согласно этому списку. Больше ничего не знаю.
Любовь услышала, как Влад, не вставая, переспросил Козницкую:
- Согласно списку… Точно?
Анжела словно смутилась при его вопросе, но потом, подняв голову, твердо ответила:
- Да, согласно списку. Всего - двенадцать.
- Хорошо. - Влад не стал настаивать. - Я вам верю, Анжела. А теперь… Мы будем писать эти сочинения?
Это уже адресовалось всем… И многие стали прятать лица от его вопрошающего взора. Влад пожал плечами:
- Стало быть, будем.
- Да вы что… рехнулись, бабы? - Ксения, все еще с окровавленным лицом, гневно смотрела на остальных. - Не поняли еще? Это приговор! И мы сами его вынесем! Да как можно?
- Помолчи, лучше… - Свирская, поджав губы, отодвинулась от женщины. - Не слышала, что обещали? Или мало тебе выдали? Хочешь, чтобы всем досталось?
- Девки… А впрямь, давайте не станем писать? - Вдовина прогудела свои басом, что сразу пробудило только умолкнувшие споры.
- Да? Ты можешь и не писать - все равно, не тронут. Кто на такую позарится?
- Я не верю… Не правда, все. Не может такого быть!
- Заткнитесь все, думать мешаете!
…Она сидела, держа в руках развернутую тетрадку. Что писать? Как? И, главное - зачем? Ведь понятно - все попытки избежать насилия, бесполезны. Эти молодчики просто забавляются - она сама часто придумывала такие ситуации, но вот только в ее книгах герои успешно их преодолевали. Но в книгах - легче. А наяву - не может…
Свет так и не выключили. Тома-Ирэниэль видела, что кто-то украдкой черкает по листкам, кто-то отложил тетрадку в сторону и улегся спать, а оба мужчины - Фаерский и Влад, сумрачно сидят у стены, глядя перед собой. Она сухо констатировала про себя:
«…А ведь Лилит права. Их - не тронут. Как нас… Но, что-то - сделают, точно. Может быть, это станется таким позором, что наши женские страдания на их фоне померкнут… И пусть».
Она их не знала. Совсем. Все, кто писал что-то иное, не относящееся к ее любимому автору и жанру, отвергались сразу, как не имеющие никакого отношения к ее новому увлечению. Кроме того - она вычеркнула мужчин из своей жизни. И, по большому счету, ей было почти все равно, как поступят с этими двумя…
То, что наступило утро, возвестил все тот же неприятный голос. Отчего-то радостный, даже веселый, он поздравил всех с приближающимся «экзаменом», дал еще час на завершение, после чего им снова предложили китайскую лапшу…
Через час, вошедший Гоблин, молча, собрал стопку тетрадок и вышел, не забыв закрыть за собой дверь. На какое-то время все умолкли - никто не хотел говорить и даже смотреть в сторону своих невольных сокамерников. Все понимали - там, за стеной, группа подонков готовила расправу для одного из участников этого жуткого слета.
То, что случилось потом, никто не ожидал. В стене, совсем близко с дверью, с той стороны вытащили кирпич и в образовавшееся отверстие вставили широкий объектив камеры. Свет почти сразу выключили, а на противоположной стороне, где был штукатурка и побелка, стало проецироваться изображение другого помещения. Все увидели развалившегося в кресле водителя. Он махнул рукой - его приблизили и показали крупным планом.
Вожак бандитов стал перебирать тетрадки. В комнате, где находились пленники, воцарилось молчание, все замерли, глядя на изображение на стене - сейчас решается чья-то судьба…
- Тэкссс… Ага! Зачитываю… Вдовина Лариса. Надо же, такая большая, и без псевдониму? - Главарь вертел в руках паспорт Ларисы. - Не стыдно, госпожа хорошая? Ну ладно, эти - мокрощелки, озабоченные… А вы, дама в возрасте - зачем в это влезли-то? Дома, поди, внуки взрослые? Нехорошо… очень, скажу вам, нехорошо. Ну, повторюсь, пожалуй - силком вас сюда никто не тащил, сами приехали. Так что и условия для вас, аки и для всех - одинаковые. А Гоблину нашему до балды, кого трахать. Что целку малолетнюю, что старуху потную…
Из динамиков раздалось чье-то ржание, перекрытое недовольным мычанием великана. Прыщавой зловеще усмехнулся:
- Но всему - свое время! Мы же не варвары какие… люди с понятием! Раз конкурс - значица, конкурс! Вот и начнем-с…
Он поднял первый листок:
- Мадам Вдовина. Я ваш пачпорт не за ради развлечения достал - а токмо установления вашей личности. Предупреждаю! Все прочие авторы также будут предъявлены всему обществу в их истинных обличиях! Мы псевдонимумов не любим… Итак! Само сочинение. Тихо всем…
Прыщавый согнал улыбку с лица и стал зачитывать:
«…Лучи небесного светила обнажили душу и тело женщины, показав красоту и нежность, спрятанную злой колдуньей. Рассеялись чары, пало заклятье - и сила любви, не знающей преград, разметала остатки черного покрывала, навсегда вернув Сэнити в общество себе подобных. Она повернулась к Нирэму, протянув к нему руки:
- Милый мой! Я справилась с болью! Я согласна стать твоею!
Нирэм, весь охваченный страстью, подошел к своей нареченной и его руки сняли воздушный наряд принцессы. Сэнити не вздрогнула - она знала, что может произойти между мужчиной и женщиной, она была готова к этому, и она - хотела этого…»
Прыщавый поморщился и убрал листок.
- Мдя… затянуто, чтой-то. А где кульминация-то? Этак мы до главного будем еще цельный вечер ползти. Не, по стилю - ниче, так… Терпимо. Сказочка, для самых маленьких. Но долго, долго… Ладно, на первый раз - сойдет. Троечку поставим, с натяжкой, канешно. На большее не тянешь, Вдовина. А, кстати - Вдовина… не потому ль ты в аффторши ударилась, что фамилие такое? Что, собственной семьи нет?
Лариса, сидевшая у стены, слегка глухим голосом ответила на вопрос бандита:
- Есть семья…
- Ну, не важно. Живи, старуха. Хреновое сочинение, но, чует моя чуйка - другие еще хуже! А так ли оно - это мы сейчас проверим!
Он поднял из стопки второй лист:
- Ирэниэль. А кто это? Эй, «эльфийка», что б тебя там… Как, по настоящему-то? Или, мне все документы прошерстить?
- Галева… - Ирэниэль с трудом сглотнула, словно ее заставили проглотить отраву… - Тамара…
- Ок, моя твоя услышал. Галева… Возраст - сорок с половинкою. Вру - сорок два.
Говоривший выдержал паузу и, более не куражась, четко произнес:
- Задание первое. Утром сдаете сочинения на тему - описание секса в первой брачной ночи. Подача произвольная, хоть невеста с мужем, хоть школьница с преподом… неважно. Все должно быть чувственно, красочно и охренительно натурально - так, чтобы экзаменаторы прониклись и поверили… вплоть до суходрочки. Все сочинения прочитаем, самые интересные огласим, кто напишет лучше всех - конфетка и индульгенция на весь день. Самое худшее - забираем с автором на предмет изучения ошибок и их последующего исправления. То есть - покажем в лицах и позах, как оно есть на самом деле. Усекли?
В подвале стало тихо. Голос прыщавого не повысился, не стал нервным и раздражительным - он был совершенно спокоен, даже ленив. И это пугало намного больше самих слов - всем стало ясно, что угроза, высказанная накануне, не пустой звук.
Тамара сразу представила, что имел в виду водитель, говоря про показ в лицах. Она оглянулась на сидевшую рядом, Анастасию - девушка широко раскрыла глаза, ее лицо смертельно побледнело, а их уст рвался крик…
- Настя… Настенька, не надо!
Она прижала ее к себе, отчетливо понимая - защитить девочку не в силах…
Как подтверждение, в приоткрытую дверцу стали выкидывать свернутые, пыльные матрасы и такие же древние одеяла. Потом Гоблин - они уже запомнили его страшные руки! - стал ставить на табурет миски с китайской лапшой.
- Другой еды не ждите. Кому не по вкусу - может отказаться. Но учтите - нам плевать… Хоть сдохни, но сочинение утром положь у дверей. Да, на всякий случай… вздумаете организованно отказаться - там, в потолке, есть пара люков, через которые мы вам очень доходчиво объясним разницу между волей и вашим положением. Хоть и придется слегка испачкаться… Пару ведер с жидким дерьмом устроит? Ручаюсь, что запашок в подвале настанет архикрепчайший! А потом, еще что-нибудь придумаем…
- Да пошел ты, мразь!
- В задницу себе засунь свои сочинения!
Голос в динамиках на пару секунд умолк… Потом двери открылись и перед пленниками предстал громила, с сурово прищуренными глазами. За ним выглядывал водитель, зло смотревший на сбившихся в кучку женщин.
- Борзые? Кто самый крутой? Ты?
Он ткнул на ближайшую. Гоблин вырвал из группы Ксению - Тамара могла поручиться, что это не она кричала в ответ на приказание главаря! Но для него, по-видимому, это не имело значения… Громила ударил ее по лицу, затем в живот. Ксения согнулась, затем ее ноги подкосились, и она упала. Влад Зорич поднялся со своего места и Гоблин угрожающе повернулся к мужчине.
- Стой на месте, старикан плешивый. Стой, или твои ноги уже лечить не придется. И все стойте - не то дерьмо уже приготовлено и только и ждет, когда ему упасть на ваши тупые головы. А сейчас - эту шалаву оттащите к стене, а жрачку - доесть. Второй раз повторять не хочу, устал… Гоблин повторит, но уже по-своему - всем понятно?
Двери закрылись. Каждый ел в тишине - говорить не хотелось. Тетрадки и ручки закинули позже - как последний из пленников отнес миску к дверям. Голос водителя снова напомнил о сочинении и пожелал спокойной ночи.
Вот только в эту ночь мало кто смог уснуть… Ошеломленные, обескураженные и напуганные, пленники, стараясь не шуметь, собирались небольшими группками и обсуждали между собой жестокое требование похитителей. В том, что это именно похитители, не розыгрыш и не затянувшаяся шутка, больше не сомневались - яркий пример избитой Ксении был у всех перед глазами…
- Я поверить не могу… - Алиса нервно перебирала в руках четки - единственное, что оставили ей внезапно расщедрившиеся бандиты. - Еще вчера я ехала с мыслью выиграть конкурс… Что теперь будет?
- То и будет, - Фаерский, беспрестанно вышагивая по грязному полу их небольшой тюрьмы, на миг остановился. - То и будет, что они сказали. Мы станем писать это чертово сочинение!
- А если откажемся? Как они нас заставят? - Настя пыталась храбриться, но ее вздрагивающие пальцы показывало то напряжение, в котором она находилась.
- Молча, б..ль, молча! - Фантаст себя не сдерживал. Он встал напротив Насти и, нисколько не думая, что его могут услышать за стеной, снова выругался. - Пох… на все! Это вам ничего не станется, самое большее - трахнут пару раз! А нас, меня и Зорича, просто убьют! Ну, напишу я хуже всех - что они, меня на эту кровать положат? Не думали об этом? Страшно им… подумаешь, изнасилуют.
- Жалеешь, что не баба? - Влад Зорич, сидевший возле Насти, брезгливо отодвинулся от ног Фаерского. - Так скажи им - что мнешься? А здесь - не ори. Мужик он… тошно слушать. Только и названия, что яйца в штанах.
Фаерский, роняя слюну от бешенства, накинулся на седого:
- Заткнись, урод! Тебе, может, и пох…й, ты свое отжил! А мне - нет! Вот когда тебе эти самые яйца отрежут под корень - по-другому взвоешь!
- Не стыдно? - Ирина поддержала Влада, не ставшего больше перечить долговязому писателю. - Про таких смелых людей писал, подвиги в книгах великие… а ведешь себя - смотреть противно. Девочку только напугал.
Настя и впрямь заплакала, прикрывая лицо ладонями.
- Я вам не щенок какой! Попрошу не тыкать! Звезда портала, мать вашу! - Константин разошелся не на шутку… - Взяла волю, всем рты затыкать! Это тебе не твой сайт, курица, и нечего мне права качать! Я веду себя нормально, потому как все дальнейшее хорошо представляю! А ты, своими мозгами недалекими, ни хрена вперед не видишь, потому как баба и есть!
- Да умолкни ты… - Вдовина, грузно перевалившись с боку на бок, лениво произнесла со своего угла. - Заладил, одно и тоже… Ну, не трахнут тебя - радуйся. Может, заставят описывать, как это с нами происходить будет - вот и потешишь свое самолюбие.
- Это тебя трахать будут? - Фаерский весь растекся в злобной ухмылке. - Тебя? Не обольщайся, корова! Максимум - на решетку положат, лишний жир вытопить!
- Ну, хватит… - Зорич приподнялся и с угрозой посмотрел на бородатого. - Или сам уймись, или я тебе помогу. А седина мне не помешает, не надейся.
- Да пошли вы все! - Фаерский сплюнул в его сторону, но отошел и демонстративно улегся на матрас поодаль от остальных.
- Вот же гад… - Алиса всплеснула руками. - А мне показался таким обходительным! И перед тобой, Ирина, так распинался!
- Откуда мне его знать? - Та пожала плечами. - Вижу в первый раз, как и всех вас. Ну, правда, в лицо некоторых узнала - кто под аватарками не прятался. А он приметный - вон, борода козлиная, как торчит!
- Он ведь прав… - Лилит, до сих пор не делавшая попыток заговорить, посмотрела на Влада. - Вас они не тронут. Вы - мужчина.
Она вроде ни на что не намекала, но все как-то сразу словно отшатнулись от Зорича… Он негромко ответил:
- Да, меня такое положение вполне устраивает. Кем родился, тем и хочу остаться. А вы, так понимаю, еще что-то сказать желаете?
- Каждая из нас может оказаться в той комнате. Если они не врут, и это все - не затянувшаяся до идиотизма, какая-то сценка…
- Не думаю, что сценка, - Вновь вмешалась Вдовина. Она приподнялась на локте и вытерла ладонью пот на лбу… - Жарковато тут. Места мало, воздуха не хватает.
- Так ложитесь возле вентиляции! - Ирина недовольно обернулась к старухе. - Итак, все подвинулись, чтоб не мешать. Нам теперь как, отдельную камеру попросить?
- Я бы не против… - невозмутимо ответила Лариса. - Не привыкла в общежитиях спать.
- Ну, так, привыкайте! - Ирину вдруг затрясло. Она тоже представила себе дальнейшую перспективу, и вид абсолютно спокойной женщины выводил ее из себя. - Разлеглась она, места не хватает! Ничего, один раз не помешает, на полу поспать! С таким подкожным слоем вообще можно без матраса!
- Вы что, девочки? Зачем это? - Лилит испуганно смотрела на женщин, показывая рукой на потолок и виднеющиеся люки. - Ведь они все видят… и слышат, наверное. А мы, вместо того, чтобы хоть что-то придумать, собачимся между собой! Ирина, пожалуйста!
Та дернула плечами, но тоже отошла назад. Влад, смотря на Лилит, тихо произнес:
- Так что там, насчет меня и того козлобородого? Так понимаю, вы хотели сказать - мы с ним тоже в этом замешаны? Раз, мужиками уродились…
- Я не знаю! - Она выдержала его взгляд. - Я ничего не знаю. Но вас - не тронут. А нас… Все слышали, что говорил их предводитель. И я очень сильно подозреваю, что так и будет.
- Хорошо. Тогда и у меня встречный вопрос - письмо с приглашением я от кого получил? От вас? Ирины Порох? Или, может быть - Ларисы?
- Я не отсылала… - Вдовина снова принялась устраиваться на узком матрасе. - Мне самой пришло. А так - да, верно. Надо спрашивать у того, кто этим заведует.
- Анжела? - Ирина, услышав, снова решила вмешаться. - Да я давно уже хотела спросить! Почему его, - она указала на Влада. - Пригласили на слет? За какие заслуги? Или я что-то пропустила? Почему меня, вообще не предупредили?
Анжела устало произнесла:
- Я ведь сто раз говорила… Это не я выбирала участников. Мне прислали список - все. Я только разослала приглашение, согласно этому списку. Больше ничего не знаю.
Любовь услышала, как Влад, не вставая, переспросил Козницкую:
- Согласно списку… Точно?
Анжела словно смутилась при его вопросе, но потом, подняв голову, твердо ответила:
- Да, согласно списку. Всего - двенадцать.
- Хорошо. - Влад не стал настаивать. - Я вам верю, Анжела. А теперь… Мы будем писать эти сочинения?
Это уже адресовалось всем… И многие стали прятать лица от его вопрошающего взора. Влад пожал плечами:
- Стало быть, будем.
- Да вы что… рехнулись, бабы? - Ксения, все еще с окровавленным лицом, гневно смотрела на остальных. - Не поняли еще? Это приговор! И мы сами его вынесем! Да как можно?
- Помолчи, лучше… - Свирская, поджав губы, отодвинулась от женщины. - Не слышала, что обещали? Или мало тебе выдали? Хочешь, чтобы всем досталось?
- Девки… А впрямь, давайте не станем писать? - Вдовина прогудела свои басом, что сразу пробудило только умолкнувшие споры.
- Да? Ты можешь и не писать - все равно, не тронут. Кто на такую позарится?
- Я не верю… Не правда, все. Не может такого быть!
- Заткнитесь все, думать мешаете!
…Она сидела, держа в руках развернутую тетрадку. Что писать? Как? И, главное - зачем? Ведь понятно - все попытки избежать насилия, бесполезны. Эти молодчики просто забавляются - она сама часто придумывала такие ситуации, но вот только в ее книгах герои успешно их преодолевали. Но в книгах - легче. А наяву - не может…
Свет так и не выключили. Тома-Ирэниэль видела, что кто-то украдкой черкает по листкам, кто-то отложил тетрадку в сторону и улегся спать, а оба мужчины - Фаерский и Влад, сумрачно сидят у стены, глядя перед собой. Она сухо констатировала про себя:
«…А ведь Лилит права. Их - не тронут. Как нас… Но, что-то - сделают, точно. Может быть, это станется таким позором, что наши женские страдания на их фоне померкнут… И пусть».
Она их не знала. Совсем. Все, кто писал что-то иное, не относящееся к ее любимому автору и жанру, отвергались сразу, как не имеющие никакого отношения к ее новому увлечению. Кроме того - она вычеркнула мужчин из своей жизни. И, по большому счету, ей было почти все равно, как поступят с этими двумя…
То, что наступило утро, возвестил все тот же неприятный голос. Отчего-то радостный, даже веселый, он поздравил всех с приближающимся «экзаменом», дал еще час на завершение, после чего им снова предложили китайскую лапшу…
Через час, вошедший Гоблин, молча, собрал стопку тетрадок и вышел, не забыв закрыть за собой дверь. На какое-то время все умолкли - никто не хотел говорить и даже смотреть в сторону своих невольных сокамерников. Все понимали - там, за стеной, группа подонков готовила расправу для одного из участников этого жуткого слета.
То, что случилось потом, никто не ожидал. В стене, совсем близко с дверью, с той стороны вытащили кирпич и в образовавшееся отверстие вставили широкий объектив камеры. Свет почти сразу выключили, а на противоположной стороне, где был штукатурка и побелка, стало проецироваться изображение другого помещения. Все увидели развалившегося в кресле водителя. Он махнул рукой - его приблизили и показали крупным планом.
Вожак бандитов стал перебирать тетрадки. В комнате, где находились пленники, воцарилось молчание, все замерли, глядя на изображение на стене - сейчас решается чья-то судьба…
- Тэкссс… Ага! Зачитываю… Вдовина Лариса. Надо же, такая большая, и без псевдониму? - Главарь вертел в руках паспорт Ларисы. - Не стыдно, госпожа хорошая? Ну ладно, эти - мокрощелки, озабоченные… А вы, дама в возрасте - зачем в это влезли-то? Дома, поди, внуки взрослые? Нехорошо… очень, скажу вам, нехорошо. Ну, повторюсь, пожалуй - силком вас сюда никто не тащил, сами приехали. Так что и условия для вас, аки и для всех - одинаковые. А Гоблину нашему до балды, кого трахать. Что целку малолетнюю, что старуху потную…
Из динамиков раздалось чье-то ржание, перекрытое недовольным мычанием великана. Прыщавой зловеще усмехнулся:
- Но всему - свое время! Мы же не варвары какие… люди с понятием! Раз конкурс - значица, конкурс! Вот и начнем-с…
Он поднял первый листок:
- Мадам Вдовина. Я ваш пачпорт не за ради развлечения достал - а токмо установления вашей личности. Предупреждаю! Все прочие авторы также будут предъявлены всему обществу в их истинных обличиях! Мы псевдонимумов не любим… Итак! Само сочинение. Тихо всем…
Прыщавый согнал улыбку с лица и стал зачитывать:
«…Лучи небесного светила обнажили душу и тело женщины, показав красоту и нежность, спрятанную злой колдуньей. Рассеялись чары, пало заклятье - и сила любви, не знающей преград, разметала остатки черного покрывала, навсегда вернув Сэнити в общество себе подобных. Она повернулась к Нирэму, протянув к нему руки:
- Милый мой! Я справилась с болью! Я согласна стать твоею!
Нирэм, весь охваченный страстью, подошел к своей нареченной и его руки сняли воздушный наряд принцессы. Сэнити не вздрогнула - она знала, что может произойти между мужчиной и женщиной, она была готова к этому, и она - хотела этого…»
Прыщавый поморщился и убрал листок.
- Мдя… затянуто, чтой-то. А где кульминация-то? Этак мы до главного будем еще цельный вечер ползти. Не, по стилю - ниче, так… Терпимо. Сказочка, для самых маленьких. Но долго, долго… Ладно, на первый раз - сойдет. Троечку поставим, с натяжкой, канешно. На большее не тянешь, Вдовина. А, кстати - Вдовина… не потому ль ты в аффторши ударилась, что фамилие такое? Что, собственной семьи нет?
Лариса, сидевшая у стены, слегка глухим голосом ответила на вопрос бандита:
- Есть семья…
- Ну, не важно. Живи, старуха. Хреновое сочинение, но, чует моя чуйка - другие еще хуже! А так ли оно - это мы сейчас проверим!
Он поднял из стопки второй лист:
- Ирэниэль. А кто это? Эй, «эльфийка», что б тебя там… Как, по настоящему-то? Или, мне все документы прошерстить?
- Галева… - Ирэниэль с трудом сглотнула, словно ее заставили проглотить отраву… - Тамара…
- Ок, моя твоя услышал. Галева… Возраст - сорок с половинкою. Вру - сорок два.
