...Страшный Катаклизм потряс материки планеты. Цивилизация погибла, человечество - уничтожено. Из миллионов остались единицы, от городов - руины. Но, даже эти развалины - не для них.
Это - рукопись человека, уцелевшего в первые дни и сумевшего выжить дальше. Это - может случиться и с нами...
Владимир Вольный
НА РАЗВАЛИНАХ МИРА
На Развалинах Мира
Двое среди руин
Возвращение к Людям
Нашествие(Черная масть)
Обреченные жить(Форт у Синей реки)
Прайд Серого Льва
Огненное Боренье (Хроники новых времен)
Когда горный орел - Клаш - спускается на могучих крыльях на равнину, когда степной мустанг - Пхай - поднимает голову к небу, а мрачный Свинорыл спешит убраться в свое подземелье - это значит, что над прериями вновь встает солнце. А еще - что мы, все-таки, живы...
Мое имя - Даромир. Мои близкие зовут меня Даром, все остальные
- Серым Львом. Это прозвище я получил от Белой Совы - шамана нашего рода и всей долины. За выносливость - от времени, когда Багровое Нечто растапливает первые льдинки на застывшей траве, и до поры, когда последние из крыс-трупоедов, выходят на ночную охоту, я могу прошагать с тушей бурого Джейра на спине, неся ее к общему костру. За ярость - Шкура зверя, которую я ношу на плечах, скальпы врагов и клыки зверей, украсившие ее, рубцы от ран, исполосовавшие все тело – никто, из ныне живущих, не сможет сказать, что их вождь хоть раз уклонился от боя.
Да, я - вождь. Я - глава рода, ставший им, еще не зная своего предначертанья... Но это уже было известно Вещей и Сове. Я остался человеком среди лютого холода ночи, когда был один, я заслужил это, когда новое солнце осветило прерии от Синей реки и до Каньона смерти, и я останусь им, пока буду способен быть первым среди своего народа. Среди тех, кто выжил, и теперь будет жить - даже если небо окончательно смешается с землей.
Но я не один. Ната, моя верная подруга, с маленьким Диком на руках, находится подле меня. Элина - мать нашего ребенка - спокойно стоит рядом и уверенно смотрит вдаль. Угар, мощный пес, лежит в наших ногах.
Мы оставили свое прошлое. Но оно не оставило нас. У каждого из нас - своя боль, своя история и свой след, который может прерваться в любой момент... Каждый загнал свою память в самую даль - но иногда она вырывается обратно, напоминая о том, как страшно, как кроваво и жутко все начиналось...
НА РАЗВАЛИНАХ МИРА
Катастрофа
Был ли этот день самым обычным днем? Отличался ли чем особенным, от других - плохих или хороших, веселых или тоскливых, памятных и не очень? Наверное, нет… Нет, он не отличался ничем, если не считать того, что это был Тот день, когда быстро, беспощадно и яростно изменился привычный для нас мир. Вся моя прошлая жизнь оказалась лишь вехой на новом пути, а его еще только предстояло пройти. И никто во всем этом мире не мог предвидеть той страшной дороги, в никуда - но, для миллиардов людей она стала именно такой… Нет, я не помню хоть что-нибудь, что могло указать на приближение событий, очевидцем и участником которых пришлось стать. Уже прошли все сроки, назначенные многочисленными сонмами прорицателей, о грядущем апокалипсисе. А время новых - еще не пришло. Старые и новые пророки вещали и предсказывали с точностью сомнительной, и полный разброд не способствовал вере в их дар. В церквях не раздавались проповеди, призывающих покаяться и ожидать скорого суда. В верхах, как всегда, слышались благие призывы и уверения в полной стабильности - для успокоения тех, кто внизу. Все шло своим чередом…
Мне уже приходилось сюда приезжать - там, где я жил, работы не нашлось, приходилось искать ее везде, где только можно. А больше всего возможностей предоставлял мегаполис, куда стекались все умелые руки, и все умные головы. И, разумеется, все крупные деньги. Полунищая страна, разодранная на удельные вотчины, предоставляла каждому ее гражданину выживать самостоятельно. И я не являлся исключением. Оставив семью, привыкшую к подобным отлучкам, я проехал в поезде несколько тысяч километров, и к обеду выходил из здания вокзала, держа в руках сумку с рабочей одеждой и другими нужными вещами. На этот раз - я работал в составе бригады! - мы договорились встретиться возле городского парка, где недавно построенные напыщенные здания крупных банков грубо оттесняли прочь скромные дома уходящих времен. Там находился и наш офис, один из многих в массивном сооружении прошлого столетия - руководство считало, что это добавляет им респектабельности. Собравшись вместе, мы должны были дождаться представителя компании и, получив направление, отправиться на указанный объект.
До сбора оставалось около полутора часов, усталость после трехдневной тряски в вагоне постепенно прошла, и я решил пройтись по аллее, закрытой для городского транспорта. Приблизившись к ней, увидел, что с той стороны, которая была скрыта от меня домами, выставлена цепь людей в форме, а неподалеку стоит несколько машин, чья марка сразу указывает на особый статус владельцев. Все стало ясно - кто-то из «важняков» решил продемонстрировать свою близость к народу, а так как сам народ следовало допускать в дозах умеренных, то всех, не попавших на улицу до приезда гостей, просто-напросто от нее отсекали. У меня не было никакого желания спорить с представителями власти, да и солнечный день, не смотря на холодный ветерок, располагал к прогулкам на любой территории. Совсем близко, параллельно аллее, находилась другая улица, и там людей в форме не наблюдалось. Я прошел туда и стал фланировать по ней, осматривая витрины магазинов, попадающихся практически на каждом шагу. Зашел в один, в другой, покачал головой при виде цен, недоступных моему пониманию, - как какая-то безделушка может стоить ровно в двадцать, а то и тридцать раз больше, чем где-нибудь на окраине. Или причина в том, что она продавалась в таком шикарном бутике?
Время уже поджимало. Следовало возвращаться. Перебросив сумку через плечо, я остановился, чтобы купить газеты в киоске. Пока выбирал и доставал мелочь, очень быстро, буквально за несколько минут, испортилась погода. Все заволокло неизвестно откуда набежавшими тучами, сильно потемнело, резко усилился ветер. Многочисленные прохожие недоуменно посматривали на небо - настолько неожиданно исчезло солнце, только что гревшее землю. Некоторые поспешили укрыться от начинающего накрапывать дождя под навесами автобусных остановок, другие ускорили шаг, а кто-то просто приготовил зонт. Еще больше потемнело. Казалось, что на улице уже вечер. Небо стало свинцовым. Я в сердцах выругался - не хватало еще прийти в контору, промокнувшим насквозь! Но некоторых такое изменение погоды только позабавило - проходящая мимо парочка, смеясь и дурачась, декламировала стихи известного поэта, посвященные грядущей буре. Молодой мужчина, одетый очень стильно, брезгливо поморщился, протягивая продавщице цветов - неопрятной и немолодой тетке, у которой была явно видна грязь на ладонях - сложенную вдвое, купюру. Его спутница, для которой предназначался букет, нетерпеливо, но как должное ожидала, пока цветы перейдут из рук в руки. Мимо мчались машины, многие - с зажженными фарами. Одна из них остановилась метрах в десяти от меня, и из нее выбрался лысоватый полненький и чрезвычайно деловитый пассажир, сразу оттеснивший меня от киоска. Он, почти не глядя, набрал такую охапку газет и журналов, что я усмехнулся: в этом киоске план на сегодняшний день выполнен более чем достаточно! Стало немного светлее - загорелись фонари. Видимо, кто-то все же решил, что они не помешают, несмотря на столь раннее время. Дождь все никак не начинался, а холодных капель, которые с силой швыряло в лица, стало несколько меньше. Зато еще усилился ветер, да так, что даже стоять на ногах становилось значительно труднее. И вот тут какое-то смутное, неуловимое чувство тревоги кольнуло меня, я, не понимая почему, оторвался от статьи и посмотрел по сторонам...
Что-то носилось, витало в воздухе, создавая впечатление дискомфорта и странного ощущения, которому я не мог найти объяснения - вроде покалывания в кончиках пальцев, как при онемении. Хотя, на первый взгляд, все было как обычно, все та же знакомая суета. Стайка подростков с шумом оккупировала телефонный аппарат, висевший на углу дома, и рьяно обсуждала чей-то необычный наряд, попутно договариваясь о встрече с абонентом в его квартире. Блестящий серебристый автомобиль подъехал вплотную к тротуару, из него с шумом и одышкой выкарабкалась полная сердитая дама, что-то громко и недовольно выговаривающая водителю, оставшемуся за рулем. У проезжающего по другой стороне троллейбуса отсоединились токопроводящие "уши", и шофер, нисколько не торопясь и не реагируя на сигналы стоявших позади машин, вышел из кабины и стал развязывать узел веревки. Компания кидал, завлекла очередную жертву, и теперь усиленно обрабатывала ее, не замечая ни испортившейся погоды, ни стражей порядка, проходящих неподалеку. Впрочем, те словно и не видели их, направляясь куда-то по своим делам.
Я слегка поежился - ветер стал совсем уж пронизывающим, а искусственный мех куртки плохо сохранял тепло. Оставалось дождаться только конца обеденного перерыва в конторе, и я в который раз посмотрел на часы. На табло азиатской штамповки высветились цифры - 13.27. Эти числа я запомнил навсегда…
Внезапно в небе появились странные облака, резко темнеющие прямо на глазах. Еще минуту назад было светло - и вдруг все очень сильно потемнело. Стало совсем уж холодно, казалось, будто вот-вот с неба на землю выпадет град. Тучи, висевшие над головой и угрожающие ливнем, вдруг резко сорвались с места и с немыслимой, чудовищной скоростью стали уноситься вдаль. Ощущение было такое, словно кто-то невидимый принялся утаскивать их своей незримой гигантской рукой. Это выглядело так жутко, так необычно, что у меня перехватило дыхание… Вместе с тучами, как спущенная с цепи, собака, сорвался ветер… Нет, не ветер! Начался просто ураган, сносивший все и всех на своем пути! Меня ударило внезапным порывом о стену дома, отчего на пару секунд, потемнело в глазах. Вырванные из рук сумка и перчатки вместе со слетевшей вязаной шапкой мгновенно исчезли где-то вдали. Куртку раздуло из-за сломавшейся молнии, отчего меня еще и протащило по асфальту до ближайшего столба, в который я смог вцепиться, и, лишь поэтому, не оказаться на проезжей части. Поднялась невероятная пыль (которой вроде бы неоткуда было взяться), что видимость сократилась нескольких метров. И так же неожиданно, как появился, этот бешеный порыв унесся прочь, прихватив с собой несчастных, которые, подобно мне, не успели, за что-нибудь, ухватиться, чтобы остаться на месте. Кто-то закричал. Я поднял голову - над нами, всего в нескольких метрах, как хищная птица в бреющем полете, промелькнула тень. Сразу раздался вопль ужаса - сорванный с крыши лист металлической черепицы влетел в тот самый киоск, в котором я несколько минут назад выбирал газеты… Он вонзился острым краем прямо в окошко продавца. Откуда-то из самых глубин подсознания пришло понимание того, что это только начало и самое страшное еще предстоит. Это ощущение так сильно сдавило сердце, что я, задыхаясь от боли, упал на колени и вытянул перед собой руки, словно пытаясь защититься от неизбежного конца. Резко, в одно мгновение, все залила волна слепящего света. Все стало очень отчетливым, без малейших усилий просматривалось то, что находилось очень далеко отсюда… и сразу за этим светом резануло: "Вот Оно! Началось!"
Из глубин земли, из самых ее недр, вырвался протяжный и оглушительный стон… Это было немыслимо, но я каким-то иным чувством понял, что кричит сама Земля! Высоко в небе в мановение ока образовались густые рваные светящиеся круги. Внезапно, дико, невыносимо заболела голова, ноги подкосились, и я упал ничком на жесткую поверхность, потеряв возможность соображать. Казалось, еще пару секунд, и череп разлетится в клочья - словно мозг закипел от жуткого давления и стал рваться наружу, выдавливая сдерживающие его кости. Подростки возле дома, буквально повалились друг на друга, женщина рядом с машиной упала на капот и сползла по нему вниз. Из ее открытого рта хлынула густая темная масса... Водитель троллейбуса, успевший подняться на крышу, отпустил канат и в следующее мгновение сорвался вниз, вонзившись головой прямо в асфальт… Наверное, многие кричали, но я ничего не слышал, заполненный собственной болью до отказа. Машины на дороге начали петлять, одна за другой вылетая на встречные полосы, на тротуары, врезаясь и тараня все подряд - стены домов, столбы, встречные автомобили и людей, во множестве застывших по обе стороны дороги. В какой-то момент я упал прямо в грязь между колес автомобиля, на бурую жижу из снега, земли, окурков и дорожной соли. От удара разбил лицо в кровь, глаза залепило всем этим месивом, и я на несколько секунд, потерял ощущение реальности. Боль исчезла, так же резко, как и появилась, я осознал, что судорожно держусь за какие-то трубки на днище машины. Одежда вся пропиталась водой и отяжелела, став холодной и скользкой. Я выбрался наружу.
Вокруг царил полный хаос. Горели столкнувшиеся автомобили, асфальт усеян битым стеклом, слышались надрывные крики о помощи. Кто-то завизжал прямо над самым ухом. Я обернулся и увидел то, что осталось от звонивших подростков - двое из них, с неестественно вывернутыми конечностями разметались на асфальте. Одна из девушек дрожащими руками пыталась запихать внутрь вываливающиеся из распоротого живота внутренности. Парень, держащий трубку в руках, был вдавлен в стену дома и размазан по ней бампером огромного джипа. Крыши у машины не было, ее начисто снесло вместе с головой того, кто находился за рулем…
Практически отовсюду слышался многоголосый отчаянный вопль. Собрав все силы, я поднялся и посмотрел туда, куда уже смотрели все вокруг. От ужаса вновь подкосились ноги… С противоположного конца улицы на нас неслась темная масса, словно земля вдруг ожила и решила встряхнуть плечами, освобождаясь от скопившейся на ней поросли зданий, возведенных людьми, а заодно - и от самих людей! Больше всего это походило на волну, как если бы под ногами не находилось твердой поверхности. Громадные дома, высотой в несколько десятков этажей, словно резко приподнялись и так же быстро опустились обратно, сразу покосившись, а кое-где и столкнувшись вершинами. По ним зазмеились быстро увеличивающиеся трещины и здания с душераздирающим грохотом начали обрушиваться, погребая под обломками тысячи людей. Волна домчалась до нас, и я словно взлетел на кромке лопнувшего по всем швам тротуара, вновь упав на колени и откатившись к стене ближайшего дома. Еще через пару секунд волна унеслась дальше, а те, кто упал вместе со мной, опустились вниз. Вслед за этим все вокруг совершенно потемнело от начавших валиться сверху бетонных плит, кирпичей, кусков штукатурки, обломков мебели и человеческих тел. Угловатая вывернутая со своего места плита рухнула в метре от меня, вонзившись торцом в стонущую девушку, и превратила ее в бесформенный кусок окровавленного мяса.
Это - рукопись человека, уцелевшего в первые дни и сумевшего выжить дальше. Это - может случиться и с нами...
Владимир Вольный
НА РАЗВАЛИНАХ МИРА
На Развалинах Мира
Двое среди руин
Возвращение к Людям
Нашествие(Черная масть)
Обреченные жить(Форт у Синей реки)
Прайд Серого Льва
Огненное Боренье (Хроники новых времен)
Когда горный орел - Клаш - спускается на могучих крыльях на равнину, когда степной мустанг - Пхай - поднимает голову к небу, а мрачный Свинорыл спешит убраться в свое подземелье - это значит, что над прериями вновь встает солнце. А еще - что мы, все-таки, живы...
Мое имя - Даромир. Мои близкие зовут меня Даром, все остальные
- Серым Львом. Это прозвище я получил от Белой Совы - шамана нашего рода и всей долины. За выносливость - от времени, когда Багровое Нечто растапливает первые льдинки на застывшей траве, и до поры, когда последние из крыс-трупоедов, выходят на ночную охоту, я могу прошагать с тушей бурого Джейра на спине, неся ее к общему костру. За ярость - Шкура зверя, которую я ношу на плечах, скальпы врагов и клыки зверей, украсившие ее, рубцы от ран, исполосовавшие все тело – никто, из ныне живущих, не сможет сказать, что их вождь хоть раз уклонился от боя.
Да, я - вождь. Я - глава рода, ставший им, еще не зная своего предначертанья... Но это уже было известно Вещей и Сове. Я остался человеком среди лютого холода ночи, когда был один, я заслужил это, когда новое солнце осветило прерии от Синей реки и до Каньона смерти, и я останусь им, пока буду способен быть первым среди своего народа. Среди тех, кто выжил, и теперь будет жить - даже если небо окончательно смешается с землей.
Но я не один. Ната, моя верная подруга, с маленьким Диком на руках, находится подле меня. Элина - мать нашего ребенка - спокойно стоит рядом и уверенно смотрит вдаль. Угар, мощный пес, лежит в наших ногах.
Мы оставили свое прошлое. Но оно не оставило нас. У каждого из нас - своя боль, своя история и свой след, который может прерваться в любой момент... Каждый загнал свою память в самую даль - но иногда она вырывается обратно, напоминая о том, как страшно, как кроваво и жутко все начиналось...
НА РАЗВАЛИНАХ МИРА
Глава 1
Катастрофа
Был ли этот день самым обычным днем? Отличался ли чем особенным, от других - плохих или хороших, веселых или тоскливых, памятных и не очень? Наверное, нет… Нет, он не отличался ничем, если не считать того, что это был Тот день, когда быстро, беспощадно и яростно изменился привычный для нас мир. Вся моя прошлая жизнь оказалась лишь вехой на новом пути, а его еще только предстояло пройти. И никто во всем этом мире не мог предвидеть той страшной дороги, в никуда - но, для миллиардов людей она стала именно такой… Нет, я не помню хоть что-нибудь, что могло указать на приближение событий, очевидцем и участником которых пришлось стать. Уже прошли все сроки, назначенные многочисленными сонмами прорицателей, о грядущем апокалипсисе. А время новых - еще не пришло. Старые и новые пророки вещали и предсказывали с точностью сомнительной, и полный разброд не способствовал вере в их дар. В церквях не раздавались проповеди, призывающих покаяться и ожидать скорого суда. В верхах, как всегда, слышались благие призывы и уверения в полной стабильности - для успокоения тех, кто внизу. Все шло своим чередом…
Мне уже приходилось сюда приезжать - там, где я жил, работы не нашлось, приходилось искать ее везде, где только можно. А больше всего возможностей предоставлял мегаполис, куда стекались все умелые руки, и все умные головы. И, разумеется, все крупные деньги. Полунищая страна, разодранная на удельные вотчины, предоставляла каждому ее гражданину выживать самостоятельно. И я не являлся исключением. Оставив семью, привыкшую к подобным отлучкам, я проехал в поезде несколько тысяч километров, и к обеду выходил из здания вокзала, держа в руках сумку с рабочей одеждой и другими нужными вещами. На этот раз - я работал в составе бригады! - мы договорились встретиться возле городского парка, где недавно построенные напыщенные здания крупных банков грубо оттесняли прочь скромные дома уходящих времен. Там находился и наш офис, один из многих в массивном сооружении прошлого столетия - руководство считало, что это добавляет им респектабельности. Собравшись вместе, мы должны были дождаться представителя компании и, получив направление, отправиться на указанный объект.
До сбора оставалось около полутора часов, усталость после трехдневной тряски в вагоне постепенно прошла, и я решил пройтись по аллее, закрытой для городского транспорта. Приблизившись к ней, увидел, что с той стороны, которая была скрыта от меня домами, выставлена цепь людей в форме, а неподалеку стоит несколько машин, чья марка сразу указывает на особый статус владельцев. Все стало ясно - кто-то из «важняков» решил продемонстрировать свою близость к народу, а так как сам народ следовало допускать в дозах умеренных, то всех, не попавших на улицу до приезда гостей, просто-напросто от нее отсекали. У меня не было никакого желания спорить с представителями власти, да и солнечный день, не смотря на холодный ветерок, располагал к прогулкам на любой территории. Совсем близко, параллельно аллее, находилась другая улица, и там людей в форме не наблюдалось. Я прошел туда и стал фланировать по ней, осматривая витрины магазинов, попадающихся практически на каждом шагу. Зашел в один, в другой, покачал головой при виде цен, недоступных моему пониманию, - как какая-то безделушка может стоить ровно в двадцать, а то и тридцать раз больше, чем где-нибудь на окраине. Или причина в том, что она продавалась в таком шикарном бутике?
Время уже поджимало. Следовало возвращаться. Перебросив сумку через плечо, я остановился, чтобы купить газеты в киоске. Пока выбирал и доставал мелочь, очень быстро, буквально за несколько минут, испортилась погода. Все заволокло неизвестно откуда набежавшими тучами, сильно потемнело, резко усилился ветер. Многочисленные прохожие недоуменно посматривали на небо - настолько неожиданно исчезло солнце, только что гревшее землю. Некоторые поспешили укрыться от начинающего накрапывать дождя под навесами автобусных остановок, другие ускорили шаг, а кто-то просто приготовил зонт. Еще больше потемнело. Казалось, что на улице уже вечер. Небо стало свинцовым. Я в сердцах выругался - не хватало еще прийти в контору, промокнувшим насквозь! Но некоторых такое изменение погоды только позабавило - проходящая мимо парочка, смеясь и дурачась, декламировала стихи известного поэта, посвященные грядущей буре. Молодой мужчина, одетый очень стильно, брезгливо поморщился, протягивая продавщице цветов - неопрятной и немолодой тетке, у которой была явно видна грязь на ладонях - сложенную вдвое, купюру. Его спутница, для которой предназначался букет, нетерпеливо, но как должное ожидала, пока цветы перейдут из рук в руки. Мимо мчались машины, многие - с зажженными фарами. Одна из них остановилась метрах в десяти от меня, и из нее выбрался лысоватый полненький и чрезвычайно деловитый пассажир, сразу оттеснивший меня от киоска. Он, почти не глядя, набрал такую охапку газет и журналов, что я усмехнулся: в этом киоске план на сегодняшний день выполнен более чем достаточно! Стало немного светлее - загорелись фонари. Видимо, кто-то все же решил, что они не помешают, несмотря на столь раннее время. Дождь все никак не начинался, а холодных капель, которые с силой швыряло в лица, стало несколько меньше. Зато еще усилился ветер, да так, что даже стоять на ногах становилось значительно труднее. И вот тут какое-то смутное, неуловимое чувство тревоги кольнуло меня, я, не понимая почему, оторвался от статьи и посмотрел по сторонам...
Что-то носилось, витало в воздухе, создавая впечатление дискомфорта и странного ощущения, которому я не мог найти объяснения - вроде покалывания в кончиках пальцев, как при онемении. Хотя, на первый взгляд, все было как обычно, все та же знакомая суета. Стайка подростков с шумом оккупировала телефонный аппарат, висевший на углу дома, и рьяно обсуждала чей-то необычный наряд, попутно договариваясь о встрече с абонентом в его квартире. Блестящий серебристый автомобиль подъехал вплотную к тротуару, из него с шумом и одышкой выкарабкалась полная сердитая дама, что-то громко и недовольно выговаривающая водителю, оставшемуся за рулем. У проезжающего по другой стороне троллейбуса отсоединились токопроводящие "уши", и шофер, нисколько не торопясь и не реагируя на сигналы стоявших позади машин, вышел из кабины и стал развязывать узел веревки. Компания кидал, завлекла очередную жертву, и теперь усиленно обрабатывала ее, не замечая ни испортившейся погоды, ни стражей порядка, проходящих неподалеку. Впрочем, те словно и не видели их, направляясь куда-то по своим делам.
Я слегка поежился - ветер стал совсем уж пронизывающим, а искусственный мех куртки плохо сохранял тепло. Оставалось дождаться только конца обеденного перерыва в конторе, и я в который раз посмотрел на часы. На табло азиатской штамповки высветились цифры - 13.27. Эти числа я запомнил навсегда…
Внезапно в небе появились странные облака, резко темнеющие прямо на глазах. Еще минуту назад было светло - и вдруг все очень сильно потемнело. Стало совсем уж холодно, казалось, будто вот-вот с неба на землю выпадет град. Тучи, висевшие над головой и угрожающие ливнем, вдруг резко сорвались с места и с немыслимой, чудовищной скоростью стали уноситься вдаль. Ощущение было такое, словно кто-то невидимый принялся утаскивать их своей незримой гигантской рукой. Это выглядело так жутко, так необычно, что у меня перехватило дыхание… Вместе с тучами, как спущенная с цепи, собака, сорвался ветер… Нет, не ветер! Начался просто ураган, сносивший все и всех на своем пути! Меня ударило внезапным порывом о стену дома, отчего на пару секунд, потемнело в глазах. Вырванные из рук сумка и перчатки вместе со слетевшей вязаной шапкой мгновенно исчезли где-то вдали. Куртку раздуло из-за сломавшейся молнии, отчего меня еще и протащило по асфальту до ближайшего столба, в который я смог вцепиться, и, лишь поэтому, не оказаться на проезжей части. Поднялась невероятная пыль (которой вроде бы неоткуда было взяться), что видимость сократилась нескольких метров. И так же неожиданно, как появился, этот бешеный порыв унесся прочь, прихватив с собой несчастных, которые, подобно мне, не успели, за что-нибудь, ухватиться, чтобы остаться на месте. Кто-то закричал. Я поднял голову - над нами, всего в нескольких метрах, как хищная птица в бреющем полете, промелькнула тень. Сразу раздался вопль ужаса - сорванный с крыши лист металлической черепицы влетел в тот самый киоск, в котором я несколько минут назад выбирал газеты… Он вонзился острым краем прямо в окошко продавца. Откуда-то из самых глубин подсознания пришло понимание того, что это только начало и самое страшное еще предстоит. Это ощущение так сильно сдавило сердце, что я, задыхаясь от боли, упал на колени и вытянул перед собой руки, словно пытаясь защититься от неизбежного конца. Резко, в одно мгновение, все залила волна слепящего света. Все стало очень отчетливым, без малейших усилий просматривалось то, что находилось очень далеко отсюда… и сразу за этим светом резануло: "Вот Оно! Началось!"
Из глубин земли, из самых ее недр, вырвался протяжный и оглушительный стон… Это было немыслимо, но я каким-то иным чувством понял, что кричит сама Земля! Высоко в небе в мановение ока образовались густые рваные светящиеся круги. Внезапно, дико, невыносимо заболела голова, ноги подкосились, и я упал ничком на жесткую поверхность, потеряв возможность соображать. Казалось, еще пару секунд, и череп разлетится в клочья - словно мозг закипел от жуткого давления и стал рваться наружу, выдавливая сдерживающие его кости. Подростки возле дома, буквально повалились друг на друга, женщина рядом с машиной упала на капот и сползла по нему вниз. Из ее открытого рта хлынула густая темная масса... Водитель троллейбуса, успевший подняться на крышу, отпустил канат и в следующее мгновение сорвался вниз, вонзившись головой прямо в асфальт… Наверное, многие кричали, но я ничего не слышал, заполненный собственной болью до отказа. Машины на дороге начали петлять, одна за другой вылетая на встречные полосы, на тротуары, врезаясь и тараня все подряд - стены домов, столбы, встречные автомобили и людей, во множестве застывших по обе стороны дороги. В какой-то момент я упал прямо в грязь между колес автомобиля, на бурую жижу из снега, земли, окурков и дорожной соли. От удара разбил лицо в кровь, глаза залепило всем этим месивом, и я на несколько секунд, потерял ощущение реальности. Боль исчезла, так же резко, как и появилась, я осознал, что судорожно держусь за какие-то трубки на днище машины. Одежда вся пропиталась водой и отяжелела, став холодной и скользкой. Я выбрался наружу.
Вокруг царил полный хаос. Горели столкнувшиеся автомобили, асфальт усеян битым стеклом, слышались надрывные крики о помощи. Кто-то завизжал прямо над самым ухом. Я обернулся и увидел то, что осталось от звонивших подростков - двое из них, с неестественно вывернутыми конечностями разметались на асфальте. Одна из девушек дрожащими руками пыталась запихать внутрь вываливающиеся из распоротого живота внутренности. Парень, держащий трубку в руках, был вдавлен в стену дома и размазан по ней бампером огромного джипа. Крыши у машины не было, ее начисто снесло вместе с головой того, кто находился за рулем…
Практически отовсюду слышался многоголосый отчаянный вопль. Собрав все силы, я поднялся и посмотрел туда, куда уже смотрели все вокруг. От ужаса вновь подкосились ноги… С противоположного конца улицы на нас неслась темная масса, словно земля вдруг ожила и решила встряхнуть плечами, освобождаясь от скопившейся на ней поросли зданий, возведенных людьми, а заодно - и от самих людей! Больше всего это походило на волну, как если бы под ногами не находилось твердой поверхности. Громадные дома, высотой в несколько десятков этажей, словно резко приподнялись и так же быстро опустились обратно, сразу покосившись, а кое-где и столкнувшись вершинами. По ним зазмеились быстро увеличивающиеся трещины и здания с душераздирающим грохотом начали обрушиваться, погребая под обломками тысячи людей. Волна домчалась до нас, и я словно взлетел на кромке лопнувшего по всем швам тротуара, вновь упав на колени и откатившись к стене ближайшего дома. Еще через пару секунд волна унеслась дальше, а те, кто упал вместе со мной, опустились вниз. Вслед за этим все вокруг совершенно потемнело от начавших валиться сверху бетонных плит, кирпичей, кусков штукатурки, обломков мебели и человеческих тел. Угловатая вывернутая со своего места плита рухнула в метре от меня, вонзившись торцом в стонущую девушку, и превратила ее в бесформенный кусок окровавленного мяса.
