— Не важно, Наташа. До понедельника меня не будет.
— До свидания, Михаил Александрович.
Спустившись вниз, директор сел в свой «Мерседес». Через сорок минут он был в аэропорту, где подошёл к стойке.
— У меня билет заказан на этот рейс, – сказал он молодому человеку в строгом костюме, сидевшему за компьютером.
— Ваша фамилия и имя?
— Замятин Михаил.
Набрав его имя, сотрудник кивнул головой.
— Паспорт, пожалуйста.
Михаил вытащил книжицу тёмно-вишнёвого цвета и протянул сотруднику. Тот раскрыл паспорт и, не глядя на Михаила, стал записывать паспортные данные. Закончив процедуру, он вернул документ, после чего распечатал на принтере лист, поставил на нём два штампа, затем при помощи линейки оторвал половину бумаги и протянул Михаилу.
— Багаж и ручная кладь имеется? – спросил он.
— Нет.
— Счастливого пути.
Пройдя к боксу отправления, Михаил протянул билет с паспортом женщине в форме. Она взглянула на билет, затем вернула всё ему.
— Проходите, пожалуйста.
В накопителе собралось несколько десятков людей. Через четверть часа женщина в форме отвела всех на лётное поле и повела к самолёту. Собравшиеся вокруг трапа пассажиры терпеливо ожидали, когда начнётся посадка, но стоявшая на нижней ступеньке стюардесса отказывалась пропускать людей внутрь, иногда объясняя наиболее любопытным, что ещё не закончился процесс заправки самолёта.
Наконец, объявили посадку, и пассажиры начали подниматься по трапу к двери, где протягивали билеты и паспорта проверяющей стюардессе. Та смотрела лишь на билет, фиксировала у себя номер места, после чего возвращала билет вместе с паспортом, который даже не раскрывала.
Пройдя на своё место, Михаил уселся, закрыл глаза и попытался отключиться. Заснуть он не смог, но общая усталость способствовала тому, что он смог подремать немного во время полёта, и лишь перед посадкой окончательно открыл глаза.
Едва выйдя из терминала, пассажиры подверглись мощной атаке таксистов явно кавказской внешности, наперебой уговаривавших отправиться с ними.
— Центр! Центр! Куда надо? Центр кому надо? – возбуждённо восклицали они с акцентом, словно назойливые мухи, крутясь вокруг каждого выходящего в зал ожидания.
Михаил шёл, не обращая на них внимания. Ему пришлось преодолеть длительную полосу препятствий от терминала до автомобильной стоянки в виде семи-восьми человек, каждый из которых повисал на нём, пытаясь уговорить сесть именно в его машину, и лишь увидев бесполезность своих усилий, отставал, но его место тут же занимал следующий.
Наконец, последний таксист отвязался от него, и Михаил стал озираться по сторонам. Опыт многочисленных командировок помог ему отыскать стоянку такси, обозначенную жёлтой квадратной табличкой с буквой «Т» и шашечками. Он подошёл к жёлтой «Волге» с шашечками на борту и пластиковой табличке сверху. За рулём сидел мужчина славянской внешности лет тридцати или больше.
— Мне нужен проспект Королёва, – сказал Михаил, наклоняясь к окошку.
— Без проблем, – ответил таксист.
— Сколько будет стоить?
— Сколько счётчик покажет. А сверху накинете, не обижусь.
Михаил улыбнулся и сел на переднее сидение. Таксист завёл мотор и тронулся с места, сказав:
— Ремень, пожалуйста, наденьте.
Через двадцать пять минут машина притормозила возле старого пятиэтажного многоподъездного дома. Михаил посмотрел на счётчик и протянул таксисту деньги с хорошей доплатой.
— Если хотите, можете подождать здесь. Я, наверное, через минут пятнадцать поеду обратно. За простой я вам доплачу.
Таксист пожал плечами.
— Подожду. Не проблема.
Михаил двинулся вдоль здания. Он не знал, какой подъезд ему нужен, поэтому, увидев пару сидящих на скамейке старушек, подошёл к ним.
— Простите, пожалуйста, не подскажете, в каком подъезде сорок третья квартира? – спросил молодой человек.
— А вы что, из милиции? – поинтересовалась одна из них.
— Почему сразу из милиции? – удивился Михаил.
— Потому что в сорок третьей только Лидия Семёновна живёт, у которой кроме дочери в Москве никого нет, и та не приезжает, и Дарья – чёрная вдова, у которой вообще никого из родственников не осталось. К ней кроме следователей никто не ходит.
— А почему «чёрная вдова»? У неё муж умер?
— Да не было у неё никогда мужа, – заговорила вторая старушка. – Проклятая она. Кто к ней клинья начинает подбивать, сразу на тот свет и отправляется. Ты, парень, если к ней, лучше беги отсюда подальше, а то Дашка и тебя на тот свет отправит.
— Да будет вам, – с добродушной укоризной ответил Михаил. – Не верю я в такие истории. Вы мне лучше скажите, в какой подъезд мне идти.
— Как знаешь, милок. Наше дело тебя предостеречь. Живёт она в следующем подъезде на третьем этаже. Только сейчас её дома нет. В школе она.
— А какая школа? Где?
— Двадцать седьмая школа. Это остановок шесть отсюда ехать нужно.
— Спасибо вам, – поблагодарил Михаил и отправился обратно к такси.
— Знаете, где двадцать седьмая школа? – спросил он.
— Знаю, конечно. Здесь недалеко, – ответил водитель.
— Поехали.
Через десять минут Михаил снова оставил таксиста ждать его на улице, а сам вошёл в здание школы. Как только он переступил порог, в нос ударила смесь запахов, в которых явно ощущались краска, паркетный пол и старые библиотечные книги. Этот аромат сразу напомнил ему о давно минувших годах учёбы, и на его губах сама собой заиграла улыбка.
— Вам кого, гражданин? – вернула его в реальность полная пожилая женщина в очках.
— Мне нужна Озерова Дарья Алексеевна, – ответил молодой человек.
— Вы родитель или из милиции?
— Ну, скорее, второе.
Женщина с подозрением оглядела его.
— У нас через десять минут перемена. Подождать сможете?
— Да, думаю, смогу.
— Там лестница, – показала она. – Поднимитесь на третий этаж, найдите тридцать второй кабинет.
— Спасибо большое.
Михаил медленно поднялся на третий этаж по широкой лестнице в два пролёта между этажами, прошёл по пустому коридору с паркетным полом, читая номера и таблички на дверях кабинетов. Проследив за нумерацией, он добрался до двери, на которой под числом «32» красовалась табличка с надписью «Кабинет математики».
В общей тишине откуда-то доносились приглушённые голоса учительниц, диктовавших что-то, иногда детские голоса. Михаил подошёл к двери и прислонил ухо к щели между створками, но ничего, кроме нестройного гула и отдельных скрипов и стуков, не услышал. Постояв так немного, он отошёл от двери и встал у окна, опершись на подоконник.
Раздался резкий длинный звонок. Через несколько секунд стали открываться двери кабинетов, из которых выскакивали дети в школьной форме. Коридор наполнился криками, смехом, топотом, сливающимися в единый галдёж. Выбегающие и выходящие из кабинетов дети, в основном, направлялись в сторону лестницы, и в этом общем потоке время от времени проплывали фигуры учительниц. Они шли, не обращая внимания на мельтешащих вокруг них детей, подобно тому, как крупные рыбы медленно плывут сквозь потоки кружащих вокруг них мелких рыбок.
Спустя некоторое время открылась дверь тридцать второго кабинета, и выходящие оттуда дети присоединились к всеобщему потоку. Михаил подождал, пока основная масса учеников не выйдет из класса, и стал не спеша продвигаться в сторону кабинета. Он почувствовал на себе несколько подозрительных взглядов, но, не обращая на них внимания, подошёл к двери и заглянул в класс.
Несколько учеников и учениц продолжали собираться, кто-то разговаривал между собой, медленно выходя из кабинета. Три девочки и один мальчик столпились вокруг учительского стола, что-то обсуждая с тем, кто сидел за ним. Пропустив ещё несколько школьников, вышедших из кабинета математики, Михаил зашёл вовнутрь, встал у доски в нескольких метрах от учительского стола и принялся разглядывать класс.
Современные пластиковые парты были, пожалуй, единственным показателем времени. Всё остальное – старая тёмно-зелёная доска, состоящая из нескольких секций, одна из которых была расчерчена квадратиками, чёрно-белые портреты великих математиков прошлого, тёмно-синие шторы на окнах, люминесцентные лампы на потолке и огромный допотопный потолочный вентилятор, – всё это напоминало ещё о советских временах.
Наконец, дети закончили разговор и отошли от учительского стола, чтобы забрать свои вещи и покинуть класс. Михаил попытался разглядеть лицо женщины в плаще, собирающей со стола какие-то тетради в сумку, но свет из окна мешал ему это сделать. Он сделал несколько шагов, подходя к ней почти сзади, и, видимо уловив движение, она повернулась к нему.
Несмотря на то, что прошло много лет с того момента, когда они виделись в последний раз, Михаилу показалось, что она почти не изменилась: те же простые правильные черты лица, тонкий нос, голубые пронзительные глаза и светлые волосы до плеч. Единственное, что существенно поменялось в её облике – она сильно похудела, можно сказать даже, осунулась, и теперь вместо жизнерадостного лица он лицезрел печальный измученный лик.
Увидев Михаила, женщина открыла было рот, чтобы спросить, кто он такой, но через секунду узнала его и замерла, не зная, что говорить или делать дальше.
— Добрый день, Даша, – внимательно наблюдая за её реакцией, сказал Михаил.
— Добрый день, – растерянно ответила учительница. – Как ты сюда попал?
— Обыкновенно: через вход, потом по лестнице, – усмехнулся он.
— А зачем ты пришёл? Ты же, вроде, в Москве?
— Ну, пока из Москвы в Ростов можно прилететь на самолёте, а потом на подходящем транспорте добраться сюда. А вот зачем – это сложный вопрос. У меня в последнее время столько странных событий произошло, что как-то само собой возникло желание разобраться во всём.
— А при чём тут я? И как ты нашёл меня?
— Найти человека сейчас вообще не проблема, особенно, если он живёт по тому адресу, по которому зарегистрирован. И место работы, где ты официально оформлена, тоже найти несложно.
— Так все-таки зачем ты приехал? Что у тебя такого произошло, что тебе понадобилось прилететь сюда?
— Началось всё с того, что ко мне пришёл следователь Клюев, который устроил мне допрос, сообщив, что я, оказывается, объявил охоту на твоих женихов. Оказывается, у меня больше никаких проблем в жизни нет, как прилетать сюда, выслеживать, с кем ты встречаешься, а потом убивать каждого, кто к тебе приблизился. Вот я и хочу прояснить этот вопрос.
— Я тут ни при чём, Миша, – потупив взор, ответила Дарья. – Я никогда тебя ни в чём не обвиняла, и всё, что тебе наговорил Клюев, к моим словам никакого отношения не имеет.
— Но откуда-то же он взял, что мы встречались во время учёбы, что у нас были хорошие отношения, а потом ты уехала к себе домой. Разве не ты ему сообщила всё это?
— Я рассказала об этом, – согласилась учительница. – Но у меня другого выхода не было. После всего того, что произошло, он заставил меня рассказать обо всех своих отношениях с мужчинами. Я же не могла ему врать.
— Ну, да, конечно. Действительно, ты же не можешь врать, Даша. Правда, ты могла просто не говорить об этом. Подумаешь, мы несколько месяцев ходили под ручку на занятия, сидели в библиотеках, несколько раз сходили в кино, в кафе, на прогулку. Стоит ли этот незначительный эпизод в твоей жизни упоминания?
— Я подумала, что для следствия всё важно. Откуда мне было знать, что он приедет к тебе и замучает лишними вопросами?
— Даша, – вздохнув, укоризненно проговорил Михаил, – ты, вроде, учительница математики и должна хотя бы немного дружить с логикой. Ты даёшь показания против меня и говоришь, что не думала, что этот следователь за эти показания не зацепится? Тебе самой это не кажется, мягко говоря, непоследовательным?
— Миша, – вскинув голову, посмотрела она ему в лицо своими пронизывающими глазами, заставив молодого человека ещё раз вспомнить времена учёбы, – я прошу у тебя прощение за то, что невольно причинила тебе неудобство, но я абсолютно этого не хотела. Если бы ты знал, что со мной происходило, ты бы понял меня…
Она повернулась и отошла к окну, встав к нему спиной и опершись руками о подоконник. Михаил постоял немного, затем подошёл к Дарье сзади и тихо промолвил:
— Нам нужно поговорить о том, что произошло, Даша. Если не возражаешь, давай посидим где-нибудь. Я чувствую, что нам нужно разобраться во всём, иначе все эти неприятности так и будут продолжаться.
— А, по-моему, тебе лучше уехать, Миша, и никогда больше не приезжать сюда, – не оборачиваясь, ответила учительница. – Если ты будешь сидеть у себя в Москве, то вряд ли тебя кто-то обвинит в том, что здесь происходит.
— Во-первых, я не собираюсь «сидеть в Москве». Мне по работе приходится часто ездить по городам, за границу, так что это уже невозможно. Во-вторых, мне и в Москве спокойно сидеть не дают – через день какие-то приключения.
Дарья повернулась к нему, слегка прищурившись. Он вспомнил, что это был один из её характерных жестов, которым девушка всегда демонстрировала желание удостовериться в правдивости слов своего собеседника.
— Какие приключения? – спросила она. – Что с тобой произошло помимо визита следователя.
— Я же говорю, что нам нужно поговорить, Даша. Кто знает, может, мы сможем помочь друг другу разобраться с тем, что происходит.
Учительница посмотрела на него долгим взглядом, не зная, согласиться или отказаться.
— Я не могу, – всё ещё колеблясь, ответила она. – Это может плохо кончиться для тебя или меня. Мне уже всё равно, а тебе лучше держаться от меня подальше.
— За меня не беспокойся, Даша. Я не собираюсь кого-то бояться, прятаться и терпеть, что какая-то сволочь портит жизнь и мне, и тебе, и другим людям. Всё равно я не отстану от тебя, пока мы всё не выясним.
— Хорошо, – решилась, наконец, она. – Пойдём, поговорим. Только не знаю, куда нам пойти. Я бы пригласила тебя домой, но почти все, кто приходит ко мне домой, после этого долго не живут. Поэтому…
— Поэтому мы поедем именно к тебе домой, Даша, – твёрдо сказал Михаил. – И пусть попробуют мне что-нибудь сделать. Я никого не боюсь.
— Ты уверен, что стоит так рисковать? Это очень серьёзно – три человека мертвы, и я не знаю, как сама жива осталась.
— Я уверен, Даша. Прятаться не собираюсь. Пошли.
Они спустились вниз, вышли из здания школы и направились к дороге. Увидев, что Михаил ведёт её к стоящему на дороге такси, Дарья замедлила шаг.
— Ты что остановилась? – заметив её настороженный взгляд, спросил он. – Думаешь, я собираюсь тебя похитить, отвезти в лес и там прикончить? А ничего, что две минуты назад вахтёрша видела, как мы выходили вместе со школы, не говоря ещё о двух милых бабушках, с которыми я беседовал до этого возле твоего дома. Даша, включи логику. Это просто обычное такси.
Он усадил учительницу в машину, сам сел вперёд и скомандовал водителю:
— Возвращаемся к тому дому, где были до этого.
Войдя через десять минут в подъезд, они поднялись по лестнице на третий этаж. Дарья достала ключи из сумки и открыла дверь без номера.
— Проходи, – сказала она.
Дождавшись, когда Михаил переступит порог, она вошла внутрь и закрыла дверь.
Судя по обстановке, в квартире очень давно не делался ремонт: покрытые штукатуркой стены были испещрены царапинами, выбоинами и несмываемыми пятнами, потолок весь потрескался, старый деревянный пол, выкрашенный в тёмно-вишнёвый цвет, также был в жалком состоянии.
— До свидания, Михаил Александрович.
Спустившись вниз, директор сел в свой «Мерседес». Через сорок минут он был в аэропорту, где подошёл к стойке.
— У меня билет заказан на этот рейс, – сказал он молодому человеку в строгом костюме, сидевшему за компьютером.
— Ваша фамилия и имя?
— Замятин Михаил.
Набрав его имя, сотрудник кивнул головой.
— Паспорт, пожалуйста.
Михаил вытащил книжицу тёмно-вишнёвого цвета и протянул сотруднику. Тот раскрыл паспорт и, не глядя на Михаила, стал записывать паспортные данные. Закончив процедуру, он вернул документ, после чего распечатал на принтере лист, поставил на нём два штампа, затем при помощи линейки оторвал половину бумаги и протянул Михаилу.
— Багаж и ручная кладь имеется? – спросил он.
— Нет.
— Счастливого пути.
Пройдя к боксу отправления, Михаил протянул билет с паспортом женщине в форме. Она взглянула на билет, затем вернула всё ему.
— Проходите, пожалуйста.
В накопителе собралось несколько десятков людей. Через четверть часа женщина в форме отвела всех на лётное поле и повела к самолёту. Собравшиеся вокруг трапа пассажиры терпеливо ожидали, когда начнётся посадка, но стоявшая на нижней ступеньке стюардесса отказывалась пропускать людей внутрь, иногда объясняя наиболее любопытным, что ещё не закончился процесс заправки самолёта.
Наконец, объявили посадку, и пассажиры начали подниматься по трапу к двери, где протягивали билеты и паспорта проверяющей стюардессе. Та смотрела лишь на билет, фиксировала у себя номер места, после чего возвращала билет вместе с паспортом, который даже не раскрывала.
Пройдя на своё место, Михаил уселся, закрыл глаза и попытался отключиться. Заснуть он не смог, но общая усталость способствовала тому, что он смог подремать немного во время полёта, и лишь перед посадкой окончательно открыл глаза.
Едва выйдя из терминала, пассажиры подверглись мощной атаке таксистов явно кавказской внешности, наперебой уговаривавших отправиться с ними.
— Центр! Центр! Куда надо? Центр кому надо? – возбуждённо восклицали они с акцентом, словно назойливые мухи, крутясь вокруг каждого выходящего в зал ожидания.
Михаил шёл, не обращая на них внимания. Ему пришлось преодолеть длительную полосу препятствий от терминала до автомобильной стоянки в виде семи-восьми человек, каждый из которых повисал на нём, пытаясь уговорить сесть именно в его машину, и лишь увидев бесполезность своих усилий, отставал, но его место тут же занимал следующий.
Наконец, последний таксист отвязался от него, и Михаил стал озираться по сторонам. Опыт многочисленных командировок помог ему отыскать стоянку такси, обозначенную жёлтой квадратной табличкой с буквой «Т» и шашечками. Он подошёл к жёлтой «Волге» с шашечками на борту и пластиковой табличке сверху. За рулём сидел мужчина славянской внешности лет тридцати или больше.
— Мне нужен проспект Королёва, – сказал Михаил, наклоняясь к окошку.
— Без проблем, – ответил таксист.
— Сколько будет стоить?
— Сколько счётчик покажет. А сверху накинете, не обижусь.
Михаил улыбнулся и сел на переднее сидение. Таксист завёл мотор и тронулся с места, сказав:
— Ремень, пожалуйста, наденьте.
Через двадцать пять минут машина притормозила возле старого пятиэтажного многоподъездного дома. Михаил посмотрел на счётчик и протянул таксисту деньги с хорошей доплатой.
— Если хотите, можете подождать здесь. Я, наверное, через минут пятнадцать поеду обратно. За простой я вам доплачу.
Таксист пожал плечами.
— Подожду. Не проблема.
Михаил двинулся вдоль здания. Он не знал, какой подъезд ему нужен, поэтому, увидев пару сидящих на скамейке старушек, подошёл к ним.
— Простите, пожалуйста, не подскажете, в каком подъезде сорок третья квартира? – спросил молодой человек.
— А вы что, из милиции? – поинтересовалась одна из них.
— Почему сразу из милиции? – удивился Михаил.
— Потому что в сорок третьей только Лидия Семёновна живёт, у которой кроме дочери в Москве никого нет, и та не приезжает, и Дарья – чёрная вдова, у которой вообще никого из родственников не осталось. К ней кроме следователей никто не ходит.
— А почему «чёрная вдова»? У неё муж умер?
— Да не было у неё никогда мужа, – заговорила вторая старушка. – Проклятая она. Кто к ней клинья начинает подбивать, сразу на тот свет и отправляется. Ты, парень, если к ней, лучше беги отсюда подальше, а то Дашка и тебя на тот свет отправит.
— Да будет вам, – с добродушной укоризной ответил Михаил. – Не верю я в такие истории. Вы мне лучше скажите, в какой подъезд мне идти.
— Как знаешь, милок. Наше дело тебя предостеречь. Живёт она в следующем подъезде на третьем этаже. Только сейчас её дома нет. В школе она.
— А какая школа? Где?
— Двадцать седьмая школа. Это остановок шесть отсюда ехать нужно.
— Спасибо вам, – поблагодарил Михаил и отправился обратно к такси.
— Знаете, где двадцать седьмая школа? – спросил он.
— Знаю, конечно. Здесь недалеко, – ответил водитель.
— Поехали.
Через десять минут Михаил снова оставил таксиста ждать его на улице, а сам вошёл в здание школы. Как только он переступил порог, в нос ударила смесь запахов, в которых явно ощущались краска, паркетный пол и старые библиотечные книги. Этот аромат сразу напомнил ему о давно минувших годах учёбы, и на его губах сама собой заиграла улыбка.
— Вам кого, гражданин? – вернула его в реальность полная пожилая женщина в очках.
— Мне нужна Озерова Дарья Алексеевна, – ответил молодой человек.
— Вы родитель или из милиции?
— Ну, скорее, второе.
Женщина с подозрением оглядела его.
— У нас через десять минут перемена. Подождать сможете?
— Да, думаю, смогу.
— Там лестница, – показала она. – Поднимитесь на третий этаж, найдите тридцать второй кабинет.
— Спасибо большое.
Михаил медленно поднялся на третий этаж по широкой лестнице в два пролёта между этажами, прошёл по пустому коридору с паркетным полом, читая номера и таблички на дверях кабинетов. Проследив за нумерацией, он добрался до двери, на которой под числом «32» красовалась табличка с надписью «Кабинет математики».
В общей тишине откуда-то доносились приглушённые голоса учительниц, диктовавших что-то, иногда детские голоса. Михаил подошёл к двери и прислонил ухо к щели между створками, но ничего, кроме нестройного гула и отдельных скрипов и стуков, не услышал. Постояв так немного, он отошёл от двери и встал у окна, опершись на подоконник.
Раздался резкий длинный звонок. Через несколько секунд стали открываться двери кабинетов, из которых выскакивали дети в школьной форме. Коридор наполнился криками, смехом, топотом, сливающимися в единый галдёж. Выбегающие и выходящие из кабинетов дети, в основном, направлялись в сторону лестницы, и в этом общем потоке время от времени проплывали фигуры учительниц. Они шли, не обращая внимания на мельтешащих вокруг них детей, подобно тому, как крупные рыбы медленно плывут сквозь потоки кружащих вокруг них мелких рыбок.
Спустя некоторое время открылась дверь тридцать второго кабинета, и выходящие оттуда дети присоединились к всеобщему потоку. Михаил подождал, пока основная масса учеников не выйдет из класса, и стал не спеша продвигаться в сторону кабинета. Он почувствовал на себе несколько подозрительных взглядов, но, не обращая на них внимания, подошёл к двери и заглянул в класс.
Несколько учеников и учениц продолжали собираться, кто-то разговаривал между собой, медленно выходя из кабинета. Три девочки и один мальчик столпились вокруг учительского стола, что-то обсуждая с тем, кто сидел за ним. Пропустив ещё несколько школьников, вышедших из кабинета математики, Михаил зашёл вовнутрь, встал у доски в нескольких метрах от учительского стола и принялся разглядывать класс.
Современные пластиковые парты были, пожалуй, единственным показателем времени. Всё остальное – старая тёмно-зелёная доска, состоящая из нескольких секций, одна из которых была расчерчена квадратиками, чёрно-белые портреты великих математиков прошлого, тёмно-синие шторы на окнах, люминесцентные лампы на потолке и огромный допотопный потолочный вентилятор, – всё это напоминало ещё о советских временах.
Наконец, дети закончили разговор и отошли от учительского стола, чтобы забрать свои вещи и покинуть класс. Михаил попытался разглядеть лицо женщины в плаще, собирающей со стола какие-то тетради в сумку, но свет из окна мешал ему это сделать. Он сделал несколько шагов, подходя к ней почти сзади, и, видимо уловив движение, она повернулась к нему.
Несмотря на то, что прошло много лет с того момента, когда они виделись в последний раз, Михаилу показалось, что она почти не изменилась: те же простые правильные черты лица, тонкий нос, голубые пронзительные глаза и светлые волосы до плеч. Единственное, что существенно поменялось в её облике – она сильно похудела, можно сказать даже, осунулась, и теперь вместо жизнерадостного лица он лицезрел печальный измученный лик.
Увидев Михаила, женщина открыла было рот, чтобы спросить, кто он такой, но через секунду узнала его и замерла, не зная, что говорить или делать дальше.
Глава 10.
— Добрый день, Даша, – внимательно наблюдая за её реакцией, сказал Михаил.
— Добрый день, – растерянно ответила учительница. – Как ты сюда попал?
— Обыкновенно: через вход, потом по лестнице, – усмехнулся он.
— А зачем ты пришёл? Ты же, вроде, в Москве?
— Ну, пока из Москвы в Ростов можно прилететь на самолёте, а потом на подходящем транспорте добраться сюда. А вот зачем – это сложный вопрос. У меня в последнее время столько странных событий произошло, что как-то само собой возникло желание разобраться во всём.
— А при чём тут я? И как ты нашёл меня?
— Найти человека сейчас вообще не проблема, особенно, если он живёт по тому адресу, по которому зарегистрирован. И место работы, где ты официально оформлена, тоже найти несложно.
— Так все-таки зачем ты приехал? Что у тебя такого произошло, что тебе понадобилось прилететь сюда?
— Началось всё с того, что ко мне пришёл следователь Клюев, который устроил мне допрос, сообщив, что я, оказывается, объявил охоту на твоих женихов. Оказывается, у меня больше никаких проблем в жизни нет, как прилетать сюда, выслеживать, с кем ты встречаешься, а потом убивать каждого, кто к тебе приблизился. Вот я и хочу прояснить этот вопрос.
— Я тут ни при чём, Миша, – потупив взор, ответила Дарья. – Я никогда тебя ни в чём не обвиняла, и всё, что тебе наговорил Клюев, к моим словам никакого отношения не имеет.
— Но откуда-то же он взял, что мы встречались во время учёбы, что у нас были хорошие отношения, а потом ты уехала к себе домой. Разве не ты ему сообщила всё это?
— Я рассказала об этом, – согласилась учительница. – Но у меня другого выхода не было. После всего того, что произошло, он заставил меня рассказать обо всех своих отношениях с мужчинами. Я же не могла ему врать.
— Ну, да, конечно. Действительно, ты же не можешь врать, Даша. Правда, ты могла просто не говорить об этом. Подумаешь, мы несколько месяцев ходили под ручку на занятия, сидели в библиотеках, несколько раз сходили в кино, в кафе, на прогулку. Стоит ли этот незначительный эпизод в твоей жизни упоминания?
— Я подумала, что для следствия всё важно. Откуда мне было знать, что он приедет к тебе и замучает лишними вопросами?
— Даша, – вздохнув, укоризненно проговорил Михаил, – ты, вроде, учительница математики и должна хотя бы немного дружить с логикой. Ты даёшь показания против меня и говоришь, что не думала, что этот следователь за эти показания не зацепится? Тебе самой это не кажется, мягко говоря, непоследовательным?
— Миша, – вскинув голову, посмотрела она ему в лицо своими пронизывающими глазами, заставив молодого человека ещё раз вспомнить времена учёбы, – я прошу у тебя прощение за то, что невольно причинила тебе неудобство, но я абсолютно этого не хотела. Если бы ты знал, что со мной происходило, ты бы понял меня…
Она повернулась и отошла к окну, встав к нему спиной и опершись руками о подоконник. Михаил постоял немного, затем подошёл к Дарье сзади и тихо промолвил:
— Нам нужно поговорить о том, что произошло, Даша. Если не возражаешь, давай посидим где-нибудь. Я чувствую, что нам нужно разобраться во всём, иначе все эти неприятности так и будут продолжаться.
— А, по-моему, тебе лучше уехать, Миша, и никогда больше не приезжать сюда, – не оборачиваясь, ответила учительница. – Если ты будешь сидеть у себя в Москве, то вряд ли тебя кто-то обвинит в том, что здесь происходит.
— Во-первых, я не собираюсь «сидеть в Москве». Мне по работе приходится часто ездить по городам, за границу, так что это уже невозможно. Во-вторых, мне и в Москве спокойно сидеть не дают – через день какие-то приключения.
Дарья повернулась к нему, слегка прищурившись. Он вспомнил, что это был один из её характерных жестов, которым девушка всегда демонстрировала желание удостовериться в правдивости слов своего собеседника.
— Какие приключения? – спросила она. – Что с тобой произошло помимо визита следователя.
— Я же говорю, что нам нужно поговорить, Даша. Кто знает, может, мы сможем помочь друг другу разобраться с тем, что происходит.
Учительница посмотрела на него долгим взглядом, не зная, согласиться или отказаться.
— Я не могу, – всё ещё колеблясь, ответила она. – Это может плохо кончиться для тебя или меня. Мне уже всё равно, а тебе лучше держаться от меня подальше.
— За меня не беспокойся, Даша. Я не собираюсь кого-то бояться, прятаться и терпеть, что какая-то сволочь портит жизнь и мне, и тебе, и другим людям. Всё равно я не отстану от тебя, пока мы всё не выясним.
— Хорошо, – решилась, наконец, она. – Пойдём, поговорим. Только не знаю, куда нам пойти. Я бы пригласила тебя домой, но почти все, кто приходит ко мне домой, после этого долго не живут. Поэтому…
— Поэтому мы поедем именно к тебе домой, Даша, – твёрдо сказал Михаил. – И пусть попробуют мне что-нибудь сделать. Я никого не боюсь.
— Ты уверен, что стоит так рисковать? Это очень серьёзно – три человека мертвы, и я не знаю, как сама жива осталась.
— Я уверен, Даша. Прятаться не собираюсь. Пошли.
Они спустились вниз, вышли из здания школы и направились к дороге. Увидев, что Михаил ведёт её к стоящему на дороге такси, Дарья замедлила шаг.
— Ты что остановилась? – заметив её настороженный взгляд, спросил он. – Думаешь, я собираюсь тебя похитить, отвезти в лес и там прикончить? А ничего, что две минуты назад вахтёрша видела, как мы выходили вместе со школы, не говоря ещё о двух милых бабушках, с которыми я беседовал до этого возле твоего дома. Даша, включи логику. Это просто обычное такси.
Он усадил учительницу в машину, сам сел вперёд и скомандовал водителю:
— Возвращаемся к тому дому, где были до этого.
Войдя через десять минут в подъезд, они поднялись по лестнице на третий этаж. Дарья достала ключи из сумки и открыла дверь без номера.
— Проходи, – сказала она.
Дождавшись, когда Михаил переступит порог, она вошла внутрь и закрыла дверь.
Судя по обстановке, в квартире очень давно не делался ремонт: покрытые штукатуркой стены были испещрены царапинами, выбоинами и несмываемыми пятнами, потолок весь потрескался, старый деревянный пол, выкрашенный в тёмно-вишнёвый цвет, также был в жалком состоянии.
