— Понимаете, возможно, ваше предложение, действительно, выгодное с коммерческой точки зрения. Но есть другие нюансы.
— Например, какие?
— Как вам объяснить… Я не знаю, как вы работаете у себя в Москве, но здесь своя специфика работы. Невозможно просто любому, кто захочет, открыть магазин и работать. Не получится. Просто не дадут работать.
— Я это знаю, Ираклий. У нас сейчас как раз проблема с открытием филиала в Новосибирске по этой причине. Нужно договориться с кучей людей, чтобы не мешали. Но при чём тут это? Вы уже открылись и работаете. Кто-то мешает вам делать бизнес так, как вы хотите?
Ираклий вздохнул.
— Можно так сказать: чтобы открыться, нужно иметь много связей, много друзей, через которых решаются проблемы. Тот человек, который привозит мне эту технику по своим каналам, слишком важен для меня, и я не могу просто отказаться от его товаров. Тогда у меня не будет его поддержки.
— А, это я могу понять, – кивнул Михаил. – Надеюсь, что он хотя бы поставляет вам всё это по выгодной цене?
— К сожалению, его услуги всё время дорожают. У таможни с каждым годом аппетиты растут, он тоже жалуется и ставит меня перед фактом, что цена перевозки всё время увеличивается. Но, всё равно, я не могу отказаться от его техники.
— Я знаю эту ситуацию, Ираклий. Мы ведь тоже получаем комплектующие из-за границы. Пошлины растут, товар часто задерживают. И ситуация только ухудшается.
— Вот именно, ухудшается. Я в своё время уехал из Грузии, потому что там невозможно было работать – всем нужно было платить: налоговая, полиция, пожарники, электрики, санэпидемстанция, – и это при том, что в стране шла война, был страшный кризис, люди голодали, бизнес не шёл. Здесь условия для работы были намного лучше. Теперь тут с каждым годом становится всё хуже и хуже, даже хуже, чем в Грузии тогда. А в Грузии сейчас ситуация стала намного лучше: законы стали работать, никто не вмешивается в твою работу, главное – честно работай и плати налоги. Привозить товары из-за границы и вывозить свою продукцию за границу вообще не проблема. Я уже думаю о том, чтобы продать здесь свой бизнес и уехать обратно.
— Тогда, – улыбнувшись, сказал Михаил, – пока вы ещё не решили уехать обратно, у меня к вам компромиссное предложение: не отказываясь от привозной техники, вы можете начать сотрудничать с нами. Выберите, что хотите из общего списка и свяжитесь с нами. Возможно, со временем вы сможете расширить количество товаров, которые мы можем вам поставить. – Михаил вытащил из кармана свою визитку и протянул её Ираклию. – Там телефоны и наш сайт, на котором есть подробный перечень всей нашей продукции.
— Хорошо, – взяв визитку, сказал директор магазина. – Я посмотрю, что у вас есть, и подумаю.
— У меня ещё один вопрос, Ираклий. Я так понял, что все компьютеры у вас из Азии. А телефоны? Разве европейские телефоны не дороже азиатских аналогов?
Ираклий хитро улыбнулся.
— Вообще-то, это секретная информация. Но вам, как москвичу, могу сказать. Не вся европейская техника является европейской.
— В смысле? Вы что, обманываете клиентов?
— Мы не обманываем. Европа обманывает. Знаете, есть в Европе такие фирмы, которые наладили своё производство в Китае. Там дешёвая рабочая сила, поэтому себестоимость выходит существенно ниже, чем в Европе. Они производят всё в Китае, затем готовую продукцию привозят в Европу, упаковывают и продают под европейскими марками. Всё законно, но в европейских коробках сидят китайские товары. Им выгодно, и нам выгодно, потому что по цене это ниже, чем настоящий товар с запада.
— Хитрая схема, – усмехнулся Михаил. – Спасибо за информацию.
Попрощавшись с Ираклием, он вышел из торгового центра, чтобы снова побродить по городу и поразмыслить над происходящим. Памятуя о недавнем инциденте с белой «Волгой», он всё время был начеку. Спустя некоторое время снова зазвонил его телефон.
— Да? – проговорил он в трубку.
— Добрый день, Михаил Александрович, – раздался до боли знакомый голос. – Как ваши дела?
— Добрый день, Виктор Леонидович, вашими молитвами. А ваши как?
— Тоже хорошо. Вы где сейчас?
— А разве я обязан сообщать вам?
— Перестаньте валять дурака. Я знаю, что вы в Ростове.
— Откуда вы знаете? Снова проследили по авиабилету?
— Нет, просто я разговаривал с Дарьей Алексеевной, и она меня «обрадовала» тем, что вы заявились к ней.
— Ну, да, я приехал и встретился с ней. Теперь гуляю по городу.
— Вы вообще в своём уме? После всего того, что произошло, вы прилетели сюда? Ещё пару дней назад вы утверждали, что никогда не были в Ростове, а теперь сами полезли на рожон?! Какого чёрта?!
— Я хочу разобраться, Виктор Леонидович. Раз вы не можете найти убийцу, приходится мне этим заниматься.
— Да что вы о себе возомнили! Куда вы лезете?
— Я бы никуда не лез, если бы вы делали свою работу. На Дашу уже средь бела дня нападают, угрожают, а вы вместо того, чтобы искать преступника, приезжаете ко мне в Москву и обвиняете меня. Вы сами не оставили мне другого выхода.
— И вы думаете, что своими глупыми выходками поможете делу? Вы просто добавите ещё один труп в дело, вот и всё.
— Может, хотя бы после этого вы начнёте расследование по-настоящему.
— Вы просто идиот! – выкрикнул Клюев и отключился.
В третьем часу Михаил отправился обратно к школе и без двадцати три зашёл в здание. Увидев его, вахтёрша настороженно прищурилась.
— Это опять вы? Снова к Дарье Алексеевне?
— Да, к ней, – кивнул головой он.
— На этот раз тоже скажете, что из милиции?
— Я не говорил, что я из милиции. Но я точно не родитель.
— Мне всё равно. Но на этот раз я вас не пущу!
— И правильно. Нечего впускать в школу кого попало! – подыграл ей Михаил.
— Вот и хорошо. И идите своей дорогой отсюда.
— Ничего, я подожду её на улице, – примирительно сказал молодой человек и вышел наружу.
Через несколько минут Дарья позвонила ему и сообщила, что выходит.
— Не хочешь посидеть где-нибудь в кафе или ресторанчике? – поинтересовался Михаил.
— Нет, – решительно отказалась она. – Я сто лет обходилась без этого и не собираюсь привыкать.
— Ну, как знаешь. Тогда пойдём в магазин, купим что-нибудь для нормального обеда. Ты же, наверняка, не обедала сегодня. Я тоже проголодался зверски.
— Пойдём. По дороге можем зайти в супермаркет – здесь недалеко.
Когда они через полчаса выбрались на улицу из магазина, Дарья несла в руках два пакета, а Михаил – по два в каждой руке.
— Зачем ты столько всего набрал? – укоряла учительница его по дороге. – Такое впечатление, что ты никогда в супермаркете не был.
— Просто я голодный очень. Хочется всё съесть.
— Синдром голодного студента? – улыбнулась Дарья.
— Называй, как хочешь. Но я так хорошо погулял по вашему городу, что у меня разыгрался зверский аппетит.
— Что же ты не зашёл в кафе какое-нибудь или просто купил бы на улице булку.
— Нет, Даша. Я один есть не собираюсь. Только вместе с тобой.
— А если я не хочу есть?
— Тогда я умру с голоду, и на твоей совести будет ещё одна смерть.
На лице учительницы снова возникло страдальческое выражение. Она ничего не ответила и продолжила идти, отвернувшись в сторону.
— Даша, прости, я не хотел тебя обидеть, – поспешил загладить вину Михаил. – Само по себе как-то вырвалось. Ну, извини, я больше не буду.
— Тебе не за что извиняться, – пожав плечами, ответила Дарья. – Только это дурная шутка, Миша.
— Ну, пожалуйста, извини меня! Ляпнул не то. Не злись на меня, пожалуйста.
— Я не злюсь. Ты понимаешь, что я всё время думаю о том, что в любую секунду он может напасть на тебя.
— А он уже напал на меня сегодня.
— Когда? – с испугом повернулась к нему учительница.
— Пока я гулял по городу. Возле парка, когда я переходил дорогу, белая «Волга» на полной скорости чуть меня не протаранила. Еле успел перебежать.
— Серьёзно? Нужно же позвонить Виктору Леонидовичу, сказать ему…
— Да пошёл он, твой Виктор Леонидович! В Москву припёрся, чтобы меня обвинить в убийствах, а теперь, когда я приехал сюда, чтобы выяснить, что происходит, беспокоится, как бы со мной чего не случилось.
— Он тебе тоже позвонил?
— Конечно, позвонил. Ты же сообщила ему о моём приезде.
— А что мне, не надо было говорить?
— Да нет, надо было, – глухо ответил Михаил. – Всё равно же узнает. А насчёт машины я ему звонить не буду – смысла нет. Опять скажет, что я сам это придумал.
— Я очень боюсь за тебя, Миша. Может, ты, всё-таки, уедешь?
— Я тоже боюсь за тебя, Даша. Тогда уедем вместе. В Москве, по крайней мере, я знаю, как от него защититься. С Клюевым я решу вопрос. Ему даже лучше будет, если ты исчезнешь из города.
— Нет, Миша, я так не могу. Бросить дом, работу, уехать непонятно куда…
— Я же сказал: жильём и работой я тебя обеспечу. Возьми отпуск за свой счёт, если мне не веришь, когда убедишься, что всё нормально, уволишься. Что тебя здесь держит?
— Ничего не держит. Дело не в этом. Я не хочу возвращаться в Москву.
— Почему?
Дарья не ответила.
— Значит, дело во мне. Ты так и не сказала, что я такого сделал, что ты убежала от меня сломя голову. И про Ольгу… как её там… Голину я всё ещё ничерта не понял. Может, сейчас объяснишь, почему я должен её знать?
— Потому что ты был с ней.
— В каком смысле? Даша, да ты что! Я ни с кем, кроме тебя, никогда не встречался. Откуда этот бред? Кто тебе это сказал?
— Миша, если бы мне кто-то сказал об этом, я бы никогда не поверила. Но я-то видела тебя с ней своими глазами.
— Ужас какой-то! У меня руки заняты пакетами, иначе я бы схватился обеими руками за голову. Как ты могла видеть меня с девушкой, о которой я впервые услышал от тебя сегодня?
— Нахимовский проспект тебе ни о чём не напоминает?
— Напоминает об одном из проспектов в Москве. И что?
— Дом пятьдесят два, четвёртый корпус – это тоже тебе не знакомо?
Михаил задумался.
— Адрес знакомый. Сейчас вспомню. Узкая асфальтированная дорога от проспекта, затем поворот налево, проезд между двумя домами, за которыми шестнадцатиэтажное здание.
— Отлично, Миша, память к тебе, кажется, возвращается.
— Что значит, «память возвращается»? Я был там, помню. Сейчас. Третий подъезд, шестой этаж, квартира шестьдесят девять – справа от лифта.
— Всё правильно. Значит, отпираться не будешь?
Михаил помотал головой.
— А зачем мне отпираться? Да, я был там, заходил в эту квартиру.
— И кто жил в этой квартире?
— Кто в ней жил? Девушка там жила. Такая брюнетка с карими глазами. Приятная девушка.
— Как её звали?
— А я не знаю, как её звали, Даша. Мне её имя знать и запоминать было ни к чему.
— Ты приходил к девушке, но не знал, как её зовут? Что ты несёшь, Миша!
— Я несу продукты, которые мы купили в супермаркете. Надеюсь, нам недолго осталось, а то у меня руки скоро оторвутся.
— Сам виноват. Не нужно было набирать столько. К той девушке ты нёс пакеты поменьше.
— Даша, что ты привязалась к той девушке? Я действительно не знаю, как её звали. Это не входило в мои обязанности.
— Что за обязанности? Я теперь вообще ничего не понимаю, – рассердилась Дарья.
— Обязанности курьера, Даша. Мне дают адрес, по которому нужно отвезти продукты из магазина. Зачем мне нужно имя?
— Ты хочешь сказать, что ты просто в качестве курьера приходил по этому адресу?
— Да, именно это я и хочу сказать.
Они подошли к дому Дарьи.
— И ты хочешь, чтобы я поверила в то, что ты приходил не к девушке, а просто приносил продукты? Хочешь сказать, что ты работал курьером?
— Да, Даша, я работал курьером. И по этому адресу много раз привозил продукты из магазина. И девушка, которая там жила, была просто заказчицей. Поэтому меня не интересовало, как её зовут. Мне нужно было только принести продукты, получить деньги и ехать дальше.
Дарья внимательно посмотрела ему в лицо и не увидела там ни малейшего признака того, что он ей врёт.
— Давай я помогу тебе, – предложил Михаил, когда они дотащили пакеты до кухни, распихали продукты по полкам в холодильнике и шкафах, и Дарья начала готовить обед.
— Я сама всё сделаю, – ответила она, ставя на плиту чайник и сковороду.
— А что мне, просто сидеть и смотреть на то, как ты будешь готовить? Нет уж, давай, я хотя бы картошку почищу.
— Хорошо. – Учительница отложила несколько крупных картофелин и луковицу в миску и положила её вместе с ножом перед молодым человеком, после чего стала разделывать курицу.
— Я правильно понимаю, что та брюнетка из шестьдесят девятой квартиры и есть искомая Ольга Голина? – спросил Михаил.
— Да, правильно понимаешь. Только я не понимаю, как ты мог не узнать свою сокурсницу.
— На нашем потоке её не было.
— Ну и что? Она училась на другом потоке. Но неужели ты с ней не сталкивался?
— Вот не сталкивался. Мне и в голову не могло прийти, что я обслуживаю студентку с параллельного потока.
— А когда ты успел стать курьером, и почему я об этом не знала?
— Я устроился на работу в марте, после того, как закончил свою дипломную работу, и у меня появилось свободное время, чтобы хотя бы немного заработать. А тебе я не хотел сразу говорить, чтобы ты не начала меня отговаривать. Ты-то почти весь день занималась, писала работу, готовилась к экзамену. Мне просто хотелось заработать для нас немного денег. Я планировал остаться в аспирантуре вместе с тобой, но нужно было на что-то жить.
Дарья забрала у Михаила очищенную картошку и лук, ещё раз внимательно посмотрев ему в глаза.
— Даже если так, я не верю в подобные совпадения, – сказала она и снова отошла к плите.
— Я бы тоже не поверил. Но, честное слово, я тут ни при чём. А ты откуда знаешь, что я там был?
— Я видела тебя там. И не один раз.
— Как – видела? Почему я тебя там не видел?
— Потому что я наблюдала за тобой со стороны: в первый раз – с улицы, во второй раз – стояла на пол-этажа выше.
— То есть, ты следила за мной? – вытаращил на хозяйку глаза Михаил.
— Да, следила, чтобы убедиться, что ты к ней ходишь.
— А ничего, что я просто приносил ей продукты и уходил?
— В том-то и дело, что ты заходил внутрь и не выходил, по крайней мере, я ждала по пятнадцать-двадцать минут, прежде чем уйти.
— Да ты что, Даша! Зачем мне там торчать столько времени? – возмутился Михаил, но тут же осёкся, внезапно вспомнив что-то. – Хотя, несколько раз я, действительно, пробыл в той квартире достаточно долго.
— Интересно, почему?
— Да, точно, это было уже где-то в конце апреля или в начале мая. Я пару раз приходил туда и задержался, потому что она попросила меня отнести вещи на кухню, разложить их по местам. Всё, я вспомнил: она была беременна, сказала, что ей нельзя поднимать тяжести, нагибаться и всё такое прочее. Поэтому она просила меня самому всё уложить, а потом, как бы в компенсацию, уговаривала посидеть и выпить чаю… Ты опять смотришь на меня дикими глазами. Снова не веришь?
— Не знаю, Миша, чему мне теперь верить – ты так убедительно говоришь, что мне уже трудно сомневаться в твоих словах.
— Если не веришь мне, давай попробуем отыскать эту Ольгу Голину – она, наверное, врать не будет.
— Она точно врать не будет, Миша. Потому что мёртвые не врут.
— Почему мёртвые? – нахмурился Михаил. – Она что, умерла? Когда?
— Тогда же, в июне.
— Из-за чего?
Дарья не ответила. Она достала тарелки и стала накладывать еду. Михаил, уже привыкший к её недомолвкам, терпеливо ждал, пока она поставит обед на стол.
— Например, какие?
— Как вам объяснить… Я не знаю, как вы работаете у себя в Москве, но здесь своя специфика работы. Невозможно просто любому, кто захочет, открыть магазин и работать. Не получится. Просто не дадут работать.
— Я это знаю, Ираклий. У нас сейчас как раз проблема с открытием филиала в Новосибирске по этой причине. Нужно договориться с кучей людей, чтобы не мешали. Но при чём тут это? Вы уже открылись и работаете. Кто-то мешает вам делать бизнес так, как вы хотите?
Ираклий вздохнул.
— Можно так сказать: чтобы открыться, нужно иметь много связей, много друзей, через которых решаются проблемы. Тот человек, который привозит мне эту технику по своим каналам, слишком важен для меня, и я не могу просто отказаться от его товаров. Тогда у меня не будет его поддержки.
— А, это я могу понять, – кивнул Михаил. – Надеюсь, что он хотя бы поставляет вам всё это по выгодной цене?
— К сожалению, его услуги всё время дорожают. У таможни с каждым годом аппетиты растут, он тоже жалуется и ставит меня перед фактом, что цена перевозки всё время увеличивается. Но, всё равно, я не могу отказаться от его техники.
— Я знаю эту ситуацию, Ираклий. Мы ведь тоже получаем комплектующие из-за границы. Пошлины растут, товар часто задерживают. И ситуация только ухудшается.
— Вот именно, ухудшается. Я в своё время уехал из Грузии, потому что там невозможно было работать – всем нужно было платить: налоговая, полиция, пожарники, электрики, санэпидемстанция, – и это при том, что в стране шла война, был страшный кризис, люди голодали, бизнес не шёл. Здесь условия для работы были намного лучше. Теперь тут с каждым годом становится всё хуже и хуже, даже хуже, чем в Грузии тогда. А в Грузии сейчас ситуация стала намного лучше: законы стали работать, никто не вмешивается в твою работу, главное – честно работай и плати налоги. Привозить товары из-за границы и вывозить свою продукцию за границу вообще не проблема. Я уже думаю о том, чтобы продать здесь свой бизнес и уехать обратно.
— Тогда, – улыбнувшись, сказал Михаил, – пока вы ещё не решили уехать обратно, у меня к вам компромиссное предложение: не отказываясь от привозной техники, вы можете начать сотрудничать с нами. Выберите, что хотите из общего списка и свяжитесь с нами. Возможно, со временем вы сможете расширить количество товаров, которые мы можем вам поставить. – Михаил вытащил из кармана свою визитку и протянул её Ираклию. – Там телефоны и наш сайт, на котором есть подробный перечень всей нашей продукции.
— Хорошо, – взяв визитку, сказал директор магазина. – Я посмотрю, что у вас есть, и подумаю.
— У меня ещё один вопрос, Ираклий. Я так понял, что все компьютеры у вас из Азии. А телефоны? Разве европейские телефоны не дороже азиатских аналогов?
Ираклий хитро улыбнулся.
— Вообще-то, это секретная информация. Но вам, как москвичу, могу сказать. Не вся европейская техника является европейской.
— В смысле? Вы что, обманываете клиентов?
— Мы не обманываем. Европа обманывает. Знаете, есть в Европе такие фирмы, которые наладили своё производство в Китае. Там дешёвая рабочая сила, поэтому себестоимость выходит существенно ниже, чем в Европе. Они производят всё в Китае, затем готовую продукцию привозят в Европу, упаковывают и продают под европейскими марками. Всё законно, но в европейских коробках сидят китайские товары. Им выгодно, и нам выгодно, потому что по цене это ниже, чем настоящий товар с запада.
— Хитрая схема, – усмехнулся Михаил. – Спасибо за информацию.
Попрощавшись с Ираклием, он вышел из торгового центра, чтобы снова побродить по городу и поразмыслить над происходящим. Памятуя о недавнем инциденте с белой «Волгой», он всё время был начеку. Спустя некоторое время снова зазвонил его телефон.
— Да? – проговорил он в трубку.
— Добрый день, Михаил Александрович, – раздался до боли знакомый голос. – Как ваши дела?
— Добрый день, Виктор Леонидович, вашими молитвами. А ваши как?
— Тоже хорошо. Вы где сейчас?
— А разве я обязан сообщать вам?
— Перестаньте валять дурака. Я знаю, что вы в Ростове.
— Откуда вы знаете? Снова проследили по авиабилету?
— Нет, просто я разговаривал с Дарьей Алексеевной, и она меня «обрадовала» тем, что вы заявились к ней.
— Ну, да, я приехал и встретился с ней. Теперь гуляю по городу.
— Вы вообще в своём уме? После всего того, что произошло, вы прилетели сюда? Ещё пару дней назад вы утверждали, что никогда не были в Ростове, а теперь сами полезли на рожон?! Какого чёрта?!
— Я хочу разобраться, Виктор Леонидович. Раз вы не можете найти убийцу, приходится мне этим заниматься.
— Да что вы о себе возомнили! Куда вы лезете?
— Я бы никуда не лез, если бы вы делали свою работу. На Дашу уже средь бела дня нападают, угрожают, а вы вместо того, чтобы искать преступника, приезжаете ко мне в Москву и обвиняете меня. Вы сами не оставили мне другого выхода.
— И вы думаете, что своими глупыми выходками поможете делу? Вы просто добавите ещё один труп в дело, вот и всё.
— Может, хотя бы после этого вы начнёте расследование по-настоящему.
— Вы просто идиот! – выкрикнул Клюев и отключился.
В третьем часу Михаил отправился обратно к школе и без двадцати три зашёл в здание. Увидев его, вахтёрша настороженно прищурилась.
— Это опять вы? Снова к Дарье Алексеевне?
— Да, к ней, – кивнул головой он.
— На этот раз тоже скажете, что из милиции?
— Я не говорил, что я из милиции. Но я точно не родитель.
— Мне всё равно. Но на этот раз я вас не пущу!
— И правильно. Нечего впускать в школу кого попало! – подыграл ей Михаил.
— Вот и хорошо. И идите своей дорогой отсюда.
— Ничего, я подожду её на улице, – примирительно сказал молодой человек и вышел наружу.
Через несколько минут Дарья позвонила ему и сообщила, что выходит.
— Не хочешь посидеть где-нибудь в кафе или ресторанчике? – поинтересовался Михаил.
— Нет, – решительно отказалась она. – Я сто лет обходилась без этого и не собираюсь привыкать.
— Ну, как знаешь. Тогда пойдём в магазин, купим что-нибудь для нормального обеда. Ты же, наверняка, не обедала сегодня. Я тоже проголодался зверски.
— Пойдём. По дороге можем зайти в супермаркет – здесь недалеко.
Когда они через полчаса выбрались на улицу из магазина, Дарья несла в руках два пакета, а Михаил – по два в каждой руке.
— Зачем ты столько всего набрал? – укоряла учительница его по дороге. – Такое впечатление, что ты никогда в супермаркете не был.
— Просто я голодный очень. Хочется всё съесть.
— Синдром голодного студента? – улыбнулась Дарья.
— Называй, как хочешь. Но я так хорошо погулял по вашему городу, что у меня разыгрался зверский аппетит.
— Что же ты не зашёл в кафе какое-нибудь или просто купил бы на улице булку.
— Нет, Даша. Я один есть не собираюсь. Только вместе с тобой.
— А если я не хочу есть?
— Тогда я умру с голоду, и на твоей совести будет ещё одна смерть.
На лице учительницы снова возникло страдальческое выражение. Она ничего не ответила и продолжила идти, отвернувшись в сторону.
— Даша, прости, я не хотел тебя обидеть, – поспешил загладить вину Михаил. – Само по себе как-то вырвалось. Ну, извини, я больше не буду.
— Тебе не за что извиняться, – пожав плечами, ответила Дарья. – Только это дурная шутка, Миша.
— Ну, пожалуйста, извини меня! Ляпнул не то. Не злись на меня, пожалуйста.
— Я не злюсь. Ты понимаешь, что я всё время думаю о том, что в любую секунду он может напасть на тебя.
— А он уже напал на меня сегодня.
— Когда? – с испугом повернулась к нему учительница.
— Пока я гулял по городу. Возле парка, когда я переходил дорогу, белая «Волга» на полной скорости чуть меня не протаранила. Еле успел перебежать.
— Серьёзно? Нужно же позвонить Виктору Леонидовичу, сказать ему…
— Да пошёл он, твой Виктор Леонидович! В Москву припёрся, чтобы меня обвинить в убийствах, а теперь, когда я приехал сюда, чтобы выяснить, что происходит, беспокоится, как бы со мной чего не случилось.
— Он тебе тоже позвонил?
— Конечно, позвонил. Ты же сообщила ему о моём приезде.
— А что мне, не надо было говорить?
— Да нет, надо было, – глухо ответил Михаил. – Всё равно же узнает. А насчёт машины я ему звонить не буду – смысла нет. Опять скажет, что я сам это придумал.
— Я очень боюсь за тебя, Миша. Может, ты, всё-таки, уедешь?
— Я тоже боюсь за тебя, Даша. Тогда уедем вместе. В Москве, по крайней мере, я знаю, как от него защититься. С Клюевым я решу вопрос. Ему даже лучше будет, если ты исчезнешь из города.
— Нет, Миша, я так не могу. Бросить дом, работу, уехать непонятно куда…
— Я же сказал: жильём и работой я тебя обеспечу. Возьми отпуск за свой счёт, если мне не веришь, когда убедишься, что всё нормально, уволишься. Что тебя здесь держит?
— Ничего не держит. Дело не в этом. Я не хочу возвращаться в Москву.
— Почему?
Дарья не ответила.
— Значит, дело во мне. Ты так и не сказала, что я такого сделал, что ты убежала от меня сломя голову. И про Ольгу… как её там… Голину я всё ещё ничерта не понял. Может, сейчас объяснишь, почему я должен её знать?
— Потому что ты был с ней.
— В каком смысле? Даша, да ты что! Я ни с кем, кроме тебя, никогда не встречался. Откуда этот бред? Кто тебе это сказал?
— Миша, если бы мне кто-то сказал об этом, я бы никогда не поверила. Но я-то видела тебя с ней своими глазами.
— Ужас какой-то! У меня руки заняты пакетами, иначе я бы схватился обеими руками за голову. Как ты могла видеть меня с девушкой, о которой я впервые услышал от тебя сегодня?
— Нахимовский проспект тебе ни о чём не напоминает?
— Напоминает об одном из проспектов в Москве. И что?
— Дом пятьдесят два, четвёртый корпус – это тоже тебе не знакомо?
Михаил задумался.
— Адрес знакомый. Сейчас вспомню. Узкая асфальтированная дорога от проспекта, затем поворот налево, проезд между двумя домами, за которыми шестнадцатиэтажное здание.
— Отлично, Миша, память к тебе, кажется, возвращается.
— Что значит, «память возвращается»? Я был там, помню. Сейчас. Третий подъезд, шестой этаж, квартира шестьдесят девять – справа от лифта.
— Всё правильно. Значит, отпираться не будешь?
Михаил помотал головой.
— А зачем мне отпираться? Да, я был там, заходил в эту квартиру.
— И кто жил в этой квартире?
— Кто в ней жил? Девушка там жила. Такая брюнетка с карими глазами. Приятная девушка.
— Как её звали?
— А я не знаю, как её звали, Даша. Мне её имя знать и запоминать было ни к чему.
— Ты приходил к девушке, но не знал, как её зовут? Что ты несёшь, Миша!
— Я несу продукты, которые мы купили в супермаркете. Надеюсь, нам недолго осталось, а то у меня руки скоро оторвутся.
— Сам виноват. Не нужно было набирать столько. К той девушке ты нёс пакеты поменьше.
— Даша, что ты привязалась к той девушке? Я действительно не знаю, как её звали. Это не входило в мои обязанности.
— Что за обязанности? Я теперь вообще ничего не понимаю, – рассердилась Дарья.
— Обязанности курьера, Даша. Мне дают адрес, по которому нужно отвезти продукты из магазина. Зачем мне нужно имя?
— Ты хочешь сказать, что ты просто в качестве курьера приходил по этому адресу?
— Да, именно это я и хочу сказать.
Они подошли к дому Дарьи.
— И ты хочешь, чтобы я поверила в то, что ты приходил не к девушке, а просто приносил продукты? Хочешь сказать, что ты работал курьером?
— Да, Даша, я работал курьером. И по этому адресу много раз привозил продукты из магазина. И девушка, которая там жила, была просто заказчицей. Поэтому меня не интересовало, как её зовут. Мне нужно было только принести продукты, получить деньги и ехать дальше.
Дарья внимательно посмотрела ему в лицо и не увидела там ни малейшего признака того, что он ей врёт.
Глава 13.
— Давай я помогу тебе, – предложил Михаил, когда они дотащили пакеты до кухни, распихали продукты по полкам в холодильнике и шкафах, и Дарья начала готовить обед.
— Я сама всё сделаю, – ответила она, ставя на плиту чайник и сковороду.
— А что мне, просто сидеть и смотреть на то, как ты будешь готовить? Нет уж, давай, я хотя бы картошку почищу.
— Хорошо. – Учительница отложила несколько крупных картофелин и луковицу в миску и положила её вместе с ножом перед молодым человеком, после чего стала разделывать курицу.
— Я правильно понимаю, что та брюнетка из шестьдесят девятой квартиры и есть искомая Ольга Голина? – спросил Михаил.
— Да, правильно понимаешь. Только я не понимаю, как ты мог не узнать свою сокурсницу.
— На нашем потоке её не было.
— Ну и что? Она училась на другом потоке. Но неужели ты с ней не сталкивался?
— Вот не сталкивался. Мне и в голову не могло прийти, что я обслуживаю студентку с параллельного потока.
— А когда ты успел стать курьером, и почему я об этом не знала?
— Я устроился на работу в марте, после того, как закончил свою дипломную работу, и у меня появилось свободное время, чтобы хотя бы немного заработать. А тебе я не хотел сразу говорить, чтобы ты не начала меня отговаривать. Ты-то почти весь день занималась, писала работу, готовилась к экзамену. Мне просто хотелось заработать для нас немного денег. Я планировал остаться в аспирантуре вместе с тобой, но нужно было на что-то жить.
Дарья забрала у Михаила очищенную картошку и лук, ещё раз внимательно посмотрев ему в глаза.
— Даже если так, я не верю в подобные совпадения, – сказала она и снова отошла к плите.
— Я бы тоже не поверил. Но, честное слово, я тут ни при чём. А ты откуда знаешь, что я там был?
— Я видела тебя там. И не один раз.
— Как – видела? Почему я тебя там не видел?
— Потому что я наблюдала за тобой со стороны: в первый раз – с улицы, во второй раз – стояла на пол-этажа выше.
— То есть, ты следила за мной? – вытаращил на хозяйку глаза Михаил.
— Да, следила, чтобы убедиться, что ты к ней ходишь.
— А ничего, что я просто приносил ей продукты и уходил?
— В том-то и дело, что ты заходил внутрь и не выходил, по крайней мере, я ждала по пятнадцать-двадцать минут, прежде чем уйти.
— Да ты что, Даша! Зачем мне там торчать столько времени? – возмутился Михаил, но тут же осёкся, внезапно вспомнив что-то. – Хотя, несколько раз я, действительно, пробыл в той квартире достаточно долго.
— Интересно, почему?
— Да, точно, это было уже где-то в конце апреля или в начале мая. Я пару раз приходил туда и задержался, потому что она попросила меня отнести вещи на кухню, разложить их по местам. Всё, я вспомнил: она была беременна, сказала, что ей нельзя поднимать тяжести, нагибаться и всё такое прочее. Поэтому она просила меня самому всё уложить, а потом, как бы в компенсацию, уговаривала посидеть и выпить чаю… Ты опять смотришь на меня дикими глазами. Снова не веришь?
— Не знаю, Миша, чему мне теперь верить – ты так убедительно говоришь, что мне уже трудно сомневаться в твоих словах.
— Если не веришь мне, давай попробуем отыскать эту Ольгу Голину – она, наверное, врать не будет.
— Она точно врать не будет, Миша. Потому что мёртвые не врут.
— Почему мёртвые? – нахмурился Михаил. – Она что, умерла? Когда?
— Тогда же, в июне.
— Из-за чего?
Дарья не ответила. Она достала тарелки и стала накладывать еду. Михаил, уже привыкший к её недомолвкам, терпеливо ждал, пока она поставит обед на стол.
