- И что ты с утра такая заведенная, дай поспать. Угораздило же тебя посудой греметь, - Ясмина проворчала спросонья, переворачиваясь на другой бок.
- Есения, если тебе не спится - иди на озеро с кукушкой или какой-нибудь кикиморой болотной поговори, нечего нам мешать, - поддержала Руфина, с головой накрываясь одеялом.
- Вот же вредные, - я присела на краюшек кровати Ясмины, моя рука скользнула под одеяло, я быстро нащупала ее пятку и принялась ее щекотать.
Та, заливаясь смехом, пыталась отдернуть ногу, но у Ясмины ничего не вышло.
- Прошу перестань, - беспомощно пропищала, ее лицо покрылось красными пятнами.
- В тебя бес что ли вселился? - причитала Руфина, сверля меня гневным взглядом.
- Никто в меня не вселялся. Просто настроение хорошее. Хотела и ваши кислые мины своей улыбкой подкрасить, - я немного остепенилась, оставила в покое пятки сестры.
- Сестрёнка, ты выбрала для этого не самое удачное время. Но раз уж так, то я в долгу не останусь, - она кинула в меня подушку как раз в тот момент, когда я отвернулась, и она прилетела прямо в мою голову.
От поднявшейся пыли и вылетевших из нее нескольких гусиных перьев я чихнула.
Потерев чесавшийся нос, перешла в наступление, бросая подушку обратно. Но та успела ее поймать.
К нашей игре подключилась Ясмина.
После того как я случайно за малым не угодила подушкой в емкость с водой, мы остановились, ещё какое-то время беззаботно смеялись.
Мы все вместе приготовили молочную кашу из пшена с тыквой, после завтрака я села на крыльцо, наслаждаясь открывающимся видом на отражающуюся в озере желтизну деревьев. Я дышала полной грудью, смакуя каждое мгновение, что я могла побыть наедине с природой, быть частью такого богатого своими красками листьев леса.
Упыри уже давно обходили наш небольшой домик стороной, если уж им хотелось попроказничать - они шли дальней дорогой, которая все равно вела к людям.
В последние месяцы почти ничего не происходило, к нам обращались в самых редких случаях. Особенно после того, как на окраине деревни в противоположной от нас стороне леса поселилась то ли целительница, то ли ведьма, впрочем, не важно, Велес ей судья.
В отличие от нас, она была не против поживиться на убитых горем людишках, а гадала она пальцем в небо. Скорее считывала реакцию по лицу, нежели что-то действительно видела, как в этом клялась, своим «третьим глазом» открывшимся у нее после того, как ее лошадь копытом прямо в лоб лягнула. Вот видела она, что глаза пришедшей к ней женщины заблестели или, наоборот, слезами налились - продолжает свою чушь в том же направлении нести. А если уж ничего у нее не выходило, пришедших к ней еще и виноватыми выставляла, мол, без веры ничего не получится и, вообще, они всё не так делали, раз ее чудодейственный отвар не подействовал. Ох, как же мне не терпелось все ее три глаза или, сколько там у нее их было, качественно начистить, чтобы она больше не смогла никому голову морочить.
Женщина она была странная, внешне почти как все, если не считать покрывшийся рубцом шрам над левой бровью и немного косящие глаза, да не местный акцент. Все слова она говорила словно нараспев, а некоторые и вовсе неправильно произносила, что звучало чуднО из ее уст.
После всех слухов о ней мне стало интересно, что же эта ведунья из себя представляет и способна она хоть что-то правдивое обо мне сказать, о моей настоящей жизни. Если она и правда что-то видит, может, прольёт свет и на мое прошлое.
Переоделась в алое сшитое Ясминой для особого повода платье, заплела волосы в свободную косу, оставляя по бокам пару свисающих прядей. Свой венок оставила на кровати, чтобы себя не выдать.
Подрумянила соком красных ягод щеки, скрывая свою бледность.
Какое-то время я плутала возле небольшой деревянной избы, не решаясь миновать забор, внутри которого и за ним уже вряд выстроились спорящие между собой люди.
- Это я здесь стояла, я первая пришла. Уже с восхода солнца тут кукую, а вы, молодая девица, только подошли, а еще хотели нагло прошмыгнуть вперед, - ужалила статная хорошо выглядевшая женщина зрелых лет, открыто выражая свое недовольство стоящей напротив нее, годившейся ей в дочери, покрасневшей от ее слов девочке.
- Ну мне, правда, очень надо, мать сильно болеет. Думала, Яра сумеет мне помочь, скажет, как можно ее здоровье вернуть, она уже 3 дня спит, на зов не отзывается, изредка пальцем шевелит, - девушка потупила взгляд, вынужденно делая шаг назад.
- У всех проблемы. Не только у вас одной родственники на грани жизни и смерти находятся, - оскалилась пожилая женщина стоящая почти в конце очереди.
Мне стало неприятно, к какой-то самозванке люди по полдня стоят, чтобы попасть, а берегинь избегают. Лишь в самых крайних случаях за помощью обращаются. В основном по части нежити. Но ведь, и мы здоровье поправить можем, хоть все будущее другого человека отчетливо не видим, но тоже кое-что о его дальнейшей судьбе в некоторых случаях сказать можем. Такие предсказания требуют большой силы и мастерства, образы приходят к нам как видения, но отнимают много энергии.
Жалко мне стало бедняжку, подозвала ее тихонько к себе и, улыбнувшись, шепнула, касаясь ее руки, - Чтобы ваша мать в себя пришла, вам нужно ночью в лес пойти, закопайте под старым дубом ее ношенную вещь, чем старее она будет, тем лучше. Не важно, что это будет, и слова такие скажите, - «Болезнь вместе с вещью в землю уйди, а матери здоровье и силы верни». Полейте ямку водой и идите домой ни с кем не разговаривая, и не оборачиваясь назад. Когда домой придете, она уже в себя придет.
Девушка отдёрнула дрожащую руку, - Кто вы? - спросила срывающимся голосом, испуганно всматриваясь в мое лицо.
- Берегиня, я не вру, - я старалась ее успокоить, чтобы она здесь всех не разогнала.
- Я не понимаю. Но что вам здесь тогда делать, если вы и сами многое умеете? - девушка недоверчиво на меня покосилась, скрещивая на груди руки.
- Я понимаю, что это выглядит более чем странно и нелепо. Но пожалуйста, доверьтесь мне, у меня на это были свои причины. Мне нужно кое-что проверить, - я взяла ее ладонь в свою руку и на этот раз она ее не отдернула.
- Спасибо, вы внешне очень похожи на ту, о которой говорите. Выбора и времени у меня почти нет. Я доверюсь вам, - она улыбнулась мне, и направилась в сторону забора.
- Ну, неужели. На одну стало меньше. Может еще кто-нибудь решил уйти? - снова напомнила о себе, стоящая почти в самом конце женщина.
Никто не стал с ней припираться.
Неожиданно дверь открыла опирающаяся на палочку хромая женщина одетая не по погоде, поверх ее белого расписного сарафана с плеч свисала лисья шкурка, а на ногах были высокие коричневые сапоги.
Лохматые рыжие волосы женщины были небрежно собраны на затылке.
Ее темно-карие почти чёрные глаза сверлили толпу, словно кого-то выискивая, она нахмурила брови и, сморщив нос закашлялась, потягивая большими ноздрями воздух.
Наконец ее тяжёлый взгляд замер на мне, направив на меня свой кривой палец, она хрипловатым голосом старше ее ощутимых лет произнесла, - Ты, заходи в дом.
Я растерянно стала смотреть по сторонам, предполагая, что она ошиблась. Но рядом со мной никого не было.
Когда к моим одеревеневшим ногам вернулась подвижность, я сделала неуверенные шаги ей навстречу. Мое лицо горело, а губы дрожали, не смея ей перечить. От ее пронзительно взора за версту веяло недобрым: запретными знаниями, использование которых было сравнимо с проклятием.
Когда за мной захлопнулась дверь, я все еще слышала женский гул, недовольные возгласы и ругань мне вслед.
Сглотнув скопившуюся во рту слюну, я последовала за ведуньей.
- Есения, если тебе не спится - иди на озеро с кукушкой или какой-нибудь кикиморой болотной поговори, нечего нам мешать, - поддержала Руфина, с головой накрываясь одеялом.
- Вот же вредные, - я присела на краюшек кровати Ясмины, моя рука скользнула под одеяло, я быстро нащупала ее пятку и принялась ее щекотать.
Та, заливаясь смехом, пыталась отдернуть ногу, но у Ясмины ничего не вышло.
- Прошу перестань, - беспомощно пропищала, ее лицо покрылось красными пятнами.
- В тебя бес что ли вселился? - причитала Руфина, сверля меня гневным взглядом.
- Никто в меня не вселялся. Просто настроение хорошее. Хотела и ваши кислые мины своей улыбкой подкрасить, - я немного остепенилась, оставила в покое пятки сестры.
- Сестрёнка, ты выбрала для этого не самое удачное время. Но раз уж так, то я в долгу не останусь, - она кинула в меня подушку как раз в тот момент, когда я отвернулась, и она прилетела прямо в мою голову.
От поднявшейся пыли и вылетевших из нее нескольких гусиных перьев я чихнула.
Потерев чесавшийся нос, перешла в наступление, бросая подушку обратно. Но та успела ее поймать.
К нашей игре подключилась Ясмина.
После того как я случайно за малым не угодила подушкой в емкость с водой, мы остановились, ещё какое-то время беззаботно смеялись.
Мы все вместе приготовили молочную кашу из пшена с тыквой, после завтрака я села на крыльцо, наслаждаясь открывающимся видом на отражающуюся в озере желтизну деревьев. Я дышала полной грудью, смакуя каждое мгновение, что я могла побыть наедине с природой, быть частью такого богатого своими красками листьев леса.
Упыри уже давно обходили наш небольшой домик стороной, если уж им хотелось попроказничать - они шли дальней дорогой, которая все равно вела к людям.
В последние месяцы почти ничего не происходило, к нам обращались в самых редких случаях. Особенно после того, как на окраине деревни в противоположной от нас стороне леса поселилась то ли целительница, то ли ведьма, впрочем, не важно, Велес ей судья.
В отличие от нас, она была не против поживиться на убитых горем людишках, а гадала она пальцем в небо. Скорее считывала реакцию по лицу, нежели что-то действительно видела, как в этом клялась, своим «третьим глазом» открывшимся у нее после того, как ее лошадь копытом прямо в лоб лягнула. Вот видела она, что глаза пришедшей к ней женщины заблестели или, наоборот, слезами налились - продолжает свою чушь в том же направлении нести. А если уж ничего у нее не выходило, пришедших к ней еще и виноватыми выставляла, мол, без веры ничего не получится и, вообще, они всё не так делали, раз ее чудодейственный отвар не подействовал. Ох, как же мне не терпелось все ее три глаза или, сколько там у нее их было, качественно начистить, чтобы она больше не смогла никому голову морочить.
Женщина она была странная, внешне почти как все, если не считать покрывшийся рубцом шрам над левой бровью и немного косящие глаза, да не местный акцент. Все слова она говорила словно нараспев, а некоторые и вовсе неправильно произносила, что звучало чуднО из ее уст.
После всех слухов о ней мне стало интересно, что же эта ведунья из себя представляет и способна она хоть что-то правдивое обо мне сказать, о моей настоящей жизни. Если она и правда что-то видит, может, прольёт свет и на мое прошлое.
Переоделась в алое сшитое Ясминой для особого повода платье, заплела волосы в свободную косу, оставляя по бокам пару свисающих прядей. Свой венок оставила на кровати, чтобы себя не выдать.
Подрумянила соком красных ягод щеки, скрывая свою бледность.
Какое-то время я плутала возле небольшой деревянной избы, не решаясь миновать забор, внутри которого и за ним уже вряд выстроились спорящие между собой люди.
- Это я здесь стояла, я первая пришла. Уже с восхода солнца тут кукую, а вы, молодая девица, только подошли, а еще хотели нагло прошмыгнуть вперед, - ужалила статная хорошо выглядевшая женщина зрелых лет, открыто выражая свое недовольство стоящей напротив нее, годившейся ей в дочери, покрасневшей от ее слов девочке.
- Ну мне, правда, очень надо, мать сильно болеет. Думала, Яра сумеет мне помочь, скажет, как можно ее здоровье вернуть, она уже 3 дня спит, на зов не отзывается, изредка пальцем шевелит, - девушка потупила взгляд, вынужденно делая шаг назад.
- У всех проблемы. Не только у вас одной родственники на грани жизни и смерти находятся, - оскалилась пожилая женщина стоящая почти в конце очереди.
Мне стало неприятно, к какой-то самозванке люди по полдня стоят, чтобы попасть, а берегинь избегают. Лишь в самых крайних случаях за помощью обращаются. В основном по части нежити. Но ведь, и мы здоровье поправить можем, хоть все будущее другого человека отчетливо не видим, но тоже кое-что о его дальнейшей судьбе в некоторых случаях сказать можем. Такие предсказания требуют большой силы и мастерства, образы приходят к нам как видения, но отнимают много энергии.
Жалко мне стало бедняжку, подозвала ее тихонько к себе и, улыбнувшись, шепнула, касаясь ее руки, - Чтобы ваша мать в себя пришла, вам нужно ночью в лес пойти, закопайте под старым дубом ее ношенную вещь, чем старее она будет, тем лучше. Не важно, что это будет, и слова такие скажите, - «Болезнь вместе с вещью в землю уйди, а матери здоровье и силы верни». Полейте ямку водой и идите домой ни с кем не разговаривая, и не оборачиваясь назад. Когда домой придете, она уже в себя придет.
Девушка отдёрнула дрожащую руку, - Кто вы? - спросила срывающимся голосом, испуганно всматриваясь в мое лицо.
- Берегиня, я не вру, - я старалась ее успокоить, чтобы она здесь всех не разогнала.
- Я не понимаю. Но что вам здесь тогда делать, если вы и сами многое умеете? - девушка недоверчиво на меня покосилась, скрещивая на груди руки.
- Я понимаю, что это выглядит более чем странно и нелепо. Но пожалуйста, доверьтесь мне, у меня на это были свои причины. Мне нужно кое-что проверить, - я взяла ее ладонь в свою руку и на этот раз она ее не отдернула.
- Спасибо, вы внешне очень похожи на ту, о которой говорите. Выбора и времени у меня почти нет. Я доверюсь вам, - она улыбнулась мне, и направилась в сторону забора.
- Ну, неужели. На одну стало меньше. Может еще кто-нибудь решил уйти? - снова напомнила о себе, стоящая почти в самом конце женщина.
Никто не стал с ней припираться.
Неожиданно дверь открыла опирающаяся на палочку хромая женщина одетая не по погоде, поверх ее белого расписного сарафана с плеч свисала лисья шкурка, а на ногах были высокие коричневые сапоги.
Лохматые рыжие волосы женщины были небрежно собраны на затылке.
Ее темно-карие почти чёрные глаза сверлили толпу, словно кого-то выискивая, она нахмурила брови и, сморщив нос закашлялась, потягивая большими ноздрями воздух.
Наконец ее тяжёлый взгляд замер на мне, направив на меня свой кривой палец, она хрипловатым голосом старше ее ощутимых лет произнесла, - Ты, заходи в дом.
Я растерянно стала смотреть по сторонам, предполагая, что она ошиблась. Но рядом со мной никого не было.
Когда к моим одеревеневшим ногам вернулась подвижность, я сделала неуверенные шаги ей навстречу. Мое лицо горело, а губы дрожали, не смея ей перечить. От ее пронзительно взора за версту веяло недобрым: запретными знаниями, использование которых было сравнимо с проклятием.
Когда за мной захлопнулась дверь, я все еще слышала женский гул, недовольные возгласы и ругань мне вслед.
Сглотнув скопившуюся во рту слюну, я последовала за ведуньей.
