День первый
Сегодня во время утренней прогулки папу укусил шмель. Наверное. Во всяком случае, иного объяснения столь странному поведению у меня нет. Папа вызвал меня к себе в кабинет и велел выбирать себе жениха. Из списка. Список принес его секретарь. Я быстро просмотрела первые два десятка имен и возмущенно спросила:
- За что?
- Пора, - лаконично, но не совсем логично ответил папа.
- Чего пора?
- Его величество желают сказать, - тут же угодливо заюлил секретарь, - что вашему высочеству необходим супруг.
- Еще чего! - отрезала я.
- А нашему королевству не помешает укрепить некоторые связи, - продолжал секретарь.
Папа молчал и смотрел в угол. Дело начало проясняться. Так-так, меня решили принести в жертву чужим амбициям. Если папочке так уж нужны союзники, то пусть сам... Стоп, нет, не получится. Мама не позволит.
Вот к маме я и отправилась. Искать сочувствия. Как оказалось, зря.
- Свадьба? - возликовала мама. - Свадьба - это великолепно! Балы! Целая неделя балов! Или даже две недели! И новые наряды! И драгоценности! И...
Тут я не выдержала и сбежала. Нашла брата и поделилась своим горем, но и этот чурбан меня не понял.
- Свадьба? - воодушевился он. - Здорово! Наверное, будет турнир! И не один!
- Целая неделя турниров, - мрачно подсказала я. - И новые латы. И конь. И меч.
Брат посмотрел на меня так, словно я обезумела.
- Зачем на турнире новый конь? - возмутил он. - А меч? С непривычным оружием и проиграть можно.
Я только вздохнула. Помощи от родни не дождаться, это очевидно. Придется действовать самой. И первым делом следует составить план по отваживанию женихов.
День второй
Сегодня во дворец прибыли первые претенденты на мою руку, сердце и приданое. Самые шустрые, ну, и те, что живут поближе. Герцог Адам Бр-бр-какой-то-там и маркиз Деннис де Ла Чего-то-там. Рвался еще и барон (его имени я не запомнила), но ему отказали еще на подступах ко дворцу. В силу недостаточной родовитости.
Меня вырядили в мерзкое платье жуткого розового (поросячьего, я бы сказала) цвета с уймой рюшечек и оборочек и отправили в сад. Прогуливаться, а не то, что вы подумали. Ах, вы ничего такого не подумали? Ну ладно, сделаем вид, что предыдущей фразы не было. И не надо про «написано пером». Знаю, знаю. А еще знаю, что рукописи очень даже горят, вопреки словам одного гения.
Итак, меня отправили в сад. Делать вид, будто я гуляю себе, наслаждаюсь пением птиц, жужжанием пчел, ароматами цветов, а на самом деле – дать возможность герцогу и маркизу якобы невзначай столкнуться со мной на прогулке. И познакомиться поближе. Не слишком близко, конечно. За этим строго присматривали камеристки и фрейлины, которые, конечно же, тоже потащились наслаждаться звуками и запахами. Дабы усилить их наслаждение, я избрала маршрут, пролегающий сначала мимо псарни, а потом и мимо конюшен. И успела пожалеть, что нет у нас во дворце королевского свинарника, когда меня настиг-таки герцог. В руке его светлость крепко сжимал розу, сорванную, надо полагать, в нашем же королевском саду.
- Ваше высочество, как я счастлив лицезреть вас! – напыщенно воскликнул он, прижимая руку с розой к груди.
Зря это он, между прочим. Шипы королевских роз отличались длиной и остротой – как раз во избежание подобного вандализма. Нечего обдирать кому попало дворцовые цветники, вот! Не без злорадства я отметила украсившие тонкий шелк на груди его светлости затяжки, стоило герцогу отнять руку и протянуть цветок мне. Я предусмотрительно отступила на шаг и сообщила с самой милой улыбкой:
- У меня аллергия на розы, ваша светлость. А-ап-чхи!
Герцог с сомнением покосился на розу, потом на меня, потом на сбившихся в стайку фрейлин. Немного подумал и протянул несчастный цветок одной из первых придворных красоток, графине Арнелле.
- О, ваша светлость, я так польщена! – воскликнула графиня, опуская взгляд и приседая в реверансе.
А я подумала, что надо бы послать графу анонимную записку. И одним претендентом на мое приданое сразу же станет меньше. Супруг Арнеллы славился ревнивым нравом, что, впрочем, не мешало графине время от времени добавлять к украшающим голову графа развесистым рогам все новые и новые отростки.
Итак, герцог из борьбы за право назвать себя королевским зятем выбыл, но оставался еще маркиз. Он оказался умнее – во всяком случае, не стал ни воровать розы, ни оказывать знаки внимания фрейлинам. Поджидал он меня у псарни, когда я обходила ту уже по третьему кругу. Мои многочисленные спутницы морщили носики, прижимали к губам платки, демонстративно прикрывали уши ладонями и вообще всячески изображали, что многоголосый лай вызывает у них приступы мигрени, но я оставалась непреклонна. Гуляем – значит, гуляем. Вокруг псарни.
- Я заметил, что ваше высочество любит собак, - заявил маркиз.
Я недоуменно вздернула брови.
- Да-а? И с чего бы такой вывод?
- Ваше высочество, несомненно, наслаждается лаем, раз уже больше часа прогуливается здесь, когда в распоряжении принцессы прекрасный сад.
Крыть было нечем. Не признаваться же в намеренном доведении фрейлин до головной боли. Маркиз, между тем, склонился ко мне и доверительно прошептал:
- У нас с вами много общего, ваше высочество.
- О чем вы? – пришла я в искреннее недоумение.
- Я тоже люблю охоту, - радостно сообщил маркиз.
Отлично! Просто великолепно! Я громко всхлипнула.
- Что с вами, ваше высочество? – тут же захлопотали вокруг меня фрейлины. – Вы чем-то расстроены?
- Он! – взвизгнула я и указала на недоумевающего маркиза. – Он – убийца и садист! Сам признался! Получает удовольствие, убивая беззащитных зверушек!
- Я охочусь только на крупную дичь, ваше высочество, - попытался оправдаться несчастный. – Согласитесь, трудно назвать беззащитным дикого вепря, например.
Но он даже не догадывался, на что я способна.
- Вы получаете удовольствие от вида крови и страданий! – всхлипнула я.
- Нет же, ваше высочество…
- Молчите! – взвизгнула я так громко, что собаки на псарне зашлись истеричным лаем. – Негодяй! И вы еще имеете смелость просить моей руки! Надо полагать, чтобы всласть поизмываться и надо мной!
Растерянный маркиз залопотал нечто невразумительное о том, что супруга – не дикий вепрь, а брак – не охота. И не сразу заметил, как фрейлины, обходя его бочком, брезгливо приподнимают юбки, словно стараясь не наступить на некую дурно пахнущую субстанцию. А когда, наконец, обратил внимание на столь странное поведение, то сначала покраснел, потом побледнел, затем пошел багровыми пятнами и опрометью бросился к конюшням. «Ускачет, - подумала. – Даже попрощаться к папе не заглянет. Пришлет потом письмо с извинениями, а папа в отместку отлучит его от двора. Или вышлет куда-нибудь». И точно: спустя всего несколько минут маркиз стрелой пролетел по направлению к парадным воротам, то и дело пришпоривая несчастного коня.
День третий
Сегодня утро выдалось прескверным – пожаловали новые женихи. От вчерашнего радужного настроения не осталось и следа. Сразу же после завтрака папа велел мне задержаться и строгим голосом произнес:
- Не знаю, какая муха укусила вчера твоих кавалеров, но оба они спешно покинули дворец. Скорее всего, в саду действительно развелись какие-то опасные насекомые, чьи укусы пагубно влияют на умственное состояние. Так, к чему я? А, вот: в сад сегодня не ходи, там будут проводить дезинсекцию. С новыми поклонниками пообщаешься в музыкальном зале.
И вот что стоило провести эту самую дезинсекцию два дня назад? Глядишь, папа счастливо избежал бы встречи со шмелем (я все еще верила в свою теорию, да), а я – перспективы замужества.
Но как случилось, так случилось, и после обеда я направилась в музыкальный зал, где меня уже поджидали претенденты общим количеством семь штук. Я оглядела поле боя и коварно ухмыльнулась. Имена представляемых мне вельмож даже запомнить не пыталась – зачем? Все равно ни одного из них к завтрашнему утру здесь не останется – если моя затея увенчается успехом, конечно же.
- Итак, господа и дамы, - возвестила я, окинув взглядом заметно затосковавших фрейлин, - кто-нибудь желает развлечь нас музицированием?
Хорошенькая юная Адель, дочь маркиза де Памнело, радостно порхнула к роялю, но я оказалась начеку и сделала ей знак приблизиться ко мне.
- Адель, принесите мне шаль.
- Шаль, ваше высочество? – переспросила изумленно девица.
Изумляться, действительно, было чему. Сегодня жара достигла прямо-таки своего пика. Окна во дворце зашторили тяжелыми бархатными занавесями, чтобы безжалостные солнечные лучи как можно меньше проникали в комнаты. Даже в музыкальном зале – невиданное дело! – царил полумрак.
- Именно шаль, - строгим голосом подтвердила я. – Вам что-то не совсем ясно?
Адель покосилась на меня с сомнением, но спорить не решилась.
- Сию минуту, ваше высочество.
И скрылась за дверью. Я вздохнула, осознавая, что вскоре мне предстоит осмотр у дворцового лекаря. Как только о родителей дойдут слухи о том, что я замерзла в столь дикую жару, моим здоровьем тут же озаботятся и мама, и даже папа. Но куда деваться? Если бы Адель успела устроиться за роялем, то присутствующие оказались бы вынуждены слушать музыкальные пьесы в ее исполнении, что в мои планы никак не входило. Все-таки музицировала Адель неплохо.
- Итак, желающих нет? – притворно расстроилась я. – Как жаль.
- Я мог бы исполнить для вашего высочества романс, - воодушевленно воскликнул рыжий долговязый тип (кажется, какой-то граф).
Я наморщила нос.
- Романс? Фи. Романсы вот уже два месяца как вышли из моды. Скажите, а на арфе играть вы умеете?
И указала на здоровенную арфу, невесть зачем приобретенную папой неделю назад. Арфистов (равно как и арфисток) у нас при дворе отродясь не водилось.
- Нет, ваше высочество, - растерянно ответил предположительный граф. – Не умею.
- Ну вот, - демонстративно расстроилась я. – А арфа, между прочим, сейчас на пике моды.
Претенденты на мое приданое переглянулись. На лицах некоторых из них отчетливо читалась мысль: «И что, терпеть это недоразумение всю жизнь ради тестя-короля?» Я возликовала и нанесла еще один удар:
- Схожие вкусы гарантируют безоблачную семейную жизнь, не так ли?
К сожалению, у некоторых представителей цвета нашего рыцарства корысть пересилила здравый смысл. Ну да, размер приданого был весьма внушителен – все-таки единственная дочь папы и мамы, вот родители и расщедрились. От стены отлепился герцог д'Этрэ (этого-то я хорошо знала, он непременно составлял моему братцу компанию в различных юношеских выходках) и предложил:
- Я могу попробовать развлечь вас игрой на модном инструменте, ваше высочество.
Фрейлины оживились, посмотрели на герцога с интересом, и даже мне стало любопытно: неужели к его немногочисленным достоинствам можно отнести умение играть на арфе? Но нет, вскоре выяснилось, что это редкостную самоуверенность можно прибавить к многочисленным недостаткам недальновидного юнца.
Для начала герцог обошел арфу кругом, не зная, как к ней подступиться. Спешно вызванный слуга приволок невысокую скамейку и что-то шепнул его светлости. «Объясняет», - догадалась я. Но в двух словах всю премудрость игры на сем непростом инструменте, конечно же, не растолкуешь.
Бедолага герцог уселся на скамейку и с видом обреченного на мучительную казнь уставился на арфу. Я оживленно похлопала в ладоши.
- Ну же, ваша светлость! Мы ждем!
К моим аплодисментам присоединились фрейлины. Кавалеры взирали на д‘Этрэ с настороженным любопытством. Герцог вздохнул и осторожно потянул одну струну, потом вторую. Я первая зажала уши, а в следующее же мгновение моему примеру последовали все собравшиеся. Опустила ладони я только после того, как побагровевший герцог отошел от арфы подальше.
- Приношу самые искренние извинения, ваше высочество, - сконфуженно пробормотал он. – Оказывается, я переоценил свои таланты.
- Больше никто не желает попробовать, господа? – осведомилась я. – Нет? Ладно, так и быть, тогда я вам сыграю.
И уселась за рояль. Верноподданнические чувства мешали придворным заткнуть уши, так что я терзала их слух без помех. Потом объявила, что очень люблю проводить вечера за пением и предложила одному из претендентов составить дуэт.
- Нет-нет, ваше высочество, - стушевался тот. – Я не слишком хорошо пою. Увы, у меня нет голоса.
Хм, ну и что? У меня голоса тоже отродясь не было, но в данный момент это оказалось даже к лучшему. Потому как желающих ежевечерне наслаждаться моим пением среди предполагаемых женихов не сыскалось. Под разными предлогами все они покинули дворец еще до ужина.
День четвертый
Сегодня папа не стал даже дожидаться окончания завтрака. Строго сдвинув брови, он посмотрел на меня и спросил:
- Почему это все претенденты на руку моей дочери столь спешно покидают дворец?
От неожиданности я едва не поперхнулась. Конечно, папа умом не обделен и должен был догадаться, что дело нечисто, но не так ведь скоро? Я отложила вилку и захлопала ресницами с самым невинным видом, но привычный с детства трюк на сей раз на папу впечатления не произвел.
- Ты должна выбрать себе жениха! – возвестил он поистине королевским тоном. – До конца недели!
Вот это уже оказалось на редкость неприятной неожиданностью. Особенно если учесть, что уже наступила пятница.
- Так нечестно, - попробовала сопротивляться я. – Женихи какие-то не такие попадаются. Разве я виновата, что рыцари нынче пошли какие-то нервные? То разговоров об охоте не выдерживают, то музыка им, видите ли, претит.
- Музыка – не главное в семейной жизни, - решила поддержать папу мама. – Зачем ты вообще выбрала эту тему для разговора, дорогая? Ты ведь никогда не интересовалась этим видом искусства.
- Это не я, - поспешила я оправдаться. – Это папа придумал встречу в музыкальном зале.
Крыть родителям было нечем, но сбить папу с намеченного пути не так-то просто.
- Хорошо, - признал он. – Я не подумал, что ты не любишь играть на рояле.
У мамы и брата одинаково вытянулись лица. Должно быть, при воспоминании о том, как меня пытались обучить музицированию и заставляли давать семейные представления. Я мечтательно улыбнулась. Да, пришлось спровадить из дворца трех учительниц игры на рояле и двух учительниц пения, но оно того стоило. Больше ко мне с предложением поучаствовать в маминых музыкальных вечерах никто не приставал.
Но папа подготовил очередную каверзу.
- Значит, так, - объявил он и хлопнул по столу ладонью. – Сегодня встреча с женихами пройдет в библиотеке.
Ну, в библиотеке так в библиотеке. Слухи о неадекватности принцессы еще не успели разлететься по королевству, потому как количество женихов пока что только увеличивалось. Сегодня их принесло во дворец в количестве девяти штук. И все они застыли у огромных, до потолка, книжных шкафов, с опаской поглядывая на полки с сонетами и любовными романами. Я коварно усмехнулась. Нет уж, дражайшие претенденты, так легко вы не отделаетесь, и не надейтесь!
- О, как замечательно, что вы все разделяете мою любовь к чтению! – с улыбкой жизнерадостной простушки провозгласила я.
Ответом послужил нестройный хор:
- Да, ваше высочество!
- Конечно же, ваше высочество!
Сегодня во время утренней прогулки папу укусил шмель. Наверное. Во всяком случае, иного объяснения столь странному поведению у меня нет. Папа вызвал меня к себе в кабинет и велел выбирать себе жениха. Из списка. Список принес его секретарь. Я быстро просмотрела первые два десятка имен и возмущенно спросила:
- За что?
- Пора, - лаконично, но не совсем логично ответил папа.
- Чего пора?
- Его величество желают сказать, - тут же угодливо заюлил секретарь, - что вашему высочеству необходим супруг.
- Еще чего! - отрезала я.
- А нашему королевству не помешает укрепить некоторые связи, - продолжал секретарь.
Папа молчал и смотрел в угол. Дело начало проясняться. Так-так, меня решили принести в жертву чужим амбициям. Если папочке так уж нужны союзники, то пусть сам... Стоп, нет, не получится. Мама не позволит.
Вот к маме я и отправилась. Искать сочувствия. Как оказалось, зря.
- Свадьба? - возликовала мама. - Свадьба - это великолепно! Балы! Целая неделя балов! Или даже две недели! И новые наряды! И драгоценности! И...
Тут я не выдержала и сбежала. Нашла брата и поделилась своим горем, но и этот чурбан меня не понял.
- Свадьба? - воодушевился он. - Здорово! Наверное, будет турнир! И не один!
- Целая неделя турниров, - мрачно подсказала я. - И новые латы. И конь. И меч.
Брат посмотрел на меня так, словно я обезумела.
- Зачем на турнире новый конь? - возмутил он. - А меч? С непривычным оружием и проиграть можно.
Я только вздохнула. Помощи от родни не дождаться, это очевидно. Придется действовать самой. И первым делом следует составить план по отваживанию женихов.
День второй
Сегодня во дворец прибыли первые претенденты на мою руку, сердце и приданое. Самые шустрые, ну, и те, что живут поближе. Герцог Адам Бр-бр-какой-то-там и маркиз Деннис де Ла Чего-то-там. Рвался еще и барон (его имени я не запомнила), но ему отказали еще на подступах ко дворцу. В силу недостаточной родовитости.
Меня вырядили в мерзкое платье жуткого розового (поросячьего, я бы сказала) цвета с уймой рюшечек и оборочек и отправили в сад. Прогуливаться, а не то, что вы подумали. Ах, вы ничего такого не подумали? Ну ладно, сделаем вид, что предыдущей фразы не было. И не надо про «написано пером». Знаю, знаю. А еще знаю, что рукописи очень даже горят, вопреки словам одного гения.
Итак, меня отправили в сад. Делать вид, будто я гуляю себе, наслаждаюсь пением птиц, жужжанием пчел, ароматами цветов, а на самом деле – дать возможность герцогу и маркизу якобы невзначай столкнуться со мной на прогулке. И познакомиться поближе. Не слишком близко, конечно. За этим строго присматривали камеристки и фрейлины, которые, конечно же, тоже потащились наслаждаться звуками и запахами. Дабы усилить их наслаждение, я избрала маршрут, пролегающий сначала мимо псарни, а потом и мимо конюшен. И успела пожалеть, что нет у нас во дворце королевского свинарника, когда меня настиг-таки герцог. В руке его светлость крепко сжимал розу, сорванную, надо полагать, в нашем же королевском саду.
- Ваше высочество, как я счастлив лицезреть вас! – напыщенно воскликнул он, прижимая руку с розой к груди.
Зря это он, между прочим. Шипы королевских роз отличались длиной и остротой – как раз во избежание подобного вандализма. Нечего обдирать кому попало дворцовые цветники, вот! Не без злорадства я отметила украсившие тонкий шелк на груди его светлости затяжки, стоило герцогу отнять руку и протянуть цветок мне. Я предусмотрительно отступила на шаг и сообщила с самой милой улыбкой:
- У меня аллергия на розы, ваша светлость. А-ап-чхи!
Герцог с сомнением покосился на розу, потом на меня, потом на сбившихся в стайку фрейлин. Немного подумал и протянул несчастный цветок одной из первых придворных красоток, графине Арнелле.
- О, ваша светлость, я так польщена! – воскликнула графиня, опуская взгляд и приседая в реверансе.
А я подумала, что надо бы послать графу анонимную записку. И одним претендентом на мое приданое сразу же станет меньше. Супруг Арнеллы славился ревнивым нравом, что, впрочем, не мешало графине время от времени добавлять к украшающим голову графа развесистым рогам все новые и новые отростки.
Итак, герцог из борьбы за право назвать себя королевским зятем выбыл, но оставался еще маркиз. Он оказался умнее – во всяком случае, не стал ни воровать розы, ни оказывать знаки внимания фрейлинам. Поджидал он меня у псарни, когда я обходила ту уже по третьему кругу. Мои многочисленные спутницы морщили носики, прижимали к губам платки, демонстративно прикрывали уши ладонями и вообще всячески изображали, что многоголосый лай вызывает у них приступы мигрени, но я оставалась непреклонна. Гуляем – значит, гуляем. Вокруг псарни.
- Я заметил, что ваше высочество любит собак, - заявил маркиз.
Я недоуменно вздернула брови.
- Да-а? И с чего бы такой вывод?
- Ваше высочество, несомненно, наслаждается лаем, раз уже больше часа прогуливается здесь, когда в распоряжении принцессы прекрасный сад.
Крыть было нечем. Не признаваться же в намеренном доведении фрейлин до головной боли. Маркиз, между тем, склонился ко мне и доверительно прошептал:
- У нас с вами много общего, ваше высочество.
- О чем вы? – пришла я в искреннее недоумение.
- Я тоже люблю охоту, - радостно сообщил маркиз.
Отлично! Просто великолепно! Я громко всхлипнула.
- Что с вами, ваше высочество? – тут же захлопотали вокруг меня фрейлины. – Вы чем-то расстроены?
- Он! – взвизгнула я и указала на недоумевающего маркиза. – Он – убийца и садист! Сам признался! Получает удовольствие, убивая беззащитных зверушек!
- Я охочусь только на крупную дичь, ваше высочество, - попытался оправдаться несчастный. – Согласитесь, трудно назвать беззащитным дикого вепря, например.
Но он даже не догадывался, на что я способна.
- Вы получаете удовольствие от вида крови и страданий! – всхлипнула я.
- Нет же, ваше высочество…
- Молчите! – взвизгнула я так громко, что собаки на псарне зашлись истеричным лаем. – Негодяй! И вы еще имеете смелость просить моей руки! Надо полагать, чтобы всласть поизмываться и надо мной!
Растерянный маркиз залопотал нечто невразумительное о том, что супруга – не дикий вепрь, а брак – не охота. И не сразу заметил, как фрейлины, обходя его бочком, брезгливо приподнимают юбки, словно стараясь не наступить на некую дурно пахнущую субстанцию. А когда, наконец, обратил внимание на столь странное поведение, то сначала покраснел, потом побледнел, затем пошел багровыми пятнами и опрометью бросился к конюшням. «Ускачет, - подумала. – Даже попрощаться к папе не заглянет. Пришлет потом письмо с извинениями, а папа в отместку отлучит его от двора. Или вышлет куда-нибудь». И точно: спустя всего несколько минут маркиз стрелой пролетел по направлению к парадным воротам, то и дело пришпоривая несчастного коня.
День третий
Сегодня утро выдалось прескверным – пожаловали новые женихи. От вчерашнего радужного настроения не осталось и следа. Сразу же после завтрака папа велел мне задержаться и строгим голосом произнес:
- Не знаю, какая муха укусила вчера твоих кавалеров, но оба они спешно покинули дворец. Скорее всего, в саду действительно развелись какие-то опасные насекомые, чьи укусы пагубно влияют на умственное состояние. Так, к чему я? А, вот: в сад сегодня не ходи, там будут проводить дезинсекцию. С новыми поклонниками пообщаешься в музыкальном зале.
И вот что стоило провести эту самую дезинсекцию два дня назад? Глядишь, папа счастливо избежал бы встречи со шмелем (я все еще верила в свою теорию, да), а я – перспективы замужества.
Но как случилось, так случилось, и после обеда я направилась в музыкальный зал, где меня уже поджидали претенденты общим количеством семь штук. Я оглядела поле боя и коварно ухмыльнулась. Имена представляемых мне вельмож даже запомнить не пыталась – зачем? Все равно ни одного из них к завтрашнему утру здесь не останется – если моя затея увенчается успехом, конечно же.
- Итак, господа и дамы, - возвестила я, окинув взглядом заметно затосковавших фрейлин, - кто-нибудь желает развлечь нас музицированием?
Хорошенькая юная Адель, дочь маркиза де Памнело, радостно порхнула к роялю, но я оказалась начеку и сделала ей знак приблизиться ко мне.
- Адель, принесите мне шаль.
- Шаль, ваше высочество? – переспросила изумленно девица.
Изумляться, действительно, было чему. Сегодня жара достигла прямо-таки своего пика. Окна во дворце зашторили тяжелыми бархатными занавесями, чтобы безжалостные солнечные лучи как можно меньше проникали в комнаты. Даже в музыкальном зале – невиданное дело! – царил полумрак.
- Именно шаль, - строгим голосом подтвердила я. – Вам что-то не совсем ясно?
Адель покосилась на меня с сомнением, но спорить не решилась.
- Сию минуту, ваше высочество.
И скрылась за дверью. Я вздохнула, осознавая, что вскоре мне предстоит осмотр у дворцового лекаря. Как только о родителей дойдут слухи о том, что я замерзла в столь дикую жару, моим здоровьем тут же озаботятся и мама, и даже папа. Но куда деваться? Если бы Адель успела устроиться за роялем, то присутствующие оказались бы вынуждены слушать музыкальные пьесы в ее исполнении, что в мои планы никак не входило. Все-таки музицировала Адель неплохо.
- Итак, желающих нет? – притворно расстроилась я. – Как жаль.
- Я мог бы исполнить для вашего высочества романс, - воодушевленно воскликнул рыжий долговязый тип (кажется, какой-то граф).
Я наморщила нос.
- Романс? Фи. Романсы вот уже два месяца как вышли из моды. Скажите, а на арфе играть вы умеете?
И указала на здоровенную арфу, невесть зачем приобретенную папой неделю назад. Арфистов (равно как и арфисток) у нас при дворе отродясь не водилось.
- Нет, ваше высочество, - растерянно ответил предположительный граф. – Не умею.
- Ну вот, - демонстративно расстроилась я. – А арфа, между прочим, сейчас на пике моды.
Претенденты на мое приданое переглянулись. На лицах некоторых из них отчетливо читалась мысль: «И что, терпеть это недоразумение всю жизнь ради тестя-короля?» Я возликовала и нанесла еще один удар:
- Схожие вкусы гарантируют безоблачную семейную жизнь, не так ли?
К сожалению, у некоторых представителей цвета нашего рыцарства корысть пересилила здравый смысл. Ну да, размер приданого был весьма внушителен – все-таки единственная дочь папы и мамы, вот родители и расщедрились. От стены отлепился герцог д'Этрэ (этого-то я хорошо знала, он непременно составлял моему братцу компанию в различных юношеских выходках) и предложил:
- Я могу попробовать развлечь вас игрой на модном инструменте, ваше высочество.
Фрейлины оживились, посмотрели на герцога с интересом, и даже мне стало любопытно: неужели к его немногочисленным достоинствам можно отнести умение играть на арфе? Но нет, вскоре выяснилось, что это редкостную самоуверенность можно прибавить к многочисленным недостаткам недальновидного юнца.
Для начала герцог обошел арфу кругом, не зная, как к ней подступиться. Спешно вызванный слуга приволок невысокую скамейку и что-то шепнул его светлости. «Объясняет», - догадалась я. Но в двух словах всю премудрость игры на сем непростом инструменте, конечно же, не растолкуешь.
Бедолага герцог уселся на скамейку и с видом обреченного на мучительную казнь уставился на арфу. Я оживленно похлопала в ладоши.
- Ну же, ваша светлость! Мы ждем!
К моим аплодисментам присоединились фрейлины. Кавалеры взирали на д‘Этрэ с настороженным любопытством. Герцог вздохнул и осторожно потянул одну струну, потом вторую. Я первая зажала уши, а в следующее же мгновение моему примеру последовали все собравшиеся. Опустила ладони я только после того, как побагровевший герцог отошел от арфы подальше.
- Приношу самые искренние извинения, ваше высочество, - сконфуженно пробормотал он. – Оказывается, я переоценил свои таланты.
- Больше никто не желает попробовать, господа? – осведомилась я. – Нет? Ладно, так и быть, тогда я вам сыграю.
И уселась за рояль. Верноподданнические чувства мешали придворным заткнуть уши, так что я терзала их слух без помех. Потом объявила, что очень люблю проводить вечера за пением и предложила одному из претендентов составить дуэт.
- Нет-нет, ваше высочество, - стушевался тот. – Я не слишком хорошо пою. Увы, у меня нет голоса.
Хм, ну и что? У меня голоса тоже отродясь не было, но в данный момент это оказалось даже к лучшему. Потому как желающих ежевечерне наслаждаться моим пением среди предполагаемых женихов не сыскалось. Под разными предлогами все они покинули дворец еще до ужина.
День четвертый
Сегодня папа не стал даже дожидаться окончания завтрака. Строго сдвинув брови, он посмотрел на меня и спросил:
- Почему это все претенденты на руку моей дочери столь спешно покидают дворец?
От неожиданности я едва не поперхнулась. Конечно, папа умом не обделен и должен был догадаться, что дело нечисто, но не так ведь скоро? Я отложила вилку и захлопала ресницами с самым невинным видом, но привычный с детства трюк на сей раз на папу впечатления не произвел.
- Ты должна выбрать себе жениха! – возвестил он поистине королевским тоном. – До конца недели!
Вот это уже оказалось на редкость неприятной неожиданностью. Особенно если учесть, что уже наступила пятница.
- Так нечестно, - попробовала сопротивляться я. – Женихи какие-то не такие попадаются. Разве я виновата, что рыцари нынче пошли какие-то нервные? То разговоров об охоте не выдерживают, то музыка им, видите ли, претит.
- Музыка – не главное в семейной жизни, - решила поддержать папу мама. – Зачем ты вообще выбрала эту тему для разговора, дорогая? Ты ведь никогда не интересовалась этим видом искусства.
- Это не я, - поспешила я оправдаться. – Это папа придумал встречу в музыкальном зале.
Крыть родителям было нечем, но сбить папу с намеченного пути не так-то просто.
- Хорошо, - признал он. – Я не подумал, что ты не любишь играть на рояле.
У мамы и брата одинаково вытянулись лица. Должно быть, при воспоминании о том, как меня пытались обучить музицированию и заставляли давать семейные представления. Я мечтательно улыбнулась. Да, пришлось спровадить из дворца трех учительниц игры на рояле и двух учительниц пения, но оно того стоило. Больше ко мне с предложением поучаствовать в маминых музыкальных вечерах никто не приставал.
Но папа подготовил очередную каверзу.
- Значит, так, - объявил он и хлопнул по столу ладонью. – Сегодня встреча с женихами пройдет в библиотеке.
Ну, в библиотеке так в библиотеке. Слухи о неадекватности принцессы еще не успели разлететься по королевству, потому как количество женихов пока что только увеличивалось. Сегодня их принесло во дворец в количестве девяти штук. И все они застыли у огромных, до потолка, книжных шкафов, с опаской поглядывая на полки с сонетами и любовными романами. Я коварно усмехнулась. Нет уж, дражайшие претенденты, так легко вы не отделаетесь, и не надейтесь!
- О, как замечательно, что вы все разделяете мою любовь к чтению! – с улыбкой жизнерадостной простушки провозгласила я.
Ответом послужил нестройный хор:
- Да, ваше высочество!
- Конечно же, ваше высочество!
