– Да, госпожа, это и есть наши земли. Но нет, туда нам не надо. Мы летим в замок.
Замок? Ах, да, Элред ведь сказал моему отцу что-то о правителе. Но я тогда была словно не в себе и сейчас не могла точно припомнить его слова. Что-то о том, что он, Элред, приближенный… как же это прозвучало? Старший советник? Нет, не то слово, не то. Как-то иначе.
Впрочем, и без того понятно, что Элред – главный в нашем маленьком отряде. И его вольное обращение ко мне объяснимо. Значит, меня везут в замок. Хорошо это или плохо? Ясно одно: мой жених, кем бы он ни был, занимает высокое положение, возможно, не ниже, чем у Элреда.
– Смотрите, госпожа, вон там, правее.
Покрепче ухватившись за скамью, я повернулась и не сдержала восторженного восклицания:
– Невероятно!
И было чему изумляться. Замок из светлого камня раскинулся на уступе скалы, словно невесомый. Пронзали облака высокие гордые шпили, поблескивали в солнечных лучах оконные стекла. Мое новое жилище казалось сотканным из тумана, сказочным, нереальным. Я ждала, что прекрасное видение вот-вот исчезнет, растает белесой дымкой, но драккар проплыл над крепостной стеной и опустился прямо перед ступенями крыльца. Навстречу нам шагнул высокий крепкий мужчина с суровым лицом. В черных волосах серебрилась седина, у глаз и рта залегли глубокие морщины. Элред первым ступил на землю и поклонился незнакомцу, а тот заговорил хоть и мягким, но властным тоном:
– С возвращением, сын! Удачным ли был ваш поход?
– Да, отец. Мы привезли девушку и бумаги, подтверждающие, что крепость на перевале переходит в нашу собственность с момента заключения брака.
Тот перевел взгляд на меня, и мне отчего-то захотелось съежиться, закрыть голову руками и зажмуриться. Но я помнила наставления Греты, а звездочка на груди словно раскалилась, обжигая кожу и не позволяя поддаться страху. Так что я подняла голову и расправила плечи.
– Значит, ты и есть дочь Ройгара?
– Да, – ответила я коротко.
Раз уж отец Элреда не спросил моего имени, то я сама называть его не стала. Эфвир засуетился, подал мне руку, помог сойти с драккара, а Элстан подхватил сумки. Оба мои спутника отвесили глубокие поклоны, а я склонила голову, выказывая почтение если не к положению так и не представившегося мужчины, то к его возрасту.
Он молча рассматривал меня, словно диковинку на ярмарке, и мне потребовались немалые усилия, чтобы выдержать этот насмешливый любопытствующий взгляд.
– А ты не из робких, дочь Ройгара.
Вот уже второй раз он упомянул моего отца, не добавив к его имени титул. На своей земле, в предгорной долине, я бы никому не спустила подобную дерзость, но здесь только и оставалось, что молчать. Молчаливое достоинство ведь было единственным оружием, доступным мне среди чужаков.
– Отец, Эрна устала с дороги, – вмешался Элред, и я впервые почувствовала к нему благодарность. – Пусть служанки отведут ее в покои, покажут купальню и принесут еду и новую одежду.
– Да, невесте нужен отдых накануне свадьбы, – согласился тот, а сердце мое взволнованно заколотилось от этих слов.
Неужели уже завтра? Так скоро? И кто он, мой жених? Отчего не встречает меня? Или же… или же… как раз он и встретил?
– Добро пожаловать в замок правителя Даркарии, Эрна, дочь Ройгара, – между тем обратился ко мне отец Элреда – получается, он знал мое имя. – С этого дня он станет твоим домом. Меня зовут Уорвик, и я рад принять тебя в свою семью.
У меня закружилась голова. Рад принять в семью? Значит, он – родственник моего жениха? От облегчения, что это не ему меня предназначили в жены, я не сразу уловила подлинный смысл его слов. Если он – родственник жениха, а Элред – его сын, то значит… значит… Растерянно я оглянулась на Элреда, но он уже не смотрел в мою сторону, а отдавал приказания бесшумно появившемуся слуге. Звезда на груди опять нагрелась, приводя меня в чувство, и я поклонилась Уорвику.
– Благодарю за гостеприимство, господин Уорвик.
– Обращайся ко мне по имени, Эрна, – велел он. – Мы теперь – одна семья.
А ведь Элред с первой же встречи звал меня просто по имени. Так неужели это он – мой будущий супруг? Но почему тогда ни словом не обмолвился об этом?
Я не заметила, чтобы Уорвик подзывал служанок, но они появились словно из ниоткуда. Две девушки на вид моложе меня, но постарше Айлы, одного роста, одинаково стройные и темноволосые, в схожих темных домотканых платьях. Они низко поклонились мне. Ни одна из них не осмеливалась смотреть на меня прямо, но обе бросали украдкой любопытные взгляды.
– Это ваша госпожа, – обратился к ним Уорвик. – Ларра Эрна из долины по ту сторону гор.
И разом утратил ко мне интерес, повернулся к сыну.
Служанки представились Линой и Лирой, сестрами, и предложили мне следовать за ними. Элстан вручил Лине сумку с моими вещами, и я пошла за девушками в замок.
Так я впервые очутилась в Даркарии, стране за перевалом, месте, куда не ступала нога ни одного жителя моего родного королевства.
***
Поселили меня в покоях, превосходящих по роскоши даже спальню отца и матери в родном замке. И, как пояснили служанки, комнаты эти оставались за мной, если я того пожелаю, и после заключения брака. Я с любопытством осматривалась: слишком многое мне было в диковинку. И отдельная комната, где хранились наряды, и личная умывальня, куда вода доставлялась не ведрами, а по проложенным в стенах трубах. На мой вопрос, как же такое может быть, Лина и Лира с недоумением переглянулись.
– Мы точно не знаем, госпожа, – ответила, наконец, Лина, более разговорчивая и бойкая, нежели ее сестра. – Оно везде так. Смотрите, нужно повернуть этот рычаг, чтобы текла холодная, а второй – чтобы горячая.
Меня это приспособление повергло в немалое изумление, и я долго не могла решиться сама попробовать. Удивляло и то, что использованная вода тоже утекала в какую-то трубу. У стены на низком мраморном столике стояли склянки, заполненные разноцветными жидкостями. Лина пояснила, что это мыло и душистые масла, притирания для придания нежности коже и для блеска волос.
– Купальни внизу, госпожа, мы отведем вас туда после обеда.
Мне бы, пожалуй, и умывальни хватило для омовения, но при упоминании купален любопытство разгорелось с новой силой, и отказываться я не стала.
Кроме уже упомянутых двух комнат, в моем распоряжении оказались еще и спальня с огромной кроватью под темно-вишневым бархатным пологом, и небольшой кабинет. Читать и писать я умела, образование в приграничных землях благородные ларры получали наравне с наследниками мужского пола, но вот зачем мне целый кабинет – даже представить не могла. Да, кем бы ни был мой будущий супруг, он, определенно, занимал высокое положение и отличался щедростью. В последнем я удостоверилась, когда служанки предложили мне выбрать платье, чтобы переодеться. Меня, оказывается, поджидал целый ворох нарядов, большинство из которых следовало лишь немного подогнать по фигуре, благо, местная мода это позволяла. В Даркарии женщины носили свободные легкие одежды, подчеркивая талию широкими поясами. И сейчас Лира и Лина разворачивали передо мной многочисленные разноцветные платья и плащи из шелка и батиста, тонкой шерсти и бархата. А еще чулки, туфельки, белье, пояса и головные повязки… У меня вскоре зарябило в глазах и закружилась голова.
– Выберите что-нибудь на ближайшие пару дней, госпожа. Вещи сразу же подгонят под ваши мерки, когда придут швеи со свадебным нарядом.
Очередное напоминание о скором обряде отозвалось дрожью во всем теле, но служанки не заметили моего испуга и продолжали болтать. Их словоохотливость так отличалась от молчаливой сдержанности моих недавних спутников! Лира тоже перестала робеть и оказалась не менее разговорчивой, чем сестра.
В комнате с нарядами меня дожидался еще один подарок неведомого жениха, пожалуй, самый дорогой, превосходящий по стоимости и шелка, и парчу, и бархат. Настоящее зеркало, да еще и невиданных размеров! Когда-то заезжий купец привез в наши края круглое зеркальце в узорчатой серебряной оправе, и отец купил его маме, но тот подарок величиной был немногим больше мужской ладони, и все равно за него пришлось отдать немалую сумму. А в этом же огромном зеркале я отражалась в полный рост! У меня даже дыхание перехватило от изумления, и я долго поворачивалась то одним боком, то другим, рассматривая собственное отражение. Служанки прикладывали ко мне платья, и я казалась самой себе не то принцессой из сказания, не то королевой из легенд. Наконец, выбрала легкий лиловый шелк, оттенявший золото волос, и еще светло-синюю шерсть – в цвет глаз. Мягкие туфельки из искусно выделанной кожи оказались как на меня шиты, а платья требовалось лишь немного укоротить.
Лина сбегала на кухню и принесла мне обед. Вкус блюд показался мне несколько непривычным из-за незнакомых специй, но я с удовольствием съела и похлебку, и несколько кусочков мяса, и мягкий ломоть хлеба. А потом заявились швеи и принесли мой свадебный наряд. Платье из алого шелка было расшито бесчисленным множеством сверкающих кристаллов. Ничего подобного мне прежде видеть не доводилось. К наряду еще полагался пояс из тяжелых золотых пластин и усыпанный рубинами золотой же обруч. Перед примеркой я ухитрилась припрятать в своих вещах подаренную Гретой звезду и теперь чувствовала неприятную прохладу там, где прежде кожу согревал амулет.
Швеи и служанки суетились вокруг меня, заставляли примерять все новые и новые платья, плащи, тонкое белье. Что-то подкалывали, что-то подшивали, что-то, наоборот, отрезали. Всей этой суматохой командовала невозмутимая женщина в годах, статная, седовласая. Мне она представилась Моной, главной портнихой. Когда же с примерками было покончено, и швеи с Моной во главе покинули мои покои, мне хотелось только одного – упасть на кровать, закрыть глаза и уснуть. Но Лина и Лира уже теребили меня, напоминая, что пора в купальню.
Не будь я такой усталой, осталась бы в купальнях надолго, восхищаясь бассейнами, наполненными горячей и прохладной водой, комнатой с теплой мраморной плитой, на которой полагалось лежать, пока служанки растирают все тело мыльной пеной и ароматными маслами, струями воды, что били вверх из дна круглых чаш. Но моих сил уже не хватало даже на восхищение. Я позволила служанкам обмыть меня и вымыть и расчесать мне волосы, воспринимая все происходящее будто со стороны. Новая одежда, подогнанная по моим меркам умелыми швеями, уже дожидалась меня, когда омовение закончилось.
Обратную дорогу к своим покоям я бы сама не нашла, непременно заплутала в огромном замке, так что служанкам пришлось отвести меня к самой двери.
– Ничего, госпожа, скоро привыкните, – утешила меня Лира. – А сейчас погодите чуть, я принесу вам ужин, а Лина велит согреть молока с медом, чтобы вы выпили перед сном.
Глаза у меня слипались и без всякого сладкого молока, но при упоминании ужина я ощутила голод, словно не ела уже давно. Отпустив служанок, я вошла в спальню, чтобы в одиночестве достать амулет-звездочку и надеть его, пока никто не видит. И вскрикнула от неожиданности. Прямо на моей кровати сидел незнакомый мужчина. Небрежно, облокотившись на подушки и закинув ногу на ногу.
– К-кто вы такой? – запинаясь, выговорила я. – И что здесь делаете?
Не отвечая, он насмешливо рассматривал меня, и взгляд его показался мне до странности знакомым. Наконец, когда я сделала осторожный шаг обратно к двери, намереваясь выскочить в коридор и закричать, он соизволил заговорить. Все так же не спуская с меня взгляда, процедил сквозь зубы:
– Так вот ты какая… невеста.
Усталость и сонливость улетучились в один миг. Я покачнулась, ухватилась рукой за стену и застыла на месте, во все глаза разглядывая незнакомца. Это он, получается, мой жених? Лучше бы я ошибалась! Пусть бы моим суженым оказался Элред, державшийся со мной отстраненно, или даже снисходительно-безразличный Уорвик. И пусть он ровесник моего отца или даже старше его, какая разница! Зато во взгляде его нет злой насмешки, и губы не кривятся презрительно, и холодом таким от него не веет.
Этот же, что устроился вольготно на моей постели, молод. Молод и красив, вот только пугала меня его красота. Обожглась я уже на Свене, довольно с меня красавчиков. А незнакомец даже не пытался казаться любезным.
– Что молчишь, невеста? Речь отнялась?
И внутри вскипела душная черная волна, ударила в голову, лишила разума.
– Ты забыл назвать свое имя… жених.
Он ухмыльнулся, не сводя с меня пылающего взгляда. И я вспомнила! Вспомнила то, что все эти годы старательно гнала из памяти! Ночь зимних костров, горящие золотом глаза, вертикальные, точно у кошки, зрачки. И голос, отдающий приказ: «Прыгни через огонь!».
– Это ты, – дрожа, едва выговорила я немеющими губами. – Ты. Ты велел мне тогда прыгнуть в костер.
И похолодело в груди, словно в том месте, что прежде согревал амулет, смерзлась коркой тонкая наледь. В испуге я отыскала взглядом сундучок с драгоценностями, среди которых спрятала звездочку. К счастью, он стоял там, куда его поставила Лира, на невысоком резном столике. И крышка его оставалась запертой на замочек.
– Узна-ала, – протянул незнакомец. – Надо же, а я думал, что позабыла.
– Я и позабыла! Но теперь увидела тебя и вспомнила! Так это был ты? Хотел, чтобы я погибла в огне? Но почему?
Он удивился искренне, неподдельно.
– Зачем бы мне желать твоей смерти?
– Откуда мне знать? – огрызнулась я. – Это ведь ты велел мне прыгать в огонь!
Теперь в лице его проявился интерес.
– А почему ты не прыгнула? Мне еще тогда хотелось спросить.
– Вот и спросил бы! И люди моего отца схватили бы тебя и оправили туда, где тебе самое место: в темницу!
И тут он сделал то, чего я никак от него не ожидала. Расхохотался. Весело-весело, так, словно я выдала невесть какую остроту.
– В темницу, говоришь? Меня?
Не знаю, как далеко зашла бы наша перепалка, но тут отворилась дверь и вошла Лира с заставленным едой подносом в руках. Увидев моего жениха, она охнула и попятилась, затряслись, задрожали кувшинчики и тарелки. Я даже испугалась, что она уронит поднос, но нет. Лира бочком-бочком добралась до столика, сгрузила свою ношу и низко поклонилась.
Ее поведение отрезвило меня. Я запоздало сообразила, что здесь, в Даркарии, я уже не благородная ларра, дочь всемогущего на своей земле лаэрда, что вправе карать и миловать по собственному желанию. Нет, я бесправная чужачка, чью жизнь защищает лишь данное королю слово. Но что за дело правителю до меня? Он получит откуп за сторожевую крепость и перевал, а моя судьба ему безразлична. И отец ничего не сможет поделать. Его утешили, успокоили обещанием заботиться обо мне, но как сможет проверить, держат ли слово даркарийцы? Да никак! И теперь я в полной власти будущего супруга, и некому за меня заступиться.
– Принеси еще один прибор, – велел между тем Лире мой жених. – Я буду ужинать со своей невестой.
Лира отвесила еще один поклон и метнулась за дверь вспугнутой белкой.
– Что застыла, невеста? Подходи, не бойся. Я не ем на ужин невинных дев из-за перевала.
Он ухмыльнулся, и от этой ухмылки, от взгляда золотистых глаз мне захотелось сбежать, укрыться, последовать за Лирой.
Замок? Ах, да, Элред ведь сказал моему отцу что-то о правителе. Но я тогда была словно не в себе и сейчас не могла точно припомнить его слова. Что-то о том, что он, Элред, приближенный… как же это прозвучало? Старший советник? Нет, не то слово, не то. Как-то иначе.
Впрочем, и без того понятно, что Элред – главный в нашем маленьком отряде. И его вольное обращение ко мне объяснимо. Значит, меня везут в замок. Хорошо это или плохо? Ясно одно: мой жених, кем бы он ни был, занимает высокое положение, возможно, не ниже, чем у Элреда.
– Смотрите, госпожа, вон там, правее.
Покрепче ухватившись за скамью, я повернулась и не сдержала восторженного восклицания:
– Невероятно!
ГЛАВА ПЯТАЯ
И было чему изумляться. Замок из светлого камня раскинулся на уступе скалы, словно невесомый. Пронзали облака высокие гордые шпили, поблескивали в солнечных лучах оконные стекла. Мое новое жилище казалось сотканным из тумана, сказочным, нереальным. Я ждала, что прекрасное видение вот-вот исчезнет, растает белесой дымкой, но драккар проплыл над крепостной стеной и опустился прямо перед ступенями крыльца. Навстречу нам шагнул высокий крепкий мужчина с суровым лицом. В черных волосах серебрилась седина, у глаз и рта залегли глубокие морщины. Элред первым ступил на землю и поклонился незнакомцу, а тот заговорил хоть и мягким, но властным тоном:
– С возвращением, сын! Удачным ли был ваш поход?
– Да, отец. Мы привезли девушку и бумаги, подтверждающие, что крепость на перевале переходит в нашу собственность с момента заключения брака.
Тот перевел взгляд на меня, и мне отчего-то захотелось съежиться, закрыть голову руками и зажмуриться. Но я помнила наставления Греты, а звездочка на груди словно раскалилась, обжигая кожу и не позволяя поддаться страху. Так что я подняла голову и расправила плечи.
– Значит, ты и есть дочь Ройгара?
– Да, – ответила я коротко.
Раз уж отец Элреда не спросил моего имени, то я сама называть его не стала. Эфвир засуетился, подал мне руку, помог сойти с драккара, а Элстан подхватил сумки. Оба мои спутника отвесили глубокие поклоны, а я склонила голову, выказывая почтение если не к положению так и не представившегося мужчины, то к его возрасту.
Он молча рассматривал меня, словно диковинку на ярмарке, и мне потребовались немалые усилия, чтобы выдержать этот насмешливый любопытствующий взгляд.
– А ты не из робких, дочь Ройгара.
Вот уже второй раз он упомянул моего отца, не добавив к его имени титул. На своей земле, в предгорной долине, я бы никому не спустила подобную дерзость, но здесь только и оставалось, что молчать. Молчаливое достоинство ведь было единственным оружием, доступным мне среди чужаков.
– Отец, Эрна устала с дороги, – вмешался Элред, и я впервые почувствовала к нему благодарность. – Пусть служанки отведут ее в покои, покажут купальню и принесут еду и новую одежду.
– Да, невесте нужен отдых накануне свадьбы, – согласился тот, а сердце мое взволнованно заколотилось от этих слов.
Неужели уже завтра? Так скоро? И кто он, мой жених? Отчего не встречает меня? Или же… или же… как раз он и встретил?
– Добро пожаловать в замок правителя Даркарии, Эрна, дочь Ройгара, – между тем обратился ко мне отец Элреда – получается, он знал мое имя. – С этого дня он станет твоим домом. Меня зовут Уорвик, и я рад принять тебя в свою семью.
У меня закружилась голова. Рад принять в семью? Значит, он – родственник моего жениха? От облегчения, что это не ему меня предназначили в жены, я не сразу уловила подлинный смысл его слов. Если он – родственник жениха, а Элред – его сын, то значит… значит… Растерянно я оглянулась на Элреда, но он уже не смотрел в мою сторону, а отдавал приказания бесшумно появившемуся слуге. Звезда на груди опять нагрелась, приводя меня в чувство, и я поклонилась Уорвику.
– Благодарю за гостеприимство, господин Уорвик.
– Обращайся ко мне по имени, Эрна, – велел он. – Мы теперь – одна семья.
А ведь Элред с первой же встречи звал меня просто по имени. Так неужели это он – мой будущий супруг? Но почему тогда ни словом не обмолвился об этом?
Я не заметила, чтобы Уорвик подзывал служанок, но они появились словно из ниоткуда. Две девушки на вид моложе меня, но постарше Айлы, одного роста, одинаково стройные и темноволосые, в схожих темных домотканых платьях. Они низко поклонились мне. Ни одна из них не осмеливалась смотреть на меня прямо, но обе бросали украдкой любопытные взгляды.
– Это ваша госпожа, – обратился к ним Уорвик. – Ларра Эрна из долины по ту сторону гор.
И разом утратил ко мне интерес, повернулся к сыну.
Служанки представились Линой и Лирой, сестрами, и предложили мне следовать за ними. Элстан вручил Лине сумку с моими вещами, и я пошла за девушками в замок.
Так я впервые очутилась в Даркарии, стране за перевалом, месте, куда не ступала нога ни одного жителя моего родного королевства.
***
Поселили меня в покоях, превосходящих по роскоши даже спальню отца и матери в родном замке. И, как пояснили служанки, комнаты эти оставались за мной, если я того пожелаю, и после заключения брака. Я с любопытством осматривалась: слишком многое мне было в диковинку. И отдельная комната, где хранились наряды, и личная умывальня, куда вода доставлялась не ведрами, а по проложенным в стенах трубах. На мой вопрос, как же такое может быть, Лина и Лира с недоумением переглянулись.
– Мы точно не знаем, госпожа, – ответила, наконец, Лина, более разговорчивая и бойкая, нежели ее сестра. – Оно везде так. Смотрите, нужно повернуть этот рычаг, чтобы текла холодная, а второй – чтобы горячая.
Меня это приспособление повергло в немалое изумление, и я долго не могла решиться сама попробовать. Удивляло и то, что использованная вода тоже утекала в какую-то трубу. У стены на низком мраморном столике стояли склянки, заполненные разноцветными жидкостями. Лина пояснила, что это мыло и душистые масла, притирания для придания нежности коже и для блеска волос.
– Купальни внизу, госпожа, мы отведем вас туда после обеда.
Мне бы, пожалуй, и умывальни хватило для омовения, но при упоминании купален любопытство разгорелось с новой силой, и отказываться я не стала.
Кроме уже упомянутых двух комнат, в моем распоряжении оказались еще и спальня с огромной кроватью под темно-вишневым бархатным пологом, и небольшой кабинет. Читать и писать я умела, образование в приграничных землях благородные ларры получали наравне с наследниками мужского пола, но вот зачем мне целый кабинет – даже представить не могла. Да, кем бы ни был мой будущий супруг, он, определенно, занимал высокое положение и отличался щедростью. В последнем я удостоверилась, когда служанки предложили мне выбрать платье, чтобы переодеться. Меня, оказывается, поджидал целый ворох нарядов, большинство из которых следовало лишь немного подогнать по фигуре, благо, местная мода это позволяла. В Даркарии женщины носили свободные легкие одежды, подчеркивая талию широкими поясами. И сейчас Лира и Лина разворачивали передо мной многочисленные разноцветные платья и плащи из шелка и батиста, тонкой шерсти и бархата. А еще чулки, туфельки, белье, пояса и головные повязки… У меня вскоре зарябило в глазах и закружилась голова.
– Выберите что-нибудь на ближайшие пару дней, госпожа. Вещи сразу же подгонят под ваши мерки, когда придут швеи со свадебным нарядом.
Очередное напоминание о скором обряде отозвалось дрожью во всем теле, но служанки не заметили моего испуга и продолжали болтать. Их словоохотливость так отличалась от молчаливой сдержанности моих недавних спутников! Лира тоже перестала робеть и оказалась не менее разговорчивой, чем сестра.
В комнате с нарядами меня дожидался еще один подарок неведомого жениха, пожалуй, самый дорогой, превосходящий по стоимости и шелка, и парчу, и бархат. Настоящее зеркало, да еще и невиданных размеров! Когда-то заезжий купец привез в наши края круглое зеркальце в узорчатой серебряной оправе, и отец купил его маме, но тот подарок величиной был немногим больше мужской ладони, и все равно за него пришлось отдать немалую сумму. А в этом же огромном зеркале я отражалась в полный рост! У меня даже дыхание перехватило от изумления, и я долго поворачивалась то одним боком, то другим, рассматривая собственное отражение. Служанки прикладывали ко мне платья, и я казалась самой себе не то принцессой из сказания, не то королевой из легенд. Наконец, выбрала легкий лиловый шелк, оттенявший золото волос, и еще светло-синюю шерсть – в цвет глаз. Мягкие туфельки из искусно выделанной кожи оказались как на меня шиты, а платья требовалось лишь немного укоротить.
Лина сбегала на кухню и принесла мне обед. Вкус блюд показался мне несколько непривычным из-за незнакомых специй, но я с удовольствием съела и похлебку, и несколько кусочков мяса, и мягкий ломоть хлеба. А потом заявились швеи и принесли мой свадебный наряд. Платье из алого шелка было расшито бесчисленным множеством сверкающих кристаллов. Ничего подобного мне прежде видеть не доводилось. К наряду еще полагался пояс из тяжелых золотых пластин и усыпанный рубинами золотой же обруч. Перед примеркой я ухитрилась припрятать в своих вещах подаренную Гретой звезду и теперь чувствовала неприятную прохладу там, где прежде кожу согревал амулет.
Швеи и служанки суетились вокруг меня, заставляли примерять все новые и новые платья, плащи, тонкое белье. Что-то подкалывали, что-то подшивали, что-то, наоборот, отрезали. Всей этой суматохой командовала невозмутимая женщина в годах, статная, седовласая. Мне она представилась Моной, главной портнихой. Когда же с примерками было покончено, и швеи с Моной во главе покинули мои покои, мне хотелось только одного – упасть на кровать, закрыть глаза и уснуть. Но Лина и Лира уже теребили меня, напоминая, что пора в купальню.
Не будь я такой усталой, осталась бы в купальнях надолго, восхищаясь бассейнами, наполненными горячей и прохладной водой, комнатой с теплой мраморной плитой, на которой полагалось лежать, пока служанки растирают все тело мыльной пеной и ароматными маслами, струями воды, что били вверх из дна круглых чаш. Но моих сил уже не хватало даже на восхищение. Я позволила служанкам обмыть меня и вымыть и расчесать мне волосы, воспринимая все происходящее будто со стороны. Новая одежда, подогнанная по моим меркам умелыми швеями, уже дожидалась меня, когда омовение закончилось.
Обратную дорогу к своим покоям я бы сама не нашла, непременно заплутала в огромном замке, так что служанкам пришлось отвести меня к самой двери.
– Ничего, госпожа, скоро привыкните, – утешила меня Лира. – А сейчас погодите чуть, я принесу вам ужин, а Лина велит согреть молока с медом, чтобы вы выпили перед сном.
Глаза у меня слипались и без всякого сладкого молока, но при упоминании ужина я ощутила голод, словно не ела уже давно. Отпустив служанок, я вошла в спальню, чтобы в одиночестве достать амулет-звездочку и надеть его, пока никто не видит. И вскрикнула от неожиданности. Прямо на моей кровати сидел незнакомый мужчина. Небрежно, облокотившись на подушки и закинув ногу на ногу.
– К-кто вы такой? – запинаясь, выговорила я. – И что здесь делаете?
Не отвечая, он насмешливо рассматривал меня, и взгляд его показался мне до странности знакомым. Наконец, когда я сделала осторожный шаг обратно к двери, намереваясь выскочить в коридор и закричать, он соизволил заговорить. Все так же не спуская с меня взгляда, процедил сквозь зубы:
– Так вот ты какая… невеста.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Усталость и сонливость улетучились в один миг. Я покачнулась, ухватилась рукой за стену и застыла на месте, во все глаза разглядывая незнакомца. Это он, получается, мой жених? Лучше бы я ошибалась! Пусть бы моим суженым оказался Элред, державшийся со мной отстраненно, или даже снисходительно-безразличный Уорвик. И пусть он ровесник моего отца или даже старше его, какая разница! Зато во взгляде его нет злой насмешки, и губы не кривятся презрительно, и холодом таким от него не веет.
Этот же, что устроился вольготно на моей постели, молод. Молод и красив, вот только пугала меня его красота. Обожглась я уже на Свене, довольно с меня красавчиков. А незнакомец даже не пытался казаться любезным.
– Что молчишь, невеста? Речь отнялась?
И внутри вскипела душная черная волна, ударила в голову, лишила разума.
– Ты забыл назвать свое имя… жених.
Он ухмыльнулся, не сводя с меня пылающего взгляда. И я вспомнила! Вспомнила то, что все эти годы старательно гнала из памяти! Ночь зимних костров, горящие золотом глаза, вертикальные, точно у кошки, зрачки. И голос, отдающий приказ: «Прыгни через огонь!».
– Это ты, – дрожа, едва выговорила я немеющими губами. – Ты. Ты велел мне тогда прыгнуть в костер.
И похолодело в груди, словно в том месте, что прежде согревал амулет, смерзлась коркой тонкая наледь. В испуге я отыскала взглядом сундучок с драгоценностями, среди которых спрятала звездочку. К счастью, он стоял там, куда его поставила Лира, на невысоком резном столике. И крышка его оставалась запертой на замочек.
– Узна-ала, – протянул незнакомец. – Надо же, а я думал, что позабыла.
– Я и позабыла! Но теперь увидела тебя и вспомнила! Так это был ты? Хотел, чтобы я погибла в огне? Но почему?
Он удивился искренне, неподдельно.
– Зачем бы мне желать твоей смерти?
– Откуда мне знать? – огрызнулась я. – Это ведь ты велел мне прыгать в огонь!
Теперь в лице его проявился интерес.
– А почему ты не прыгнула? Мне еще тогда хотелось спросить.
– Вот и спросил бы! И люди моего отца схватили бы тебя и оправили туда, где тебе самое место: в темницу!
И тут он сделал то, чего я никак от него не ожидала. Расхохотался. Весело-весело, так, словно я выдала невесть какую остроту.
– В темницу, говоришь? Меня?
Не знаю, как далеко зашла бы наша перепалка, но тут отворилась дверь и вошла Лира с заставленным едой подносом в руках. Увидев моего жениха, она охнула и попятилась, затряслись, задрожали кувшинчики и тарелки. Я даже испугалась, что она уронит поднос, но нет. Лира бочком-бочком добралась до столика, сгрузила свою ношу и низко поклонилась.
Ее поведение отрезвило меня. Я запоздало сообразила, что здесь, в Даркарии, я уже не благородная ларра, дочь всемогущего на своей земле лаэрда, что вправе карать и миловать по собственному желанию. Нет, я бесправная чужачка, чью жизнь защищает лишь данное королю слово. Но что за дело правителю до меня? Он получит откуп за сторожевую крепость и перевал, а моя судьба ему безразлична. И отец ничего не сможет поделать. Его утешили, успокоили обещанием заботиться обо мне, но как сможет проверить, держат ли слово даркарийцы? Да никак! И теперь я в полной власти будущего супруга, и некому за меня заступиться.
– Принеси еще один прибор, – велел между тем Лире мой жених. – Я буду ужинать со своей невестой.
Лира отвесила еще один поклон и метнулась за дверь вспугнутой белкой.
– Что застыла, невеста? Подходи, не бойся. Я не ем на ужин невинных дев из-за перевала.
Он ухмыльнулся, и от этой ухмылки, от взгляда золотистых глаз мне захотелось сбежать, укрыться, последовать за Лирой.
