Я уцепилась за сказанное.
– Журналистов? Будет кто-то еще?
Джейк скривился так, будто по ошибке глотнул из стакана вместо воды неразбавленного уксуса.
– Да, «События» кого-то посылают.
«События» – наш извечный конкурент. А их специальный корреспондент Воробей Стреляный ухитрился пару раз обойти на повороте меня, в смысле, Мангуста Ловкого. И если уж «События» для чего-то сунули в состав экспедиции своего человека, то это лучшее доказательство того, что все нет просто, как кажется. Запах жареного Воробей Стреляный умудрялся учуять задолго до того, как разгорался пожар скандала. Его чутье, пожалуй, было не хуже, чем у Джека.
– Воробья?
– Так они и признались, – усмехнулся Джейк. – Но, полагаю, да. Джонс согласился на представителей прессы всего от двух изданий, самых крупных в столице, да и то под давлением комиссии. Так что твоя задача – перевоплотиться в Мангуста.
– Разведать, разнюхать, разузнать. И щелкнуть Воробья по клюву.
Джейк ухмыльнулся.
– Именно так. Ну что, хорошее я для тебя припас задание?
Меня уже охватил азарт. Я уже мысленно примеряла на себя образ Софии Ферт: старательная, исполнительная, не слишком дальновидная. Попадающая то и дело помимо воли в разные курьезные ситуации. Немного неловкая. Таких не опасаются, при таких не взвешивают осторожно каждое слово. Удобная маска.
И для того, чтобы разобраться с завещанием дядюшки, поездка тоже выдалась кстати. Новое место, новые знакомства. Глядишь, и встречу кого-нибудь, кого смогу выдать за страстную любовь с первого взгляда, а то даже не представляла, к кому бы обратиться за помощью. Джейк, наверное, не отказал бы, не будь он уже женат. Насколько мне известно – счастливо. Гордон из отдела спортивных новостей ухватился бы за мое предложение с радостью, но вот отделаться от него после свадьбы вряд ли бы удалось. Он давно уже предпринимал грубоватые попытки ухаживания, но я старательно делала вид, что ничего не замечаю. И, если разобраться, среди моих знакомых мужского пола не нашлось бы на данный момент ни одного, кого я смогла бы предъявить адвокату.
Значит, решено: будем заводить новые знакомства! Не среди членов экспедиции, так среди туристов непременно отыщется холостой привлекательный мужчина, подходящий на роль фиктивного супруга.
Все складывалось как нельзя лучше. И я довольно улыбнулась и сообщила Джейку:
– Я согласна. Выписывай распоряжение на командировочные. Берегись, Воробей: Мангуст выходит на охоту!
И мы дружно расхохотались.
Чем проще – тем лучше.
Вот мое основное правило при вживании в роль. И чем дольше эту самую роль требуется исполнять, тем меньше мелких деталей и отличий от подлинной меня для нее требовалось. Забыться легко, а любая выбивающаяся из образа мелочь порождает подозрения. Можно при помощи грима превратиться в старуху, ссутулиться, шаркать ногами, кряхтеть, двигаться с видимым затруднением, а потом резко обернуться, услышав, например, крик. И все – образ разрушен. Да и гримироваться каждое утро – такое себе удовольствие. Нет, я изображала самых разных людей, и пожилых особ, и вертлявых мальчишек, благо, средний рост и изящное телосложение позволяли делать это с легкостью. Меняла внешность с удовольствием, находя в этом развлечение. Но никогда не становилась кем-то другим дольше, чем на пару дней. Теперь же предстояло изображать Софию Ферт не меньше, чем две-три недели.
Значит – что?
Значит, София Ферт будет версией Софии Фаррел с минимальными отличиями. Ни с кем из членов экспедиции я не была знакома лично, что облегчало мою задачу. Даже с Джонсом мне общаться не приходилось: разрешение напечатать статью запрашивал Джейк, а материал на визирование отвозил курьер. Так что разоблачения я не боялась. Другая прическа и одежда – и меня не опознают даже случайные знакомые. И очки с простыми стеклами в нелепой круглой оправе здорово меняют облик, можете мне поверить.
Итак, юная нейра Ферт. Немного подумав, я скостила себе пару лет. В самом-то деле, кто определит с точностью, двадцать один мне год или уже летом исполнится двадцать три? Никто, правильно. А для недавней выпускницы Университета, только-только устроившейся на стажировку, двадцать один – возраст самый подходящий.
Теперь прическа. Красить волосы не стоит, за столь долгое время чей-нибудь внимательный взгляд точно разглядит отросшие корни, даже если не забывать обновлять цвет. Останусь блондинкой с платиновыми локонами, вот только заплету их в тугую косу: подобную прическу не носила со школьных лет. Или в тугой пучок стяну. Синие глаза, темные брови и ресницы – такое сочетание, конечно, привлекает внимание, но уникальным никак не является. А за толстыми стеклами попробуй еще те глаза разгляди! Тонкие черты лица и пухлые губы тоже не редкость, а косметикой София Ферт не пользуется. Одежду вот придется купить. Дешевую, мешковатых фасонов и блеклых оттенков, таких, что в обычной жизни я не ношу. Практичную обувь на низком ходу. Забавную шапочку из фетра. И теплую меховую, ведь зимы поблизости Снежной долины суровые, вдруг придется долго разгуливать по городу. Фасон только надо выбрать неудачный, чтобы не подходил к лицу. И все, готово – меня мама не узнает! С первого взгляда, по крайней мере.
Сумку я присмотрела и вовсе на барахолке. Потертая, изрядно поношенная, зато из некогда мягкой коричневой кожи и расшитая цветами. Отлично, чудесный штрих к образу небогатой девицы. Буду всем рассказывать, что эту прелесть мне подарила любимая бабуля на пятнадцатилетие. И еще прикуплю вон тот блокнот с изображением котенка на обложке, чтобы никто не усомнился в том, что София Ферт – натура хоть и деятельная, но не лишена сентиментальности.
Закончив преображение, я окинула свое отражение в зеркале критическим взглядом и осталась довольна увиденным. Нет, природная привлекательность никуда не делась, но она словно выцвела, поблекла, приглушенная нелепой одеждой и прической. Требовалось хорошенько присмотреться, чтобы разглядеть во мне привычную яркую красотку Софию Фаррел.
Документы отправились в потрепанную сумку, туда же полетел кошелек, обиженно звякнувший мелочью. Крупные купюры легли в потайное отделение дорожного саквояжа. Я всегда имела при себе приличную сумму наличными: в любом месте может повстречаться осведомленный человечек, а информация стоит дорого. И почему-то никто, вот решительно никто из торгующих ею не соглашался на банковские чеки! Все предпочитали хрустящие бумажки. В самом начале карьеры Мангуста Ловкого я допустила ошибку, которую с тех пор больше не повторяла: не имела достаточно средств, чтобы расплатиться с осведомителем. Одного раза мне хватило, чтобы накрепко вбить в голову науку.
Итак, сумка, небольшой дорожный саквояж со сменой одежды, всевозможными женскими мелочами и кое-какими на первый взгляд безобидными штучками, купленный в последний момент на уличном лотке романчик в яркой обложке, на вид потрепанный и зачитанный. Все, образ Софии Ферт готов! Встречай меня, Снежная долина!
***
Снежная долина встретила меня на удивление ясной погодой. Всем причастным к экспедиции надлежало явиться в небольшой городок Дольстоун и поселиться в гостинице, что носила немудреное название «Отель Дольстоуна». Номера для всех уже были забронированы, дальнейшие инструкции полагалось получить на месте. На мое счастье, в городке имелась своя портальная станция, и располагалась она на редкость удачно, на центральной площади, всего в пяти минутах пешей прогулки от отеля. Расспросив дежурного, куда мне следует идти и отказавшись от такси, я вышла из здания, зажмурилась от ослепительно яркого солнца и невольно прикрыла рукой нос, вдохнув морозный воздух. Щеки тут же защипало от холода. Близость Снежной долины давала о себе знать: в Дольстоуне, в отличие от слякотной столицы, где первый робкий снег то и дело сменялся противным моросящим дождем, уже царила настоящая зима.
У крыльца станции высились сугробы, но площадь от снега чистили исправно. Центр оградили невысоким заборчиком и залили каток, где сейчас, по утреннему времени, лениво скользила одинокая фигурка. К вечеру, надо полагать, народу набьется побольше, в разноцветных палатках, расставленных по периметру, станут бойко торговать горячими пирогами и согревающими напитками, зажгутся яркие огни и будет кипеть жизнь. Сейчас же торговля еще не началась, хотя через площадь и сновали прохожие, все с деловитыми лицами – явно спешили по своим делам. У ограждения никто не задерживался, к палаткам не подходил, по сторонам не глазел. Я повернулась, бросила взгляд на часы, украшавшие крышу станции – всего-то половина девятого утра. Праздные курортники, должно быть, только-только покидают свои постели.
Кстати, насчет украшения я вовсе не преувеличила ради красного словца: часы действительно были необычными, с лепными золочеными цифрами и резными стрелками, с причудливыми фигурками не то гномов, не то лесных духов по бокам. Я немного полюбовалась и отправилась на поиски гостиницы.
Вернее, собралась отправиться. Развернулась, поскользнулась на плитке и нелепо взмахнула руками в попытке удержать равновесие. Сумку не выронила, а вот пузатый саквояж упал, от удара расстегнулся ненадежный замок и часть вещей высыпалась наружу. По счастью, ничего интимного на всеобщее обозрение не вывалилось, так, домашние туфли в мешочке, вязаная шаль, щетка для волос и тот самый роман в яркой обложке. Я присела, принялась заталкивать пожитки обратно, потянулась за книженцией – и рука моя наткнулась на теплые пальцы без перчатки. Как и мои, к слову: в столице с ночи снова потеплело, и о перчатках я благополучно позабыла. Придется купить новые на месте.
Моя рука соприкоснулась с мужской ладонью, я подняла взгляд и уставилась прямо в насмешливые ярко-зеленые глаза.
– Позвольте вам помочь, нейра.
Во рту отчего-то пересохло, и все, что я смогла, это молча кивнуть.
Незнакомец был одет легко, слишком легко для холодного Дольстоуна. Элегантное пальто из темно-синей шерсти, туфли на тонкой подошве. На черных волосах серебрились и не таяли снежинки. Должно быть, он тоже прибыл порталом незадолго до меня, причем его точка отправления располагалась где-то на юге, иначе хотя бы шарфом догадался укутаться. Но не было ни шарфа, ни шапки, ни перчаток. Пока незнакомец вертел в руках романчик, я беззастенчиво разглядывала его. А что? Мне жениха, между прочим, подыскивать надо. Вот этот экземпляр, кстати, формально свободен: на узких длинных пальцах кольца отсутствуют, значит, не женат и не помолвлен. Конечно, не исключено, что имеется у него возлюбленная, но обязательствами с ней он не связан. И подошел бы для моего плана, если бы не один изъян.
Слишком красив, увы.
Правильные черты лица, широко расставленные зеленые глазища под ресницами столь длинными и густыми, что любая девушка позавидует. Тонкий нос с горбинкой. Высокие скулы. Ямочка на подбородке. Спохватившись, что бесстыдно пялюсь на постороннего мужчину, позабыв о маскировке, я выругалась про себя и сунула руку в сумку, судорожно нашаривая очки. Хорошо еще, что дурацкую шапочку натянуть не позабыла! Обидно, конечно, предстать перед этаким красавчиком в столь неказистом облике, но ничего, переживу. Задание важнее, чем произведенное на незнакомца впечатление.
Есть! Обрадовавшись, что могу объяснить свое падение плохим зрением, я нацепила на нос очки – и тут же поняла, что совершила новую ошибку. Стекла мгновенно запотели, и я уже на самом деле ничего не видела.
– Позвольте? – с вопросительной интонацией повторил незнакомец.
Сунул мне в руки яркий томик и выкинул нечто совсем уж из ряда вон выходящее. А именно – стянул с меня очки.
– Что вы себе…
В его руках невесть откуда появился платок. Белоснежный, с вышитой в углу монограммой, разглядеть которую никак не получалось, мелькал край буквы – и тут же исчезал. Этим платком красавчик-незнакомец тщательнейшим образом протер стекла и сунул мне очки обратно.
– Вот, так будет лучше.
Понял, что ни в каких очках я не нуждаюсь? Или не догадался? Выражение его лица оставалось отстраненно-вежливым, и только в глазах плясали золотистые смешливые искорки. Или это мне почудилось из-за яркого солнца?
– Б-благодарю.
Ну вот, к близорукости и неуклюжести добавилось еще и заикание. Завидная невеста, нечего говорить! И ведь не нарочно, от растерянности запнулась. И нет мне никакого дела до того, что красавчик обо мне подумал! Нет никакого дела, повторяю! У меня задание редакции и поиск фиктивного жениха, а на мимолетный флирт времени совсем не хватает. Кроме мимолетного же флирта с этаким экземпляром мужского пола нельзя иметь ничего – это я вбила себе в голову накрепко. Дошла, к сожалению, опытным путем. Но вспоминать давнюю неприятную историю не хотелось, до сих пор жили еще в глупом сердце отголоски застарелой боли.
Так что я еще раз, уже более уверенным тоном, поблагодарила нежданного помощника, подхватила саквояж и ничуть не расстроилась, когда незнакомец не спросил, куда я направляюсь и не предложил себя в сопровождающие, а коротко кивнул и направился совсем в другую сторону. Ничуть-ничуть не расстроилась, вот ни капельки, поверьте!
До «Отеля Дольстоуна» я дошла очень быстрым шагом. Да что там, почти бежала – и бежала бы, если бы не опасение снова поскользнуться и плюхнуться на пятую точку на радость зевакам. Несмотря на то, что солнце поднималось выше, мороз, казалось, только крепчал, все сильнее покусывал нос и щеки, а руки, крепко сжимавшие поклажу, и вовсе уже болели от холода. Пальцы свело так, что я всерьез опасалась, что их не получится разжать. Так и буду ходить, вцепившись в нелепую потрепанную сумку. Интересно, как там мой легко одетый случайный помощник? Не околел еще? Я подавила неуместное желание обернуться и разозлилась на себя. Судя по ткани и крою пальто, по мягкой даже на вид коже обуви, незнакомец не бедствовал. Купит себе одежду по сезону, вот и все. А мне нечего думать о всяких глупостях!
На широкое крыльцо выкрашенного в бледно-зеленый цвет трехэтажного здания с колоннами я не поднялась – взлетела. Передо мной распахнули дверь, чьи-то руки мягко, но настойчиво отняли багаж, ко мне приблизилась элегантно одетая нейра лет пятидесяти на вид. Строгое синее платье с высоким воротничком, изящная брошь в виде тонкого золотого листа ивы, гладко зачесанные и стянутые в тугой узел на затылке каштановые с проседью волосы. Внимательный взгляд серых глаз. Отсутствие макияжа. Ухоженные руки с коротко обрезанными ногтями.
– Добрый день, нейра. Меня зовут Лидия Макферсон, я – управляющая «Отелем Дольстоуна». Чем могу быть полезна?
Я назвалась и нейра Макферсон кивнула.
– Да, нейра Ферт, для вас забронирован номер. Второй этаж, двадцать седьмая комната.
Вот это память! Она не стала сверяться с записями или уточнять у застывшей за стойкой миловидной блондинки в униформе, просто сразу вспомнила, где именно меня должны поселить! А ведь ожидался приезд целой экспедиции!
Перехватив мой полный восхищения взгляд, нейра Макферсон едва заметно улыбнулась. Дрогнули, приподнимаясь, уголки губ – вот и вся реакция.
– Прошу вас, нейра. Распишитесь в журнале, будьте любезны.
– Журналистов? Будет кто-то еще?
Джейк скривился так, будто по ошибке глотнул из стакана вместо воды неразбавленного уксуса.
– Да, «События» кого-то посылают.
«События» – наш извечный конкурент. А их специальный корреспондент Воробей Стреляный ухитрился пару раз обойти на повороте меня, в смысле, Мангуста Ловкого. И если уж «События» для чего-то сунули в состав экспедиции своего человека, то это лучшее доказательство того, что все нет просто, как кажется. Запах жареного Воробей Стреляный умудрялся учуять задолго до того, как разгорался пожар скандала. Его чутье, пожалуй, было не хуже, чем у Джека.
– Воробья?
– Так они и признались, – усмехнулся Джейк. – Но, полагаю, да. Джонс согласился на представителей прессы всего от двух изданий, самых крупных в столице, да и то под давлением комиссии. Так что твоя задача – перевоплотиться в Мангуста.
– Разведать, разнюхать, разузнать. И щелкнуть Воробья по клюву.
Джейк ухмыльнулся.
– Именно так. Ну что, хорошее я для тебя припас задание?
Меня уже охватил азарт. Я уже мысленно примеряла на себя образ Софии Ферт: старательная, исполнительная, не слишком дальновидная. Попадающая то и дело помимо воли в разные курьезные ситуации. Немного неловкая. Таких не опасаются, при таких не взвешивают осторожно каждое слово. Удобная маска.
И для того, чтобы разобраться с завещанием дядюшки, поездка тоже выдалась кстати. Новое место, новые знакомства. Глядишь, и встречу кого-нибудь, кого смогу выдать за страстную любовь с первого взгляда, а то даже не представляла, к кому бы обратиться за помощью. Джейк, наверное, не отказал бы, не будь он уже женат. Насколько мне известно – счастливо. Гордон из отдела спортивных новостей ухватился бы за мое предложение с радостью, но вот отделаться от него после свадьбы вряд ли бы удалось. Он давно уже предпринимал грубоватые попытки ухаживания, но я старательно делала вид, что ничего не замечаю. И, если разобраться, среди моих знакомых мужского пола не нашлось бы на данный момент ни одного, кого я смогла бы предъявить адвокату.
Значит, решено: будем заводить новые знакомства! Не среди членов экспедиции, так среди туристов непременно отыщется холостой привлекательный мужчина, подходящий на роль фиктивного супруга.
Все складывалось как нельзя лучше. И я довольно улыбнулась и сообщила Джейку:
– Я согласна. Выписывай распоряжение на командировочные. Берегись, Воробей: Мангуст выходит на охоту!
И мы дружно расхохотались.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Чем проще – тем лучше.
Вот мое основное правило при вживании в роль. И чем дольше эту самую роль требуется исполнять, тем меньше мелких деталей и отличий от подлинной меня для нее требовалось. Забыться легко, а любая выбивающаяся из образа мелочь порождает подозрения. Можно при помощи грима превратиться в старуху, ссутулиться, шаркать ногами, кряхтеть, двигаться с видимым затруднением, а потом резко обернуться, услышав, например, крик. И все – образ разрушен. Да и гримироваться каждое утро – такое себе удовольствие. Нет, я изображала самых разных людей, и пожилых особ, и вертлявых мальчишек, благо, средний рост и изящное телосложение позволяли делать это с легкостью. Меняла внешность с удовольствием, находя в этом развлечение. Но никогда не становилась кем-то другим дольше, чем на пару дней. Теперь же предстояло изображать Софию Ферт не меньше, чем две-три недели.
Значит – что?
Значит, София Ферт будет версией Софии Фаррел с минимальными отличиями. Ни с кем из членов экспедиции я не была знакома лично, что облегчало мою задачу. Даже с Джонсом мне общаться не приходилось: разрешение напечатать статью запрашивал Джейк, а материал на визирование отвозил курьер. Так что разоблачения я не боялась. Другая прическа и одежда – и меня не опознают даже случайные знакомые. И очки с простыми стеклами в нелепой круглой оправе здорово меняют облик, можете мне поверить.
Итак, юная нейра Ферт. Немного подумав, я скостила себе пару лет. В самом-то деле, кто определит с точностью, двадцать один мне год или уже летом исполнится двадцать три? Никто, правильно. А для недавней выпускницы Университета, только-только устроившейся на стажировку, двадцать один – возраст самый подходящий.
Теперь прическа. Красить волосы не стоит, за столь долгое время чей-нибудь внимательный взгляд точно разглядит отросшие корни, даже если не забывать обновлять цвет. Останусь блондинкой с платиновыми локонами, вот только заплету их в тугую косу: подобную прическу не носила со школьных лет. Или в тугой пучок стяну. Синие глаза, темные брови и ресницы – такое сочетание, конечно, привлекает внимание, но уникальным никак не является. А за толстыми стеклами попробуй еще те глаза разгляди! Тонкие черты лица и пухлые губы тоже не редкость, а косметикой София Ферт не пользуется. Одежду вот придется купить. Дешевую, мешковатых фасонов и блеклых оттенков, таких, что в обычной жизни я не ношу. Практичную обувь на низком ходу. Забавную шапочку из фетра. И теплую меховую, ведь зимы поблизости Снежной долины суровые, вдруг придется долго разгуливать по городу. Фасон только надо выбрать неудачный, чтобы не подходил к лицу. И все, готово – меня мама не узнает! С первого взгляда, по крайней мере.
Сумку я присмотрела и вовсе на барахолке. Потертая, изрядно поношенная, зато из некогда мягкой коричневой кожи и расшитая цветами. Отлично, чудесный штрих к образу небогатой девицы. Буду всем рассказывать, что эту прелесть мне подарила любимая бабуля на пятнадцатилетие. И еще прикуплю вон тот блокнот с изображением котенка на обложке, чтобы никто не усомнился в том, что София Ферт – натура хоть и деятельная, но не лишена сентиментальности.
Закончив преображение, я окинула свое отражение в зеркале критическим взглядом и осталась довольна увиденным. Нет, природная привлекательность никуда не делась, но она словно выцвела, поблекла, приглушенная нелепой одеждой и прической. Требовалось хорошенько присмотреться, чтобы разглядеть во мне привычную яркую красотку Софию Фаррел.
Документы отправились в потрепанную сумку, туда же полетел кошелек, обиженно звякнувший мелочью. Крупные купюры легли в потайное отделение дорожного саквояжа. Я всегда имела при себе приличную сумму наличными: в любом месте может повстречаться осведомленный человечек, а информация стоит дорого. И почему-то никто, вот решительно никто из торгующих ею не соглашался на банковские чеки! Все предпочитали хрустящие бумажки. В самом начале карьеры Мангуста Ловкого я допустила ошибку, которую с тех пор больше не повторяла: не имела достаточно средств, чтобы расплатиться с осведомителем. Одного раза мне хватило, чтобы накрепко вбить в голову науку.
Итак, сумка, небольшой дорожный саквояж со сменой одежды, всевозможными женскими мелочами и кое-какими на первый взгляд безобидными штучками, купленный в последний момент на уличном лотке романчик в яркой обложке, на вид потрепанный и зачитанный. Все, образ Софии Ферт готов! Встречай меня, Снежная долина!
***
Снежная долина встретила меня на удивление ясной погодой. Всем причастным к экспедиции надлежало явиться в небольшой городок Дольстоун и поселиться в гостинице, что носила немудреное название «Отель Дольстоуна». Номера для всех уже были забронированы, дальнейшие инструкции полагалось получить на месте. На мое счастье, в городке имелась своя портальная станция, и располагалась она на редкость удачно, на центральной площади, всего в пяти минутах пешей прогулки от отеля. Расспросив дежурного, куда мне следует идти и отказавшись от такси, я вышла из здания, зажмурилась от ослепительно яркого солнца и невольно прикрыла рукой нос, вдохнув морозный воздух. Щеки тут же защипало от холода. Близость Снежной долины давала о себе знать: в Дольстоуне, в отличие от слякотной столицы, где первый робкий снег то и дело сменялся противным моросящим дождем, уже царила настоящая зима.
У крыльца станции высились сугробы, но площадь от снега чистили исправно. Центр оградили невысоким заборчиком и залили каток, где сейчас, по утреннему времени, лениво скользила одинокая фигурка. К вечеру, надо полагать, народу набьется побольше, в разноцветных палатках, расставленных по периметру, станут бойко торговать горячими пирогами и согревающими напитками, зажгутся яркие огни и будет кипеть жизнь. Сейчас же торговля еще не началась, хотя через площадь и сновали прохожие, все с деловитыми лицами – явно спешили по своим делам. У ограждения никто не задерживался, к палаткам не подходил, по сторонам не глазел. Я повернулась, бросила взгляд на часы, украшавшие крышу станции – всего-то половина девятого утра. Праздные курортники, должно быть, только-только покидают свои постели.
Кстати, насчет украшения я вовсе не преувеличила ради красного словца: часы действительно были необычными, с лепными золочеными цифрами и резными стрелками, с причудливыми фигурками не то гномов, не то лесных духов по бокам. Я немного полюбовалась и отправилась на поиски гостиницы.
Вернее, собралась отправиться. Развернулась, поскользнулась на плитке и нелепо взмахнула руками в попытке удержать равновесие. Сумку не выронила, а вот пузатый саквояж упал, от удара расстегнулся ненадежный замок и часть вещей высыпалась наружу. По счастью, ничего интимного на всеобщее обозрение не вывалилось, так, домашние туфли в мешочке, вязаная шаль, щетка для волос и тот самый роман в яркой обложке. Я присела, принялась заталкивать пожитки обратно, потянулась за книженцией – и рука моя наткнулась на теплые пальцы без перчатки. Как и мои, к слову: в столице с ночи снова потеплело, и о перчатках я благополучно позабыла. Придется купить новые на месте.
Моя рука соприкоснулась с мужской ладонью, я подняла взгляд и уставилась прямо в насмешливые ярко-зеленые глаза.
– Позвольте вам помочь, нейра.
Во рту отчего-то пересохло, и все, что я смогла, это молча кивнуть.
Незнакомец был одет легко, слишком легко для холодного Дольстоуна. Элегантное пальто из темно-синей шерсти, туфли на тонкой подошве. На черных волосах серебрились и не таяли снежинки. Должно быть, он тоже прибыл порталом незадолго до меня, причем его точка отправления располагалась где-то на юге, иначе хотя бы шарфом догадался укутаться. Но не было ни шарфа, ни шапки, ни перчаток. Пока незнакомец вертел в руках романчик, я беззастенчиво разглядывала его. А что? Мне жениха, между прочим, подыскивать надо. Вот этот экземпляр, кстати, формально свободен: на узких длинных пальцах кольца отсутствуют, значит, не женат и не помолвлен. Конечно, не исключено, что имеется у него возлюбленная, но обязательствами с ней он не связан. И подошел бы для моего плана, если бы не один изъян.
Слишком красив, увы.
Правильные черты лица, широко расставленные зеленые глазища под ресницами столь длинными и густыми, что любая девушка позавидует. Тонкий нос с горбинкой. Высокие скулы. Ямочка на подбородке. Спохватившись, что бесстыдно пялюсь на постороннего мужчину, позабыв о маскировке, я выругалась про себя и сунула руку в сумку, судорожно нашаривая очки. Хорошо еще, что дурацкую шапочку натянуть не позабыла! Обидно, конечно, предстать перед этаким красавчиком в столь неказистом облике, но ничего, переживу. Задание важнее, чем произведенное на незнакомца впечатление.
Есть! Обрадовавшись, что могу объяснить свое падение плохим зрением, я нацепила на нос очки – и тут же поняла, что совершила новую ошибку. Стекла мгновенно запотели, и я уже на самом деле ничего не видела.
– Позвольте? – с вопросительной интонацией повторил незнакомец.
Сунул мне в руки яркий томик и выкинул нечто совсем уж из ряда вон выходящее. А именно – стянул с меня очки.
– Что вы себе…
В его руках невесть откуда появился платок. Белоснежный, с вышитой в углу монограммой, разглядеть которую никак не получалось, мелькал край буквы – и тут же исчезал. Этим платком красавчик-незнакомец тщательнейшим образом протер стекла и сунул мне очки обратно.
– Вот, так будет лучше.
Понял, что ни в каких очках я не нуждаюсь? Или не догадался? Выражение его лица оставалось отстраненно-вежливым, и только в глазах плясали золотистые смешливые искорки. Или это мне почудилось из-за яркого солнца?
– Б-благодарю.
Ну вот, к близорукости и неуклюжести добавилось еще и заикание. Завидная невеста, нечего говорить! И ведь не нарочно, от растерянности запнулась. И нет мне никакого дела до того, что красавчик обо мне подумал! Нет никакого дела, повторяю! У меня задание редакции и поиск фиктивного жениха, а на мимолетный флирт времени совсем не хватает. Кроме мимолетного же флирта с этаким экземпляром мужского пола нельзя иметь ничего – это я вбила себе в голову накрепко. Дошла, к сожалению, опытным путем. Но вспоминать давнюю неприятную историю не хотелось, до сих пор жили еще в глупом сердце отголоски застарелой боли.
Так что я еще раз, уже более уверенным тоном, поблагодарила нежданного помощника, подхватила саквояж и ничуть не расстроилась, когда незнакомец не спросил, куда я направляюсь и не предложил себя в сопровождающие, а коротко кивнул и направился совсем в другую сторону. Ничуть-ничуть не расстроилась, вот ни капельки, поверьте!
ГЛАВА ПЯТАЯ
До «Отеля Дольстоуна» я дошла очень быстрым шагом. Да что там, почти бежала – и бежала бы, если бы не опасение снова поскользнуться и плюхнуться на пятую точку на радость зевакам. Несмотря на то, что солнце поднималось выше, мороз, казалось, только крепчал, все сильнее покусывал нос и щеки, а руки, крепко сжимавшие поклажу, и вовсе уже болели от холода. Пальцы свело так, что я всерьез опасалась, что их не получится разжать. Так и буду ходить, вцепившись в нелепую потрепанную сумку. Интересно, как там мой легко одетый случайный помощник? Не околел еще? Я подавила неуместное желание обернуться и разозлилась на себя. Судя по ткани и крою пальто, по мягкой даже на вид коже обуви, незнакомец не бедствовал. Купит себе одежду по сезону, вот и все. А мне нечего думать о всяких глупостях!
На широкое крыльцо выкрашенного в бледно-зеленый цвет трехэтажного здания с колоннами я не поднялась – взлетела. Передо мной распахнули дверь, чьи-то руки мягко, но настойчиво отняли багаж, ко мне приблизилась элегантно одетая нейра лет пятидесяти на вид. Строгое синее платье с высоким воротничком, изящная брошь в виде тонкого золотого листа ивы, гладко зачесанные и стянутые в тугой узел на затылке каштановые с проседью волосы. Внимательный взгляд серых глаз. Отсутствие макияжа. Ухоженные руки с коротко обрезанными ногтями.
– Добрый день, нейра. Меня зовут Лидия Макферсон, я – управляющая «Отелем Дольстоуна». Чем могу быть полезна?
Я назвалась и нейра Макферсон кивнула.
– Да, нейра Ферт, для вас забронирован номер. Второй этаж, двадцать седьмая комната.
Вот это память! Она не стала сверяться с записями или уточнять у застывшей за стойкой миловидной блондинки в униформе, просто сразу вспомнила, где именно меня должны поселить! А ведь ожидался приезд целой экспедиции!
Перехватив мой полный восхищения взгляд, нейра Макферсон едва заметно улыбнулась. Дрогнули, приподнимаясь, уголки губ – вот и вся реакция.
– Прошу вас, нейра. Распишитесь в журнале, будьте любезны.
