Выслушав несчастную, пообещала устроить ее судьбу – если Роза будет послушной. Возвращаться в деревню и выслушивать теткины попреки и насмешки подружек та не хотела, вот так и оказалась в клоповнике среди «цветов улиц». С наступлением ночи обитательницы комнатушки вызывающе наряжались, ярко румянили лица и выходили на нехитрый промысел. Мамми они отдавали треть доходов, за что та договаривалась с выходцами из Нижнего города об охране. Однажды Вивиана, одна из девушек, решила схитрить и соврать, что заработала меньше, чем в действительности. На следующий день избитую Вивиану, с многочисленными кровоподтеками, заплывшими глазами и выбитыми зубами, доставили в городской госпиталь для неимущих, а на ее место Мамми и привела Розу.
О клиентах товарки никто из девушек ничего сообщить не смог. Вызванная в Управление Мамми хитро щурила небольшие глазки, притворялась смиренной и все повторяла:
- Что вы, мистер, ничего я не знаю, просто сдаю девушкам комнатушку. Уж чем они себе на жизнь зарабатывают – не мое дело.
Только лишь осознание того, что убийца вряд ли постоянно пользовался услугами Розы, удержало Лоренса от допросов с пристрастием. Он понимал, что сведений о мерзавце из Мамми не выжмешь по той причине, что ей самой ничего не известно, поэтому со вздохом велел отпустить сутенершу.
А еще через два месяца обнаружили новый труп.
Хильда Бакстон родилась в зажиточной семье. Отец ее занимался реставрацией мебели, считался одним из лучших мастеров графства. Дочери он постарался дать хорошее образование, мечтая выдать ее замуж «за благородного». И даже присмотрел подходящего жениха: отпрыска находившегося на грани разорения дворянского рода.
- Эх, имелся бы у него еще и титул, - вздыхал мистер Бакстон, сидя вечером со стаканчиком шерри в кресле-качалке. – Ну ладно, каков уж есть. Грех жаловаться. Скоро моя девочка будет откликаться на «леди Хильду».
Мистрис Бакстон осуждающе качала головой и напоминала мужу, что жених беден, как церковная мышь.
- Ерунда какая, - отмахивался мистер Бакстон и похлопывал себя по солидному брюшку. – Накопленного мной хватит, чтобы прокормить еще один рот. Да и много ли надо тощему юнцу?
В этом месте он начинал хохотать, а Хильда страдальчески морщилась. Ей вовсе не хотелось замуж за сутулого прыщавого Джефа, но спорить с отцом она не решалась – «золотые руки» мистера Бакстона обладали немалой силой, а хорошую затрещину он считал лучшей воспитательной мерой.
Сбежать из дома Хильду подбила подруга. Минни давно уже хотелось перебраться в город покрупнее, где ее, несомненно, ждала карьера театральной звезды. Вот только денег даже на первое время ей взять было неоткуда, и тут подвернулся такой шанс: у Хильды-то шуршали в кошельке купюры. Девицы удрали из родного городка за две недели до свадьбы. Потрясенный Бакстон несколько дней пил горькую, а потом взялся за поиски. Нанял частного сыщика, и тот через месяц обнаружил беглянку в морге Управления. Оказалось, что две бесшабашные подруги устроились певичками в третьесортную забегаловку. Работали, само собой, по ночам, не брезговали и случайными связями. Не ради денег, нет: Хильда прихватила с собой из дома внушительную сумму. Просто самим себе безголовые девицы казались этакими роковыми женщинами, крутящими мужчинами как угодно. Безостановочно хлюпавшая носом Минни так и не смогла вспомнить, с кем ушла подруга в роковую ночь. А Лоренс повертел в руках прозрачный пакет с тряпичной розой внутри и выругался сквозь зубы.
- Кажется, у нас неприятности, - констатировал Гудвин. – Очень большие неприятности.
Через месяц его слова подтвердились: в городском парке нашли третий труп.
Марию Демпински посетители заведения мадам Жозефины знали под именем Крошка Эм. Хорошенькая миниатюрная голубоглазая брюнеточка пользовалась популярностью. К мадам Жозефине ходили люди «приличные»: не городские сливки, но и не всякий сброд. Мелкие лавочники, цеховые мастера и даже корреспонденты городской газеты. После опознания мадам Жозефина рыдала в кабинете Лоренса, трубно сморкалась в платок с вышитой золотыми нитями монограммой в углу и умоляла найти и покарать убийцу «бедной девочки».
- И чего ее в парк ночью понесло? – сокрушалась она. – У меня все строго, встречи с клиентами только в заведении. Если узнаю, что кто обмануть меня пытается – выпру вон без разговоров. Но Крошка надежной девочкой была. Да и зачем ей о свиданиях на стороне договариваться, если у меня и надежно, и безопасно, да и платили ей побольше, чем прочим? На нее чуть не в очередь записывались. Вы уж найдите душегуба, мистер, а я за это благодарна буду. Хоть каждый день к нам бесплатно приходить сможете!
Лоренс поперхнулся и едва не проглотил свою неизменную сигару. Во всяком случае, присутствовавший при разговоре Гудвин клялся, что выплюнул шеф ее в последний момент и долго откашливался.
К убийце прилипло прозвище Душитель. Через месяц после смерти Марии возвращавшийся домой после смены ночной сторож обнаружил на набережной еще одно тело. И опять во рту задушенной жертвы красовалась тряпичная роза. Циничный заместитель Лоренса Найтон в сердцах бросил:
- Садовник какой-то! Цветовод, мать его!
- Помяни мое слово, - мрачно отозвался шеф, - намучаемся мы еще с этим типом. Хитер, гад. Что у тебя, Донн?
Я распрямилась и отошла от тела.
- Ничего, шеф. Ублюдок окунул труп в реку. Сами знаете – вода смывает все следы.
- Знаю, - буркнул Лоренс. – Ладно, займемся установлением личности.
Здесь нам повезло – хоть в чем-то. Двадцатилетняя Элизабет Горлик не являлась проституткой в обычном понимании этого слова. Пожалуй, ее можно было бы назвать содержанкой, если бы не одно но – жила она за счет не одного мужчины, а троих одновременно. Причем они прекрасно знали о существовании друг друга. Сначала Лоренс воодушевился, решив, что убийца – один из покровителей Элизабет.
- А роза? – напомнила я.
- Уводил подозрения, - заявил Лоренс. – Услышал о предыдущих случаях и попытался всех перехитрить, выдав убийство за дело рук маньяка.
- От кого услышал? – осведомился Найтон. – Газетчики о Душителе не писали. По нашему, между прочим, распоряжению.
Но упрямый Лоренс все равно распорядился проверить всех троих мужчин Элизабет. Здесь его поджидало разочарование – у каждого имелось несокрушимое алиби. Пришлось признать, что в морге лежала четвертая жертва маньяка. А пятую, ту самую Берталину Лозье, нашли вчера.
- Никаких следов, - завершил рассказ Гудвин и погрузил ложку в густой ароматный суп. – Никаких зацепок. Ничего.
Логан перевел на меня взгляд и едва заметно кивнул.
- Мне нечего добавить. Мерзавец позаботился уничтожить все остаточные воспоминания жертв.
- Стало быть, он осведомлен о принципах работы ментальной магии, - заключил Логан.
Надо же, умный какой! Без него бы не догадались!
- Не такая это и тайна, - язвительно парировала я. – Любой при желании может узнать.
- Любой – вряд ли, - спокойно возразил Логан. – Но вы правы, эта информация не слишком-то сужает круг подозреваемых. Кроме того, убийце могло просто повезти – шел дождь, труп случайно упал в реку…
Гудвин фыркнул, ясно выказав свое отношение к этой теории, но Логан остался невозмутим.
- Мы не можем отбрасывать даже самую ничтожную вероятность, - упрямо сказал он. – Кстати, а что с розами?
- Ничего, - признала я. – Самодел. Весьма примитивный, так что обходить швейные мастерские или лавки, торгующие искусственными цветами, смысла нет. Всякий раз широкая шелковая алая лента, скрученная в подобие цветка.
- Почему именно роза? – не унимался Логан. – Не ромашка, не орхидея, не пион?
- Мастерить легче, - предположил Гудвин и отодвинул опустевшую тарелку.
Столичный менталист посмотрел на него насмешливо, и мой напарник смутился.
- Да понимаю, что никакое это не объяснение, - бросил он с досадой. – Вот только почему роза, а не подсолнух – понятия не имею. Не потрудился гаденыш объяснить.
Луиза унесла пустые тарелки из-под супа и принесла горшочки с рагу.
- Вкусно у вас готовят, - заметил его светлость, вынимая из корзинки ломоть пышного белого хлеба.
Луиза зарделась.
- Да, стряпню матушки все нахваливают. А вы к нам заглядывайте, мистер, у нас постоянным клиентам скидки полагаются.
- Вот как? – удивился Гудвин.
Я, тоже впервые услышавшая о скидках, просто приподняла брови. Луиза смутилась еще сильнее и забормотала:
- Да, это вот, недавно совсем, нововведение, то есть…
И умолкла. Гудвин не сводил с нее скептического взгляда. Зато Логан прямо-таки расцвел улыбкой.
- Благодарю вас, красавица. Непременно зайду еще.
Я ощутила новый прилив неприязни к нему. Зачем морочит голову подавальщице? Понятно ведь, что никаких серьезных намерений в отношении Луизы у его светлости просто не может быть.
- Кстати, - спохватился не подозревавший о моих чувствах Логан, когда Луиза отошла, - поскольку в моем распоряжении имеется личный мобиль, то я могу после подвезти новых напарников домой.
Обращался он вроде бы к нам обоим, но смотрел только на меня. Я хотела съязвить, но Джон опередил меня.
- С удовольствием, напарник. А вот Донн вряд ли воспользуется столь любезным предложением. У нее, понимаете ли, и свой мобиль имеется.
Даже если Логан и рассчитывал на иной ответ, то виду он не подал и раздосадованным не выглядел. Просто молча кивнул. А я представила, о чем эти двое могут говорить по дороге, и меня вновь затопило раздражение.
Он всегда ценил красоту. Будучи ребенком, замирал в восхищении перед картинами, осторожно водил пальцами по гладкому мрамору скульптур, подолгу разглядывал деревянные завитушки на резных панелях. Не раз случалось ему расплакаться при звуках музыки. Мать восторженно ахала и рассказывала приятельницам о том, какая чувствительная у его мальчика натура. Однажды женские разговоры подслушал сын одной из подруг, грубый, противный мальчишка с огромными ладонями и широкими запястьями, выдававшими низкое происхождение (подруга вышла замуж за разбогатевшего потомка некогда переехавших в город крестьян, и мать, упоминая об этой паре, всегда морщила нос и бросала презрительно красивое слово «мезальянс»). Мерзкий оболтус растянул в ухмылке тонкие губы и бросил презрительно: «Рёва!» Обидную дразнилку подхватили другие ребята и даже – что самое обидное! – девочки. Особенно оскорбительно звучала она из уст милой Ребекки, похожей на изящную фарфоровую куклу с голубыми глазами и льняными локонами. «Рёва!» - кривляясь, выкрикнула «кукла» и расправила оборку на пышном золотистом платье. Он заворожено смотрел, как тонкие хрупкие пальчики теребят блестящую ткань, расправляют лепестки искусственной розы, украшавшей пояс. Бекки поймала его взгляд, показала язык и злорадно выкрикнула еще раз: «Рёва!» В глазах у него потемнело, он закричал и бросился на девочку…
Дома его наказали. Отец не стал слушать объяснений, а лично отходил его розгами. Презрительно произнес, что никогда не думал, будто у него родится такое ничтожество, способное поднять руку на слабого, и ушел, оставив рыдающего сына в одиночестве. Долго спорил с матерью за дверью, но что-либо разобрать из их криков не представлялось возможным.
А вечером мать осторожно проскользнула в детскую и поставила у кровати чашку горячего какао и кусок лимонного пирога, хотя отец и лишил сына сладкого на две недели…
Как и следовало ожидать, Логан остановился в «Маджестике», лучшем отеле города, о чем мне поведал утром Гудвин.
- И снял самый дорогой номер? – язвительно спросила я.
От недосыпа резало глаза, словно с них насыпали песка. Каждый поворот головы отдавался болью в затылке. До рассвета я провертелась в постели без сна, вспоминая, пытаясь понять, допустила ли ошибку. Конечно, Логан пытался расположить всех вокруг к себе и притворялся своим в доску парнем, но я-то помнила, кто он такой и откуда прибыл. Его светлость напоминал мне пригревшегося на солнце и успешно прикинувшегося бревном крокодила: стоит зазеваться – съест в одно мгновение и не подавится.
- Откуда мне знать? – резонно спросил Гудвин. – Меня он, сама понимаешь, полюбоваться картинами или угоститься кофе перед сном не приглашал. Я ведь не привлекательная сероглазая блондинка, не то, что некоторые.
В ответ на это я посоветовала Джону направление, в котором он мог прогуляться в свободное время. Он расхохотался и заверил меня, что в моем кабинете ему нравится намного больше.
- А ведь какой-то год назад ты краснела от подобных выражений, Донн, - с некоторой, как мне показалось, гордостью заметил он. – Зато теперь сама кого угодно в краску вгонишь.
- От вас и не такому научишься, - проворчала я.
- И все-таки мне кажется, что ты его заинтересовала. Логана, - непонятно зачем пояснил Гудвин. – Он расспрашивал о тебе.
Вот только этого мне не хватало!
- О моей работе?
- В основном да, конечно. Давно ли ты пришла в Управление, как часто задействована в расследованиях, сколько случаев раскрыто благодаря твоему дару.
Можно подумать, его светлость сам об этом не знает. Да я ни за что не поверю, что ему не подготовили подробнейшее досье на всех сотрудников. Сам же, между прочим, вчера намекнул, что мимо него ни одна подробность не прошла.
- И что ты ему понарассказывал?
Гудвин уже открыл рот, чтобы ответить, но тут дверь приоткрылась и Найтон просунул голову в образовавшуюся щель.
- Доброе утро, Донн. О, Гудвин, и ты здесь! Вы как раз мне оба нужны.
Преисполненная самыми нехорошими предчувствиями, я медленно встала.
- Что стряслось?
- Очередная шлюха с розой? – невесело осведомился Гудвин, показывая, что его мысли совпали с моими.
Найтон вошел в кабинет, и мне показалось, что он занял собой половину помещения: крупный шатен с мускулистым торсом, крепкими руками и грубо высеченным лицом.
- И с чего бы это вы сразу думаете о самом худшем?
- А что еще могло прийти мне в голову? – огрызнулся Джон. – Раз уж срочно понадобились и я, и Донн.
- Ну да, подписать показания. Установили личность вчерашнего покойника. И даже убийцу уже нашли – благодаря Донн, между прочим. Так что можете рассчитывать на благодарность шефа.
Конечно, Лоренс не замедлит сообщить о столь скором раскрытии дела его светлости. Мол, хоть с Душителем у нас и не получается пока ничего, но работа Управления все равно не стоит на месте.
- И за что зарезали бедолагу Тима? – повеселевшим голосом спросил Гудвин.
- Из-за денег, разумеется. Некий Саймон Годуэлл занял у своего приятеля Тимоти Даллеса крупную сумму. И проигрался подчистую на бегах. А когда Тим напомнил про должок, заманил его к Митере и прикончил. Вдова мистера Даллеса, стоило ей услышать имя Саймона, тут рассказала, что таковой числился у ее покойного супруга в должниках.
Мне не очень-то верилось, что скорое раскрытие по горячим следам убийства бедолаги Даллеса произведет впечатление на его светлость. Как бы ни пытался Логан прикинуться своим в доску парнем, я припоминала тот цепкий взгляд, которым он окинул меня в момент знакомства, и в очередной раз говорила себе, что от столичного менталиста лучше держаться подальше.
Подписав все положенные документы, я задержалась в архиве поболтать с Натали.
О клиентах товарки никто из девушек ничего сообщить не смог. Вызванная в Управление Мамми хитро щурила небольшие глазки, притворялась смиренной и все повторяла:
- Что вы, мистер, ничего я не знаю, просто сдаю девушкам комнатушку. Уж чем они себе на жизнь зарабатывают – не мое дело.
Только лишь осознание того, что убийца вряд ли постоянно пользовался услугами Розы, удержало Лоренса от допросов с пристрастием. Он понимал, что сведений о мерзавце из Мамми не выжмешь по той причине, что ей самой ничего не известно, поэтому со вздохом велел отпустить сутенершу.
А еще через два месяца обнаружили новый труп.
Хильда Бакстон родилась в зажиточной семье. Отец ее занимался реставрацией мебели, считался одним из лучших мастеров графства. Дочери он постарался дать хорошее образование, мечтая выдать ее замуж «за благородного». И даже присмотрел подходящего жениха: отпрыска находившегося на грани разорения дворянского рода.
- Эх, имелся бы у него еще и титул, - вздыхал мистер Бакстон, сидя вечером со стаканчиком шерри в кресле-качалке. – Ну ладно, каков уж есть. Грех жаловаться. Скоро моя девочка будет откликаться на «леди Хильду».
Мистрис Бакстон осуждающе качала головой и напоминала мужу, что жених беден, как церковная мышь.
- Ерунда какая, - отмахивался мистер Бакстон и похлопывал себя по солидному брюшку. – Накопленного мной хватит, чтобы прокормить еще один рот. Да и много ли надо тощему юнцу?
В этом месте он начинал хохотать, а Хильда страдальчески морщилась. Ей вовсе не хотелось замуж за сутулого прыщавого Джефа, но спорить с отцом она не решалась – «золотые руки» мистера Бакстона обладали немалой силой, а хорошую затрещину он считал лучшей воспитательной мерой.
Сбежать из дома Хильду подбила подруга. Минни давно уже хотелось перебраться в город покрупнее, где ее, несомненно, ждала карьера театральной звезды. Вот только денег даже на первое время ей взять было неоткуда, и тут подвернулся такой шанс: у Хильды-то шуршали в кошельке купюры. Девицы удрали из родного городка за две недели до свадьбы. Потрясенный Бакстон несколько дней пил горькую, а потом взялся за поиски. Нанял частного сыщика, и тот через месяц обнаружил беглянку в морге Управления. Оказалось, что две бесшабашные подруги устроились певичками в третьесортную забегаловку. Работали, само собой, по ночам, не брезговали и случайными связями. Не ради денег, нет: Хильда прихватила с собой из дома внушительную сумму. Просто самим себе безголовые девицы казались этакими роковыми женщинами, крутящими мужчинами как угодно. Безостановочно хлюпавшая носом Минни так и не смогла вспомнить, с кем ушла подруга в роковую ночь. А Лоренс повертел в руках прозрачный пакет с тряпичной розой внутри и выругался сквозь зубы.
- Кажется, у нас неприятности, - констатировал Гудвин. – Очень большие неприятности.
Через месяц его слова подтвердились: в городском парке нашли третий труп.
Марию Демпински посетители заведения мадам Жозефины знали под именем Крошка Эм. Хорошенькая миниатюрная голубоглазая брюнеточка пользовалась популярностью. К мадам Жозефине ходили люди «приличные»: не городские сливки, но и не всякий сброд. Мелкие лавочники, цеховые мастера и даже корреспонденты городской газеты. После опознания мадам Жозефина рыдала в кабинете Лоренса, трубно сморкалась в платок с вышитой золотыми нитями монограммой в углу и умоляла найти и покарать убийцу «бедной девочки».
- И чего ее в парк ночью понесло? – сокрушалась она. – У меня все строго, встречи с клиентами только в заведении. Если узнаю, что кто обмануть меня пытается – выпру вон без разговоров. Но Крошка надежной девочкой была. Да и зачем ей о свиданиях на стороне договариваться, если у меня и надежно, и безопасно, да и платили ей побольше, чем прочим? На нее чуть не в очередь записывались. Вы уж найдите душегуба, мистер, а я за это благодарна буду. Хоть каждый день к нам бесплатно приходить сможете!
Лоренс поперхнулся и едва не проглотил свою неизменную сигару. Во всяком случае, присутствовавший при разговоре Гудвин клялся, что выплюнул шеф ее в последний момент и долго откашливался.
К убийце прилипло прозвище Душитель. Через месяц после смерти Марии возвращавшийся домой после смены ночной сторож обнаружил на набережной еще одно тело. И опять во рту задушенной жертвы красовалась тряпичная роза. Циничный заместитель Лоренса Найтон в сердцах бросил:
- Садовник какой-то! Цветовод, мать его!
- Помяни мое слово, - мрачно отозвался шеф, - намучаемся мы еще с этим типом. Хитер, гад. Что у тебя, Донн?
Я распрямилась и отошла от тела.
- Ничего, шеф. Ублюдок окунул труп в реку. Сами знаете – вода смывает все следы.
- Знаю, - буркнул Лоренс. – Ладно, займемся установлением личности.
Здесь нам повезло – хоть в чем-то. Двадцатилетняя Элизабет Горлик не являлась проституткой в обычном понимании этого слова. Пожалуй, ее можно было бы назвать содержанкой, если бы не одно но – жила она за счет не одного мужчины, а троих одновременно. Причем они прекрасно знали о существовании друг друга. Сначала Лоренс воодушевился, решив, что убийца – один из покровителей Элизабет.
- А роза? – напомнила я.
- Уводил подозрения, - заявил Лоренс. – Услышал о предыдущих случаях и попытался всех перехитрить, выдав убийство за дело рук маньяка.
- От кого услышал? – осведомился Найтон. – Газетчики о Душителе не писали. По нашему, между прочим, распоряжению.
Но упрямый Лоренс все равно распорядился проверить всех троих мужчин Элизабет. Здесь его поджидало разочарование – у каждого имелось несокрушимое алиби. Пришлось признать, что в морге лежала четвертая жертва маньяка. А пятую, ту самую Берталину Лозье, нашли вчера.
***
- Никаких следов, - завершил рассказ Гудвин и погрузил ложку в густой ароматный суп. – Никаких зацепок. Ничего.
Логан перевел на меня взгляд и едва заметно кивнул.
- Мне нечего добавить. Мерзавец позаботился уничтожить все остаточные воспоминания жертв.
- Стало быть, он осведомлен о принципах работы ментальной магии, - заключил Логан.
Надо же, умный какой! Без него бы не догадались!
- Не такая это и тайна, - язвительно парировала я. – Любой при желании может узнать.
- Любой – вряд ли, - спокойно возразил Логан. – Но вы правы, эта информация не слишком-то сужает круг подозреваемых. Кроме того, убийце могло просто повезти – шел дождь, труп случайно упал в реку…
Гудвин фыркнул, ясно выказав свое отношение к этой теории, но Логан остался невозмутим.
- Мы не можем отбрасывать даже самую ничтожную вероятность, - упрямо сказал он. – Кстати, а что с розами?
- Ничего, - признала я. – Самодел. Весьма примитивный, так что обходить швейные мастерские или лавки, торгующие искусственными цветами, смысла нет. Всякий раз широкая шелковая алая лента, скрученная в подобие цветка.
- Почему именно роза? – не унимался Логан. – Не ромашка, не орхидея, не пион?
- Мастерить легче, - предположил Гудвин и отодвинул опустевшую тарелку.
Столичный менталист посмотрел на него насмешливо, и мой напарник смутился.
- Да понимаю, что никакое это не объяснение, - бросил он с досадой. – Вот только почему роза, а не подсолнух – понятия не имею. Не потрудился гаденыш объяснить.
Луиза унесла пустые тарелки из-под супа и принесла горшочки с рагу.
- Вкусно у вас готовят, - заметил его светлость, вынимая из корзинки ломоть пышного белого хлеба.
Луиза зарделась.
- Да, стряпню матушки все нахваливают. А вы к нам заглядывайте, мистер, у нас постоянным клиентам скидки полагаются.
- Вот как? – удивился Гудвин.
Я, тоже впервые услышавшая о скидках, просто приподняла брови. Луиза смутилась еще сильнее и забормотала:
- Да, это вот, недавно совсем, нововведение, то есть…
И умолкла. Гудвин не сводил с нее скептического взгляда. Зато Логан прямо-таки расцвел улыбкой.
- Благодарю вас, красавица. Непременно зайду еще.
Я ощутила новый прилив неприязни к нему. Зачем морочит голову подавальщице? Понятно ведь, что никаких серьезных намерений в отношении Луизы у его светлости просто не может быть.
- Кстати, - спохватился не подозревавший о моих чувствах Логан, когда Луиза отошла, - поскольку в моем распоряжении имеется личный мобиль, то я могу после подвезти новых напарников домой.
Обращался он вроде бы к нам обоим, но смотрел только на меня. Я хотела съязвить, но Джон опередил меня.
- С удовольствием, напарник. А вот Донн вряд ли воспользуется столь любезным предложением. У нее, понимаете ли, и свой мобиль имеется.
Даже если Логан и рассчитывал на иной ответ, то виду он не подал и раздосадованным не выглядел. Просто молча кивнул. А я представила, о чем эти двое могут говорить по дороге, и меня вновь затопило раздражение.
***
Он всегда ценил красоту. Будучи ребенком, замирал в восхищении перед картинами, осторожно водил пальцами по гладкому мрамору скульптур, подолгу разглядывал деревянные завитушки на резных панелях. Не раз случалось ему расплакаться при звуках музыки. Мать восторженно ахала и рассказывала приятельницам о том, какая чувствительная у его мальчика натура. Однажды женские разговоры подслушал сын одной из подруг, грубый, противный мальчишка с огромными ладонями и широкими запястьями, выдававшими низкое происхождение (подруга вышла замуж за разбогатевшего потомка некогда переехавших в город крестьян, и мать, упоминая об этой паре, всегда морщила нос и бросала презрительно красивое слово «мезальянс»). Мерзкий оболтус растянул в ухмылке тонкие губы и бросил презрительно: «Рёва!» Обидную дразнилку подхватили другие ребята и даже – что самое обидное! – девочки. Особенно оскорбительно звучала она из уст милой Ребекки, похожей на изящную фарфоровую куклу с голубыми глазами и льняными локонами. «Рёва!» - кривляясь, выкрикнула «кукла» и расправила оборку на пышном золотистом платье. Он заворожено смотрел, как тонкие хрупкие пальчики теребят блестящую ткань, расправляют лепестки искусственной розы, украшавшей пояс. Бекки поймала его взгляд, показала язык и злорадно выкрикнула еще раз: «Рёва!» В глазах у него потемнело, он закричал и бросился на девочку…
Дома его наказали. Отец не стал слушать объяснений, а лично отходил его розгами. Презрительно произнес, что никогда не думал, будто у него родится такое ничтожество, способное поднять руку на слабого, и ушел, оставив рыдающего сына в одиночестве. Долго спорил с матерью за дверью, но что-либо разобрать из их криков не представлялось возможным.
А вечером мать осторожно проскользнула в детскую и поставила у кровати чашку горячего какао и кусок лимонного пирога, хотя отец и лишил сына сладкого на две недели…
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Как и следовало ожидать, Логан остановился в «Маджестике», лучшем отеле города, о чем мне поведал утром Гудвин.
- И снял самый дорогой номер? – язвительно спросила я.
От недосыпа резало глаза, словно с них насыпали песка. Каждый поворот головы отдавался болью в затылке. До рассвета я провертелась в постели без сна, вспоминая, пытаясь понять, допустила ли ошибку. Конечно, Логан пытался расположить всех вокруг к себе и притворялся своим в доску парнем, но я-то помнила, кто он такой и откуда прибыл. Его светлость напоминал мне пригревшегося на солнце и успешно прикинувшегося бревном крокодила: стоит зазеваться – съест в одно мгновение и не подавится.
- Откуда мне знать? – резонно спросил Гудвин. – Меня он, сама понимаешь, полюбоваться картинами или угоститься кофе перед сном не приглашал. Я ведь не привлекательная сероглазая блондинка, не то, что некоторые.
В ответ на это я посоветовала Джону направление, в котором он мог прогуляться в свободное время. Он расхохотался и заверил меня, что в моем кабинете ему нравится намного больше.
- А ведь какой-то год назад ты краснела от подобных выражений, Донн, - с некоторой, как мне показалось, гордостью заметил он. – Зато теперь сама кого угодно в краску вгонишь.
- От вас и не такому научишься, - проворчала я.
- И все-таки мне кажется, что ты его заинтересовала. Логана, - непонятно зачем пояснил Гудвин. – Он расспрашивал о тебе.
Вот только этого мне не хватало!
- О моей работе?
- В основном да, конечно. Давно ли ты пришла в Управление, как часто задействована в расследованиях, сколько случаев раскрыто благодаря твоему дару.
Можно подумать, его светлость сам об этом не знает. Да я ни за что не поверю, что ему не подготовили подробнейшее досье на всех сотрудников. Сам же, между прочим, вчера намекнул, что мимо него ни одна подробность не прошла.
- И что ты ему понарассказывал?
Гудвин уже открыл рот, чтобы ответить, но тут дверь приоткрылась и Найтон просунул голову в образовавшуюся щель.
- Доброе утро, Донн. О, Гудвин, и ты здесь! Вы как раз мне оба нужны.
Преисполненная самыми нехорошими предчувствиями, я медленно встала.
- Что стряслось?
- Очередная шлюха с розой? – невесело осведомился Гудвин, показывая, что его мысли совпали с моими.
Найтон вошел в кабинет, и мне показалось, что он занял собой половину помещения: крупный шатен с мускулистым торсом, крепкими руками и грубо высеченным лицом.
- И с чего бы это вы сразу думаете о самом худшем?
- А что еще могло прийти мне в голову? – огрызнулся Джон. – Раз уж срочно понадобились и я, и Донн.
- Ну да, подписать показания. Установили личность вчерашнего покойника. И даже убийцу уже нашли – благодаря Донн, между прочим. Так что можете рассчитывать на благодарность шефа.
Конечно, Лоренс не замедлит сообщить о столь скором раскрытии дела его светлости. Мол, хоть с Душителем у нас и не получается пока ничего, но работа Управления все равно не стоит на месте.
- И за что зарезали бедолагу Тима? – повеселевшим голосом спросил Гудвин.
- Из-за денег, разумеется. Некий Саймон Годуэлл занял у своего приятеля Тимоти Даллеса крупную сумму. И проигрался подчистую на бегах. А когда Тим напомнил про должок, заманил его к Митере и прикончил. Вдова мистера Даллеса, стоило ей услышать имя Саймона, тут рассказала, что таковой числился у ее покойного супруга в должниках.
Мне не очень-то верилось, что скорое раскрытие по горячим следам убийства бедолаги Даллеса произведет впечатление на его светлость. Как бы ни пытался Логан прикинуться своим в доску парнем, я припоминала тот цепкий взгляд, которым он окинул меня в момент знакомства, и в очередной раз говорила себе, что от столичного менталиста лучше держаться подальше.
***
Подписав все положенные документы, я задержалась в архиве поболтать с Натали.
