А во-вторых, она, похоже, была той еще противной язвой. Потому как помимо «Чешуйчатого» я нашла еще такие контакты, как «Ушастый», «Ушастый2», «Безрогий», «Тот еще козлина» и прочие милейшие определения. И ни одного имени. Я позавидовала даже. Потому что у меня как было? Четко и понятно, кто есть кто. «Валя парикмахер», например. Или «Тамара Васильевна». «Марина ногти» и «любимый» – переименовать в «козла» Вадика я не успела, а Надькин номер вообще удалила. Нонну Арнольдовну и ее племянничка тоже записала просто по именам. Так легко найти кого угодно и не запутаться, а вот Мари ухитрялась ориентироваться в сплошных кличках. Вот это память!
Галерея, увы, оказалась пуста. Как и почта. И вообще телефон производил такое впечатление, будто им пользовались только для звонков. Ни тебе игрушек, ни соцсетей, ни банковских приложений. Или такое здесь еще не придумали? Хотя вон служба вызова такси имеется. И баллов накоплено немало. И доставка. И еще что-то, мне неизвестное.
Нет, все-таки настоящая Мари была личностью оригинальной.
К обеденному времени моя бедная голова раскалывалась от обилия новых сведений, причем отсортировать важное от пустякового я пока что не могла. Успела просмотреть местный трудовой кодекс, тот раздел, что регламентировал деятельность ведьм. Прочитала новости политики, несколько раз повторила про себя название страны – Альрания. Попыталась запомнить имена ключевых чиновников, но вскоре плюнула на это неблагодарное дело. Вот премьера выучила и председателя парламента – и будет с меня. В конце концов, в прошлой жизни о политической обстановке знала немногим больше. Порадовалась заодно, что не вляпалась в какую-нибудь монархию, пусть даже декоративную, в смысле конституционную. А то вот так совершишь по незнанию какое действие, короля оскорбляющее, к примеру, банкноту с его изображением не так согнешь, и получишь вполне себе реальный срок.
Кстати, о деньгах. Не помешало бы выяснить, где Мари таковые хранила – и наличные, и карточки, если карточки здесь водятся, конечно. Беглый запрос показал, что водятся, но не привычные кусочки пластика, а разноцветные кристаллы. И носить их можно хоть в кольце, хоть в браслете. Парочка колец украшала мои пальцы, и я сняла их, повертела. Спросила у кота:
– Этим расплачиваются, да?
– Этим, этим, – подтвердил он. – Кстати, раз уж ты сама заговорила, то пришла пора деньги тратить. На обед.
– И где мы обедаем?
– Как это где? Там же, где и все приличные люди. В ресторане.
Ну, насчет всех приличных людей я могла бы поспорить. Во всяком случае, многие из известных мне брали с собой на работу судочки, а полноценный обед не в ресторане даже – в кафе неподалеку – могла себе позволить только наш бухгалтер Елена Валерьевна. Ну, и хозяйка кондитерской, Лариса Павловна, конечно же. Но Ларису Павловну я видела редко: у нее имелось несколько заведений на разный кошелек, так что наезжала она в «Ванилин» временами. Для простых сотрудниц поставили в крохотной кухоньке микроволновку, небольшой холодильник, электрочайник и древнюю кофемашину, причем последней Лариса Павловна несказанно гордилась и искренне полагала, что она нас облагодетельствовала. Кофемашина плевалась паром и портила зерна, но в перерыв к ней все равно выстраивалась небольшая очередь.
Я еще раз крутанула колечко на пальце. Ярко-синий кристалл блеснул на свету, побежали по потолку и стенам солнечные зайчики.
– А денег у нас хватит, ежедневно в ресторанах обедать?
– Хватит, – заверил Уголек. – Во всяком случае, на ближайшее время. А дальше ты что-нибудь придумаешь.
От эдакой наглости я задохнулась даже. И не сразу нашлась с ответом.
– Почему я?
– А кто? Ты теперь ведьма, тебе и отвечать за комфорт фамильяра.
– А ты?
– А у меня лапки. Вот.
– Знаешь, что? – прошипела я не хуже какой змеи. – Есть у меня план. Простой. Экономия называется. Переезжаем из отеля в скромную комнату, готовим сами из недорогих продуктов. А тебя могу соседям сдавать посуточно.
– Зачем? – полузадушено мяукнул Уголек.
– Мышей ловить. Крыс. Лягушек еще или ужей там.
– Не хочу лягушек!
– А придется! – мстительно сообщила я. – Лапками, лапками! Ну, и зубами.
– Не нравится мне этот твой план.
Я только руками развела.
– А другого у меня нет. Не нравится – свой придумай. Такой, чтобы мы и с голоду не умерли, и в следственном изоляторе не оказались. Кстати, а для фамильяров в этом чудном новом мире какие-то исправительные заведения имеются?
– Нет таких, – буркнул Уголек. – Но без своей ведьмы фамильяру несладко придется, это да.
– Погибнет? – забеспокоилась я.
Пусть котяра и вредный, и наглый без меры, но все равно ведь мягкий и пушистый. И лапки у него.
– Нет, не погибнет, – неохотно ответил кот. – Но со временем станет обычным животным без каких-либо особых способностей. Так что мне тебя беречь нужно, вот. И заботиться.
– Не замечала за тобой проявлений заботы, – усомнилась я.
– Это все потому, что ты невнимательная. Я вот тебе который раз напоминаю: пора обедать. Нарушение режима питания язвой грозит, между прочим.
– Не грозит, – непонятно почему ввязалась я в дурацкий спор. – Ученые давно установили…
– А я тебе, как ученый кот, говорю, – перебил Уголек, – что пропускать обед нельзя. Так что собирайся бегом! И цени мою заботу.
– Это кто тут о ком еще заботится, – проворчала я.
Но все равно встала и пошагала в гардеробную, переодеваться к обеду. Не идти же в ресторан в уютном мягком халате, в самом-то деле!
* * *
Кормили в ресторане при отеле разнообразно, каждый раздел меню несколько страниц занимал. Да и само меню в кожаной темно-бордовой папочке с золотым тиснением, виньетками и фотографиями блюд украшенное, впечатление производило солидное. И скатерти белые от крахмала похрустывали, как и салфетки вышитые. И кольца для оных салфеток блестели так, что солнечные зайчики по столу разбегались. И букетики крохотные в вазочках премило так смотрелись.
А вот что до вкусовых качеств… м-да. Нет, так-то оно все вполне съедобно было, а что порции маленькие – так узоры из соуса и листики зелени по краям тарелок почти всю площадь занимали, вот на оставшееся свободное место поди уложи еще и мясо, и гарнир. И десерт тоже большей частью из украшательств состоял. Но оно все ничего так на вкус, и я бы похвалила даже, не имей в анамнезе кулинарный техникум. А тут сразу поняла, что в соус сливок не доложили, и вместо белых грибов шампиньоны подсунули, и сыр какой подешевле натерли в надежде, что никто в готовом блюде и не поймет. И мята, что на шарике мороженного красовалась, подвяла уже слегка, а само мороженное – никак не пломбир, молочное. Тут же вспомнился клок пыли под кроватью, и настроение возникло такое вот… этакое, прежде мне никак не свойственное. Поскандалить захотелось, проще говоря. Но скандал неизбежно привлечет внимание, а я пока что не знала, могу ли такое себе позволить, или же следует держаться тихо и незаметно. Так что я ограничилась тем, что и в ресторане чаевые решила не оставлять. Попросила принести воды, чтобы перебить вкус модного, как заверил Уголек, напитка: как по мне, так большую мерзость и представить невозможно, однако же Мари заказывала сию дрянь постоянно, а выпадать из образа я не рискнула. И только сделала глоток из запотевшего стакана, как услышала вкрадчивое:
– Добрый день, госпожа ведьма.
– И вам доброго, господин гном, – лениво ответил Уголек, не успела я не то, что отреагировать, а даже голову повернуть.
– Господин фамильяр, нижайше прошу простить мое упущение. Разумеется, мое приветствие относилось и к вам.
Гном стоял на почтительном расстоянии от столика и выглядел… ну, как гном и выглядел. Во всяком случае, примерно так я их себе и представляла. Невысокий, коренастый, широкоплечий. Длинная борода с проседью. Лукавые карие глаза. Вот только одет не так, как в кинофильмах моего мира, а в строгий деловой костюм и белую рубашку с запонками. И даже галстук в тонкую серо-синюю полоску имеется. И кокетливая этакая розочка из рубинов на лацкане. То есть, это я подумала, что из рубинов, потому как какой уважающий себя гном к костюму стразики прицепит?
– Если позволите, госпожа ведьма, – начал гном учтиво.
– Мари, – перебила его я.
Все-таки слушать, как тебя в лицо называют ведьмой, пусть даже со всем уважением, удовольствие ниже среднего.
– Польщен, – откликнулся гном. – Тогда и я, если позволите, представлюсь. Мастер Горин.
Уголек же называться не пожелал. Сидел, сверкал зелеными глазищами. Мне же стало любопытно, что за дело привело мастера Горина к нашему столику. Сомневаюсь, что он просто подошел поздороваться.
– Сегодня прекрасная погода, не так ли? – поинтересовался мастер светским тоном.
Я покосилась в сторону окна, за которым уныло накрапывал монотонный мелкий дождь. Мокрая серая брусчатка, мокрый серый город. Промозглость и холод.
– Погода, да… погода такая… осенняя.
А что, логично, осень ведь. И в моем старом мире, и в новом. Правила хорошего тона предписывали пригласить собеседника к столу – но это там, откуда я явилась. А здесь? Уголек, зараза хвостатая, не помогал, молча облизывал усы.
– Если позволите, уважаемая Мари, мне бы переговорить с вами, – немного помявшись, перешел к сути мастер Горин. – О крайне деликатном деле.
И тут встрял-таки Уголек.
– Через меня.
– Простите, уважаемый?
– Я, говорю, всеми делами хозяйки занимаюсь. Секретарем подрабатываю. На полставки. Так понятнее?
– Простите, уважаемый фамильяр, – сконфузился мастер Горин. – Значит, на прием к госпоже Мари у вас записываться?
– Да. И денежные вопросы со мной обсуждать. Вторая половина ставки у меня бухгалтерская. А фамильяр – это так, хобби. Неоплачиваемое. И за обедом я деловые вопросы не решаю. Свяжитесь с четыреста двадцать пятым номером… ну, скажем, через полчаса, я посмотрю, куда вас можно в наше расписание впихнуть.
– А расценки… – робко заикнулся ошеломленный такой деловитостью гном.
– И расценки озвучу. А сейчас… Официант! Мне еще порцию утиного паштета, будьте любезны!
– Прошу простить, – забормотал гном, кланяясь и пятясь. – Ни в коей мере не желал помешать вашей трапезе. Только пожелать аппетита… приятного…
– Пожелали уже, – фыркнул наглый котяра. – Спасибо.
– Так я позвоню?
– Звоните, звоните.
Когда же гном вернулся за свой столик, где обедал в одиночестве, а перед Угольком оказалась фарфоровая мисочка с паштетом, мой фамильяр наконец-то соизволил обратиться ко мне:
– Ну, поняла? Вот так с ними и надо.
– С гномами?
– С заказчиками, бестолочь! Чтобы сразу осознавали твою важность и свою никчемность.
– А если передумают обращаться? И вообще, чего он хотел, этот Горин?
– Ведьму нанять, – озвучил очевидное Уголек.
– Но зачем?
– А мне откуда знать? Сам нам после обеда расскажет, а я подумаю, сколько с него содрать. Пока же справки наведу, что он из себя представляет.
– А если не справлюсь? – испугалась я. – С заданием? Тогда что?
Уголек презрительно прищурился.
– А ты постарайся справиться. Питаться-то нам за что-то надо. И за жилье платить. И вообще… Так что ты постарайся, а я, уж так и быть, переговоры с клиентами на себя возьму. Тебе самая легкая часть работы останется. Цени мою доброту и полезность.
Мастер Горин оказался пунктуальным: отельный телефон затрещал ровно через полчаса после нашего разговора в ресторане. Я как раз пыталась разобраться с местными деньгами и изучала чек за обед. Догадывалась, конечно, что триста пятьдесят кредитов – это приличная сумма, но перевести ее в привычную валюту не могла. Да и неважно, каков курс кредита к земным деньгам, главное, сколько я смогу заработать здесь и позволительны ли мне такие траты. Потому и к беседе Уголька с гномом прислушивалась с интересом: хоть узнаю, какие расценки у местных ведьм. Трубку, кстати, пришлось снимать мне, поскольку у кота, как он не преминул напомнить, лапки. А вот отвечать настрого запретил.
– Сам поговорю, – прошипел. – Дурак я, надо было больше времени в запас брать. Ничего о Горине этом не выяснили.
Как по мне, так «ничего» – не совсем справедливое определение. В поисковике гном Горин отыскался, на портрете опознавался без труда. Биография, правда, была скудна: родился, женился, имеет трех сыновей и двух дочерей. Глава Подгорной общины, что бы это ни значило. Уголек сказал, что значит это, как минимум, то, что денежки у Горина водятся.
Функции громкой связи у стационарного отельного аппарата, увы, не имелось, так что слышала я только реплики Уголька. После приветствий, традиционных, как я поняла, реплик о погоде и взаимных расшаркиваний, собеседники перешли к делу.
– Консультация – три тысячи кредитов, – деловито сообщал Уголек. – А дальнейшие расценки после уточнения вашей проблемы.
– …
– Нет, это моя консультация. Телефонная. Ладно, так и быть, сделаю вам скидку. Две тысячи. Разумеется, если вы заключите договор на оказание услуг, то консультацию можно не оплачивать.
– …
– Пять тысяч. Нет, никаких скидок. Госпожа Мари ценит свое время и свои умения.
– …
– Разумеется, мастер Горин. Завтра к десяти вас устроит?
– …
– Тогда мы подготовим стандартный договор. До встречи.
Уголек поднял морду от трубки и торжествующе посмотрел на меня.
– Вот! Если завтра ты ему откажешь, то мы все равно заработали семь тысяч благодаря моим умениям вести переговоры.
Но я была настроена далеко не столь оптимистично.
– Или срок за мошенничество. Думаешь, никто не заметит, что мы требуем деньги за пустословие? Горин согласился лишь потому, что уверен: мы возьмемся за работу.
– А если мы не возьмемся…
– То он нам не заплатит, вот увидишь. Или заплатит, но в несколько раз меньше, чем ты запросил. Не похож он на человека, тьфу ты, на гнома, спускающего деньги в сточную трубу. Кстати, о сточных трубах. Тебя выгуливать не надо?
Уголек запрыгнул на подоконник. Противная мелкая морось перешла в настоящий ливень, и теперь косой дождь барабанил по стеклу. За потоками воды почти невозможно было рассмотреть, что творится на улице, но шум ветра за окном подсказывал, что приятной прогулки ожидать не стоило.
– Гулять я люблю, – сообщил котяра. – Но не в такую милую погоду. А почему ты спросила?
Я смутилась. Как-то не принято в обществе обсуждать такие темы. Нет, будь Уголек котом обыкновенным, мяукающим, то без проблем. Лотки там, наполнители, ароматизированные или нет, стружки, песочек, силиконовый гель. Это понятно. Но как обсуждать кошачий туалет с самим котом? Все, что мне известно по данному вопросу, так это то, что кота ругают или даже мордочкой ткнуть в безобразие могут. Или отпугивателем побрызгать. Но это уже когда обнаружатся, так сказать, последствия. И очень сомневаюсь, что Уголек позволит мне куда-то там ткнуть его мордой.
– Ну, твои кошачьи дела… то есть… там, когда надо…
– А когда надо, – важно изрек котяра, – то я унитазом воспользуюсь. Не знаю, откуда тебя принесло, но у нас здесь цивилизация. Не заметила?
– Не знала, что ваша цивилизация дошла до того, что коты унитазами пользуются, – огрызнулась я. – И биде, наверное.
На подколку Уголек не ответил. Перепрыгнул с подоконника на диван, скрутился клубком, зевнул во всю пасть.
Галерея, увы, оказалась пуста. Как и почта. И вообще телефон производил такое впечатление, будто им пользовались только для звонков. Ни тебе игрушек, ни соцсетей, ни банковских приложений. Или такое здесь еще не придумали? Хотя вон служба вызова такси имеется. И баллов накоплено немало. И доставка. И еще что-то, мне неизвестное.
Нет, все-таки настоящая Мари была личностью оригинальной.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
К обеденному времени моя бедная голова раскалывалась от обилия новых сведений, причем отсортировать важное от пустякового я пока что не могла. Успела просмотреть местный трудовой кодекс, тот раздел, что регламентировал деятельность ведьм. Прочитала новости политики, несколько раз повторила про себя название страны – Альрания. Попыталась запомнить имена ключевых чиновников, но вскоре плюнула на это неблагодарное дело. Вот премьера выучила и председателя парламента – и будет с меня. В конце концов, в прошлой жизни о политической обстановке знала немногим больше. Порадовалась заодно, что не вляпалась в какую-нибудь монархию, пусть даже декоративную, в смысле конституционную. А то вот так совершишь по незнанию какое действие, короля оскорбляющее, к примеру, банкноту с его изображением не так согнешь, и получишь вполне себе реальный срок.
Кстати, о деньгах. Не помешало бы выяснить, где Мари таковые хранила – и наличные, и карточки, если карточки здесь водятся, конечно. Беглый запрос показал, что водятся, но не привычные кусочки пластика, а разноцветные кристаллы. И носить их можно хоть в кольце, хоть в браслете. Парочка колец украшала мои пальцы, и я сняла их, повертела. Спросила у кота:
– Этим расплачиваются, да?
– Этим, этим, – подтвердил он. – Кстати, раз уж ты сама заговорила, то пришла пора деньги тратить. На обед.
– И где мы обедаем?
– Как это где? Там же, где и все приличные люди. В ресторане.
Ну, насчет всех приличных людей я могла бы поспорить. Во всяком случае, многие из известных мне брали с собой на работу судочки, а полноценный обед не в ресторане даже – в кафе неподалеку – могла себе позволить только наш бухгалтер Елена Валерьевна. Ну, и хозяйка кондитерской, Лариса Павловна, конечно же. Но Ларису Павловну я видела редко: у нее имелось несколько заведений на разный кошелек, так что наезжала она в «Ванилин» временами. Для простых сотрудниц поставили в крохотной кухоньке микроволновку, небольшой холодильник, электрочайник и древнюю кофемашину, причем последней Лариса Павловна несказанно гордилась и искренне полагала, что она нас облагодетельствовала. Кофемашина плевалась паром и портила зерна, но в перерыв к ней все равно выстраивалась небольшая очередь.
Я еще раз крутанула колечко на пальце. Ярко-синий кристалл блеснул на свету, побежали по потолку и стенам солнечные зайчики.
– А денег у нас хватит, ежедневно в ресторанах обедать?
– Хватит, – заверил Уголек. – Во всяком случае, на ближайшее время. А дальше ты что-нибудь придумаешь.
От эдакой наглости я задохнулась даже. И не сразу нашлась с ответом.
– Почему я?
– А кто? Ты теперь ведьма, тебе и отвечать за комфорт фамильяра.
– А ты?
– А у меня лапки. Вот.
– Знаешь, что? – прошипела я не хуже какой змеи. – Есть у меня план. Простой. Экономия называется. Переезжаем из отеля в скромную комнату, готовим сами из недорогих продуктов. А тебя могу соседям сдавать посуточно.
– Зачем? – полузадушено мяукнул Уголек.
– Мышей ловить. Крыс. Лягушек еще или ужей там.
– Не хочу лягушек!
– А придется! – мстительно сообщила я. – Лапками, лапками! Ну, и зубами.
– Не нравится мне этот твой план.
Я только руками развела.
– А другого у меня нет. Не нравится – свой придумай. Такой, чтобы мы и с голоду не умерли, и в следственном изоляторе не оказались. Кстати, а для фамильяров в этом чудном новом мире какие-то исправительные заведения имеются?
– Нет таких, – буркнул Уголек. – Но без своей ведьмы фамильяру несладко придется, это да.
– Погибнет? – забеспокоилась я.
Пусть котяра и вредный, и наглый без меры, но все равно ведь мягкий и пушистый. И лапки у него.
– Нет, не погибнет, – неохотно ответил кот. – Но со временем станет обычным животным без каких-либо особых способностей. Так что мне тебя беречь нужно, вот. И заботиться.
– Не замечала за тобой проявлений заботы, – усомнилась я.
– Это все потому, что ты невнимательная. Я вот тебе который раз напоминаю: пора обедать. Нарушение режима питания язвой грозит, между прочим.
– Не грозит, – непонятно почему ввязалась я в дурацкий спор. – Ученые давно установили…
– А я тебе, как ученый кот, говорю, – перебил Уголек, – что пропускать обед нельзя. Так что собирайся бегом! И цени мою заботу.
– Это кто тут о ком еще заботится, – проворчала я.
Но все равно встала и пошагала в гардеробную, переодеваться к обеду. Не идти же в ресторан в уютном мягком халате, в самом-то деле!
* * *
Кормили в ресторане при отеле разнообразно, каждый раздел меню несколько страниц занимал. Да и само меню в кожаной темно-бордовой папочке с золотым тиснением, виньетками и фотографиями блюд украшенное, впечатление производило солидное. И скатерти белые от крахмала похрустывали, как и салфетки вышитые. И кольца для оных салфеток блестели так, что солнечные зайчики по столу разбегались. И букетики крохотные в вазочках премило так смотрелись.
А вот что до вкусовых качеств… м-да. Нет, так-то оно все вполне съедобно было, а что порции маленькие – так узоры из соуса и листики зелени по краям тарелок почти всю площадь занимали, вот на оставшееся свободное место поди уложи еще и мясо, и гарнир. И десерт тоже большей частью из украшательств состоял. Но оно все ничего так на вкус, и я бы похвалила даже, не имей в анамнезе кулинарный техникум. А тут сразу поняла, что в соус сливок не доложили, и вместо белых грибов шампиньоны подсунули, и сыр какой подешевле натерли в надежде, что никто в готовом блюде и не поймет. И мята, что на шарике мороженного красовалась, подвяла уже слегка, а само мороженное – никак не пломбир, молочное. Тут же вспомнился клок пыли под кроватью, и настроение возникло такое вот… этакое, прежде мне никак не свойственное. Поскандалить захотелось, проще говоря. Но скандал неизбежно привлечет внимание, а я пока что не знала, могу ли такое себе позволить, или же следует держаться тихо и незаметно. Так что я ограничилась тем, что и в ресторане чаевые решила не оставлять. Попросила принести воды, чтобы перебить вкус модного, как заверил Уголек, напитка: как по мне, так большую мерзость и представить невозможно, однако же Мари заказывала сию дрянь постоянно, а выпадать из образа я не рискнула. И только сделала глоток из запотевшего стакана, как услышала вкрадчивое:
– Добрый день, госпожа ведьма.
– И вам доброго, господин гном, – лениво ответил Уголек, не успела я не то, что отреагировать, а даже голову повернуть.
– Господин фамильяр, нижайше прошу простить мое упущение. Разумеется, мое приветствие относилось и к вам.
Гном стоял на почтительном расстоянии от столика и выглядел… ну, как гном и выглядел. Во всяком случае, примерно так я их себе и представляла. Невысокий, коренастый, широкоплечий. Длинная борода с проседью. Лукавые карие глаза. Вот только одет не так, как в кинофильмах моего мира, а в строгий деловой костюм и белую рубашку с запонками. И даже галстук в тонкую серо-синюю полоску имеется. И кокетливая этакая розочка из рубинов на лацкане. То есть, это я подумала, что из рубинов, потому как какой уважающий себя гном к костюму стразики прицепит?
– Если позволите, госпожа ведьма, – начал гном учтиво.
– Мари, – перебила его я.
Все-таки слушать, как тебя в лицо называют ведьмой, пусть даже со всем уважением, удовольствие ниже среднего.
– Польщен, – откликнулся гном. – Тогда и я, если позволите, представлюсь. Мастер Горин.
Уголек же называться не пожелал. Сидел, сверкал зелеными глазищами. Мне же стало любопытно, что за дело привело мастера Горина к нашему столику. Сомневаюсь, что он просто подошел поздороваться.
– Сегодня прекрасная погода, не так ли? – поинтересовался мастер светским тоном.
Я покосилась в сторону окна, за которым уныло накрапывал монотонный мелкий дождь. Мокрая серая брусчатка, мокрый серый город. Промозглость и холод.
– Погода, да… погода такая… осенняя.
А что, логично, осень ведь. И в моем старом мире, и в новом. Правила хорошего тона предписывали пригласить собеседника к столу – но это там, откуда я явилась. А здесь? Уголек, зараза хвостатая, не помогал, молча облизывал усы.
– Если позволите, уважаемая Мари, мне бы переговорить с вами, – немного помявшись, перешел к сути мастер Горин. – О крайне деликатном деле.
И тут встрял-таки Уголек.
– Через меня.
– Простите, уважаемый?
– Я, говорю, всеми делами хозяйки занимаюсь. Секретарем подрабатываю. На полставки. Так понятнее?
– Простите, уважаемый фамильяр, – сконфузился мастер Горин. – Значит, на прием к госпоже Мари у вас записываться?
– Да. И денежные вопросы со мной обсуждать. Вторая половина ставки у меня бухгалтерская. А фамильяр – это так, хобби. Неоплачиваемое. И за обедом я деловые вопросы не решаю. Свяжитесь с четыреста двадцать пятым номером… ну, скажем, через полчаса, я посмотрю, куда вас можно в наше расписание впихнуть.
– А расценки… – робко заикнулся ошеломленный такой деловитостью гном.
– И расценки озвучу. А сейчас… Официант! Мне еще порцию утиного паштета, будьте любезны!
– Прошу простить, – забормотал гном, кланяясь и пятясь. – Ни в коей мере не желал помешать вашей трапезе. Только пожелать аппетита… приятного…
– Пожелали уже, – фыркнул наглый котяра. – Спасибо.
– Так я позвоню?
– Звоните, звоните.
Когда же гном вернулся за свой столик, где обедал в одиночестве, а перед Угольком оказалась фарфоровая мисочка с паштетом, мой фамильяр наконец-то соизволил обратиться ко мне:
– Ну, поняла? Вот так с ними и надо.
– С гномами?
– С заказчиками, бестолочь! Чтобы сразу осознавали твою важность и свою никчемность.
– А если передумают обращаться? И вообще, чего он хотел, этот Горин?
– Ведьму нанять, – озвучил очевидное Уголек.
– Но зачем?
– А мне откуда знать? Сам нам после обеда расскажет, а я подумаю, сколько с него содрать. Пока же справки наведу, что он из себя представляет.
– А если не справлюсь? – испугалась я. – С заданием? Тогда что?
Уголек презрительно прищурился.
– А ты постарайся справиться. Питаться-то нам за что-то надо. И за жилье платить. И вообще… Так что ты постарайся, а я, уж так и быть, переговоры с клиентами на себя возьму. Тебе самая легкая часть работы останется. Цени мою доброту и полезность.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Мастер Горин оказался пунктуальным: отельный телефон затрещал ровно через полчаса после нашего разговора в ресторане. Я как раз пыталась разобраться с местными деньгами и изучала чек за обед. Догадывалась, конечно, что триста пятьдесят кредитов – это приличная сумма, но перевести ее в привычную валюту не могла. Да и неважно, каков курс кредита к земным деньгам, главное, сколько я смогу заработать здесь и позволительны ли мне такие траты. Потому и к беседе Уголька с гномом прислушивалась с интересом: хоть узнаю, какие расценки у местных ведьм. Трубку, кстати, пришлось снимать мне, поскольку у кота, как он не преминул напомнить, лапки. А вот отвечать настрого запретил.
– Сам поговорю, – прошипел. – Дурак я, надо было больше времени в запас брать. Ничего о Горине этом не выяснили.
Как по мне, так «ничего» – не совсем справедливое определение. В поисковике гном Горин отыскался, на портрете опознавался без труда. Биография, правда, была скудна: родился, женился, имеет трех сыновей и двух дочерей. Глава Подгорной общины, что бы это ни значило. Уголек сказал, что значит это, как минимум, то, что денежки у Горина водятся.
Функции громкой связи у стационарного отельного аппарата, увы, не имелось, так что слышала я только реплики Уголька. После приветствий, традиционных, как я поняла, реплик о погоде и взаимных расшаркиваний, собеседники перешли к делу.
– Консультация – три тысячи кредитов, – деловито сообщал Уголек. – А дальнейшие расценки после уточнения вашей проблемы.
– …
– Нет, это моя консультация. Телефонная. Ладно, так и быть, сделаю вам скидку. Две тысячи. Разумеется, если вы заключите договор на оказание услуг, то консультацию можно не оплачивать.
– …
– Пять тысяч. Нет, никаких скидок. Госпожа Мари ценит свое время и свои умения.
– …
– Разумеется, мастер Горин. Завтра к десяти вас устроит?
– …
– Тогда мы подготовим стандартный договор. До встречи.
Уголек поднял морду от трубки и торжествующе посмотрел на меня.
– Вот! Если завтра ты ему откажешь, то мы все равно заработали семь тысяч благодаря моим умениям вести переговоры.
Но я была настроена далеко не столь оптимистично.
– Или срок за мошенничество. Думаешь, никто не заметит, что мы требуем деньги за пустословие? Горин согласился лишь потому, что уверен: мы возьмемся за работу.
– А если мы не возьмемся…
– То он нам не заплатит, вот увидишь. Или заплатит, но в несколько раз меньше, чем ты запросил. Не похож он на человека, тьфу ты, на гнома, спускающего деньги в сточную трубу. Кстати, о сточных трубах. Тебя выгуливать не надо?
Уголек запрыгнул на подоконник. Противная мелкая морось перешла в настоящий ливень, и теперь косой дождь барабанил по стеклу. За потоками воды почти невозможно было рассмотреть, что творится на улице, но шум ветра за окном подсказывал, что приятной прогулки ожидать не стоило.
– Гулять я люблю, – сообщил котяра. – Но не в такую милую погоду. А почему ты спросила?
Я смутилась. Как-то не принято в обществе обсуждать такие темы. Нет, будь Уголек котом обыкновенным, мяукающим, то без проблем. Лотки там, наполнители, ароматизированные или нет, стружки, песочек, силиконовый гель. Это понятно. Но как обсуждать кошачий туалет с самим котом? Все, что мне известно по данному вопросу, так это то, что кота ругают или даже мордочкой ткнуть в безобразие могут. Или отпугивателем побрызгать. Но это уже когда обнаружатся, так сказать, последствия. И очень сомневаюсь, что Уголек позволит мне куда-то там ткнуть его мордой.
– Ну, твои кошачьи дела… то есть… там, когда надо…
– А когда надо, – важно изрек котяра, – то я унитазом воспользуюсь. Не знаю, откуда тебя принесло, но у нас здесь цивилизация. Не заметила?
– Не знала, что ваша цивилизация дошла до того, что коты унитазами пользуются, – огрызнулась я. – И биде, наверное.
На подколку Уголек не ответил. Перепрыгнул с подоконника на диван, скрутился клубком, зевнул во всю пасть.
