Вошедший уставился на меня с таким выражением, словно узрел внезапно говорящую собачку. Или нет, не собачку даже, а особь помельче и куда менее достойную его дружелюбия. Таракана, например. Да, говорящего таракана.
Комендант Сирд закашлялся. А потом поспешно произнес:
– А это и есть обещанный маг, Эрик. К. Э. Эльве собственной персоной.
Зеленые глаза сузились.
– Маг? – переспросил противный (несмотря на всю свою красоту) Эрик недоверчиво.
– С печатями, – угодливо продолжил комендант и протянул письмо.
Эрик, однако же, письмо не взял. Он разглядывал меня, и под его взглядом хотелось съежиться, обхватить себя руками и спрятаться куда-нибудь. Да вон хоть под стол залезть!
Но я заставляла себя стоять прямо и неподвижно. А что зубы стиснула и руки в кулаки сжала, так это реакция у меня такая! Аллергия на невоспитанных гадов так проявляется, да!
– Маг с запечатанной магией, – обманчиво мягким тоном произнес Эрик. – Замечательно! И что же нам с ней делать, а, Сирд?
Они говорили обо мне так, словно меня не было в комнате! Или я внезапно оглохла! Или – что вернее – так, как будто на меня им плевать с самой высокой башни Драгстоуна!
И это было обидно. И больно. И… и я поверить не могла, что все мои мечты и надежды рушатся вот в этот самый момент! Просто так, по прихоти зеленоглазого чудовища!
– Печати, – повторила я недавний аргумент, – можно снять.
И голос мой прозвучал достаточно твердо, не задрожал и не сорвался. Да, я могла собой гордиться.
– А нужно?
Яростное пламя взметнулось внутри, заревело, требуя выход. Я до боли закусила губу, зажмурилась, пытаясь справиться с бушующей в крови силой. На лбу выступили капли пота, виски стянуло железным обручем, сердце заколотилось, словно обезумевшее. Дышать, только дышать. Не думать, не чувствовать. Дышать. Вдох – выдох. Вдох – выдох.
Облегчение пришло внезапно. Смыло боль прохладной волной, окутало искрящейся радужной дымкой. И я не сразу поняла, что погасило внутренний огонь. А осознав – отшатнулась. Потому что это Эрик положил ладонь мне на лоб и усмирял запертую во мне взбунтовавшуюся магию.
– У вас проблемы с самоконтролем, – сообщил он невозмутимо. – Какой уровень?
– Второй, – процедила я сквозь зубы.
Наивысший из возможных. Ну, почти. Потому что обладателей первого уровня не осталось после смерти старого короля.
Эрик присвистнул.
– Ничего удивительного, что дар запечатали. И нет, печати снимать мы не будем. Пока, во всяком случае.
– Но…
– Я похож на идиота, согласного, чтобы вы разнесли крепость в приступе гнева?
– Сомневаюсь, что защита Драгстоуна настольно слаба, – парировала я. – Все-таки приграничная крепость, а не карточный домик.
Ответом мне послужило насмешливое хмыканье.
И все. Больше Эрик меня ни словом не удостоил. Вяло шевельнулся огонь в крови – гнев больше не воспламенял магию, утихомиренную чужим воздействием. Кстати, любопытно очень, откуда такие умения? Я-то была уверена, что любой всплеск влечет за собой долгую нестерпимую боль. И целитель заверял, что силы, не нашедшие выхода, будут сжигать меня изнутри. Первые дни я каталась по полу и выла раненым зверем, и думала, что лучше бы сдохла. Но жила. Жила упрямо, назло тем, кому моя жизнь вовсе не нужна. И верила, что теперь так будет всегда. Пока не снимут печати.
Потом немного привыкла, конечно. Приучилась жить инвалидом – а именно так и ощущает себя запечатанный маг. Пользоваться теми предметами, в которых никогда не нуждалась. Спичками, чтобы разжечь камин. Теплой шалью, чтобы хоть немного унять озноб. Тряпками, чтобы вытереть лужицу воды. И все реже выла от боли. Сегодня вот не сдержалась.
– Эрик, – робко позвал комендант Сирд. – А что делать-то будем? Ну, с госпожой магом?
На меня навалилась усталость. Упала тяжелым грузом на плечи, заставила ссутулиться. Мне стало безразлично, что эти двое нарешают, к чему придут. Скорее бы закончился этот нестерпимо долгий день. А завтра… завтра я что-нибудь придумаю. Из любой ситуации есть выход! Только сейчас я слишком утомлена, чтобы его искать. И спать хочу. И есть тоже. Хотя, наверное, спать все же больше.
– В целительское крыло отправь, – отмахнулся Эрик. – Мази варить, травы растирать – что там еще? А потом посмотрим.
Обязательно посмотрим. Это я тебе обещаю, зеленоглазое чудовище.
В кабинете откуда-то появилась высокая статная женщина средних лет с короной черных кос вокруг головы. Белая кожа, ярко-голубые глаза, алые губы – настоящая красавица. Назвалась она Ирис, о своем статусе в Драгстоуне умолчала. Жена коменданта? Любовница? Экономка? Неважно.
Главное, что она отвела меня в небольшую комнатку, где у стены стояла кровать, принесла поднос с мягким хлебом, сыром и кружкой травяного отвара.
– Умыться можешь в комнате в конце коридора, – пояснила без улыбки. – Последняя дверь. Там же и все прочие удобства. А купальню завтра покажу. Зайду к тебе перед завтраком, в шесть. Проснешься к тому времени?
– Проснусь, – заверила я.
Ранний подъем меня никогда не радовал, но деваться некуда. Раз уж я очутилась в Драгстоуне, придется жить по его правилам.
Раздражение все же прорывалось наружу, потрескивало огненными искрами на кончиках пальцев, бушевало в крови.
Плохо, очень плохо.
Эрик остановился, зажмурился, сделал несколько глубоких медленных вдохов, возвращая контроль.
Спокойствие. Он спокоен. Он спо…
Да ни разу он не спокоен!
Ему нужен маг. Крепкий маг с достаточно высоким уровнем, рассудительный и выносливый. А ему прислали девчонку с нестабильным даром! И что с ней прикажете делать?
Светлые волосы. Нежная белая кожа. Высокие дуги черных бровей. Синие глаза с серебристыми искрами – тем ярче, чем сильнее девчонка злилась. Эрику доставило бы удовольствие поддразнивать ее, смотреть, как разгораются эти искры. Доставило бы. Не в это время. Не в этом месте. Не в этой жизни.
Среднего роста. Хрупкая – да ее сломает первая же опасность. Но, несмотря на хрупкость, все округлости в нужных местах…
Так, об этом не думать.
Он слишком долго один, без женщины – вот в чем дело. Потому и испытывает тот сугубо мужской интерес, что сейчас и вовсе лишний. Убрать девчонку с глаз подальше, пожалуй, будет наилучшим выходом. Пусть, действительно, отправляется к старине Томасу в помощницы. Тот давно ворчит, что запасы мазей подходят к концу, а заживляющие зелья варить не успевает. В Драгстоуне травмы – дело привычное. И не только мелкие.
Но какому идиоту только пришла в голову мысль отправить сюда девчонку? Или… не идиоту? Дыхание сбилось, на висках выступил холодный пот. Подозрение росло и крепло. Нет, подписавший указ о назначении К. Э. Эльве точно дураком не был. В отличие от него, Эрика, чуть было не пропустившего ловушку и едва не вляпавшегося с разбега. Надо еще раз перечитать письмо. Повнимательнее. Отметить все, даже самые мелкие, детали. И тщательно во всем разобраться.
Его не в первый раз пытались подставить. Поймать. Подловить. Но впервые нашли такую вот… исполнительницу. Такую наивную на вид. Такую невинную. Такую неискушенную.
Или девчонка – пешка в чужой игре? Вероятность высока. Магия ее действительно запечатана, и снимать печати Эрик пока не станет. Присмотрится. Обдумает все как следует. Второй уровень – это не шутки. И знал ли тот, кто накладывал ограничения, как сильно рискует? Впрочем, что за вопрос! Конечно же, знал. Знал, что девчонка сгорит изнутри рано или поздно. Или Эрик не выдержит. Пожалеет. Не допустит трагедии. И – и что случится тогда?
– Зачем же тебя прислали в Драгстоун, Кьяра Элисон? – спросил он вслух. – И кто ты, дракон тебя задери, такая?
Звездное небо за окном скрыла на мгновение черная тень. Разлетались. Не к добру.
Он чувствовал опасность, кожей ощущал, и бесился, потому что не знал, с какой стороны ждать ее приближения. Самое трудное – сохранять спокойствие. Ждать. Притаиться и наблюдать. Не показывать чувств. О, он эту науку усвоил в совершенстве.
В дверь постучали, резко, нервно. Он знал, кто там, с той стороны, и открывать не желал. Но если не открыть, то стук повторится. И еще. И еще. И кто-нибудь любопытный выглянет в коридор, а утром поползут слухи. Не то, чтобы его сильно беспокоили сплетни, нет. Но лучше избежать их, чем дать повод развязать языки. Так что замок тихо щелкнул, и дверь сама по себе чуть-чуть приоткрылась. На крохотную щелочку. Достаточно, чтобы истолковать, как приглашение войти.
Она проскользнула в комнату ужом. Невысокая, плотно сбитая, с коротко остриженными рыжими волосами и узкими черными глазами, с вздернутым носом и крупным ртом, Ани по праву считалась самой популярной девушкой Драстоуна. По праву – потому что не отказывала никому. Да и в целом крепость не могла похвастаться большим количеством женщин. Ирис – та особый случай. Среди прислуги – только старая уже кухарка Грета, ворчливая, но умеющая, кажется, даже стоптанную подметку приготовить так, что слопаешь вмиг и добавки попросишь. И вот еще Ани да Лира из магов. Но Лира держалась особняком, всегда настороженно, за прошедшие с ее назначения годы не сблизилась ни с кем. А Ани, похоже, всерьез вознамерилась присоединить сердце Эрика к своим трофеям. А если с сердцем и не получится, то ничего, и другие части тела сгодятся, как цинично поговаривала она сама.
– Что-то случилось?
Спросил формально, потому как о любых происшествиях в Драгстоуне ему докладывали сразу. Но с такими, как Ани, следует очерчивать границы сразу же. И заново при каждом новом разговоре. Почему-то она никак не желала признавать тот факт, что Эрика вовсе не интересует.
– Нет, – ответила Ани немного растерянно и скользнула ближе. – Я просто зашла узнать, как у тебя дела.
– Это лишнее, – сухо бросил он.
Но она не отставала. Приблизилась еще на шаг, облизнула верхнюю губу. Должно быть, самой себе представлялась этакой роковой соблазнительницей. Эрика же передернуло. Его никогда не привлекали неразборчивые в связях женщины. Ни в прошлой жизни. Ни в этой.
– Ты устал, – прошептала она хрипловато. – Тебе надо расслабиться. Я могу помочь.
– Обойдусь.
Он отвернулся к окну, и это стало ошибкой. Ани тут же прижалась к его спине, смуглая рука с неровно обрезанными ногтями погладила его живот. Эрик напрягся. Не от страсти, от внезапно нахлынувшего отвращения.
– Позволь мне, – шептала Ани, – позволь мне…
Да его извергающий пламя дракон привлекал больше! К тому же где-то на краю разума брезжила смутная догадка, что прилипала, получив свое, так быстро от него не отстанет.
– Ты права, – произнес он ровным тоном. – Я устал. И хочу спать.
Рука скользнула ниже – как раз, чтобы Ани убедилась в правдивости его слов. Да, он устал, очень устал. И кроме как завалиться в постель – в одиночестве! – ничего больше не желает.
– Я могу сделать тебе массаж, – а в ее голосе звучит разочарование. – Хочешь?
Горячее дыхание обдало ухо. Нет, это совсем уж лишнее!
– Не хочу! – отрубил он, сбросил ее руку и повернулся, посмотрел в лицо. – Я не хочу тебя, Ани. И ты меня не хочешь. Ты гоняешься за мечтой, не зная, что с ней делать, если удастся заполучить.
Губы ее дрожали, но она все равно отказывалась признавать поражение.
– О, я прекрасно знаю, что с тобой делать. – Улыбка вышла не манящей и кокетливой, а жалкой. – Проверим?
– Обойдусь. Я действительно, – выделил голосом слово, – хочу спать, Ани. Лучшее, что ты можешь сделать, так это оставить меня.
Она напоследок погладила по щеке, и Эрик едва удержался, чтобы не отбросить ее руку. Загрубевшая потрескавшаяся кожа, мозоли, ожог у большого пальца. Некстати вспомнилось, что у Эльве руки белые, нежные, с тонкими пальцами и аккуратными розовыми ноготками. Наверное, ее прикосновение было бы приятно.
И с чего такие мысли? Это все Ани со своими приставаниями!
Она выскользнула за дверь, одарив перед уходом долгим взглядом. Эрик не сомневался, что отправиться она вовсе не к себе. Пойдет к коменданту. Или к Рику. Или еще к кому. Неважно. Сам он действительно был уверен, что уснет, едва голова коснется подушки. Собственно, так оно и получилось. Вот только снилась ему почему-то Эльве, и сны получились яркие, красочные. Такие, каких он предпочел бы не видеть.
* * *
За окном царила непроглядная темень. Я привычно щелкнула пальцами, вызывая циферблат, и разочарованно зашипела: в полусне совсем забыла о печатях. Больно кольнуло пальцы, и я поморгала, прогоняя слезы. Выбралась из кровати, нащупала светильник и зажгла огонек. Бросила взгляд на часы: без пяти шесть. Вовремя.
К тому моменту, когда Ирис деликатно постучала, кровать уже была заправлена, а я сама – одета и причесана. Помня об обещании сводить в мыльню, волосы стянула в тугой узел на затылке.
В руках темноволосая красавица держала целую стопку одежды, которую тут же сгрузила мне на постель.
– Здесь форма, – пояснила она. – Переоденешься после того, как помоешься. А свою одежку можешь оставить там в корзине, ее постирают и тебе вернут. Только одеть ее сможешь нескоро. Вот как в город отпустят.
Я окинула взглядом ее шоколадного цвета платье из тонкой шерсти, украшенное вышивкой у ворота и на рукавах. Что-то мало оно походило на униформу. Ирис заметила мой взгляд и усмехнулась.
– На меня не смотри, я – дело иное, – пояснила непонятно. – Ладно, пойдем. Полотенца и все прочее возьмешь прямо там, в шкафу, я покажу, потом тоже в корзину бросишь. А на завтрак тебя Лира отведет.
Кто такая Лира, я спрашивать не стала. Все равно скоро узнаю.
Так и оказалось.
Мыльня произвела на меня впечатление. Большое квадратное помещение с теплыми камнями, на которых так удобно усесться, в центре. От стен тянуло жаром, из труб лилась горячая и холодная вода, мыло приятно пахло лавандой. В раздевалке хранились чистые полотенца и халаты, стояли большие корзины для грязного белья. Через день, как пояснила мне Ирис, выстиранные вещи можно забрать в комнатке рядом, там их раскладывают на полках. И постельное белье тоже следует брать там же, а менять придется самостоятельно. Чистоту в своей комнате каждый обитатель Драгстоуна поддерживает сам.
Меня такое положение дел более чем устраивало. Никто не станет под предлогом уборки шарить по моим вещам, а к труду я приучена с детства. Мы с тетушкой вовсе не роскошествовали.
Вспомнив тетушку, я нахмурилась. Она ничего не знала о том, куда меня направили отбывать повинность. Я солгала ей, солгала впервые в жизни. Написала, что получила распределение на юго-запад, в одну из тех провинций, где под теплым солнцем круглый год спеют сочные фрукты, где жизнь течет неторопливо, и время подобно тягучему золотистому меду. Предупредила, что писать часто не получится, но с оказией письма передавать буду. И вот теперь совесть пробудилась, чтобы укорять меня за обман. Но разве лучше будет, если тетушка узнает, где я очутилась в действительности?
Успокаивая себя таким образом, я с наслаждением намыливалась и окатывала все тело горячей водой из большого ковша, вымыла волосы, смыв с них дорожную пыль, вытерлась насухо и завернулась в халат. Выбрала самый маленький, но рукава все равно пришлось закатать, а подол немного волочился по полу. Высушила волосы над плоским горячим камнем и примерила форменную рубашку и штаны из теплой мягкой ткани.
Комендант Сирд закашлялся. А потом поспешно произнес:
– А это и есть обещанный маг, Эрик. К. Э. Эльве собственной персоной.
Зеленые глаза сузились.
– Маг? – переспросил противный (несмотря на всю свою красоту) Эрик недоверчиво.
– С печатями, – угодливо продолжил комендант и протянул письмо.
Эрик, однако же, письмо не взял. Он разглядывал меня, и под его взглядом хотелось съежиться, обхватить себя руками и спрятаться куда-нибудь. Да вон хоть под стол залезть!
Но я заставляла себя стоять прямо и неподвижно. А что зубы стиснула и руки в кулаки сжала, так это реакция у меня такая! Аллергия на невоспитанных гадов так проявляется, да!
– Маг с запечатанной магией, – обманчиво мягким тоном произнес Эрик. – Замечательно! И что же нам с ней делать, а, Сирд?
Они говорили обо мне так, словно меня не было в комнате! Или я внезапно оглохла! Или – что вернее – так, как будто на меня им плевать с самой высокой башни Драгстоуна!
И это было обидно. И больно. И… и я поверить не могла, что все мои мечты и надежды рушатся вот в этот самый момент! Просто так, по прихоти зеленоглазого чудовища!
– Печати, – повторила я недавний аргумент, – можно снять.
И голос мой прозвучал достаточно твердо, не задрожал и не сорвался. Да, я могла собой гордиться.
– А нужно?
Яростное пламя взметнулось внутри, заревело, требуя выход. Я до боли закусила губу, зажмурилась, пытаясь справиться с бушующей в крови силой. На лбу выступили капли пота, виски стянуло железным обручем, сердце заколотилось, словно обезумевшее. Дышать, только дышать. Не думать, не чувствовать. Дышать. Вдох – выдох. Вдох – выдох.
Облегчение пришло внезапно. Смыло боль прохладной волной, окутало искрящейся радужной дымкой. И я не сразу поняла, что погасило внутренний огонь. А осознав – отшатнулась. Потому что это Эрик положил ладонь мне на лоб и усмирял запертую во мне взбунтовавшуюся магию.
– У вас проблемы с самоконтролем, – сообщил он невозмутимо. – Какой уровень?
– Второй, – процедила я сквозь зубы.
Наивысший из возможных. Ну, почти. Потому что обладателей первого уровня не осталось после смерти старого короля.
Эрик присвистнул.
– Ничего удивительного, что дар запечатали. И нет, печати снимать мы не будем. Пока, во всяком случае.
– Но…
– Я похож на идиота, согласного, чтобы вы разнесли крепость в приступе гнева?
– Сомневаюсь, что защита Драгстоуна настольно слаба, – парировала я. – Все-таки приграничная крепость, а не карточный домик.
Ответом мне послужило насмешливое хмыканье.
И все. Больше Эрик меня ни словом не удостоил. Вяло шевельнулся огонь в крови – гнев больше не воспламенял магию, утихомиренную чужим воздействием. Кстати, любопытно очень, откуда такие умения? Я-то была уверена, что любой всплеск влечет за собой долгую нестерпимую боль. И целитель заверял, что силы, не нашедшие выхода, будут сжигать меня изнутри. Первые дни я каталась по полу и выла раненым зверем, и думала, что лучше бы сдохла. Но жила. Жила упрямо, назло тем, кому моя жизнь вовсе не нужна. И верила, что теперь так будет всегда. Пока не снимут печати.
Потом немного привыкла, конечно. Приучилась жить инвалидом – а именно так и ощущает себя запечатанный маг. Пользоваться теми предметами, в которых никогда не нуждалась. Спичками, чтобы разжечь камин. Теплой шалью, чтобы хоть немного унять озноб. Тряпками, чтобы вытереть лужицу воды. И все реже выла от боли. Сегодня вот не сдержалась.
– Эрик, – робко позвал комендант Сирд. – А что делать-то будем? Ну, с госпожой магом?
На меня навалилась усталость. Упала тяжелым грузом на плечи, заставила ссутулиться. Мне стало безразлично, что эти двое нарешают, к чему придут. Скорее бы закончился этот нестерпимо долгий день. А завтра… завтра я что-нибудь придумаю. Из любой ситуации есть выход! Только сейчас я слишком утомлена, чтобы его искать. И спать хочу. И есть тоже. Хотя, наверное, спать все же больше.
– В целительское крыло отправь, – отмахнулся Эрик. – Мази варить, травы растирать – что там еще? А потом посмотрим.
Обязательно посмотрим. Это я тебе обещаю, зеленоглазое чудовище.
В кабинете откуда-то появилась высокая статная женщина средних лет с короной черных кос вокруг головы. Белая кожа, ярко-голубые глаза, алые губы – настоящая красавица. Назвалась она Ирис, о своем статусе в Драгстоуне умолчала. Жена коменданта? Любовница? Экономка? Неважно.
Главное, что она отвела меня в небольшую комнатку, где у стены стояла кровать, принесла поднос с мягким хлебом, сыром и кружкой травяного отвара.
– Умыться можешь в комнате в конце коридора, – пояснила без улыбки. – Последняя дверь. Там же и все прочие удобства. А купальню завтра покажу. Зайду к тебе перед завтраком, в шесть. Проснешься к тому времени?
– Проснусь, – заверила я.
Ранний подъем меня никогда не радовал, но деваться некуда. Раз уж я очутилась в Драгстоуне, придется жить по его правилам.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Раздражение все же прорывалось наружу, потрескивало огненными искрами на кончиках пальцев, бушевало в крови.
Плохо, очень плохо.
Эрик остановился, зажмурился, сделал несколько глубоких медленных вдохов, возвращая контроль.
Спокойствие. Он спокоен. Он спо…
Да ни разу он не спокоен!
Ему нужен маг. Крепкий маг с достаточно высоким уровнем, рассудительный и выносливый. А ему прислали девчонку с нестабильным даром! И что с ней прикажете делать?
Светлые волосы. Нежная белая кожа. Высокие дуги черных бровей. Синие глаза с серебристыми искрами – тем ярче, чем сильнее девчонка злилась. Эрику доставило бы удовольствие поддразнивать ее, смотреть, как разгораются эти искры. Доставило бы. Не в это время. Не в этом месте. Не в этой жизни.
Среднего роста. Хрупкая – да ее сломает первая же опасность. Но, несмотря на хрупкость, все округлости в нужных местах…
Так, об этом не думать.
Он слишком долго один, без женщины – вот в чем дело. Потому и испытывает тот сугубо мужской интерес, что сейчас и вовсе лишний. Убрать девчонку с глаз подальше, пожалуй, будет наилучшим выходом. Пусть, действительно, отправляется к старине Томасу в помощницы. Тот давно ворчит, что запасы мазей подходят к концу, а заживляющие зелья варить не успевает. В Драгстоуне травмы – дело привычное. И не только мелкие.
Но какому идиоту только пришла в голову мысль отправить сюда девчонку? Или… не идиоту? Дыхание сбилось, на висках выступил холодный пот. Подозрение росло и крепло. Нет, подписавший указ о назначении К. Э. Эльве точно дураком не был. В отличие от него, Эрика, чуть было не пропустившего ловушку и едва не вляпавшегося с разбега. Надо еще раз перечитать письмо. Повнимательнее. Отметить все, даже самые мелкие, детали. И тщательно во всем разобраться.
Его не в первый раз пытались подставить. Поймать. Подловить. Но впервые нашли такую вот… исполнительницу. Такую наивную на вид. Такую невинную. Такую неискушенную.
Или девчонка – пешка в чужой игре? Вероятность высока. Магия ее действительно запечатана, и снимать печати Эрик пока не станет. Присмотрится. Обдумает все как следует. Второй уровень – это не шутки. И знал ли тот, кто накладывал ограничения, как сильно рискует? Впрочем, что за вопрос! Конечно же, знал. Знал, что девчонка сгорит изнутри рано или поздно. Или Эрик не выдержит. Пожалеет. Не допустит трагедии. И – и что случится тогда?
– Зачем же тебя прислали в Драгстоун, Кьяра Элисон? – спросил он вслух. – И кто ты, дракон тебя задери, такая?
Звездное небо за окном скрыла на мгновение черная тень. Разлетались. Не к добру.
Он чувствовал опасность, кожей ощущал, и бесился, потому что не знал, с какой стороны ждать ее приближения. Самое трудное – сохранять спокойствие. Ждать. Притаиться и наблюдать. Не показывать чувств. О, он эту науку усвоил в совершенстве.
В дверь постучали, резко, нервно. Он знал, кто там, с той стороны, и открывать не желал. Но если не открыть, то стук повторится. И еще. И еще. И кто-нибудь любопытный выглянет в коридор, а утром поползут слухи. Не то, чтобы его сильно беспокоили сплетни, нет. Но лучше избежать их, чем дать повод развязать языки. Так что замок тихо щелкнул, и дверь сама по себе чуть-чуть приоткрылась. На крохотную щелочку. Достаточно, чтобы истолковать, как приглашение войти.
Она проскользнула в комнату ужом. Невысокая, плотно сбитая, с коротко остриженными рыжими волосами и узкими черными глазами, с вздернутым носом и крупным ртом, Ани по праву считалась самой популярной девушкой Драстоуна. По праву – потому что не отказывала никому. Да и в целом крепость не могла похвастаться большим количеством женщин. Ирис – та особый случай. Среди прислуги – только старая уже кухарка Грета, ворчливая, но умеющая, кажется, даже стоптанную подметку приготовить так, что слопаешь вмиг и добавки попросишь. И вот еще Ани да Лира из магов. Но Лира держалась особняком, всегда настороженно, за прошедшие с ее назначения годы не сблизилась ни с кем. А Ани, похоже, всерьез вознамерилась присоединить сердце Эрика к своим трофеям. А если с сердцем и не получится, то ничего, и другие части тела сгодятся, как цинично поговаривала она сама.
– Что-то случилось?
Спросил формально, потому как о любых происшествиях в Драгстоуне ему докладывали сразу. Но с такими, как Ани, следует очерчивать границы сразу же. И заново при каждом новом разговоре. Почему-то она никак не желала признавать тот факт, что Эрика вовсе не интересует.
– Нет, – ответила Ани немного растерянно и скользнула ближе. – Я просто зашла узнать, как у тебя дела.
– Это лишнее, – сухо бросил он.
Но она не отставала. Приблизилась еще на шаг, облизнула верхнюю губу. Должно быть, самой себе представлялась этакой роковой соблазнительницей. Эрика же передернуло. Его никогда не привлекали неразборчивые в связях женщины. Ни в прошлой жизни. Ни в этой.
– Ты устал, – прошептала она хрипловато. – Тебе надо расслабиться. Я могу помочь.
– Обойдусь.
Он отвернулся к окну, и это стало ошибкой. Ани тут же прижалась к его спине, смуглая рука с неровно обрезанными ногтями погладила его живот. Эрик напрягся. Не от страсти, от внезапно нахлынувшего отвращения.
– Позволь мне, – шептала Ани, – позволь мне…
Да его извергающий пламя дракон привлекал больше! К тому же где-то на краю разума брезжила смутная догадка, что прилипала, получив свое, так быстро от него не отстанет.
– Ты права, – произнес он ровным тоном. – Я устал. И хочу спать.
Рука скользнула ниже – как раз, чтобы Ани убедилась в правдивости его слов. Да, он устал, очень устал. И кроме как завалиться в постель – в одиночестве! – ничего больше не желает.
– Я могу сделать тебе массаж, – а в ее голосе звучит разочарование. – Хочешь?
Горячее дыхание обдало ухо. Нет, это совсем уж лишнее!
– Не хочу! – отрубил он, сбросил ее руку и повернулся, посмотрел в лицо. – Я не хочу тебя, Ани. И ты меня не хочешь. Ты гоняешься за мечтой, не зная, что с ней делать, если удастся заполучить.
Губы ее дрожали, но она все равно отказывалась признавать поражение.
– О, я прекрасно знаю, что с тобой делать. – Улыбка вышла не манящей и кокетливой, а жалкой. – Проверим?
– Обойдусь. Я действительно, – выделил голосом слово, – хочу спать, Ани. Лучшее, что ты можешь сделать, так это оставить меня.
Она напоследок погладила по щеке, и Эрик едва удержался, чтобы не отбросить ее руку. Загрубевшая потрескавшаяся кожа, мозоли, ожог у большого пальца. Некстати вспомнилось, что у Эльве руки белые, нежные, с тонкими пальцами и аккуратными розовыми ноготками. Наверное, ее прикосновение было бы приятно.
И с чего такие мысли? Это все Ани со своими приставаниями!
Она выскользнула за дверь, одарив перед уходом долгим взглядом. Эрик не сомневался, что отправиться она вовсе не к себе. Пойдет к коменданту. Или к Рику. Или еще к кому. Неважно. Сам он действительно был уверен, что уснет, едва голова коснется подушки. Собственно, так оно и получилось. Вот только снилась ему почему-то Эльве, и сны получились яркие, красочные. Такие, каких он предпочел бы не видеть.
* * *
За окном царила непроглядная темень. Я привычно щелкнула пальцами, вызывая циферблат, и разочарованно зашипела: в полусне совсем забыла о печатях. Больно кольнуло пальцы, и я поморгала, прогоняя слезы. Выбралась из кровати, нащупала светильник и зажгла огонек. Бросила взгляд на часы: без пяти шесть. Вовремя.
К тому моменту, когда Ирис деликатно постучала, кровать уже была заправлена, а я сама – одета и причесана. Помня об обещании сводить в мыльню, волосы стянула в тугой узел на затылке.
В руках темноволосая красавица держала целую стопку одежды, которую тут же сгрузила мне на постель.
– Здесь форма, – пояснила она. – Переоденешься после того, как помоешься. А свою одежку можешь оставить там в корзине, ее постирают и тебе вернут. Только одеть ее сможешь нескоро. Вот как в город отпустят.
Я окинула взглядом ее шоколадного цвета платье из тонкой шерсти, украшенное вышивкой у ворота и на рукавах. Что-то мало оно походило на униформу. Ирис заметила мой взгляд и усмехнулась.
– На меня не смотри, я – дело иное, – пояснила непонятно. – Ладно, пойдем. Полотенца и все прочее возьмешь прямо там, в шкафу, я покажу, потом тоже в корзину бросишь. А на завтрак тебя Лира отведет.
Кто такая Лира, я спрашивать не стала. Все равно скоро узнаю.
Так и оказалось.
Мыльня произвела на меня впечатление. Большое квадратное помещение с теплыми камнями, на которых так удобно усесться, в центре. От стен тянуло жаром, из труб лилась горячая и холодная вода, мыло приятно пахло лавандой. В раздевалке хранились чистые полотенца и халаты, стояли большие корзины для грязного белья. Через день, как пояснила мне Ирис, выстиранные вещи можно забрать в комнатке рядом, там их раскладывают на полках. И постельное белье тоже следует брать там же, а менять придется самостоятельно. Чистоту в своей комнате каждый обитатель Драгстоуна поддерживает сам.
Меня такое положение дел более чем устраивало. Никто не станет под предлогом уборки шарить по моим вещам, а к труду я приучена с детства. Мы с тетушкой вовсе не роскошествовали.
Вспомнив тетушку, я нахмурилась. Она ничего не знала о том, куда меня направили отбывать повинность. Я солгала ей, солгала впервые в жизни. Написала, что получила распределение на юго-запад, в одну из тех провинций, где под теплым солнцем круглый год спеют сочные фрукты, где жизнь течет неторопливо, и время подобно тягучему золотистому меду. Предупредила, что писать часто не получится, но с оказией письма передавать буду. И вот теперь совесть пробудилась, чтобы укорять меня за обман. Но разве лучше будет, если тетушка узнает, где я очутилась в действительности?
Успокаивая себя таким образом, я с наслаждением намыливалась и окатывала все тело горячей водой из большого ковша, вымыла волосы, смыв с них дорожную пыль, вытерлась насухо и завернулась в халат. Выбрала самый маленький, но рукава все равно пришлось закатать, а подол немного волочился по полу. Высушила волосы над плоским горячим камнем и примерила форменную рубашку и штаны из теплой мягкой ткани.
