Чтобы подвиг совершить, чтобы жизнь ее пригодилась, пусть бы и закончилась скоро. Лучше так, чем унылое прозябание. Она спасет людей. Крепость. Или лучше город. Она… В Драгстоуне розовые полудетские мечты выбили из ее головы в первый же месяц. И к встрече с драконом Лира больше не стремилась. Хватало и того, что видела их над горами.
Они селились там, за перевалом. По легендам, где-то в горах затерялась сказочная долина, окруженная поющими камнями. Царит в ней вечное лето, и драконы купаются в горячих источниках, откладывают яйца в темных пещерах, высиживают потомство. В долину Лира верила. И почему бы не поверить, если и про камни правда, и про снегоцветы, и про крылатых чудовищ? Во-от, в долине они и живут.
Она больше не видела жалости в устремленных на нее взглядах. Здесь, в Драгстоуне, у каждого свои шрамы, пусть и не всегда они видны. Пожалуй, можно сказать, что в крепости она ожила вновь, вот только прежняя Лира не вернулась.
Она разучилась доверять. И почти разучилась смеяться. Но она все еще жила – а это кое-что да значит, не так ли?
* * *
Томас словоохотливостью не отличался. Впрочем, за недолгое пребывание в крепости у меня сложилось впечатление, что все ее обитатели предпочитают отмалчиваться. Все, начиная с коменданта. Я растирала в ступке сушеные травы: несложное занятие, если подумать, только несколько скучное. Целитель тем временем добавлял какие-то порошки в реторту на небольшой горелке.
– Тебе следует принимать микстуру от простуды, девочка, – озабоченно произнес он и полез куда-то в глубину огромного шкафа. – Пока ты не привыкла к здешнему климату.
– Здесь холодно, – согласилась я. – А как же драконы?
Томас обернулся, кустистые седые брови его приподнялись.
– А что драконы?
– Разве они не любят тепло?
– Да кто их знает, что они там любят, – проворчал он и снова нырнул в нутро шкафа, чтобы вскоре вынырнуть, сжимая в руке объемную бутыль. – Нам они, сама понимаешь, не докладывали. Так, сейчас налью тебе во флакон, каждое утро и каждый вечер по ложке принимать будешь. И не забывай, мне сопли лечить неохота.
Я невольно усмехнулась. Несмотря на ворчливость, целитель мне понравился. Но тему драконов оставлять не собиралась, раз уж все равно ни о чем больше со мной разговаривать не хотели.
– Они огнем дышат, верно?
– Ну, так на то они и драконы. Держи.
Я поймала флакон в полете и удостоилась одобрительного хмыканья. И впервые подумала, как странно получилось: моя стихия имела ту же природу, что и у жутких монстров.
– И как с ними справляться?
Томас нахмурился.
– Как-как… да никак! Мой тебе совет: заметишь, что тварюга приближается – прячься! Это у Эрика пусть голова болит, как ее отгонять.
– А Эрик – он…
– Он знает, что делает, – прервал меня целитель. – Так что драконов мы только издали видим. Закончила? Хорошо, можно на обед спускаться. Погоди, я вот запру тут все.
– От воров? – уточнила я.
Он рассмеялся скрипучим смехом.
– Да откуда тут воры, девочка? И что им воровать? Нет, положено так, а порядок должен соблюдаться. Так, где ключи? Куда я их, дурень старый, засунул? Ты ступай, ступай, а я поищу. Найду – догоню.
* * *
Девочка попалась умненькая и старательная, только больно уж любопытная. А Драгстоун – не то место, где любопытство следует проявлять, уж это-то Томас давно усвоил. Сам он попал сюда давно, преисполненным романтических стремлений безбородым юношей. Оборонять рубеж королевства, лечить защитников – разве может быть цель благороднее? Да, много с тех пор воды утекло, более полувека прошло. А вот сердце, живое, горячее, так и не покрылось ледяной коркой. Разве что язык за зубами держать научился.
Сейчас, с накопленным опытом, Томас научился читать большинство своих подопечных, словно открытые книги. Искалеченные, изломанные, глубоко травмированные не физически – душевно, они вызывали у него глубочайшее сочувствие. Которое он, впрочем, держал при себе. Для них Драгстоун – свой рубеж. И в его утешениях они не нуждаются. Не примут. Не поверят. Он может до хрипоты твердить той же Лире, что ее шрамы – не помеха личному счастью, она только горько усмехнется ему в лицо. Да, они отталкивают – дураков. А вот Родрик далеко не дурак, разглядел под изуродованной внешностью подлинное сокровище. Со временем, возможно, и завоюет доверие. Или нет. Здесь уж как повезет. И не в силах Томаса помочь.
Или вот Ани. Глупая, глупая девица. За всеми ее короткими связями, бурными романами скрывалось тоскливое одиночество. Попытка убежать от собственных страхов. Доказать себе, что привлекательна и желанна. Что может получить любого мужчину. Хорошо, что Томас ей неинтересен в силу возраста. А вот Эрику стоит опасаться. Отвергнутая женщина – коварный противник.
Что до самого Эрика, то имелись у старого целителя кое-какие подозрения. Догадки. И даже уверенность возникла, вот только делиться своими мыслями по этому поводу он не собирался ни с кем. Спокойнее будет. Да и жить хотелось, а некоторые тайны – они для жизни опасны. И ни к чему безобидным старикам совать свой нос туда, где его хорошенько так прищемят. Сиди тихо – меньше шанс, что тебя заметят. Вот как-то так.
Столовая пустовала. Только в углу сидела хмурая Ани, поднявшая голову при звуке моих шагов, смерившая меня недовольным взглядом и отвернувшаяся. Лиры не наблюдалось. Возможно, я пришла на обед слишком рано, но после утреннего происшествия только порадовалась. Наверное, чем меньше я буду сталкиваться с местным контингентом, тем лучше. Пока не верну себе магию, во всяком случае.
Подходить к недовольной Ани тоже не стала. Наверное, имело смысл выяснить, отчего она настроена столь недружелюбно, но сейчас у меня не было желания выяснять отношения. Тем более с девушкой, у чьей неприязни не имелось причин. Так что я взяла миску густой мясной похлебки, ломоть хлеба и кружку с травяным отваром и устроилась поближе к выходу. Доем побыстрее – и вернусь в целительское крыло.
Увы, пообедать в одиночестве мне было не суждено. Я только погрузила ложку в похлебку, как в столовую вошел светловолосый парень на вид ненамного меня старше. Ани приветливо помахала ему, но он, нагрузив поднос едой, подошел ко мне.
– Привет! Можно?
«Нельзя», – хотелось ответить мне, но никакого повода для отказа изобрести я не смогла, так что молча кивнула. Ну вот, успела подхватить местную заразу – теперь и на меня напал приступ молчаливости. Подумав так, я усмехнулась мысленно и заставила себя произнести:
– Привет. Я Кьяра.
– Дилан, – просиял новый знакомый, устраиваясь рядом. – А ты здесь как оказалась? К коменданту приехала?
Все ясно, во время моего фееричного появления за завтраком Дилан отсутствовал, иначе сейчас не задал бы такой вопрос.
– Нет, меня сюда сослали… в смысле, прислали служить. Огневым магом.
Дилан присвистнул уважительно.
– Здорово.
– Не совсем, – уныло отозвалась я. – У меня вот. Печати. Видишь?
Пока он рассматривал мои ладони, на которых виднелись едва заметные контуры запирающих магию печатей, я разглядела его поближе. Симпатичный. Большие внимательные серые глаза, нос с горбинкой, высокие скулы. И, похоже, не так молод, как мне показалось на первый взгляд. Вон, возле уголков рта уже залегли крохотные морщинки. И еще одна – между бровей.
– И за что тебя так? – спросил он сочувственно.
– За глупость, – хмыкнула я.
И не соврала, между прочим. Будь я умнее, промолчала бы. Закрыла глаза на несправедливость. Возможно, приняла бы предложение дознавателя…
При воспоминании о сальных взглядах тощего бледного типа, о его вкрадчивом голосе, о его липких потных ладонях, меня передернуло. Бр-р-р, нет, вот настолько я никогда не поумнею. Ни-ког-да! Преодолеть брезгливость не смогла тогда – и не смогу в будущем. Так что я прекрасно понимала, какое «преступление» должна отработать в Драгстоуне. Вовсе не вспыльчивость и дерзкие слова, а презрительный взгляд и пощечину. «Ты еще пожалеешь, мразь», – прошипел тогда дознаватель, потирая щеку. Подписывая приговор на следующий день, он щеголял лиловым фингалом под заплывшим левым глазом – рука у меня была тяжелая. И испытывала я в тот момент вовсе не сожаление, а мрачное удовлетворение. И старалась не думать о том, что грозил мне, если по закону, то выговор и штраф. Возможно, несколько дней общественных работ, если бы господин директор стал настаивать. Но он бы не стал, с него хватило и заявления.
К счастью, Дилан выспрашивать подробности не стал. Подпер рукой щеку и взглянул на меня пристально.
– А уровень какой?
– Второй.
Он уважительно присвистнул.
– Ну, тогда с тебя Эрик быстро их снимет. Маг второго уровня – неслыханная удача. У нас тут и близко никого с такой силой нет, ну, если не считать его самого, конечно.
Значит, Эрик и сам маг не из последних. Но милый парень Дилан ошибся – снимать с меня печати его начальник не спешил.
– Он мне не доверяет, – пожаловалась я.
– А должен?
В серых глазах плясали искорки смеха.
После небольшой паузы я честно признала:
– Нет, не должен. Но запечатанная магия – это так больно!
Дилан мгновенно посерьезнел. Он накрыл мою ладонь своей: вверх по руке распространилось тепло от прикосновения. Заговорил проникновенно:
– Я знаю. То есть, я никогда не испытывал подобного, но могу себе представить. И мне так жаль, Кьяра, так жаль.
Последнее, в чем я нуждалась, так это в жалости. И мне бы отдернуть руку, задрать гордо нос и уйти с высоко поднятой головой, но я осталась сидеть на месте. В конце концов, Дилан, единственный из всех в Драгстоуне, отнесся ко мне по-человечески. Захотел поговорить. И, возможно, мне следовало воспользоваться моментом, чтобы задать интересующие еще с вечера вопросы.
– Скажи, а как так получилось, что в крепости главный Эрик? А не комендант Сирд?
К моему удивлению, Дилан ответил без заминки:
– Ну, на самом деле все просто. Комендант – он не маг, а у Эрика высокий уровень. Точно не знаю, но не ниже третьего, а то и второго.
Вот и все? Так просто? Отчего же все тогда развели такую таинственность?
Я посмотрела в лицо нового знакомого и заметила, что на скулах его выступили розовые пятна, а взгляд он отвел. И поняла, что он не сказал правду – или сказал не всю правду.
– Дилан…
– Есть кое-что еще, – тихо, едва слышным шепотом выговорил он, – ты все равно узнаешь. Рано или поздно. Эрик… ну, у него семья в столице.
– И что? – не поняла я.
В конце концов, у меня тоже семья в столице! Одна лишь тетя, честно говоря, но какая разница!
– У него… как бы сказать… очень высокопоставленные родственники. Вот!
Теперь я понимала еще меньше.
– И что тогда он позабыл в Драгстоуне? Если у него влиятельная родня?
– Именно потому он здесь, – ответил Дилан и вовсе уж загадочно.
* * *
Новости добирались до приграничья с опозданием. Не так, чтобы очень надолго, но на день-другой обычно задерживались. Но это известие, такое важное, разошлось по всему королевству одновременно. А газеты из ближайшего городка в Драгстоун доставляли исправно.
Эрик вгляделся в такие знакомые нежные черты на нечетком черно-белом снимке и в раздражении смял тонкую бумагу. Он знал, знал, что этого следует ожидать, но оказался не готов! Так скоро…
Дверь распахнулась без стука, и в помещение ввалился Грин, давний друг, почти брат. Высокий, широкоплечий, темноволосый и темноглазый. Сейчас на его лице не было и следа привычной беззаботной ухмылки.
– Видел уже?
– Видел, – сказал, как выплюнул.
Обсуждать не хотелось. Но и замолчать не выйдет. Новости грозили осложнениями.
Он разгладил газету. С первой полосы улыбалась стройная темноволосая женщина. «Королева ожидает наследника», – гласил заголовок.
– А так и не скажешь, – насмешливо произнес Грин. – Старое фото? Или затянулась в корсет?
Эрик покачал головой.
– Она не такая дура, чтобы вредить ребенку.
Сам по себе ребенок Гвендолин не нужен – в этом он не сомневался. Все равно сбросит на кормилиц и нянек, как только родит. Но здоровый малыш – залог ее будущего. Обеспеченного. Блестящего. И значит, Гвен будет следовать всем предписаниям придворных целителей. Правильно питаться. Гулять в саду. Что там еще полезно беременным? Ах, да, избегать волнений! И она точно позаботится о том, чтобы устранить главную причину, из-за которой могла бы волноваться.
Его, Эрика.
– Значит, снимок старый, – заключил Грин. – Они не стали бы объявлять на раннем сроке. И что теперь мы будем делать?
Что ТЫ будешь делать – вот что подразумевалось. Вот как на самом деле должен звучать вопрос.
Он пожал плечами.
В юные годы несправедливость заставляла его гореть. Пылать. Рваться что-то изменить. Потом он остыл.
– Корин – неплохой король, – сказал Эрик упрямо. – Человек, возможно, не самый добродетельный, но правитель не из худших.
Дилан только хмыкнул.
– Ты сам-то себя слышишь? Кого пытаешься обмануть, дружище?
И да, он был прав, как всегда прав. Эрик обманывал сам себя. Если до женитьбы на Гвендолин Корина еще с натяжкой можно было назвать справедливым правителем, то после свадьбы все в большую силу входила молодая королева. И ее семья, конечно же. В конце концов, благодаря кому он сам очутился здесь, в заснеженной крепости на краю мира? Вот то-то же.
– Война – последнее, что нужно королевству. Гвен и ее братец и так немало навредили своей налоговой политикой.
И не только. Поборы и пошлины – далеко не самое худшее, в чем виноват клятый Джейкоб. Размякший Корин слишком многое доверил деверю. Слишком многое.
– И что? Принесешь себя в жертву? Ты ведь понимаешь, что стоишь на пути у этой твари? После того, как она родит, король станет не нужен. У нее будет наследник. Законный… почти.
Да, законный, вот только не первый в очереди на престол. И придется кое-кого подвинуть, чтобы не занимал место. А ведь в случае смерти дяди Эрик точно заявит свои права на трон, в этом Гвендолин уверена. Он не пошел против узурпатора, родного по крови, но ей так просто корону не подарит.
– Корин пока жив.
– Пока! Надолго ли? На год? На два? Или Джейкоб решит, что безопаснее устранить тебя сейчас? Чтобы король объявил новорожденного своим преемником? Вспомни, на такой трюк с дочерью он не отважился. А ведь и сейчас может родиться девочка.
Вопрос не в поле ребенка, мог бы возразить Эрик. Просто в ту пору слишком свежа была народная память о покойном короле. И все прекрасно помнили, что сначала Корина объявили регентом. На несколько лет, до совершеннолетия законного наследника. И назвать преемницей дочь он никак не мог, ему бы этого не спустили. Тогда он еще пытался соблюсти видимость законности. Так что принцессу Коринну выдали замуж, и она отбыла к мужу три пять лет назад, стала супругой князя небольшой, но очень важной в торговом плане горной страны. И кто же знал, что королева Эдита скончается от лихорадки еще через два года? А Корин возьмет себе новую жену. Гвендолин. Такую прекрасную. Такую соблазнительную. Такую жестокую.
Эрик потер лицо руками.
– Ты прав, Дилан. Прав. Отсидеться не выйдет. И нам придется что-то решать. Я… я немного побуду один, хорошо?
Друг смотрел с сочувствием. Он знал, всегда все знал. И понимал, как никто. Потому сейчас и промолчал и вышел осторожно, закрыв за собой беззвучно дверь.
Они селились там, за перевалом. По легендам, где-то в горах затерялась сказочная долина, окруженная поющими камнями. Царит в ней вечное лето, и драконы купаются в горячих источниках, откладывают яйца в темных пещерах, высиживают потомство. В долину Лира верила. И почему бы не поверить, если и про камни правда, и про снегоцветы, и про крылатых чудовищ? Во-от, в долине они и живут.
Она больше не видела жалости в устремленных на нее взглядах. Здесь, в Драгстоуне, у каждого свои шрамы, пусть и не всегда они видны. Пожалуй, можно сказать, что в крепости она ожила вновь, вот только прежняя Лира не вернулась.
Она разучилась доверять. И почти разучилась смеяться. Но она все еще жила – а это кое-что да значит, не так ли?
* * *
Томас словоохотливостью не отличался. Впрочем, за недолгое пребывание в крепости у меня сложилось впечатление, что все ее обитатели предпочитают отмалчиваться. Все, начиная с коменданта. Я растирала в ступке сушеные травы: несложное занятие, если подумать, только несколько скучное. Целитель тем временем добавлял какие-то порошки в реторту на небольшой горелке.
– Тебе следует принимать микстуру от простуды, девочка, – озабоченно произнес он и полез куда-то в глубину огромного шкафа. – Пока ты не привыкла к здешнему климату.
– Здесь холодно, – согласилась я. – А как же драконы?
Томас обернулся, кустистые седые брови его приподнялись.
– А что драконы?
– Разве они не любят тепло?
– Да кто их знает, что они там любят, – проворчал он и снова нырнул в нутро шкафа, чтобы вскоре вынырнуть, сжимая в руке объемную бутыль. – Нам они, сама понимаешь, не докладывали. Так, сейчас налью тебе во флакон, каждое утро и каждый вечер по ложке принимать будешь. И не забывай, мне сопли лечить неохота.
Я невольно усмехнулась. Несмотря на ворчливость, целитель мне понравился. Но тему драконов оставлять не собиралась, раз уж все равно ни о чем больше со мной разговаривать не хотели.
– Они огнем дышат, верно?
– Ну, так на то они и драконы. Держи.
Я поймала флакон в полете и удостоилась одобрительного хмыканья. И впервые подумала, как странно получилось: моя стихия имела ту же природу, что и у жутких монстров.
– И как с ними справляться?
Томас нахмурился.
– Как-как… да никак! Мой тебе совет: заметишь, что тварюга приближается – прячься! Это у Эрика пусть голова болит, как ее отгонять.
– А Эрик – он…
– Он знает, что делает, – прервал меня целитель. – Так что драконов мы только издали видим. Закончила? Хорошо, можно на обед спускаться. Погоди, я вот запру тут все.
– От воров? – уточнила я.
Он рассмеялся скрипучим смехом.
– Да откуда тут воры, девочка? И что им воровать? Нет, положено так, а порядок должен соблюдаться. Так, где ключи? Куда я их, дурень старый, засунул? Ты ступай, ступай, а я поищу. Найду – догоню.
* * *
Девочка попалась умненькая и старательная, только больно уж любопытная. А Драгстоун – не то место, где любопытство следует проявлять, уж это-то Томас давно усвоил. Сам он попал сюда давно, преисполненным романтических стремлений безбородым юношей. Оборонять рубеж королевства, лечить защитников – разве может быть цель благороднее? Да, много с тех пор воды утекло, более полувека прошло. А вот сердце, живое, горячее, так и не покрылось ледяной коркой. Разве что язык за зубами держать научился.
Сейчас, с накопленным опытом, Томас научился читать большинство своих подопечных, словно открытые книги. Искалеченные, изломанные, глубоко травмированные не физически – душевно, они вызывали у него глубочайшее сочувствие. Которое он, впрочем, держал при себе. Для них Драгстоун – свой рубеж. И в его утешениях они не нуждаются. Не примут. Не поверят. Он может до хрипоты твердить той же Лире, что ее шрамы – не помеха личному счастью, она только горько усмехнется ему в лицо. Да, они отталкивают – дураков. А вот Родрик далеко не дурак, разглядел под изуродованной внешностью подлинное сокровище. Со временем, возможно, и завоюет доверие. Или нет. Здесь уж как повезет. И не в силах Томаса помочь.
Или вот Ани. Глупая, глупая девица. За всеми ее короткими связями, бурными романами скрывалось тоскливое одиночество. Попытка убежать от собственных страхов. Доказать себе, что привлекательна и желанна. Что может получить любого мужчину. Хорошо, что Томас ей неинтересен в силу возраста. А вот Эрику стоит опасаться. Отвергнутая женщина – коварный противник.
Что до самого Эрика, то имелись у старого целителя кое-какие подозрения. Догадки. И даже уверенность возникла, вот только делиться своими мыслями по этому поводу он не собирался ни с кем. Спокойнее будет. Да и жить хотелось, а некоторые тайны – они для жизни опасны. И ни к чему безобидным старикам совать свой нос туда, где его хорошенько так прищемят. Сиди тихо – меньше шанс, что тебя заметят. Вот как-то так.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Столовая пустовала. Только в углу сидела хмурая Ани, поднявшая голову при звуке моих шагов, смерившая меня недовольным взглядом и отвернувшаяся. Лиры не наблюдалось. Возможно, я пришла на обед слишком рано, но после утреннего происшествия только порадовалась. Наверное, чем меньше я буду сталкиваться с местным контингентом, тем лучше. Пока не верну себе магию, во всяком случае.
Подходить к недовольной Ани тоже не стала. Наверное, имело смысл выяснить, отчего она настроена столь недружелюбно, но сейчас у меня не было желания выяснять отношения. Тем более с девушкой, у чьей неприязни не имелось причин. Так что я взяла миску густой мясной похлебки, ломоть хлеба и кружку с травяным отваром и устроилась поближе к выходу. Доем побыстрее – и вернусь в целительское крыло.
Увы, пообедать в одиночестве мне было не суждено. Я только погрузила ложку в похлебку, как в столовую вошел светловолосый парень на вид ненамного меня старше. Ани приветливо помахала ему, но он, нагрузив поднос едой, подошел ко мне.
– Привет! Можно?
«Нельзя», – хотелось ответить мне, но никакого повода для отказа изобрести я не смогла, так что молча кивнула. Ну вот, успела подхватить местную заразу – теперь и на меня напал приступ молчаливости. Подумав так, я усмехнулась мысленно и заставила себя произнести:
– Привет. Я Кьяра.
– Дилан, – просиял новый знакомый, устраиваясь рядом. – А ты здесь как оказалась? К коменданту приехала?
Все ясно, во время моего фееричного появления за завтраком Дилан отсутствовал, иначе сейчас не задал бы такой вопрос.
– Нет, меня сюда сослали… в смысле, прислали служить. Огневым магом.
Дилан присвистнул уважительно.
– Здорово.
– Не совсем, – уныло отозвалась я. – У меня вот. Печати. Видишь?
Пока он рассматривал мои ладони, на которых виднелись едва заметные контуры запирающих магию печатей, я разглядела его поближе. Симпатичный. Большие внимательные серые глаза, нос с горбинкой, высокие скулы. И, похоже, не так молод, как мне показалось на первый взгляд. Вон, возле уголков рта уже залегли крохотные морщинки. И еще одна – между бровей.
– И за что тебя так? – спросил он сочувственно.
– За глупость, – хмыкнула я.
И не соврала, между прочим. Будь я умнее, промолчала бы. Закрыла глаза на несправедливость. Возможно, приняла бы предложение дознавателя…
При воспоминании о сальных взглядах тощего бледного типа, о его вкрадчивом голосе, о его липких потных ладонях, меня передернуло. Бр-р-р, нет, вот настолько я никогда не поумнею. Ни-ког-да! Преодолеть брезгливость не смогла тогда – и не смогу в будущем. Так что я прекрасно понимала, какое «преступление» должна отработать в Драгстоуне. Вовсе не вспыльчивость и дерзкие слова, а презрительный взгляд и пощечину. «Ты еще пожалеешь, мразь», – прошипел тогда дознаватель, потирая щеку. Подписывая приговор на следующий день, он щеголял лиловым фингалом под заплывшим левым глазом – рука у меня была тяжелая. И испытывала я в тот момент вовсе не сожаление, а мрачное удовлетворение. И старалась не думать о том, что грозил мне, если по закону, то выговор и штраф. Возможно, несколько дней общественных работ, если бы господин директор стал настаивать. Но он бы не стал, с него хватило и заявления.
К счастью, Дилан выспрашивать подробности не стал. Подпер рукой щеку и взглянул на меня пристально.
– А уровень какой?
– Второй.
Он уважительно присвистнул.
– Ну, тогда с тебя Эрик быстро их снимет. Маг второго уровня – неслыханная удача. У нас тут и близко никого с такой силой нет, ну, если не считать его самого, конечно.
Значит, Эрик и сам маг не из последних. Но милый парень Дилан ошибся – снимать с меня печати его начальник не спешил.
– Он мне не доверяет, – пожаловалась я.
– А должен?
В серых глазах плясали искорки смеха.
После небольшой паузы я честно признала:
– Нет, не должен. Но запечатанная магия – это так больно!
Дилан мгновенно посерьезнел. Он накрыл мою ладонь своей: вверх по руке распространилось тепло от прикосновения. Заговорил проникновенно:
– Я знаю. То есть, я никогда не испытывал подобного, но могу себе представить. И мне так жаль, Кьяра, так жаль.
Последнее, в чем я нуждалась, так это в жалости. И мне бы отдернуть руку, задрать гордо нос и уйти с высоко поднятой головой, но я осталась сидеть на месте. В конце концов, Дилан, единственный из всех в Драгстоуне, отнесся ко мне по-человечески. Захотел поговорить. И, возможно, мне следовало воспользоваться моментом, чтобы задать интересующие еще с вечера вопросы.
– Скажи, а как так получилось, что в крепости главный Эрик? А не комендант Сирд?
К моему удивлению, Дилан ответил без заминки:
– Ну, на самом деле все просто. Комендант – он не маг, а у Эрика высокий уровень. Точно не знаю, но не ниже третьего, а то и второго.
Вот и все? Так просто? Отчего же все тогда развели такую таинственность?
Я посмотрела в лицо нового знакомого и заметила, что на скулах его выступили розовые пятна, а взгляд он отвел. И поняла, что он не сказал правду – или сказал не всю правду.
– Дилан…
– Есть кое-что еще, – тихо, едва слышным шепотом выговорил он, – ты все равно узнаешь. Рано или поздно. Эрик… ну, у него семья в столице.
– И что? – не поняла я.
В конце концов, у меня тоже семья в столице! Одна лишь тетя, честно говоря, но какая разница!
– У него… как бы сказать… очень высокопоставленные родственники. Вот!
Теперь я понимала еще меньше.
– И что тогда он позабыл в Драгстоуне? Если у него влиятельная родня?
– Именно потому он здесь, – ответил Дилан и вовсе уж загадочно.
* * *
Новости добирались до приграничья с опозданием. Не так, чтобы очень надолго, но на день-другой обычно задерживались. Но это известие, такое важное, разошлось по всему королевству одновременно. А газеты из ближайшего городка в Драгстоун доставляли исправно.
Эрик вгляделся в такие знакомые нежные черты на нечетком черно-белом снимке и в раздражении смял тонкую бумагу. Он знал, знал, что этого следует ожидать, но оказался не готов! Так скоро…
Дверь распахнулась без стука, и в помещение ввалился Грин, давний друг, почти брат. Высокий, широкоплечий, темноволосый и темноглазый. Сейчас на его лице не было и следа привычной беззаботной ухмылки.
– Видел уже?
– Видел, – сказал, как выплюнул.
Обсуждать не хотелось. Но и замолчать не выйдет. Новости грозили осложнениями.
Он разгладил газету. С первой полосы улыбалась стройная темноволосая женщина. «Королева ожидает наследника», – гласил заголовок.
– А так и не скажешь, – насмешливо произнес Грин. – Старое фото? Или затянулась в корсет?
Эрик покачал головой.
– Она не такая дура, чтобы вредить ребенку.
Сам по себе ребенок Гвендолин не нужен – в этом он не сомневался. Все равно сбросит на кормилиц и нянек, как только родит. Но здоровый малыш – залог ее будущего. Обеспеченного. Блестящего. И значит, Гвен будет следовать всем предписаниям придворных целителей. Правильно питаться. Гулять в саду. Что там еще полезно беременным? Ах, да, избегать волнений! И она точно позаботится о том, чтобы устранить главную причину, из-за которой могла бы волноваться.
Его, Эрика.
– Значит, снимок старый, – заключил Грин. – Они не стали бы объявлять на раннем сроке. И что теперь мы будем делать?
Что ТЫ будешь делать – вот что подразумевалось. Вот как на самом деле должен звучать вопрос.
Он пожал плечами.
В юные годы несправедливость заставляла его гореть. Пылать. Рваться что-то изменить. Потом он остыл.
– Корин – неплохой король, – сказал Эрик упрямо. – Человек, возможно, не самый добродетельный, но правитель не из худших.
Дилан только хмыкнул.
– Ты сам-то себя слышишь? Кого пытаешься обмануть, дружище?
И да, он был прав, как всегда прав. Эрик обманывал сам себя. Если до женитьбы на Гвендолин Корина еще с натяжкой можно было назвать справедливым правителем, то после свадьбы все в большую силу входила молодая королева. И ее семья, конечно же. В конце концов, благодаря кому он сам очутился здесь, в заснеженной крепости на краю мира? Вот то-то же.
– Война – последнее, что нужно королевству. Гвен и ее братец и так немало навредили своей налоговой политикой.
И не только. Поборы и пошлины – далеко не самое худшее, в чем виноват клятый Джейкоб. Размякший Корин слишком многое доверил деверю. Слишком многое.
– И что? Принесешь себя в жертву? Ты ведь понимаешь, что стоишь на пути у этой твари? После того, как она родит, король станет не нужен. У нее будет наследник. Законный… почти.
Да, законный, вот только не первый в очереди на престол. И придется кое-кого подвинуть, чтобы не занимал место. А ведь в случае смерти дяди Эрик точно заявит свои права на трон, в этом Гвендолин уверена. Он не пошел против узурпатора, родного по крови, но ей так просто корону не подарит.
– Корин пока жив.
– Пока! Надолго ли? На год? На два? Или Джейкоб решит, что безопаснее устранить тебя сейчас? Чтобы король объявил новорожденного своим преемником? Вспомни, на такой трюк с дочерью он не отважился. А ведь и сейчас может родиться девочка.
Вопрос не в поле ребенка, мог бы возразить Эрик. Просто в ту пору слишком свежа была народная память о покойном короле. И все прекрасно помнили, что сначала Корина объявили регентом. На несколько лет, до совершеннолетия законного наследника. И назвать преемницей дочь он никак не мог, ему бы этого не спустили. Тогда он еще пытался соблюсти видимость законности. Так что принцессу Коринну выдали замуж, и она отбыла к мужу три пять лет назад, стала супругой князя небольшой, но очень важной в торговом плане горной страны. И кто же знал, что королева Эдита скончается от лихорадки еще через два года? А Корин возьмет себе новую жену. Гвендолин. Такую прекрасную. Такую соблазнительную. Такую жестокую.
Эрик потер лицо руками.
– Ты прав, Дилан. Прав. Отсидеться не выйдет. И нам придется что-то решать. Я… я немного побуду один, хорошо?
Друг смотрел с сочувствием. Он знал, всегда все знал. И понимал, как никто. Потому сейчас и промолчал и вышел осторожно, закрыв за собой беззвучно дверь.
