Под столом я впилась ногтями в ладони, прогоняя сонливость и расслабленность. Нужно слушать очень внимательно, не упустить ни малейшей детали, иначе в случае неприятностей винить будет некого, кроме себя.
Филипп улыбнулся, впервые с момента нашей встречи, и я не могла не отметить, насколько очаровательная у него улыбка – озорная, немного мальчишеская. От нее на щеках появились ямочки – очень мило. Познакомься мы в иных обстоятельствах, возможно, мое сердце забилось бы чаще, но сейчас я лишь насторожилась. К чему бы благородному – а Филипп Карлтон, несомненно, относился к благородным – рьенну прилагать столько усилий для того, чтобы обаять нищую цветочницу? Подхожу на роль его невесты по каким-то внешним признакам? Полно, да мало ли по улицам бродит хрупких молоденьких блондинок? И покрасивее меня найдутся. Так что доверия наниматель мне пока что не внушал, и я все время ожидала от него подвоха.
– Вы – моя невеста. Элоиза Каролина – оставим вторым ваше имя, чтобы было привычно – Биннергрин. Мы с вами безумно любим друг друга и не можем расстаться даже на день, не то, чтобы на пару недель.
– И?
– И все. Все, что вам нужно – изображать страстное чувство ко мне. И, полагаю, пора перейти к более неформальному общению.
– Ты и Филипп?
– Можно даже Фил, – серьезно ответил он. – А также милый или дорогой. Только, упаси боги, никаких рыбок, зайчиков и котиков. Терпеть не могу весь этот зоопарк в отношениях!
Невольно я усмехнулась. Мне и в голову бы не пришло назвать бы его зайчиком или котиком.
– Полагаю, спрашивать, в чем заключается цель розыгрыша, смысла не имеет?
Приветливое выражение исчезло с лица собеседника, взгляд стал цепким, внимательным.
– Правильно полагаешь, Кара. Я плачу тебе за хорошо исполненную роль, а не за лишние вопросы.
– Пока что, – дерзко возразила я, – никакой оплаты я не видела. Или же считать за таковую ужин?
Филипп расхохотался.
– А ты бойка на язык. Но это даже хорошо, хуже, если бы я привез робкую забитую девицу, боящуюся даже собственной тени. Кстати, я заплатил твоему жениху. Разве он с тобой не поделится?
Издевался, гад. Точно издевался. В зеленых глазах плясали насмешливые искорки.
– Брось, ты ведь и сам уже догадался, что никакой Пит мне не жених. Так что нет, со мной он точно делиться не станет, а вот мне деньги пригодятся.
Филипп неуловимым стремительным движением подался вперед. Я не успела убрать ладонь, как он накрыл ее своей, цепко сжал.
– Кто он тебе?
– Никто. Хозяин дома, где я жила. Мой работодатель, если можно так выразиться.
Дом. Это слово по отношению к моему жилищу можно употребить разве что в насмешку. Ночлежка, где всем заправляла Мамаша Лу. Была ли она Питу настоящей матерью – никто не знал, но обращался он с ней почтительно, настолько почтительно, насколько это вообще могло быть свойственно Питу. Жил там люд настолько пестрый, что впору диву даваться. Уличные попрошайки, парочка карманников, девицы, недостаточно пригожие, чтобы попасть к Красотке, и оттого искавшие клиентов в ночных переулках, ведь по ночам, как известно, все кошки серы, а любая женщина может показаться привлекательной. Несколько забулдыг неопределенного рода занятий. И я, разумеется.
Мне еще повезло. Все прочие обитатели ночлежки кучковались в двух больших общих комнатах, мне же выделили личную каморку. Правда, делить ее пришлось с метлами, прохудившимися ведрами и разной ветошью, но тюфяк туда кое-как поместился. Мамаша Лу заявила, что негоже «чистенькой девчонке» спать в одном помещении со всяким сбродом. Пит подобными вопросами явно не озадачивался, различия между платящими ему дань обитателями городского дна не делал и меня выделять не собирался, но раз уж Ма Лу велела – притянул в чулан постель: набитый соломой тюфяк и старое одеяло.
Сейчас же Филипп сверлил меня взглядом и явно пытался понять, солгала ли я ему или нет.
– Тебе же лучше, если ты сказала правду.
Он что, всерьез полагал, что между мной и Питом могли быть какие-то личные отношения? Хотя сама виновата, раз назвала хозяина женихом.
Принесли десерт. Нечто в креманке, белоснежное, воздушное, украшенное голубикой и малиной. Я сунула ложечку в рот и едва не застонала от удовольствия. М-м-м, вкусно!
Филипп себе сладкое заказывать не стал, ограничился крохотной чашечкой черного как смоль кофе. Отпивал небольшими глотками и внимательно наблюдал за мной.
Как мне ни хотелось расправиться с вкуснотищей за пару мгновений, я вынудила себя есть медленно, смакуя каждый кусочек. Получалась двойная выгода: и наслаждение растянуть можно, и на Филиппа должное впечатление произвести. Разговор не продолжала: благовоспитанные рьенны за едой денежные вопросы не обсуждают. Не знаю, с чего бы у меня возникла такая уверенность, но собственной интуиции я доверяла. Кто знает, что хранит моя память в темных глубинах? Может, когда-то и имелись среди моих знакомых благородные рьенны. Косвенным доказательством служило то, что одежда моя чудесным образом исчезла еще до того, как я пришла в сознание. Догадаться, куда она подевалась, нетрудно: Мамаша Лу продала все, включая даже нижнее белье. И, будь я одета в лохмотья, она бы уж точно не понесла их в скупку.
Наконец, креманка с десертом опустела, и я не без сожаления отложила ложку. Допила чай и подняла взгляд на Филиппа:
– Так что там с оплатой?
– Видела, сколько получил твой Пит? – ответил он вопросом на вопрос.
Я сочла за лучшее не уточнять, что Пит вовсе не мой, а сам по себе, и молча кивнула.
– Получишь вдвое. Но только после того, как успешно выполнишь задание.
Значит, побег откладывается. Но в два раза больше того, что он заплатил Питу – это же огромные деньги! Если Филипп не обманывает, то приблизительно через месяц я смогу начать совсем новую жизнь, в которой не стану никому подчиняться и не буду никого бояться. Ради такого стоит и потерпеть.
– Согласна?
– Согласна.
– Тогда договорились. Пойдем, времени у нас не так и много.
Отчего-то мне стало не по себе.
– Мы что же, сразу поедем к этим твоим друзьям? Вот так, без подготовки?
Он еще раз окинул меня взглядом и расхохотался.
– Нет, Кара. Сейчас мы поедем совсем в другое место.
– В какое?
– Увидишь, – загадочно ответил он. – Полагаю, тебе там понравится.
Особняк располагался в респектабельном квартале, за высоким каменным забором. Кованые ворота, за ними – привратник. Филипп он явно узнал, потому что поклонился и калитку распахнул без вопросов. В просторном холле нас встретила женщина не первой молодости, но все еще красивая. Статная, слегка полноватая, с гладкой белоснежной кожей, уложенными в затейливую прическу черными волосами и слегка раскосыми янтарными глазами. Одета она была в странного покроя платье из струящегося яркого шелка.
– Фил, душа моя! – воскликнула она и всплеснула холеными руками. Вспыхнули веселыми огоньками камни в многочисленных перстнях. – Счастлива тебя видеть!
Она заключила гостя в объятия, и они расцеловались в обе щеки. Я топталась нерешительно рядом, не зная, что мне надлежит делать. Если Фил выдает меня за свою невесту, то уместно ли продемонстрировать ревность? Или игра еще не началась, и на эту необычную особу производить впечатление влюбленной девицы не стоит?
Она сама мне помогла, отступив от моего лже-жениха на шаг и смерив меня внимательным взглядом.
– Кого ты привез ко мне, Фил? Она не похожа на обычных девочек.
А быстро она перешла сразу к делу. Тут я запоздало сообразила, где именно очутилась, и вспыхнула. От смущения – и от негодования: как Филипп только мог предположить, что такое место может прийтись мне по вкусу? За кого он меня принял?
Но все оказалось не так однозначно.
– Приведи ее в порядок, Лора. Кожа, волосы, руки – сама знаешь. И подбери какую-нибудь одежду на первое время. Такую, для приличной рьенны, чтобы не стыдно было показаться в обществе.
Лора обошла меня кругом, прицокнула языком.
– Приличную, говоришь, рьенну из нее сделать?
– Из хорошей семьи, – подтвердил Филипп.
Она потрогала мои волосы, провела пальцем по коже на ладони, осмотрела ногти.
– Зубы показать? – не выдержала я.
Все-таки не слишком приятно, когда тебя рассматривают и обсуждают, будто лошадь на ярмарке.
– А и покажи, – не смутилась Лора.
Я оскалилась в злой ухмылке.
– Задание не из трудных, – вынесла вердикт хозяйка дома. – Ты ведь не оставишь ее у нас?
– Нет, самому пригодится. И чем меньше народа узнает о том, что она здесь побывала, тем лучше.
Лора вновь прицокнула языком.
– Понимаю, уж не дура. Приходи за своей красавицей завтра. А пока… вечер еще не наступил, но для тебя по старой дружбе сделаю исключение. Выберешь кого-нибудь из моих девочек?
В первое мгновение я с удивлением посмотрела в окно, за которым уже сгустилась чернильная тьма, но вскоре сообразила, о чем говорила Лора, что за вечер у нее еще не начался. И поняла, почему Филипп так опасался опоздать. Он гнал по городским улицам как сумасшедший, и ко мне вновь вернулись подозрения о его ненормальности. Оказывается, он боялся столкнуться с другими клиентами публичного дома.
– Нет, дорогая. Я верен привычкам, знаешь ли. Не люблю делить своих женщин с другими.
Лора делано вздохнула.
– Тогда, если захочешь освежить воспоминания, заглядывай ко мне. Я сейчас как раз одинока и печальна. Почти безутешна.
И она лукаво улыбнулась. Но Филипп не успел найтись с ответом, как она продолжила:
– В любом случае – до завтра. Сегодня я буду занята твоей новой пассией. Хорошего тебе вечера, душа моя.
И они опять расцеловались. На прощание.
***
Лора вызвала смуглую черноволосую девицу и передала меня в ее распоряжение, отдав краткий приказ на неизвестном языке. Со мной девица изъяснялась жестами, но в итоге мы прекрасно понимали друг друга. Впрочем, от меня многого не требовалось: просто позволить незнакомке делать все, что та считала нужным.
Для начала она отвела меня в купальни. Да-да, в самые настоящие купальни, построенные в саду и соединенные с особняком крытой галереей. Одно их наличие доказывало, что заведение Лоры поставлено на широкую ногу и дела в нем идут превосходно. Сейчас просторные помещения пустовали, видимо, обитательницы особняка готовились приступить к работе. Мы с моей спутницей находились вдвоем.
Для начала мне протянули халат и велели переодеться. Я ждала, что служанка – она ведь служанка, верно? – отвернется, чтобы не смущать меня, но нет, та стояла и смотрела. Я замешкалась, и она нетерпеливо повторила жест, будто снимает платье. Пришлось разоблачаться под внимательным взглядом, причем, клянусь, горничная рассматривала меня куда более оценивающе, чем хозяйка. Затем последовала целая череда различных процедур для лица, тела и волос. Меня как следует отмыли, натерли ароматными маслами, нанесли на волосы какую-то смесь, вымыли еще раз, заставили сунуть руки и стопы в небольшие ванночки с каким-то горячим непрозрачным составом. Привели в порядок ногти. Нет, я, конечно же, даже у Пита следила за тем, чтобы они всегда были чистыми и ровно подпиленными, но теперь у меня были руки, как у настоящей благородной рьенны: мягкие, с гладкой кожей и перламутровыми ноготками. Наверное, проторгуй я цветами всю осень, потребовалось бы больше времени на восстановление былой красоты, но сейчас хватило всего одной процедуры. В завершение служанка удалила с моего тела все волосы. Я смущалась, краснела, прятала пылающее лицо в ладонях, но терпела. Мысленно повторяла сумму, которую получу через месяц, кусала губы и молчала.
В конце меня, уставшую и обессиленную, отвели в небольшую комнату с высоким, под самым потолком, узким окном, невысоким комодом и скромной койкой, принесли чашку травяного отвара и оставили в одиночестве. Я думала, что усну сразу же, оказавшись в постели, тем более, что в кои-то веки выпал шанс улечься в нормальную кровать, а не на старый тюфяк в чулане. Но нет, полночи ворочалась без сна и все строила догадки о том, кто такой Филипп и что это за друзья у него такие, которых нужно разыграть при помощи фальшивой невесты. А главное, почему на эту роль он выбрал все-таки меня? И что мне делать, если пойму, что умудрилась-таки влипнуть в неприятную историю?
***
– Отличная работа, Лора! – одобрительно воскликнул Филипп, увидев меня утром.
– Я выставлю тебе счет, душа моя, – пропела хозяйка публичного дома. – Позавтракаешь со мной?
– Увы, слишком много дел. Но я непременно загляну как-нибудь на днях.
Лора издала смешок.
– Буду ждать. Но подозреваю, душа моя, что твое «как-нибудь на днях» случится не ранее следующего года.
Филипп неопределенно пожал плечами, распрощался с Лорой и пошел к выходу, сделав мне знак следовать за ним. Его приятельница уже утратила ко мне всякий интерес и на произнесенные скороговоркой слова благодарности никак не отреагировала. Но я поймала ее взгляд, устремленный в спину Филиппа, и испытала укол жалости: столько в ее глазах было нежности, грусти и непонятной какой-то обреченности.
***
Я была уверена, что вот теперь-то фиктивный жених точно отвезет меня либо к себе домой, либо к своим таинственным друзьям, но снова ошиблась. Мобиль остановился у отеля, вполне респектабельного на вид, но отнюдь не шикарного. Такого, в котором, по моим представлениям, вполне могли бы жить пожилые семейные пары с хорошим достатком или одинокие старые девы с компаньонками. Тихая улочка, просторный внутренний дворик, цветы и уютные кресла в холле, почтительный швейцар, услужливые горничные. В номера разрешалось подниматься только постояльцам, поэтому мы устроились в ресторане, безлюдном, поскольку время завтрака уже завершилось, а обеденное еще не настало. Филипп заказал кофе и пирожные, дождался, пока официант удалится, и положил на стол небольшую фотокарточку и несколько листов бумаги.
– Здесь все, что тебе нужно знать. Изучишь – уничтожь все, кроме снимка.
– Сжечь?
Он даже не улыбнулся.
– Лучше всего. Не получится – порви на мелкие клочки и разбросай по разным корзинам для бумаг.
Я не торопилась прикасаться ни к фотокарточке, ни к исписанным листам.
– И ты продолжишь уверять меня, что не затеваешь ничего криминального? Тогда к чему такие предосторожности?
– Мне бы не хотелось, чтобы о розыгрыше пошли слухи.
Сомнительное оправдание.
– Уверяю, Кара, тебе не придется проникать в закрытую резиденцию или, не знаю, в музей ценностей, – сказал он с прорывающимся в голосе раздражением. – Небольшое семейное собрание, вот и все. Мне нужно представить невесту из хорошей семьи. Элоиза Биннергрин вполне подходит, тем более, что никто из предполагаемых гостей ее никогда не видел.
– А хозяева? – тут же уцепилась я за оговорку.
– Разве что совсем девочкой. Различить подмену они не смогут. Да сама взгляни.
Не без опаски я взяла фотокарточку и присмотрелась. Снимок запечатлел двух девочек-погодок, лет двенадцати-тринадцати на вид, и мне при первом же взгляде на них стало понятно, почему Филипп так в меня вцепился. Любая из сестер – а девочки явно были сестрами, слишком уж велико сходство – могла бы оказаться мной. Ну, или я могла бы оказаться любой из них.
– Кто… кто они?
Голос мой прозвучал сипло, но вряд ли Филипп обратил на это внимание.
Филипп улыбнулся, впервые с момента нашей встречи, и я не могла не отметить, насколько очаровательная у него улыбка – озорная, немного мальчишеская. От нее на щеках появились ямочки – очень мило. Познакомься мы в иных обстоятельствах, возможно, мое сердце забилось бы чаще, но сейчас я лишь насторожилась. К чему бы благородному – а Филипп Карлтон, несомненно, относился к благородным – рьенну прилагать столько усилий для того, чтобы обаять нищую цветочницу? Подхожу на роль его невесты по каким-то внешним признакам? Полно, да мало ли по улицам бродит хрупких молоденьких блондинок? И покрасивее меня найдутся. Так что доверия наниматель мне пока что не внушал, и я все время ожидала от него подвоха.
– Вы – моя невеста. Элоиза Каролина – оставим вторым ваше имя, чтобы было привычно – Биннергрин. Мы с вами безумно любим друг друга и не можем расстаться даже на день, не то, чтобы на пару недель.
– И?
– И все. Все, что вам нужно – изображать страстное чувство ко мне. И, полагаю, пора перейти к более неформальному общению.
– Ты и Филипп?
– Можно даже Фил, – серьезно ответил он. – А также милый или дорогой. Только, упаси боги, никаких рыбок, зайчиков и котиков. Терпеть не могу весь этот зоопарк в отношениях!
Невольно я усмехнулась. Мне и в голову бы не пришло назвать бы его зайчиком или котиком.
– Полагаю, спрашивать, в чем заключается цель розыгрыша, смысла не имеет?
Приветливое выражение исчезло с лица собеседника, взгляд стал цепким, внимательным.
– Правильно полагаешь, Кара. Я плачу тебе за хорошо исполненную роль, а не за лишние вопросы.
– Пока что, – дерзко возразила я, – никакой оплаты я не видела. Или же считать за таковую ужин?
Филипп расхохотался.
– А ты бойка на язык. Но это даже хорошо, хуже, если бы я привез робкую забитую девицу, боящуюся даже собственной тени. Кстати, я заплатил твоему жениху. Разве он с тобой не поделится?
Издевался, гад. Точно издевался. В зеленых глазах плясали насмешливые искорки.
– Брось, ты ведь и сам уже догадался, что никакой Пит мне не жених. Так что нет, со мной он точно делиться не станет, а вот мне деньги пригодятся.
Филипп неуловимым стремительным движением подался вперед. Я не успела убрать ладонь, как он накрыл ее своей, цепко сжал.
– Кто он тебе?
– Никто. Хозяин дома, где я жила. Мой работодатель, если можно так выразиться.
Дом. Это слово по отношению к моему жилищу можно употребить разве что в насмешку. Ночлежка, где всем заправляла Мамаша Лу. Была ли она Питу настоящей матерью – никто не знал, но обращался он с ней почтительно, настолько почтительно, насколько это вообще могло быть свойственно Питу. Жил там люд настолько пестрый, что впору диву даваться. Уличные попрошайки, парочка карманников, девицы, недостаточно пригожие, чтобы попасть к Красотке, и оттого искавшие клиентов в ночных переулках, ведь по ночам, как известно, все кошки серы, а любая женщина может показаться привлекательной. Несколько забулдыг неопределенного рода занятий. И я, разумеется.
Мне еще повезло. Все прочие обитатели ночлежки кучковались в двух больших общих комнатах, мне же выделили личную каморку. Правда, делить ее пришлось с метлами, прохудившимися ведрами и разной ветошью, но тюфяк туда кое-как поместился. Мамаша Лу заявила, что негоже «чистенькой девчонке» спать в одном помещении со всяким сбродом. Пит подобными вопросами явно не озадачивался, различия между платящими ему дань обитателями городского дна не делал и меня выделять не собирался, но раз уж Ма Лу велела – притянул в чулан постель: набитый соломой тюфяк и старое одеяло.
Сейчас же Филипп сверлил меня взглядом и явно пытался понять, солгала ли я ему или нет.
– Тебе же лучше, если ты сказала правду.
Он что, всерьез полагал, что между мной и Питом могли быть какие-то личные отношения? Хотя сама виновата, раз назвала хозяина женихом.
Принесли десерт. Нечто в креманке, белоснежное, воздушное, украшенное голубикой и малиной. Я сунула ложечку в рот и едва не застонала от удовольствия. М-м-м, вкусно!
Филипп себе сладкое заказывать не стал, ограничился крохотной чашечкой черного как смоль кофе. Отпивал небольшими глотками и внимательно наблюдал за мной.
Как мне ни хотелось расправиться с вкуснотищей за пару мгновений, я вынудила себя есть медленно, смакуя каждый кусочек. Получалась двойная выгода: и наслаждение растянуть можно, и на Филиппа должное впечатление произвести. Разговор не продолжала: благовоспитанные рьенны за едой денежные вопросы не обсуждают. Не знаю, с чего бы у меня возникла такая уверенность, но собственной интуиции я доверяла. Кто знает, что хранит моя память в темных глубинах? Может, когда-то и имелись среди моих знакомых благородные рьенны. Косвенным доказательством служило то, что одежда моя чудесным образом исчезла еще до того, как я пришла в сознание. Догадаться, куда она подевалась, нетрудно: Мамаша Лу продала все, включая даже нижнее белье. И, будь я одета в лохмотья, она бы уж точно не понесла их в скупку.
Наконец, креманка с десертом опустела, и я не без сожаления отложила ложку. Допила чай и подняла взгляд на Филиппа:
– Так что там с оплатой?
– Видела, сколько получил твой Пит? – ответил он вопросом на вопрос.
Я сочла за лучшее не уточнять, что Пит вовсе не мой, а сам по себе, и молча кивнула.
– Получишь вдвое. Но только после того, как успешно выполнишь задание.
Значит, побег откладывается. Но в два раза больше того, что он заплатил Питу – это же огромные деньги! Если Филипп не обманывает, то приблизительно через месяц я смогу начать совсем новую жизнь, в которой не стану никому подчиняться и не буду никого бояться. Ради такого стоит и потерпеть.
– Согласна?
– Согласна.
– Тогда договорились. Пойдем, времени у нас не так и много.
Отчего-то мне стало не по себе.
– Мы что же, сразу поедем к этим твоим друзьям? Вот так, без подготовки?
Он еще раз окинул меня взглядом и расхохотался.
– Нет, Кара. Сейчас мы поедем совсем в другое место.
– В какое?
– Увидишь, – загадочно ответил он. – Полагаю, тебе там понравится.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Особняк располагался в респектабельном квартале, за высоким каменным забором. Кованые ворота, за ними – привратник. Филипп он явно узнал, потому что поклонился и калитку распахнул без вопросов. В просторном холле нас встретила женщина не первой молодости, но все еще красивая. Статная, слегка полноватая, с гладкой белоснежной кожей, уложенными в затейливую прическу черными волосами и слегка раскосыми янтарными глазами. Одета она была в странного покроя платье из струящегося яркого шелка.
– Фил, душа моя! – воскликнула она и всплеснула холеными руками. Вспыхнули веселыми огоньками камни в многочисленных перстнях. – Счастлива тебя видеть!
Она заключила гостя в объятия, и они расцеловались в обе щеки. Я топталась нерешительно рядом, не зная, что мне надлежит делать. Если Фил выдает меня за свою невесту, то уместно ли продемонстрировать ревность? Или игра еще не началась, и на эту необычную особу производить впечатление влюбленной девицы не стоит?
Она сама мне помогла, отступив от моего лже-жениха на шаг и смерив меня внимательным взглядом.
– Кого ты привез ко мне, Фил? Она не похожа на обычных девочек.
А быстро она перешла сразу к делу. Тут я запоздало сообразила, где именно очутилась, и вспыхнула. От смущения – и от негодования: как Филипп только мог предположить, что такое место может прийтись мне по вкусу? За кого он меня принял?
Но все оказалось не так однозначно.
– Приведи ее в порядок, Лора. Кожа, волосы, руки – сама знаешь. И подбери какую-нибудь одежду на первое время. Такую, для приличной рьенны, чтобы не стыдно было показаться в обществе.
Лора обошла меня кругом, прицокнула языком.
– Приличную, говоришь, рьенну из нее сделать?
– Из хорошей семьи, – подтвердил Филипп.
Она потрогала мои волосы, провела пальцем по коже на ладони, осмотрела ногти.
– Зубы показать? – не выдержала я.
Все-таки не слишком приятно, когда тебя рассматривают и обсуждают, будто лошадь на ярмарке.
– А и покажи, – не смутилась Лора.
Я оскалилась в злой ухмылке.
– Задание не из трудных, – вынесла вердикт хозяйка дома. – Ты ведь не оставишь ее у нас?
– Нет, самому пригодится. И чем меньше народа узнает о том, что она здесь побывала, тем лучше.
Лора вновь прицокнула языком.
– Понимаю, уж не дура. Приходи за своей красавицей завтра. А пока… вечер еще не наступил, но для тебя по старой дружбе сделаю исключение. Выберешь кого-нибудь из моих девочек?
В первое мгновение я с удивлением посмотрела в окно, за которым уже сгустилась чернильная тьма, но вскоре сообразила, о чем говорила Лора, что за вечер у нее еще не начался. И поняла, почему Филипп так опасался опоздать. Он гнал по городским улицам как сумасшедший, и ко мне вновь вернулись подозрения о его ненормальности. Оказывается, он боялся столкнуться с другими клиентами публичного дома.
– Нет, дорогая. Я верен привычкам, знаешь ли. Не люблю делить своих женщин с другими.
Лора делано вздохнула.
– Тогда, если захочешь освежить воспоминания, заглядывай ко мне. Я сейчас как раз одинока и печальна. Почти безутешна.
И она лукаво улыбнулась. Но Филипп не успел найтись с ответом, как она продолжила:
– В любом случае – до завтра. Сегодня я буду занята твоей новой пассией. Хорошего тебе вечера, душа моя.
И они опять расцеловались. На прощание.
***
Лора вызвала смуглую черноволосую девицу и передала меня в ее распоряжение, отдав краткий приказ на неизвестном языке. Со мной девица изъяснялась жестами, но в итоге мы прекрасно понимали друг друга. Впрочем, от меня многого не требовалось: просто позволить незнакомке делать все, что та считала нужным.
Для начала она отвела меня в купальни. Да-да, в самые настоящие купальни, построенные в саду и соединенные с особняком крытой галереей. Одно их наличие доказывало, что заведение Лоры поставлено на широкую ногу и дела в нем идут превосходно. Сейчас просторные помещения пустовали, видимо, обитательницы особняка готовились приступить к работе. Мы с моей спутницей находились вдвоем.
Для начала мне протянули халат и велели переодеться. Я ждала, что служанка – она ведь служанка, верно? – отвернется, чтобы не смущать меня, но нет, та стояла и смотрела. Я замешкалась, и она нетерпеливо повторила жест, будто снимает платье. Пришлось разоблачаться под внимательным взглядом, причем, клянусь, горничная рассматривала меня куда более оценивающе, чем хозяйка. Затем последовала целая череда различных процедур для лица, тела и волос. Меня как следует отмыли, натерли ароматными маслами, нанесли на волосы какую-то смесь, вымыли еще раз, заставили сунуть руки и стопы в небольшие ванночки с каким-то горячим непрозрачным составом. Привели в порядок ногти. Нет, я, конечно же, даже у Пита следила за тем, чтобы они всегда были чистыми и ровно подпиленными, но теперь у меня были руки, как у настоящей благородной рьенны: мягкие, с гладкой кожей и перламутровыми ноготками. Наверное, проторгуй я цветами всю осень, потребовалось бы больше времени на восстановление былой красоты, но сейчас хватило всего одной процедуры. В завершение служанка удалила с моего тела все волосы. Я смущалась, краснела, прятала пылающее лицо в ладонях, но терпела. Мысленно повторяла сумму, которую получу через месяц, кусала губы и молчала.
В конце меня, уставшую и обессиленную, отвели в небольшую комнату с высоким, под самым потолком, узким окном, невысоким комодом и скромной койкой, принесли чашку травяного отвара и оставили в одиночестве. Я думала, что усну сразу же, оказавшись в постели, тем более, что в кои-то веки выпал шанс улечься в нормальную кровать, а не на старый тюфяк в чулане. Но нет, полночи ворочалась без сна и все строила догадки о том, кто такой Филипп и что это за друзья у него такие, которых нужно разыграть при помощи фальшивой невесты. А главное, почему на эту роль он выбрал все-таки меня? И что мне делать, если пойму, что умудрилась-таки влипнуть в неприятную историю?
***
– Отличная работа, Лора! – одобрительно воскликнул Филипп, увидев меня утром.
– Я выставлю тебе счет, душа моя, – пропела хозяйка публичного дома. – Позавтракаешь со мной?
– Увы, слишком много дел. Но я непременно загляну как-нибудь на днях.
Лора издала смешок.
– Буду ждать. Но подозреваю, душа моя, что твое «как-нибудь на днях» случится не ранее следующего года.
Филипп неопределенно пожал плечами, распрощался с Лорой и пошел к выходу, сделав мне знак следовать за ним. Его приятельница уже утратила ко мне всякий интерес и на произнесенные скороговоркой слова благодарности никак не отреагировала. Но я поймала ее взгляд, устремленный в спину Филиппа, и испытала укол жалости: столько в ее глазах было нежности, грусти и непонятной какой-то обреченности.
***
Я была уверена, что вот теперь-то фиктивный жених точно отвезет меня либо к себе домой, либо к своим таинственным друзьям, но снова ошиблась. Мобиль остановился у отеля, вполне респектабельного на вид, но отнюдь не шикарного. Такого, в котором, по моим представлениям, вполне могли бы жить пожилые семейные пары с хорошим достатком или одинокие старые девы с компаньонками. Тихая улочка, просторный внутренний дворик, цветы и уютные кресла в холле, почтительный швейцар, услужливые горничные. В номера разрешалось подниматься только постояльцам, поэтому мы устроились в ресторане, безлюдном, поскольку время завтрака уже завершилось, а обеденное еще не настало. Филипп заказал кофе и пирожные, дождался, пока официант удалится, и положил на стол небольшую фотокарточку и несколько листов бумаги.
– Здесь все, что тебе нужно знать. Изучишь – уничтожь все, кроме снимка.
– Сжечь?
Он даже не улыбнулся.
– Лучше всего. Не получится – порви на мелкие клочки и разбросай по разным корзинам для бумаг.
Я не торопилась прикасаться ни к фотокарточке, ни к исписанным листам.
– И ты продолжишь уверять меня, что не затеваешь ничего криминального? Тогда к чему такие предосторожности?
– Мне бы не хотелось, чтобы о розыгрыше пошли слухи.
Сомнительное оправдание.
– Уверяю, Кара, тебе не придется проникать в закрытую резиденцию или, не знаю, в музей ценностей, – сказал он с прорывающимся в голосе раздражением. – Небольшое семейное собрание, вот и все. Мне нужно представить невесту из хорошей семьи. Элоиза Биннергрин вполне подходит, тем более, что никто из предполагаемых гостей ее никогда не видел.
– А хозяева? – тут же уцепилась я за оговорку.
– Разве что совсем девочкой. Различить подмену они не смогут. Да сама взгляни.
Не без опаски я взяла фотокарточку и присмотрелась. Снимок запечатлел двух девочек-погодок, лет двенадцати-тринадцати на вид, и мне при первом же взгляде на них стало понятно, почему Филипп так в меня вцепился. Любая из сестер – а девочки явно были сестрами, слишком уж велико сходство – могла бы оказаться мной. Ну, или я могла бы оказаться любой из них.
– Кто… кто они?
Голос мой прозвучал сипло, но вряд ли Филипп обратил на это внимание.
