– Элоиза и Эжени Биннергрин. Снимок сделан десять лет назад, до того, как девочки с родителями уплыли на острова Закатного моря. После того связь с этой семейной ветвью прервалась. Ходили слухи…
Он не договорил и едва заметно поморщился.
– Что за слухи? – насторожилась я.
– Неважно. Запомни главное: ты – Элоиза Каролина Биннергрин, недавно вернувшаяся в Лаудинн. Твоя семья осталась в вашем поместье в колонии, потому что младшей дочери, Эжени, долгие путешествия противопоказаны из-за хрупкого здоровья. Ты же прибыла к жениху, Филиппу Карлтону.
– К тебе.
– Ко мне. Свадьба планируется в самом скором времени.
– Но не состоится.
Меня интересовало, как Филипп будет выкручиваться, но он беспечно бросил:
– Да, скажем, что мы расторгли помолвку. Предлог какой-нибудь я придумаю, не сомневайся.
Конечно, придумает, с его-то фантазией.
– Здесь все написано. У тебя два дня на то, чтобы выучить и перевоплотиться в юную рьенну Биннергрин, мою невесту. И помни: деньги получишь только в том случае, если хорошо сыграешь свою роль.
Мог бы и не напоминать. В этом я уж точно не сомневалась.
Одно только огорчило меня: увидев снимок, в душе зародилась робкая надежда, что я действительно могу оказаться одной из запечатленных на них девочек. Но десять лет на островах Закатного моря… сомнительно, чтобы кто-нибудь из сестер Биннергрин смог незаметно вернуться в Лаудинн, а потом еще и потерять память. Если бы семья уехала в городок по соседству, например, то я могла бы отправиться туда и все разузнать на месте. Выяснить точно, что произошло с девочками и случайно ли наше сходство. Но пересечь Закатное море, увы, не в моих силах. Так что слабый огонек надежды погас, не успев разгореться.
Информацию о семье Биннергрин Филипп мне выдал довольно скудную, так что я выучила ее даже быстрее, чем он рассчитывал. Уже к обеду следующего дня я без запинки могла рассказать, как звали родителей-бабушек-дедушек-прочих-родственников Элоизы, когда они родились или умерли, где жили. Сложнее оказалось непосредственно с вживанием в роль. Все же, как ни крути, актрисой я не была и не имела ни малейшего представления, как это – изображать другого человека. Да к тому же еще и такого, о котором не известно совсем ничего. Какая она, эта Элоиза? Что она любит, а что, наоборот, терпеть не может? Каким обладает характером? Она веселая и смешливая или молчаливая и замкнутая? Личность невесты Филиппа Карлтона мне предстояло создать самостоятельно, и я, поразмыслив, решила, что не стану слишком уж отступать от собственных предпочтений. Пусть Элоиза Биннергрин окажется почти точной копией Каролины-без-фамилии – какая разница? Все равно, по словам Фила, сестер Биннергрин никто из его знакомых не видел повзрослевшими, а с возрастом может измениться не только внешность, но и характер.
Заняться в отеле было нечем, так что появлению фальшивого жениха я обрадовалась. Хоть и опасалась, как пройдет очередное испытание, но испытала облегчение при мысли, что заключение в четырех стенах наконец-то закончилось.
Филипп привез с собой целый гардероб, выбранный, подозреваю, не без помощи Лоры. Я наблюдала, как служащие таскают коробки и свертки из багажника мобиля в отель.
– Мы сегодня обедаем в ресторане с моими приятелями, – объявил жених вместо приветствия. – Поднимись к себе и выбери что-нибудь подходящее.
Хочет посмотреть, не заподозрят ли что приятели, прежде чем везти меня в гости, догадалась я. И послушно отправилась в номер выбирать платье.
Облик мой лже-жених никак не прокомментировал, но довольно кивнул, из чего я заключила, что с задачей справилась.
– Вот еще, чуть не забыл!
Он вынул из кармана пальто плоскую коробочку и протянул мне. Я взяла с осторожностью. В таких футлярах обычно продаются драгоценности, но не может же он подарить по-настоящему дорогие украшения малознакомой женщине? Хотя, наверное, после поездки их придется вернуть, но все равно – где гарантия, что я не обману его и не сбегу, прихватив с собой золото?
– Открой, – велел Филипп нетерпеливо. – Молодая рьенна Биннергрин, конечно же, не стала бы везти с собой все семейные ценности, но появиться в доме жениха совсем без всяких безделушек не смогла бы.
Я откинула крышку и негромко ахнула от восторга. Отчего-то сразу поняла, что украшения пусть и не громоздкие и не вычурные, но дорогие. Очень дорогие. Колье из бриллиантовых звездочек, соединенных изящного плетения цепочками, и к нему в пару браслет. И еще звездочки-серьги. Их я и вынула из шкатулки, после чего захлопнула ее.
– Этого для обеда хватит.
И увидела одобрение во взгляде Филиппа.
– Не совсем, – все же возразил лже-жених. – Не хватает кольца. Символа помолвки.
И сам надел мне на палец еще один бриллиант. Крупный, куда крупнее того, что в якобы семейных драгоценностях, окруженный сияющими сапфирами. Я полюбовалась мерцанием камней и испытала укол сожаления при мысли, что с этой красотой придется расстаться вскоре после завершения нашей сделки.
***
Приятелями Филлипа оказались две милые семейные пары. Эдвард и Дафна были столь схожи между собой, что их с легкостью можно было бы принять за родственников: оба высокие, худощавые, рыжеволосые. Их отличала забавная манера разговора: один из супругов начинал фразу, а второй ее подхватывал. Дирк и Руэлла, напротив, парой вовсе не смотрелись: он – добродушный на вид толстячок с намечающейся плешью, она – холеная темноволосая красотка с жгучими карими глазами, белоснежной кожей, великолепной фигурой. Но смотрели эти двое друг на друга с неподдельной нежностью.
Филипп представил меня как свою невесту, Элоизу Каролину Биннергрин.
– Называйте меня просто Карой, – улыбнулась я. – Привыкла к этому имени.
Дафна слегка наморщила лоб, будто силясь что-то вспомнить.
– Биннергрин, Биннергрин, – повторяла она. – Это же…
– …Людвиг и его жена Мария, – подхватил ее супруг. – Они дружили с моим покойным дядей Вильгельмом. Это ведь ваши родители, Каролина?
– Да, – подтвердила я. – Только, боюсь, не припомню, чтобы они рассказывали о вашем дяде. Возможно, между собой и вспоминали, но нам с сестрой не говорили.
– Ничего удивительного, – заметил Дирк. – После переезда, особенно в дальние края, многие старые связи остаются в прошлом. А ваша семья уехала очень далеко от Лаудинна.
– Куда-то на восток, верно? – задала вопрос Руэлла.
Спросила из вежливости, без особого интереса, но все та же вежливость требовала дать ответ.
– Нет, на острова Закатного моря.
На лице Дирка проступило странное выражение.
– Закатное море? – повторил он. – Но разве там…
И осекся.
– Нет-нет, – поспешил вмешаться Филипп. – Семья Каролины жила не на том острове.
Не на том острове? О чем это он? Дафна и Эдвард тоже подались вперед, и даже Руэлла проявила любопытство.
– О каком «том» острове речь, дорогой?
Филиппу явно не понравилось направление, которое принял разговор, и он попытался отвлечь приятелей на выбор десертов. Но всеобщее внимание уже было привлечено к Дирку, и тот не стал разочаровывать слушателей.
– Ну, тот самый, где случилась трагедия, помните?
Я-то ничего такого не помнила, что и неудивительно. Но и остальные покачали головами с некоторым недоумением во взглядах.
– Ее не стремилась освещать пресса, – пояснил Дирк, увидев реакцию. – Проще говоря, дело замяли. Это случилось незадолго до нашего знакомства, дорогая.
И погладил унизанные кольцами тонкие пальцы супруги.
– Не думаю, что эта тема приятна Каролине, – менторским тоном заметил Филипп. – Все-таки ее семья обосновалась на соседнем острове.
Мне, наоборот, было очень и очень любопытно услышать то, что собирался поведать Дирк, вот только как об этом скажешь? Если семейство Биннергрин жило недалеко от места трагедии, в чем бы она ни заключалась, то все подробности мне должны быть и так известны. Да и спорить с женихом – не то поведение, которого ждут от влюбленной девицы. Так что я промолчала, а Дирк сконфуженно пробормотал:
– Простите, Каролина. Я не подумал.
И разговор плавно перетек к выбору десертов, а затем к обсуждению новомодной пьесы и похождениям примы Королевского театра, сохранившего старое название, хотя никаких королей вот уже лет триста в Лаудинне не водилось. Мое участие в столь увлекательной беседе ограничивалось краткими репликами, что и понятно: откуда бы молодой рьенне, прибывшей из колонии на днях, знать пикантные подробности светской жизни столицы? Филипп, судя по бросаемым в мою сторону благосклонным взглядам, остался доволен. Я же с нетерпением ждала, когда закончится обед и мы останемся наедине.
***
– Так что там за происшествие на островах Закатного моря? И почему мне об этом нельзя знать?
Филипп удивился. Настолько фальшиво, что его актерской игрой не обманулся бы даже трехлетний ребенок.
– С чего ты взяла, что тебе нельзя об этом знать?
Выйдя из ресторана, мы не поспешили обратно в гостиницу, а отправились на прогулку по парку, благо, день выдался солнечным и безветренным. Дорожки исправно подметались, но все равно то тут, то там желтели опавшие листья. Я бездумно поддевала их носком ботинка, и они с сухим шорохом отлетали в сторону с пути.
– С чего взяла? Может быть, с того, как ты уводил разговор в сторону всякий раз, когда речь заходила об островах? И тогда, когда рассказывал мне о семье Биннергрин. И сегодня за обедом. Так что за тайна такая, а?
Филипп остановился. Задрал голову, посмотрел в небо. Я тоже подняла взгляд: вдруг он увидел там нечто интересное? Но нет. Разве что голубизна непривычная, весенняя. Осенью небо чаще выцветшее, бледное, а то и вовсе свинцовое, но сегодня необычайно яркое.
– Так что там случилось?
– Трагедия, как сказал Дирк, – нехотя ответил мой спутник.
Я разозлилась.
– Знаешь, дорогой жених, мне эти игры не нравятся. Если ты сам не понимаешь, то объясню тебе: сегодня о происшествии на островах заговорил Дирк, завтра – кто-то еще. Начнут задавать мне вопросы, и что отвечать? Что жила рядом, но ничего не видела и не слышала? Или что жених не счел нужным поставить меня в известность?
Филипп вздохнул.
– Я надеялся, что эта тема не всплывет. Ума не приложу, откуда Дирку известно. Разве что его кузен, владелец бульварной газетенки, что-то разнюхал и проболтался. Как ты уже слышала, случившееся замяли. И мне, признаться, тоже знать о нем не полагается. Но…
Долгая томительная пауза. Я даже дыхание задержала – до того стало любопытно.
– Не спрашивай, кто сказал мне, – наконец, собравшись с духом, решительно продолжил Филипп. – И о деталях тебе тоже лучше не слышать. Если вкратце, то один из островов Закатного моря чуть менее года назад погрузился под воду. Спасти не удалось никого.
– Но как такое можно скрыть? – поразилась я. – Целый остров!
Филипп горько усмехнулся.
– Острова Закатного моря – целый архипелаг. Некоторые небольшого размера, многие из них необитаемы. Вот только на том, о котором идет речь, люди все-таки жили.
Молнией поразила страшная догадка.
– Семья Биннергрин?..
Филипп кивнул.
– Да. И Людвиг, и Мария, и их дочери, и слуги – погибли все.
Получается, внезапного появления настоящей Элоизы Биннергрин и своего разоблачения мне можно не опасаться – но эта мысль вовсе не принесла облегчения. Напротив, я испытала жалость к незнакомой семье.
– Так что, если кто-то заговорит с тобой об этом, просто отвечай, что воспоминания слишком тяжелы, – заключил Филипп. – Волна дошла и до соседних островов, наделала немало бед. Ничего удивительного, что одной из пострадавших не хочется поддерживать беседу на столь нерадостную тему.
Я кивнула, соглашаясь. Казалось, что загадка разгадана, и больше незачем терзаться подозрениями. Но меня никак не отпускало ощущение, что рассказали мне далеко не все. И что трагедия годовалой давности еще каким-то образом сыграет свою роль в моей судьбе.
При прощании Филипп обрадовал меня известием, что испытание я успешно прошла, и завтра мы едем в гости к тем самым его друзьям. И пусть мне казалось, что я уже готова и выучила свою роль, но все равно стало немного тревожно. Спала я ночью плохо, урывками, и снились мне чужие незнакомые лица, с диким хохотом кружащиеся в безумном хороводе. Пробуждалась я от кошмаров в холодном поту, долго лежала с открытыми глазами, пока не успокаивалось бешеное биение сердца – и вновь погружалась в тягостное видение. Утром встала совсем разбитой, кое-как привела себя в порядок и спустилась к завтраку.
Несмотря на ранний час, Филипп уже поджидал меня в ресторане отеля. Окинул внимательным взглядом и вынес вердикт:
– Что-то ты слишком бледная.
Я вымученно улыбнулась.
– Волнуюсь перед встречей с важными для моего жениха людьми.
На самом деле – до дрожи в коленях боюсь разоблачения, но об этом вслух лучше не упоминать.
– Да, хорошее оправдание, – согласился Филипп. – Ну что, завтракаем и отправляемся?
Мне кусок в горло не лез, а вот лже-жениху никакое волнение аппетит не испортило. Он увлеченно поглощал кукурузные оладьи, сыр и ветчину, я же ограничилась сухим печеньем и чаем без сахара. И к мобилю шла, словно преступница на казнь, с трудом передвигая негнущиеся ноги.
***
А вот путешествие удивило. Вернее, конечный пункт назначения. Филипп оставил мобиль на открытой площадке над рекой, а дальше полагалось спуститься к парому.
– Что-то многовато островов в этой истории, – проворчала я себе под нос. – Подозрительно много, да-да.
Потому что имение, в которое мы были приглашены, располагалось как раз-таки на острове, огибаемом двумя широкими речными рукавами. И никакого моста, соединяющего его с берегом, не имелось. По словам Филиппа, в незапамятные времена здесь находилась древняя сторожевая крепость.
– Один из предков моего… э-э-э… друга… прикупил эту землю по случаю лет так с двести тому, – небрежно пояснил он.
Я вздохнула. Удобно, наверное, иметь в кармане – ладно, на банковском счету – сумму, позволяющую спокойненько прикупить островок-другой и не слишком печалиться, что отныне нужно экономить на обедах.
Заминку перед словом «друг» я тоже отметила, но особого значения не придала. Не мое дело, какие отношения связывают моего так называемого жениха и хозяев острова, дружеские или совсем наоборот.
У переправы выяснилось, что ожидать парома не придется: за гостями прислали катер. Крепкий бородатый мужчина средних лет перебросился парой реплик с Филиппом, споро перетянул наш багаж и устроился у руля, в центре которого мерцал синий энергокристалл размером примерно с куриное яйцо. Хозяева острова явно не экономили на своем удобстве. Не удивлюсь, если в доме обнаружится телеграф или даже телефонная линия.
Катер шел на немыслимой скорости, разрезая волны, так что речное наше путешествие продлилось недолго, и очень скоро я уже ступила на причал. И осмотрелась.
Особняк из белого камня располагался на вершине невысоко холма, куда вели как довольно крутые лестницы, так и более пологие дорожки, выстеленные золотистым ракушечником. Среди деревьев виднелись крыши еще каких-то построек, о назначении которых пока что оставалось только догадываться. Несмотря на позднюю осень,
Он не договорил и едва заметно поморщился.
– Что за слухи? – насторожилась я.
– Неважно. Запомни главное: ты – Элоиза Каролина Биннергрин, недавно вернувшаяся в Лаудинн. Твоя семья осталась в вашем поместье в колонии, потому что младшей дочери, Эжени, долгие путешествия противопоказаны из-за хрупкого здоровья. Ты же прибыла к жениху, Филиппу Карлтону.
– К тебе.
– Ко мне. Свадьба планируется в самом скором времени.
– Но не состоится.
Меня интересовало, как Филипп будет выкручиваться, но он беспечно бросил:
– Да, скажем, что мы расторгли помолвку. Предлог какой-нибудь я придумаю, не сомневайся.
Конечно, придумает, с его-то фантазией.
– Здесь все написано. У тебя два дня на то, чтобы выучить и перевоплотиться в юную рьенну Биннергрин, мою невесту. И помни: деньги получишь только в том случае, если хорошо сыграешь свою роль.
Мог бы и не напоминать. В этом я уж точно не сомневалась.
Одно только огорчило меня: увидев снимок, в душе зародилась робкая надежда, что я действительно могу оказаться одной из запечатленных на них девочек. Но десять лет на островах Закатного моря… сомнительно, чтобы кто-нибудь из сестер Биннергрин смог незаметно вернуться в Лаудинн, а потом еще и потерять память. Если бы семья уехала в городок по соседству, например, то я могла бы отправиться туда и все разузнать на месте. Выяснить точно, что произошло с девочками и случайно ли наше сходство. Но пересечь Закатное море, увы, не в моих силах. Так что слабый огонек надежды погас, не успев разгореться.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Информацию о семье Биннергрин Филипп мне выдал довольно скудную, так что я выучила ее даже быстрее, чем он рассчитывал. Уже к обеду следующего дня я без запинки могла рассказать, как звали родителей-бабушек-дедушек-прочих-родственников Элоизы, когда они родились или умерли, где жили. Сложнее оказалось непосредственно с вживанием в роль. Все же, как ни крути, актрисой я не была и не имела ни малейшего представления, как это – изображать другого человека. Да к тому же еще и такого, о котором не известно совсем ничего. Какая она, эта Элоиза? Что она любит, а что, наоборот, терпеть не может? Каким обладает характером? Она веселая и смешливая или молчаливая и замкнутая? Личность невесты Филиппа Карлтона мне предстояло создать самостоятельно, и я, поразмыслив, решила, что не стану слишком уж отступать от собственных предпочтений. Пусть Элоиза Биннергрин окажется почти точной копией Каролины-без-фамилии – какая разница? Все равно, по словам Фила, сестер Биннергрин никто из его знакомых не видел повзрослевшими, а с возрастом может измениться не только внешность, но и характер.
Заняться в отеле было нечем, так что появлению фальшивого жениха я обрадовалась. Хоть и опасалась, как пройдет очередное испытание, но испытала облегчение при мысли, что заключение в четырех стенах наконец-то закончилось.
Филипп привез с собой целый гардероб, выбранный, подозреваю, не без помощи Лоры. Я наблюдала, как служащие таскают коробки и свертки из багажника мобиля в отель.
– Мы сегодня обедаем в ресторане с моими приятелями, – объявил жених вместо приветствия. – Поднимись к себе и выбери что-нибудь подходящее.
Хочет посмотреть, не заподозрят ли что приятели, прежде чем везти меня в гости, догадалась я. И послушно отправилась в номер выбирать платье.
Облик мой лже-жених никак не прокомментировал, но довольно кивнул, из чего я заключила, что с задачей справилась.
– Вот еще, чуть не забыл!
Он вынул из кармана пальто плоскую коробочку и протянул мне. Я взяла с осторожностью. В таких футлярах обычно продаются драгоценности, но не может же он подарить по-настоящему дорогие украшения малознакомой женщине? Хотя, наверное, после поездки их придется вернуть, но все равно – где гарантия, что я не обману его и не сбегу, прихватив с собой золото?
– Открой, – велел Филипп нетерпеливо. – Молодая рьенна Биннергрин, конечно же, не стала бы везти с собой все семейные ценности, но появиться в доме жениха совсем без всяких безделушек не смогла бы.
Я откинула крышку и негромко ахнула от восторга. Отчего-то сразу поняла, что украшения пусть и не громоздкие и не вычурные, но дорогие. Очень дорогие. Колье из бриллиантовых звездочек, соединенных изящного плетения цепочками, и к нему в пару браслет. И еще звездочки-серьги. Их я и вынула из шкатулки, после чего захлопнула ее.
– Этого для обеда хватит.
И увидела одобрение во взгляде Филиппа.
– Не совсем, – все же возразил лже-жених. – Не хватает кольца. Символа помолвки.
И сам надел мне на палец еще один бриллиант. Крупный, куда крупнее того, что в якобы семейных драгоценностях, окруженный сияющими сапфирами. Я полюбовалась мерцанием камней и испытала укол сожаления при мысли, что с этой красотой придется расстаться вскоре после завершения нашей сделки.
***
Приятелями Филлипа оказались две милые семейные пары. Эдвард и Дафна были столь схожи между собой, что их с легкостью можно было бы принять за родственников: оба высокие, худощавые, рыжеволосые. Их отличала забавная манера разговора: один из супругов начинал фразу, а второй ее подхватывал. Дирк и Руэлла, напротив, парой вовсе не смотрелись: он – добродушный на вид толстячок с намечающейся плешью, она – холеная темноволосая красотка с жгучими карими глазами, белоснежной кожей, великолепной фигурой. Но смотрели эти двое друг на друга с неподдельной нежностью.
Филипп представил меня как свою невесту, Элоизу Каролину Биннергрин.
– Называйте меня просто Карой, – улыбнулась я. – Привыкла к этому имени.
Дафна слегка наморщила лоб, будто силясь что-то вспомнить.
– Биннергрин, Биннергрин, – повторяла она. – Это же…
– …Людвиг и его жена Мария, – подхватил ее супруг. – Они дружили с моим покойным дядей Вильгельмом. Это ведь ваши родители, Каролина?
– Да, – подтвердила я. – Только, боюсь, не припомню, чтобы они рассказывали о вашем дяде. Возможно, между собой и вспоминали, но нам с сестрой не говорили.
– Ничего удивительного, – заметил Дирк. – После переезда, особенно в дальние края, многие старые связи остаются в прошлом. А ваша семья уехала очень далеко от Лаудинна.
– Куда-то на восток, верно? – задала вопрос Руэлла.
Спросила из вежливости, без особого интереса, но все та же вежливость требовала дать ответ.
– Нет, на острова Закатного моря.
На лице Дирка проступило странное выражение.
– Закатное море? – повторил он. – Но разве там…
И осекся.
– Нет-нет, – поспешил вмешаться Филипп. – Семья Каролины жила не на том острове.
Не на том острове? О чем это он? Дафна и Эдвард тоже подались вперед, и даже Руэлла проявила любопытство.
– О каком «том» острове речь, дорогой?
Филиппу явно не понравилось направление, которое принял разговор, и он попытался отвлечь приятелей на выбор десертов. Но всеобщее внимание уже было привлечено к Дирку, и тот не стал разочаровывать слушателей.
– Ну, тот самый, где случилась трагедия, помните?
Я-то ничего такого не помнила, что и неудивительно. Но и остальные покачали головами с некоторым недоумением во взглядах.
– Ее не стремилась освещать пресса, – пояснил Дирк, увидев реакцию. – Проще говоря, дело замяли. Это случилось незадолго до нашего знакомства, дорогая.
И погладил унизанные кольцами тонкие пальцы супруги.
– Не думаю, что эта тема приятна Каролине, – менторским тоном заметил Филипп. – Все-таки ее семья обосновалась на соседнем острове.
Мне, наоборот, было очень и очень любопытно услышать то, что собирался поведать Дирк, вот только как об этом скажешь? Если семейство Биннергрин жило недалеко от места трагедии, в чем бы она ни заключалась, то все подробности мне должны быть и так известны. Да и спорить с женихом – не то поведение, которого ждут от влюбленной девицы. Так что я промолчала, а Дирк сконфуженно пробормотал:
– Простите, Каролина. Я не подумал.
И разговор плавно перетек к выбору десертов, а затем к обсуждению новомодной пьесы и похождениям примы Королевского театра, сохранившего старое название, хотя никаких королей вот уже лет триста в Лаудинне не водилось. Мое участие в столь увлекательной беседе ограничивалось краткими репликами, что и понятно: откуда бы молодой рьенне, прибывшей из колонии на днях, знать пикантные подробности светской жизни столицы? Филипп, судя по бросаемым в мою сторону благосклонным взглядам, остался доволен. Я же с нетерпением ждала, когда закончится обед и мы останемся наедине.
***
– Так что там за происшествие на островах Закатного моря? И почему мне об этом нельзя знать?
Филипп удивился. Настолько фальшиво, что его актерской игрой не обманулся бы даже трехлетний ребенок.
– С чего ты взяла, что тебе нельзя об этом знать?
Выйдя из ресторана, мы не поспешили обратно в гостиницу, а отправились на прогулку по парку, благо, день выдался солнечным и безветренным. Дорожки исправно подметались, но все равно то тут, то там желтели опавшие листья. Я бездумно поддевала их носком ботинка, и они с сухим шорохом отлетали в сторону с пути.
– С чего взяла? Может быть, с того, как ты уводил разговор в сторону всякий раз, когда речь заходила об островах? И тогда, когда рассказывал мне о семье Биннергрин. И сегодня за обедом. Так что за тайна такая, а?
Филипп остановился. Задрал голову, посмотрел в небо. Я тоже подняла взгляд: вдруг он увидел там нечто интересное? Но нет. Разве что голубизна непривычная, весенняя. Осенью небо чаще выцветшее, бледное, а то и вовсе свинцовое, но сегодня необычайно яркое.
– Так что там случилось?
– Трагедия, как сказал Дирк, – нехотя ответил мой спутник.
Я разозлилась.
– Знаешь, дорогой жених, мне эти игры не нравятся. Если ты сам не понимаешь, то объясню тебе: сегодня о происшествии на островах заговорил Дирк, завтра – кто-то еще. Начнут задавать мне вопросы, и что отвечать? Что жила рядом, но ничего не видела и не слышала? Или что жених не счел нужным поставить меня в известность?
Филипп вздохнул.
– Я надеялся, что эта тема не всплывет. Ума не приложу, откуда Дирку известно. Разве что его кузен, владелец бульварной газетенки, что-то разнюхал и проболтался. Как ты уже слышала, случившееся замяли. И мне, признаться, тоже знать о нем не полагается. Но…
Долгая томительная пауза. Я даже дыхание задержала – до того стало любопытно.
– Не спрашивай, кто сказал мне, – наконец, собравшись с духом, решительно продолжил Филипп. – И о деталях тебе тоже лучше не слышать. Если вкратце, то один из островов Закатного моря чуть менее года назад погрузился под воду. Спасти не удалось никого.
– Но как такое можно скрыть? – поразилась я. – Целый остров!
Филипп горько усмехнулся.
– Острова Закатного моря – целый архипелаг. Некоторые небольшого размера, многие из них необитаемы. Вот только на том, о котором идет речь, люди все-таки жили.
Молнией поразила страшная догадка.
– Семья Биннергрин?..
Филипп кивнул.
– Да. И Людвиг, и Мария, и их дочери, и слуги – погибли все.
Получается, внезапного появления настоящей Элоизы Биннергрин и своего разоблачения мне можно не опасаться – но эта мысль вовсе не принесла облегчения. Напротив, я испытала жалость к незнакомой семье.
– Так что, если кто-то заговорит с тобой об этом, просто отвечай, что воспоминания слишком тяжелы, – заключил Филипп. – Волна дошла и до соседних островов, наделала немало бед. Ничего удивительного, что одной из пострадавших не хочется поддерживать беседу на столь нерадостную тему.
Я кивнула, соглашаясь. Казалось, что загадка разгадана, и больше незачем терзаться подозрениями. Но меня никак не отпускало ощущение, что рассказали мне далеко не все. И что трагедия годовалой давности еще каким-то образом сыграет свою роль в моей судьбе.
ГЛАВА ПЯТАЯ
При прощании Филипп обрадовал меня известием, что испытание я успешно прошла, и завтра мы едем в гости к тем самым его друзьям. И пусть мне казалось, что я уже готова и выучила свою роль, но все равно стало немного тревожно. Спала я ночью плохо, урывками, и снились мне чужие незнакомые лица, с диким хохотом кружащиеся в безумном хороводе. Пробуждалась я от кошмаров в холодном поту, долго лежала с открытыми глазами, пока не успокаивалось бешеное биение сердца – и вновь погружалась в тягостное видение. Утром встала совсем разбитой, кое-как привела себя в порядок и спустилась к завтраку.
Несмотря на ранний час, Филипп уже поджидал меня в ресторане отеля. Окинул внимательным взглядом и вынес вердикт:
– Что-то ты слишком бледная.
Я вымученно улыбнулась.
– Волнуюсь перед встречей с важными для моего жениха людьми.
На самом деле – до дрожи в коленях боюсь разоблачения, но об этом вслух лучше не упоминать.
– Да, хорошее оправдание, – согласился Филипп. – Ну что, завтракаем и отправляемся?
Мне кусок в горло не лез, а вот лже-жениху никакое волнение аппетит не испортило. Он увлеченно поглощал кукурузные оладьи, сыр и ветчину, я же ограничилась сухим печеньем и чаем без сахара. И к мобилю шла, словно преступница на казнь, с трудом передвигая негнущиеся ноги.
***
А вот путешествие удивило. Вернее, конечный пункт назначения. Филипп оставил мобиль на открытой площадке над рекой, а дальше полагалось спуститься к парому.
– Что-то многовато островов в этой истории, – проворчала я себе под нос. – Подозрительно много, да-да.
Потому что имение, в которое мы были приглашены, располагалось как раз-таки на острове, огибаемом двумя широкими речными рукавами. И никакого моста, соединяющего его с берегом, не имелось. По словам Филиппа, в незапамятные времена здесь находилась древняя сторожевая крепость.
– Один из предков моего… э-э-э… друга… прикупил эту землю по случаю лет так с двести тому, – небрежно пояснил он.
Я вздохнула. Удобно, наверное, иметь в кармане – ладно, на банковском счету – сумму, позволяющую спокойненько прикупить островок-другой и не слишком печалиться, что отныне нужно экономить на обедах.
Заминку перед словом «друг» я тоже отметила, но особого значения не придала. Не мое дело, какие отношения связывают моего так называемого жениха и хозяев острова, дружеские или совсем наоборот.
У переправы выяснилось, что ожидать парома не придется: за гостями прислали катер. Крепкий бородатый мужчина средних лет перебросился парой реплик с Филиппом, споро перетянул наш багаж и устроился у руля, в центре которого мерцал синий энергокристалл размером примерно с куриное яйцо. Хозяева острова явно не экономили на своем удобстве. Не удивлюсь, если в доме обнаружится телеграф или даже телефонная линия.
Катер шел на немыслимой скорости, разрезая волны, так что речное наше путешествие продлилось недолго, и очень скоро я уже ступила на причал. И осмотрелась.
Особняк из белого камня располагался на вершине невысоко холма, куда вели как довольно крутые лестницы, так и более пологие дорожки, выстеленные золотистым ракушечником. Среди деревьев виднелись крыши еще каких-то построек, о назначении которых пока что оставалось только догадываться. Несмотря на позднюю осень,
