— Интересное инженерное решение, — прокомментировала Медея. Здание было выстроено буквой «Ге». Причем в разрезе — Что-нибудь еще?
Но больше из мыша не удалось выдавить даже под угрозой немедленной аннигиляции.
— Ладно, надеюсь, этот шедевр архитектуры не навернется, потому что нам явно туда.
Идея выстроить зеркальный портал в «не пойми куда» была явно так себе, но других с ходу придумать не удавалось, а часики тикали.
Панфутий от скоропалительности принимаемых решений в восторг не пришел:
— Вот прямо сразу и туда? Может, начнем со сбора информации? Кофейная гуща там или что-то вроде того?
— Некогда, — отрезала Медея Поликарповна. —Проверяющие доберутся сюда максимум через три часа. Но, если хочешь, оставайся на хозяйстве. Вдруг сможешь отвлечь их, если я вовремя не вернусь.
Щедрым предложением Панфутий не воспользовался. То ли не хотел связываться с Ассоциацией, то ли еще чего.
— Потом не жалуйся, — предупредила его ведьма, накладывая чары на зеркальную гладь. — Ну, в добрый путь, или как там говорится?
Вживую пейзаж из Витькиного сна выглядел еще более удручающим.
— Может, ну его, — внес конструктивное предложение Избранный. —Точно ведь кульнется.
Медея Поликарповна понимала его опасения. Сооружение, где каждый следующий этаж настолько нависает над предыдущим, сложно было причислить к надежным.
Госпожа Цуцикова поправила ремень сумки-почтальонки. В ней хранился, точнее, пылился уже года два с последней полевой вылазки набор зелий, амулетов и заготовок под чары. Набор был не очень большой, но способный помочь в достаточном количестве сложных ситуаций. Жаль, ситуация с навернувшейся «буквой Гэ» к ним точно не относится.
— Идем. Постараемся отыскать это твое лезвие до обрушения.
Вход нашелся без проблем. Но не стоило обольщаться, от длинного узкого темного коридора с множеством дверей ими прямо-таки веяло. И за первой же из них троицу сотоварищей поджидала стая воздухоплавающих пираний. Голодных и проворных воздухоплавоющих пираний.
Здесь они и разыграли свой главный козырь. Панфутий как всякий черт повелевал стихией пламени и технически в этом деле поднаторел неслабо. Вот только энергии у него хватало на пять-семь мощных огненных ударов в день. В пираний он выпустил все десять, поэтому запертому в следующей комнате тираннозавру предложить уже ничего не мог.
Хорошо, что Медея взяла инициативу, а заодно и простенький амулет телепортации в свои руки. Активированный амулет с похвальной меткостью и напутствием «свали на фиг, чупакабра» полетел в тираннозавра, после чего они оба исчезли. Оставалось надеяться, что их зашвырнуло куда-нибудь в мезозой, а не в центр оживленного мегаполиса в час пик.
К третьей по счету комнате товарищи подошли серьезно и вдумчиво. Ведьма и черт вжались в стену по обе стороны от двери и прислушались в надежде определить, с чем теперь придется столкнуться. Из-за стены не доносилось ни звука. Как, впрочем, и предыдущие два раза.
Медея сплела силовую ловчую сеть. Далось ей это непросто. Мало того, что практики такого рода у нее давно не было, так еще страх, гнев и предвкушение в равных пропорциях — ядреная смесь — сильно мешали сосредоточиться.
Панфутий поудобнее перехватил банку с Витьком. Растратив свои силы, он вынужден был заделаться основным переносчиком заразы, то есть Избранного.
— Готова?
— Давай!
Черт распахнул дверь, которая, как и ее предшественницы, была не заперта. За ней товарищей поджидало… разочарование. Натуральное. После двух комнат с опасными тварями никто не ожидал, что придется разбирать груды пыльного хлама. А если предположить, что подобных свалок здесь немеряно, то это будет пострашней тираннозавра.
— Ты точно ничего больше не помнишь? — поинтересовалась ведьма на втором часу археологической деятельности. Ничего похожего на лезвие пока не нашлось, зато внезапно обнаружилась аллергия на пыль и дурную работу.
— Помнил бы, сказал, — огрызнулся мыш. — И вообще, выпустите меня!
— Перетопчешься, — хмыкнул Панфутий, с трудом разгибая поясницу. — И вообще, пить, Витя, меньше надо, это я тебе как нарколог говорю. Тогда, глядишь, и вспомнил бы чего.
— Ага, как же, — обидно хмыкнул Витек. — Прибереги советы для своих алкашей. И вообще, полезные сны я запоминаю.
— Это какие? — поинтересовался черт.
— Ну вот, например, приснилось мне как-то, что я женился на мелкой такой девчонке. Настолько мелкой, что в цветке жила.
— Невероятно полезный сон.
— Смейся-смейся, а я потом матушке своей два месяца на глаза показаться боялся. Она спит и видит меня остепенившимся, семейным грызуном. А я еще морально не готов. Не нагулялся.
— Да ты никак провидец, — хмыкнул черт. — Эй, гляньте-ка, ну и жесть. Хотя современным детям, наверное, понравилось бы.
Он говорил про детскую куклу-пупса, лежащую в одной из куч хлама. Она невидяще смотрела перед собой широко распахнутыми глазами, а ее рот был полон длинных острых зубов.
— Не трогай! — заверещал Витек, видя, что Панфутий тянется к игрушке, чтобы рассмотреть ту поближе.
Поздно. Кукла захлопала ресницами. И пришла в движение. Следом пришли в движение ведьма и черт.
— Кукла-убийца, серьезно? — пыхтел Панфутий. — Глупее и не придумаешь. Боюсь спросить, что дальше?!
— Да беги же ты аккуратнее, — стонал в банке Витек. — Меня трясет.
— Чего тогда меня подгоняешь? — огрызнулся черт.
— А ты ее зубы хорошо рассмотрел? Тебе, может, и ничего, а я ей на один укус.
—Тогда не возникай!
— А ты не тряси!
Двери мелькали перед глазами со скоростью пейзажа за окном железнодорожного состава. И вроде прав Панфутий: подумаешь, зубастая игрушка. Но окутывающая «игрушку» тяжелая кровавая потусторонняя аура вызывала плохо контролируемый мистический ужас, который гнал вперед почище несущегося за тобой самосвала.
— Значит, больше вообще ничего не помнишь?! — поинтересовался Панфутий, снова встряхивая банку.
— Это называется интуиция, идиот! — взвыл Витек. — Прекрати немедленно, у меня морская болезнь!
Черт встряхнул банку еще раз.
— Стихните оба, пока я вас не утихомирила, — шикнула на них Медея. — Услышит.
Кое-что понимающий в характере ведьмы Панфутий заткнулся сразу. Мыш соображал медленнее.
— Как это услышит?! Разве ты не сплела Запутывающие чары или что-то вроде того?!
— Не до конца. Для усиления эффекта нужно было принести в жертву мышь, — Медея терпеть не могла, когда ставили под сомнение ее профессионализм.
— Врешь…
Ведьма до ответа не снизошла.
Коридоры становятся особенно длинными, узкими и темными, когда ты вынужден прислушиваться, не раздастся ли где-то в их недрах щелканье зубов. А ведь есть еще и комнаты, в каждую из которых нужно заглянуть и, если не повезло, по возможности тихо унести ноги.
— Главное, ничего не трогай, — уже традиционно напутствовал черта Витек перед очередной дверью.
Шаг в неизвестность — и троица сотоварищей с умеренным интересом уставилась на круглое нечто, размещенное на постаменте посреди абсолютно пустой комнаты.
— Это что, летающий колобок? — удивился мыш.
Будто среагировав на голос, нечто взмыло в воздух.
— Избранный! Неужели это Избранный! — на ультразвуке заверещало оно. — Стойте, куда же вы, могучие воины?! Я должен исполнить предназначение и отвести вас к Судьбоносному Лезвию!
Впервые с начала приключения на горизонте забрезжила надежда. Летающее писклявое нечто не только не пыталось их сожрать, но и собиралось провести к конечной цели путешествия. Конечно, все это могло оказаться грандиозной подставой, но с альтернативами было глухо.
И товарищи, спеша за неожиданным проводником, вопреки доводам жизненного опыта и здравого смысла, наперебой советующих не говорить гоп, пока не перепрыгнули, ощущали небывалый душевный подъем. Казалось, с каждым коридором непонятно откуда взявшиеся проблемы оставались все дальше. Вот всучат они голему лезвие, и… И, собственно говоря, что? А ну как схватит каменная орясина желанный аксессуар и пойдет крошить в капусту… Хорошо, если рыбину, а затем утопает в закат жарить стейки. А если мирное население?.. «Найди лезвие. И все закончится». Вопрос в том, как?
Нет уж, накручивать себя раньше времени Медея не будет, а станет решать проблемы по мере их поступления.
Сейчас она найдет треклятое лезвие и уберется из треклятого здания. И, приятный бонус, жуткая настырная кукла станет просто еще одним поводом для ночного кошмара.
Тут острозубая игрушка, словно отозвавшись на ведьмины мысли, вырулила из-за угла. Прямо на колобка.
От описания следующей сцены мы воздержимся, ввиду ее особой жестокости. Тут достаточно упоминания, что на очередное хлебобулочное изделие нашлась своя лиса.
Но что же наша отважная экспедиция? Все трое нырнули в ближайшую комнату и сразу же поняли, насколько просчитались. Нужно было драпать назад, а не загонять себя в ловушку.
За дверью не оказалось ничего смертоносного — это хорошо. И ничего, чем можно забаррикадироваться — уже хуже. В комнате в принципе ничего не было, кроме огромного, во всю стену, зеркала. На зеркальной глади приглашающе пульсировала воронка портала.
— Я туда не полезу и вам не советую, — оценив перспективу, высказался Панфутий.
— Чего тогда в первый раз полез? — вскинулась Медея. — А я тебя, между прочим, предупреждала!
Вот же засранец, озвучил ее собственные мысли! Да ещё так четко, лаконично, что заслушаешься!
— И я не полезу, — встрял Витек. — Послушалась бы ты, Медея Поликарповна, мужика, он дело говорит. Ох, чует моя печенка, дальше будет только хуже.
— А ты помалкивай, переносчик приключений! А то, честное слово, куда бы я не направилась, тебя оставлю здесь! Мужик тоже вполне может остаться, никого насильно не тяну.
— Не горячись, Поликарповна, — снизил тон пошедший на попятную черт. — Мы оба сглупили, когда рванули сюда очертя голову. Нужно было хорошенько все обдумать, подготовиться… Ещё не поздно так и поступить.
Медея скрестила руки на груди. Черт был во многом прав. Пожалуй, черт был прав во всем, кроме одного: некоторые решения нужно принимать верно с первого раза.
— Допустим, и что ты предлагаешь? Я вижу для нас только два пути: вперед в портал и назад к кукле.
Из коридора послышались странные звуки: как будто кто-то возил по железной двери очень острыми зубами.
— А назад домой ты почему не рассматриваешь? У тебя ведь даже лицензия есть на пространственные перемещения.
— Разве что дорогой Избранный оперативно откроет в себе сверхсилы, — хмыкнула Медея. — У тебя резерв пуст, я могу, конечно, изобразить пентаграмму для переноса, подождем часа два, пока она не напитается силой, кстати, как думаешь, сколько у нас времени, пока кукла не прогрызет дверь?
Отвратительный звук набирал обороты. Упорства проклятой игрушке было не занимать.
Товарищи, не сговариваясь, бросились к порталу.
Реальность по ту сторону встретила несчастную экспедицию теми же бескрайней пустыней, свинцовым небом и колючей проволокой, которая огораживала как раз тот клочок бескрайней пустыни, в котором они высадились. И тощим чумазым мальчишкой в медицинской маске до кучи.
— Дяденька, а вы и есть спаситель? — обратился ребенок к Панфутию.
Тот неслабо так прифигел, с Иисусом Христом его прежде никогда не путали. Пикантности ситуации придавало еще и то, что сейчас он не мог поддерживать человеческую форму и щеголял собственными, родными рогами и хвостом.
Медея перехватила инициативу на себя.
—Почему ты так решил, мальчик?
— Как же, вы ведь вышли из сияющего диска! Я вас так давно жду! Всю жизнь! Каждый день сюда прихожу, хоть это и запрещено.
Тезис «запрещено» подтверждала колючая проволока. Которая, впрочем, при более внимательном рассмотрении оказалась не в лучшем состоянии: вон какая дыра виднеется, через нее медведь пролезть может, не то что ребенок, да и охраны никакой не видно, на что ведьма своему юному собеседнику и указала.
— Здесь несет патруль всевидящее око, всякий, кого оно запечатлеет, подлежит немедленной аннигиляции. Но не постоянно, а по графику. Бабушка говорит, это потому что оно жрет очень много энергии и должно регулярно перезаряжаться у магического источника. Еще бабушка говорит, что если узнает, что я здесь бываю, то я неделю не сяду. Не понимаю, чего она волнуется…
Как он там сказал, аннигиляция? Действительно, волноваться совершенно нечего.
—… я ведь хорошо выучил график ока и точно знал, что настоящий избранный почувствует, когда можно приходить. А я очень-очень хотел вас увидеть. Вы ведь спасете маму, правда?..
Так товарищи узнали, что здешний народ уже много лет тиранит злой колдун, живущий в башне Теней.
— Вон там, — ткнул пальцем ребенок.
Издали башня Теней напоминала то ли смотровую площадку, то ли телевышку.
В анамнезе колдуна значились эксплуатация местной экономики, практически полное разрушение экологической среды и массовые похищения людей. То есть официально их под каким-нибудь предлогом забирает местная полиция, но после этого они бесследно исчезают. Именно это и случилось с мамой мальчика.
«Отвратительно», — мысленно прокомментировала Медея и услышанное, и степень своей вовлеченности в эту историю.
— Отвратительно, — будто в ответ на ее мысли прозвучал манерный голос. — Извольте объясниться, Медея Поликарповна. У вас в хозяйстве творится не пойми что, а вы прохлаждаетесь не пойми где!
Голос этот действовал на барабанные перепонки Медеи как звук ножа, скребущего по стеклу, а его обладательница в целом — как красная тряпка на быка.
Вот она, заместитель главы Всеобщей Ассоциации Магов Глафира Павловна во плоти. Явилась не запылилась, грымза нафталиновая.
Глафира Павловна с самой первой встречи — а было это, о ужас, больше тридцати лет назад — напоминала Медее клубничное мороженое не самого лучшего качества. Из тех, что не на натуральном молоке и с содержанием усилителей вкуса выше Эвереста. То бишь нечто приторное, мерзкое и скользкое.
Госпожа Цуцикова периодически порывалась проклясть грымзу. Но та, во-первых, была в достаточной мере сведуща в колдовском ремесле, а во-вторых, занимала значительно более высокое положение.
А ведь начинали-то вместе.
Медея с Глафирой одногодки, примерно равные по способностям. Вместе сдавали экзамен в Ассоциации на право называться ведьмами и были в тот год лучшими. И, гляди ты, Глафира — заместитель главы этой самой Ассоциации, а Медея — всего лишь старшая районная ведьма.
Радовало лишь одно — реальной власти у Глафиры не так и много. На пакости Медее, конечно, хватает, но и только. Зато обязанностей — полное хлебало. Заместитель главы ассоциации — звучит, конечно, солидно. Куда лучше, чем секретутка на побегушках у дражайшего Аристарха Семеновича. И он нарисовался, козел старый. Куда уж без него. Стоит, начищенными туфлями сверкает, наодеколоненным носовым платком обмахивается, пижон. Модный костюмчик хорошо сидит на подтянутой фигуре, волосы до плеч оттенка благородной седины (небось, крашеные) собраны в хвост. И Глашка ему под стать: стиль «офисная стерва при параде» будто для нее и создали. Тут тебе и укладочка, и ноготочки, и морда умело размалеванная. А Медея, как назло, в домашних леггинсах, старой леопардовой тунике и раздолбанных кедах. Хорошо, хоть передник в лаборатории оставила.
Но больше из мыша не удалось выдавить даже под угрозой немедленной аннигиляции.
— Ладно, надеюсь, этот шедевр архитектуры не навернется, потому что нам явно туда.
Идея выстроить зеркальный портал в «не пойми куда» была явно так себе, но других с ходу придумать не удавалось, а часики тикали.
Панфутий от скоропалительности принимаемых решений в восторг не пришел:
— Вот прямо сразу и туда? Может, начнем со сбора информации? Кофейная гуща там или что-то вроде того?
— Некогда, — отрезала Медея Поликарповна. —Проверяющие доберутся сюда максимум через три часа. Но, если хочешь, оставайся на хозяйстве. Вдруг сможешь отвлечь их, если я вовремя не вернусь.
Щедрым предложением Панфутий не воспользовался. То ли не хотел связываться с Ассоциацией, то ли еще чего.
— Потом не жалуйся, — предупредила его ведьма, накладывая чары на зеркальную гладь. — Ну, в добрый путь, или как там говорится?
Глава 3. Песец демонстрирует зубы
Вживую пейзаж из Витькиного сна выглядел еще более удручающим.
— Может, ну его, — внес конструктивное предложение Избранный. —Точно ведь кульнется.
Медея Поликарповна понимала его опасения. Сооружение, где каждый следующий этаж настолько нависает над предыдущим, сложно было причислить к надежным.
Госпожа Цуцикова поправила ремень сумки-почтальонки. В ней хранился, точнее, пылился уже года два с последней полевой вылазки набор зелий, амулетов и заготовок под чары. Набор был не очень большой, но способный помочь в достаточном количестве сложных ситуаций. Жаль, ситуация с навернувшейся «буквой Гэ» к ним точно не относится.
— Идем. Постараемся отыскать это твое лезвие до обрушения.
Вход нашелся без проблем. Но не стоило обольщаться, от длинного узкого темного коридора с множеством дверей ими прямо-таки веяло. И за первой же из них троицу сотоварищей поджидала стая воздухоплавающих пираний. Голодных и проворных воздухоплавоющих пираний.
Здесь они и разыграли свой главный козырь. Панфутий как всякий черт повелевал стихией пламени и технически в этом деле поднаторел неслабо. Вот только энергии у него хватало на пять-семь мощных огненных ударов в день. В пираний он выпустил все десять, поэтому запертому в следующей комнате тираннозавру предложить уже ничего не мог.
Хорошо, что Медея взяла инициативу, а заодно и простенький амулет телепортации в свои руки. Активированный амулет с похвальной меткостью и напутствием «свали на фиг, чупакабра» полетел в тираннозавра, после чего они оба исчезли. Оставалось надеяться, что их зашвырнуло куда-нибудь в мезозой, а не в центр оживленного мегаполиса в час пик.
К третьей по счету комнате товарищи подошли серьезно и вдумчиво. Ведьма и черт вжались в стену по обе стороны от двери и прислушались в надежде определить, с чем теперь придется столкнуться. Из-за стены не доносилось ни звука. Как, впрочем, и предыдущие два раза.
Медея сплела силовую ловчую сеть. Далось ей это непросто. Мало того, что практики такого рода у нее давно не было, так еще страх, гнев и предвкушение в равных пропорциях — ядреная смесь — сильно мешали сосредоточиться.
Панфутий поудобнее перехватил банку с Витьком. Растратив свои силы, он вынужден был заделаться основным переносчиком заразы, то есть Избранного.
— Готова?
— Давай!
Черт распахнул дверь, которая, как и ее предшественницы, была не заперта. За ней товарищей поджидало… разочарование. Натуральное. После двух комнат с опасными тварями никто не ожидал, что придется разбирать груды пыльного хлама. А если предположить, что подобных свалок здесь немеряно, то это будет пострашней тираннозавра.
— Ты точно ничего больше не помнишь? — поинтересовалась ведьма на втором часу археологической деятельности. Ничего похожего на лезвие пока не нашлось, зато внезапно обнаружилась аллергия на пыль и дурную работу.
— Помнил бы, сказал, — огрызнулся мыш. — И вообще, выпустите меня!
— Перетопчешься, — хмыкнул Панфутий, с трудом разгибая поясницу. — И вообще, пить, Витя, меньше надо, это я тебе как нарколог говорю. Тогда, глядишь, и вспомнил бы чего.
— Ага, как же, — обидно хмыкнул Витек. — Прибереги советы для своих алкашей. И вообще, полезные сны я запоминаю.
— Это какие? — поинтересовался черт.
— Ну вот, например, приснилось мне как-то, что я женился на мелкой такой девчонке. Настолько мелкой, что в цветке жила.
— Невероятно полезный сон.
— Смейся-смейся, а я потом матушке своей два месяца на глаза показаться боялся. Она спит и видит меня остепенившимся, семейным грызуном. А я еще морально не готов. Не нагулялся.
— Да ты никак провидец, — хмыкнул черт. — Эй, гляньте-ка, ну и жесть. Хотя современным детям, наверное, понравилось бы.
Он говорил про детскую куклу-пупса, лежащую в одной из куч хлама. Она невидяще смотрела перед собой широко распахнутыми глазами, а ее рот был полон длинных острых зубов.
— Не трогай! — заверещал Витек, видя, что Панфутий тянется к игрушке, чтобы рассмотреть ту поближе.
Поздно. Кукла захлопала ресницами. И пришла в движение. Следом пришли в движение ведьма и черт.
— Кукла-убийца, серьезно? — пыхтел Панфутий. — Глупее и не придумаешь. Боюсь спросить, что дальше?!
— Да беги же ты аккуратнее, — стонал в банке Витек. — Меня трясет.
— Чего тогда меня подгоняешь? — огрызнулся черт.
— А ты ее зубы хорошо рассмотрел? Тебе, может, и ничего, а я ей на один укус.
—Тогда не возникай!
— А ты не тряси!
Двери мелькали перед глазами со скоростью пейзажа за окном железнодорожного состава. И вроде прав Панфутий: подумаешь, зубастая игрушка. Но окутывающая «игрушку» тяжелая кровавая потусторонняя аура вызывала плохо контролируемый мистический ужас, который гнал вперед почище несущегося за тобой самосвала.
— Значит, больше вообще ничего не помнишь?! — поинтересовался Панфутий, снова встряхивая банку.
— Это называется интуиция, идиот! — взвыл Витек. — Прекрати немедленно, у меня морская болезнь!
Черт встряхнул банку еще раз.
— Стихните оба, пока я вас не утихомирила, — шикнула на них Медея. — Услышит.
Кое-что понимающий в характере ведьмы Панфутий заткнулся сразу. Мыш соображал медленнее.
— Как это услышит?! Разве ты не сплела Запутывающие чары или что-то вроде того?!
— Не до конца. Для усиления эффекта нужно было принести в жертву мышь, — Медея терпеть не могла, когда ставили под сомнение ее профессионализм.
— Врешь…
Ведьма до ответа не снизошла.
Коридоры становятся особенно длинными, узкими и темными, когда ты вынужден прислушиваться, не раздастся ли где-то в их недрах щелканье зубов. А ведь есть еще и комнаты, в каждую из которых нужно заглянуть и, если не повезло, по возможности тихо унести ноги.
— Главное, ничего не трогай, — уже традиционно напутствовал черта Витек перед очередной дверью.
Шаг в неизвестность — и троица сотоварищей с умеренным интересом уставилась на круглое нечто, размещенное на постаменте посреди абсолютно пустой комнаты.
— Это что, летающий колобок? — удивился мыш.
Будто среагировав на голос, нечто взмыло в воздух.
— Избранный! Неужели это Избранный! — на ультразвуке заверещало оно. — Стойте, куда же вы, могучие воины?! Я должен исполнить предназначение и отвести вас к Судьбоносному Лезвию!
Глава 4. Песец устраивает разбор полетов
Впервые с начала приключения на горизонте забрезжила надежда. Летающее писклявое нечто не только не пыталось их сожрать, но и собиралось провести к конечной цели путешествия. Конечно, все это могло оказаться грандиозной подставой, но с альтернативами было глухо.
И товарищи, спеша за неожиданным проводником, вопреки доводам жизненного опыта и здравого смысла, наперебой советующих не говорить гоп, пока не перепрыгнули, ощущали небывалый душевный подъем. Казалось, с каждым коридором непонятно откуда взявшиеся проблемы оставались все дальше. Вот всучат они голему лезвие, и… И, собственно говоря, что? А ну как схватит каменная орясина желанный аксессуар и пойдет крошить в капусту… Хорошо, если рыбину, а затем утопает в закат жарить стейки. А если мирное население?.. «Найди лезвие. И все закончится». Вопрос в том, как?
Нет уж, накручивать себя раньше времени Медея не будет, а станет решать проблемы по мере их поступления.
Сейчас она найдет треклятое лезвие и уберется из треклятого здания. И, приятный бонус, жуткая настырная кукла станет просто еще одним поводом для ночного кошмара.
Тут острозубая игрушка, словно отозвавшись на ведьмины мысли, вырулила из-за угла. Прямо на колобка.
От описания следующей сцены мы воздержимся, ввиду ее особой жестокости. Тут достаточно упоминания, что на очередное хлебобулочное изделие нашлась своя лиса.
Но что же наша отважная экспедиция? Все трое нырнули в ближайшую комнату и сразу же поняли, насколько просчитались. Нужно было драпать назад, а не загонять себя в ловушку.
За дверью не оказалось ничего смертоносного — это хорошо. И ничего, чем можно забаррикадироваться — уже хуже. В комнате в принципе ничего не было, кроме огромного, во всю стену, зеркала. На зеркальной глади приглашающе пульсировала воронка портала.
— Я туда не полезу и вам не советую, — оценив перспективу, высказался Панфутий.
— Чего тогда в первый раз полез? — вскинулась Медея. — А я тебя, между прочим, предупреждала!
Вот же засранец, озвучил ее собственные мысли! Да ещё так четко, лаконично, что заслушаешься!
— И я не полезу, — встрял Витек. — Послушалась бы ты, Медея Поликарповна, мужика, он дело говорит. Ох, чует моя печенка, дальше будет только хуже.
— А ты помалкивай, переносчик приключений! А то, честное слово, куда бы я не направилась, тебя оставлю здесь! Мужик тоже вполне может остаться, никого насильно не тяну.
— Не горячись, Поликарповна, — снизил тон пошедший на попятную черт. — Мы оба сглупили, когда рванули сюда очертя голову. Нужно было хорошенько все обдумать, подготовиться… Ещё не поздно так и поступить.
Медея скрестила руки на груди. Черт был во многом прав. Пожалуй, черт был прав во всем, кроме одного: некоторые решения нужно принимать верно с первого раза.
— Допустим, и что ты предлагаешь? Я вижу для нас только два пути: вперед в портал и назад к кукле.
Из коридора послышались странные звуки: как будто кто-то возил по железной двери очень острыми зубами.
— А назад домой ты почему не рассматриваешь? У тебя ведь даже лицензия есть на пространственные перемещения.
— Разве что дорогой Избранный оперативно откроет в себе сверхсилы, — хмыкнула Медея. — У тебя резерв пуст, я могу, конечно, изобразить пентаграмму для переноса, подождем часа два, пока она не напитается силой, кстати, как думаешь, сколько у нас времени, пока кукла не прогрызет дверь?
Отвратительный звук набирал обороты. Упорства проклятой игрушке было не занимать.
Товарищи, не сговариваясь, бросились к порталу.
Реальность по ту сторону встретила несчастную экспедицию теми же бескрайней пустыней, свинцовым небом и колючей проволокой, которая огораживала как раз тот клочок бескрайней пустыни, в котором они высадились. И тощим чумазым мальчишкой в медицинской маске до кучи.
— Дяденька, а вы и есть спаситель? — обратился ребенок к Панфутию.
Тот неслабо так прифигел, с Иисусом Христом его прежде никогда не путали. Пикантности ситуации придавало еще и то, что сейчас он не мог поддерживать человеческую форму и щеголял собственными, родными рогами и хвостом.
Медея перехватила инициативу на себя.
—Почему ты так решил, мальчик?
— Как же, вы ведь вышли из сияющего диска! Я вас так давно жду! Всю жизнь! Каждый день сюда прихожу, хоть это и запрещено.
Тезис «запрещено» подтверждала колючая проволока. Которая, впрочем, при более внимательном рассмотрении оказалась не в лучшем состоянии: вон какая дыра виднеется, через нее медведь пролезть может, не то что ребенок, да и охраны никакой не видно, на что ведьма своему юному собеседнику и указала.
— Здесь несет патруль всевидящее око, всякий, кого оно запечатлеет, подлежит немедленной аннигиляции. Но не постоянно, а по графику. Бабушка говорит, это потому что оно жрет очень много энергии и должно регулярно перезаряжаться у магического источника. Еще бабушка говорит, что если узнает, что я здесь бываю, то я неделю не сяду. Не понимаю, чего она волнуется…
Как он там сказал, аннигиляция? Действительно, волноваться совершенно нечего.
—… я ведь хорошо выучил график ока и точно знал, что настоящий избранный почувствует, когда можно приходить. А я очень-очень хотел вас увидеть. Вы ведь спасете маму, правда?..
Так товарищи узнали, что здешний народ уже много лет тиранит злой колдун, живущий в башне Теней.
— Вон там, — ткнул пальцем ребенок.
Издали башня Теней напоминала то ли смотровую площадку, то ли телевышку.
В анамнезе колдуна значились эксплуатация местной экономики, практически полное разрушение экологической среды и массовые похищения людей. То есть официально их под каким-нибудь предлогом забирает местная полиция, но после этого они бесследно исчезают. Именно это и случилось с мамой мальчика.
«Отвратительно», — мысленно прокомментировала Медея и услышанное, и степень своей вовлеченности в эту историю.
— Отвратительно, — будто в ответ на ее мысли прозвучал манерный голос. — Извольте объясниться, Медея Поликарповна. У вас в хозяйстве творится не пойми что, а вы прохлаждаетесь не пойми где!
Голос этот действовал на барабанные перепонки Медеи как звук ножа, скребущего по стеклу, а его обладательница в целом — как красная тряпка на быка.
Вот она, заместитель главы Всеобщей Ассоциации Магов Глафира Павловна во плоти. Явилась не запылилась, грымза нафталиновая.
Глафира Павловна с самой первой встречи — а было это, о ужас, больше тридцати лет назад — напоминала Медее клубничное мороженое не самого лучшего качества. Из тех, что не на натуральном молоке и с содержанием усилителей вкуса выше Эвереста. То бишь нечто приторное, мерзкое и скользкое.
Госпожа Цуцикова периодически порывалась проклясть грымзу. Но та, во-первых, была в достаточной мере сведуща в колдовском ремесле, а во-вторых, занимала значительно более высокое положение.
А ведь начинали-то вместе.
Медея с Глафирой одногодки, примерно равные по способностям. Вместе сдавали экзамен в Ассоциации на право называться ведьмами и были в тот год лучшими. И, гляди ты, Глафира — заместитель главы этой самой Ассоциации, а Медея — всего лишь старшая районная ведьма.
Радовало лишь одно — реальной власти у Глафиры не так и много. На пакости Медее, конечно, хватает, но и только. Зато обязанностей — полное хлебало. Заместитель главы ассоциации — звучит, конечно, солидно. Куда лучше, чем секретутка на побегушках у дражайшего Аристарха Семеновича. И он нарисовался, козел старый. Куда уж без него. Стоит, начищенными туфлями сверкает, наодеколоненным носовым платком обмахивается, пижон. Модный костюмчик хорошо сидит на подтянутой фигуре, волосы до плеч оттенка благородной седины (небось, крашеные) собраны в хвост. И Глашка ему под стать: стиль «офисная стерва при параде» будто для нее и создали. Тут тебе и укладочка, и ноготочки, и морда умело размалеванная. А Медея, как назло, в домашних леггинсах, старой леопардовой тунике и раздолбанных кедах. Хорошо, хоть передник в лаборатории оставила.
