Старик умирал и умирал страшно. Его тощее, тщедушнее тело выгибалось дугой от боли, так что казалось, что ребра вот-вот проткнут тонкую, похожую на лист пожелтевшей бумаги кожу. Из открытого беззубого рта раздался протяжный полу стон, полу хрип. На какое-то время агония сменилась забытьём. Обессилев от истязавшей его боли, старик едва дышал. Было ясно, что долго он не протянет. На долю секунды взгляд старика прояснился, и он пристально, не мигая уставился меня с Шарпом. У меня мороз пробежал по коже. Запоздало мелькнула мысль: «Нам не стоило сюда приезжать».
Целый день мы провели на рыбном рынке, пытаясь разгадать куда со склада пропадает треска. Виновником оказался огромный рыжий кот, который таскал эту самую треску по ночам. Сдав смену, Шарп и я уже ехали домой, когда Помощник недовольно заворочался на моем плече. Одновременно с ним, Шарп уставился в навигатор, прокручивая в нем карту Хабборда.
– Сигнал прислали из рыбацкой деревне. Тут не далеко, – сообщил детектив и почти сразу же предложил, – Давай посмотрим, что там.
Так мы оказались в крошечной полусгнившей лачуге, в которой на сколоченной из досок кровати в груде старого тряпья лежал старик.
«Не разойтись…», – прохрипел он, едва ворочая языком и делая длинные паузы между словами, – «не разойтись пока… не узнаете, кто меня убил» – и с последним словом умер.
«Покойся с миром», – Шарп закрыл старику глаза и умолк, отдавая почившему последнюю дань уважения. Молчала и я. Но как только истекло положенное традицией время с негодованием произнесла:
– Почему соседи даже не подумали пригласить врача, а сразу вызвали полицию?
– Таким как он не вызывают врачей, – откликнулся Шарп, обыскивая одежду старика. Обнаружив несколько монет, детектив положил их себе в карман.
– Каким – таким?
– Он – аммут, – пояснил Шарп, пробежав глазами по единственной комнате. Табурет, стол со стоящими на нем жестяными тарелкой и кружкой, да пара мешочков с крупой – вот и весь нехитрый скарб хозяина жилья. – Так, здесь мы, кажется, всё осмотрели, пойдем пообщаемся с соседями.
– С чего ты взял, что он – аммут? Кто такие аммуты, и почему им не вызывают врачей? – не отставала я от начальника.
– С чего взял, – Шарп указал на входную дверь, на которой белой краской был сделан рисунок: нанизанный на кол череп быка.
– А про врачей, – Шарп направился в сторону ближайшего дома, на ходу читая мне лекцию. – Дело в том, что некоторые антеонцы – не самые умные и образованные, надо полагать – верят в легенду, что душе умершего легче попасть в лучший из миров, если аммут возьмет на себя его грехи, съев сердце.
– Сердце покойного?
– Да.
– Какой ужас, – меня передернуло от омерзения.
– Разумеется это всего лишь старая традиция, и сердце никто не ест. Вместо него аммут съедает кусок хлеба, который кладут на грудь покойного и который это самое сердце символизирует. Но, сама понимаешь, какое отношение у людей к аммутам и их профессии. Хорошо если просто в след плюнут. – Шарп постучал в дверь дома. – Я этих сам опрошу, а ты иди к следующим. Быстрее разберемся, скорее поедем домой.
Я согласно кивнула. Но стоило сделать несколько шагов, как живот пронзила страшная боль, заставившая согнуться пополам. Дыхание сбилось, а перед глазами запрыгали черные «мушки». Мне показалось, что прошла целая вечность, прежде чем боль отступила, и я снова смогла дышать. Обернувшись, я увидела привалившегося к стене Шарпа: бледный, на висках крупные капли пота.
– «Не разойтись» значит, – процедил он сквозь стиснутые зубы. – Нам срочно нужен Спол.
– Чем порадуешь? – деловито спросил Шарп у коронера. Я стояла рядом с детективом, так что наше плечи соприкасались, отходить дальше было страшно.
– Его отравили, – Спол указал на аммута рукой с зажатым в ней надкушенным кексом. Несколько крошек полетели на пол. – По всем признакам – крысиным ядом.
– Кому понадобилось травить аммута? – озадаченно почесал в затылке Шарп.
– Понятия не имею, – пожал плечами Спол, откусывая от кекса. Прилипшая к уголку губ изюминка скользнула по подбородку, ударилась о белый халат коронера и присоединилась к крошкам на полу. – Ещё одна интересная деталь – у него есть язык.
– Да, это мы заметили, – усмехнулся Шарп, но тут же переменившись в лице, переспросил, – У него есть язык?
– Точно, – подтвердил Спол и потянулся за последним кексом на тарелке, но вспомнив о правилах приличия, предложил, – будете?
– Как-нибудь в другой раз, – подтолкнул меня к выходу Шарп. – Спасибо за помощь.
– Не за что. Обращайтесь, – отозвался Спол.
– Что не так с языком? – спросила я, едва мы покинули кабинет коронера.
– Клиенты аммутов – повторюсь, не самые умные и образованные люди – верят, что съедая сердце умершего, аммут может узнать все его тайны и разболтать их. Поэтому аммутам отрезают язык. Но нашему почему-то оставили. Надо только понять почему.
– Ладно, с аммутом мы как-нибудь разберемся, но что нам делать с его проклятьем?
– Сегодня уже поздно, – часы на навигаторе Шарпа показывали половину восьмого. – Завтра с утра попросим штатного специалиста по проклятьям, он его снимет.
– А если нет?
– Тогда обратимся к твоим родственникам.
– К кому? – напряглась я, полагая, что речь пойдет об отце. Он, конечно, не против моей работы, но ко всему, что касается моей безопасности, относится крайне серьезно. Трудно даже представить его реакцию, если он вдруг узнает, что какой-то аммут из рыбацкой деревне взял и запросто проклял меня.
– Леди Мириам, – пояснил Шарп, открывая передо мной дверь в свой кабинет. На этом хорошие манеры детектива закончились, и он поторопился усесться за стол, заняв единственный стул в комнате. – Она же сейчас в столице ожидает появление первого внука. Кстати, как поживает крошка Элис и её муж? – спросил детектив вытянув под столом ноги.
– У них всё хорошо, – я окинула взглядом стоящую около меня стопку из папок с делами, и посчитав, что та выдержит, села на неё. Стопка чуть покачнулась, но устояла. – Брайан попросил на время освободить его от службы в министерстве и отвёз Элис в дом к её родителям.
– А я удивлялся, почему в Хабборде в последнее время спокойно.
¬– Знаешь ли, у женщин в интересном положении иногда случаются перепады настроения, – попыталась я защитить подругу.
– Но не до землетрясения же, – хмыкнул Шарп, после чего достал блокнот и принялся рисовать. Он всегда так поступал, когда ему надо было подумать. Я сидела тихо, стараясь не мешать начальнику. Маленькая стрелка на часах медленно приближалась к цифре восемь.
– Что надумал? – не выдержала я.
– А вот что, – Шарп ловко захлопнул блокнот. – Аммутов, конечно, недолюбливают, но не настолько же, чтобы травить. Но и эту версию мы отметать не будем. Завтра пошлю Уоттса опросить соседей. Мне же интересна версия, связанная с его работой. Судя по добытым мной уликам, – Шарп достал из кармана монеты и высыпал их на стол, – за последнее время у аммута было как минимум два клиента.– Детектив выдвинул чуть вперед два золотых. – А если брать в расчет остальную мелочь, то три. Завтра ими и займемся. Идем?
Я поднялась на ноги.
– Тео тебя уж заждался.
Я снова опустилась на стопку с делами. С момента смерти аммута я ни разу не вспомнила о муже.
– Что я ему скажу о тебе? Обо мне? О нас? – пробормотала я, глядя на Шарпа.
– Соврешь что-нибудь, – отмахнулся он.
– Очень смешно, – проворчала я.
– Добрый вечер, Джереми. Френсис дома? – я развязала ленты на шляпке и отдала её вместе с перчатками дворецкому.
– Лорд Торнтон у себя в кабинете ждет вашего возвращения.
– Он ужинал?
– Нет, леди, он ждал вашего возвращения.
– Можете подавать. Хотя нет, – спохватилась я, – подайте минут через десять. Сначала мне нужно поговорить с лордом.
Почтительно поклонившись, Джереми ушёл.
Я осторожно приоткрыла дверь в кабинет мужа. Он как всегда был занят важными государственными делами. Не желая ему мешать, я по привычке заняла кресло возле окна. Следовавшему за мной по пятам Шарпу ничего не оставалось, как пристроиться на подлокотнике.
Оторвавшись от чтения донесений, Френсис посмотрел на нас.
– Мне… то есть нам нужно с тобой поговорить, – с запинкой произнесла я.
– Вижу, – усмехнулся Торнтон и убрал бумаги в стол, показывая, что всё его внимание принадлежит лишь нам. Переглянувшись, мы с Шарпом наперебой, дополняя и поправляя друг друга, принялись рассказывать об отравлении аммута.
– На каком расстоянии друг от друга вы можете находиться? – сразу ухватил главное Торнтон, не зря же он глава пятого отделения.
– Шаг, может быть два, – ответил Шарп.
– Что произойдет, если его увеличить?
– Ну, – замялся Шарп, – я начинаю чувствовать небольшую боль.
– Только ты?
– Я тоже, – призналась я под испытующим взглядом мужа. Конечно, можно было бы промолчать, но как и я Френсис не терпел ложь, и мне не хотелось его обманывать даже своим молчанием.
– Ясно, – Френсис откинулся на спинку кресла и замолчал. Когда-то я считала подобное поведение проявлением недовольства. Но лучше узнав Торнтона, поняла, что оно говорит о его беспокойстве за меня. Френсису нужно время, чтобы успокоиться и обдумать ситуацию, в которую я попала.
– Уверены, что штатный маг справится? Я не чувствую никакого проклятья, – наконец спросил он.
– В крайнем случае попросим помощи леди Мириам, ¬– ответил Шарп.
– Хорошо, – согласился Френсис. – Что от меня требуется?
– Сделай запрос на аммута в ваш архив. Пусть найдут всё, что у них есть, – попросил детектив.
– Хорошо, сейчас напишу, – согласился Френсис и перевел взгляд с друга на меня. – Идите ужинать. Джереми, наверное, уже накрыл на стол.
– Я не буду спать на полу! – заявил Шарп, глядя на кинутые на ковер подушку и одеяло.
– И что ты предлагаешь? – нахмурился Стоун.
Шарп широко улыбнулся.
– А я-то хотел выспаться перед завтрашним совещанием у императора, – обреченно пробормотал Френсис, лежа между мной и Шарпом. Спали не раздеваясь. Распустить завязки корсета – единственное послабление, которое я себе позволила.
– Не сердись, – прошептала я, повернувшись к мужу. – Это всего лишь на одну ночь.
– Хочется верить.
Тихо посапывающий с другого бока Шарп закинул на Френсиса ногу. Не удержавшись, я тихо хихикнула.
– Смеёшься? Надо мной? – притворно возмутился он. – И чем же я это заслужил.
– Тем что ты Френсис Торнтон, – улыбнулась я.
– Как интересно.
– Смотри, – я приподнялась на локте, чтобы видеть лицо Френсиса. – Вместо того, чтобы как все аристократы пойти в Первую императорскую академию, ты учился в академии юстиций, где встретил Шарпа. Насколько сумасшедшим нужно быть, чтобы выбрать его себе в друзья? Потом работа в пятом отделении, знакомство со мной и наша свадьба.
– Насколько сумасшедшим нужно быть, чтобы выбрать тебя в жены? – заметил Стоун.
– Точно, – подтвердила я. – Ты сам сделал всё, чтобы сегодня оказаться в таком глупом положении.
– Что ж, тогда я рад, что я – Френсис Торнтон и что я нахожусь там, где нахожусь, иначе я никогда бы тебя не встретил, – с нежностью произнес он, убрав с моего лица прядку.
– За Шарпа не поручусь, но мимо меня ты бы ни за что не прошел, – прошептала я. – Даже если бы у нас были другие имена, ты бы никогда не служил у моего отца, а я лгала бы напропалую. Даже тогда, рано или поздно, мы бы точно встретились.
С каждым словом я склонялась над Торнтоном всё ниже, так что в конце мы почти соприкасались губами.
«Все за ним!» – сонно пробормотал Шарп, поворачиваясь на другой бок. Даже во сне он не мог прекратить ловить преступников.
Смущенно ойкнув, я юркнула под одеяло, так что осталась видна только макушка.
– Розмарин, – позвал Френсис, – уверена, что сами справитесь, и вам не нужна моя помощь?
– Конечно справится, я же с ней, – снова пробубнил Шарп.
– Это-то меня и пугает, – вздохнул Френсис, но Шарп ничего ему не ответил – он спал беспробудным сном.
– Справлюсь, – поспешила я успокоить мужа, выглянув из-под одеяла. – Всё будет хорошо, только папе не говори.
– Хорошо. Спи, – обнял меня поверх одеяла он. Так мы и заснули.
Утром, как только мы вошли в кабинете Шарпа, детектив приступил к изучению отчетов на своем столе. Я уже привычно устроилась на облюбованной вчера стопке с делами.
«А вот это не очень хорошо», – пробормотал детектив спустя десять минут.
– Что там? – заглянула я ему через плечо.
– Письмо из архива по аммуту. Твой друг Пауэл постарался, за одну ночь всё нашел. Интересно, он живет на работе или иногда выбирается домой?
– Так что там? – повторила я вопрос, возвращая Шарпа к письму.
– Теперь мне понятно, почему наш аммут был такой разговорчивый. Его язык напрямую связан с его даром – он «заклинатель»: что не скажет – всё сбудется.
– О! – коротко выдохнула я. Не известно по какой причине, но антеонцы были отвратительными магами – сил едва хватало на одно более-менее приличное заклинание. Зато некоторые из нас наделялись Даром. У каждого он был свой: например, понимать слова, как у Пауэла, разносить дома в щепки, как у Элис, или слышать ложь, как я и мой муж.
– Мда, с таким даром лишать языка и правда преступление, – продолжал Шарп. – Ему цены нет, особенно в военное время. Представляешь, выходит такой вот старичок на холм, как глянет на вражескую армию, да как скажет: «Чтоб вас несварение замучило». И всё, была армия и нет больше – все по кустам сидят.
– Тогда почему он не служил в пятом отделении или в военном министерстве? – задала логичный вопрос я.
– Свободу выбора никто не отменял. Кто знает, что у него в жизни случилось, что он предпочел пойти в аммуты и притворяться немым.
– Но что его дар значит для нас? – напрямую спросила я.
– Для нас дело складывается не лучшим образом, – признался Шарп, понимая, что врать бесполезно. – Как бы тебе получше объяснить. Обычное проклятье похоже на веревку, в худшем случае цепь, которая связывает двоих. Магу нужно лишь её перерубить подходящим заклинанием. В случае с даром заклинание не поможет. Тут всё гораздо сложнее. Представь, что твою ладонь пришили к моей, и чем больше времени проходит, тем больше мы прирастаем друг к другу, как края у раны.
– И что же нам делать? – спросила я, нервно покусывая губы.
– Искать отравителя. Не волнуйся, за день управимся, – ободрил меня детектив. Будь на его месте кто-то другой, я бы посчитала его слова простой бравадой. Но у Шарпа они никогда не расходились с делом.
– Хорошо! С чего начнем? – с готовностью отозвалась я.
– Совсем другой настрой, – похвалил детектив и положил передо мной два листа с именами. – Это списки умерших в Хабборде за последние три дня. Но нас интересуют только двое.
Шарп обвел два имени: одно в конце первого листа, другое в середине второго.
– Почему именно они?
– Из-за их адресов. Они жили в том же районе, что и аммут, – пояснил Шарп.
– И что, они могли обратиться к кому-то другому.
– В отношении аммутов действуют два правила: первое – время, и второе – полнейшая секретность. Про аммута в своем районе знает каждый, кому он нужен. Но ехать на другой конец города, искать, расспрашивая людей, и натыкаться на их презрительные или даже враждебные взгляды, на такое не каждый решится. Так что эти двое именно те, кто нам нужен.
– Уговорил. С кого начнем?
Целый день мы провели на рыбном рынке, пытаясь разгадать куда со склада пропадает треска. Виновником оказался огромный рыжий кот, который таскал эту самую треску по ночам. Сдав смену, Шарп и я уже ехали домой, когда Помощник недовольно заворочался на моем плече. Одновременно с ним, Шарп уставился в навигатор, прокручивая в нем карту Хабборда.
– Сигнал прислали из рыбацкой деревне. Тут не далеко, – сообщил детектив и почти сразу же предложил, – Давай посмотрим, что там.
Так мы оказались в крошечной полусгнившей лачуге, в которой на сколоченной из досок кровати в груде старого тряпья лежал старик.
«Не разойтись…», – прохрипел он, едва ворочая языком и делая длинные паузы между словами, – «не разойтись пока… не узнаете, кто меня убил» – и с последним словом умер.
«Покойся с миром», – Шарп закрыл старику глаза и умолк, отдавая почившему последнюю дань уважения. Молчала и я. Но как только истекло положенное традицией время с негодованием произнесла:
– Почему соседи даже не подумали пригласить врача, а сразу вызвали полицию?
– Таким как он не вызывают врачей, – откликнулся Шарп, обыскивая одежду старика. Обнаружив несколько монет, детектив положил их себе в карман.
– Каким – таким?
– Он – аммут, – пояснил Шарп, пробежав глазами по единственной комнате. Табурет, стол со стоящими на нем жестяными тарелкой и кружкой, да пара мешочков с крупой – вот и весь нехитрый скарб хозяина жилья. – Так, здесь мы, кажется, всё осмотрели, пойдем пообщаемся с соседями.
– С чего ты взял, что он – аммут? Кто такие аммуты, и почему им не вызывают врачей? – не отставала я от начальника.
– С чего взял, – Шарп указал на входную дверь, на которой белой краской был сделан рисунок: нанизанный на кол череп быка.
– А про врачей, – Шарп направился в сторону ближайшего дома, на ходу читая мне лекцию. – Дело в том, что некоторые антеонцы – не самые умные и образованные, надо полагать – верят в легенду, что душе умершего легче попасть в лучший из миров, если аммут возьмет на себя его грехи, съев сердце.
– Сердце покойного?
– Да.
– Какой ужас, – меня передернуло от омерзения.
– Разумеется это всего лишь старая традиция, и сердце никто не ест. Вместо него аммут съедает кусок хлеба, который кладут на грудь покойного и который это самое сердце символизирует. Но, сама понимаешь, какое отношение у людей к аммутам и их профессии. Хорошо если просто в след плюнут. – Шарп постучал в дверь дома. – Я этих сам опрошу, а ты иди к следующим. Быстрее разберемся, скорее поедем домой.
Я согласно кивнула. Но стоило сделать несколько шагов, как живот пронзила страшная боль, заставившая согнуться пополам. Дыхание сбилось, а перед глазами запрыгали черные «мушки». Мне показалось, что прошла целая вечность, прежде чем боль отступила, и я снова смогла дышать. Обернувшись, я увидела привалившегося к стене Шарпа: бледный, на висках крупные капли пота.
– «Не разойтись» значит, – процедил он сквозь стиснутые зубы. – Нам срочно нужен Спол.
***
– Чем порадуешь? – деловито спросил Шарп у коронера. Я стояла рядом с детективом, так что наше плечи соприкасались, отходить дальше было страшно.
– Его отравили, – Спол указал на аммута рукой с зажатым в ней надкушенным кексом. Несколько крошек полетели на пол. – По всем признакам – крысиным ядом.
– Кому понадобилось травить аммута? – озадаченно почесал в затылке Шарп.
– Понятия не имею, – пожал плечами Спол, откусывая от кекса. Прилипшая к уголку губ изюминка скользнула по подбородку, ударилась о белый халат коронера и присоединилась к крошкам на полу. – Ещё одна интересная деталь – у него есть язык.
– Да, это мы заметили, – усмехнулся Шарп, но тут же переменившись в лице, переспросил, – У него есть язык?
– Точно, – подтвердил Спол и потянулся за последним кексом на тарелке, но вспомнив о правилах приличия, предложил, – будете?
– Как-нибудь в другой раз, – подтолкнул меня к выходу Шарп. – Спасибо за помощь.
– Не за что. Обращайтесь, – отозвался Спол.
– Что не так с языком? – спросила я, едва мы покинули кабинет коронера.
– Клиенты аммутов – повторюсь, не самые умные и образованные люди – верят, что съедая сердце умершего, аммут может узнать все его тайны и разболтать их. Поэтому аммутам отрезают язык. Но нашему почему-то оставили. Надо только понять почему.
– Ладно, с аммутом мы как-нибудь разберемся, но что нам делать с его проклятьем?
– Сегодня уже поздно, – часы на навигаторе Шарпа показывали половину восьмого. – Завтра с утра попросим штатного специалиста по проклятьям, он его снимет.
– А если нет?
– Тогда обратимся к твоим родственникам.
– К кому? – напряглась я, полагая, что речь пойдет об отце. Он, конечно, не против моей работы, но ко всему, что касается моей безопасности, относится крайне серьезно. Трудно даже представить его реакцию, если он вдруг узнает, что какой-то аммут из рыбацкой деревне взял и запросто проклял меня.
– Леди Мириам, – пояснил Шарп, открывая передо мной дверь в свой кабинет. На этом хорошие манеры детектива закончились, и он поторопился усесться за стол, заняв единственный стул в комнате. – Она же сейчас в столице ожидает появление первого внука. Кстати, как поживает крошка Элис и её муж? – спросил детектив вытянув под столом ноги.
– У них всё хорошо, – я окинула взглядом стоящую около меня стопку из папок с делами, и посчитав, что та выдержит, села на неё. Стопка чуть покачнулась, но устояла. – Брайан попросил на время освободить его от службы в министерстве и отвёз Элис в дом к её родителям.
– А я удивлялся, почему в Хабборде в последнее время спокойно.
¬– Знаешь ли, у женщин в интересном положении иногда случаются перепады настроения, – попыталась я защитить подругу.
– Но не до землетрясения же, – хмыкнул Шарп, после чего достал блокнот и принялся рисовать. Он всегда так поступал, когда ему надо было подумать. Я сидела тихо, стараясь не мешать начальнику. Маленькая стрелка на часах медленно приближалась к цифре восемь.
– Что надумал? – не выдержала я.
– А вот что, – Шарп ловко захлопнул блокнот. – Аммутов, конечно, недолюбливают, но не настолько же, чтобы травить. Но и эту версию мы отметать не будем. Завтра пошлю Уоттса опросить соседей. Мне же интересна версия, связанная с его работой. Судя по добытым мной уликам, – Шарп достал из кармана монеты и высыпал их на стол, – за последнее время у аммута было как минимум два клиента.– Детектив выдвинул чуть вперед два золотых. – А если брать в расчет остальную мелочь, то три. Завтра ими и займемся. Идем?
Я поднялась на ноги.
– Тео тебя уж заждался.
Я снова опустилась на стопку с делами. С момента смерти аммута я ни разу не вспомнила о муже.
– Что я ему скажу о тебе? Обо мне? О нас? – пробормотала я, глядя на Шарпа.
– Соврешь что-нибудь, – отмахнулся он.
– Очень смешно, – проворчала я.
***
– Добрый вечер, Джереми. Френсис дома? – я развязала ленты на шляпке и отдала её вместе с перчатками дворецкому.
– Лорд Торнтон у себя в кабинете ждет вашего возвращения.
– Он ужинал?
– Нет, леди, он ждал вашего возвращения.
– Можете подавать. Хотя нет, – спохватилась я, – подайте минут через десять. Сначала мне нужно поговорить с лордом.
Почтительно поклонившись, Джереми ушёл.
Я осторожно приоткрыла дверь в кабинет мужа. Он как всегда был занят важными государственными делами. Не желая ему мешать, я по привычке заняла кресло возле окна. Следовавшему за мной по пятам Шарпу ничего не оставалось, как пристроиться на подлокотнике.
Оторвавшись от чтения донесений, Френсис посмотрел на нас.
– Мне… то есть нам нужно с тобой поговорить, – с запинкой произнесла я.
– Вижу, – усмехнулся Торнтон и убрал бумаги в стол, показывая, что всё его внимание принадлежит лишь нам. Переглянувшись, мы с Шарпом наперебой, дополняя и поправляя друг друга, принялись рассказывать об отравлении аммута.
– На каком расстоянии друг от друга вы можете находиться? – сразу ухватил главное Торнтон, не зря же он глава пятого отделения.
– Шаг, может быть два, – ответил Шарп.
– Что произойдет, если его увеличить?
– Ну, – замялся Шарп, – я начинаю чувствовать небольшую боль.
– Только ты?
– Я тоже, – призналась я под испытующим взглядом мужа. Конечно, можно было бы промолчать, но как и я Френсис не терпел ложь, и мне не хотелось его обманывать даже своим молчанием.
– Ясно, – Френсис откинулся на спинку кресла и замолчал. Когда-то я считала подобное поведение проявлением недовольства. Но лучше узнав Торнтона, поняла, что оно говорит о его беспокойстве за меня. Френсису нужно время, чтобы успокоиться и обдумать ситуацию, в которую я попала.
– Уверены, что штатный маг справится? Я не чувствую никакого проклятья, – наконец спросил он.
– В крайнем случае попросим помощи леди Мириам, ¬– ответил Шарп.
– Хорошо, – согласился Френсис. – Что от меня требуется?
– Сделай запрос на аммута в ваш архив. Пусть найдут всё, что у них есть, – попросил детектив.
– Хорошо, сейчас напишу, – согласился Френсис и перевел взгляд с друга на меня. – Идите ужинать. Джереми, наверное, уже накрыл на стол.
***
– Я не буду спать на полу! – заявил Шарп, глядя на кинутые на ковер подушку и одеяло.
– И что ты предлагаешь? – нахмурился Стоун.
Шарп широко улыбнулся.
– А я-то хотел выспаться перед завтрашним совещанием у императора, – обреченно пробормотал Френсис, лежа между мной и Шарпом. Спали не раздеваясь. Распустить завязки корсета – единственное послабление, которое я себе позволила.
– Не сердись, – прошептала я, повернувшись к мужу. – Это всего лишь на одну ночь.
– Хочется верить.
Тихо посапывающий с другого бока Шарп закинул на Френсиса ногу. Не удержавшись, я тихо хихикнула.
– Смеёшься? Надо мной? – притворно возмутился он. – И чем же я это заслужил.
– Тем что ты Френсис Торнтон, – улыбнулась я.
– Как интересно.
– Смотри, – я приподнялась на локте, чтобы видеть лицо Френсиса. – Вместо того, чтобы как все аристократы пойти в Первую императорскую академию, ты учился в академии юстиций, где встретил Шарпа. Насколько сумасшедшим нужно быть, чтобы выбрать его себе в друзья? Потом работа в пятом отделении, знакомство со мной и наша свадьба.
– Насколько сумасшедшим нужно быть, чтобы выбрать тебя в жены? – заметил Стоун.
– Точно, – подтвердила я. – Ты сам сделал всё, чтобы сегодня оказаться в таком глупом положении.
– Что ж, тогда я рад, что я – Френсис Торнтон и что я нахожусь там, где нахожусь, иначе я никогда бы тебя не встретил, – с нежностью произнес он, убрав с моего лица прядку.
– За Шарпа не поручусь, но мимо меня ты бы ни за что не прошел, – прошептала я. – Даже если бы у нас были другие имена, ты бы никогда не служил у моего отца, а я лгала бы напропалую. Даже тогда, рано или поздно, мы бы точно встретились.
С каждым словом я склонялась над Торнтоном всё ниже, так что в конце мы почти соприкасались губами.
«Все за ним!» – сонно пробормотал Шарп, поворачиваясь на другой бок. Даже во сне он не мог прекратить ловить преступников.
Смущенно ойкнув, я юркнула под одеяло, так что осталась видна только макушка.
– Розмарин, – позвал Френсис, – уверена, что сами справитесь, и вам не нужна моя помощь?
– Конечно справится, я же с ней, – снова пробубнил Шарп.
– Это-то меня и пугает, – вздохнул Френсис, но Шарп ничего ему не ответил – он спал беспробудным сном.
– Справлюсь, – поспешила я успокоить мужа, выглянув из-под одеяла. – Всё будет хорошо, только папе не говори.
– Хорошо. Спи, – обнял меня поверх одеяла он. Так мы и заснули.
***
Утром, как только мы вошли в кабинете Шарпа, детектив приступил к изучению отчетов на своем столе. Я уже привычно устроилась на облюбованной вчера стопке с делами.
«А вот это не очень хорошо», – пробормотал детектив спустя десять минут.
– Что там? – заглянула я ему через плечо.
– Письмо из архива по аммуту. Твой друг Пауэл постарался, за одну ночь всё нашел. Интересно, он живет на работе или иногда выбирается домой?
– Так что там? – повторила я вопрос, возвращая Шарпа к письму.
– Теперь мне понятно, почему наш аммут был такой разговорчивый. Его язык напрямую связан с его даром – он «заклинатель»: что не скажет – всё сбудется.
– О! – коротко выдохнула я. Не известно по какой причине, но антеонцы были отвратительными магами – сил едва хватало на одно более-менее приличное заклинание. Зато некоторые из нас наделялись Даром. У каждого он был свой: например, понимать слова, как у Пауэла, разносить дома в щепки, как у Элис, или слышать ложь, как я и мой муж.
– Мда, с таким даром лишать языка и правда преступление, – продолжал Шарп. – Ему цены нет, особенно в военное время. Представляешь, выходит такой вот старичок на холм, как глянет на вражескую армию, да как скажет: «Чтоб вас несварение замучило». И всё, была армия и нет больше – все по кустам сидят.
– Тогда почему он не служил в пятом отделении или в военном министерстве? – задала логичный вопрос я.
– Свободу выбора никто не отменял. Кто знает, что у него в жизни случилось, что он предпочел пойти в аммуты и притворяться немым.
– Но что его дар значит для нас? – напрямую спросила я.
– Для нас дело складывается не лучшим образом, – признался Шарп, понимая, что врать бесполезно. – Как бы тебе получше объяснить. Обычное проклятье похоже на веревку, в худшем случае цепь, которая связывает двоих. Магу нужно лишь её перерубить подходящим заклинанием. В случае с даром заклинание не поможет. Тут всё гораздо сложнее. Представь, что твою ладонь пришили к моей, и чем больше времени проходит, тем больше мы прирастаем друг к другу, как края у раны.
– И что же нам делать? – спросила я, нервно покусывая губы.
– Искать отравителя. Не волнуйся, за день управимся, – ободрил меня детектив. Будь на его месте кто-то другой, я бы посчитала его слова простой бравадой. Но у Шарпа они никогда не расходились с делом.
– Хорошо! С чего начнем? – с готовностью отозвалась я.
– Совсем другой настрой, – похвалил детектив и положил передо мной два листа с именами. – Это списки умерших в Хабборде за последние три дня. Но нас интересуют только двое.
Шарп обвел два имени: одно в конце первого листа, другое в середине второго.
– Почему именно они?
– Из-за их адресов. Они жили в том же районе, что и аммут, – пояснил Шарп.
– И что, они могли обратиться к кому-то другому.
– В отношении аммутов действуют два правила: первое – время, и второе – полнейшая секретность. Про аммута в своем районе знает каждый, кому он нужен. Но ехать на другой конец города, искать, расспрашивая людей, и натыкаться на их презрительные или даже враждебные взгляды, на такое не каждый решится. Так что эти двое именно те, кто нам нужен.
– Уговорил. С кого начнем?
