– С наименее перспективного.
Улочка, на которую мы зашли, служила наглядным примером бедности. Но каждый из её жителей посчитал бы оскорблением, если бы кто-нибудь посмел смотреть на них с высока или же сравнить с нищими. В их понимании нищий представлял собой существо опустившееся, потерявшее всякие человеческие черты. Да, жителям улочки приходилось много и тяжело работать, но они гордились тем, что в их домах чисто, что есть выходное платье, а в праздник всегда накрыто на стол, и даже есть чем угостить гостя, если тот неожиданно заглянет.
– Приготовься слушать, – шепнул мне Шарп, перед тем как окликнуть развешивавшую около дома бельё женщину. – Здесь живёт Уильям Смол?
– Жил, – глухо отозвалась та, не отрываясь от своего занятия. Она не была старой, но латаное черное платье и собранные в пучок седые волосы добавляли ей возраста.
– От чего он умер? – продолжал расспросы детектив.
Потянувшаяся было к стоявшему на земле тазу с бельём женщина выпрямилась, отерла руки о передник и, исподлобья посмотрев на нас, хмуро спросила:
– Вам-то какое дело?
– Я детектив, а это моя помощница, – Шарп показал жетон полицейского.
– Время пришло, вот и помер, – всё также недружелюбно отвечала женщина.
– Кем Вы ему приходитесь?
– Вдовой.
– Вот как. Доктора для мужа вызывали?
Вдова коротко хмыкнула – вопрос Шарпа её позабавил.
– К чему мёртвому доктур, только монеты зря тратить. Да муж и не жаловался. Как вернулся вечером домой, лёг спать, а на утро уже не проснулся.
– А на аммута, значит, не зря? – хмыкнул Шарп, копируя тон женщины.
На один короткий миг вдова смутилась, но тут же взяла себя в руки и гордо вскинув голову с вызовом ответила:
– Значит, не зря! Положено позвать аммута – я позвала. Свой вдовий долг выполнила.
– Что Вы дали аммуту съесть?
– Хлеб. Что сами едим, то и ему дала.
За спиной женщины приоткрылась дверь. Выглянувшая из дома девушка робко спросила: «Мам, всё хорошо?»
– Иди в дом, – приказала ей вдова, – господа уже уходят.
Подхватив из таза наволочку, она, точно отгоняя злых духов, с силой встряхнула её, так что в нашу сторону полетели мелкие капли. После такого недвусмысленного намёка нам ничего не оставалось как уйти.
– Что скажешь? – спросил у меня Шарп, когда мы немного отошли от дома Уильяма Смола и его суровой вдовы.
– Я не услышала в её словах лжи. Не думаю, что они те, кого мы ищем, уж слишком они честные.
– Вернее неизощренные, – уточнил детектив. – Люди их склада сразу выложат всё, что на душе или в драку полезут от обиды. Но чтобы травить – для этого нужна хитрость, даже подлость.
– Так что у нас со вторым претендентом или кандидатом, не знаю как лучше назвать.
– О, я возлагаю на него большие надежды, – с предвкушением произнёс Шарп.
– Возьмём экипаж?
– Не стоит, тут недалеко.
– Где-то я уже это слышала, – буркнула я.
Удивительно, но всего в трёх улицах от рабочего квартала находился совсем другой, благополучный и яркоокрашенный мир зажиточных горожан. Здесь не встретишь покосившихся крыш и облупившейся краски на фасадах домов. Пусть у их обитателей не было громких титулов перед именем, но занимаемые должности и счет в банке вызывали уважение.
– Готова? – дождавшись моего кивка, Шарп решительно постучал в дверь, никто не открыл.
– Неужели нет дома? – удивился детектив, чутко прислушиваясь к звукам в доме. И он уже схватился за молоточек, чтобы снова постучать, как дверь отворилась. В первый момент мне показалось, что перед нами снова вдова Уильяма Смола: то же черное платье, те же седые волосы, собранные на затылке и то же хмурое выражение лица.
– Что Вам угодно? – спросила женщина, которая по всей видимости являлась экономкой.
– Могу я видеть кого-нибудь из близких мистера Джорджа Линдси? – спросил Шарп и, желая избежать ненужных препирательств, сразу же показал полицейский жетон.
– Проходите, – с явным нежеланием впустила нас в дом экономка. – Ох, как же не вовремя вы пришли, госпожа только-только заснула. Как же жалко её будить, – продолжала причитать она, провожая нас в небольшую гостиную.
Несмотря на погожий летний денёк, в доме царил легкий полумрак из-за опущенных штор.
– Обождите здеся, – указала на диванчик экономка. – Может чашечку чая?
– Было бы замечательно, – мягко улыбнулась я.
– На твоём месте я бы здесь ничего не пил, – заметил Шарп, как только экономка ушла, – По крайней мере пока мы точно не узнаем от чего помер мистер Линдси.
– И не собиралась, – ответила я, садясь на диван рядом с Шарпом. – Но отказываться не красиво. Считай это чашкой вежливости.
– Твоя вежливость когда-нибудь тебя погубит, –предупредил меня детектив, поднимаясь на ноги. Ожидание для него было страшнее пытки.
– Сядь, пожалуйста.
На мою просьбу Шарп удивленно вскинул брови.
– Если ты собираешься расхаживать по комнате, то мне придётся следовать за тобой. Лучше уж рисуй что-нибудь.
Шарп хмыкнул. Сел. Достал блокнот и начал рисовать, специально развернувшись так, чтобы я не могла подсмотреть. Не очень-то и хотелось.
– Простите за ожидание, – раздался в комнате тихий, больше похожий на шорох ветра в листве голос. Повернувшись ко входу, я с трудом различила одетую в траурное платье худенькую фигурку девушки. Проникавший сквозь шторы свет окрасил комнату в темно-зеленые тона. От чего кожа девушки казалась зеленовато-серой, а залегшие под глазами темные круги издали выглядели как черные провалы. Бесшумно, точно приведение, девушка прошла по комнате и села в кресло напротив нас.
– Миссис Каммингс сказала, что вы хотели со мной поговорить, – всё так же тихо произнесла девушка, нервно комкая в руках платочек.
– Разрешите представиться, детектив Шарп, а это младший инспектор Торнтон.
Девушка едва кивнула в знак приветствия.
– Приносим вам свои соболезнования, но, если позволите, я хотел бы поговорить с вами о вашем отце.
Девушка снова кивнула.
– Мисс Линдси, отчего умер ваш отец?
– От заворота кишок.
В комнате громко тренькнул звонок. Такие вешают на велосипеды мальчишки–доставщики и почтальоны, чтобы предупреждать о своем приближении. Неожиданный резкий звук заставил меня напрячься. Слегка подавшись вперед, я взглянула на Шарпа. Но тот как ни в чем не бывало продолжал вести допрос. Звонок в комнате слышала только я.
– Простите, что спрашиваю, но как это случилось? Где? – продолжал детектив.
– Я… – мисс Линдси до боли сжала ладони. Каждое слово давалось ей с трудом, – услышала, как он стонет среди ночи. Сразу же послали за врачом. Но отец умер ещё до его прихода. Мы ничего не успели сделать.
Вот, снова звонок! Но о чём он меня предупреждает? Что мисс Линдси врёт или что-то недоговаривает?
– Понятно, – Шарп сделал пометку в блокноте. – Расскажите, как прошёл день Вашего отца.
– День. Обычный день. Отец, как всегда встал поздно. Позавтракал. Потом ушел в кабинет работать. Он пишет критические отзывы о ресторанах в газете, и к трём ему нужно было сдать статью. Потом он собрался и ушел. Скорее всего обедать в ресторане, о котором должен написать в следующий раз.
– Как называется тот ресторан?
– Я не знаю. Может быть где-то в отцовских бумагах…
Шарп покивал:
– Что было потом, когда он вернулся?
– Пришёл мистер Фергюсон – папин друг. Он бывает у нас раза три–четыре в неделю. Мы поужинали. Они с отцом пошли в кабинет, а я поднялась к себе.
– В котором часу ушел мистер Фергюсон?
– Не знаю. К тому времени я уже легла спать. А потом…– губы мисс Линдси дрогнули.
– А чем занимается мистер Фергюсон? – поспешно спросил Шарп, стараясь предотвратить готовую разразиться истерику.
– Не знаю, – мисс Линдси растеряно моргнула. Сама мысль о том, что у мистера Фергюсона имеется кой-то род занятий вызывала у неё недоумение.
– Как давно они дружат?
– Точно не знаю. Долго. Сколько я себя помню.
– Хорошо, – удовлетворенно кивнул Шарп, – Ещё, вы позволите осмотреть кабинет отца?
– Да, но я не вполне понимаю… – девушка перевела встревоженный взгляд с Шарпа на меня.
– У нас есть основания полагать, что ваш отец был отравлен, – скороговоркой произнес Шарп. – Возможно, нам даже придется потревожит его покой.
– Отравлен, – эхом повторила мисс Линдси и медленно прикрыла глаза, так что я стала опасаться, уж не собирается ли она упасть в обморок. Но девушка, точно окаменев, продолжала сидеть прямо, и лишь ресницы встревоженно подрагивали. Ей необходимо было время, чтобы принят и справиться с очередным ударом. Собравшись с силами, мисс Линдси открыла глаза и сдавленным голосом произнесла:
– Делайте, что должно. Если на этом всё, то я…
– Да, да конечно, можете отдыхать, – Шарп вскочил следом за поднявшейся с кресла мисс Линдси. Кивнув на прощание, она нетвердой походкой вышла из комнаты.
– Что ж, пойдем осматривать кабинет мистера Линдси? – бодро произнес Шарп.
– Прошу сюда, –распахнула перед нами дверь в кабинет Линдси экономка.
– Надо же! – удивленно выдохнула я, глядя на тянувшийся вдоль стены книжный шкаф, с верху до низу уставленный книгами по кулинарии. – Ваш хозяин и правда разбирался в еде.
– Уж не знаю, разбирался он в ней или нет, а поесть он и правда любил. Это-то его и сгубило, – проворчала экономка.
– Что вы хотите сказать? – насторожился Шарп.
– А то, что помер он через свое брюхо ненасытное. Кому рассказать, я же целыми днями от плиты не отходила, всё наготавливала ему, как будто у меня другой работы по дому нет. А он ещё и привередничал, – начав жаловаться экономка уже не могла остановиться. – То соус ему горчит, то пирог передержан. А сам бока наел – во, еле в двери проходил. Вы наверное думаете, мои старания хорошо оплачивались? Ничуть не бывало! Я и готовлю, и мою, и стираю, а попробуй только о прибавке к жалованию заикнуться, тут же скривится, точно ему неспелую клубнику принесли. Я вам скажу, он был ещё тот скряга. Хоть и плохо так говорить про хозяина, но человек он был никудышный – со всем миром успел переругаться. Так что помер, а никто по нему не заплачет.
– А мисс Линдси? – спросил Шарп, разглядывая записи на столе.
– Ох, бедная моя девочка, – с горечью вздохнула экономка. – Ей доставалось больше всего. Хозяин её за служанку держал. Она только и слышала, что «Унеси, принеси, подай». Бедняжка целыми днями вместе со мной на кухне пропадала, всё на эту прорву готовила. И ни одного доброго слова взамен не слышала – сплошные крики да упрёки. Я вам так скажу, ноги моей бы в этом доме не было, если бы не мисс. Не хотела её одну оставлять. А она, добрая душа, всё сносила, никогда не жаловалась, – экономка украдкой смахнула набежавшие на глаза слёзы. Видно было, что она уже давно хотела с кем-то поделиться тем, что творилось в доме, и радовалась представившейся возможности. – А что с моей девочкой сталось, когда хозяин помер. Я задержалась в спальне наверху, вдруг слышу на кухне шум. Вошла и прямо обомлела: мисс Линдси еду, что на столе стояла, на пол побросала и ножками топчет. Я к ней, обнимаю, а она уткнулась мне в плечо, рыдает навзрыд и говорит: «Всё еда проклятая». Говорит: «Что хочешь делай, а чтоб ни крошки в доме не осталось». Пришлось пообещать, иначе никак не успокаивалась.
– Мда, – протянул Шарп, желая продемонстрировать своё участие. – Тяжело мисс Линдси пришлось, ведь надо было ещё о похоронах позаботиться.
– Так всё друг мистера Линдси устроил – мистер Фергюсон.
– Это он пригласил аммута?
– Откуда вы знаете?! – уставилась на Шарпа экономка.
– Так он пригласил?
– Кхм. Тут такое дело, – замялась экономка. – Аммута позвала я. Так я ж как лучше хотела. Мистер Линдси такую тушу наел, что её-то еле-еле в лучший мир дотащить. А ежели ещё и грехи тянуть будут, так он и вовсе тут останется. Будет ходить, да ящиками греметь. Разве ж это дело? Ну вот я и позвала. Вы только мисс не говорите, боюсь ругаться станет, коли узнает. Я ведь дождалась, пока она уснет и быстренько сбегала.
– А что вы ему дали съесть?
– С хлебом и правда неловкость случилась, – не видя осуждения с нашей стороны, экономка заговорила свободнее. – Мисс весь его потоптала. А я так торопилась, что новый-то купить не сообразила. Хорошо в верхнем шкафчике у хозяина несколько пирожных было припрятано. Вот их и дала.
– Что за пирожные?
– Так хозяин их тем вечером из ресторана принёс.
– Хорошо. Миссис Каммингс, можете рассказать нам, что ел Ваш хозяин в день перед смертью.
– Могу, отчего ж нет. Значит, на завтрак были яичница из четырех яиц с соусом из топленого масла, поджаренный бекон, сосиски говяжьи – свиные для утра тяжеловаты – пудинг с изюмом и клюквенным сиропом, оладья, кофе, – принялась загибать пальцы экономка, вспоминая. – А к кофе булочки.
– Не слишком ли много для завтрака? – удивилась я.
– Надо знать мистера Линдси и его аппетит, – с некоторой гордостью за хозяина и его аппетит произнесла экономка.
– А дальше?
– Обедал он в ресторане. А к ужину я подала салат из сельдерея и дыни, говяжий рулет, пирог с черникой, бисквит, цыплят с колбасками и квашеной капустой и заливное из говядины.
– Когда же он съел пирожные?
– Так ночью. Уж очень он любил ночью перекусить.
– Мисс Линдси сказала, что у них был гость.
– Мистер Фергюсон? Да какой же это гость, если он от сюда не уходит? Снует вечно, туда-сюда.
Во входную дверь постучали.
– Во слышите? Пришел! Точно знал, что про него говорят, – воскликнула экономка.
– Вы имеете ввиду мистера Фергюсона? – уточнила я.
– Кого ж еще, – в дверь постучали настойчивее. – Вот неугомонный. Никогда обед не пропускает.
– Нам же лучше, не надо время терять на его поиски, – практично заметил Шарп. – Миссис Каммингс, окажите нам услугу и угостите вашего гостя чем-нибудь, пока мы будем осматривать кабинет.
– И что ты надеешься здесь найти? – спросила я, как только миссис Каммингс ушла.
– Уже нашел. Название ресторана, в котором обедал мистер Линдси перед тем, как умереть, – Шарп взял с заваленного бумагами стола листок и, сложив его вчетверо, спрятал в блокнот.
– И где же он обедал? – полюбопытствовала я.
– В «Радости баронов», в том что рядом с театром.
– И почему у всех ресторанов такие напыщенные названия?
– Потому что в ресторан под названием «Рогалик» никто не пойдёт, – Шарп обошёл стол Линдси по кругу.
– Что ты ищешь? – спросила я, проделав следом за ним тот же путь.
– Как думаешь, здесь может быть какой-нибудь тайник? – постучал по столешнице Шарп. Та отозвалась плотным, тупым звуком.
– Сейчас узнаем. Эй, малыш, просыпайся, – я пощекотала спинку Жана. Жан был моим «Помощником» – уникальной разработкой фирмы «Стаут и Ко», чей внешний вид и навыки зависели от желаний и требований владельца. Но в первую нашу встречу я по незнанию ничего не пожелала и не потребовала, а потому Жан принял вид по своему усмотрению и стал лягушкой с набором навыков заправского взломщика. Я не жаловалась, при каждом удобном случае используя столь редкие для «Помощника» умения.
– Давай, друг, помоги нам отыскать тайник, если он здесь, конечно, есть, – я сняла Жана с плеча и посадила на стол. Он медленно потянулся вперед, потом подался назад, разминаясь.
– Кажется, за последний месяц он у тебя снова поправился, – заметил Шарп, наблюдая за Жаном.
– Тебе кажется, – попыталась я защитить «Помощника», но почти сразу же с моих губ сорвался громкий ик.
***
Улочка, на которую мы зашли, служила наглядным примером бедности. Но каждый из её жителей посчитал бы оскорблением, если бы кто-нибудь посмел смотреть на них с высока или же сравнить с нищими. В их понимании нищий представлял собой существо опустившееся, потерявшее всякие человеческие черты. Да, жителям улочки приходилось много и тяжело работать, но они гордились тем, что в их домах чисто, что есть выходное платье, а в праздник всегда накрыто на стол, и даже есть чем угостить гостя, если тот неожиданно заглянет.
– Приготовься слушать, – шепнул мне Шарп, перед тем как окликнуть развешивавшую около дома бельё женщину. – Здесь живёт Уильям Смол?
– Жил, – глухо отозвалась та, не отрываясь от своего занятия. Она не была старой, но латаное черное платье и собранные в пучок седые волосы добавляли ей возраста.
– От чего он умер? – продолжал расспросы детектив.
Потянувшаяся было к стоявшему на земле тазу с бельём женщина выпрямилась, отерла руки о передник и, исподлобья посмотрев на нас, хмуро спросила:
– Вам-то какое дело?
– Я детектив, а это моя помощница, – Шарп показал жетон полицейского.
– Время пришло, вот и помер, – всё также недружелюбно отвечала женщина.
– Кем Вы ему приходитесь?
– Вдовой.
– Вот как. Доктора для мужа вызывали?
Вдова коротко хмыкнула – вопрос Шарпа её позабавил.
– К чему мёртвому доктур, только монеты зря тратить. Да муж и не жаловался. Как вернулся вечером домой, лёг спать, а на утро уже не проснулся.
– А на аммута, значит, не зря? – хмыкнул Шарп, копируя тон женщины.
На один короткий миг вдова смутилась, но тут же взяла себя в руки и гордо вскинув голову с вызовом ответила:
– Значит, не зря! Положено позвать аммута – я позвала. Свой вдовий долг выполнила.
– Что Вы дали аммуту съесть?
– Хлеб. Что сами едим, то и ему дала.
За спиной женщины приоткрылась дверь. Выглянувшая из дома девушка робко спросила: «Мам, всё хорошо?»
– Иди в дом, – приказала ей вдова, – господа уже уходят.
Подхватив из таза наволочку, она, точно отгоняя злых духов, с силой встряхнула её, так что в нашу сторону полетели мелкие капли. После такого недвусмысленного намёка нам ничего не оставалось как уйти.
– Что скажешь? – спросил у меня Шарп, когда мы немного отошли от дома Уильяма Смола и его суровой вдовы.
– Я не услышала в её словах лжи. Не думаю, что они те, кого мы ищем, уж слишком они честные.
– Вернее неизощренные, – уточнил детектив. – Люди их склада сразу выложат всё, что на душе или в драку полезут от обиды. Но чтобы травить – для этого нужна хитрость, даже подлость.
– Так что у нас со вторым претендентом или кандидатом, не знаю как лучше назвать.
– О, я возлагаю на него большие надежды, – с предвкушением произнёс Шарп.
– Возьмём экипаж?
– Не стоит, тут недалеко.
– Где-то я уже это слышала, – буркнула я.
***
Удивительно, но всего в трёх улицах от рабочего квартала находился совсем другой, благополучный и яркоокрашенный мир зажиточных горожан. Здесь не встретишь покосившихся крыш и облупившейся краски на фасадах домов. Пусть у их обитателей не было громких титулов перед именем, но занимаемые должности и счет в банке вызывали уважение.
– Готова? – дождавшись моего кивка, Шарп решительно постучал в дверь, никто не открыл.
– Неужели нет дома? – удивился детектив, чутко прислушиваясь к звукам в доме. И он уже схватился за молоточек, чтобы снова постучать, как дверь отворилась. В первый момент мне показалось, что перед нами снова вдова Уильяма Смола: то же черное платье, те же седые волосы, собранные на затылке и то же хмурое выражение лица.
– Что Вам угодно? – спросила женщина, которая по всей видимости являлась экономкой.
– Могу я видеть кого-нибудь из близких мистера Джорджа Линдси? – спросил Шарп и, желая избежать ненужных препирательств, сразу же показал полицейский жетон.
– Проходите, – с явным нежеланием впустила нас в дом экономка. – Ох, как же не вовремя вы пришли, госпожа только-только заснула. Как же жалко её будить, – продолжала причитать она, провожая нас в небольшую гостиную.
Несмотря на погожий летний денёк, в доме царил легкий полумрак из-за опущенных штор.
– Обождите здеся, – указала на диванчик экономка. – Может чашечку чая?
– Было бы замечательно, – мягко улыбнулась я.
– На твоём месте я бы здесь ничего не пил, – заметил Шарп, как только экономка ушла, – По крайней мере пока мы точно не узнаем от чего помер мистер Линдси.
– И не собиралась, – ответила я, садясь на диван рядом с Шарпом. – Но отказываться не красиво. Считай это чашкой вежливости.
– Твоя вежливость когда-нибудь тебя погубит, –предупредил меня детектив, поднимаясь на ноги. Ожидание для него было страшнее пытки.
– Сядь, пожалуйста.
На мою просьбу Шарп удивленно вскинул брови.
– Если ты собираешься расхаживать по комнате, то мне придётся следовать за тобой. Лучше уж рисуй что-нибудь.
Шарп хмыкнул. Сел. Достал блокнот и начал рисовать, специально развернувшись так, чтобы я не могла подсмотреть. Не очень-то и хотелось.
– Простите за ожидание, – раздался в комнате тихий, больше похожий на шорох ветра в листве голос. Повернувшись ко входу, я с трудом различила одетую в траурное платье худенькую фигурку девушки. Проникавший сквозь шторы свет окрасил комнату в темно-зеленые тона. От чего кожа девушки казалась зеленовато-серой, а залегшие под глазами темные круги издали выглядели как черные провалы. Бесшумно, точно приведение, девушка прошла по комнате и села в кресло напротив нас.
– Миссис Каммингс сказала, что вы хотели со мной поговорить, – всё так же тихо произнесла девушка, нервно комкая в руках платочек.
– Разрешите представиться, детектив Шарп, а это младший инспектор Торнтон.
Девушка едва кивнула в знак приветствия.
– Приносим вам свои соболезнования, но, если позволите, я хотел бы поговорить с вами о вашем отце.
Девушка снова кивнула.
– Мисс Линдси, отчего умер ваш отец?
– От заворота кишок.
В комнате громко тренькнул звонок. Такие вешают на велосипеды мальчишки–доставщики и почтальоны, чтобы предупреждать о своем приближении. Неожиданный резкий звук заставил меня напрячься. Слегка подавшись вперед, я взглянула на Шарпа. Но тот как ни в чем не бывало продолжал вести допрос. Звонок в комнате слышала только я.
– Простите, что спрашиваю, но как это случилось? Где? – продолжал детектив.
– Я… – мисс Линдси до боли сжала ладони. Каждое слово давалось ей с трудом, – услышала, как он стонет среди ночи. Сразу же послали за врачом. Но отец умер ещё до его прихода. Мы ничего не успели сделать.
Вот, снова звонок! Но о чём он меня предупреждает? Что мисс Линдси врёт или что-то недоговаривает?
– Понятно, – Шарп сделал пометку в блокноте. – Расскажите, как прошёл день Вашего отца.
– День. Обычный день. Отец, как всегда встал поздно. Позавтракал. Потом ушел в кабинет работать. Он пишет критические отзывы о ресторанах в газете, и к трём ему нужно было сдать статью. Потом он собрался и ушел. Скорее всего обедать в ресторане, о котором должен написать в следующий раз.
– Как называется тот ресторан?
– Я не знаю. Может быть где-то в отцовских бумагах…
Шарп покивал:
– Что было потом, когда он вернулся?
– Пришёл мистер Фергюсон – папин друг. Он бывает у нас раза три–четыре в неделю. Мы поужинали. Они с отцом пошли в кабинет, а я поднялась к себе.
– В котором часу ушел мистер Фергюсон?
– Не знаю. К тому времени я уже легла спать. А потом…– губы мисс Линдси дрогнули.
– А чем занимается мистер Фергюсон? – поспешно спросил Шарп, стараясь предотвратить готовую разразиться истерику.
– Не знаю, – мисс Линдси растеряно моргнула. Сама мысль о том, что у мистера Фергюсона имеется кой-то род занятий вызывала у неё недоумение.
– Как давно они дружат?
– Точно не знаю. Долго. Сколько я себя помню.
– Хорошо, – удовлетворенно кивнул Шарп, – Ещё, вы позволите осмотреть кабинет отца?
– Да, но я не вполне понимаю… – девушка перевела встревоженный взгляд с Шарпа на меня.
– У нас есть основания полагать, что ваш отец был отравлен, – скороговоркой произнес Шарп. – Возможно, нам даже придется потревожит его покой.
– Отравлен, – эхом повторила мисс Линдси и медленно прикрыла глаза, так что я стала опасаться, уж не собирается ли она упасть в обморок. Но девушка, точно окаменев, продолжала сидеть прямо, и лишь ресницы встревоженно подрагивали. Ей необходимо было время, чтобы принят и справиться с очередным ударом. Собравшись с силами, мисс Линдси открыла глаза и сдавленным голосом произнесла:
– Делайте, что должно. Если на этом всё, то я…
– Да, да конечно, можете отдыхать, – Шарп вскочил следом за поднявшейся с кресла мисс Линдси. Кивнув на прощание, она нетвердой походкой вышла из комнаты.
– Что ж, пойдем осматривать кабинет мистера Линдси? – бодро произнес Шарп.
***
– Прошу сюда, –распахнула перед нами дверь в кабинет Линдси экономка.
– Надо же! – удивленно выдохнула я, глядя на тянувшийся вдоль стены книжный шкаф, с верху до низу уставленный книгами по кулинарии. – Ваш хозяин и правда разбирался в еде.
– Уж не знаю, разбирался он в ней или нет, а поесть он и правда любил. Это-то его и сгубило, – проворчала экономка.
– Что вы хотите сказать? – насторожился Шарп.
– А то, что помер он через свое брюхо ненасытное. Кому рассказать, я же целыми днями от плиты не отходила, всё наготавливала ему, как будто у меня другой работы по дому нет. А он ещё и привередничал, – начав жаловаться экономка уже не могла остановиться. – То соус ему горчит, то пирог передержан. А сам бока наел – во, еле в двери проходил. Вы наверное думаете, мои старания хорошо оплачивались? Ничуть не бывало! Я и готовлю, и мою, и стираю, а попробуй только о прибавке к жалованию заикнуться, тут же скривится, точно ему неспелую клубнику принесли. Я вам скажу, он был ещё тот скряга. Хоть и плохо так говорить про хозяина, но человек он был никудышный – со всем миром успел переругаться. Так что помер, а никто по нему не заплачет.
– А мисс Линдси? – спросил Шарп, разглядывая записи на столе.
– Ох, бедная моя девочка, – с горечью вздохнула экономка. – Ей доставалось больше всего. Хозяин её за служанку держал. Она только и слышала, что «Унеси, принеси, подай». Бедняжка целыми днями вместе со мной на кухне пропадала, всё на эту прорву готовила. И ни одного доброго слова взамен не слышала – сплошные крики да упрёки. Я вам так скажу, ноги моей бы в этом доме не было, если бы не мисс. Не хотела её одну оставлять. А она, добрая душа, всё сносила, никогда не жаловалась, – экономка украдкой смахнула набежавшие на глаза слёзы. Видно было, что она уже давно хотела с кем-то поделиться тем, что творилось в доме, и радовалась представившейся возможности. – А что с моей девочкой сталось, когда хозяин помер. Я задержалась в спальне наверху, вдруг слышу на кухне шум. Вошла и прямо обомлела: мисс Линдси еду, что на столе стояла, на пол побросала и ножками топчет. Я к ней, обнимаю, а она уткнулась мне в плечо, рыдает навзрыд и говорит: «Всё еда проклятая». Говорит: «Что хочешь делай, а чтоб ни крошки в доме не осталось». Пришлось пообещать, иначе никак не успокаивалась.
– Мда, – протянул Шарп, желая продемонстрировать своё участие. – Тяжело мисс Линдси пришлось, ведь надо было ещё о похоронах позаботиться.
– Так всё друг мистера Линдси устроил – мистер Фергюсон.
– Это он пригласил аммута?
– Откуда вы знаете?! – уставилась на Шарпа экономка.
– Так он пригласил?
– Кхм. Тут такое дело, – замялась экономка. – Аммута позвала я. Так я ж как лучше хотела. Мистер Линдси такую тушу наел, что её-то еле-еле в лучший мир дотащить. А ежели ещё и грехи тянуть будут, так он и вовсе тут останется. Будет ходить, да ящиками греметь. Разве ж это дело? Ну вот я и позвала. Вы только мисс не говорите, боюсь ругаться станет, коли узнает. Я ведь дождалась, пока она уснет и быстренько сбегала.
– А что вы ему дали съесть?
– С хлебом и правда неловкость случилась, – не видя осуждения с нашей стороны, экономка заговорила свободнее. – Мисс весь его потоптала. А я так торопилась, что новый-то купить не сообразила. Хорошо в верхнем шкафчике у хозяина несколько пирожных было припрятано. Вот их и дала.
– Что за пирожные?
– Так хозяин их тем вечером из ресторана принёс.
– Хорошо. Миссис Каммингс, можете рассказать нам, что ел Ваш хозяин в день перед смертью.
– Могу, отчего ж нет. Значит, на завтрак были яичница из четырех яиц с соусом из топленого масла, поджаренный бекон, сосиски говяжьи – свиные для утра тяжеловаты – пудинг с изюмом и клюквенным сиропом, оладья, кофе, – принялась загибать пальцы экономка, вспоминая. – А к кофе булочки.
– Не слишком ли много для завтрака? – удивилась я.
– Надо знать мистера Линдси и его аппетит, – с некоторой гордостью за хозяина и его аппетит произнесла экономка.
– А дальше?
– Обедал он в ресторане. А к ужину я подала салат из сельдерея и дыни, говяжий рулет, пирог с черникой, бисквит, цыплят с колбасками и квашеной капустой и заливное из говядины.
– Когда же он съел пирожные?
– Так ночью. Уж очень он любил ночью перекусить.
– Мисс Линдси сказала, что у них был гость.
– Мистер Фергюсон? Да какой же это гость, если он от сюда не уходит? Снует вечно, туда-сюда.
Во входную дверь постучали.
– Во слышите? Пришел! Точно знал, что про него говорят, – воскликнула экономка.
– Вы имеете ввиду мистера Фергюсона? – уточнила я.
– Кого ж еще, – в дверь постучали настойчивее. – Вот неугомонный. Никогда обед не пропускает.
– Нам же лучше, не надо время терять на его поиски, – практично заметил Шарп. – Миссис Каммингс, окажите нам услугу и угостите вашего гостя чем-нибудь, пока мы будем осматривать кабинет.
– И что ты надеешься здесь найти? – спросила я, как только миссис Каммингс ушла.
– Уже нашел. Название ресторана, в котором обедал мистер Линдси перед тем, как умереть, – Шарп взял с заваленного бумагами стола листок и, сложив его вчетверо, спрятал в блокнот.
– И где же он обедал? – полюбопытствовала я.
– В «Радости баронов», в том что рядом с театром.
– И почему у всех ресторанов такие напыщенные названия?
– Потому что в ресторан под названием «Рогалик» никто не пойдёт, – Шарп обошёл стол Линдси по кругу.
– Что ты ищешь? – спросила я, проделав следом за ним тот же путь.
– Как думаешь, здесь может быть какой-нибудь тайник? – постучал по столешнице Шарп. Та отозвалась плотным, тупым звуком.
– Сейчас узнаем. Эй, малыш, просыпайся, – я пощекотала спинку Жана. Жан был моим «Помощником» – уникальной разработкой фирмы «Стаут и Ко», чей внешний вид и навыки зависели от желаний и требований владельца. Но в первую нашу встречу я по незнанию ничего не пожелала и не потребовала, а потому Жан принял вид по своему усмотрению и стал лягушкой с набором навыков заправского взломщика. Я не жаловалась, при каждом удобном случае используя столь редкие для «Помощника» умения.
– Давай, друг, помоги нам отыскать тайник, если он здесь, конечно, есть, – я сняла Жана с плеча и посадила на стол. Он медленно потянулся вперед, потом подался назад, разминаясь.
– Кажется, за последний месяц он у тебя снова поправился, – заметил Шарп, наблюдая за Жаном.
– Тебе кажется, – попыталась я защитить «Помощника», но почти сразу же с моих губ сорвался громкий ик.
