Часть первая
СИРИН
Звук тревожной сирены дрелью ввинчивался в мозг.
– Саша, – предупредительно и немного с укором произнёс Сайко, при этом ни на секунду не отвлекаясь от раскладываемого им пасьянса.
– Угу, я сейчас.
Курсор мышки перескочил на красную кнопку с крестиком, после чего на мониторе появился вопрос, желаю ли я сохранить файл. Я, разумеется, желала, потому как убила на отчет целых два дня.
«Дежурная группа, на выезд! Повторяю. Дежурная группа, на выезд!», – разнесся по коридору искаженный динамиками гнусаво-механический голос младшего сержанта Кузнецова.
– Пашков будет недоволен, – меланхолично заметил Сайко, кладя восьмерку бубен на девятку пик.
– Пашков всегда недоволен.
Пренебрегая всеми правилами, выключила компьютер просто выдернув вилку из розетки – не люблю, когда в моё отсутствие кто-то по нему лазает – сняла со стоящей у входа вешалки пуховик, спешно просунула руки в рукава и подхватила висевший здесь же рюкзак.
– Удачи, – успел пожелать Сайко, прежде чем я выбежала из кабинета и понеслась по коридору, спеша «на выезд».
На улице ноги по щиколотку утонули во вновь наметённом, несмотря на все старания дворников, сугробе снега. Стараясь ступать по едва заметной проторённой тропке, я добежала до машины и плюхнулась на заднее сиденье. В машине меня уже ждали криминалист Дорохов и сидевший рядом с водителем следователь Пашков.
– О, Сашенька, привет, – обрадовался мне Дорохов.
– Здравствуйте, – вежливо произнесла я, одновременно отвечая Дорохову и здороваясь с Пашковым.
– Ух, и погодка разгулялась, – продолжал словоохотливый Дорохов, наблюдая за тем, как я застёгиваю кнопки на пальто и наматываю на шею шарф. – Сейчас ещё немного успокоилось, а ночью что творилось! Ужас, настоящее светопреставление. Прям Пушкинская метель, из окон ничего не видно. Я утром еле откопался, чтоб на работу на машине доехать. А ты как добралась?
– Нормально, на автобусе, – ответила я, отворачиваясь к окну. Машина медленно тронулась с места, пробираясь по заметённым улицам города.
– Эх, Сашенька. Вот мы вроде с тобой не первый год вместе работаем, но я от тебя ни разу лишнего слова не услышал, всё только по работе, – беззлобно заметил криминалист.
– Капитан Ковалёва всегда такой была, ещё со времён института, – усмехнулся Пашков, пытаясь поймать моё отражение в боковом зеркале.
Мы и правда учились с Димкой, точнее с Дмитрием Сергеевичем, как я теперь его называла, в одной группе юридического института. И уже тогда, в отличие от меня, он подавал большие надежды в юриспруденции. Все преподаватели на перебой пророчили ему блестящее будущее. Кто ж знал, что судьба снова нас сведёт. В работе Пашков настоящий профессионал. Въедливый и дотошный. Он оформлял всё так, что у защитников на суде не оставалось ни единого шанса развалить дело из-за неправомерно добытых улик. Вот только его дотошность дорого обходилась работавшим с ним операм. Он заставлял снова и снова переделывать и переписывать отчёты из-за разных мелочей или посылал перепроверять факты и заново опрашивать свидетелей. Я не жаловалась, в конце концов это моя работа. Но я знала, что к отчётам Сайко Пашков был более снисходителен и никогда не позволял себе едких замечаний в его адрес. В чём никогда себе не отказывал, когда рядом была я. Но со времён института я научила пропускать его колкости мимо ушей.
– Что за вызов? – попыталась поменять тему я.
– Кража. И хорошо, что кража. Любоваться на трупы нет никакого желания, – заключил Дорохов и тут же полюбопытствовал, – а Вы, значит, Дмитрий Сергеевич, с нашей Сашенькой в одном университете учились?
– Точно, учились. Пять лет в одной группе штаны протирали.
– И что же она все пять лет ни с кем не разговаривала? – продолжал расспросы Дорохов, точно я не сидела рядом с ним.
Пашков усмехнулся:
– Ну почему же, разговаривала, когда доклады делала.
– Да, молчаливая она у нас. Странная черта для женщины, – заключил Дорохов. Кажется, он говорил что-то ещё, но я его не слушала. Уткнувшись носом в шарф и закрыв глаза, я старательно делала вид, что задремала. Наверное, со стороны я и правда казалась холодной и молчаливой. Но я слишком хорошо знала, что поговорку молчанье – золото, не просто так придумали. Возможно, будь я немного общительнее, у меня были бы друзья. Возможно… Но я успела привыкнуть к своему одиночеству и окружавшей меня тишине. Я завернулась в них, как в тёплый непроницаемый кокон, который стал моей бронёй.
Машина выехала на бульвар Есенина и остановился возле старой девятиэтажки. Во дворе стояли покрытые снегом тополя и несколько чахлых кустиков. Магазинов на первом этаже дома не было, а значит и камер тоже. А вот через дорогу – детская площадка и новые высотки. Там можно поспрашивать. Второй подъезд. На двери домофон, но консьержки нет. Значит, зайти мог любой, кто догадался подобрать комбинацию из четырёх вытертых цифр. Не велика хитрость. Всё это я отмечала про себя, заранее готовя план работы.
Квартира, где случилась кража, легко отыскалась по столпившейся на площадке толпе зевак.
– Дайте пройти, полиция, – громко произнёс Пашков, протискиваясь вперёд и нажимая на кнопку звонка. Дверь открыл оказавшийся на месте преступления раньше участковый.
– Что тут у нас? – спросил Пашков, обмениваясь с участковым рукопожатием.
– Деньги пропали. Хозяйка всё валит на племянника. Он к ним из деревни на учёбу приехал, – коротко ввёл в курс дела участковый.
– Разберёмся, – Пашков переступил порог квартиры и чуть не упал, запутавшись в разбросанных по полу тряпках.
– Да, – присвистнул вошедший следом Дорохов, разглядывая царящий вокруг беспорядок, – неплохо грабители постарались, всё перевернули.
– Это не грабители. Хозяйка повыкидывала, пока деньги искала, – пояснил участковый.
– И что мне тут искать? – возмутился криминалист. – Даже если какие следы от грабителя и остались, хозяйка все их уничтожила.
– Ты всё-таки поищи, может чего и найдёшь, – с нажимом произнёс Пашков, – не мне тебя учить.
– Ладно, – буркнул Дорохов и отправился осматривать комнаты.
– Где потерпевшие?
– Я им сказал ждать на кухне, – ответил участковый.
Возможно, мне следовало заняться своей работой: обойти соседей и расспросить кто что видел, не заходил ли кто чужой в подъезде. Но в этот раз мне почему-то показалось важным остаться в квартире, и я прошла на кухню следом за Пашковым.
В кухонном проёме стоял невысокий, полноватый мужчина с жидкими усами под широким красным носом и круглой, как тонзура, лысиной на затылке. Мужчина нервно курил, не выпуская сигареты изо рта.
Пашков бесцеремонно отодвинул его в сторону и сел за стол напротив женщины с девочкой лет шести на коленях.
– Вы потерпевшая? – спросил Пашков у женщины, доставая чистые листы и ручку.
– А? Да, я. То есть мы, – она растеряно посмотрела на мужа.
– Хорошо, – кивнул Пашков. – давайте по порядку. Имя.
– Моё? – уточнила хозяйка квартиры, нервно поправляя ворот кофты.
– Да.
– Слепцова Елена Владимировна.
– Рассказывайте, Елена Владимировна, что у вас произошло, – попросил Дмитрий.
– А может лучше муж?
– Его мы опросим позже. Вы не волнуйтесь и рассказывайте всё по порядку.
– По порядку, значит. Ага, – женщина нервно сглотнула, снова поправила ворот и вдруг как заголосит, – А что тут рассказывать, когда это всё Ванька! Это всё он, оглоед прокляты, свалился на нашу с Виталей шею. Пои его, корми, ещё и воровать удумал, паразит! И всё! Всё украл, паразит, всё что нажили непосильным трудом!
Виталий бросил хмурый взгляд мне за спину и сердито, точно готовящийся к нападению бык, выпустил дым через нос. Я обернулась и увидела забившегося между вытяжкой и мойкой худого паренька, на скуле которого расползался бардовый синяк – яркое свидетельство того, какие разговоры велись в семье до приезда полиции.
– Да не брал я! – в отчаянье воскликнул Ванька высоким, звонким голосом. – Да и когда мне! Я же утром на учёбе, вечером на работе. Прихожу-ухожу, вы спите!
– Вот ночью и украл. Вон и Маша слышала, как ты ночью по дому рыскаешь. Ещё и хихикал, паразит! Спёр деньги и дружкам своим бандитам отдал.
Если до этого я не сильно прислушивалась к обычной в такой ситуации ругани, то после слов хозяйки мене точно под дых ударили. Перед глазами запрыгали чёрные точки и появилось ощущение, что стены квартиры покачнулись и удлинились. Я медленно выдохнула, и картина мира вновь стала прежней.
Дальше я слушать не стала. Выскользнув в прихожую, поманила за собой сидевшую на коленях мамы Машу. Девочка доверчиво подошла ко мне.
Я плохо представляю себе, как разговаривать с детьми, а потому просто попыталась выглядеть дружелюбной, насколько это возможно.
– Привет, – улыбнулась я, приседая на корточки, чтобы разговаривать с девочкой на равных. – Меня зовут Саша, а тебя?
– Маша.
– Приятно познакомиться, – я пожала маленькую ладошку. – Скажи, ты правда слышала, как ночью по дому кто-то ходит?
– Да, – кивнула Маша.
– Наверное, он громко топает?
Очередной утвердительный кивок.
– А может, он ещё и пыхтит, как ёжик? – вытянув губы в трубочку я попыталась изобразить, как пыхтит ёжик, чем сильно развеселила Машу.
– Ещё он хихикает, вот так, – и девочка изобразила писклявое «хи-хи-хи».
– А может он ещё и щекочет? – я принялась щекотать девочку, от чего та громко взвизгнула и рассмеялась.
– Капитан Ковалёва, вы нам мешаете, – строго произнёс Пашков.
– Простите, – я заговорщицки подмигнула Маше и, взяв её за руку, прошептала, – идём.
– Как дела? – поинтересовалась я у Дорохова, заглядывая в комнату, которая одновременно служила залом и спальней девочки.
– Сама-то как думаешь? Нет, фотки я, конечно, сделал, – в подтверждение своих слов он, держа на весу фотоаппарат и даже не заботясь, что именно попало в объектив, нажал на кнопку, делая снимок, – и даже отпечатки нашёл. Но после хозяйского шмона, они скорее всего их и окажутся.
– Это твоя комната? – обратилась я к девочке.
Та кивнула.
– Посиди пока на диване, – попросила я Машу и обратилась к Дорохову, – можно я здесь осмотрюсь.
– Да пожалуйста, – безразлично пожал плечами он.
Осторожно переступая через разбросанные вещи, я прошла на середину комнаты и задумчиво осмотрелась, решая, с чего бы начать. Так и не определившись, опустилась на корточки и принялась разбирать вещи. Брала одну за другой, встряхивала и откладывала в сторону.
¬– Что ты ищешь? – полюбопытствовал криминалист.
– Пока не знаю. Когда найду, скажу.
– Странная ты, Сашенька.
Я промолчала.
Вдруг, подняв то ли клетчатую юбку, то ли широкие брюки, я увидела лежавшую на полу зайку. Зайка была красивой: сшитая из нежно-бежевой ткани, с длинными мягкими ушками и с черными глазками-пуговицами. На зайке был цветастый сарафанчик, шляпка с полями и ярко-красный атласный бант на шее.
Отодвигая ленту банта, я заранее знала, что увижу. Шею игрушки несколько раз опоясывал длинный чёрный волос – ошейник-привязка на хозяина.
Прода от 04.01
– Какая красивая, – я старалась звучать как можно натуральнее, кажется, даже смогла улыбнуться или изобразить что-то похожее на улыбку, – твоя?
– Да, – подтвердила Маша.
– Тебе её мама купила?
– Нет, – Маша болтала в воздухе ногами, радуясь тому, что разговаривает со взрослым как большая.
– Тогда откуда? – я подсела к ней на диван.
– Не скажу, это секрет.
– А если я пообещаю никому не рассказывать?
Девочка сделала серьёзное лицо, обдумывая моё предложение, потом вынесла вердикт:
– Ну ладно.
Я склонилась к Маше, и она, закрывая рот ладошкой, зашептала мне на ухо:
– Мне её тётя Ира подарила. Только, тс, никому, – девочка приложила пальчик к губам.
– А кто такая тётя Ира? – так же шёпотом, поддерживая игру, спросила я.
– Наша соседка, – Маша ткнула пальчиком в потолок.
– Понятно. Какая красивая, – я поправила на зайке сарафанчик, хотя в действительности игрушка не вызывала у меня никакого умиления. Наоборот, казалось, что я держу в руках ядовитую змею, которая может укусить в любой момент. – Давай меняться.
– Меняться, – Маша недоверчиво смотрел на меня.
– Да. Ты мне – зайку, а я тебе любую куклу, какую ты хочешь.
Маша помотала головой.
– Ну пожалуйста, она мне очень понравилась, – попросила я, – а я тебе любую куклу. Пожалуйста.
Я сделала умилительно-просительную мордашку, по крайней мере мне хотелось думать, что со стороны оно так и выглядело.
– Любую-любую? – переспросила девочка.
– Любую, какую ты хочешь?
– Фею с крылышками.
– Хорошо, будет тебе фея с крылышками, – пообещала я, и мы пожали руки, скрепляя сделку.
– Когда? Завтра? – спросила Маша.
– Я уже обещала одному человеку, что приеду к нему в гости. После завтра с утра, – пообещала я и встала с дивана.
– Если Пашков спросит, я провожу следственно-розыскные мероприятия, – предупредила я Дорохова и покинула квартиру.
– Тётя Ира этажом выше живёт? – спросила я у продолжавших караулить на лестничной площадке любопытных старушек.
– Это Ирка что ли? – переспросила одна из них в пуховике и синей беретке, – живёт, а как же.
– В какой квартире?
– В тридцать четвёртой, – продолжала словоохотливая бабулька.
– Она сейчас дома, не знаете?
– Дома, куда эта бездельница денется. Конечно дома.
– Спасибо, – поблагодарила я. Перепрыгивая через две ступеньки, поднялась на два лестничных пролёта, нажала на звонок и прислушалась к тому, что происходит в квартире. За дверью было тихо, так что началось казаться, что старушки ошиблись, и дома никого нет. Но потом послышались шаги, и женский голос спросил: «Кто?»
– Полиция.
Щёлкнул замок, открылась дверь, и я увидела высокую немного полноватую женщину в розовом трикотажном костюме. Длинные чёрные волосы женщины стянуты на затылке в хвост.
– Ну? – требовательно спросила она, до этого внимательно изучив моё удостоверение.
– Ваших соседей снизу ограбили.
– А я тут при чём?
– Мы всех опрашиваем. Такова процедура. Я могу войти?
Несколько долгих секунд Ирина смотрела на меня, потом всё-таки посторонилась, пропуская меня в тёмную прихожую. От звука закрывшейся за спиной двери, по спине побежали мурашки. Почему-то мне показалось, что я оказалась в ловушке. Я резко обернулась. Прислонившись плечом к дверному косяку и сложив руки на груди, Ирина выжидающе смотрела на меня.
– Вас зовут Ирина? – спросила я.
– Ну, допустим.
– В каких Вы отношениях со Слепцовыми?
– В общем-то ни в каких. Так, иногда захожу по-соседски чайку попить, – Ирина говорила медленно с ленцой, и если и опасалась меня, то ничем себя не выдавала. Тогда я решила идти ва-банк.
– Ирина, где деньги? – мой голос звучал жёстко и требовательно, хотя нервы были напряжены как натянутая струна. Основанием моей версии служили игрушка и слова девочки.
– Какие деньги? – на лице собеседницы не дрогнул ни один мускул, её выдержке и спокойствию позавидовал бы и разведчик.
– Которые украли у ваших соседей.
– Очевидно у вора, – усмехнулась Ирина, и уголок её губ презрительно дрогнул.
– И вы тут ни при чём?
– Совсем работать не хочешь?! – угрожающе, чуть возвышая голос, спросила женщина и сделала шаг ко мне. – Решила на первого встречного всё повесить? Не выйдет! Я тех денег в глаза не видела. А будешь упорствовать, так я на тебя такую жалобу накатаю, не обрадуешься. Ясно?
