- Ты просто не дошла до того места, где можно окунуться. Там и вода чище, потому что никто муть со дна не поднимает, и дно плотнее, кое-где даже песочек есть…
Я недоверчиво посмотрела на него.
- Честно-честно, - засмеялся он и поцеловал меня в щеку. – Ладно, придется до глубины нести тебя на руках!
- Поймала на слове! – улыбнулась я, целуя его в ответ. – Теперь не отвертишься!
- И не собирался, - выдохнул он мне в губы, зарываясь пальцами в копну пшеничных волос. Я обвила руками его шею, растворяясь в поцелуе. Иногда мне казалось, что меня высшие силы наградили идеальным парнем. Высокий, статный, голубоглазый, со светлыми короткими волосами – мечта всех девчонок еще со времен университета. Но главное, его мягкий голос и проницательная улыбка, которая меня покорила два года назад и покоряла до сих пор.
- Ань, - он неохотно оторвался от меня. В голове все еще плыло от пьянящего поцелуя, и я непонимающе посмотрела в его почти прозрачные, как чистая вода, глаза.
- Костер, - хрипло пояснил он. – Надо следить.
Я молча кивнула и отодвинулась в сторону. Паша тяжело дышал, пытаясь скрыть возбуждение и переключив все свое внимание на огонь, ворошил его палкой.
Я забрала палку из его рук.
- Иди, - улыбнулась. – Охладись, я прослежу. Обещаю не устраивать пожар!
Он не стал спорить и, поцеловав меня в висок, тут же разделся и побежал к озеру.
Я осталась одна, подкидывала дрова, следила, чтоб огонь не перекинулся в сторону, бросала завистливые взгляды на веселящихся друзей, но желания к ним присоединиться не возникало.
- Девочка, можно я твоим огнем немного попользуюсь?
Я настолько задумалась, что даже не услышала, как ко мне подошла женщина. Лет сорока, просто, но опрятно одетая, а в руках маленькая кастрюлька.
- А? – рассеянно посмотрела я на нее. – Вы что-то хотели?
- Вы же пока ничего не жарите? – вежливо уточнила она. – Можно я воду для супа вскипячу? Это быстро.
Я кивнула раньше, чем удивилась ее появлению.
- Вот спасибо, - радостно поблагодарила она, устраивая алюминиевую посуду на огне.
Я невольно заглянула в кастрюльку и увидела там какие-то коренья, траву, листья, залитые обычной водой. С жалостью посмотрела на бездомную женщину.
- У меня хлеб есть. Возьмете? – достав из пакета целую буханку, предложила я. Почему-то, едва я протянула руку, стало очень неловко. Она ведь ничего не просила, вдруг оскорбится?
- Спасибо, - медленно, словно раздумывая, ответила она и к моему облегчению приняла хлеб. Помешивая что-то в кастрюльке, посмотрела на меня сквозь пламя. Я не решалась задавать вопросы, боялась обидеть неосторожным словом, поэтому молчала.
Вообще, гостья производила впечатление интеллигентной женщины – в движениях, в словах, в голосе. И тем страннее было видеть ее здесь.
- Я здесь живу, - сама начала она, поняв мое смущение. – Несколько лет уже. Даже домик соорудила, - она махнула рукой в сторону. – Мне нравится, свежий воздух, природа, озеро, лес, который кормит. Только иногда чай горячий хочется или вот суп сварить, а негде. Тогда и хожу по берегу, прошу добрых людей.
Я совсем смешалась, не зная, что ответить.
- Что, неужто отказывают?
Она улыбнулась.
- Нет. Мне нет. Я к плохим не подхожу. А ты хорошая, добрая, по лицу видно. Глаза ясные, красивые, только робкие, напуганные какие-то.
Я, словно в подтверждение ее слов, опустила взгляд в пол. Смущаюсь, когда меня хвалят, да еще и незнакомые, которые то ли действительно видят что-то во мне, то ли пытаются вызвать расположение ради какой-то непонятной цели. Слава Богу, что на этом комплименты закончились.
- Видела я, как ты из озера выскочила, - с прищуром сказала она строго. - Чем водичка не угодила?
- Хороша водичка, да только… - я с улыбкой хотела отшутиться, но наткнулась на требовательный взгляд каре-зеленых, затягивающих как болотный омут, глаз.
-…испугалась, - в итоге честно вырвалось у меня.
- Испугалась… - задумчиво повторила она. – Чего?
- Да всего! - правдиво ответила я, испытывая острое желание, чтобы хоть кто-нибудь меня понял и не стал насмехаться. И почему-то казалось, что она, именно она, поймет.
- Глубины боюсь, зацепиться ногой за водоросль и что меня утащит на дно, утонуть, судороги, мерзкой грязи, в которой могут быть какие-нибудь ползающие существа, - выпалила я на одном дыхании.
- Понятно, - спокойно ответила она. – Много ты боишься, девочка, слишком много…
Ну да, много, только это не настоящие фобии, как я думала раньше, когда начинала задыхаться от одного только вида блестящей глади воды. Всего лишь тревожное расстройство, которое с детства преследует меня неожиданными паническими атаками и заставляет видеть опасность во всех, даже самых обыденных вещах… Меня лечили десять лет от всего подряд, пока не разобрались, что это не сердце, не астма, не гормоны, не мозг, а всего лишь психика.
- Да не больше остальных, - с фальшивой улыбкой пожала я плечами, решив, что и так сказала слишком много – вон как сердце в груди забилось, растревожила его воспоминаниями о приступах.
- И чего же боятся остальные, как и ты? – любопытно наклонила гостья голову.
- Ну как же… Крыс, мышей, пауков, змей, - перечислять общее для всех оказалось не так уж и просто, и я постепенно стала называть вслух свои страхи. – Микробов, болезней, толпы людей, потерять прилюдно сознание, замкнутого пространства,одиночества, темноты, неведомого… Умереть…
На каждое слова женщина понимающе кивала, а потом задумалась.
- Ты знаешь, а ведь от этого есть лекарство…
Я мысленно усмехнулась – конечно есть, успокоительное, у меня в кармане ветровки лежит. Главное, чтобы под рукой всегда было.
Гостья заглянула в котелок, в котором уже начали развариваться какие-то листья, похожие на подорожник, и засобиралась.
- Спасибо тебе, девочка, - поклонилась она. – Как звать-то?
- Аней, - представилась я.
- Анечка, - повторила она. – Хорошее имя и девочка хорошая. И жизнь у тебя хорошая будет, полная, без страхов в голове. Настоящая. Я помогу.
И скрылась в лесу, оставив после себя какое-то странное ощущение то ли облегчения, то ли тревоги. Да и вообще вся она странная. И я странная. И разговор у нас получился такой же.
Весь день ребята купались, ныряли за черной грязью до самого дна, набирали ее ведрами, выносили на берег и мазались с головы до ног. Я от подобного экстрима отказалась, даже не пытаясь побороть в себе чувство брезгливости. Нику с Ритой тоже быстро наскучило это развлечение, и они нашли новое:кидаться комьями грязи друг в друга, как снежками. Омерзительными черными бесформенными снежками! В меня тоже пытались, но я с визгом спряталась за машину, а Пашка так рявкнул на остальных, что охоту на меня тут же свернули, и дальше я спокойно загорала на солнце. Но, если честно, кажется, за машину он испугался больше.
А вечером, когда все собрались у костра, достали гитару, пели звонкие песни, пили пиво и вино, я почувствовала, как подкатывает очередная паническая атака. Обычно она наступает внезапно, но я уже научилась замечать нарастающие симптомы, которые копятся, как снежный ком, а потом обрушиваются неуправляемой лавиной паники. Как становится тревожно на душе, как всматриваешься в глухую темноту леса и кажется, что она отвечает тебе взглядами. Как звуки гитары и смеха друзей становятся все глуше, как будто доносятся сквозь толщу воды. Как ты пытаешься по инерции улыбаться, уже не слыша или не улавливая смысла шуток. Как вдруг становится сухо во рту и кажется, что ты уже не сможешь даже сглотнуть, как будто потерял это умение навсегда, разучился. Хватаешь ртом воздух, дыхание сбивается, а кислорода как будто и не поступает. Ты пугаешься этого, знаешь, что это всего лишь атака, и все равно пугаешься, что тело вдруг перестанет тебе подчиняться и ты рухнешь замертво.
И вот уже сердце стучит где-то в висках, стучит все быстрее и быстрее, еще быстрее, набирая темп, и надо успеть, пока не потемнело в глазах, пока еще соображаешь, пока не так сильно трясутся руки…
- Па-аш… - я тихонько потянула его за рукав.
Он, смеясь, повернулся ко мне, наклонился ближе.
- Опять, - перехватывая воздух, прошептала я. – П-проводи до машины…
Я не хотела, чтоб кто-то знал, но перед ним не было ни единого шанса утаить свой секрет. Нет, не просто секрет, а болезнь, в существование которой он до конца так и не верил.
- Мы сейчас, - весело сообщил он друзьям, подхватывая меня подмышки и ставя на ноги.
- Ой, Анька, а чего ты такая белая-то? – всполошилась Рита.
- Все нормально, - отмахнулся Паша и правильно сделал. Бригады сочувствующих мне сейчас только не хватало. – Устала.
- Перепила, - учтиво шепнул ей Ник и подлил в пластиковый стаканчик еще вина.
Опираясь на локоть своего парня, я дошла до машины, хватая ртом воздух.
- Там, - странно, когда прошлась стало легче, а может от того, что Паша рядом, - на заднем сиденье, куртка…
Он открыл дверцу, включил в салоне свет и быстро передал мне нужную вещь…
Я судорожно проверила один карман, второй… Ощупала всю ветровку, чувствуя, что паника нарастает, встряхнула ее…
- Пааш, Паа-аш, - жалобно, чуть ли не рыдая. – Пусто! Пусто!
- Ты хорошо посмотрела? – ворчливо переспросил он, но полез обшаривать заднее сиденье и пол в машине.
- Не знаю, ищи лучше или вспоминай, куда положила, - он громко хлопнул дверцей и повернулся ко мне.
Я все еще искала в куртке, готовая разорвать ее на клочки дрожащими руками.
- Я умру! – нет, как меня заверяли все врачи – это вряд ли, но сейчас я верила только своим ощущениям. – Паш, что делать? Помоги!
Я вцепилась в его руки, заглядывая в глаза, задыхающаяся, с бешено колотящимся сердцем, которое, казалось вот-вот разорвется. Наверняка, ужасное зрелище, раз он, обреченно вздохнув и выругавшись под нос, отстранился и мягко усадил на траву.
- Ань, успокойся, это просто нервы, - он сел на корточки напротив меня и пытался успокоить, но я чувствовала его раздражение.
- Паш, я знаю, мне нужно успокоительное!
Я порывалась встать и продолжить поиски, но он удержал меня за запястья.
- Ты просто остро на все реагируешь, Ань, успокойся. Что,как наркоманка-то?Ни минуты без лекарства! – прикрикнул он вдруг. – Читал я про твои панические атаки, не умирают от них! Хватит уже! Сядь, подыши, успокойся!
Я была в шоке, он бесстыдно, зная, что мне и так сейчас плохо, доводил и бил по больному. Да, от атаки не умирают, но меня несколько раз увозили на скорой на грани гипертонического криза… Да, я прекрасно знала, что мне нужно успокоиться, перестать паниковать… Знала, да! Но тот, кто ни разу не испытал атаку на себе, никогда не поймет, что это сделать невозможно! Что организм уже не подчиняется мыслям, что им управляет подсознание, которое считает, что я в смертельной опасности и меня нужно срочно спасать, вбрасывает адреналин в кровь и все! Ощущение, что грузовик толкнули под гору и отключили тормоза! И водитель тоже прекрасно знает про то, что нужно нажать на тормоз, но увы…
- Я хочу домой! – закричала я. – Домой! В город! Мне плохо… Мне нужно лекарство…
- Никуда я не поеду, - отчеканил парень, глядя мне прямо в глаза.
Да, я знала, что он не сядет за руль, даже если слегка выпил…
- Тогда я пойду пешком! – выпалила я сгоряча.
- Возьми себя в руки, - строго приказал Паша. – Что, думаешь, я никогда не нервничаю? Думаешь, у меня все гладко всегда? Я же не трясусь в панике при малейшем стрессе, не прячусь от людей, запираясь на месяц в квартире, не звоню лучшему другу, чтобы сходить вместе до магазина…
Это было год назад, там я была действительно на грани, но после лечения все стало намного лучше… Или не настолько, как мне казалось?
- Ань, - смягчил голос, тепло сжал мои руки. – Ты хорошая, ты очень хорошая… И здоровая! Физически… Но у меня ощущение, что я встречаюсь с инвалидом… Или старухой… Ты даже, когда я в ресторан тебя приглашаю, так кривишься, что я уже перестал это делать…
… Ресторан. Куча незнакомых людей, романтичная обстановка, приглушенный звук, а у меня кусок застревает в горле, и я постоянно неуютно оглядываюсь. Почему? Мне тревожно в новом месте, сердце снова учащает темп, дыхание сбивается, а я улыбаюсь, не подаю вида, раз могу перетерпеть неудобство… Чтобы сделать ему приятно, чтобы он думал, что мне понравилось…
Слезы катились по лицу, сердце сдавило обидой. И это говорит самый близкий мой человек, тот единственный, что знал о моей проблеме… И именно сейчас…
- Дай хотя бы корвалол, он в аптечке, - шепчу я и по его взгляду понимаю, что это конец наших отношений.
- Ты даже не слушаешь меня! – рассердился он, вскакивая на ноги. – Знаешь, я тоже не железный! Я не хочу встречаться с психопаткой! С ипохондриком, которой свои вымышленные болячки важнее отношений! Ты меня хоть любила? Или так, чтоб не страшно было одной спать?
Мне даже нечего было сказать ему в ответ. У меня был шок.
Он со злостью выхватил с заднего сидения мой зеленый пакетик из аптеки изашвырнул его куда-то в темноту. Раздался негромкий плюх.
Одновременно с моим всхлипом. Я рыдала, закрыв лицо руками, и становилось легче, наверное, адреналин нашел выход в слезах. Легче, но так пусто…
- Там недалеко, - услышала я несколько виноватый голос Павла, но интонация почти сразу поменялась на холодное равнодушие. – Захочешь – найдешь. А захочешь – найдешь меня, когда успокоишься. Сама.
Так плохо мне еще никогда не было. Сколько я проревела, уткнувшись носом в колени, после того, как утих звук удаляющихся шагов Павла, я не осознавала. Он же просто примкнул к веселящейся компании, оставив меня возле машины, в темноте, во время приступа, вдобавок доведя до истерики. Это было предательство, самое настоящее предательство, о каком доверии теперь может идти речь?!
Голова раскалывалась от долгого плача, сердце ныло, тело все еще потрясывало, но я нашла в себе силы встать.
Вернуться к нему? Сесть у костра, улыбнуться друзьям, словно ничего не произошло? Ага, размечтался… Лечь спать в подготовленную заранее палатку или просто свернуться калачиком в машине? Да, лягу в машине, решила я.
Но для начала, я верну лекарство. Накапаю себе от душикорвалола, до утра его действия должно хватить, а потом… Не знаю, не хочу видеть Пашу, но придется – домой добираться как-то надо, не пешком же идти в самом деле.
Решил меня проучить? Для меня его действия – равносильны убийству. Он видел, как мне плохо, и все равно вышвырнул пакет с таблетками, начитавшись чуши, или возомнил себя великим психологом, решив одним движением вылечить все мои болезни. Хотя, в мои болезни он как раз-таки не верил…Разве невроз – это болезнь? А фобии?
Нет, а я всего лишь ипохондрик…
Посветила себе под ноги экраном старенького мобильника. Шаг, еще шаг… Слабый луч выхватил из темноты выброшенный пакетик. Ноги ступили в воду, чмокнула под подошвой кроссовок грязь. Я выругалась себе под нос, но вода была теплой, утонуть мне не грозило - чтобы вода достигла мне хотя бы до пояса, пришлось пройти не меньше двадцати метров. В обуви брести в этом гадком озере было не так мерзко, и я быстро прошла три шага и наклонилась за утопленным наполовину пакетом.
- Уф, - торжественно выдохнула я, выпрямившись.
Уффффф!!!!! – отозвалось озеро вокруг меня, вспучившись кольцом волн вдвое выше моего роста и усыпав брызгами. Дно ушло из-под ног, и я с диким криком провалилась в темноту.
Я недоверчиво посмотрела на него.
- Честно-честно, - засмеялся он и поцеловал меня в щеку. – Ладно, придется до глубины нести тебя на руках!
- Поймала на слове! – улыбнулась я, целуя его в ответ. – Теперь не отвертишься!
- И не собирался, - выдохнул он мне в губы, зарываясь пальцами в копну пшеничных волос. Я обвила руками его шею, растворяясь в поцелуе. Иногда мне казалось, что меня высшие силы наградили идеальным парнем. Высокий, статный, голубоглазый, со светлыми короткими волосами – мечта всех девчонок еще со времен университета. Но главное, его мягкий голос и проницательная улыбка, которая меня покорила два года назад и покоряла до сих пор.
- Ань, - он неохотно оторвался от меня. В голове все еще плыло от пьянящего поцелуя, и я непонимающе посмотрела в его почти прозрачные, как чистая вода, глаза.
- Костер, - хрипло пояснил он. – Надо следить.
Я молча кивнула и отодвинулась в сторону. Паша тяжело дышал, пытаясь скрыть возбуждение и переключив все свое внимание на огонь, ворошил его палкой.
Я забрала палку из его рук.
- Иди, - улыбнулась. – Охладись, я прослежу. Обещаю не устраивать пожар!
Он не стал спорить и, поцеловав меня в висок, тут же разделся и побежал к озеру.
Я осталась одна, подкидывала дрова, следила, чтоб огонь не перекинулся в сторону, бросала завистливые взгляды на веселящихся друзей, но желания к ним присоединиться не возникало.
- Девочка, можно я твоим огнем немного попользуюсь?
Я настолько задумалась, что даже не услышала, как ко мне подошла женщина. Лет сорока, просто, но опрятно одетая, а в руках маленькая кастрюлька.
- А? – рассеянно посмотрела я на нее. – Вы что-то хотели?
- Вы же пока ничего не жарите? – вежливо уточнила она. – Можно я воду для супа вскипячу? Это быстро.
Я кивнула раньше, чем удивилась ее появлению.
- Вот спасибо, - радостно поблагодарила она, устраивая алюминиевую посуду на огне.
Я невольно заглянула в кастрюльку и увидела там какие-то коренья, траву, листья, залитые обычной водой. С жалостью посмотрела на бездомную женщину.
- У меня хлеб есть. Возьмете? – достав из пакета целую буханку, предложила я. Почему-то, едва я протянула руку, стало очень неловко. Она ведь ничего не просила, вдруг оскорбится?
- Спасибо, - медленно, словно раздумывая, ответила она и к моему облегчению приняла хлеб. Помешивая что-то в кастрюльке, посмотрела на меня сквозь пламя. Я не решалась задавать вопросы, боялась обидеть неосторожным словом, поэтому молчала.
Вообще, гостья производила впечатление интеллигентной женщины – в движениях, в словах, в голосе. И тем страннее было видеть ее здесь.
- Я здесь живу, - сама начала она, поняв мое смущение. – Несколько лет уже. Даже домик соорудила, - она махнула рукой в сторону. – Мне нравится, свежий воздух, природа, озеро, лес, который кормит. Только иногда чай горячий хочется или вот суп сварить, а негде. Тогда и хожу по берегу, прошу добрых людей.
Я совсем смешалась, не зная, что ответить.
- Что, неужто отказывают?
Она улыбнулась.
- Нет. Мне нет. Я к плохим не подхожу. А ты хорошая, добрая, по лицу видно. Глаза ясные, красивые, только робкие, напуганные какие-то.
Я, словно в подтверждение ее слов, опустила взгляд в пол. Смущаюсь, когда меня хвалят, да еще и незнакомые, которые то ли действительно видят что-то во мне, то ли пытаются вызвать расположение ради какой-то непонятной цели. Слава Богу, что на этом комплименты закончились.
- Видела я, как ты из озера выскочила, - с прищуром сказала она строго. - Чем водичка не угодила?
- Хороша водичка, да только… - я с улыбкой хотела отшутиться, но наткнулась на требовательный взгляд каре-зеленых, затягивающих как болотный омут, глаз.
-…испугалась, - в итоге честно вырвалось у меня.
- Испугалась… - задумчиво повторила она. – Чего?
- Да всего! - правдиво ответила я, испытывая острое желание, чтобы хоть кто-нибудь меня понял и не стал насмехаться. И почему-то казалось, что она, именно она, поймет.
- Глубины боюсь, зацепиться ногой за водоросль и что меня утащит на дно, утонуть, судороги, мерзкой грязи, в которой могут быть какие-нибудь ползающие существа, - выпалила я на одном дыхании.
- Понятно, - спокойно ответила она. – Много ты боишься, девочка, слишком много…
Ну да, много, только это не настоящие фобии, как я думала раньше, когда начинала задыхаться от одного только вида блестящей глади воды. Всего лишь тревожное расстройство, которое с детства преследует меня неожиданными паническими атаками и заставляет видеть опасность во всех, даже самых обыденных вещах… Меня лечили десять лет от всего подряд, пока не разобрались, что это не сердце, не астма, не гормоны, не мозг, а всего лишь психика.
- Да не больше остальных, - с фальшивой улыбкой пожала я плечами, решив, что и так сказала слишком много – вон как сердце в груди забилось, растревожила его воспоминаниями о приступах.
- И чего же боятся остальные, как и ты? – любопытно наклонила гостья голову.
- Ну как же… Крыс, мышей, пауков, змей, - перечислять общее для всех оказалось не так уж и просто, и я постепенно стала называть вслух свои страхи. – Микробов, болезней, толпы людей, потерять прилюдно сознание, замкнутого пространства,одиночества, темноты, неведомого… Умереть…
На каждое слова женщина понимающе кивала, а потом задумалась.
- Ты знаешь, а ведь от этого есть лекарство…
Я мысленно усмехнулась – конечно есть, успокоительное, у меня в кармане ветровки лежит. Главное, чтобы под рукой всегда было.
Гостья заглянула в котелок, в котором уже начали развариваться какие-то листья, похожие на подорожник, и засобиралась.
- Спасибо тебе, девочка, - поклонилась она. – Как звать-то?
- Аней, - представилась я.
- Анечка, - повторила она. – Хорошее имя и девочка хорошая. И жизнь у тебя хорошая будет, полная, без страхов в голове. Настоящая. Я помогу.
И скрылась в лесу, оставив после себя какое-то странное ощущение то ли облегчения, то ли тревоги. Да и вообще вся она странная. И я странная. И разговор у нас получился такой же.
Глава 4.Вселенская несправедливость
Весь день ребята купались, ныряли за черной грязью до самого дна, набирали ее ведрами, выносили на берег и мазались с головы до ног. Я от подобного экстрима отказалась, даже не пытаясь побороть в себе чувство брезгливости. Нику с Ритой тоже быстро наскучило это развлечение, и они нашли новое:кидаться комьями грязи друг в друга, как снежками. Омерзительными черными бесформенными снежками! В меня тоже пытались, но я с визгом спряталась за машину, а Пашка так рявкнул на остальных, что охоту на меня тут же свернули, и дальше я спокойно загорала на солнце. Но, если честно, кажется, за машину он испугался больше.
А вечером, когда все собрались у костра, достали гитару, пели звонкие песни, пили пиво и вино, я почувствовала, как подкатывает очередная паническая атака. Обычно она наступает внезапно, но я уже научилась замечать нарастающие симптомы, которые копятся, как снежный ком, а потом обрушиваются неуправляемой лавиной паники. Как становится тревожно на душе, как всматриваешься в глухую темноту леса и кажется, что она отвечает тебе взглядами. Как звуки гитары и смеха друзей становятся все глуше, как будто доносятся сквозь толщу воды. Как ты пытаешься по инерции улыбаться, уже не слыша или не улавливая смысла шуток. Как вдруг становится сухо во рту и кажется, что ты уже не сможешь даже сглотнуть, как будто потерял это умение навсегда, разучился. Хватаешь ртом воздух, дыхание сбивается, а кислорода как будто и не поступает. Ты пугаешься этого, знаешь, что это всего лишь атака, и все равно пугаешься, что тело вдруг перестанет тебе подчиняться и ты рухнешь замертво.
И вот уже сердце стучит где-то в висках, стучит все быстрее и быстрее, еще быстрее, набирая темп, и надо успеть, пока не потемнело в глазах, пока еще соображаешь, пока не так сильно трясутся руки…
- Па-аш… - я тихонько потянула его за рукав.
Он, смеясь, повернулся ко мне, наклонился ближе.
- Опять, - перехватывая воздух, прошептала я. – П-проводи до машины…
Я не хотела, чтоб кто-то знал, но перед ним не было ни единого шанса утаить свой секрет. Нет, не просто секрет, а болезнь, в существование которой он до конца так и не верил.
- Мы сейчас, - весело сообщил он друзьям, подхватывая меня подмышки и ставя на ноги.
- Ой, Анька, а чего ты такая белая-то? – всполошилась Рита.
- Все нормально, - отмахнулся Паша и правильно сделал. Бригады сочувствующих мне сейчас только не хватало. – Устала.
- Перепила, - учтиво шепнул ей Ник и подлил в пластиковый стаканчик еще вина.
Опираясь на локоть своего парня, я дошла до машины, хватая ртом воздух.
- Там, - странно, когда прошлась стало легче, а может от того, что Паша рядом, - на заднем сиденье, куртка…
Он открыл дверцу, включил в салоне свет и быстро передал мне нужную вещь…
Я судорожно проверила один карман, второй… Ощупала всю ветровку, чувствуя, что паника нарастает, встряхнула ее…
- Пааш, Паа-аш, - жалобно, чуть ли не рыдая. – Пусто! Пусто!
- Ты хорошо посмотрела? – ворчливо переспросил он, но полез обшаривать заднее сиденье и пол в машине.
- Не знаю, ищи лучше или вспоминай, куда положила, - он громко хлопнул дверцей и повернулся ко мне.
Я все еще искала в куртке, готовая разорвать ее на клочки дрожащими руками.
- Я умру! – нет, как меня заверяли все врачи – это вряд ли, но сейчас я верила только своим ощущениям. – Паш, что делать? Помоги!
Я вцепилась в его руки, заглядывая в глаза, задыхающаяся, с бешено колотящимся сердцем, которое, казалось вот-вот разорвется. Наверняка, ужасное зрелище, раз он, обреченно вздохнув и выругавшись под нос, отстранился и мягко усадил на траву.
- Ань, успокойся, это просто нервы, - он сел на корточки напротив меня и пытался успокоить, но я чувствовала его раздражение.
- Паш, я знаю, мне нужно успокоительное!
Я порывалась встать и продолжить поиски, но он удержал меня за запястья.
- Ты просто остро на все реагируешь, Ань, успокойся. Что,как наркоманка-то?Ни минуты без лекарства! – прикрикнул он вдруг. – Читал я про твои панические атаки, не умирают от них! Хватит уже! Сядь, подыши, успокойся!
Я была в шоке, он бесстыдно, зная, что мне и так сейчас плохо, доводил и бил по больному. Да, от атаки не умирают, но меня несколько раз увозили на скорой на грани гипертонического криза… Да, я прекрасно знала, что мне нужно успокоиться, перестать паниковать… Знала, да! Но тот, кто ни разу не испытал атаку на себе, никогда не поймет, что это сделать невозможно! Что организм уже не подчиняется мыслям, что им управляет подсознание, которое считает, что я в смертельной опасности и меня нужно срочно спасать, вбрасывает адреналин в кровь и все! Ощущение, что грузовик толкнули под гору и отключили тормоза! И водитель тоже прекрасно знает про то, что нужно нажать на тормоз, но увы…
- Я хочу домой! – закричала я. – Домой! В город! Мне плохо… Мне нужно лекарство…
- Никуда я не поеду, - отчеканил парень, глядя мне прямо в глаза.
Да, я знала, что он не сядет за руль, даже если слегка выпил…
- Тогда я пойду пешком! – выпалила я сгоряча.
- Возьми себя в руки, - строго приказал Паша. – Что, думаешь, я никогда не нервничаю? Думаешь, у меня все гладко всегда? Я же не трясусь в панике при малейшем стрессе, не прячусь от людей, запираясь на месяц в квартире, не звоню лучшему другу, чтобы сходить вместе до магазина…
Это было год назад, там я была действительно на грани, но после лечения все стало намного лучше… Или не настолько, как мне казалось?
- Ань, - смягчил голос, тепло сжал мои руки. – Ты хорошая, ты очень хорошая… И здоровая! Физически… Но у меня ощущение, что я встречаюсь с инвалидом… Или старухой… Ты даже, когда я в ресторан тебя приглашаю, так кривишься, что я уже перестал это делать…
… Ресторан. Куча незнакомых людей, романтичная обстановка, приглушенный звук, а у меня кусок застревает в горле, и я постоянно неуютно оглядываюсь. Почему? Мне тревожно в новом месте, сердце снова учащает темп, дыхание сбивается, а я улыбаюсь, не подаю вида, раз могу перетерпеть неудобство… Чтобы сделать ему приятно, чтобы он думал, что мне понравилось…
Слезы катились по лицу, сердце сдавило обидой. И это говорит самый близкий мой человек, тот единственный, что знал о моей проблеме… И именно сейчас…
- Дай хотя бы корвалол, он в аптечке, - шепчу я и по его взгляду понимаю, что это конец наших отношений.
- Ты даже не слушаешь меня! – рассердился он, вскакивая на ноги. – Знаешь, я тоже не железный! Я не хочу встречаться с психопаткой! С ипохондриком, которой свои вымышленные болячки важнее отношений! Ты меня хоть любила? Или так, чтоб не страшно было одной спать?
Мне даже нечего было сказать ему в ответ. У меня был шок.
Он со злостью выхватил с заднего сидения мой зеленый пакетик из аптеки изашвырнул его куда-то в темноту. Раздался негромкий плюх.
Одновременно с моим всхлипом. Я рыдала, закрыв лицо руками, и становилось легче, наверное, адреналин нашел выход в слезах. Легче, но так пусто…
- Там недалеко, - услышала я несколько виноватый голос Павла, но интонация почти сразу поменялась на холодное равнодушие. – Захочешь – найдешь. А захочешь – найдешь меня, когда успокоишься. Сама.
Так плохо мне еще никогда не было. Сколько я проревела, уткнувшись носом в колени, после того, как утих звук удаляющихся шагов Павла, я не осознавала. Он же просто примкнул к веселящейся компании, оставив меня возле машины, в темноте, во время приступа, вдобавок доведя до истерики. Это было предательство, самое настоящее предательство, о каком доверии теперь может идти речь?!
Голова раскалывалась от долгого плача, сердце ныло, тело все еще потрясывало, но я нашла в себе силы встать.
Вернуться к нему? Сесть у костра, улыбнуться друзьям, словно ничего не произошло? Ага, размечтался… Лечь спать в подготовленную заранее палатку или просто свернуться калачиком в машине? Да, лягу в машине, решила я.
Но для начала, я верну лекарство. Накапаю себе от душикорвалола, до утра его действия должно хватить, а потом… Не знаю, не хочу видеть Пашу, но придется – домой добираться как-то надо, не пешком же идти в самом деле.
Решил меня проучить? Для меня его действия – равносильны убийству. Он видел, как мне плохо, и все равно вышвырнул пакет с таблетками, начитавшись чуши, или возомнил себя великим психологом, решив одним движением вылечить все мои болезни. Хотя, в мои болезни он как раз-таки не верил…Разве невроз – это болезнь? А фобии?
Нет, а я всего лишь ипохондрик…
Посветила себе под ноги экраном старенького мобильника. Шаг, еще шаг… Слабый луч выхватил из темноты выброшенный пакетик. Ноги ступили в воду, чмокнула под подошвой кроссовок грязь. Я выругалась себе под нос, но вода была теплой, утонуть мне не грозило - чтобы вода достигла мне хотя бы до пояса, пришлось пройти не меньше двадцати метров. В обуви брести в этом гадком озере было не так мерзко, и я быстро прошла три шага и наклонилась за утопленным наполовину пакетом.
- Уф, - торжественно выдохнула я, выпрямившись.
Уффффф!!!!! – отозвалось озеро вокруг меня, вспучившись кольцом волн вдвое выше моего роста и усыпав брызгами. Дно ушло из-под ног, и я с диким криком провалилась в темноту.
