Люсенькины глаза наполнились слезами, розовые губы задрожали и Костя вмешался:
- Татка, не юродствуй! Нет у тебя никаких бриллиантов. Я понимаю, что ты злишься. Но, повторяю, Люсенька беременна! Я не хотел, чтобы так получилось, мы долго терпели, но соседка по комнате стала вести себя неадекватно. Люсеньке нужны нормальные жилищные условия, она слабенькая. В общежитие на кухне бегают тараканы, горячей воды нет. Я не могу позволить, чтобы будущая мать моего ребенка жила в таком аду. А ты здоровая и не беременная, поживи некоторое время где-нибудь. У Янки, например, или в Гвардейск вернись, к дяде Степе. Продадим квартиру, я верну твою долю, а пока Люсенька будет жить здесь.
Я задохнулась от возмущения, получается, что я корова здоровая и пинка мне под зад!
- А почему бы тебе не снять квартиру для вас с Люсенькой?
Костя смотрел на стену, на которой раньше висела картина “Портрет молодого человека”.
- Я сейчас на мели, не смогу платить за съем. И, согласись, что это несправедливо, мы с Люсенькой будем ютиться в однушке, а ты одна жить в хоромах.
У меня язык отнялся от его наглости, а Костя продолжил:
- Зачем ты порвала картину? Этот портрет Симка подарила, она скоро станет известной художницей и картину можно было бы выгодно продать.
Я отмерла:
- Ничего, Симка еще одну намалюет!
- А футболку зачем испортила? Назло что-ли? Такая ценная памятная майка, а ты ее извела. Не узнаю, тебя, Татка!
Мое терпение лопнуло:
- Теперь тебя Люсенька будет обстирывать! Надеюсь, она умеет стиралку включать!
Побежала в спальню, кое-как напихала вещи в чемодан, забрала свои документы и уехала.
Снова напросилась к своей верной Янке. Злые слезы жгли глаза, я не могла поверить что это случилось со мной. Казалось, что я смотрю какой-то плохой фильм, в котором играю главную роль.
Костя - мой любимый, мой дорогой муж, буквально выставил меня из дома! Как мне теперь жить с осознанием, что я теперь для него посторонняя женщина? В нашем доме, который я считала своей крепостью поселилась Люсенька. Она носит мои вещи, сидит в моем кресле, будет спать в моей постели. А самое главное, она ждет его ребенка!
Они стерли мою жизнь резинкой, меня нет, я - пустое место!
- С ума сошла? - сердито сказала Янка. - Ты самый лучший человек из всех, кого я знаю! Живи у меня сколько понадобится. Нельзя тебе в таком состоянии квартиру искать. И, поверь мне, все будет хорошо!
КОНСТАНТИН
Уже и курс массажа двигался к концу. Как это было приятно: Таткины ручки на моем зажатом от травмы теле. Сначала нежные и заботливые, они умело разминали каждую мышцу, но постепенно ее ладони твердели, она растирала спину до красна, казалось искры посыпятся из-под пальцев.
Мне стало намного лучше, массаж ускорил восстановление, и честно говоря, больше ничего не держало меня в этой дыре. Можно оседлать байк и рвануть отсюда в более веселое место.
Но я не мог уехать проигравшим, не мог допустить, чтобы какая-то провинциальная девчонка пренебрегла Константином Стрельцовым - чемпионом и властелином мотокис.
Оставался последний шанс добиться несговорчивой красотки.
Я придумал отмазку:
- Наташа, моему байку нужен ремонт, посоветуй в какую ремонтную мастерскую поставить железного коня?
Она думала недолго:
- К Самоделкину поставь!
- К кому-кому?
- Виктор Алексеевич Самоделин - самый лучший мастер в городе! - Пояснила Татка. - Его мастерская недалеко от твоего мотеля.
В этой провинции все друг друга знают! Один лучший парикмахер на весь город, один стоматолог, один ремонтник…Почти деревня. Душновато здесь.
- Ладно, Самоделкин так Самоделкин, поставлю к нему. Слушай, Татка, а не покажешь мне город? А то я уже месяц здесь живу, а кроме больнички и сельпо ничего не видел.
- Я занята! - строго заявила Татка. - У меня несколько больных и волонтерство в нашей детской больнице. И заниматься мне надо, на заочном отделении учусь, на юридическом факультете.
Мое терпение заканчилось. Девчонка неподдающаяся! Мне попался редкий экземпляр, на которого не действует харизма Константина Стрельцова. Занесу несговорчивую девчонку в список неудач, уеду и забуду про нее.
- Я могу выделить для тебя два часа с четырех до шести вечера, - вдруг сказала Татка.
- Класс! - Обрадовался я.
Татка обожала свой город и могла рассказать о нем не хуже экскурсовода. Она показала мне разрушенную во время войны кирху, руины тевтонского замка, старинные пруды. На мое ворчание, что грустно смотреть на останки некогда красивых зданий - обижалась.
- Ну какой же это замок? - Зудел я. - Скелет замка, останки! Сорняки, грязища! Смотри, вон крыса побежала!
- Какая крыса, не выдумывай. Крысам здесь есть нечего.
Вот так мы потихоньку грызлись, но мастер Самоделкин сообщил, что байк в порядке, можно забирать.
И я собрался уезжать. Забрал байк, сложил в рюкзак шмотки, но решил все же попрощаться с Таткой. Подкатил к ее квартире и посигналил. В окнах тут же повисли соседи, и Татке ничего не оставалось делать как выбежать мне навстречу. Протянул ей запасной шлем:
- Садись, прокачу!
Она просияла и уселась сзади, как будто бы давно ждала возможности покататься на дорогой машинке.
Остановил девчонку, нацепил на нее свою куртку и засунул ее длинные волосы под шлем.
- Э-э-э, подожди! Объясню технику безопасности! - Татка навострила ушки. - Сядь как можно ближе, прижми свои коленки к моим бедрам, и обхвати меня руками. - Татка густо покраснела. - Не красней! Ты - двойка и должна вести себя правильно! Не свешивайся с байка во время езды! И самое главное: не сиди столбом, а повторяй мои движения. Прикинься рюкзаком! Все запомнила?
- Все запомнила! Поехали!
Мотор взревел и мы помчались быстрее ветра. Татка вела себя почти идеально. Самое главное, она не боялась, не сидела как курица на насесте, лишь охала при входе в поворот. Иногда она немного отодвигалась, но я не ленился напоминать: “Сядь ближе, прижмись теснее!”
Дорога летела вперед, а деревья назад, и я почувствовал, что Татка устала. Увидел впереди небольшое озеро и свернул с трассы.
Остановил байк и скомандовал:
- Слезай!
Она осторожно спустилась, выпрямилась и сняла шлем. Длинные спутанные волосы разметал ветер, красивое лицо светилось от счастья. Ледяная строгость и отстраненность исчезли без следа. Девушка смотрела на меня с восторгом, голубые глаза сияли, розовые, чуть обветренные, губы улыбались.
- Это было так прекрасно! Дорога, ветер и ревущий железный конь!
Я едва успел подумать: “Целый месяц изгалялся, а надо было всего лишь покатать девчонку на ямахе!”, как она бросилась ко мне на шею и поцеловала.
Мы стояли на берегу озера и целовались, как малолетки. Держать тоненькую, гибкую Татку в объятиях было так приятно. Такая нежная, гладкая кожа, восхитительный запах, высокая грудь расплющилась о мою грудную клетку. Сжал ее так, что ребра затрещали. Девушка легонько охнула.
Прохрипел:
- Прости!
А она прижалась еще крепче и я услышал, как бешено колотится ее сердце.Просунул руки под свою куртку и положил ладони на ее тонкую талию. Татка полыхала, как печка и ее жар переметнулся на меня и зажег мою кровь.
Стал оглядываться в поисках места, где можно прилечь, но холодная октябрьская погода не располагала валяться на мокрой траве.
- Едем в мотель?
Татка помотала головой:
- Нет, едем ко мне!
Смелое решение для провинциальной девушки! Все соседи будут в курсе, что Татка притащила домой залетного байкера.
На обратном пути Татка уже не ойкала, сидела тихо, как мышка, лишь по тому, как дрожали ее горячие руки, я понимал, что ей страшно.
Интересно, чего она больше боялась: стремительной езды или того, что между нами произойдет?
Одежда полетела на пол еще в коридоре. Мы стремились по-быстрому освободиться от ненужных преград. Девушка выгибалась, подставляла шею для горячих, сметающих все преграды поцелуев.
Поднял ее на руки и прошептал:
- Где у тебя кровать,Татка?
Она простонала в ответ:
- Дверь в спальню позади тебя!
Поднял ее на руки, открыл дверь, содрал шелковое покрывало и бросил девушку на белую простыню. Два тела сплелись в жарких, таких долгожданных объятиях.
Я оказался прав. Под коркой льда горел пожар, девчонка выпотрошила меня полностью, и я уснул пустой и бездыханный и проспал до полудня следующего дня.
И никуда не поехал. Задержался в этой дыре, расплавился в горячих Таткиных руках.
Позже я спросил у нее:
- Признайся, я ведь понравился тебе?
- Конечно, понравился! - ответила она, рисуя огненные круги на моей груди. - Разве ты можешь не понравиться?
- А чего выделывалась тогда? Я ведь чуть не уехал!
Татка удивилась:
- Я ведь говорила: “Ты мне не подходишь!”
- А сейчас подошел, что ли? Что поменялось?
- Когда мы с тобой мчались вперед, я поняла почему ты - перекати-поле. Свобода - вот что влечет тебя! Ты не можешь долго жить в одном месте, потому что тебя зовет дорога и свобода!
Я удивился насколько хорошо эта молоденькая девушка поняла мое нутро, но пробурчал:
- Почему-то мне осесть захотелось. Жениться на тебе что ли? Татка пойдешь за меня?
Она счастливо рассмеялась:
- Пойду! Мы поедем в ЗАГС на твоем байке!
НАТАЛЬЯ
Я мирно жила у Янки, помогала ей справляться с тяжелым токсикозом, постоянно мучившим бедную подругу.
Сердце мое не болело, оно окаменело. Я бы смогла понять измену, даже беременную любовницу пережила бы, но то, что Костя буквально выставил меня из дома, не простила. Он стал для меня чужим. Тот мужчина, которого я так любила, красавец и чемпион, исчез. Остался нашкодивший парень, попавший в ужасную ситуацию, в которой ему пришлось делать выбор из двух женщин. И достойно поступить он не смог. Поспешил защитить свою беременную Люсеньку за мой счет.
Недавно мы встречались с ним в кафе, обсуждали дальнейшие действия с разводом и с квартирой. И все это он сгрузил на меня! Сама подавай на развод, сама ищи покупателя. А он не может. Ненавидит государственные учреждения и еще больше ненавидит риэлторов и покупателей.
- Татка, знаю, что я подлец! - Самобичевался Костя. - Но, когда узнал, что Люсенька беременна, у меня крышу снесло! Ты ведь знаешь, как я хотел ребенка!
Мне стало очень горько, острая боль воткнулась в сердце иголкой, но я все же не удержалась от вопроса:
- То есть ты женился на мне только для того, чтобы я родила и продлила твой род? А как человек, и как женщина, я тебе не нужна?
Он ответил сразу:
- Ты очень хороший человек, Татка! И красивая женщина! Но вот грохнусь я на трассе и все! Был Константин Стрельцов и нет его! И ничего от него не осталось, только памятник на могиле!
Я знала тысячу возражений на такое заявление, ну хотя бы то, что дети бывают разные и многие вовсе не стремятся нести в мир память о родителях. Но не стала возражать. Любой мужчина имеет право хотеть ребенка и Костя не виноват в том, что я не могу родить.
- Почему ты не сказал мне раньше? Зачем надо было так унижать меня разборками с Люсенькой?
Костя пожал плечами:
- Я не знал, что Люсенька беременна. Переспал с девчонкой…
Перебила:
- И со многими девчонками ты переспал, не предохраняясь? Может быть у тебя уже куча ребятишек бегает по Земле, а ты о них не знаешь?
- Кроме Люсеньки, ни с кем не спал, - неубедительно ответил Костя. - Случайно это произошло. А потом Люсенька пропала и вернулась уже с большим животом. Объявила, что беременна от меня. И у меня крышу снесло! Я не знал, что она придет к тебе! Прости, Татка!
- Ты точно уверен, что ребенок, которого носит Люсенька - твой?
Костя пожал плечами:
- А зачем ей врать? Я предупредил, что сделаю генетический тест после родов. Люсенька - бесхитростное существо, она дитя природы, молодая и глупенькая.
- Однако это дитя природы спокойно заявилось в чужой дом! На это ума ей хватило!
- Я же сказал, что она глупенькая! Люсенька считает, что ее, как беременную, все должны холить и оберегать. Татка, клянусь тебе, Люсенька ни в чем не виновата! Злись на меня! Я во всем виноват и прощения мне нет! - Он немного помолчал и буднично добавил. - Займись разводом сама, пожалуйста. Терпеть не могу все эти государственные конторы! И покупателя на квартиру найди! У меня нервов не хватит с риэлторами общаться! И я уезжаю скоро, буду в мотокроссе престижном участвовать, деньги нужны на ребенка.
Вот так я и стала заниматься разводом и поиском покупателя.
Но через три дня после встречи в кафе позвонил дядя Степа из Гвардейска, попросил меня немедленно приехать, и я встревоженно полетела в свой родной городок, из которого Костя забрал меня три года назад.
Дядя, бледный, почти истаявший, лежал в постели. Бросилась к нему, обняла исхудавшее тело и зарыдала:
- Дядечка, ну зачем ты так! Почему не позвонил раньше? Я бы выходила тебя!
Он погладил меня по голове:
- Невозможно меня выходить, Наташа. Рак доедает, скоро уйду. Не плачь, девочка. Послушай меня!
- Не надо, дядя! Лежи, отдыхай!
- Я виноват перед тобой, детка, - прохрипел больной. - Аж два раза! Первый раз, когда отговорил тебя на медицинский поступать. Испугался я, что ты выучишься, уедешь куда-нибудь в Африку черненьких детишек лечить и сгоришь на работе.
- Дядя, не надо! - Рыдала я. - Это было давно!
- Спасение больных - твое призвание, а не законы зубрить. Побоялся я за тебя. И второй раз виноват я, когда разрешил выйти замуж за байкера этого перелетного. Недостоин он тебя! Не оценил какой бриллиант ему, непутевому, досталось.
Насторожилась, ведь я ничего не сообщала дяде про выходку Кости.
- Ты что-то знаешь, дядя?
- А как же! Добрые люди рассказали, что твой Костик натворил! Пустой человек! Оболочка красивая, а внутри пустота…Забудь его, Наташа!
Дядя Степа устал, закрыл глаза и уснул.
Я осталась с ним до самой его смерти, делала уколы, кормила, мыла, разговаривала, когда он не спал. Дядя недолго мучился, неделю протянул и ушел, держа меня за руку. Но перед уходом успел сказать важную вещь:
- В первом ящике стола ты найдешь дарственную на эту квартиру. Делай с ней, что хочешь. И деньги там лежат. Я снял со счета все свои накопления, чтобы тебе не ждать вступления в наследство.
Кивнула, не стала успокаивать больного, что он проживет до ста лет. Я всегда чувствовала, когда человек скоро умрет. Видела неуловимую печать смерти у него на лбу.
А когда дядя умер, я упала на кровать и долго рыдала, оплакивала его. Так несправедливо, что дядя, мой единственный родственник, добрый прекрасный человек, так рано оставил меня.
На похороны пришло много людей, дядю в городе любили и уважали.
Я собрала все памятные вещи и фотографии, остальное раздала соседям. Убралась в квартире, отдала ключи риэлтору.
И уехала.
По пути завернула на то озеро, где три года назад мы с Костей целовались, как ненормальные. На несколько секунд, возле самой кромки воды, я увидела крепко обнявшуюся парочку: парня в моторубашке и тоненькую белокурую девушку в большой, не по размеру, куртке. Оторвавшись от поцелуя, девушка взглянула на меня счастливыми глазами, но тут же отвернулась. Татка и Костя мелькнули передо мной и исчезли навсегда.
Дядины деньги помогли мне заплатить за обучение и снять квартиру. Янка не хотела меня отпускать, но ей стало легче и я решила не грузить подругу собой.
- Татка, не юродствуй! Нет у тебя никаких бриллиантов. Я понимаю, что ты злишься. Но, повторяю, Люсенька беременна! Я не хотел, чтобы так получилось, мы долго терпели, но соседка по комнате стала вести себя неадекватно. Люсеньке нужны нормальные жилищные условия, она слабенькая. В общежитие на кухне бегают тараканы, горячей воды нет. Я не могу позволить, чтобы будущая мать моего ребенка жила в таком аду. А ты здоровая и не беременная, поживи некоторое время где-нибудь. У Янки, например, или в Гвардейск вернись, к дяде Степе. Продадим квартиру, я верну твою долю, а пока Люсенька будет жить здесь.
Я задохнулась от возмущения, получается, что я корова здоровая и пинка мне под зад!
- А почему бы тебе не снять квартиру для вас с Люсенькой?
Костя смотрел на стену, на которой раньше висела картина “Портрет молодого человека”.
- Я сейчас на мели, не смогу платить за съем. И, согласись, что это несправедливо, мы с Люсенькой будем ютиться в однушке, а ты одна жить в хоромах.
У меня язык отнялся от его наглости, а Костя продолжил:
- Зачем ты порвала картину? Этот портрет Симка подарила, она скоро станет известной художницей и картину можно было бы выгодно продать.
Я отмерла:
- Ничего, Симка еще одну намалюет!
- А футболку зачем испортила? Назло что-ли? Такая ценная памятная майка, а ты ее извела. Не узнаю, тебя, Татка!
Мое терпение лопнуло:
- Теперь тебя Люсенька будет обстирывать! Надеюсь, она умеет стиралку включать!
Побежала в спальню, кое-как напихала вещи в чемодан, забрала свои документы и уехала.
Снова напросилась к своей верной Янке. Злые слезы жгли глаза, я не могла поверить что это случилось со мной. Казалось, что я смотрю какой-то плохой фильм, в котором играю главную роль.
Костя - мой любимый, мой дорогой муж, буквально выставил меня из дома! Как мне теперь жить с осознанием, что я теперь для него посторонняя женщина? В нашем доме, который я считала своей крепостью поселилась Люсенька. Она носит мои вещи, сидит в моем кресле, будет спать в моей постели. А самое главное, она ждет его ребенка!
Они стерли мою жизнь резинкой, меня нет, я - пустое место!
- С ума сошла? - сердито сказала Янка. - Ты самый лучший человек из всех, кого я знаю! Живи у меня сколько понадобится. Нельзя тебе в таком состоянии квартиру искать. И, поверь мне, все будет хорошо!
ГЛАВА 6
КОНСТАНТИН
Уже и курс массажа двигался к концу. Как это было приятно: Таткины ручки на моем зажатом от травмы теле. Сначала нежные и заботливые, они умело разминали каждую мышцу, но постепенно ее ладони твердели, она растирала спину до красна, казалось искры посыпятся из-под пальцев.
Мне стало намного лучше, массаж ускорил восстановление, и честно говоря, больше ничего не держало меня в этой дыре. Можно оседлать байк и рвануть отсюда в более веселое место.
Но я не мог уехать проигравшим, не мог допустить, чтобы какая-то провинциальная девчонка пренебрегла Константином Стрельцовым - чемпионом и властелином мотокис.
Оставался последний шанс добиться несговорчивой красотки.
Я придумал отмазку:
- Наташа, моему байку нужен ремонт, посоветуй в какую ремонтную мастерскую поставить железного коня?
Она думала недолго:
- К Самоделкину поставь!
- К кому-кому?
- Виктор Алексеевич Самоделин - самый лучший мастер в городе! - Пояснила Татка. - Его мастерская недалеко от твоего мотеля.
В этой провинции все друг друга знают! Один лучший парикмахер на весь город, один стоматолог, один ремонтник…Почти деревня. Душновато здесь.
- Ладно, Самоделкин так Самоделкин, поставлю к нему. Слушай, Татка, а не покажешь мне город? А то я уже месяц здесь живу, а кроме больнички и сельпо ничего не видел.
- Я занята! - строго заявила Татка. - У меня несколько больных и волонтерство в нашей детской больнице. И заниматься мне надо, на заочном отделении учусь, на юридическом факультете.
Мое терпение заканчилось. Девчонка неподдающаяся! Мне попался редкий экземпляр, на которого не действует харизма Константина Стрельцова. Занесу несговорчивую девчонку в список неудач, уеду и забуду про нее.
- Я могу выделить для тебя два часа с четырех до шести вечера, - вдруг сказала Татка.
- Класс! - Обрадовался я.
Татка обожала свой город и могла рассказать о нем не хуже экскурсовода. Она показала мне разрушенную во время войны кирху, руины тевтонского замка, старинные пруды. На мое ворчание, что грустно смотреть на останки некогда красивых зданий - обижалась.
- Ну какой же это замок? - Зудел я. - Скелет замка, останки! Сорняки, грязища! Смотри, вон крыса побежала!
- Какая крыса, не выдумывай. Крысам здесь есть нечего.
Вот так мы потихоньку грызлись, но мастер Самоделкин сообщил, что байк в порядке, можно забирать.
И я собрался уезжать. Забрал байк, сложил в рюкзак шмотки, но решил все же попрощаться с Таткой. Подкатил к ее квартире и посигналил. В окнах тут же повисли соседи, и Татке ничего не оставалось делать как выбежать мне навстречу. Протянул ей запасной шлем:
- Садись, прокачу!
Она просияла и уселась сзади, как будто бы давно ждала возможности покататься на дорогой машинке.
Остановил девчонку, нацепил на нее свою куртку и засунул ее длинные волосы под шлем.
- Э-э-э, подожди! Объясню технику безопасности! - Татка навострила ушки. - Сядь как можно ближе, прижми свои коленки к моим бедрам, и обхвати меня руками. - Татка густо покраснела. - Не красней! Ты - двойка и должна вести себя правильно! Не свешивайся с байка во время езды! И самое главное: не сиди столбом, а повторяй мои движения. Прикинься рюкзаком! Все запомнила?
- Все запомнила! Поехали!
Мотор взревел и мы помчались быстрее ветра. Татка вела себя почти идеально. Самое главное, она не боялась, не сидела как курица на насесте, лишь охала при входе в поворот. Иногда она немного отодвигалась, но я не ленился напоминать: “Сядь ближе, прижмись теснее!”
Дорога летела вперед, а деревья назад, и я почувствовал, что Татка устала. Увидел впереди небольшое озеро и свернул с трассы.
Остановил байк и скомандовал:
- Слезай!
Она осторожно спустилась, выпрямилась и сняла шлем. Длинные спутанные волосы разметал ветер, красивое лицо светилось от счастья. Ледяная строгость и отстраненность исчезли без следа. Девушка смотрела на меня с восторгом, голубые глаза сияли, розовые, чуть обветренные, губы улыбались.
- Это было так прекрасно! Дорога, ветер и ревущий железный конь!
Я едва успел подумать: “Целый месяц изгалялся, а надо было всего лишь покатать девчонку на ямахе!”, как она бросилась ко мне на шею и поцеловала.
Мы стояли на берегу озера и целовались, как малолетки. Держать тоненькую, гибкую Татку в объятиях было так приятно. Такая нежная, гладкая кожа, восхитительный запах, высокая грудь расплющилась о мою грудную клетку. Сжал ее так, что ребра затрещали. Девушка легонько охнула.
Прохрипел:
- Прости!
А она прижалась еще крепче и я услышал, как бешено колотится ее сердце.Просунул руки под свою куртку и положил ладони на ее тонкую талию. Татка полыхала, как печка и ее жар переметнулся на меня и зажег мою кровь.
Стал оглядываться в поисках места, где можно прилечь, но холодная октябрьская погода не располагала валяться на мокрой траве.
- Едем в мотель?
Татка помотала головой:
- Нет, едем ко мне!
Смелое решение для провинциальной девушки! Все соседи будут в курсе, что Татка притащила домой залетного байкера.
На обратном пути Татка уже не ойкала, сидела тихо, как мышка, лишь по тому, как дрожали ее горячие руки, я понимал, что ей страшно.
Интересно, чего она больше боялась: стремительной езды или того, что между нами произойдет?
Одежда полетела на пол еще в коридоре. Мы стремились по-быстрому освободиться от ненужных преград. Девушка выгибалась, подставляла шею для горячих, сметающих все преграды поцелуев.
Поднял ее на руки и прошептал:
- Где у тебя кровать,Татка?
Она простонала в ответ:
- Дверь в спальню позади тебя!
Поднял ее на руки, открыл дверь, содрал шелковое покрывало и бросил девушку на белую простыню. Два тела сплелись в жарких, таких долгожданных объятиях.
***
Я оказался прав. Под коркой льда горел пожар, девчонка выпотрошила меня полностью, и я уснул пустой и бездыханный и проспал до полудня следующего дня.
И никуда не поехал. Задержался в этой дыре, расплавился в горячих Таткиных руках.
Позже я спросил у нее:
- Признайся, я ведь понравился тебе?
- Конечно, понравился! - ответила она, рисуя огненные круги на моей груди. - Разве ты можешь не понравиться?
- А чего выделывалась тогда? Я ведь чуть не уехал!
Татка удивилась:
- Я ведь говорила: “Ты мне не подходишь!”
- А сейчас подошел, что ли? Что поменялось?
- Когда мы с тобой мчались вперед, я поняла почему ты - перекати-поле. Свобода - вот что влечет тебя! Ты не можешь долго жить в одном месте, потому что тебя зовет дорога и свобода!
Я удивился насколько хорошо эта молоденькая девушка поняла мое нутро, но пробурчал:
- Почему-то мне осесть захотелось. Жениться на тебе что ли? Татка пойдешь за меня?
Она счастливо рассмеялась:
- Пойду! Мы поедем в ЗАГС на твоем байке!
ГЛАВА 7
НАТАЛЬЯ
Я мирно жила у Янки, помогала ей справляться с тяжелым токсикозом, постоянно мучившим бедную подругу.
Сердце мое не болело, оно окаменело. Я бы смогла понять измену, даже беременную любовницу пережила бы, но то, что Костя буквально выставил меня из дома, не простила. Он стал для меня чужим. Тот мужчина, которого я так любила, красавец и чемпион, исчез. Остался нашкодивший парень, попавший в ужасную ситуацию, в которой ему пришлось делать выбор из двух женщин. И достойно поступить он не смог. Поспешил защитить свою беременную Люсеньку за мой счет.
Недавно мы встречались с ним в кафе, обсуждали дальнейшие действия с разводом и с квартирой. И все это он сгрузил на меня! Сама подавай на развод, сама ищи покупателя. А он не может. Ненавидит государственные учреждения и еще больше ненавидит риэлторов и покупателей.
- Татка, знаю, что я подлец! - Самобичевался Костя. - Но, когда узнал, что Люсенька беременна, у меня крышу снесло! Ты ведь знаешь, как я хотел ребенка!
Мне стало очень горько, острая боль воткнулась в сердце иголкой, но я все же не удержалась от вопроса:
- То есть ты женился на мне только для того, чтобы я родила и продлила твой род? А как человек, и как женщина, я тебе не нужна?
Он ответил сразу:
- Ты очень хороший человек, Татка! И красивая женщина! Но вот грохнусь я на трассе и все! Был Константин Стрельцов и нет его! И ничего от него не осталось, только памятник на могиле!
Я знала тысячу возражений на такое заявление, ну хотя бы то, что дети бывают разные и многие вовсе не стремятся нести в мир память о родителях. Но не стала возражать. Любой мужчина имеет право хотеть ребенка и Костя не виноват в том, что я не могу родить.
- Почему ты не сказал мне раньше? Зачем надо было так унижать меня разборками с Люсенькой?
Костя пожал плечами:
- Я не знал, что Люсенька беременна. Переспал с девчонкой…
Перебила:
- И со многими девчонками ты переспал, не предохраняясь? Может быть у тебя уже куча ребятишек бегает по Земле, а ты о них не знаешь?
- Кроме Люсеньки, ни с кем не спал, - неубедительно ответил Костя. - Случайно это произошло. А потом Люсенька пропала и вернулась уже с большим животом. Объявила, что беременна от меня. И у меня крышу снесло! Я не знал, что она придет к тебе! Прости, Татка!
- Ты точно уверен, что ребенок, которого носит Люсенька - твой?
Костя пожал плечами:
- А зачем ей врать? Я предупредил, что сделаю генетический тест после родов. Люсенька - бесхитростное существо, она дитя природы, молодая и глупенькая.
- Однако это дитя природы спокойно заявилось в чужой дом! На это ума ей хватило!
- Я же сказал, что она глупенькая! Люсенька считает, что ее, как беременную, все должны холить и оберегать. Татка, клянусь тебе, Люсенька ни в чем не виновата! Злись на меня! Я во всем виноват и прощения мне нет! - Он немного помолчал и буднично добавил. - Займись разводом сама, пожалуйста. Терпеть не могу все эти государственные конторы! И покупателя на квартиру найди! У меня нервов не хватит с риэлторами общаться! И я уезжаю скоро, буду в мотокроссе престижном участвовать, деньги нужны на ребенка.
Вот так я и стала заниматься разводом и поиском покупателя.
Но через три дня после встречи в кафе позвонил дядя Степа из Гвардейска, попросил меня немедленно приехать, и я встревоженно полетела в свой родной городок, из которого Костя забрал меня три года назад.
Дядя, бледный, почти истаявший, лежал в постели. Бросилась к нему, обняла исхудавшее тело и зарыдала:
- Дядечка, ну зачем ты так! Почему не позвонил раньше? Я бы выходила тебя!
Он погладил меня по голове:
- Невозможно меня выходить, Наташа. Рак доедает, скоро уйду. Не плачь, девочка. Послушай меня!
- Не надо, дядя! Лежи, отдыхай!
- Я виноват перед тобой, детка, - прохрипел больной. - Аж два раза! Первый раз, когда отговорил тебя на медицинский поступать. Испугался я, что ты выучишься, уедешь куда-нибудь в Африку черненьких детишек лечить и сгоришь на работе.
- Дядя, не надо! - Рыдала я. - Это было давно!
- Спасение больных - твое призвание, а не законы зубрить. Побоялся я за тебя. И второй раз виноват я, когда разрешил выйти замуж за байкера этого перелетного. Недостоин он тебя! Не оценил какой бриллиант ему, непутевому, досталось.
Насторожилась, ведь я ничего не сообщала дяде про выходку Кости.
- Ты что-то знаешь, дядя?
- А как же! Добрые люди рассказали, что твой Костик натворил! Пустой человек! Оболочка красивая, а внутри пустота…Забудь его, Наташа!
Дядя Степа устал, закрыл глаза и уснул.
Я осталась с ним до самой его смерти, делала уколы, кормила, мыла, разговаривала, когда он не спал. Дядя недолго мучился, неделю протянул и ушел, держа меня за руку. Но перед уходом успел сказать важную вещь:
- В первом ящике стола ты найдешь дарственную на эту квартиру. Делай с ней, что хочешь. И деньги там лежат. Я снял со счета все свои накопления, чтобы тебе не ждать вступления в наследство.
Кивнула, не стала успокаивать больного, что он проживет до ста лет. Я всегда чувствовала, когда человек скоро умрет. Видела неуловимую печать смерти у него на лбу.
А когда дядя умер, я упала на кровать и долго рыдала, оплакивала его. Так несправедливо, что дядя, мой единственный родственник, добрый прекрасный человек, так рано оставил меня.
На похороны пришло много людей, дядю в городе любили и уважали.
Я собрала все памятные вещи и фотографии, остальное раздала соседям. Убралась в квартире, отдала ключи риэлтору.
И уехала.
По пути завернула на то озеро, где три года назад мы с Костей целовались, как ненормальные. На несколько секунд, возле самой кромки воды, я увидела крепко обнявшуюся парочку: парня в моторубашке и тоненькую белокурую девушку в большой, не по размеру, куртке. Оторвавшись от поцелуя, девушка взглянула на меня счастливыми глазами, но тут же отвернулась. Татка и Костя мелькнули передо мной и исчезли навсегда.
Дядины деньги помогли мне заплатить за обучение и снять квартиру. Янка не хотела меня отпускать, но ей стало легче и я решила не грузить подругу собой.
