Переехала и стала заниматься обустройством временного жилья. Я вешала шторы, когда телефон громко заорал: “Тореадор смелее в бой! Тореадор, тореадор!” Я давно поставила эту бодрую мелодию на звонок от Кости, надо бы сменить на встроенный рингтон.
Слезла со стремянки и приняла вызов.
- Татка! - сказал мой пока еще муж. - У меня к тебе просьба…
НАТАЛЬЯ
- Татка! - сказал бывший муж. - У меня к тебе просьба…Я уезжаю, ты знаешь…
Перебила:
- Знаю! Ты едешь зарабатывать деньги на ребенка! Желаю тебе победы в кроссе!
- Спасибо! У Люси была угроза преждевременных родов. Она лежала на сохранении…
- Какая жалость! Надеюсь, все обошлось? - спросила я, уже примерно представляя, что дальше последует.
- Мне пришлось забрать ее раньше, чем планировалось, - невесело ответил Костя. - Люсенька постоянно рыдала. Другие беременные рассказывали как они тяжело рожали, а Люся очень впечатлительная. Она боялась, плакала и я забрал ее домой в спокойную обстановку. Ей назначили капельницы и уколы…
- Делайте! А я причем?
- Татка, пожалуйста, сделай Люсеньке капельницы!
- Костя, ты в своем уме? Ты всерьез предлагаешь мне ставить капельницы твоей любовнице?
- У тебя рука легкая! А у Люси плохие вены.
- А не пошел бы ты вместе со своей Люсей и с ее венами! - Я собралась нажать отбой и уже занесла палец, но Костя завопил:
- Подожди, не отключайся! Считай, что Люсенька - обычный пациент! Такая же больная, как бабки, которых ты лечила! Твой дядя говорил мне, что ты настоящая сестра милосердия…
- Мой дядя умер!
- Поверь, Татка, мне так жаль, Степан Петрович был очень хорошим человеком! Но ты должна мне помочь! Мне, понимаешь? Не Люсеньке! Я заплачу! Получу призовые и заплачу! Помоги, Татка! Вдруг Люся родит преждевременно и ребенок будет недоношенный.
- Хорошо, - помолчав, сказала я. - Я буду делать твоей любовнице назначения. Но не из-за тебя, и не из-за нее, а из-за ребенка. Он не виноват, что вы такие негодяи.
- Она не виновата, - поправил Костя.
- Что?
- Она не виновата, что мы такие негодяи. У нас будет девочка.
- Поздравляю! Надеюсь, систему и лекарства ты купил?
- Э-э-э! Нет, не купил. Не знаю какие брать лекарства, на рецепте какие-то непонятные закорючки.
- Не надо читать рецепт! Отдай фармацевту и он найдет нужные препараты. - Костя молчал и дышал в трубку и я поняла, что у него просто нет денег. - Ладно, сделай фото рецепта и перешли мне
- Татка, ты добрый ангел! - обрадовался Костя.
Короткий разговор выпил из меня все силы. Не смогла я отказать! Костя хорошо знал, на какие кнопки нажимать. Он сказал: “Считай, что Люся такая же больная, как остальные”. И я сдалась.
Утром следующего дня, я вошла в свою бывшую квартиру, открыв дверь своим ключом. Зашла, огляделась и расстроилась. Я уехала месяц назад и за это время Костя и Люсенька устроили в квартире капитальный бардак. Основательно все загадили. Полы давно не мыты, раковина завалена грязной посудой, хотя есть посудомойка. На кухонном столе штабелями лежали коробки от пиццы и использованные контейнеры от китайской лапши. Очень полезная еда для беременной!
Удивительно! Костя такой чистюля, он любил порядок, протертые полы и хороший обед из двух блюд, вместо компота пиво. Видимо, он стал другим, порядок и уют ему стал не важен, главное, чтобы любимая Люсенька была рядом.
На стене в гостиной опять висела картина. Другая, не “Портрет молодого человека”, а что-то абстрактное и пятнистое. Наверное, поклонница-художница еще один шедевр подогнала.
Почему-то думала, что мне будет тяжело оказаться там, где я когда-то была так счастлива. Но мне не было тяжело, лишь грустно очень. Повсюду попадались мои вещи, которые я не успела забрать: журналы, книги, памятные сувениры, дядины и Янкины подарки. Завтра принесу большую сумку и все заберу. Подержала в руках свадебный альбом и отложила его. Не могу сейчас разглядывать счастливые свадебные фото, может быть попозже.
Люсенька лежала в нашей бывшей спальне. Горько было смотреть на чужую женщину в своей постели. Но я закрыла сердце на замок и напомнила себе: я пришла к больной, а не к любовнице мужа.
- Наталья, это вы? - Прошелестела Люся. - Как хорошо, что вы пришли! Я так плохо себя чувствую.
Люся крепко обнимала большую подушку для беременных, уложила на нее большой живот. Какая же она худенькая, почти прозрачная! Наверное, ей очень тяжело таскать такой живот.
Я принялась за работу. Отдернула шторы, открыла окно…
- Холодно! - пискнула Люся.
- Укройся! Тебе и ребенку нужен свежий воздух, а здесь дышать нечем. На прогулку ходишь?
Люся покачала головой:
- Нет, мне тяжело спускаться по лестнице.
Хотела сказать: “Как же ты рожать будешь!” Но прикусила язык, вспомнила что Люся боится разговоров о родах, и просто посоветовала:
- В туалет сходи перед капельницей!
Люся, кряхтя, слезла с кровати и поплелась в ванную.
Стойку для капельницы я хранила в кладовке. Принесла ее, поставила систему и стала искать Люсину вену. Как она сжалась, когда увидела жгут! По лицу потекли крупные слезы и беременная тихо заскулила.
- Пока ничего страшного, - ласково успокоила я.
Старушки, которых я лечила, говорили, что им от одного моего голоса становится легче.
Вот и Люсенька расслабилась и доверчиво протянула мне руку. Вену я нашла сразу…
- Ой! - вскрикнула Люся, а я уже убирала жгут.
- Все, теперь лежи спокойно, рукой не шевели. Когда капать перестанет, позови меня. Или сама закрой зажим.
- Наталья, вы не уйдете? - захныкала Люсенька. - Я боюсь оставаться одна!
“Вот досада! Это существо совершенно не приспособлено к жизни!”
- Я не уйду! Останусь, пока не прокапает капельница. Сколько тебе лет, Люся?
- Скоро будет девятнадцать.
Я всего на семь лет старше ее, а кажется, что на целую жизнь. Вот угораздило же Костю связаться с этим дитем и еще ребенка ей заделать! Этой дурочке учиться бы, на лекции ходить, а она лежит здесь с пузом на подушке.
Присела на кровать и сказала:
- Люся, еще в прошлом веке девочек выдавали замуж в тринадцать лет, а в четырнадцать они уже нянчили первенца. Да, сейчас другое время, но ты уже вполне способна рожать. Не бойся, тебе помогут, сделают анестезию, если схватки будут очень болезненные.
Люся побледнела, я не стала развивать тему родов и закончила:
- Все будет хорошо!
Оставила ее и пошла на кухню. В большой мешок для мусора сложила все коробки, руками вымыла засохшую посуду и заглянула в морозильную камеру. Я не делала больших запасов, но любовнички ничего не готовили. Достала курицу, разморозила ее в микроволновке и поставила варить бульон.
Такие простые женские дела успокаивали меня и я не думала про свою разрушенную семейную жизнь. На минутку мне показалось, что нет никакой беременной Люсеньки в моей спальне, а я готовлю ужин в ожидании своего красавчика мужа - чемпиона и плейбоя.
Я знала, что все Костины фанатки люто завидовали мне. Но меня это не беспокоило, ревность была мне чужда.
- Татка! Ты бесчувственная, что ли? - кричал Костя. - Смотришь, как девки вешаются на меня и молчишь! Тебе все равно?
Я недоумевала:
- А что я должна делать? Волосы им выдирать? Закрывать тебя своим телом? Пусть вешаются. Ты ведь меня любишь?
Костя как-то неуверенно кивал и обязательно говорил:
- Ты такая идеальная, что мне бывает страшно жить рядом. Идеально красивая, как с витрины. Идеально верная. А я-то не идеальный!
Как то раз я спросила у подружки Янки:
- Скажи, Янка, я нормальная? Костя считает меня идеальной и ему скучно.
- Дурак твой Костя! - В сердцах сказала Янка. - Ты нормальная! Красивая и сексуальная! Зачем ему в семье веселуха? Ты преданная! Это редкое качество, люди ценят его только тогда, когда что-то случается. Прекращай виться вокруг Кости и он перестанет скучать!
Но я ее не послушала и продолжала виться и заботиться о своем муже, которого так любила.
Люсин тонкий голосок вытащил меня из воспоминаний.
- Наталья! - Звала Люсенька. - Перестало капать!
Выключила конфорку под кастрюлей с бульоном и ответила:
- Сейчас подойду!
Люся лежала с головой завернувшись в одеяло, наружу высунула лишь тонкую ручку.
Аккуратно вытащила иголку, приклеила пластырь и посоветовала:
- Немного полежи, а потом потихоньку встань и сходи на кухню, поешь бульона. Можешь добавить вермишельку, если лениво, так ешь. Тарелку сразу клади в посудомойку, не оставляй в раковине, засохнет - не отодрать.
- Я не умею включать посудомойку! - Пискнула Люся.
- Идем, покажу. У тебя дома не было посудомойки?
- У меня и дома-то не было! - засмеялась Люся, с трудом сползая с кровати. - Я росла в интернате. Мама умерла, когда я была маленькой, отец сбежал или как говорят: скрылся в неизвестном направлении. Квартиры у нас не было, жили в общаге. Какие-то дальние бездетные родственники, муж и жена, взяли меня к себе. А потом тот муж стал приставать ко мне, растлевать. Тетя обвинила во всем меня и отдала в интернат. Там я и жила.
Мне до слез стало жалко Люсю, которой пришлось немало хлебнуть горюшка, но я напомнила себе, что этот цветочек не постеснялся запрыгнуть на женатого мужика.
- Люся, инструкция к посудомойке и к стиралке лежат в ящичке под микроволновкой! А я ухожу и приду завтра! Обязательно сходи погулять! Это нужно ребенку.
Я ушла, а сердце ныло за бестолковую Люсю.
КОНСТАНТИН
Мы подали заявление в ЗАГС и ждали назначенной даты. Я жил у Татки, в ее уютной квартирке. Жил как король! Одежда вся постирана и выглажена, обед каждый день из трех блюд и разный.
В постели хозяйственная Татка становилась жаркой и неутомимой. Она любила меня искренне и всей душой. Старалась чтобы мне было хорошо.
А я? А со мной - посложнее. Я понимал, что такая девушка, как Татка, встречается один раз в жизни. Или вообще не встречается. Татка - мечта любого мужчины. Но…
Она очень красива, но красота ее стандартна. Голубоглазая блондинка с отличной фигурой, без изюминки. Она добра и преданна, но любая больная бабка, оказавшаяся поблизости, и она все забывает и бесплатно ухаживает за старухой. На ней ездят все, кому не лень. И Татка никому не отказывает. Она учится на заочном на юридическом факультете, ей не очень нравится, но долг заставляет ее усердно заниматься.
Как-то я сказал ей:
- Бросай ты эту учебу, Татка! Ну какой из тебя юрист? Ты прирожденный врач, или по крайней мере - медсестра.
- Но в нашем городе нет медицинского ВУЗа, надо было ехать в областной центр, а у меня болел папа. Я поступила на юридический и буду учиться, раз начала.
Я сдался и замолчал. Если Татка что-то вбила в свою голову, переубедить ее невозможно.
Такой твердый целеустремленный характер пугал меня. Я-то разгильдяй, нет у меня никакого долга и никаких принципов. Жил не тужил, лишь бы дорога стелилась впереди и ветер свистел в шлеме.
Женитьба слегка пугала, но желание иметь сына-наследника перевешивало. Я даже не задумывался, над тем, что наследовать-то у меня нечего. Байк - просто дорогая железяка, а больше ничего у меня нет.
- Татка, а давай после свадьбы переедем в областной центр, - как-то предложил я.
- Но в областном центре дорогое жилье, - резонно заметила Татка, - если мы продадим мою двушку, то все равно едва наскребем на однокомнатную или на студию.
- У меня есть деньги на счету в банке. Твою квартиру продадим, я добавлю и переедем.
- У тебя есть накопления? - удивилась Татка. - А я считала, что ты гол, как сокол, и байк - твое единственное имущество.
Я удивился:
- Ты считала, что я нищий и все равно решилась выйти за меня?
Татка бросилась мне на шею:
- Я ведь люблю тебя! И мне все равно богатый ты или бедный!
Я сжимал в объятиях тонкое горячее тело девушки, но не чувствовал себя абсолютно счастливым. Уж слишком хороша была Татка. Казалось, что я не стою ее.
“Кретин, - думал я, - такая девушка одна на всем белом свете и она тебя, дурака, любит. Радоваться надо, а не сомневаться!”
А вслух сказал:
- Мне работу надо искать. Единственное, что я умею - это байк гонять и ремонтировать его. В мастерскую могу устроиться. Но в этом городишке конкурировать с вашим Самоделкиным не получится, а в большом городе мастерских много. Или в мотоклуб пойду - тренером.
Татка запрыгала:
- Ты будешь жить на одном месте, рядом со мной? Не уедешь?
- Не уеду. Татка, подыскивай квартиру. Трехкомнатную, чтобы у будущего ребенка обязательно своя комната была.
Татка счастливо улыбалась.
И вот настал день свадьбы! О, нашу свадьбу надолго запомнили жители этой провинциальной дыры! У местных даже появилась дата отсчета, что-то типа: “Это случилось через год после свадьбы нашей Наташи и залетного мотоциклиста”. А раньше такой точкой отсчета было землетрясение - невероятная редкость в этих краях.
На свадьбу понаехали мои друзья, не все конечно, а те, у кого были загранпаспорта, необходимые для проезда в этот эксклав. Они поселились в том же мотеле, где раньше жил я, и устроили там небольшой адок. Ездили по окрестностям, врубали рок-музыку на полную громкость, скупили в местном сельпо все пиво и чипсы.
Подружки байкеров занялись Таткой. Девчонки раскритиковали ее длинное белое платье и фату.
- Сама подумай, - деловито заявила Женька, опытная мотокиса. - В длинном платье неудобно сидеть на байке. Оно запутается в колесах и вы погибните.
Татка испуганно смотрела на Женьку большими круглыми глазами. А та взяла ножницы и обкорнала дорогое платье по длине наполовину.
- Вот, держи! Прострочи подол на швейной машинке! - велела Женька. - А фату сама укороти, прикрепим ее на байк. Туфли оставь дома, на ноги - только белые кроссы.
- Но я хотела длинное платье! - пискнула Татка. - Как у принцессы! И туфельки на каблуках.
- Тогда бы выходила замуж за банкира, а не за байкера, - бескомпромиссно заявила Женька. Но сжалилась над Таткой. - Ладно, из отрезанного подола я шлейф смастерю, прицепим в ЗАГСе.
- Никаких стилистов-визажистов тебе не надо, - вторила ей не менее опытная Светка, успешно выдавшая замуж уже пятерых девушек. - Я сама тебя накрашу и причешу. Волосы у тебя шикарные, естественный блонд, аж завидно. Но несколько прядок все же затонирую в какой-нибудь цвет “вырви- глаз”. Не бойся, голову помоешь и оттенок уйдет.
А я занимался более важными делами. Чтобы колонна байков шла ровно, красиво и без прерывания нужно на некоторое время перекрыть дороги, ведущие в ЗАГС. Пришлось договариваться с ГИБДД. В итоге выделили нам всего двадцать минут. Но этого оказалось достаточно.
На каждый байк привязали пышный белый бант, а на байк, на котором поедет невеста, исхитрившись, прикрепили фату.
И вот наступил торжественный день! Я как жених, возглавлял кавалькаду байкеров. С шумом, с ревом мы подъехали к Таткиному дому и засигналили, переполошив соседей.
Татку вывел ее дядя Степа. Выглядела она как голливудская кинозвезда! Идеальная красотка! Короткое белое платье, сверху кожаная куртка, на стройных ногах - белые кроссовки. Густые белокурые волосы с разноцветными прядями уложены в высокую прическу. Не невеста, а принцесса.
- Какая куколка! - завистливо сказал Костя-два, принявший от меня должность главаря нашей тусовки. - На такой бы и я женился!
Татка села позади него и я пригрозил:
- Не вздумай тискать мою невесту!
Слезла со стремянки и приняла вызов.
- Татка! - сказал мой пока еще муж. - У меня к тебе просьба…
ГЛАВА 8
НАТАЛЬЯ
- Татка! - сказал бывший муж. - У меня к тебе просьба…Я уезжаю, ты знаешь…
Перебила:
- Знаю! Ты едешь зарабатывать деньги на ребенка! Желаю тебе победы в кроссе!
- Спасибо! У Люси была угроза преждевременных родов. Она лежала на сохранении…
- Какая жалость! Надеюсь, все обошлось? - спросила я, уже примерно представляя, что дальше последует.
- Мне пришлось забрать ее раньше, чем планировалось, - невесело ответил Костя. - Люсенька постоянно рыдала. Другие беременные рассказывали как они тяжело рожали, а Люся очень впечатлительная. Она боялась, плакала и я забрал ее домой в спокойную обстановку. Ей назначили капельницы и уколы…
- Делайте! А я причем?
- Татка, пожалуйста, сделай Люсеньке капельницы!
- Костя, ты в своем уме? Ты всерьез предлагаешь мне ставить капельницы твоей любовнице?
- У тебя рука легкая! А у Люси плохие вены.
- А не пошел бы ты вместе со своей Люсей и с ее венами! - Я собралась нажать отбой и уже занесла палец, но Костя завопил:
- Подожди, не отключайся! Считай, что Люсенька - обычный пациент! Такая же больная, как бабки, которых ты лечила! Твой дядя говорил мне, что ты настоящая сестра милосердия…
- Мой дядя умер!
- Поверь, Татка, мне так жаль, Степан Петрович был очень хорошим человеком! Но ты должна мне помочь! Мне, понимаешь? Не Люсеньке! Я заплачу! Получу призовые и заплачу! Помоги, Татка! Вдруг Люся родит преждевременно и ребенок будет недоношенный.
- Хорошо, - помолчав, сказала я. - Я буду делать твоей любовнице назначения. Но не из-за тебя, и не из-за нее, а из-за ребенка. Он не виноват, что вы такие негодяи.
- Она не виновата, - поправил Костя.
- Что?
- Она не виновата, что мы такие негодяи. У нас будет девочка.
- Поздравляю! Надеюсь, систему и лекарства ты купил?
- Э-э-э! Нет, не купил. Не знаю какие брать лекарства, на рецепте какие-то непонятные закорючки.
- Не надо читать рецепт! Отдай фармацевту и он найдет нужные препараты. - Костя молчал и дышал в трубку и я поняла, что у него просто нет денег. - Ладно, сделай фото рецепта и перешли мне
- Татка, ты добрый ангел! - обрадовался Костя.
Короткий разговор выпил из меня все силы. Не смогла я отказать! Костя хорошо знал, на какие кнопки нажимать. Он сказал: “Считай, что Люся такая же больная, как остальные”. И я сдалась.
Утром следующего дня, я вошла в свою бывшую квартиру, открыв дверь своим ключом. Зашла, огляделась и расстроилась. Я уехала месяц назад и за это время Костя и Люсенька устроили в квартире капитальный бардак. Основательно все загадили. Полы давно не мыты, раковина завалена грязной посудой, хотя есть посудомойка. На кухонном столе штабелями лежали коробки от пиццы и использованные контейнеры от китайской лапши. Очень полезная еда для беременной!
Удивительно! Костя такой чистюля, он любил порядок, протертые полы и хороший обед из двух блюд, вместо компота пиво. Видимо, он стал другим, порядок и уют ему стал не важен, главное, чтобы любимая Люсенька была рядом.
На стене в гостиной опять висела картина. Другая, не “Портрет молодого человека”, а что-то абстрактное и пятнистое. Наверное, поклонница-художница еще один шедевр подогнала.
Почему-то думала, что мне будет тяжело оказаться там, где я когда-то была так счастлива. Но мне не было тяжело, лишь грустно очень. Повсюду попадались мои вещи, которые я не успела забрать: журналы, книги, памятные сувениры, дядины и Янкины подарки. Завтра принесу большую сумку и все заберу. Подержала в руках свадебный альбом и отложила его. Не могу сейчас разглядывать счастливые свадебные фото, может быть попозже.
Люсенька лежала в нашей бывшей спальне. Горько было смотреть на чужую женщину в своей постели. Но я закрыла сердце на замок и напомнила себе: я пришла к больной, а не к любовнице мужа.
- Наталья, это вы? - Прошелестела Люся. - Как хорошо, что вы пришли! Я так плохо себя чувствую.
Люся крепко обнимала большую подушку для беременных, уложила на нее большой живот. Какая же она худенькая, почти прозрачная! Наверное, ей очень тяжело таскать такой живот.
Я принялась за работу. Отдернула шторы, открыла окно…
- Холодно! - пискнула Люся.
- Укройся! Тебе и ребенку нужен свежий воздух, а здесь дышать нечем. На прогулку ходишь?
Люся покачала головой:
- Нет, мне тяжело спускаться по лестнице.
Хотела сказать: “Как же ты рожать будешь!” Но прикусила язык, вспомнила что Люся боится разговоров о родах, и просто посоветовала:
- В туалет сходи перед капельницей!
Люся, кряхтя, слезла с кровати и поплелась в ванную.
Стойку для капельницы я хранила в кладовке. Принесла ее, поставила систему и стала искать Люсину вену. Как она сжалась, когда увидела жгут! По лицу потекли крупные слезы и беременная тихо заскулила.
- Пока ничего страшного, - ласково успокоила я.
Старушки, которых я лечила, говорили, что им от одного моего голоса становится легче.
Вот и Люсенька расслабилась и доверчиво протянула мне руку. Вену я нашла сразу…
- Ой! - вскрикнула Люся, а я уже убирала жгут.
- Все, теперь лежи спокойно, рукой не шевели. Когда капать перестанет, позови меня. Или сама закрой зажим.
- Наталья, вы не уйдете? - захныкала Люсенька. - Я боюсь оставаться одна!
“Вот досада! Это существо совершенно не приспособлено к жизни!”
- Я не уйду! Останусь, пока не прокапает капельница. Сколько тебе лет, Люся?
- Скоро будет девятнадцать.
Я всего на семь лет старше ее, а кажется, что на целую жизнь. Вот угораздило же Костю связаться с этим дитем и еще ребенка ей заделать! Этой дурочке учиться бы, на лекции ходить, а она лежит здесь с пузом на подушке.
Присела на кровать и сказала:
- Люся, еще в прошлом веке девочек выдавали замуж в тринадцать лет, а в четырнадцать они уже нянчили первенца. Да, сейчас другое время, но ты уже вполне способна рожать. Не бойся, тебе помогут, сделают анестезию, если схватки будут очень болезненные.
Люся побледнела, я не стала развивать тему родов и закончила:
- Все будет хорошо!
Оставила ее и пошла на кухню. В большой мешок для мусора сложила все коробки, руками вымыла засохшую посуду и заглянула в морозильную камеру. Я не делала больших запасов, но любовнички ничего не готовили. Достала курицу, разморозила ее в микроволновке и поставила варить бульон.
Такие простые женские дела успокаивали меня и я не думала про свою разрушенную семейную жизнь. На минутку мне показалось, что нет никакой беременной Люсеньки в моей спальне, а я готовлю ужин в ожидании своего красавчика мужа - чемпиона и плейбоя.
Я знала, что все Костины фанатки люто завидовали мне. Но меня это не беспокоило, ревность была мне чужда.
- Татка! Ты бесчувственная, что ли? - кричал Костя. - Смотришь, как девки вешаются на меня и молчишь! Тебе все равно?
Я недоумевала:
- А что я должна делать? Волосы им выдирать? Закрывать тебя своим телом? Пусть вешаются. Ты ведь меня любишь?
Костя как-то неуверенно кивал и обязательно говорил:
- Ты такая идеальная, что мне бывает страшно жить рядом. Идеально красивая, как с витрины. Идеально верная. А я-то не идеальный!
Как то раз я спросила у подружки Янки:
- Скажи, Янка, я нормальная? Костя считает меня идеальной и ему скучно.
- Дурак твой Костя! - В сердцах сказала Янка. - Ты нормальная! Красивая и сексуальная! Зачем ему в семье веселуха? Ты преданная! Это редкое качество, люди ценят его только тогда, когда что-то случается. Прекращай виться вокруг Кости и он перестанет скучать!
Но я ее не послушала и продолжала виться и заботиться о своем муже, которого так любила.
Люсин тонкий голосок вытащил меня из воспоминаний.
- Наталья! - Звала Люсенька. - Перестало капать!
Выключила конфорку под кастрюлей с бульоном и ответила:
- Сейчас подойду!
Люся лежала с головой завернувшись в одеяло, наружу высунула лишь тонкую ручку.
Аккуратно вытащила иголку, приклеила пластырь и посоветовала:
- Немного полежи, а потом потихоньку встань и сходи на кухню, поешь бульона. Можешь добавить вермишельку, если лениво, так ешь. Тарелку сразу клади в посудомойку, не оставляй в раковине, засохнет - не отодрать.
- Я не умею включать посудомойку! - Пискнула Люся.
- Идем, покажу. У тебя дома не было посудомойки?
- У меня и дома-то не было! - засмеялась Люся, с трудом сползая с кровати. - Я росла в интернате. Мама умерла, когда я была маленькой, отец сбежал или как говорят: скрылся в неизвестном направлении. Квартиры у нас не было, жили в общаге. Какие-то дальние бездетные родственники, муж и жена, взяли меня к себе. А потом тот муж стал приставать ко мне, растлевать. Тетя обвинила во всем меня и отдала в интернат. Там я и жила.
Мне до слез стало жалко Люсю, которой пришлось немало хлебнуть горюшка, но я напомнила себе, что этот цветочек не постеснялся запрыгнуть на женатого мужика.
- Люся, инструкция к посудомойке и к стиралке лежат в ящичке под микроволновкой! А я ухожу и приду завтра! Обязательно сходи погулять! Это нужно ребенку.
Я ушла, а сердце ныло за бестолковую Люсю.
ГЛАВА 9
КОНСТАНТИН
Мы подали заявление в ЗАГС и ждали назначенной даты. Я жил у Татки, в ее уютной квартирке. Жил как король! Одежда вся постирана и выглажена, обед каждый день из трех блюд и разный.
В постели хозяйственная Татка становилась жаркой и неутомимой. Она любила меня искренне и всей душой. Старалась чтобы мне было хорошо.
А я? А со мной - посложнее. Я понимал, что такая девушка, как Татка, встречается один раз в жизни. Или вообще не встречается. Татка - мечта любого мужчины. Но…
Она очень красива, но красота ее стандартна. Голубоглазая блондинка с отличной фигурой, без изюминки. Она добра и преданна, но любая больная бабка, оказавшаяся поблизости, и она все забывает и бесплатно ухаживает за старухой. На ней ездят все, кому не лень. И Татка никому не отказывает. Она учится на заочном на юридическом факультете, ей не очень нравится, но долг заставляет ее усердно заниматься.
Как-то я сказал ей:
- Бросай ты эту учебу, Татка! Ну какой из тебя юрист? Ты прирожденный врач, или по крайней мере - медсестра.
- Но в нашем городе нет медицинского ВУЗа, надо было ехать в областной центр, а у меня болел папа. Я поступила на юридический и буду учиться, раз начала.
Я сдался и замолчал. Если Татка что-то вбила в свою голову, переубедить ее невозможно.
Такой твердый целеустремленный характер пугал меня. Я-то разгильдяй, нет у меня никакого долга и никаких принципов. Жил не тужил, лишь бы дорога стелилась впереди и ветер свистел в шлеме.
Женитьба слегка пугала, но желание иметь сына-наследника перевешивало. Я даже не задумывался, над тем, что наследовать-то у меня нечего. Байк - просто дорогая железяка, а больше ничего у меня нет.
- Татка, а давай после свадьбы переедем в областной центр, - как-то предложил я.
- Но в областном центре дорогое жилье, - резонно заметила Татка, - если мы продадим мою двушку, то все равно едва наскребем на однокомнатную или на студию.
- У меня есть деньги на счету в банке. Твою квартиру продадим, я добавлю и переедем.
- У тебя есть накопления? - удивилась Татка. - А я считала, что ты гол, как сокол, и байк - твое единственное имущество.
Я удивился:
- Ты считала, что я нищий и все равно решилась выйти за меня?
Татка бросилась мне на шею:
- Я ведь люблю тебя! И мне все равно богатый ты или бедный!
Я сжимал в объятиях тонкое горячее тело девушки, но не чувствовал себя абсолютно счастливым. Уж слишком хороша была Татка. Казалось, что я не стою ее.
“Кретин, - думал я, - такая девушка одна на всем белом свете и она тебя, дурака, любит. Радоваться надо, а не сомневаться!”
А вслух сказал:
- Мне работу надо искать. Единственное, что я умею - это байк гонять и ремонтировать его. В мастерскую могу устроиться. Но в этом городишке конкурировать с вашим Самоделкиным не получится, а в большом городе мастерских много. Или в мотоклуб пойду - тренером.
Татка запрыгала:
- Ты будешь жить на одном месте, рядом со мной? Не уедешь?
- Не уеду. Татка, подыскивай квартиру. Трехкомнатную, чтобы у будущего ребенка обязательно своя комната была.
Татка счастливо улыбалась.
И вот настал день свадьбы! О, нашу свадьбу надолго запомнили жители этой провинциальной дыры! У местных даже появилась дата отсчета, что-то типа: “Это случилось через год после свадьбы нашей Наташи и залетного мотоциклиста”. А раньше такой точкой отсчета было землетрясение - невероятная редкость в этих краях.
На свадьбу понаехали мои друзья, не все конечно, а те, у кого были загранпаспорта, необходимые для проезда в этот эксклав. Они поселились в том же мотеле, где раньше жил я, и устроили там небольшой адок. Ездили по окрестностям, врубали рок-музыку на полную громкость, скупили в местном сельпо все пиво и чипсы.
Подружки байкеров занялись Таткой. Девчонки раскритиковали ее длинное белое платье и фату.
- Сама подумай, - деловито заявила Женька, опытная мотокиса. - В длинном платье неудобно сидеть на байке. Оно запутается в колесах и вы погибните.
Татка испуганно смотрела на Женьку большими круглыми глазами. А та взяла ножницы и обкорнала дорогое платье по длине наполовину.
- Вот, держи! Прострочи подол на швейной машинке! - велела Женька. - А фату сама укороти, прикрепим ее на байк. Туфли оставь дома, на ноги - только белые кроссы.
- Но я хотела длинное платье! - пискнула Татка. - Как у принцессы! И туфельки на каблуках.
- Тогда бы выходила замуж за банкира, а не за байкера, - бескомпромиссно заявила Женька. Но сжалилась над Таткой. - Ладно, из отрезанного подола я шлейф смастерю, прицепим в ЗАГСе.
- Никаких стилистов-визажистов тебе не надо, - вторила ей не менее опытная Светка, успешно выдавшая замуж уже пятерых девушек. - Я сама тебя накрашу и причешу. Волосы у тебя шикарные, естественный блонд, аж завидно. Но несколько прядок все же затонирую в какой-нибудь цвет “вырви- глаз”. Не бойся, голову помоешь и оттенок уйдет.
А я занимался более важными делами. Чтобы колонна байков шла ровно, красиво и без прерывания нужно на некоторое время перекрыть дороги, ведущие в ЗАГС. Пришлось договариваться с ГИБДД. В итоге выделили нам всего двадцать минут. Но этого оказалось достаточно.
На каждый байк привязали пышный белый бант, а на байк, на котором поедет невеста, исхитрившись, прикрепили фату.
И вот наступил торжественный день! Я как жених, возглавлял кавалькаду байкеров. С шумом, с ревом мы подъехали к Таткиному дому и засигналили, переполошив соседей.
Татку вывел ее дядя Степа. Выглядела она как голливудская кинозвезда! Идеальная красотка! Короткое белое платье, сверху кожаная куртка, на стройных ногах - белые кроссовки. Густые белокурые волосы с разноцветными прядями уложены в высокую прическу. Не невеста, а принцесса.
- Какая куколка! - завистливо сказал Костя-два, принявший от меня должность главаря нашей тусовки. - На такой бы и я женился!
Татка села позади него и я пригрозил:
- Не вздумай тискать мою невесту!
