А голос звенел чистыми переливами арфы. Заслушаешься! И наконец – изюминка, даже две. Ямочка на подбородке и чуть курносый нос. Непонятно, что же помешало ей стать топ-моделью?
И грянул роман века, закончившийся грандиозной свадьбой на арендованном отцом тропическом острове. Молодые долго не сходили со страниц таблоидов, которые обсасывали каждый сантиметр великолепного подвенечного платья от Каролины Эрера, рассматривали под микроскопом обручальные кольца известного ювелирного бренда, сглатывали слюну при виде трехметрового торта с фигурками новобрачных, любовались флористическими украшениями площадки, оркестром, модной поп-группой, взахлеб перечисляли известных гостей и звезд, ну и, конечно, сплетничали.
Красота невесты не вызывала никаких сомнений, Элла сияла, как драгоценный цветок, а эскортным прошлым никого не удивишь. А вот по жениху можно было и потоптаться. Отец в свои сорок пять лет выглядел идеально: черный с проседью ежик волос, цепкие синие глаза, резкие скулы на загорелом лице, мускулистая подтянутая фигура – нет, к внешности не придерешься. А вот к биографии могло возникнуть немало вопросов… Но папарацци отлично знали, что Михаил Платов не приветствует слухи о своем темном прошлом и нелегком приобретении первого миллиона долларов. Поэтому об этом писалось обтекаемо и осторожно, известными фразами: «Михаил Платов прошел тернистый путь от мелкого кооператора до владельца сети крупных супермаркетов и семейных аптек».
Дочки, то есть я и Катька, также были постоянными источниками для слухов. Известный журнал «Сплетник», написавший несколько статей про свадьбу отца, посвятил заметку и нам: «А кто же эта красивая девушка в розовом платье от Эскада и девочка с водопадом светлых волос в прелестном платьице из кружев ручной работы? Знакомьтесь: старшая дочь жениха – Розалинда, рожденная от романа Платова с шведской журналисткой-фотографом Алисией Ларссон, и младшая дочь – Катерина. Все, наверное, помнят тяжбу миллиардера с матерью девочки, литовской топ-моделью Даной Варнайте. После развода с Платовым Дана тайком увезла малютку Катю. Молодая женщина долго скрывалась, постоянно меняя адреса. Она знала, что Платов всегда руководствуется принципом: свое никому не отдам. И он отберет у нее дочь. Через два года беглянку нашли в Калининградской области – в маленькой деревне на границе с Литвой. Дана и Катя жили очень бедно, красавица топ-модель почти утратила свой несравненный шарм. Она работала только нелегально, чтобы не засветиться в налоговых органах. Некоторую помощь ей оказывали литовские родственники, передавая молодой женщине продукты и одежду для малышки Кати. Через полгода юристы Платова отсудили девочку на основании того, что ее мать психически неуравновешенна и не имеет средств, чтобы обеспечить ребенку нормальную жизнь. Спустя два месяца после того, как судебные приставы вырвали из рук матери захлебывающуюся плачем крошечную Катю, Дана Варнайте покончила с собой, выбросившись с балкона квартиры, которую она снимала на двадцатом этаже. Несчастная мать не оставила предсмертной записки. Из сведенных судорогой пальцев погибшей с трудом вытащили красную ленточку ее дочери Кати. Платова подозревали в убийстве бывшей жены. Но в крови у Даны обнаружили следы наркотических веществ и уголовное дело против Платова не возбудили. Трехлетнюю девочку воспитывала старшая сестра – тринадцатилетняя Розалинда. Посвятив сестре все годы отрочества, ныне старшая дочь Платова завсегдатай вечеринок и тусовок. Дочь миллиардера училась в МГИМО, но бросила университет. Красавицу завертела светская жизнь. На сегодняшний день Розалинда является завидной невестой, хотя девушка и не спешит связывать себя узами брака – судя по всему, она активно возмещает недостаток развлечений в раннем возрасте. Но скоро, очень скоро Розалинда возьмется за ум. Женихи, налетайте!».
К заметке прилагалось фото. Я – в розовом платье, с надменно задранным подбородком, и Катька, как пирожное безе в своих кружевах, стоит надутая и сердитая. Она ни за что не хотела надевать платье, вопила, что она в нем «выглядит как идиотка Мальвина, а ты, Розка, дура, давай вообще не пойдем на свадьбу этого Синего Бороды». Пришлось рассказать ей историю, что кружева плела бедная девочка-сиротка в дырявых чулочках, у нее нет игрушек и книжек, и, если Катя не наденет платье, девочке не заплатят, и она будет голодать. Сестра долго плакала, а потом сложила все свои игрушки и книжки в коробки и попросила меня отослать девочке в дырявых чулках. Пришлось отвезти коробки в благотворительный фонд. Оттуда Катьке прислали розовую открытку с ангелочками и словами признательности. Катька благоговейно положила послание рядом с потрепанной облысевшей куклой в заштопанном платье – подарком матери. Куклу звали Данута и трогать ее строго запрещалось всем, кроме меня.
Катька велела больше никогда не покупать для нее игрушек. А книжки можно, милостиво разрешила девочка. Конечно, со временем Катька все равно обрастала Барби всех видов, интерактивными куклами, машинами и домами для них, наборами конструктора «Лего», розовыми пони и щенками, и множеством другой девчачьей мишуры. Не распакованные, они тоже собирались в коробки и отправлялись в благотворительный фонд.
Катька не играла в игрушки. Она снисходительно кивала гостю, подарившему ей очередную красивую куклу или дизайнерский комплект одежды для восхитительного игрушечного создания, вежливо улыбалась, относила подарок в свою комнату и бурчала: «Дураки, лучше бы бинокль подарили или телескоп».
Неординарная личность она, моя Катька. Вот и сейчас, в раннее утро понедельника, она заявила:
– Розка! Я знаю, что с тобой происходит! Ты не любишь своего адронного коллайдера.
Большим адронным коллайдером или БАКом Катька прозвала моего жениха Большова Андрона Константиновича. Прозвище так пристало к нему, что во время наших встреч я всерьез боялась обратиться к Андрону – БАК.
– С чего ты так решила? – заинтересовалась я Катькиным умозаключением.
– Он – не альфа-самец! Ты подсознательно это чувствуешь и фрустрируешь сексуальный поток, – сказала девчонка с апломбом видного психотерапевта.
– Почему же Андрон не альфа? Он – красив, спортивен, состоятелен, всегда модно и аккуратно одет, – перечислила я Андроновы достоинства.
– Вот именно! – радостно воскликнула Катька. – Альфа не будет заморачиваться выбором носков в тон рубашки. Наденет черные – и вперед, покорять мир и женщин. В БАКе нет ни капли харизмы, он не понимает шуток, он правильный, как квадрат. У твоего коллайдера вялая нижняя челюсть, а мужественный подбородок является показателем повышенного тестостерона. Скажи, как часто вы занимаетесь сексом?
Я почувствовала себя в кабинете врача, но честно ответила:
– Не очень часто. Один раз в неделю. Но мы заняты работой, и я думаю, что Андрон хотел бы и чаще, но я так устаю, – неубедительно добавила я.
– Розка, спорим на что угодно, когда ты по-настоящему влюбишься, ты никогда не устанешь, и работа тебе не помешает, – азартно предложила Катька.
– Что ж, осталось найти подходящего кандидата. Ладно, раз ты меня разбудила, буду собираться на работу. Хорошего дня, Катюша, – сладко зевнув, ответила я, намереваясь отключиться.
– Подожди! – завопила Катька. – Розка, тебе двадцать шесть лет, скоро ты постареешь и выйдешь с брачного рынка. Поскорее найди себе другого мужчину!
– Мне нравится Андрон, – твердо сказала я.
– Бросай его, иначе всю жизнь будешь рыдать! – скомандовала сестра.
Я обиделась, сухо попрощалась и отключилась.
«Я отдала малявке лучшие годы, а теперь она меня критикует», – проворчала про себя.
Накинув халатик, подошла к зеркалу. На меня взглянула не совсем проснувшаяся растрепанная девушка. Большие синие глаза, высокие скулы, чуть припухшие губы – я красива и до старости мне очень далеко.
Прошлепав босыми ногами к столу, я достала шикарно оформленный альбом с выпускного бала. Поднесла большое студийное фото к зеркалу и придирчиво сравнила: никакой разницы. Какой я была в семнадцать лет, такой же и осталась. Да, после случившегося с Катькой в глазах поселилась печаль, сменившая безудержное веселье юной хохотушки. Волосы я немного подстригла и покрасила в загадочный чуть розоватый цвет. Великолепная работа Айриши, искусного мастера моего салона «Роза ветров». Айриша умудрилась так смешать оттенки, что на солнце мои светлые волосы нежно и таинственно сияли розовыми нитями.
После сравнения фото и зеркального отражения я вынесла вердикт – Катька выдумывает, я не постарела, может быть, поумнела слегка. С этим утешительным выводом я отправилась на работу.
Как хороши, как свежи были розы!
Я владела пятью салонами красоты – «Дикая Роза» для женщин, студия «Роза ветров» для креативной молодежи, барбершоп «Black Baccara» [1]
В нее я и отправилась. Расположенная в историческом особняке на тихой тенистой улочке, парикмахерская привлекала внимание изысканной вывеской: прелестная багровая роза, окруженная ажурной оградкой. Мгновенно возникала ассоциация: роза так хороша, что кто-то лелеет и оберегает нежное создание.
«Запретную Розу» я любила больше всех, хотя другие салоны были не только не хуже, а даже лучше, моднее и удобнее. Но мне нравилась именно эта парикмахерская. Два года назад я победила в жесткой схватке с домкомом особняка. Активисты засыпали Департамент культурного наследия Москвы жалобами о том, что дочь нувориша покушается на память о поэте Вяземском, который жил и творил в особняке в двадцатых годах девятнадцатого века.
Несмотря на готовую проектную документацию, многочисленные экспертизы, согласования и полученное в итоге разрешение на перепланировку бывшего хозяйственного склада, я не могла приступить к ремонту. Активисты домкома не ограничились жалобами в Москомнаследие, а обратились в прессу и на телевидение. Я доказывала, что парикмахерская отлично впишется в историческое здание не хуже, чем сетевая кондитерская на углу. Но мне отвечали, что кондитерская в особняке существовала и при поэте Вяземском, а вот парикмахерских не было. Дескать, современный салон изуродует особняк. Я не сдалась и заказала проект внутренней отделки у известного оформителя Бориса Гарриевича Левина. Дизайнер обрадовался нестандартному заказу, работал с вдохновением, и вскоре я искренне ахала над предложенными эскизами.
Левину удалось создать уникальное помещение: отделка под старину и современное оборудование не спорили между собой, а дополняли друг друга. Никакой пошлости и аляповатости, все просто и изысканно. В стенах с бледно-розовой отделкой под кирпич таинственно мерцали зеркала в рамах из современного материала, стилизованного под бронзу. Необычные черные кожаные кресла с подножкой и позолоченными подлокотниками выглядели чопорно, но были очень удобны для клиентки и мастера.
Не сошлись мы только на люстрах. Борис Гарриевич настаивал на шикарных светильниках, а я убеждала его, что помещение салона нуждается в частых уборках, а все эти висюльки трудно мыть. Левин недовольно буркнул: «Что вы, Розочка, говорите глупости, как моя внучка Цилечка. Мне смешно! Заплатите, Розочка, и все вычистят». И люстры менять отказался.
Студия маникюра, комнаты для педикюра, солярий, кабинеты массажистов и косметологов имели отделку стен как в основном помещении, а остальное соответствовало стандарту удобства и роскоши. Огромные ванны сияли золотыми кранами, но имели гидромассаж с шесть режимами. Роскошь плюс современность, вот как можно было охарактеризовать мою парикмахерскую. Я повидала в жизни немало дорогих интерьеров, но в отделку моего салона вплетался неповторимый дух московской старины, и сердце замирало от красоты утраченного времени.
Сделав презентацию на слайдах, я отправилась на заседание домкома. Мои помощники разместили в купленном помещении стол и стулья, выставили самовар с кипятком и кофе-машину, разложили в вазочках печенья, пирожные, конфеты и маленькие пирожки с разными начинками. Каждому пришедшему дали фирменный пакет с визиткой моих салонов и сувенирным магнитиком с логотипом: позолоченные ножницы и расческа крест-накрест, золотая роза поперек. В пакете обнаруживался и подарок: дорогой парфюм, разный для женщин и мужчин. Активисты домкома налюбовались подарками и принялись за угощение.
Спустя пять минут пришла вдоволь попившая моей кровушки начальница отдела по защите культурного наследия. Худощавая женщина средних лет, в строгой белой блузке, черной юбке-карандаш, с дорогим кожаным портфелем и взглядом временно сытой анаконды, аккуратно села на стул, скрестив ноги в недешевых туфлях. Вслед за ней прибыли представители архнадзора [2]
Он осторожно клюнул губами сухонькую лапку заалевшей анаконды, благосклонно кивнул мужчине из архнадзора, расцеловался со мной и развалился на стуле, как толстый кот на хозяйском кресле.
Я подождала, пока гости выпьют чай и полакомятся угощением. Анаконда сцапала три пирожка и конфеты, она изящно держала стаканчик с кофе и с удовольствием ела, стряхивая с белой блузки крошки слоеного теста. Девушка из домкома флиртовала с богемным парнем из архнадзора, респектабельный мужчина что-то пылко рассказывал моему секретарю Даше, словом, обстановка сложилась дружелюбная и непринужденная.
Борису Гарриевичу закуски и кофе отнесла я.
– Розочка, золотко, все будет хорошо. Поверьте старому Боруху. Клавдия Петровна вознаграждение получила? – тихо спросил Левин.
– Давно получила. Я ее боюсь, – пожаловалась я. – Она меня проглотит целиком и выплюнет косточки.
– Что вы, золотко, – всплеснул руками Левин. – Клавдия – милейшая старая дева, держит дома три кошки, по выходным волонтерит в приюте, лечит и пристраивает уличных животных. На работе она строга, а в жизни прекрасный человек.
– Ей бы тигров держать! – воскликнула я.
– Тише, золотко, не кричите, – поморщился Левин. – Вы хотели иметь старинный салон, я вам его создал. У нас нет никаких нарушений, Розочка. Мы вписали помещения в уже существующие комнаты, не планируем сносить все стены, всего две. Роспись потолка, декор и лепнину тщательно восстановим. Посмотрите, какую я нарисовал для салона вывеску. Это же цимес, а не вывеска! Как вам, Розочка, нравится?
Я восхищенно ахнула: прекрасная роза гордо цвела за ажурной оградкой, а сверху дугой вилась надпись кириллицей: «Запретная Роза».
– Ах, как хорошо! – я искренне похвалила эскиз вывески.
Левин довольно улыбнулся.
– Особняк только выиграет от вашего салона. Вместо заброшенного склада и воплей пьяных грузчиков – модная цирюльня и красивые женщины, пахнущие духами и туманами.
– Борис Гарриевич, цирюльня для мужчин, а у меня дамский салон, – попеняла я Левину, который отлично знал историю развития парикмахерского искусства, но притворялся, чтобы приободрить меня.
И грянул роман века, закончившийся грандиозной свадьбой на арендованном отцом тропическом острове. Молодые долго не сходили со страниц таблоидов, которые обсасывали каждый сантиметр великолепного подвенечного платья от Каролины Эрера, рассматривали под микроскопом обручальные кольца известного ювелирного бренда, сглатывали слюну при виде трехметрового торта с фигурками новобрачных, любовались флористическими украшениями площадки, оркестром, модной поп-группой, взахлеб перечисляли известных гостей и звезд, ну и, конечно, сплетничали.
Красота невесты не вызывала никаких сомнений, Элла сияла, как драгоценный цветок, а эскортным прошлым никого не удивишь. А вот по жениху можно было и потоптаться. Отец в свои сорок пять лет выглядел идеально: черный с проседью ежик волос, цепкие синие глаза, резкие скулы на загорелом лице, мускулистая подтянутая фигура – нет, к внешности не придерешься. А вот к биографии могло возникнуть немало вопросов… Но папарацци отлично знали, что Михаил Платов не приветствует слухи о своем темном прошлом и нелегком приобретении первого миллиона долларов. Поэтому об этом писалось обтекаемо и осторожно, известными фразами: «Михаил Платов прошел тернистый путь от мелкого кооператора до владельца сети крупных супермаркетов и семейных аптек».
Дочки, то есть я и Катька, также были постоянными источниками для слухов. Известный журнал «Сплетник», написавший несколько статей про свадьбу отца, посвятил заметку и нам: «А кто же эта красивая девушка в розовом платье от Эскада и девочка с водопадом светлых волос в прелестном платьице из кружев ручной работы? Знакомьтесь: старшая дочь жениха – Розалинда, рожденная от романа Платова с шведской журналисткой-фотографом Алисией Ларссон, и младшая дочь – Катерина. Все, наверное, помнят тяжбу миллиардера с матерью девочки, литовской топ-моделью Даной Варнайте. После развода с Платовым Дана тайком увезла малютку Катю. Молодая женщина долго скрывалась, постоянно меняя адреса. Она знала, что Платов всегда руководствуется принципом: свое никому не отдам. И он отберет у нее дочь. Через два года беглянку нашли в Калининградской области – в маленькой деревне на границе с Литвой. Дана и Катя жили очень бедно, красавица топ-модель почти утратила свой несравненный шарм. Она работала только нелегально, чтобы не засветиться в налоговых органах. Некоторую помощь ей оказывали литовские родственники, передавая молодой женщине продукты и одежду для малышки Кати. Через полгода юристы Платова отсудили девочку на основании того, что ее мать психически неуравновешенна и не имеет средств, чтобы обеспечить ребенку нормальную жизнь. Спустя два месяца после того, как судебные приставы вырвали из рук матери захлебывающуюся плачем крошечную Катю, Дана Варнайте покончила с собой, выбросившись с балкона квартиры, которую она снимала на двадцатом этаже. Несчастная мать не оставила предсмертной записки. Из сведенных судорогой пальцев погибшей с трудом вытащили красную ленточку ее дочери Кати. Платова подозревали в убийстве бывшей жены. Но в крови у Даны обнаружили следы наркотических веществ и уголовное дело против Платова не возбудили. Трехлетнюю девочку воспитывала старшая сестра – тринадцатилетняя Розалинда. Посвятив сестре все годы отрочества, ныне старшая дочь Платова завсегдатай вечеринок и тусовок. Дочь миллиардера училась в МГИМО, но бросила университет. Красавицу завертела светская жизнь. На сегодняшний день Розалинда является завидной невестой, хотя девушка и не спешит связывать себя узами брака – судя по всему, она активно возмещает недостаток развлечений в раннем возрасте. Но скоро, очень скоро Розалинда возьмется за ум. Женихи, налетайте!».
К заметке прилагалось фото. Я – в розовом платье, с надменно задранным подбородком, и Катька, как пирожное безе в своих кружевах, стоит надутая и сердитая. Она ни за что не хотела надевать платье, вопила, что она в нем «выглядит как идиотка Мальвина, а ты, Розка, дура, давай вообще не пойдем на свадьбу этого Синего Бороды». Пришлось рассказать ей историю, что кружева плела бедная девочка-сиротка в дырявых чулочках, у нее нет игрушек и книжек, и, если Катя не наденет платье, девочке не заплатят, и она будет голодать. Сестра долго плакала, а потом сложила все свои игрушки и книжки в коробки и попросила меня отослать девочке в дырявых чулках. Пришлось отвезти коробки в благотворительный фонд. Оттуда Катьке прислали розовую открытку с ангелочками и словами признательности. Катька благоговейно положила послание рядом с потрепанной облысевшей куклой в заштопанном платье – подарком матери. Куклу звали Данута и трогать ее строго запрещалось всем, кроме меня.
Катька велела больше никогда не покупать для нее игрушек. А книжки можно, милостиво разрешила девочка. Конечно, со временем Катька все равно обрастала Барби всех видов, интерактивными куклами, машинами и домами для них, наборами конструктора «Лего», розовыми пони и щенками, и множеством другой девчачьей мишуры. Не распакованные, они тоже собирались в коробки и отправлялись в благотворительный фонд.
Катька не играла в игрушки. Она снисходительно кивала гостю, подарившему ей очередную красивую куклу или дизайнерский комплект одежды для восхитительного игрушечного создания, вежливо улыбалась, относила подарок в свою комнату и бурчала: «Дураки, лучше бы бинокль подарили или телескоп».
Неординарная личность она, моя Катька. Вот и сейчас, в раннее утро понедельника, она заявила:
– Розка! Я знаю, что с тобой происходит! Ты не любишь своего адронного коллайдера.
Большим адронным коллайдером или БАКом Катька прозвала моего жениха Большова Андрона Константиновича. Прозвище так пристало к нему, что во время наших встреч я всерьез боялась обратиться к Андрону – БАК.
– С чего ты так решила? – заинтересовалась я Катькиным умозаключением.
– Он – не альфа-самец! Ты подсознательно это чувствуешь и фрустрируешь сексуальный поток, – сказала девчонка с апломбом видного психотерапевта.
– Почему же Андрон не альфа? Он – красив, спортивен, состоятелен, всегда модно и аккуратно одет, – перечислила я Андроновы достоинства.
– Вот именно! – радостно воскликнула Катька. – Альфа не будет заморачиваться выбором носков в тон рубашки. Наденет черные – и вперед, покорять мир и женщин. В БАКе нет ни капли харизмы, он не понимает шуток, он правильный, как квадрат. У твоего коллайдера вялая нижняя челюсть, а мужественный подбородок является показателем повышенного тестостерона. Скажи, как часто вы занимаетесь сексом?
Я почувствовала себя в кабинете врача, но честно ответила:
– Не очень часто. Один раз в неделю. Но мы заняты работой, и я думаю, что Андрон хотел бы и чаще, но я так устаю, – неубедительно добавила я.
– Розка, спорим на что угодно, когда ты по-настоящему влюбишься, ты никогда не устанешь, и работа тебе не помешает, – азартно предложила Катька.
– Что ж, осталось найти подходящего кандидата. Ладно, раз ты меня разбудила, буду собираться на работу. Хорошего дня, Катюша, – сладко зевнув, ответила я, намереваясь отключиться.
– Подожди! – завопила Катька. – Розка, тебе двадцать шесть лет, скоро ты постареешь и выйдешь с брачного рынка. Поскорее найди себе другого мужчину!
– Мне нравится Андрон, – твердо сказала я.
– Бросай его, иначе всю жизнь будешь рыдать! – скомандовала сестра.
Я обиделась, сухо попрощалась и отключилась.
«Я отдала малявке лучшие годы, а теперь она меня критикует», – проворчала про себя.
Накинув халатик, подошла к зеркалу. На меня взглянула не совсем проснувшаяся растрепанная девушка. Большие синие глаза, высокие скулы, чуть припухшие губы – я красива и до старости мне очень далеко.
Прошлепав босыми ногами к столу, я достала шикарно оформленный альбом с выпускного бала. Поднесла большое студийное фото к зеркалу и придирчиво сравнила: никакой разницы. Какой я была в семнадцать лет, такой же и осталась. Да, после случившегося с Катькой в глазах поселилась печаль, сменившая безудержное веселье юной хохотушки. Волосы я немного подстригла и покрасила в загадочный чуть розоватый цвет. Великолепная работа Айриши, искусного мастера моего салона «Роза ветров». Айриша умудрилась так смешать оттенки, что на солнце мои светлые волосы нежно и таинственно сияли розовыми нитями.
После сравнения фото и зеркального отражения я вынесла вердикт – Катька выдумывает, я не постарела, может быть, поумнела слегка. С этим утешительным выводом я отправилась на работу.
Глава 2. «Запретная роза»
Как хороши, как свежи были розы!
Я владела пятью салонами красоты – «Дикая Роза» для женщин, студия «Роза ветров» для креативной молодежи, барбершоп «Black Baccara» [1]
Закрыть
для мужчин, pet салон «Рози и Микки» и ретро-парикмахерская «Запретная Роза».Cорт темно-багровой, почти черной розы
В нее я и отправилась. Расположенная в историческом особняке на тихой тенистой улочке, парикмахерская привлекала внимание изысканной вывеской: прелестная багровая роза, окруженная ажурной оградкой. Мгновенно возникала ассоциация: роза так хороша, что кто-то лелеет и оберегает нежное создание.
«Запретную Розу» я любила больше всех, хотя другие салоны были не только не хуже, а даже лучше, моднее и удобнее. Но мне нравилась именно эта парикмахерская. Два года назад я победила в жесткой схватке с домкомом особняка. Активисты засыпали Департамент культурного наследия Москвы жалобами о том, что дочь нувориша покушается на память о поэте Вяземском, который жил и творил в особняке в двадцатых годах девятнадцатого века.
Несмотря на готовую проектную документацию, многочисленные экспертизы, согласования и полученное в итоге разрешение на перепланировку бывшего хозяйственного склада, я не могла приступить к ремонту. Активисты домкома не ограничились жалобами в Москомнаследие, а обратились в прессу и на телевидение. Я доказывала, что парикмахерская отлично впишется в историческое здание не хуже, чем сетевая кондитерская на углу. Но мне отвечали, что кондитерская в особняке существовала и при поэте Вяземском, а вот парикмахерских не было. Дескать, современный салон изуродует особняк. Я не сдалась и заказала проект внутренней отделки у известного оформителя Бориса Гарриевича Левина. Дизайнер обрадовался нестандартному заказу, работал с вдохновением, и вскоре я искренне ахала над предложенными эскизами.
Левину удалось создать уникальное помещение: отделка под старину и современное оборудование не спорили между собой, а дополняли друг друга. Никакой пошлости и аляповатости, все просто и изысканно. В стенах с бледно-розовой отделкой под кирпич таинственно мерцали зеркала в рамах из современного материала, стилизованного под бронзу. Необычные черные кожаные кресла с подножкой и позолоченными подлокотниками выглядели чопорно, но были очень удобны для клиентки и мастера.
Не сошлись мы только на люстрах. Борис Гарриевич настаивал на шикарных светильниках, а я убеждала его, что помещение салона нуждается в частых уборках, а все эти висюльки трудно мыть. Левин недовольно буркнул: «Что вы, Розочка, говорите глупости, как моя внучка Цилечка. Мне смешно! Заплатите, Розочка, и все вычистят». И люстры менять отказался.
Студия маникюра, комнаты для педикюра, солярий, кабинеты массажистов и косметологов имели отделку стен как в основном помещении, а остальное соответствовало стандарту удобства и роскоши. Огромные ванны сияли золотыми кранами, но имели гидромассаж с шесть режимами. Роскошь плюс современность, вот как можно было охарактеризовать мою парикмахерскую. Я повидала в жизни немало дорогих интерьеров, но в отделку моего салона вплетался неповторимый дух московской старины, и сердце замирало от красоты утраченного времени.
Сделав презентацию на слайдах, я отправилась на заседание домкома. Мои помощники разместили в купленном помещении стол и стулья, выставили самовар с кипятком и кофе-машину, разложили в вазочках печенья, пирожные, конфеты и маленькие пирожки с разными начинками. Каждому пришедшему дали фирменный пакет с визиткой моих салонов и сувенирным магнитиком с логотипом: позолоченные ножницы и расческа крест-накрест, золотая роза поперек. В пакете обнаруживался и подарок: дорогой парфюм, разный для женщин и мужчин. Активисты домкома налюбовались подарками и принялись за угощение.
Спустя пять минут пришла вдоволь попившая моей кровушки начальница отдела по защите культурного наследия. Худощавая женщина средних лет, в строгой белой блузке, черной юбке-карандаш, с дорогим кожаным портфелем и взглядом временно сытой анаконды, аккуратно села на стул, скрестив ноги в недешевых туфлях. Вслед за ней прибыли представители архнадзора [2]
Закрыть
: респектабельный мужчина средних лет, молодой парень богемного вида и полненькая рыжая девушка, которая сразу же принялась уничтожать конфеты. Позже всех заявился вальяжный Левин в ермолке, жилетке, бабочке и с тросточкой.добровольное объединение граждан, способствующее сохранению исторических памятников
Он осторожно клюнул губами сухонькую лапку заалевшей анаконды, благосклонно кивнул мужчине из архнадзора, расцеловался со мной и развалился на стуле, как толстый кот на хозяйском кресле.
Я подождала, пока гости выпьют чай и полакомятся угощением. Анаконда сцапала три пирожка и конфеты, она изящно держала стаканчик с кофе и с удовольствием ела, стряхивая с белой блузки крошки слоеного теста. Девушка из домкома флиртовала с богемным парнем из архнадзора, респектабельный мужчина что-то пылко рассказывал моему секретарю Даше, словом, обстановка сложилась дружелюбная и непринужденная.
Борису Гарриевичу закуски и кофе отнесла я.
– Розочка, золотко, все будет хорошо. Поверьте старому Боруху. Клавдия Петровна вознаграждение получила? – тихо спросил Левин.
– Давно получила. Я ее боюсь, – пожаловалась я. – Она меня проглотит целиком и выплюнет косточки.
– Что вы, золотко, – всплеснул руками Левин. – Клавдия – милейшая старая дева, держит дома три кошки, по выходным волонтерит в приюте, лечит и пристраивает уличных животных. На работе она строга, а в жизни прекрасный человек.
– Ей бы тигров держать! – воскликнула я.
– Тише, золотко, не кричите, – поморщился Левин. – Вы хотели иметь старинный салон, я вам его создал. У нас нет никаких нарушений, Розочка. Мы вписали помещения в уже существующие комнаты, не планируем сносить все стены, всего две. Роспись потолка, декор и лепнину тщательно восстановим. Посмотрите, какую я нарисовал для салона вывеску. Это же цимес, а не вывеска! Как вам, Розочка, нравится?
Я восхищенно ахнула: прекрасная роза гордо цвела за ажурной оградкой, а сверху дугой вилась надпись кириллицей: «Запретная Роза».
– Ах, как хорошо! – я искренне похвалила эскиз вывески.
Левин довольно улыбнулся.
– Особняк только выиграет от вашего салона. Вместо заброшенного склада и воплей пьяных грузчиков – модная цирюльня и красивые женщины, пахнущие духами и туманами.
– Борис Гарриевич, цирюльня для мужчин, а у меня дамский салон, – попеняла я Левину, который отлично знал историю развития парикмахерского искусства, но притворялся, чтобы приободрить меня.
