стоя на высоте над лугами, отложив в сторону куски черепицы.
Любоваться залитыми солнцем горизонт с пасущимися безмятежно браминами, все эти хлопоты стали не в тягость, я фантазирую, что никакой войны и не было, а мир все так же невредим, нет руин, нет радиации и жестокости, а я по—добрососедски чиню дом друзей, наслаждаясь чудесным днём.
«Похоже я наконец—то нашёл то место, где хочу провести остаток жизни».
Шла третья неделя
Прогуливаясь в свой законный выходной день по окрестностям, я набрел как раз на тот самый город, о котором мне рассказывали старики.
Городом они называют район пригорода Вашингтона с 5 целыми и сотней разрушенных в труху 5 —ти этажных жилых домов уже неизвестно какой улицы.
Все таблички проржавели от радиации и надписи стали почти не видны там, возле оживленной улицы я повстречался с одной из покупательниц читы Уилсонов, которая часто посещает наш дом, а здесь прогуливается со своей подругой.
Я предложил угостить их в ресторане «Шаурма» возле входа в квартал, там в проржавевшем вагоне возле автобусной остановки некий Джо Портер высоченный негр с роботизированной рукой отлично отбивает стейки из брамина и жарит их при посетителях на открытом огне.
ГГ: Чудесное место, единственный кусочек доброты этого жестокого мира, проведя вечер с Мирмикой мы охотно ласкаем гениталии друг друга под столом кафе Портера уже через 10 минут после знакомства.
Я стал приходить к Мирмике в гости пока ее муж на работе.
Наши встречи были не долгими, но запоминающимися, мы сверились встречаться каждое второе воскресенье.
«Другие даты у неё были заняты
остальными мужчинами».
Ночью я не мог уснуть и прокручивал разные мысли в голове, жаль, что завтра не моя очередь идти к жене охранника, я поднялся с постели покурить, у окна меня охватывает тревожное чувство, беспокойство без причины.
И снова бегство
«Я всматриваюсь в даль багровеющего заката,
мое окно обращено на восток, на глушь, на заднюю часть дома и каждый раз я любуюсь заходящим за горизонт солнцем красного цвета на голубом небе в окружении белоснежных облаков, темнеющих от ускользающего света».
Протяжный свист
И следующий за ним мощный взрыв вышвырнул меня, как тряпку ногами вперед вон из окна второго этажа.
Кто—то выстрелил в дом из гранатомёта, я сам прежде стрелял так по мирным жителям.
ГГ: РЕЙДЕРЫ!
Только они нападают, разнося все в щепки.
«Рейдеры не оставляют в живых дезертиров, дезертирство — это страшное преступление в их рядах, каждый наёмник должен умереть смертью храбрых и пополнить ряды историй доблести для ново—прибывших новобранцев».
Дом в огне
Старики и Менди должно быть уже погибли, их истошные крики, мольбы о помощи впились в мое сознание.
Спасать их уже нет никакого смысла, конец.
«Я очерствел!
мучения невинных меня более не беспокоят».
Идти в людное место опасно, повсюду шпионы, я вынужден бежать в пустошь.
Направляюсь выживать без припасов, уходя с чем приходил, только причиндалы в этот раз прикрыты.
Я бежал достаточно далеко, чтобы уже обессиленным рухнуть на землю с одеревеневшими от боли ногами.
«Меня стали окружать как прежде знакомые пейзажи унылого гниения, желтая пелена обратно легла мне на веки, я стал терять тот вкус великолепия ярких красок, окружавших меня прежде».
Во рту до боли знакомый привкус металла.
ГГ: Ну отчего меня просто не оставят в покое?
Проведя 3 дня в пути, я очутился на едине с этим миром, осознавая его устройство реальности.
«Я ощутил вкус путешествия, давно забытый мной.
Дорога ведёт в бесконечность».
Наступает глубокая ночь, время, когда идти по пустоши не лучшая идея, так что я сделал привал, давая темноте успеть смениться на день.
Мне требуется добраться до безопасного места, где я смогу укрыться и поспать, бодрствовать много ночей подряд это сто процентная смерть.
Я питаюсь всем, что мне попадается на пути, коренья, кора с погибших деревьев, мясо с гниющих трупов и другими тварями, которых мне было под силу одолеть.
Выйдя на открытую поляну, моему взору предстала стена из автомобилей, сложенных друг на друга, озираясь по сторонам я прошёл её мимо.
Следом шёл забор, сделанный из палок и проволоки, на огороженной территории виднеются люди, ведущие обыденную спокойную жизнь, я прилег на холме неподалёку животом на землю, любуясь как мирно пара жителей жарят что—то в канистре над баком, из которого выплескиваются как магма, черно—красное пламя.
Остальные жители просто стоят и общаются между собой непринужденно.
ГГ: Охранник на входе с винтовкой.
ГГ: Снайперская! Отличная модель, но охранник совсем не внимателен, я тут уже пару часов брожу вокруг, а ему и дела никакого нет.
ГГ: Попробую подойти ближе.
И как любопытный пес я отправился в низину к поселению, было похоже на поселение мирных людей обособленное и нетронутое.
Мне ярко пришло в голову, что я как пришелец брожу по мирам, в которые меня закинули против моей воли, мне все не удается найти себе пристанище, не получается свыкнуться с этим жестоким миром с той реальностью, которую я никак не могу признать.
ГГ: Возможно здесь я сумею обрести приют!?
Спустившись с острых камней, я направился прямо ко входу, я уже стал в прямой видимости от охранника, но он и не думал на меня кидаться и кричать.
«Что такое?
Они мирные что ли? (Возмущённо подумал я)».
Маленький остров
Отделяло от остальной части пустоши крохотным болотом ядовитых испарений, их маленький город на острове, но это болото было можно спокойно перешагнуть, однако единственный вход в город пролегает только через мост, где гордо и восседает охранник с редкими усишками под носом.
Я приблизился к мосту и демонстративно встал перед охранником, глядя на него в упор, реакция так и не последовала, на меня было бросили взгляд несколько человек, находящиеся внутри города, но лишь на мгновение и тут же потеряли ко мне интерес.
Я сделал шаг и стал гордо вышагивать по мосту, подойдя в плотную к охраннику.
Охранник: Ты кто такой? (Лениво со скрипом произнес страж, направив на меня дуло винтовки, держа ее как палку!)
ГГ: Привет, мне бы убежище! Я могу делать всякое и помогать....
Охранник: Проходи! Проходи! Мне это неинтересно.
Прервал он мои слова и поторопил продвигаться вперед, будто за моей спиной уже скопилась толпа и принялся обратно скрипеть себе поднос, развалившись на сломанном кресле с тремя ножками.
Медленно проплывая словно корабль, я плавно продвигаюсь внутрь поселения, стараясь не создавать образ опасного парня, просто я весь в шрамах и кожаных штанах увешан трофеями, срезанные с убитых, прогуливаюсь по вашему большому городу в одних штанах, босой, любуясь красотами.
Я встретился взглядами с неформального вида девушкой, которая стала пристально меня гипнотизировать и неожиданно как заорет, тыча в мою сторону пальцем.
Все подались в рассыпную по домам, прячась в хибары с поломанными стенами.
Охранника с усиками на моих глазах разорвали пополам 2 исполинского вида монстра размером с грузовик, они прорвались в поселение, разнося в клочья все на своем пути, монстры стали выхватывать и складывать в тележку, как покупки в супермаркете жителей, бессильно прячущихся в обветшалые хибары.
Монстры ринулись рушить стены и выбивать окна, протягивая свои огромные ручищи внутрь, пытаясь схватить прячущихся.
Крики ужаса, мольбы, все перемешалось и стало закипать.
Я спрятался за горящим мусорным баком и остался незамеченным, огромные ноздри, зеленая кожа, свирепые клыки, огромные ручищи.
ГГ: Это люди или животные, они переговариваются так знакомо, я слышал уже это прежде собачий невнятный лай.
Один из монстров вооружен автоматом, лихо закинутым через плечо.
ГГ: Верно! Незачем тратить патроны, если добычу можно взять голыми руками.
ГГ: Хорошая модель, я бы сейчас от такого не отказался.
Второй монстр
Во все стороны размахивает как молотом Тора кувалдой огромных размеров, стены деревянных домиков разлетаются в клочья.
Крики и ужас!
«Мне стало страшно......!»
Похожий на зелёного бизона монстр схватил, как таракана из—под обвалов бревенчатого домика, орущую рыжую девку и парня, который орет еще громче.
Водрузив в добавок порванного охранника на самодельную кривую тележку, монстры удалились.
Вселенная дала трещину, обратив наш мир вспять, а быть может и наоборот в будущее на очередной виток эволюции человека.
За 200 лет изоляции мир был повергнут в каменный век и нас, только—что посетили неандертальцы нового каменного века.
Через тысячи лет они эволюционируют в зеленых, огромных, разумных жителей мирной планеты, как новая раса наряду с остальными выжившими.
ГГ: Поглядел бы я как тот зеленый бегемот перебирает бумажки клерком в крошечном кабинетике.
Как только стали утихать стоны и рыдания, оставшиеся жители посыпали обратно наружу из своих убежишь.
Началась нелепая детская перепалка, толкающие друг—друга сыплют обвинения и упрёки в адрес друг—друга, некоторые плачут.
Это были дети! Ну почти дети!
Скорее инфантильные взрослые, не желающие сражаться с реальностями взрослой жизни, они пустили на самотёк все вокруг.
Построили или нашли это поселение, выставили никчёмного стражника на вход и расслабились.
Я приблизился к толпе, боясь спугнуть их, неожиданно на меня посыпался шквал агрессии и критики, что будто это я привёл за собой супермутантов и я во всем виноват, но после обвинений не последовало никакого наказания, они просто обвинили меня, а наказывать за это не стали.
Я внимательно выслушал все обвинения в свой адрес и претензии.
«Как нужно порой выслушать ребенка, чтобы он полностью выплеснул негатив и успокоился».
ГГ: А что, если вы меня простите и пустите к себе пожить? Я могу вызволить ваших друзей!
Тех, которых забрали живыми, их очевидно не станут кушать первыми раз уж, уже есть дохлый охранник!
Таких тварей я прежде не видел, они огромные и мощные, но мы сможем!
Мы выстоим!
Мы их победим!
Кто со мной?
Тишина....
ГГ: Ладно, я и один справлюсь, мне нужно хоть какое—то оружие? Дайте мне что имеется, я же ради спасения ваших друзей стараюсь.
Один из толпы мнущихся на одном месте закомплексованных детишек приблизился ко мне и поприветствовал.
Добряк: Привет, я Добряк, как сам???? Я главный в этом большом городе!
ГГ: Ого, у вас это называется большим еще и городом, я бы, не зная того непременно бы спутал, если бы не надписи на каждой стене «Большой Город».
Добряк: В это поселение направляют жить тех, кто вырос, ты слышал про Литл-Лэмплайт -подземный город детей, те кто вырастают до 16 лет выселяют жить сюда, понятно? (Произнёс Добряк, подымая поваленный столб с указанием улиц «Добряк стрит - Большого города»).
Это конечно было не нужно, так как в Большом городе была всего одна улица, ее название меняется часто, так как присваивается она имени самого главного в городе, того кто всеми командует, обычно самый старший из выживших пока он не сменится другим по причине смерти.
Именно поэтому название улицы пишут мелком на обгоревшей доске из костра.
Город усыпан разными игрушками и детскими книжкам, вообще слабо укладывается у меня в голове как они могли здесь выжить даже чем они питаются не вполне ясно!
ГГ: Так откуда тогда берутся дети в Литл-Лэмплайт сити, если там отсутствуют взрослые?
Добряк: Что за глупые вопросы?
«Нет, ну подожди!
Может они приходят из соседнего другого города, в котором делают детей затем новорожденных заставляют уходить в Литл-Лэмплайт сити из города младенцев при достижении определённого возраста их выселяют в детский сад, затем школа, институт, потом взрослая жизнь?»
Добряк: Нет, в город прибегают беспризорники те, у кого родители умерли всех принимают, но только детей, это безопасное место, туда никто не проникнет, входы в тоннели очень узкие, взрослый попросту не пролезет потому там детям и раздолье, а тот, кто вырастет старше и не сумеет пролезть через узкий проход наружу может остаться и стать обречен находиться и умереть в пещерах всю жизнь, не видя больше света божьего.
ГГ: Ладно я это оставлю без комментариев! Что насчет оружия? Дайте мне хоть что—то, у охранника была винтовка.
Добряк: Мы можем тебя снарядить, но ты пойдёшь один, я не могу пожертвовать своими людьми.
ГГ: Да. Да мной можно! Ничего страшного, я все понимаю, спасибо!
Добряк: Ты нам чужак, а мы все росли в одном городе и считаемся родней.
Мне выдали снайперскую винтовку охранника и 2 патрона от револьвера, у этих дебилов и патронов к винтовке не было, она была даже не заряжена.
«Теперь я точно верю, что они дети!
Они даже не были обеспокоены
происходящим в мире вокруг себя».
Однако эти малыши меня информировали, что их трупики съедаются обычно супермутантами, где—то в районе полицейского участка «Джермантауна», я снарядился чем было и двинулся по выдавленным следам на сухой скукожаной земле.
ГГ: Килограмм 350 наверно весит этот зелёный парень, большой! Такого палкой с гвоздем не убить,
(я выкинул палку с гвоздем и отправился дальше).
Постепенно вечерело, а я еще находился в пути, воды и провизии, которых мне дали в большом городе хватило только заморить червячка.
А воды вообще несколько глотков дождевой, странно, ведь дождей я пока еще не встречал, по разным рассказам очевидцев это тотальный конец света.
С неба льется кислотный дождь, уничтожающий все и всех, кто не сумел укрыться. Тогда какого дождя это вода? Золотого?
Очевидно, эти бойскауты научились выпаривать собственную мочу и меня ею напоили.
ГГ: Лучше б я хлебнул из лужи, приятель!
Спускаясь с холма на низине возле реки мне повстречалась церковь с разрушенным шпилем откуда доносятся стоны, я немедленно направился туда.
Скрывшись в поле возвышающимся над церковью, я принял позицию снайпера, изучая в прицел то, что творится внутри церкви сквозь окно и сильно разрушенные стены.
«В серой вечерней тишине под самым что ни на есть железным небом я встретил настоящих сектантов сатанистов на западе США — это почти что невозможно»!
Старая разрушенная церковь с усыпанными вокруг могилами стоит себе одиноко.
ГГ: Прежде это было очень величественное место.
Я старался сохранять голову трезвой, но меня очередной раз накрывает паническая атака за сегодня,
я становлюсь сонным и все меркнет перед глазами.
«Единственным спасением стало примкнуть веки и фантазировать окружающий мир дружелюбным на картине, написанной масляными красками одарённого художника».
Перед моими глазами краснеется, залитая лучами яркого воскресного утра крыша новенькой церкви, к которой съезжаются прихожане.
Паркуя свои автомобили возле сочной зеленеющей лужайки, все улыбаются и добрососедски приветствуют друг друга.
Так мне описывал прошлое отец из воспоминаний деда, переданных ему прадедом, в итоге эти истории поведали мне по наследству.
Моя мать была по рассказам благочестивая женщина, приверженка религии.
Отец повторяет мне часто её любимый псалом (откровение Иоанна Богослова 21:6).
ГГ: Надеюсь Господь сохранит мою душу здесь на земле, чтобы я мог покарать тех глупых детишек, из—за которых я отправился на самоубийство.
Любоваться залитыми солнцем горизонт с пасущимися безмятежно браминами, все эти хлопоты стали не в тягость, я фантазирую, что никакой войны и не было, а мир все так же невредим, нет руин, нет радиации и жестокости, а я по—добрососедски чиню дом друзей, наслаждаясь чудесным днём.
«Похоже я наконец—то нашёл то место, где хочу провести остаток жизни».
Шла третья неделя
Прогуливаясь в свой законный выходной день по окрестностям, я набрел как раз на тот самый город, о котором мне рассказывали старики.
Городом они называют район пригорода Вашингтона с 5 целыми и сотней разрушенных в труху 5 —ти этажных жилых домов уже неизвестно какой улицы.
Все таблички проржавели от радиации и надписи стали почти не видны там, возле оживленной улицы я повстречался с одной из покупательниц читы Уилсонов, которая часто посещает наш дом, а здесь прогуливается со своей подругой.
Я предложил угостить их в ресторане «Шаурма» возле входа в квартал, там в проржавевшем вагоне возле автобусной остановки некий Джо Портер высоченный негр с роботизированной рукой отлично отбивает стейки из брамина и жарит их при посетителях на открытом огне.
ГГ: Чудесное место, единственный кусочек доброты этого жестокого мира, проведя вечер с Мирмикой мы охотно ласкаем гениталии друг друга под столом кафе Портера уже через 10 минут после знакомства.
Я стал приходить к Мирмике в гости пока ее муж на работе.
Наши встречи были не долгими, но запоминающимися, мы сверились встречаться каждое второе воскресенье.
«Другие даты у неё были заняты
остальными мужчинами».
Ночью я не мог уснуть и прокручивал разные мысли в голове, жаль, что завтра не моя очередь идти к жене охранника, я поднялся с постели покурить, у окна меня охватывает тревожное чувство, беспокойство без причины.
И снова бегство
«Я всматриваюсь в даль багровеющего заката,
мое окно обращено на восток, на глушь, на заднюю часть дома и каждый раз я любуюсь заходящим за горизонт солнцем красного цвета на голубом небе в окружении белоснежных облаков, темнеющих от ускользающего света».
Протяжный свист
И следующий за ним мощный взрыв вышвырнул меня, как тряпку ногами вперед вон из окна второго этажа.
Кто—то выстрелил в дом из гранатомёта, я сам прежде стрелял так по мирным жителям.
ГГ: РЕЙДЕРЫ!
Только они нападают, разнося все в щепки.
«Рейдеры не оставляют в живых дезертиров, дезертирство — это страшное преступление в их рядах, каждый наёмник должен умереть смертью храбрых и пополнить ряды историй доблести для ново—прибывших новобранцев».
Дом в огне
Старики и Менди должно быть уже погибли, их истошные крики, мольбы о помощи впились в мое сознание.
Спасать их уже нет никакого смысла, конец.
«Я очерствел!
мучения невинных меня более не беспокоят».
Идти в людное место опасно, повсюду шпионы, я вынужден бежать в пустошь.
Направляюсь выживать без припасов, уходя с чем приходил, только причиндалы в этот раз прикрыты.
Я бежал достаточно далеко, чтобы уже обессиленным рухнуть на землю с одеревеневшими от боли ногами.
«Меня стали окружать как прежде знакомые пейзажи унылого гниения, желтая пелена обратно легла мне на веки, я стал терять тот вкус великолепия ярких красок, окружавших меня прежде».
Во рту до боли знакомый привкус металла.
ГГ: Ну отчего меня просто не оставят в покое?
Проведя 3 дня в пути, я очутился на едине с этим миром, осознавая его устройство реальности.
«Я ощутил вкус путешествия, давно забытый мной.
Дорога ведёт в бесконечность».
Наступает глубокая ночь, время, когда идти по пустоши не лучшая идея, так что я сделал привал, давая темноте успеть смениться на день.
Мне требуется добраться до безопасного места, где я смогу укрыться и поспать, бодрствовать много ночей подряд это сто процентная смерть.
Я питаюсь всем, что мне попадается на пути, коренья, кора с погибших деревьев, мясо с гниющих трупов и другими тварями, которых мне было под силу одолеть.
Выйдя на открытую поляну, моему взору предстала стена из автомобилей, сложенных друг на друга, озираясь по сторонам я прошёл её мимо.
Следом шёл забор, сделанный из палок и проволоки, на огороженной территории виднеются люди, ведущие обыденную спокойную жизнь, я прилег на холме неподалёку животом на землю, любуясь как мирно пара жителей жарят что—то в канистре над баком, из которого выплескиваются как магма, черно—красное пламя.
Остальные жители просто стоят и общаются между собой непринужденно.
ГГ: Охранник на входе с винтовкой.
ГГ: Снайперская! Отличная модель, но охранник совсем не внимателен, я тут уже пару часов брожу вокруг, а ему и дела никакого нет.
ГГ: Попробую подойти ближе.
И как любопытный пес я отправился в низину к поселению, было похоже на поселение мирных людей обособленное и нетронутое.
Мне ярко пришло в голову, что я как пришелец брожу по мирам, в которые меня закинули против моей воли, мне все не удается найти себе пристанище, не получается свыкнуться с этим жестоким миром с той реальностью, которую я никак не могу признать.
ГГ: Возможно здесь я сумею обрести приют!?
Спустившись с острых камней, я направился прямо ко входу, я уже стал в прямой видимости от охранника, но он и не думал на меня кидаться и кричать.
«Что такое?
Они мирные что ли? (Возмущённо подумал я)».
Маленький остров
Отделяло от остальной части пустоши крохотным болотом ядовитых испарений, их маленький город на острове, но это болото было можно спокойно перешагнуть, однако единственный вход в город пролегает только через мост, где гордо и восседает охранник с редкими усишками под носом.
Я приблизился к мосту и демонстративно встал перед охранником, глядя на него в упор, реакция так и не последовала, на меня было бросили взгляд несколько человек, находящиеся внутри города, но лишь на мгновение и тут же потеряли ко мне интерес.
Я сделал шаг и стал гордо вышагивать по мосту, подойдя в плотную к охраннику.
Охранник: Ты кто такой? (Лениво со скрипом произнес страж, направив на меня дуло винтовки, держа ее как палку!)
ГГ: Привет, мне бы убежище! Я могу делать всякое и помогать....
Охранник: Проходи! Проходи! Мне это неинтересно.
Прервал он мои слова и поторопил продвигаться вперед, будто за моей спиной уже скопилась толпа и принялся обратно скрипеть себе поднос, развалившись на сломанном кресле с тремя ножками.
Медленно проплывая словно корабль, я плавно продвигаюсь внутрь поселения, стараясь не создавать образ опасного парня, просто я весь в шрамах и кожаных штанах увешан трофеями, срезанные с убитых, прогуливаюсь по вашему большому городу в одних штанах, босой, любуясь красотами.
Я встретился взглядами с неформального вида девушкой, которая стала пристально меня гипнотизировать и неожиданно как заорет, тыча в мою сторону пальцем.
Все подались в рассыпную по домам, прячась в хибары с поломанными стенами.
Охранника с усиками на моих глазах разорвали пополам 2 исполинского вида монстра размером с грузовик, они прорвались в поселение, разнося в клочья все на своем пути, монстры стали выхватывать и складывать в тележку, как покупки в супермаркете жителей, бессильно прячущихся в обветшалые хибары.
Монстры ринулись рушить стены и выбивать окна, протягивая свои огромные ручищи внутрь, пытаясь схватить прячущихся.
Крики ужаса, мольбы, все перемешалось и стало закипать.
Я спрятался за горящим мусорным баком и остался незамеченным, огромные ноздри, зеленая кожа, свирепые клыки, огромные ручищи.
ГГ: Это люди или животные, они переговариваются так знакомо, я слышал уже это прежде собачий невнятный лай.
Один из монстров вооружен автоматом, лихо закинутым через плечо.
ГГ: Верно! Незачем тратить патроны, если добычу можно взять голыми руками.
ГГ: Хорошая модель, я бы сейчас от такого не отказался.
Второй монстр
Во все стороны размахивает как молотом Тора кувалдой огромных размеров, стены деревянных домиков разлетаются в клочья.
Крики и ужас!
«Мне стало страшно......!»
Похожий на зелёного бизона монстр схватил, как таракана из—под обвалов бревенчатого домика, орущую рыжую девку и парня, который орет еще громче.
Водрузив в добавок порванного охранника на самодельную кривую тележку, монстры удалились.
Вселенная дала трещину, обратив наш мир вспять, а быть может и наоборот в будущее на очередной виток эволюции человека.
За 200 лет изоляции мир был повергнут в каменный век и нас, только—что посетили неандертальцы нового каменного века.
Через тысячи лет они эволюционируют в зеленых, огромных, разумных жителей мирной планеты, как новая раса наряду с остальными выжившими.
ГГ: Поглядел бы я как тот зеленый бегемот перебирает бумажки клерком в крошечном кабинетике.
Как только стали утихать стоны и рыдания, оставшиеся жители посыпали обратно наружу из своих убежишь.
Началась нелепая детская перепалка, толкающие друг—друга сыплют обвинения и упрёки в адрес друг—друга, некоторые плачут.
Это были дети! Ну почти дети!
Скорее инфантильные взрослые, не желающие сражаться с реальностями взрослой жизни, они пустили на самотёк все вокруг.
Построили или нашли это поселение, выставили никчёмного стражника на вход и расслабились.
Я приблизился к толпе, боясь спугнуть их, неожиданно на меня посыпался шквал агрессии и критики, что будто это я привёл за собой супермутантов и я во всем виноват, но после обвинений не последовало никакого наказания, они просто обвинили меня, а наказывать за это не стали.
Я внимательно выслушал все обвинения в свой адрес и претензии.
«Как нужно порой выслушать ребенка, чтобы он полностью выплеснул негатив и успокоился».
ГГ: А что, если вы меня простите и пустите к себе пожить? Я могу вызволить ваших друзей!
Тех, которых забрали живыми, их очевидно не станут кушать первыми раз уж, уже есть дохлый охранник!
Таких тварей я прежде не видел, они огромные и мощные, но мы сможем!
Мы выстоим!
Мы их победим!
Кто со мной?
Тишина....
ГГ: Ладно, я и один справлюсь, мне нужно хоть какое—то оружие? Дайте мне что имеется, я же ради спасения ваших друзей стараюсь.
Один из толпы мнущихся на одном месте закомплексованных детишек приблизился ко мне и поприветствовал.
Добряк: Привет, я Добряк, как сам???? Я главный в этом большом городе!
ГГ: Ого, у вас это называется большим еще и городом, я бы, не зная того непременно бы спутал, если бы не надписи на каждой стене «Большой Город».
Добряк: В это поселение направляют жить тех, кто вырос, ты слышал про Литл-Лэмплайт -подземный город детей, те кто вырастают до 16 лет выселяют жить сюда, понятно? (Произнёс Добряк, подымая поваленный столб с указанием улиц «Добряк стрит - Большого города»).
Это конечно было не нужно, так как в Большом городе была всего одна улица, ее название меняется часто, так как присваивается она имени самого главного в городе, того кто всеми командует, обычно самый старший из выживших пока он не сменится другим по причине смерти.
Именно поэтому название улицы пишут мелком на обгоревшей доске из костра.
Город усыпан разными игрушками и детскими книжкам, вообще слабо укладывается у меня в голове как они могли здесь выжить даже чем они питаются не вполне ясно!
ГГ: Так откуда тогда берутся дети в Литл-Лэмплайт сити, если там отсутствуют взрослые?
Добряк: Что за глупые вопросы?
«Нет, ну подожди!
Может они приходят из соседнего другого города, в котором делают детей затем новорожденных заставляют уходить в Литл-Лэмплайт сити из города младенцев при достижении определённого возраста их выселяют в детский сад, затем школа, институт, потом взрослая жизнь?»
Добряк: Нет, в город прибегают беспризорники те, у кого родители умерли всех принимают, но только детей, это безопасное место, туда никто не проникнет, входы в тоннели очень узкие, взрослый попросту не пролезет потому там детям и раздолье, а тот, кто вырастет старше и не сумеет пролезть через узкий проход наружу может остаться и стать обречен находиться и умереть в пещерах всю жизнь, не видя больше света божьего.
ГГ: Ладно я это оставлю без комментариев! Что насчет оружия? Дайте мне хоть что—то, у охранника была винтовка.
Добряк: Мы можем тебя снарядить, но ты пойдёшь один, я не могу пожертвовать своими людьми.
ГГ: Да. Да мной можно! Ничего страшного, я все понимаю, спасибо!
Добряк: Ты нам чужак, а мы все росли в одном городе и считаемся родней.
Мне выдали снайперскую винтовку охранника и 2 патрона от револьвера, у этих дебилов и патронов к винтовке не было, она была даже не заряжена.
«Теперь я точно верю, что они дети!
Они даже не были обеспокоены
происходящим в мире вокруг себя».
Однако эти малыши меня информировали, что их трупики съедаются обычно супермутантами, где—то в районе полицейского участка «Джермантауна», я снарядился чем было и двинулся по выдавленным следам на сухой скукожаной земле.
ГГ: Килограмм 350 наверно весит этот зелёный парень, большой! Такого палкой с гвоздем не убить,
(я выкинул палку с гвоздем и отправился дальше).
Постепенно вечерело, а я еще находился в пути, воды и провизии, которых мне дали в большом городе хватило только заморить червячка.
А воды вообще несколько глотков дождевой, странно, ведь дождей я пока еще не встречал, по разным рассказам очевидцев это тотальный конец света.
С неба льется кислотный дождь, уничтожающий все и всех, кто не сумел укрыться. Тогда какого дождя это вода? Золотого?
Очевидно, эти бойскауты научились выпаривать собственную мочу и меня ею напоили.
ГГ: Лучше б я хлебнул из лужи, приятель!
Спускаясь с холма на низине возле реки мне повстречалась церковь с разрушенным шпилем откуда доносятся стоны, я немедленно направился туда.
Скрывшись в поле возвышающимся над церковью, я принял позицию снайпера, изучая в прицел то, что творится внутри церкви сквозь окно и сильно разрушенные стены.
«В серой вечерней тишине под самым что ни на есть железным небом я встретил настоящих сектантов сатанистов на западе США — это почти что невозможно»!
Старая разрушенная церковь с усыпанными вокруг могилами стоит себе одиноко.
ГГ: Прежде это было очень величественное место.
Я старался сохранять голову трезвой, но меня очередной раз накрывает паническая атака за сегодня,
я становлюсь сонным и все меркнет перед глазами.
«Единственным спасением стало примкнуть веки и фантазировать окружающий мир дружелюбным на картине, написанной масляными красками одарённого художника».
Перед моими глазами краснеется, залитая лучами яркого воскресного утра крыша новенькой церкви, к которой съезжаются прихожане.
Паркуя свои автомобили возле сочной зеленеющей лужайки, все улыбаются и добрососедски приветствуют друг друга.
Так мне описывал прошлое отец из воспоминаний деда, переданных ему прадедом, в итоге эти истории поведали мне по наследству.
Моя мать была по рассказам благочестивая женщина, приверженка религии.
Отец повторяет мне часто её любимый псалом (откровение Иоанна Богослова 21:6).
ГГ: Надеюсь Господь сохранит мою душу здесь на земле, чтобы я мог покарать тех глупых детишек, из—за которых я отправился на самоубийство.
