Впервые я увидел звезды
Мерцающие от плывущих по небу облаков, поражающая своей чистотой, растущая луна оказалась точь—в—точь как на картинке из уроков по астрономии.
ГГ: Ну спасибо, хоть что—то сохранило свой прежний облик таким как его еще помнят люди.
ГГ: Ох, ну да! Какие еще к черту люди… на пустоши похоже я один остался.
А это все теперь моё
Мысли просачиваются наружу будто сквозь сон я произношу губами слова, о которых даже не думаю...
ГГ: Изгнание лишь жестокий способ казни в устрашение другим, смертник ищет спасение подальше от входа, чтобы не привлечь кого на след двери убежища в горах. (В бреду я выдумываю разные мысли чего тем вовсе не является).
«Рассудок стал работать не постоянно, как на паузе, отключают от реальности, подсознание берет верх и разные безумные мысли материализуются в воображении».
Статичная прежде картинка стала оживать, превращаясь в анимированный фильм, мои лёгкие пропитаны чем—то, отравлены испарениями и это вызывает помешательство рассудка, галлюцинации, новые тактильные ощущения.
ГГ: Все стало непривычным.
«Всю жизнь нами движет надежда на спасение, но все мы встречаем свою смерть однажды, каждый по—своему, но все без исключения в пути, и очень законно называть смерть окончанием пути».
«Растянувшись на голой земле, чувствуя только гул в ногах и ушах, я обессиленно любуюсь небом».
Вторая предстоящая ночь на пустоши меня на удивление встретила абсолютной тишиной и покоем.
В сменяющей сумрак ночной пелене мне мерещатся образы жизни, которой я никогда не жил, я фантазирую, что всего этого вокруг кошмара нет, а есть лишь только целый, не тронутый войнами мир, а я не в луже радиоактивных отходов расселся, а на зеленой мягкой траве, в густом лесу куда мы с семьей отправились на пикник из своего уютного загородного домика.
Мама, папа живы, отдыхаю неподалёку наслаждаясь спокойной беседой, я в тени большого дуба, дожидаясь, когда родители позовут меня на обед, сегодня у нас пунш и жареное мясо бобра.
ГГ: Или кого угодно другого я бы сейчас съел даже живьем! (Заревел севшим от сухости голосом я).
ГГ: Свежие овощи…… в достаточном количестве! (Вновь погрузился я в сладкие грезы).
ГГ: Мягкий свежий хлеб с хрустящей корочкой и нежное как вата содержимое.
Урчание живота стало громко и часто напоминать о себе.
Мегатонна
Покрутив в руках пустую бутылку из—под воды, я от отчаяния швырнул ее в сторону в попытке продвинуть частичку себя еще хоть на шаг дальше того места, где нахожусь, приблизив тем самым спасение еще на пару метров.
Надменно вглядываясь в пустоту, в весь этот недружелюбный мир, который мне уже осточертел….
В тишине ночи раздался пронзительный металлический звон, разразившийся как оглушающий салют от взрыва трансформатора «G17PR».
Вот только в этот раз он обрушился на меня как горящий огромный трансформаторный завод.
Искры ослепляющего света сыпятся из темноты на землю, там и здесь, воспламеняя лужи токсичных отходов.
ГГ: И....и. и. и. и. и. и. изгородь! Она под током! … (Кричу я оглушенный напрочь) …
в ушах звенящий гул, и тишина.
Я тянусь вверх к небу, подымая руки, благодаря всех на свете разом за это чудо, не отдавая в полном бреду себе отчета своих действий, я выпрямился в стойке с вытянутыми руками ровно как палка, смотрящая вертикально, и стал всем телом тянуться к небу.
Что было дальше я не помню, но
Очнулся я лежащий в позе эмбриона в куче мусора, принесшегося с ветром ко мне в объятия, лицо все в грязи, а рот полон камней.
В ушах не прекращает звенеть все тот же громкий металлический звон.
Прилипшие противные камни на десне и губах внутри рта.
ГГ: Что? Я землю жрал что ли? (Глухим кашлем я отхаркал все содержимое из онемевшей пасти).
Воздух отравляет мой мозг, мне мерещатся образы, вспыхивающие в темноте
ГГ: Быть может и изгородь тоже сон?
Приблизившись к источнику шума на четвереньках как собака
я обнаружил, что из кусков хлама на пару метров над землей возвышается стена, ведущая неизвестно куда вниз.
Ступая вдоль и оглядываясь во все стороны, я уловил сквозь обнаруженные мной редкие щели слабый свет, проступающий даже в темноте густого тумана, с трудом откуда—то из далека.
ГГ: Мне бы взобраться... на эту штуку чтобы получше разглядеть,
не была бы она под током.
Одно прикосновение мне стоило бы жизни, поэтому в бой пошла большая берцовая кость какого—то бедолаги, поднятая мной с земли.
Я швырнул ее в стену
Раздались искры, а кость отскочила, отпружинив как мячик, следом ради веселья отправились другие части того же бедолаги.
Моему изумлению не было пределов, я стал счастлив, я мог бы уже заночевать тут, одно осознание присутствия разумной жизни меня вернуло в одну секунду с луны на землю.
«Я проскакал как буйный жеребец на прерии,
от радости выплёскивая брызги эндорфинов
во все стороны».
Минуя метр за метром вокруг, я с каждым шагом все отчётливее осознаю, это чьё—то жилище!
ГГ: Как меня примут хозяева, убьют на месте или сожрут заживо? (Проявились остатки юмора).
ГГ: Не важно!
Это стало первой серьезной наградой для меня, важнейшим из свершившихся событий.
Это что—то невообразимое, после увиденного мной образа реальности на пустоши, первые минуты первого рассвета, встреченного мной под открытым небом теперь никогда не забыть!
Потребовалась пауза чтобы собраться с мыслями, входа не было видно нигде.
ГГ: Как же мне попасть туда? Возможно, это открывающийся купол для взлета вертолетов, я читал о них в детстве.
Радует одно у них есть электричество, значит они разумные, я сумею предложить им что—то за еду и ночлег.
ГГ: Я уже сделал круг четвертый раз? Или обошел только часть?
Я не додумался запомнить ориентиры, усталость берет свое!
ГГ: Плевать! Я так устал! Так долго шел!
ГГ: АААааа… хочу пить! (Прозвучал мой голос в тишине словно рев раненного зверя).
Прежде я не испытывал такой сильной жажды, все тело обезвожено, губы высохли и потрескались, в глазах пелена.
ГГ: Придется заночевать прямо здесь.
Бодрствовать вторые сутки моему организму не под силу.
Не подбирая даже места для ночлега, я рухнул на землю, где стоял.
Нет смысла что—то выбирать
ГГ: Тут все погано!
Поджав ноги ближе к туловищу, я не помню, как уснул.
Мне снится, что я в утробе матери в тепле, уюте и безопасности, в позе эмбриона нежусь внутри окутанной любовью крошечной реальности, ставшей мне домом…
…огромные клыки пронзают плоть вокруг меня, клыки проткнули кожу и на моей голове едва коснувшись, из раны течёт кровь.
В ужасе я наблюдаю как пожирают мою мать.
Я очутился снаружи чрева, выброшенный синей волной на песок, за спиной нарисовалось море чистой воды, а перед глазами горящий ад раскаленных котлов, скрывающихся за языками пламени.
Страшный зверь, покрытый мраком, тащит меня в самый центр пекла, ухватившись огромной пастью за оторванный кусок пуповины, к другому концу которого прочно прикован я.
Кишки моей выпотрошенной матери растянулись в след за мной, я ухватился за них чтобы спастись, неожиданно образ синего моря прямо на глазах сменился на красный, став морем крови.
Подомной возникла пропасть, и я стал падать вниз, жар и пламя стали окутывать меня всего, но не было ни капли света, беспросветная темнота, матовая, черная… ааааааааа……….
Мой сон
Прервал тяжёлый грохот, пронзительный скрежет металла
вернул меня в реальность.
Я очутился на пороге разверзнувшихся из земли ворот.
Приподнявшись с земли, я мысленно дирижирую, водя руками в воздухе перед своим лицом, наблюдая за тем, что происходит.
ГГ: Это шахта или ущелье, скрытое под забором!
ГГ: Фу… что за противный запах? Это оттуда? (Подумал я, сидя на песке).
ГГ: О.… нет! Это от меня воняет! Кто—то обоссал меня с головы до ног пока я спал что ли?
Кто или что это могло быть, я весь такой липкий и запах аммиака.
ГГ: Отвратительно!
Шахта
Я совсем отвлекся в то время пока две огромные воротины распахиваются вверх, едва не сбив меня как мне показалось с ног.
Я замер в ожидании!
ГГ: Бросаться на встречу не лучшая идея! (Кивая собственному решению, подтверждая правильность своих мыслей).
ГГ: Я поприветствую тех, кто ко мне выйдет из далека! (пристально вглядываюсь в открывшийся моему взору тоннель)
Но никто не вышел
ГГ: Вот те раз! Я удивлен, но подожду еще!
ГГ: Эх... сейчас бы хоть глоток воды, все горло поросло сухой землей, которую даже откашлять мне не удаётся, язык больно трется о нёбо и почти перестал сгибаться.
Я прождал возле входа примерно час, споря с самим собой о важности войти в двери, громко поругавшись я обиделся от всего сказанного самому себе, но все же двинулся судьбе на встречу.
Очень длинный коридор, похожий на авиационный ангар с круглой крышей провел меня от ворот вниз к дверям.
Р: «Добро пожаловать» «Добро пожаловать»
ГГ: (От неожиданности я отпрыгнул в сторону и замер). Да что ты черт тебя дери такое? Мать твою! (Вырвалось у меня непроизвольно).
Собранный из хлама ржавеющий робот, вращая клешнями с надписью: «Добро пожаловать в Мегатонну» стоит в тенёчке под навесом у самых у входных внутренних дверей, зазывая всех прохожих.
ГГ: Наверно он это мне, кого другого тут не видно!
Я двинулся к дверям, и они распахнулись прямо перед самым моим носом и о восторг, о чудо, это оказался город, он кипит жителями, снующими из каждого угла.
Отовсюду слышны крики и призывы, но в тоже время все так спокойно, все общаются и даже не замечают меня, изумленно пялящегося на них, будто такое у них происходит ежедневно.
Тропинка из грязи ведет меня от входных дверей вниз серпантином, петляя и то скрываясь, то снова выглядывая среди множества домов, утопающих в огромной прерии, скрытой в каньоне.
Продолжение историй в оригинальной не изменой форме заказывайте на сайте и в социальных сетях автора,
Ян Людвиг Девиль.
Мне бы стоило
Но я слишком изумлен и не смею заговорить с окружающими, я чувствую себя чужим и не знаю, как начать диалог.
ГГ: Просить о помощи, сразу? Не предложив, что—то взамен?
Я понял, будет бессмысленно! Но и предложить мне было особо нечего.
«Мегатонна» поражает своими размерами.
Каньон, в который ведёт дорога по склону вниз, толпы людей, сотни домов громоздящиеся друг на друга, а сам город утопает в какой—то огромной яме,
ГГ: Гра.а.а.а. андиозно...! (Вырвалось из моих уст).
Побродив по улочкам и наглядевшись на жителей, я все же осмелился задать вопрос, лежащему на сырой холодной земле по виду бродяге в грязных лохмотьях,
похожий на этого мне встретился у входа, но я принял того за окаменелые останки, а этот нет, он шевелится.
ГГ: Привет, я Уолтер, (робко произнес я и пауза), прости, но мне нужна помощь, я умираю от жажды! (Неловкая пауза). Не мог ли ты, прошу тебя, мне помочь, прошу пожалуйста, я очень хочу пить, (я аккуратно провожаю свои слова движениями губ), допуская что мой собеседник может так оказаться, что не знает английского языка.
Бродяга: (…делает вид, что меня не слышит).
Глядя прямо на меня остекленевшими глазами, но меня, не замечая, бродяга сквозь меня бормочет что—то неразличимое куда—то в пустоту.
Я не стал настаивать и робко отправился дальше с неприятным ощущением, назревающим в душе.
Слоняясь среди толп людей, собак и мечущихся по кровлям невиданных мной прежде существ ловко карабкающихся по стенам, глазея на витрины заведений и публичных домов, внимательно высматривая в лицах недовольных городских жителей, страдающих от стресса, пихающихся между собой в спешке и торопливости спокойной жизни в той мнимой безопасности, сооружённой ими вокруг себя, я отчаянно надеюсь на чьё—то беззаветное предложение о помощи.
Это муравейник, кишащий работниками, похожий даже скорее на живой пчелиный улей, тележки с товарами проплывают по широким улицам, вымощенным гнилыми досками,
о них я много раз споткнулся, так как дневного света на глубину поступает мало, но вполне достаточно.
Отовсюду пахнет сыростью и смрадом даже больше, чем снаружи.
Пристальный взгляд я уловил на себе, за столиком придорожного кафе, грозный мужчина со смуглой кожей, в широкой шляпе и ребенком на коленях уставился на меня недружелюбно.
В момент моего замешательства очевидно он решил, что я стану от него бежать и решительно скомандовал мне жестом покорно приблизиться.
Медленно огибая прохожих, я направился к нему.
Приблизившись к столу господ вальяжно разместившихся в уютном шале возле дохлой гнили, норовито закинув ноги на стол восседает бравый муж, держа на коленях своего отпрыска, я мирно приблизился, не решаясь начать диалог, мужчина по—хозяйски оглядел меня с ног до головы и принялся жевать тростинку неведомого мне происхождения, на первый взгляд было похоже, что он разжевывает ветку сухого дерева, но мелькнув глазами в сторону их скудно укрытого стола пищей и богато выпивкой на круглом блюде возлежало огромное насекомое с точно такими же палками, но вместо ног.
Шериф сбросил с колен девочку, которая напоминала мальчика и приблизился к моему лицу своим на расстоянии поцелуя, я чуточку взмок, но все же не подаю вида.
ГГ: Простите, сер, чем я могу быть вам полезен?
Я проявил максимум вежливости, на которую был, когда—либо способен от страха,
но все же мой необщительный собеседник схватил меня за горло и повалил на землю, приставив дуло автомата к голове и будто этого было недостаточно еще и плюнул мне в лицо.
ГГ: (Мое глупое выражение лица, наделавшего в штаны первоклашки должно его отпугнуть свирепостью)!
ГГ: Прошу вас! Что вам нужно, сер? (Отчаянно, но не подовая вида в голосе пропищал я).
Шериф: Симс...
Так представился мне высокий афроамериканец в ковбойской одежде, а затем приставил к моему лицу свой огромный черный ствол.
Шериф: Что тебе потребовалось в Мегатонне?
ГГ: Я из убежища, мне нужна помощь, я не желаю вам зла, прошу не убивайте.
Ш: Убежище! (Еле слышно донеслось из его уст), постепенно ослабляя натиск и отводя в сторону дуло автомата.
ГГ: Вы каждого гостя так предупредительно встречаете? (Отряхиваясь обиженно промолвив я, реабилитируя остатки гордости).
Ш: Ты верно шутишь, какого черта ты поперся наружу из убежища, неужто жизнь там намного хуже, чем у нас?
ГГ: Простите! А вы слышали мой вопрос? (Произнёс настойчиво, но с неуверенностью я), поднимаясь с земли и отряхивая комбинезон, который спасти этим от грязи было уже нельзя.
ГГ: Я не хотел! Мне пришлось! Прошу, помогите мне! Я провел двое суток в пути не ел и не пил, могу ли я получить тут помощь?
Ш: За деньги! Нам не нужны нищие попрошайки! Есть у тебя хоть что—то, чем заплатить за воду, еду и жизнь?
ГГ: У меня есть только то, что с собой, мой личный Pip-boy, дубинка и та одежда, что на мне.
Ш: Тогда приятель я должен буду вышвырнуть тебя наружу, прости, такие правила, нам не нужны здесь бродяги без единой крышки, мы гостеприимный город, мне не нужны здесь оборванцы.
ГГ: Что?
Я бросил взгляд, на лежащего бродягу, ногу которого насилует облезлая псина, но происходящее никого ни на секунду не заинтересовало.
ГГ: Я менее желанный гость нежели этот оборванец, который ну сразу же видно гораздо вонючей меня!?
