Сновидение о выдуманной любви
«Мы были рядом всего день.
но в этом дне было больше жизни,
чем во многих годах,
поверь»
Антон Станчиц
ОНИ
Она пряталась от дождя на одинокой остановке в ожидании вечно опаздывающего трамвая. Лето не радовало погодой, предпочитая общаться дождями, нежели дарить обжигающие солнечные лучи. По этому поводу она особо не горевала – был стимул оставаться на работе подольше. Домой она не спешила – там некому было ее ждать.
В наушниках звучали «The National», поэтому она не сразу услышала голос подошедшего внезапно мужчины.
У меня есть зонт. Могу довести до нужного места.
Она смутилась:
Спасибо, конечно, но я жду трамвай. А пока вы будете меня провожать, мы точно промокнем и, возможно, заболеем. А все из-за вашего доброго сердца и стремления помочь. Нельзя так.
Нельзя быть добрым? – улыбнулся он.
Нельзя давать ложные надежды на то, что сможете помочь. – Она собралась сделать громче звук и снова погрузиться в любимую музыку, но он подошел чуть ближе и сказал:
Трамвай, к сожалению (или к счастью?), не приедет. Взгляните на табло.
Она недоверчиво посмотрела на незнакомца, подошла к табло и глубоко вздохнула от разочарования: сегодня она не успела на последний трамвай и уже пятнадцать минут провела в напрасном его ожидании.
Доставайте ваш зонт.
Это внезапное знакомство завершилось глубокой ночью, когда они, не заметив мимолетности времени, поняли, что проговорили и прогуляли под зонтом, который уже успел высохнуть, ведь дождь завершился почти сразу после того, как они решили продолжить путь вместе.
Он осознал, что любит ее примерно на третий совместный вечер. Они лежали на теплой траве и рассматривали звезды на небе. Этот ночной пейзаж донельзя напоминал полотно Ван Гога “Звездная ночь”, что придавало некоей ирреальности происходящему. Она чертила невидимые линии, водила пальцами по небу, пытаясь показать ему созвездие большой медведицы.
Ковш с ручкой, видишь? Он состоит из семи звезд. По вот этим двум крайним звездам легко можно определить Полярную звезду. Посмотри, как они светят! В них гораздо больше жизни, чем во всех нас.
Он приподнялся на локти, посмотрел на нее сверху вниз и прошептал:
В каждом дне с момента нашей встречи жизни больше, чем во всех годах, проведенных мною на этой планете.
Не хочешь ли ты сказать, что влюбился?
Хочу. И говорю. Я влюбился.
Ну тогда и я не стану молчать. Не могу описать словами, как это произошло. Но я тоже в тебя влюбилась.
ОНА
Нельзя предугадать, в какой момент вас могут застать врасплох воспоминания. Это всегда случается неожиданно. И вы никогда не будете к этому готовы. Вы можете столкнуться с ними во время прочтения книги или просмотра фильма, в часы сна или поездки на метро. Но если уж они вас настигнут – вы погрязнете в них тотчас же, будто в трясине. То же самое я могу сказать о расставаниях. Как бы вы их ни предугадывали, они происходят внезапно, словно ураган, который, неожиданно появившись, сносит все на своем пути и бесследно исчезает. Как будто его и не было. Хоть я и предчувствовала надвигавшуюся бурю, но спрятаться от нее все же не успела.
Если бы меня попросили описать этого человека одним словом, я бы сказала: сновидение. Сказочное, но при этом такое реальное, осязаемое, волнующее и эмоциональное. Сновидение, в котором хочется жить вечно. Но стоит только пробудиться, как ты понимаешь – оно закончилось. И уже второго такого не будет. Никогда. Как там говорилось в одном стихотворении? «А назавтра проснулся лишь тот, кто хотел не проснуться». Все, что остается наяву, тешить себя надеждами и воспоминаниями, а также постоянно пытаться заживить свежую, кровоточащую рану, образовавшуюся в результате сновидения. Но вот только кровь остановить не в силах даже перекись водорода. Приходится учиться жить с этой раной, постоянно чувствуя боль и при этом делая вид, будто бы так и надо.
Между нами были километры. Много километров. Встретившись с ним абсолютно случайно, я согласилась на безобидное продолжение знакомства. Ведь знала – вскоре он улетит, а значит, наша встреча растворится вместе с ним, оставив за собой лишь шлейф приятных моментов, которые позже вытеснят другие, еще более волнующие, эмоции. Но люди на то и люди, что им свойственно заблуждаться. Мы и сами не поняли, как случилось так, что первое свидание переросло во второе, а то – еще в парочку встреч, продолжавшихся вплоть до его отъезда.
Кто хоть однажды вступал в полемику одновременно с сердцем и со здравым смыслом, наверное, меня поймет. Хочется разорваться на части, хочется сбежать, забыться, заснуть, но только не делать этот чертов выбор. Сердце твердило: «У вас есть будущее. Будущее всегда имеет место быть там, где существует любовь». А разум без умолку вещал: «Заканчивай все прямо сейчас. Рано или поздно все равно придется поставить точку. Так лучше это сделать тогда, когда чувства не достигли пика и не начали пускать корни». И зачем я послушала сердце?
Я собиралась к нему прилететь. Наведаться без предупреждения. Сделать сюрприз. Я продлила отпуск на неделю. Я не была уверена на сто процентов, любовь ли это на самом деле. Но он смог разбудить во мне чувства, которые я не испытывала доселе. Он убедил меня в том, что я люблю его. И я сама в это поверила. Потому что он тоже, бесспорно, любил меня. Или просто отчаянно внушал себе это? Ведь любимых не оставляют...
Он постоянно давал мне надежду. Дурацкую надежду на то, что у нас все впереди. Прямо как в самый первый вечер, когда подарил надежду на то, что я доберусь сухой, целой и невредимой до дома. Но обещания не выполнил. Сухой я действительно осталась, а вот целой уже не буду, наверно, никогда... Он планировал совместный отдых, воображал, как будет летать в мой город, как, шаркая пятками спросонья по холодному полу, поплетется на кухню, а там буду стоять я в его футболке и готовить омлет. Он «подсадил» меня на эти фантазии, словно на тяжелый наркотик. Поэтому я твердо решила: еду.
Собираясь забронировать билеты на ближайший рейс, я услышала звук присланного сообщения. Взяла телефон. От него. Улыбнулась. Я любила его месседжи, они могли заставить радоваться даже в самый ненастный день. Читая каждое из них, я не ощущала тех нескольких тысяч километров, разлучавших наши тоскующие души. Сердце забилось в приятном волнении, я предвкушала его сообщение. Открыла и начала читать:
«Когда-то ты сказала, что будешь моим эхом. Моей мелодией. Но вдруг я перестал слышать эту мелодию внутри себя. Все случилось, знаешь, так внезапно. Я просто проснулся и понял: я больше не скучаю. Не вижу тебя и не скучаю. Наверное, эйфория от живого общения с тобой прошла и все закончилось. Это не была любовь. По крайней мере, с моей стороны. Да, я знаю, это болезненно для тебя. Но все пройдет. Все когда-нибудь заканчивается, как и эйфория, ошибочно принятая за что-то большее. Я тебя не забуду. Прости, что сообщением. Просто не люблю слезы».
На экране компьютера висело окно с запросом подтверждения брони рейса. Я нажала «отклонить»...
Выбор без права выбора был сделан.
ОН
Я запомнил те дни на всю жизнь. С каждой минутой они больше и больше отдаляются от меня, и с каждой минутой я помню их все отчетливей. От этого мне кажется, что она все время присутствовала в моей жизни, даже еще до того, как я впервые ее увидел. Она всегда стояла за моей спиной и просто ждала подходящего момента для того, чтобы показаться.
Сейчас я часто думаю: а был ли тот момент действительно подходящим? Она появилась, когда посчитала нужным, не спросив, хочу ли я этого. Все случилось дико не вовремя.
Иногда мечтаю изобрести чип, который можно вживить в голову и стереть воспоминания о каком-либо человеке и обо всем, что с ним связано. Я бы с удовольствием познакомился с ней снова, уверен – сейчас бы все сложилось иначе. Тогда я просто не был готов. Или это я ищу себе оправдания, так как на подсознании догадываюсь, что не буду готов никогда?
Когда меня пытаются уверить в том, что идеальных отношений не существует, я протестую. Наверно, я один из тех счастливчиков, кому повезло пережить именно такие отношения. Они пролетели, словно мгновение, может, поэтому запомнились мне идеальными. Я ничего не фантазировал и не додумывал, я просто зафиксировал их в своей памяти. Навсегда.
Я так злился на обстоятельства. Злился за то, что они порой сильнее нас. Спустя годы я понимаю, что тогда был слишком юным, чтобы суметь им противостоять. Мне легче было отступиться, чем принять испытание.
Встретив ее совершенно случайно на улицах совсем незнакомого мне города, в котором я был лишь проездом на пару дней, я осознал, что роднее этого города, который я теперь олицетворял только с нею, у меня нет и, возможно, уже не будет.
Мне хотелось уберечь ее ото всех напастей в этом мире, хотелось посвятить ее в свои страхи и кошмары, хотелось быть рядом и целовать ее в губы, хотелось видеть, как она ставит на стол горячий чай остывать и, забывая, пьет холодным, просто хотелось, черт возьми, чтобы эти километры перестали существовать. Я был опустошен от надвигающейся тоски, а она мужественно поддерживала меня: «Эй, любимый, - шептала в трубку, - не смей говорить, что ты опустошен. Я буду твоим эхом. А отзвук эха в пустом тебе – это уже мелодия». Она стала моей мелодией.
Помню, как придя немного с опозданием ко мне на встречу, она сказала: «Ты меня всегда дождешься». Я ответил, не придав особого значения фразе: «Конечно, дождусь, можешь даже в этом не сомневаться». «Даже если время ожидания равно бесконечности?» - она улыбнулась, взяла меня за руку и потянула вперед. Ей не нужно было знать ответ.
Всегда нравилось, как ловко, ухватив мою руку, она тянула меня за собой. Я не успевал за ней, за ее полетом мыслей, ее фантазиями. «Наверное, прелесть в том, - прищурившись от резкого и яркого света фонарей, рассуждала она, - что я порой тоже не понимаю, куда веду тебя. Зачем хочу, чтобы ты следовал за мной, если знаю, что путь этот может оборваться, так толком и не начавшись?» Я ничего не мог ответить, поэтому вопрос просто разрезал воздух, словно топором, и зависал где-то на пороге нашего сознания.
Это было просто невыносимо – скучать по ней и в то же время понимать, что мы не встретимся в скором времени и вообще не будем видеться так часто, как хотелось бы. И поэтому я решил не встречаться с ней больше никогда. Но перестать скучать почему-то не получалось.
Я узнавал ее в каждом прохожем, в каждой живой душе. Мне мерещилась она то в окне соседнего дома, сидящая на подоконнике, то в проезжающем мимо такси на заднем, то жующая бургер на лавочке неподалеку... Я видел ее несколько тысяч раз за день. И чуть больше, когда город охватывала ночь. Но только это была не она... Кажется, я сходил с ума. «Сойти с ума – значит нарушить баланс соприкосновения Общества и Пустоты, - постоянно твердила она. Тогда я не понимал значения этих слов. Но сейчас в моей пустоте уже не звучала ни мелодия, ни даже эхо. И в этом была лишь моя вина.
Каждый день я уверял себя в том, что собираюсь поступить правильно. Внутри не мог примериться с этим решением, метался, но твердил, как мантру: «Зачем мне кто-то, когда я сам себя люблю и ненавижу? Зачем стараться найти ту самую и пытаться ее удержать, когда именно я и есть рыбак в лодке? Рыбак, который одним метанием гарпуна может ранить или убить. Зачем мне вина за то, что я кого-то ранил? Может, стоит опустить гарпун, пока еще сам в состоянии это сделать?» Быть эгоистом куда легче.
Я сочинял для нее прощальное сообщение и сам не верил в то, что пишу. Руки дрожали и пальцы часто не попадали по клавиатуре. Я исправлял это сообщение несколько раз, чтобы оно не выглядело слишком сумбурным и нелепым. Пришлось соврать о том, что мне почудилось, что любви на самом деле не было никогда. Я боялся признаться ей и себе в том, что струсил перед этими километрами и разницей во времени. Как можно говорить о каких-то совместных планах на будущее, когда мы даже понятия не имели, на сколько может затянуться перерыв между нашими встречами. Я устал постоянно жить в неведении. Я устал постоянно переживать за то, как она там едет домой совсем одна после работы и знать, что если что-то случится – я не просто не смогу ничем помочь, я, скорее всего, узнаю о случившемся одним из последних. Я устал беспрерывно скучать по ней. Я устал быть скованным надуманными отношенями, которые продлились всего пару дней. Я просто устал. Или сдался?
ОНИ
Нужно уметь отпускать. И иметь силы никогда не возвращаться. Понадобились годы, чтобы тот эпизод жизни остался в памяти лишь мимолетным увлечением, напоминающем о юности.
Счастливые давно с другими, они уже стали забывать лица друг друга, пока однажды…
Он листал журнал, сидя в бизнес-лаунже аэропорта, и потягивал джин-тоник перед посадкой. Предстояла небольшая командировка на пять дней, после которой его должны будут номинировать на повышение. Объявили посадку. Допив залпом остатки джин-тоника, он вышел, прихватив с собой журнал.
Она чуть не опоздала на рейс, позволив себе поспать дольше положенного. Прошла регистрацию за пару минут до ее окончания, уступив очередь такой же опаздывающей и немного растерянной девушке, которая сквозь ограждение стойки регистрации пыталась докричаться до кого-то: «Возьми меня с собой! Я не подведу!»
Сдала багаж и пулей понеслась к гейту. Забежала в рукав самолета последней и, немного запыхавшись, зашла на лайнер. Нашла свое место, плюхнулась в него и только тогда вздохнула. Успела!
Он был увлечен чтением и поэтому не сразу заметил свою временную соседку. Она нечаянно зацепила его локтем и, смутившись, попросила извинений. Он поднял глаза и...
И вот они снова встретились... – саркастично сказала она и закатила глаза.
Я поверить не могу. Ты... в этом самолете. Рядом со мной. Как такое возможно?
Сама не понимаю. Я думала, это утро не подарит мне еще больше стресса. Но вижу, что ошибалась. День прямо полон сюрпризов!
Слушай... – замялся он. – Прости, что говорю тебе это сейчас. Я поступил некрасиво, но в тот момент не видел другого выхода.
Она посмотрела на него усталым и спокойным взглядом:
Время утекает, как песок сквозь пальцы. Я бы не хотела сейчас ворошить прошлое. Мне просто было очень жаль. Жаль оттого, что ты лишил меня выбора.
Он молчал, потупив взор. Стюардесса разносила напитки, это и спасло их минутную неловкую ситуацию. Понимая, что им лететь бок о бок еще пару часов, она попробовала завести разговор:
Какой хороший журнал ты читаешь! Новый выпуск, как я вижу.
Ты знаешь, - с облегчением ответил он, - я нашел его случайно в лаунже аэропорта, открыл и теперь не могу оторваться.
Значит, я все делаю правильно... – таинственно улыбнулась она.
В каком смысле?
Этой мой журнал. Я им владею и по совместительству исполняю обязанности главного редактора. Но это временно. Сейчас ищу достойную замену. Открой 34 страницу.
Он последовал ее просьбе. Взору предстал разворот, полностью заполненный рекламой. Он вопросително посмотрел на нее. Уловив замешательство, она поспешила объяснить:
Здесь должна была быть моя авторская колонка. Она выходит каждый месяц на 34 странице.
«Мы были рядом всего день.
но в этом дне было больше жизни,
чем во многих годах,
поверь»
Антон Станчиц
ОНИ
Она пряталась от дождя на одинокой остановке в ожидании вечно опаздывающего трамвая. Лето не радовало погодой, предпочитая общаться дождями, нежели дарить обжигающие солнечные лучи. По этому поводу она особо не горевала – был стимул оставаться на работе подольше. Домой она не спешила – там некому было ее ждать.
В наушниках звучали «The National», поэтому она не сразу услышала голос подошедшего внезапно мужчины.
У меня есть зонт. Могу довести до нужного места.
Она смутилась:
Спасибо, конечно, но я жду трамвай. А пока вы будете меня провожать, мы точно промокнем и, возможно, заболеем. А все из-за вашего доброго сердца и стремления помочь. Нельзя так.
Нельзя быть добрым? – улыбнулся он.
Нельзя давать ложные надежды на то, что сможете помочь. – Она собралась сделать громче звук и снова погрузиться в любимую музыку, но он подошел чуть ближе и сказал:
Трамвай, к сожалению (или к счастью?), не приедет. Взгляните на табло.
Она недоверчиво посмотрела на незнакомца, подошла к табло и глубоко вздохнула от разочарования: сегодня она не успела на последний трамвай и уже пятнадцать минут провела в напрасном его ожидании.
Доставайте ваш зонт.
Это внезапное знакомство завершилось глубокой ночью, когда они, не заметив мимолетности времени, поняли, что проговорили и прогуляли под зонтом, который уже успел высохнуть, ведь дождь завершился почти сразу после того, как они решили продолжить путь вместе.
***
Он осознал, что любит ее примерно на третий совместный вечер. Они лежали на теплой траве и рассматривали звезды на небе. Этот ночной пейзаж донельзя напоминал полотно Ван Гога “Звездная ночь”, что придавало некоей ирреальности происходящему. Она чертила невидимые линии, водила пальцами по небу, пытаясь показать ему созвездие большой медведицы.
Ковш с ручкой, видишь? Он состоит из семи звезд. По вот этим двум крайним звездам легко можно определить Полярную звезду. Посмотри, как они светят! В них гораздо больше жизни, чем во всех нас.
Он приподнялся на локти, посмотрел на нее сверху вниз и прошептал:
В каждом дне с момента нашей встречи жизни больше, чем во всех годах, проведенных мною на этой планете.
Не хочешь ли ты сказать, что влюбился?
Хочу. И говорю. Я влюбился.
Ну тогда и я не стану молчать. Не могу описать словами, как это произошло. Но я тоже в тебя влюбилась.
ОНА
Нельзя предугадать, в какой момент вас могут застать врасплох воспоминания. Это всегда случается неожиданно. И вы никогда не будете к этому готовы. Вы можете столкнуться с ними во время прочтения книги или просмотра фильма, в часы сна или поездки на метро. Но если уж они вас настигнут – вы погрязнете в них тотчас же, будто в трясине. То же самое я могу сказать о расставаниях. Как бы вы их ни предугадывали, они происходят внезапно, словно ураган, который, неожиданно появившись, сносит все на своем пути и бесследно исчезает. Как будто его и не было. Хоть я и предчувствовала надвигавшуюся бурю, но спрятаться от нее все же не успела.
***
Если бы меня попросили описать этого человека одним словом, я бы сказала: сновидение. Сказочное, но при этом такое реальное, осязаемое, волнующее и эмоциональное. Сновидение, в котором хочется жить вечно. Но стоит только пробудиться, как ты понимаешь – оно закончилось. И уже второго такого не будет. Никогда. Как там говорилось в одном стихотворении? «А назавтра проснулся лишь тот, кто хотел не проснуться». Все, что остается наяву, тешить себя надеждами и воспоминаниями, а также постоянно пытаться заживить свежую, кровоточащую рану, образовавшуюся в результате сновидения. Но вот только кровь остановить не в силах даже перекись водорода. Приходится учиться жить с этой раной, постоянно чувствуя боль и при этом делая вид, будто бы так и надо.
Между нами были километры. Много километров. Встретившись с ним абсолютно случайно, я согласилась на безобидное продолжение знакомства. Ведь знала – вскоре он улетит, а значит, наша встреча растворится вместе с ним, оставив за собой лишь шлейф приятных моментов, которые позже вытеснят другие, еще более волнующие, эмоции. Но люди на то и люди, что им свойственно заблуждаться. Мы и сами не поняли, как случилось так, что первое свидание переросло во второе, а то – еще в парочку встреч, продолжавшихся вплоть до его отъезда.
Кто хоть однажды вступал в полемику одновременно с сердцем и со здравым смыслом, наверное, меня поймет. Хочется разорваться на части, хочется сбежать, забыться, заснуть, но только не делать этот чертов выбор. Сердце твердило: «У вас есть будущее. Будущее всегда имеет место быть там, где существует любовь». А разум без умолку вещал: «Заканчивай все прямо сейчас. Рано или поздно все равно придется поставить точку. Так лучше это сделать тогда, когда чувства не достигли пика и не начали пускать корни». И зачем я послушала сердце?
***
Я собиралась к нему прилететь. Наведаться без предупреждения. Сделать сюрприз. Я продлила отпуск на неделю. Я не была уверена на сто процентов, любовь ли это на самом деле. Но он смог разбудить во мне чувства, которые я не испытывала доселе. Он убедил меня в том, что я люблю его. И я сама в это поверила. Потому что он тоже, бесспорно, любил меня. Или просто отчаянно внушал себе это? Ведь любимых не оставляют...
Он постоянно давал мне надежду. Дурацкую надежду на то, что у нас все впереди. Прямо как в самый первый вечер, когда подарил надежду на то, что я доберусь сухой, целой и невредимой до дома. Но обещания не выполнил. Сухой я действительно осталась, а вот целой уже не буду, наверно, никогда... Он планировал совместный отдых, воображал, как будет летать в мой город, как, шаркая пятками спросонья по холодному полу, поплетется на кухню, а там буду стоять я в его футболке и готовить омлет. Он «подсадил» меня на эти фантазии, словно на тяжелый наркотик. Поэтому я твердо решила: еду.
Собираясь забронировать билеты на ближайший рейс, я услышала звук присланного сообщения. Взяла телефон. От него. Улыбнулась. Я любила его месседжи, они могли заставить радоваться даже в самый ненастный день. Читая каждое из них, я не ощущала тех нескольких тысяч километров, разлучавших наши тоскующие души. Сердце забилось в приятном волнении, я предвкушала его сообщение. Открыла и начала читать:
«Когда-то ты сказала, что будешь моим эхом. Моей мелодией. Но вдруг я перестал слышать эту мелодию внутри себя. Все случилось, знаешь, так внезапно. Я просто проснулся и понял: я больше не скучаю. Не вижу тебя и не скучаю. Наверное, эйфория от живого общения с тобой прошла и все закончилось. Это не была любовь. По крайней мере, с моей стороны. Да, я знаю, это болезненно для тебя. Но все пройдет. Все когда-нибудь заканчивается, как и эйфория, ошибочно принятая за что-то большее. Я тебя не забуду. Прости, что сообщением. Просто не люблю слезы».
На экране компьютера висело окно с запросом подтверждения брони рейса. Я нажала «отклонить»...
Выбор без права выбора был сделан.
ОН
Я запомнил те дни на всю жизнь. С каждой минутой они больше и больше отдаляются от меня, и с каждой минутой я помню их все отчетливей. От этого мне кажется, что она все время присутствовала в моей жизни, даже еще до того, как я впервые ее увидел. Она всегда стояла за моей спиной и просто ждала подходящего момента для того, чтобы показаться.
Сейчас я часто думаю: а был ли тот момент действительно подходящим? Она появилась, когда посчитала нужным, не спросив, хочу ли я этого. Все случилось дико не вовремя.
Иногда мечтаю изобрести чип, который можно вживить в голову и стереть воспоминания о каком-либо человеке и обо всем, что с ним связано. Я бы с удовольствием познакомился с ней снова, уверен – сейчас бы все сложилось иначе. Тогда я просто не был готов. Или это я ищу себе оправдания, так как на подсознании догадываюсь, что не буду готов никогда?
***
Когда меня пытаются уверить в том, что идеальных отношений не существует, я протестую. Наверно, я один из тех счастливчиков, кому повезло пережить именно такие отношения. Они пролетели, словно мгновение, может, поэтому запомнились мне идеальными. Я ничего не фантазировал и не додумывал, я просто зафиксировал их в своей памяти. Навсегда.
Я так злился на обстоятельства. Злился за то, что они порой сильнее нас. Спустя годы я понимаю, что тогда был слишком юным, чтобы суметь им противостоять. Мне легче было отступиться, чем принять испытание.
Встретив ее совершенно случайно на улицах совсем незнакомого мне города, в котором я был лишь проездом на пару дней, я осознал, что роднее этого города, который я теперь олицетворял только с нею, у меня нет и, возможно, уже не будет.
Мне хотелось уберечь ее ото всех напастей в этом мире, хотелось посвятить ее в свои страхи и кошмары, хотелось быть рядом и целовать ее в губы, хотелось видеть, как она ставит на стол горячий чай остывать и, забывая, пьет холодным, просто хотелось, черт возьми, чтобы эти километры перестали существовать. Я был опустошен от надвигающейся тоски, а она мужественно поддерживала меня: «Эй, любимый, - шептала в трубку, - не смей говорить, что ты опустошен. Я буду твоим эхом. А отзвук эха в пустом тебе – это уже мелодия». Она стала моей мелодией.
Помню, как придя немного с опозданием ко мне на встречу, она сказала: «Ты меня всегда дождешься». Я ответил, не придав особого значения фразе: «Конечно, дождусь, можешь даже в этом не сомневаться». «Даже если время ожидания равно бесконечности?» - она улыбнулась, взяла меня за руку и потянула вперед. Ей не нужно было знать ответ.
Всегда нравилось, как ловко, ухватив мою руку, она тянула меня за собой. Я не успевал за ней, за ее полетом мыслей, ее фантазиями. «Наверное, прелесть в том, - прищурившись от резкого и яркого света фонарей, рассуждала она, - что я порой тоже не понимаю, куда веду тебя. Зачем хочу, чтобы ты следовал за мной, если знаю, что путь этот может оборваться, так толком и не начавшись?» Я ничего не мог ответить, поэтому вопрос просто разрезал воздух, словно топором, и зависал где-то на пороге нашего сознания.
Это было просто невыносимо – скучать по ней и в то же время понимать, что мы не встретимся в скором времени и вообще не будем видеться так часто, как хотелось бы. И поэтому я решил не встречаться с ней больше никогда. Но перестать скучать почему-то не получалось.
Я узнавал ее в каждом прохожем, в каждой живой душе. Мне мерещилась она то в окне соседнего дома, сидящая на подоконнике, то в проезжающем мимо такси на заднем, то жующая бургер на лавочке неподалеку... Я видел ее несколько тысяч раз за день. И чуть больше, когда город охватывала ночь. Но только это была не она... Кажется, я сходил с ума. «Сойти с ума – значит нарушить баланс соприкосновения Общества и Пустоты, - постоянно твердила она. Тогда я не понимал значения этих слов. Но сейчас в моей пустоте уже не звучала ни мелодия, ни даже эхо. И в этом была лишь моя вина.
Каждый день я уверял себя в том, что собираюсь поступить правильно. Внутри не мог примериться с этим решением, метался, но твердил, как мантру: «Зачем мне кто-то, когда я сам себя люблю и ненавижу? Зачем стараться найти ту самую и пытаться ее удержать, когда именно я и есть рыбак в лодке? Рыбак, который одним метанием гарпуна может ранить или убить. Зачем мне вина за то, что я кого-то ранил? Может, стоит опустить гарпун, пока еще сам в состоянии это сделать?» Быть эгоистом куда легче.
Я сочинял для нее прощальное сообщение и сам не верил в то, что пишу. Руки дрожали и пальцы часто не попадали по клавиатуре. Я исправлял это сообщение несколько раз, чтобы оно не выглядело слишком сумбурным и нелепым. Пришлось соврать о том, что мне почудилось, что любви на самом деле не было никогда. Я боялся признаться ей и себе в том, что струсил перед этими километрами и разницей во времени. Как можно говорить о каких-то совместных планах на будущее, когда мы даже понятия не имели, на сколько может затянуться перерыв между нашими встречами. Я устал постоянно жить в неведении. Я устал постоянно переживать за то, как она там едет домой совсем одна после работы и знать, что если что-то случится – я не просто не смогу ничем помочь, я, скорее всего, узнаю о случившемся одним из последних. Я устал беспрерывно скучать по ней. Я устал быть скованным надуманными отношенями, которые продлились всего пару дней. Я просто устал. Или сдался?
ОНИ
Нужно уметь отпускать. И иметь силы никогда не возвращаться. Понадобились годы, чтобы тот эпизод жизни остался в памяти лишь мимолетным увлечением, напоминающем о юности.
Счастливые давно с другими, они уже стали забывать лица друг друга, пока однажды…
***
Он листал журнал, сидя в бизнес-лаунже аэропорта, и потягивал джин-тоник перед посадкой. Предстояла небольшая командировка на пять дней, после которой его должны будут номинировать на повышение. Объявили посадку. Допив залпом остатки джин-тоника, он вышел, прихватив с собой журнал.
Она чуть не опоздала на рейс, позволив себе поспать дольше положенного. Прошла регистрацию за пару минут до ее окончания, уступив очередь такой же опаздывающей и немного растерянной девушке, которая сквозь ограждение стойки регистрации пыталась докричаться до кого-то: «Возьми меня с собой! Я не подведу!»
Сдала багаж и пулей понеслась к гейту. Забежала в рукав самолета последней и, немного запыхавшись, зашла на лайнер. Нашла свое место, плюхнулась в него и только тогда вздохнула. Успела!
Он был увлечен чтением и поэтому не сразу заметил свою временную соседку. Она нечаянно зацепила его локтем и, смутившись, попросила извинений. Он поднял глаза и...
И вот они снова встретились... – саркастично сказала она и закатила глаза.
Я поверить не могу. Ты... в этом самолете. Рядом со мной. Как такое возможно?
Сама не понимаю. Я думала, это утро не подарит мне еще больше стресса. Но вижу, что ошибалась. День прямо полон сюрпризов!
Слушай... – замялся он. – Прости, что говорю тебе это сейчас. Я поступил некрасиво, но в тот момент не видел другого выхода.
Она посмотрела на него усталым и спокойным взглядом:
Время утекает, как песок сквозь пальцы. Я бы не хотела сейчас ворошить прошлое. Мне просто было очень жаль. Жаль оттого, что ты лишил меня выбора.
Он молчал, потупив взор. Стюардесса разносила напитки, это и спасло их минутную неловкую ситуацию. Понимая, что им лететь бок о бок еще пару часов, она попробовала завести разговор:
Какой хороший журнал ты читаешь! Новый выпуск, как я вижу.
Ты знаешь, - с облегчением ответил он, - я нашел его случайно в лаунже аэропорта, открыл и теперь не могу оторваться.
Значит, я все делаю правильно... – таинственно улыбнулась она.
В каком смысле?
Этой мой журнал. Я им владею и по совместительству исполняю обязанности главного редактора. Но это временно. Сейчас ищу достойную замену. Открой 34 страницу.
Он последовал ее просьбе. Взору предстал разворот, полностью заполненный рекламой. Он вопросително посмотрел на нее. Уловив замешательство, она поспешила объяснить:
Здесь должна была быть моя авторская колонка. Она выходит каждый месяц на 34 странице.
