Сёстрам Калугиным и графине Нарышкиной тоже обрисовала ужасающую ситуацию и попросила держаться на расстоянии, чтобы и им не досталось из-за меня. Мало ли, что взбредёт в больную голову повёрнутого графа.
А после, накатала такое гневное послание Ольховскому, что не будь я в гневе, сгорела бы со стыда. Только ему не суждено было попасть к ненавистному графу..
.......
По стуку в дверь несложно было догадаться, что ко мне пожаловал Николай Гаврилович. Кивком головы выпроводив Варю из гостиной, он протянул мне вскрытое письмо.
- Анна, что ты творишь? Ты же обещала не совершать опрометчивых поступков. И как понимать твоё письмо этому.. ?
- Ваша Светлость, это обдуманный шаг, моя реакция на его поступки, только и всего,- припомнив, что понаписала, залилась краской стыда - Вы не должны были это читать. Отдайте, пожалуйста,- протянула руку, вперив упрямый взгляд в графа.
Но он поступил по-своему. Обогнув софу и изящный резной столик, выбросил мой порыв души в пылающий камин. Я успела лишь возмущённо вскрикнуть.
- Ну, зачем?
- Чтобы не смела его провоцировать, вот зачем. Мало тебе смерти Павла? Ещё захотела?- рыкнул взбешённый граф, и я от испуга попятилась к окну,- Ишь, чего удумала, угрожает она . Ты, правда, считаешь, что можешь тягаться с ним?- неприкрытая насмешка, заставила отбросить смущение и неуверенность.
- Как же вы не понимаете? Он ждёт хоть какой-то реакции. А не получив её, делает мне больно, заставляя страдать моих близких, .. убивая..,- замолчала на полуслове, борясь со слезами.
- И поэтому ты грозилась покончить с собой, если кто-нибудь ещё пострадает? Как глупо,- снисходительно качает головой.
- Нет, я так не думаю. Не для того он настойчиво добивается меня, чтобы позволить умереть,- старалась убедить графа, нервно теребя оборку на лиловом платье,- Ваша Светлость, позвольте я напишу..
- Хватит, Анна. Ты не будешь с ним переписываться,- повысил голос непреклонный отец Василия. "Нда, упёртость свою тот явно позаимствовал у обоих родителей",- я поняла, что спорить тут бесполезно и сделала вид, что смирилась.
Стоя на пронизывающем ветру в окружении телохранителей и, сотрясаясь от нервной дрожи, я не могла остановить душивших слёз, с болью глядя на свежий холм мерзлой земли с крестом.
"Мой бедный Павел.. Прости меня.. Если бы не я, ты прожил бы долгую жизнь." Так мучительно больно, хоть криком кричи. Мне никогда не приходилось терять близких и я не представляла, что это так жутко, кошмарно, невозможно больно. А чувство вины давит свинцовой тяжестью. Но приходится сжимать зубы и глотать солёные слёзы, скрывая горе за тёмной вуалью.
Справа вцепилась в руку Полина Нарышкина, сотрясаясь от беззвучных рыданий, слева поддерживает отец, без которого я давно бы рухнула на землю.
Церемония погребения закончилась , но мы не спешили покинуть место скорби, как и вся наша поредевшая компания. Не смотря на мои опасения и уговоры, они не стали меня сторониться. Наоборот, старались поддержать, а Иван Игоревич даже порывался идти разбираться с Ольховским.
Придя в ужас от перспективы потерять ещё одного близкого человека, я вырвала у всех обещание даже не помышлять о мести. Хотя сама думала об этом постоянно, глядя на место захоронения Павла и едва зарубцевавшиеся шрамы Николая, пересекающие рваными линиями левую щёку и высокий лоб.
С друзьями я прощалась, как в последний раз. Каждый понимал, что не скоро встретимся из-за моего вынужденного затворничества.
Полина крепко меня обняла и шепнула всего пару фраз напоследок:
- Анечка, уезжай отсюда. Беги от этого дьявола.
Эти слова прочно обосновались в сознании, и я начала всерьёз обдумывать свой отъезд, сама мысль о котором загоняла в панику. Опять окунуться в неизвестность, оставить людей, ставших слишком дорогими, было подобно вырванному куску сердца, которое и без того исстрадалось по потерянной семье. А смерть друга добила окончательно.
Так паршиво мне не было никогда, но я боялась, что может быть ещё хуже. И понимание этого не позволяло мне окончательно опустить руки и смириться с неизбежным.
Я до потери пульса спорила с отцом и графом, пытаясь убедить, что мне необходимо отправить послание ненормальному и прекратить дальнейшую расправу. Я была готова сама встретиться с ним лишь бы это его остановило.
Но все мои аргументы натыкались на непреклонное "нет".
Хотя в одном я всё же преуспела. Василий сидел дома, как приклеенный.
Я ужасно боялась, что стоит ему выйти за порог, как он станет очередной жертвой безумца. Вот и старалась привязать к себе, чередуя обиды и поощрения, иногда позволяя чуть больше вольностей.
И в такие моменты меня спасала Дашенька, потому что с каждым разом Васе всё больше изменяла выдержка, и остановиться он был не в состоянии.
Каждый день проходил в щемящем ожидании беды. И не смотря на активные попытки некоторых меня отвлечь, я со всей отчётливостью понимала, что хуже нет жить этим ожиданием, нужно что-то делать.
Я перестала нормально спать, лишилась аппетита из-за переживаний и, каждое утро, открывая глаза, испытывала безотчётный страх перед грядущим.
* * *
Густой туман окутал сумрачный парк, превращая голые деревья в уродливых монстров, простирающих свои длинные конечности в поисках случайного прохожего.
По светлеющему небу неприветливый ветер гонит плотные облака, проносящиеся, словно мятежные души усопших, нагнетая и без того напряжённую атмосферу, повисшую в морозном воздухе.
А низко над землёй всё замерло в ожидании исхода.
Два тёмных силуэта, смазанных туманной завесой, замерли друг напротив друга, подняв пистолеты и целясь практически вслепую. Выстрелы раздались одновременно, оставив запах пороха в неподвижном воздухе и распластавшуюся на снегу фигуру, оживив мрачный пейзаж пронзительным цветом пролившейся крови.
Игнорируя спешащих на помощь секундантов и врача, победитель склоняется над поверженным противником, пугая горящим яростью взглядом.
- Это последнее предупреждение, князь,- выпрямившись, неспешно, скрывается, будто в мистической дымке.
...........
Я проснулась ни свет, ни заря не от кошмара, а от какой-то смутной тревоги. Темнота за окном пугала непроглядностью, и я, как в детстве, накрылась с головой тёплым одеялом. Сон испарился. Но понимая, что все ещё спят и глупо слоняться по дому, как привидение, я проворочалась около часа в постели, так и не сумев заснуть. А когда скупое зимнее солнце соизволило подсветить небосклон, я спешно оделась и спустилась вниз.
Дом просыпался, наполняясь звуками и окунаясь в повседневную суету. Но хозяева явно не спешили спускаться. Да и Василия не наблюдалось поблизости. Только Варя нашла меня в столовой, где я, со скучающим видом и в гордом одиночестве, вяло ковырялась в тарелке. Правда стоило мне её увидеть, как меланхолия была забыта.
- Доброе утро, Варвара. Ты не знаешь, Их Сиятельства уже встали?- сосредоточила на ней всё своё внимание, бросив издеваться над едой.
- Доброе утро, Анна Михайловна,- тепло поприветствовала она, присоединяясь ко мне,- Нет, не знаю. Хотите, спрошу у лакея?
- Да бесполезно. Я целое утро допытываюсь, а в ответ - лишь отговорки,- снова загрустила .
- Не волнуйтесь. Я скоро вернусь,- и опять я осталась одна. Когда минут пятнадцать спустя побледневшая Варя заторможено вошла в столовую, для меня начался кошмар..
.........
Глотая бессильные слёзы, я бежала прочь из особняка. Не замечая стылого ветра, беспощадно трепавшего лёгкое платье и вымораживающего до костей, поскальзываясь, на обледеневшей дороге в домашней обуви, я стремилась в Воронцовский дворец так, будто от этого зависела моя жизнь.
Следом спешила Варя, держа мой меховой плащ и шляпу, выбиваясь из сил и не успевая за мной. Она что-то кричала, но я даже не повернулась, бросившись наперерез первой попавшейся лошади, вынудив возницу помянуть меня недобрым словом и резко натянуть поводья, уводя коня в сторону. Заглянув в мои глаза, искрящиеся безумием, тот поостерёгся ругаться и лишь кивнул, получив истеричный приказ гнать во всю прыть.
А Варе оставалось только глядеть вслед несущейся стремглав карете.
Упираясь в стены транспорта, сошедшего с ума от стремительной езды, я пыталась не свалиться на пол. И всё же мысленно подгоняла возницу, умирая от страха, что могу опоздать.
От холода и нервной встряски меня колотило, как в лихорадке. Лишь карета начала сбавлять ход, я распахнула дверцу и, рискуя разбиться, выпрыгнула прочь, побежав по подъездной аллее к дворцу так, будто за мной гнались все демоны ада.
Адреналин не давал окончательно закоченеть, стремительно гоня кровь по венам. И я упорно бежала к своей цели.
В очередной раз поскользнувшись, упала на мёрзлую землю, разбивая в кровь локти и колени. Но сразу же вскочив на ноги, ринулась через арку по парадной лестнице ко входу.
Вцепилась онемевшими руками в массивную ручку, рванула дверь на себя и, даже не подумав её закрыть, понеслась на второй этаж, минуя роскошный холл.
Всегда невозмутимый дворецкий схватился за сердце, едва успев отскочить с дороги. Встречные лакеи шарахались от меня, как от чумной. Перепуганная прислуга провожала меня настороженными взглядами. Наверно видок у меня был тот ещё. Но меня это не заботило, и я уделила им столько же внимания, сколько и мебели вокруг.
Все мои мысли занимал отец, попавший в беду.
Хозяйские покои, как и мои, состояли из нескольких комнат, поэтому, чтобы попасть в спальню, я , не соизволив постучать, с разбега толкнула дверь, стремясь быстрее преодолеть гостиную.
По инерции пролетев пару метров, я со всей дури врезалась в чьё-то тело, словно приложилась об стену. Тело охнуло от боли, я вскрикнула по той же причине, но тот час попыталась оттолкнуть неуместную преграду.
Вот только чужие руки сомкнулись у меня за спиной, мешая продолжить сумасшедший забег. И я начала остервенело выворачиваться из железной хватки, не сразу воспринимая возмущённое :
- Аня, прекрати. Успокойся, бешеная! Тебе туда нельзя,- с последней фразой я впилась ненавидящим взглядом в раскрасневшееся лицо Василия. За то, что посмел встать у меня на пути к отцу, мстительно наступила каблуком ему на ногу и угрожающе прорычала:
- Пошёл вон. С дороги, мальчишка,- молчит, только губы поджал да лихорадочный румянец выдаёт его злость,- Руки убрал! Пусти, я сказала!- я готова была кусаться и царапаться, оказавшись в двух шагах от цели. Страх за отца разъедал внутренности, и мне казалось, ещё минута и я сойду с ума от неизвестности. Поэтому в эту самую минуту я люто ненавидела глупого мальчишку, больно стискивающего меня,- Что с отцом? Мне нужно к нему.
- Там врач, он делает всё, что нужно,- встряхнул упирающуюся меня,- Ты всё равно ничем не поможешь. Только в обморок упадёшь, возись потом с тобой,- сейчас он тоже не испытывал ко мне тёплых чувств, взбешённый моим поведением и не скрывая язвительности.
Но вдруг нахмурился, провёл горячими ладонями по моим голым рукам, плечам, коснулся холодных щёк. Мне и в голову не пришло вспомнить о перчатках, когда вылетала из особняка.
- Боже, ты вся ледяная,- не придумав ничего лучше, начал растирать замёрзшую меня.
Я лишь слабо отмахивалась. После его слов, про врача, у меня внутри всё оборвалось. С трудом сглотнув, я прошептала:
- Он..,- осеклась, боясь произнести страшные слова,- Всё настолько плохо?
- Конечно, плохо,- не стал щадить меня Вася,- Князь серьёзно ранен. Но врач сказал, если не будет заражения, то выживет,- когда я дёрнулась, вырываясь, он перехватил мои запястья.
А у меня потекли слёзы, не от боли, причинённой жёстким захватом, а от облегчения.
- Васенька, миленький, пусти меня к нему,- взмолилась я, уткнувшись в шейный платок и захлёбываясь рыданиями,- А вдруг врач сделает что-нибудь неправильно? Не продезинфицирует рану, как надо. И обезболивающих нет, даже перекиси не придумали. У вас же медицина ни к чёрту,- всхлипывала, не задумываясь, почему он с недоумением смотрит на меня.
- Вот врач выйдет, и узнаем, можно тебе зайти или нет,- отрезал Василий.
Я поняла, что ещё долго буду тратить драгоценное время, поэтому схитрила. Со словами "А вот и врач", посмотрела за спину упрямца. Он, ясное дело, начал оборачиваться к "врачу", невольно ослабив захват. Чем я и воспользовалась, вывернувшись и добежав до двери.
Сообразив, что его ловко провели, Василий рванул за мной, уже вбегающей в спальню.
С огромными от испуга глазами я застыла на полпути, найдя на большой кровати отца. Голая грудь была скрыта белоснежными повязками, как и левое плечо.
Я из последних сил сдерживала слёзы, видя дорогого человека в таком плачевном состоянии.
Болезненно бледный, со слипшимися от пота волосами, потрескавшимися губами и мукой в лихорадочно блестящих серо-голубых глазах, глядящих куда-то вдаль.
Меня, словно лезвием по сердцу полоснуло, заставив судорожно хватать ртом воздух. Но в то же время накатило невероятное облегчение. Жив! Ранен, но жив. И я, как во сне двинулась вперёд, не замечая находившегося здесь Николая Гавриловича и врача, собирающего стеклянные пузырьки и инструменты в чемоданчик. Не отреагировала я и на недовольство графа:
- Какого чёрта? Уведи её отсюда,- и сзади меня перехватывают за талию и начинают оттаскивать на выход. Но пустив в ход локти и каблуки, я получила свободу, спеша приблизиться к кровати с балдахином кофейного цвета, одна сторона которого сейчас была опущена.
На сей раз дорогу мне заступил сам граф, схватив за запястье, второй рукой властно задирая мою голову. И, глядя в глаза, негромко, но угрожающе заговорил:
- Тебе же сказано, нельзя. Вон отсюда, вздорная девчонка!
Но страх за родного человека пересилил и здравый смысл, и инстинкт самосохранения, и, собственно, боязнь грозного графа. Поэтому, не дрогнув, я отвела твёрдую руку прочь от своего лица и зло прошипела:
- Вы не смеете меня выгонять. Я его дочь и сама позабочусь об отце.
- Что?- прорычал в ответ, глядя на меня с возмущением,- Это не приемлемо.
- Да неужели?- он вывел меня из себя уничижающим тоном, словно я тупая курица, или предмет интерьера, ну я и завелась,- А смотреть, как убивают отца вашей внучки нормально? Как вы это допустили? Вы - такой могущественный и авторитетный граф. Почему позволили состояться этой дуэли? Я ведь правильно понимаю, в отца стрелял Ольховский - эта бездушная тварь, бешенное животное?- молчание лучше любых слов подтвердило мои выводы,- Всё ясно. Вот я и хочу понять: как вы позволили этому случиться. Да ещё были свидетелем,- в глазах цвета предгрозового неба уже полыхал злой огонь, и граф схватил меня за предплечья, желая выпроводить в гостиную, но в поисках козла отпущения меня было не остановить:
- Вы вообще соображаете, что этот урод мог застрелить отца?- видя, что он собирается меня перебить, повысила голос,- И не надо мне говорить про кодекс чести и всю эту чушь. Я же понимаю, что причиной вызова была я. Так вот, я не желаю, чтобы таким смертельным способом кто-либо отстаивал меня или мою честь. Переживу как-нибудь. А вот потерю ещё одного близкого человека я просто не перенесу,- самоуверенный граф, продолжающий заслонять от меня отца, не сдвинувшись ни на шаг, и это жутко злило,- Больше никаких дуэлей.
А после, накатала такое гневное послание Ольховскому, что не будь я в гневе, сгорела бы со стыда. Только ему не суждено было попасть к ненавистному графу..
.......
По стуку в дверь несложно было догадаться, что ко мне пожаловал Николай Гаврилович. Кивком головы выпроводив Варю из гостиной, он протянул мне вскрытое письмо.
- Анна, что ты творишь? Ты же обещала не совершать опрометчивых поступков. И как понимать твоё письмо этому.. ?
- Ваша Светлость, это обдуманный шаг, моя реакция на его поступки, только и всего,- припомнив, что понаписала, залилась краской стыда - Вы не должны были это читать. Отдайте, пожалуйста,- протянула руку, вперив упрямый взгляд в графа.
Но он поступил по-своему. Обогнув софу и изящный резной столик, выбросил мой порыв души в пылающий камин. Я успела лишь возмущённо вскрикнуть.
- Ну, зачем?
- Чтобы не смела его провоцировать, вот зачем. Мало тебе смерти Павла? Ещё захотела?- рыкнул взбешённый граф, и я от испуга попятилась к окну,- Ишь, чего удумала, угрожает она . Ты, правда, считаешь, что можешь тягаться с ним?- неприкрытая насмешка, заставила отбросить смущение и неуверенность.
- Как же вы не понимаете? Он ждёт хоть какой-то реакции. А не получив её, делает мне больно, заставляя страдать моих близких, .. убивая..,- замолчала на полуслове, борясь со слезами.
- И поэтому ты грозилась покончить с собой, если кто-нибудь ещё пострадает? Как глупо,- снисходительно качает головой.
- Нет, я так не думаю. Не для того он настойчиво добивается меня, чтобы позволить умереть,- старалась убедить графа, нервно теребя оборку на лиловом платье,- Ваша Светлость, позвольте я напишу..
- Хватит, Анна. Ты не будешь с ним переписываться,- повысил голос непреклонный отец Василия. "Нда, упёртость свою тот явно позаимствовал у обоих родителей",- я поняла, что спорить тут бесполезно и сделала вид, что смирилась.
Глава 24
Стоя на пронизывающем ветру в окружении телохранителей и, сотрясаясь от нервной дрожи, я не могла остановить душивших слёз, с болью глядя на свежий холм мерзлой земли с крестом.
"Мой бедный Павел.. Прости меня.. Если бы не я, ты прожил бы долгую жизнь." Так мучительно больно, хоть криком кричи. Мне никогда не приходилось терять близких и я не представляла, что это так жутко, кошмарно, невозможно больно. А чувство вины давит свинцовой тяжестью. Но приходится сжимать зубы и глотать солёные слёзы, скрывая горе за тёмной вуалью.
Справа вцепилась в руку Полина Нарышкина, сотрясаясь от беззвучных рыданий, слева поддерживает отец, без которого я давно бы рухнула на землю.
Церемония погребения закончилась , но мы не спешили покинуть место скорби, как и вся наша поредевшая компания. Не смотря на мои опасения и уговоры, они не стали меня сторониться. Наоборот, старались поддержать, а Иван Игоревич даже порывался идти разбираться с Ольховским.
Придя в ужас от перспективы потерять ещё одного близкого человека, я вырвала у всех обещание даже не помышлять о мести. Хотя сама думала об этом постоянно, глядя на место захоронения Павла и едва зарубцевавшиеся шрамы Николая, пересекающие рваными линиями левую щёку и высокий лоб.
С друзьями я прощалась, как в последний раз. Каждый понимал, что не скоро встретимся из-за моего вынужденного затворничества.
Полина крепко меня обняла и шепнула всего пару фраз напоследок:
- Анечка, уезжай отсюда. Беги от этого дьявола.
Эти слова прочно обосновались в сознании, и я начала всерьёз обдумывать свой отъезд, сама мысль о котором загоняла в панику. Опять окунуться в неизвестность, оставить людей, ставших слишком дорогими, было подобно вырванному куску сердца, которое и без того исстрадалось по потерянной семье. А смерть друга добила окончательно.
Так паршиво мне не было никогда, но я боялась, что может быть ещё хуже. И понимание этого не позволяло мне окончательно опустить руки и смириться с неизбежным.
Я до потери пульса спорила с отцом и графом, пытаясь убедить, что мне необходимо отправить послание ненормальному и прекратить дальнейшую расправу. Я была готова сама встретиться с ним лишь бы это его остановило.
Но все мои аргументы натыкались на непреклонное "нет".
Хотя в одном я всё же преуспела. Василий сидел дома, как приклеенный.
Я ужасно боялась, что стоит ему выйти за порог, как он станет очередной жертвой безумца. Вот и старалась привязать к себе, чередуя обиды и поощрения, иногда позволяя чуть больше вольностей.
И в такие моменты меня спасала Дашенька, потому что с каждым разом Васе всё больше изменяла выдержка, и остановиться он был не в состоянии.
Каждый день проходил в щемящем ожидании беды. И не смотря на активные попытки некоторых меня отвлечь, я со всей отчётливостью понимала, что хуже нет жить этим ожиданием, нужно что-то делать.
Я перестала нормально спать, лишилась аппетита из-за переживаний и, каждое утро, открывая глаза, испытывала безотчётный страх перед грядущим.
* * *
Густой туман окутал сумрачный парк, превращая голые деревья в уродливых монстров, простирающих свои длинные конечности в поисках случайного прохожего.
По светлеющему небу неприветливый ветер гонит плотные облака, проносящиеся, словно мятежные души усопших, нагнетая и без того напряжённую атмосферу, повисшую в морозном воздухе.
А низко над землёй всё замерло в ожидании исхода.
Два тёмных силуэта, смазанных туманной завесой, замерли друг напротив друга, подняв пистолеты и целясь практически вслепую. Выстрелы раздались одновременно, оставив запах пороха в неподвижном воздухе и распластавшуюся на снегу фигуру, оживив мрачный пейзаж пронзительным цветом пролившейся крови.
Игнорируя спешащих на помощь секундантов и врача, победитель склоняется над поверженным противником, пугая горящим яростью взглядом.
- Это последнее предупреждение, князь,- выпрямившись, неспешно, скрывается, будто в мистической дымке.
...........
Я проснулась ни свет, ни заря не от кошмара, а от какой-то смутной тревоги. Темнота за окном пугала непроглядностью, и я, как в детстве, накрылась с головой тёплым одеялом. Сон испарился. Но понимая, что все ещё спят и глупо слоняться по дому, как привидение, я проворочалась около часа в постели, так и не сумев заснуть. А когда скупое зимнее солнце соизволило подсветить небосклон, я спешно оделась и спустилась вниз.
Дом просыпался, наполняясь звуками и окунаясь в повседневную суету. Но хозяева явно не спешили спускаться. Да и Василия не наблюдалось поблизости. Только Варя нашла меня в столовой, где я, со скучающим видом и в гордом одиночестве, вяло ковырялась в тарелке. Правда стоило мне её увидеть, как меланхолия была забыта.
- Доброе утро, Варвара. Ты не знаешь, Их Сиятельства уже встали?- сосредоточила на ней всё своё внимание, бросив издеваться над едой.
- Доброе утро, Анна Михайловна,- тепло поприветствовала она, присоединяясь ко мне,- Нет, не знаю. Хотите, спрошу у лакея?
- Да бесполезно. Я целое утро допытываюсь, а в ответ - лишь отговорки,- снова загрустила .
- Не волнуйтесь. Я скоро вернусь,- и опять я осталась одна. Когда минут пятнадцать спустя побледневшая Варя заторможено вошла в столовую, для меня начался кошмар..
.........
Глотая бессильные слёзы, я бежала прочь из особняка. Не замечая стылого ветра, беспощадно трепавшего лёгкое платье и вымораживающего до костей, поскальзываясь, на обледеневшей дороге в домашней обуви, я стремилась в Воронцовский дворец так, будто от этого зависела моя жизнь.
Следом спешила Варя, держа мой меховой плащ и шляпу, выбиваясь из сил и не успевая за мной. Она что-то кричала, но я даже не повернулась, бросившись наперерез первой попавшейся лошади, вынудив возницу помянуть меня недобрым словом и резко натянуть поводья, уводя коня в сторону. Заглянув в мои глаза, искрящиеся безумием, тот поостерёгся ругаться и лишь кивнул, получив истеричный приказ гнать во всю прыть.
А Варе оставалось только глядеть вслед несущейся стремглав карете.
Упираясь в стены транспорта, сошедшего с ума от стремительной езды, я пыталась не свалиться на пол. И всё же мысленно подгоняла возницу, умирая от страха, что могу опоздать.
От холода и нервной встряски меня колотило, как в лихорадке. Лишь карета начала сбавлять ход, я распахнула дверцу и, рискуя разбиться, выпрыгнула прочь, побежав по подъездной аллее к дворцу так, будто за мной гнались все демоны ада.
Адреналин не давал окончательно закоченеть, стремительно гоня кровь по венам. И я упорно бежала к своей цели.
В очередной раз поскользнувшись, упала на мёрзлую землю, разбивая в кровь локти и колени. Но сразу же вскочив на ноги, ринулась через арку по парадной лестнице ко входу.
Вцепилась онемевшими руками в массивную ручку, рванула дверь на себя и, даже не подумав её закрыть, понеслась на второй этаж, минуя роскошный холл.
Всегда невозмутимый дворецкий схватился за сердце, едва успев отскочить с дороги. Встречные лакеи шарахались от меня, как от чумной. Перепуганная прислуга провожала меня настороженными взглядами. Наверно видок у меня был тот ещё. Но меня это не заботило, и я уделила им столько же внимания, сколько и мебели вокруг.
Все мои мысли занимал отец, попавший в беду.
Хозяйские покои, как и мои, состояли из нескольких комнат, поэтому, чтобы попасть в спальню, я , не соизволив постучать, с разбега толкнула дверь, стремясь быстрее преодолеть гостиную.
По инерции пролетев пару метров, я со всей дури врезалась в чьё-то тело, словно приложилась об стену. Тело охнуло от боли, я вскрикнула по той же причине, но тот час попыталась оттолкнуть неуместную преграду.
Вот только чужие руки сомкнулись у меня за спиной, мешая продолжить сумасшедший забег. И я начала остервенело выворачиваться из железной хватки, не сразу воспринимая возмущённое :
- Аня, прекрати. Успокойся, бешеная! Тебе туда нельзя,- с последней фразой я впилась ненавидящим взглядом в раскрасневшееся лицо Василия. За то, что посмел встать у меня на пути к отцу, мстительно наступила каблуком ему на ногу и угрожающе прорычала:
- Пошёл вон. С дороги, мальчишка,- молчит, только губы поджал да лихорадочный румянец выдаёт его злость,- Руки убрал! Пусти, я сказала!- я готова была кусаться и царапаться, оказавшись в двух шагах от цели. Страх за отца разъедал внутренности, и мне казалось, ещё минута и я сойду с ума от неизвестности. Поэтому в эту самую минуту я люто ненавидела глупого мальчишку, больно стискивающего меня,- Что с отцом? Мне нужно к нему.
- Там врач, он делает всё, что нужно,- встряхнул упирающуюся меня,- Ты всё равно ничем не поможешь. Только в обморок упадёшь, возись потом с тобой,- сейчас он тоже не испытывал ко мне тёплых чувств, взбешённый моим поведением и не скрывая язвительности.
Но вдруг нахмурился, провёл горячими ладонями по моим голым рукам, плечам, коснулся холодных щёк. Мне и в голову не пришло вспомнить о перчатках, когда вылетала из особняка.
- Боже, ты вся ледяная,- не придумав ничего лучше, начал растирать замёрзшую меня.
Я лишь слабо отмахивалась. После его слов, про врача, у меня внутри всё оборвалось. С трудом сглотнув, я прошептала:
- Он..,- осеклась, боясь произнести страшные слова,- Всё настолько плохо?
- Конечно, плохо,- не стал щадить меня Вася,- Князь серьёзно ранен. Но врач сказал, если не будет заражения, то выживет,- когда я дёрнулась, вырываясь, он перехватил мои запястья.
А у меня потекли слёзы, не от боли, причинённой жёстким захватом, а от облегчения.
- Васенька, миленький, пусти меня к нему,- взмолилась я, уткнувшись в шейный платок и захлёбываясь рыданиями,- А вдруг врач сделает что-нибудь неправильно? Не продезинфицирует рану, как надо. И обезболивающих нет, даже перекиси не придумали. У вас же медицина ни к чёрту,- всхлипывала, не задумываясь, почему он с недоумением смотрит на меня.
- Вот врач выйдет, и узнаем, можно тебе зайти или нет,- отрезал Василий.
Я поняла, что ещё долго буду тратить драгоценное время, поэтому схитрила. Со словами "А вот и врач", посмотрела за спину упрямца. Он, ясное дело, начал оборачиваться к "врачу", невольно ослабив захват. Чем я и воспользовалась, вывернувшись и добежав до двери.
Сообразив, что его ловко провели, Василий рванул за мной, уже вбегающей в спальню.
С огромными от испуга глазами я застыла на полпути, найдя на большой кровати отца. Голая грудь была скрыта белоснежными повязками, как и левое плечо.
Я из последних сил сдерживала слёзы, видя дорогого человека в таком плачевном состоянии.
Болезненно бледный, со слипшимися от пота волосами, потрескавшимися губами и мукой в лихорадочно блестящих серо-голубых глазах, глядящих куда-то вдаль.
Меня, словно лезвием по сердцу полоснуло, заставив судорожно хватать ртом воздух. Но в то же время накатило невероятное облегчение. Жив! Ранен, но жив. И я, как во сне двинулась вперёд, не замечая находившегося здесь Николая Гавриловича и врача, собирающего стеклянные пузырьки и инструменты в чемоданчик. Не отреагировала я и на недовольство графа:
- Какого чёрта? Уведи её отсюда,- и сзади меня перехватывают за талию и начинают оттаскивать на выход. Но пустив в ход локти и каблуки, я получила свободу, спеша приблизиться к кровати с балдахином кофейного цвета, одна сторона которого сейчас была опущена.
На сей раз дорогу мне заступил сам граф, схватив за запястье, второй рукой властно задирая мою голову. И, глядя в глаза, негромко, но угрожающе заговорил:
- Тебе же сказано, нельзя. Вон отсюда, вздорная девчонка!
Но страх за родного человека пересилил и здравый смысл, и инстинкт самосохранения, и, собственно, боязнь грозного графа. Поэтому, не дрогнув, я отвела твёрдую руку прочь от своего лица и зло прошипела:
- Вы не смеете меня выгонять. Я его дочь и сама позабочусь об отце.
- Что?- прорычал в ответ, глядя на меня с возмущением,- Это не приемлемо.
- Да неужели?- он вывел меня из себя уничижающим тоном, словно я тупая курица, или предмет интерьера, ну я и завелась,- А смотреть, как убивают отца вашей внучки нормально? Как вы это допустили? Вы - такой могущественный и авторитетный граф. Почему позволили состояться этой дуэли? Я ведь правильно понимаю, в отца стрелял Ольховский - эта бездушная тварь, бешенное животное?- молчание лучше любых слов подтвердило мои выводы,- Всё ясно. Вот я и хочу понять: как вы позволили этому случиться. Да ещё были свидетелем,- в глазах цвета предгрозового неба уже полыхал злой огонь, и граф схватил меня за предплечья, желая выпроводить в гостиную, но в поисках козла отпущения меня было не остановить:
- Вы вообще соображаете, что этот урод мог застрелить отца?- видя, что он собирается меня перебить, повысила голос,- И не надо мне говорить про кодекс чести и всю эту чушь. Я же понимаю, что причиной вызова была я. Так вот, я не желаю, чтобы таким смертельным способом кто-либо отстаивал меня или мою честь. Переживу как-нибудь. А вот потерю ещё одного близкого человека я просто не перенесу,- самоуверенный граф, продолжающий заслонять от меня отца, не сдвинувшись ни на шаг, и это жутко злило,- Больше никаких дуэлей.
