Я запрещаю! Вам понятно?- я ещё не закончила, непримиримо уставившись на графа, но Василий, слушающий тираду за моей спиной, решил иначе. И вырвав меня из отцовских рук, резко развернул лицом к себе. При этом вид у него был зловещий.
- Замолчи сейчас же! Защищать честь женщины - священная обязанность дворянина. Так что прекрати нести вздор! У Михаила Андреевича не было выбора..
Чувствую, мы бы ещё долго препирались в полголоса, стоя посредине спальни, но слабый голос отца заставил нас всех обернуться. Больше не встретив сопротивления, я приблизилась к изголовью, опустилась на колени и, словно хрупкий цветок, взяла в подрагивающие ладони руку отца.
- Не нужно ругаться, Анечка. Николай Гаврилович ни в чём не виноват. А я не мог поступить иначе,- он слабо пожал мои холодные пальцы, даже в таком состоянии пытаясь приободрить.
- Ничто не стоит вашей жизни,- зашептала горячо, с тоской глядя в глаза, ставшие такими родными,- Зачем вы так? А как же Дашенька? О ней вы подумали? - первая слеза скатилась по щеке,- Мне невыносимо больно видеть, как вы мучаетесь. И всё из-за меня,- жалобно всхлипнула,- Ну чего вы добились, рискуя жизнью? - слёзы уже безостановочно текли из глаз.
- Сударыня, вам лучше выйти,- подал голос врач,- Его Светлости нужен покой. А вот волнения ни к чему.
- Я сейчас уйду,- даже не взглянула в его сторону, безотрывно наблюдая за отцом. К нему и обратилась,- Я останусь и буду ухаживать за вами. Пожалуйста, не гоните меня,- закончила жалобным шёпотом. Чуткие пальцы коснулись головы, ласково пройдясь по моим растрёпанным волосам. Аdd> - Нет, девочка моя, тебе нужно вернуться. Мне так будет покойней.
Я не стала утомлять отца бессмысленным спором, а молча поднялась, для себя уже всё решив: выгнать меня отсюда не сможет никто.
Вымученно улыбнувшись, покинула комнату, неслышно прикрыв за собой дверь.
Перед разожжённым камином в гостиной села в массивное кресло и стала ждать врача.
Спустя некоторое время ко мне присоединился Василий. Заметив, что я мелко дрожу, послал лакея за шалью, а сам устроился рядом на софе, не сводя раздражающего взгляда.
Так мы и сидели, думая каждый о своём. Напряжённую тишину нарушал лишь треск поленьев в камине. Лично я продумывала мстительный, сумасшедший план по устранению одного конкретного изверга, причинившего столько страданий всем нам. Что будет, если у меня не выйдет или что-то пойдёт не так, я думать не желала. Однако же, оставила крайние меры напоследок, когда выбора не будет.
О чём думал Василий, понятия не имею. Но скоро нашу тихую идилию нарушила Варя.
Робко постучавшись, и, получив разрешение, бочком вошла в комнату. У неё в руках был мой плащ и шляпа, опрометчиво проигнорированные мною.
И теперь, когда всё прояснилось и нервное напряжение начало нехотя отпускать, я почувствовала, как сильно замёрзла.
- Прошу прощение, Ваше Сиятельство, я лишь хотела убедиться, что с Анной Михайловной всё в порядке,- с немым укором посмотрела на меня.
- Всё нормально, Варя. Чего не скажешь об отце,- теперь упрёк был в моём взгляде, направленном на Василия.
- А в чём дело, Варя?- кое-кто захотел прояснить ситуацию, и, не успела я остановить свою компаньонку, как она пожаловалась:
- Анна Михайловна, как узнала о дуэли, так, не помня себя, выбежала из дома, в чём была, кинулась под копыта, чтобы остановить карету и, не слыша моей мольбы одеться, уехала сюда.
- Поня-а-атно,- угрожающе протянул Вася, оборачиваясь ко мне,- Варвара, прикажи наполнить ванну,и приготовить горячего чая, да поживее.
Не успела она скрыться за дверью, как я была вынуждена подняться из уютного убежища, с опаской поглядывая на злющего пацана, в точности повторившего мои действия.
- Ой, только не начинай. В тот момент я могла думать лишь об отце. Я ужасно боялась, что будет слишком поздно,- нервно оправдывалась.
- Это не повод бегать по столице раздетой в разгар зимы, рискуя подхватить воспаление лёгких,- не унимался он, тесня меня в угол.
Затравленно оглядываясь в поисках отступления, я выставила ладони, надеясь остановить непримиримо прущий на меня танк. И, в итоге, оказалась, зажата между этажеркой и какой-то старинной напольной вазой.
Горячие, словно печка, руки в тот же миг оказались на спине. Соскучившиеся губы, беспорядочно целующие веки, щёки, шею, и шёпот, срывающимся голосом:
- Такая сумасшедшая,..непослушная,..плохая девочка,- перемежая поцелуями,- Ты заслуживаешь наказания,- вкрадчиво так, соблазняюще прижимаясь.
- Ага, мечтай!. М-м-м,- нахальная рука беззастенчиво стискивает грудь, вырывая невольный стон,- Отстань, предатель. Я на тебя обиделась. Раз сам не мог ничего сделать, должен был меня предупредить. Ты же знаешь моё отношение к дуэлям.
- А ты знаешь моё отношение к тебе,- стиснув мои плечи, впился взглядом,- И я, не задумываясь, брошу вызов графу Ольховскому,- не давая возмутиться, прижал пальцы к моим губам,- Ты для меня всё, и я буду бороться за тебя, чего бы мне это не стоило.
Придя в ужас от такого заявления, я простонала с отчаянием:
- Ой, дура-а-ак! Тебе жить надоело? Он же тебя убьёт.
- Ты так сильно обо мне волнуешься, Анечка? - губами касаясь волос, пробормотал наглый провокатор.
- А ты как думал?- возмущённо,- Конечно я боюсь за тебя, хоть ты этого не заслуживаешь,- голос сорвался, когда жаждущие ладони коснулись скрытой платьем груди.
И это меня жутко взбесило. Ударив по наглым конечностям, я рассержено зашипела, пытаясь вырваться из капкана рук.
- Не трогай меня, бессовестный! Как ты можешь думать об этом, когда за стеной мучается мой раненный отец, а твой вместе с врачом могут войти сюда в любую минуту?
- Не делай из меня монстра,- сильнее стиснул меня,- Я тоже переживаю за князя. Но нет ничего предосудительного в том, что я хочу поцеловать свою невесту,- и начал склоняться к моим губам.
С трудом увернувшись, продолжила возмущаться:
- Опять двадцать пять! Василий, ты невозможен. Всё, отпусти, я пойду греться.
Но самонадеянный пацан не то что не отпустил. Он набросился на меня, как одержимый, исступлённо целуя. И сдаваясь под его напором, мне пришлось вцепиться в его шею, чтобы не упасть, проклиная предательское тело, так и льнувшее к нему.
- Хочешь, я тебя согрею?- шепчет, не отрываясь от губ.
Как же во время он это сказал. И я, подавив желание продолжить упиваться поцелуями, нехотя, отстранилась. А, поднявшись на носочки, шепнула на ухо, вспомнив, что вообще-то злюсь на него:
- А хочешь, я отобью тебе желание меня погреть?- и медленно опустилась, проехавшись по нему. Пытливо заглянула в глаза, надеясь, что раздражения там больше, чем желания.
- Вась, я пытаюсь спокойно дождаться врача, хотя готова метаться раненым зверем от переживаний. А ты меня ещё больше накручиваешь, ну то есть не прибавляешь спокойствия,- он не отпустил, но из взгляда ушла вся игривость,- Пожалуйста, не трогай меня сейчас, уходи. Я не в том настроении, чтобы забавляться с тобой,- жёсткий взгляд с прозеленью схлестнулся с серым прищуром.
Не берусь судить, чем бы закончилось наше противостояние, но открывшиеся двери явили врача, в замешательстве застывшего на пороге, увидев нас, непозволительно близко друг к другу.
- Всё с вами ясно голубки. Опять выясняют отношения. Когда же это кончится?- возмутился вошедший следом граф.
Оттолкнув не сопротивляющегося Василия, я поспешила к врачу, бросив вполголоса:
- Не имеет значения,- и, переключила всё внимание на пожилого худощавого человека в парике,- Простите мою неучтивость. Я дочь Его Светлости Михаила Андреевича, Анна,- выжидательно замолчала.
- Остерман Савелий Кириллович. К вашим услугам, сударыня,- учтивый поклон.
- Хотела бы я сказать, что рада знакомству, но.. сами понимаете,- смутилась под строгим взглядом.
- Профессия у меня такая,- сдержанно улыбнулся мужчина,- Вы хотели о чём-то спросить?- догадался по моему виду.
- Да. Какой характер ранения? Куда попала пуля, какие органы задеты? И ваши рекомендации по уходу,- выдала на одном дыхании.
Непрекрытое изумление в глазах собеседника вызывало раздражение, но я терпеливо пояснила:
- Да, я немного разбираюсь в медицине, поэтому давайте опустим объяснения и перейдём к ответам. Как избежать воспаления? Какие вы применяете лекарства, чтобы снять боль.
На лицах графа и виконта читалось недоумение. Врач же, после задумчивого молчания, соизволил ответить:
- Пуля застряла в мягких тканях, на два пальца выше левого лёгкого. Я её достал и зашил рану. Крови князь потерял не очень много, но я настаиваю, чтобы он провёл в постеле около двух недель. Ему нужно много пить. Перевязки по мере необходимости. С этим справиться любая горничная,- он пристально наблюдал за мной, оценивая реакцию,- Если поднимется жар, пошлите за мной. И молитесь, чтобы не пошло заражение,- решил напоследок напугать.
Но не учёл, что я не изнеженная барышня, и ещё в школе насмотрелась на анатомию человека, да и крови с детства не боюсь. Так что, не на ту напал.
Я с повышенным вниманием его выслушала, поблагодарила и, узнав, что отец уснул, удалилась в свою комнату, вызвав удивление мужчин своим спокойствием.
Не смотря на, уговоры, а под конец ещё и скандал, я осталась во дворце с отцом, Варей, не пожелавшей меня покидать и шестью телохранителями.
И потянулась череда изматывающих дней и ночей, которые я проводила около постели отца, когда он метался в бреду и, казалось, угасал на глазах. Страх за жизнь родного человека, тоска, отчаяние и давящее чувство вины стали постоянными спутниками.
Я дёргала врача с завидным постоянством, но тот, в очередной раз, осматривая рану, недовольно хмурился и назначал всё ту же поганую мазь да увеличить дозу опиумной настойки. "Вот гадство! Травить и так слабый организм наркотиком!"
По началу, я строго выполняла все предписания и негодовала про себя. Но, когда и на третьи сутки это не дало положительных результатов, а отец, как и прежде, горел в лихорадке, я вспомнила всё, что знала из современной медицины, исключая лекарства.
Не без труда, но боль и жар всё же удалось снять травами и компрессами. И это была первая победа на пути к выздоровлению. Хоть я и была измотана недосыпом и отсутствием аппетита, всё же вздохнула свободнее, видя, что самое страшное позади.
И когда, на восьмые сутки на мою тревогу в глазах отец ответил ясным взглядом серо-голубых глаз и устало улыбнулся, я была счастлива. И тут же разревелась, хотя все эти тревожные дни не проронила ни слезинки.
Но всё же это была победа. И с этого дня отец полным ходом шёл на поправку.
А я не решилась больше откладывать серьёзный разговор..
* * *
Ещё в первый день я беспрепятственно отправила послание Ольховскому. Оно было более сдержанней первого крика души, но смысл не изменился. После жёсткой оценки его поступков и умственного развития, было требование прекратить этот кошмар, пригрозив тем, что иначе я просто исчезну.
Ответ пришёл моментально по меркам восемнадцатого века: уже вечером, спустя всего пару часов. Сначала я нетерпеливо выхватила письмо у дворецкого, едва увидела ненавистное имя отправителя. Но оказавшись в своей комнате, со злости швырнула послание на кровать, срывая весь негатив на ни в чём не повинном конверте и искренне жалея, что рядом нет сволочного графа.
Никогда не замечала за собой кровожадности, но сейчас я готова была его убить голыми руками. Задушить, растерзать и поглумиться над бездыханным телом.
Ужасно, жестоко, но иных чувств гад не вызывал.
Пробило уже одиннадцать часов, а я так и не нашла в себе силы прочитать пугающее послание. Только ходила вокруг да около, боясь взять в руки, словно это ядовитая гадюка. Было такое ощущение, что стоит его открыть, и обратного пути уже не будет.
И в итоге, забросила в ящик комода, да так и забыла на несколько дней, когда не могла ни о чём думать, лишь ухаживала и молилась, как умела, проводя изматывающие часы рядом с отцом.
........
Как и прежде, я проведовала отца несколько раз за ночь, хотя уже убедилась, что самое страшное позади. Просто не могла отказать себе в удовольствии увидеть безмятежное лицо и спокойное мерное дыхание спящего, всё ещё не веря, что мы победили смерть.
Вот тогда-то я и вспомнила о послании. И, не давая себе время на колебания, сорвала давно застывшую печать.
В жарко натопленной комнате, весело пылал камин, многочисленные свечи разгоняли январский сумрак за окном. А меня била крупная дрожь, стоило вчитаться в ультиматум.
Поняв, что от невыносимого волнения начинаю задыхаться, спешно отдёрнула плотные шторы. Облегчённо прижимаясь щекой к ледяному стеклу, с трудом перевела сбившееся дыхание.
Всё было лаконично и просто. Я должна была сама явиться пред светлые очи сумасшедшего графа. Послание так и сочилось яростью и язвительностью, давая понять, что в случае неповиновения, он не будет столь терпелив, и уничтожит даже дворецкого и слуг.
Тварь.. Я с силой саданула по раме рукой. Комкая чёртово послание в кулаке, прислонилась руками и горячим лбом в поисках отрезвляющего холода. С мукой на лице, уставилась в окно, кусая губы от бессилия.
И сначала глазам своим не поверила. Но чем дольше всматривалась в полночный мрак, тем отчётливей видела замершую на дорожке фигуру, не скрываясь, стоявшую напротив моего окна.
Сердце забилось где-то в горле, и я отпрянула в сторону, спрятавшись за стеной.
Стало так жутко, так ужасающе страшно, что я по стене сползла на пол, потому что ноги отказывались держать.
Но просидев так несколько минут, прижимая стиснутые кулаки к груди, пытаясь смирить спятившее сердце, я вдруг поняла, что упускаю отличный шанс поговорить, оставаясь недосягаемой. Живо поднявшись, стала воевать с рамой, которая не охотно, но всё же поддалась.
И дыхание перехватило от морозного воздуха, ворвавшегося в натопленную комнату и в беспорядке разметавшего волосы.
А ОН стоял уже под окном и с жадностью поглощал мою дрожащую тушку пронзительным взглядом.
У меня словно язык отнялся. Я могла лишь стоять, обхватив плечи, и смотреть на него с большой высоты распахнутыми в ужасе глазами.
- Спускайся,- приказал нетерпеливо, - Я долго ждал..
- Почему я? - отчаянный крик.
- Ты испытываешь моё терпение, девочка.
- Почему я?- настойчиво,- Вокруг полно девушек, красивей, богаче, моложе. С чего такая честь?- начала заводиться.
- Аня!- угрожающе, делая шаг.
Я тоже подалась вперёд, вцепившись в подоконник, так и не выпустив послание.
- Что? Опять убьёшь кого-нибудь? Ты..ты - убийца, маньяк озабоченный! - прошипела разъярённо.
А потом разодрала в клочья бумагу и швырнула в гадского графа.
- Я была готова выполнить твои требования, даже если бы это плохо кончилось для меня. Но теперь не дождёшься,- с последними словами я неуклюже забралась на подоконник.
Нет, я не самоубийца, но как ещё заставить отступить ненормального?
С ненавистью вглядываясь в графа, я пыталась удержать равновесие, стоя на подрагивающих ногах, продуваемая январским ветром. Меня ощутимо потряхивало от адреналина, вытеснившего страх перед Ольховским.
- Замолчи сейчас же! Защищать честь женщины - священная обязанность дворянина. Так что прекрати нести вздор! У Михаила Андреевича не было выбора..
Чувствую, мы бы ещё долго препирались в полголоса, стоя посредине спальни, но слабый голос отца заставил нас всех обернуться. Больше не встретив сопротивления, я приблизилась к изголовью, опустилась на колени и, словно хрупкий цветок, взяла в подрагивающие ладони руку отца.
- Не нужно ругаться, Анечка. Николай Гаврилович ни в чём не виноват. А я не мог поступить иначе,- он слабо пожал мои холодные пальцы, даже в таком состоянии пытаясь приободрить.
- Ничто не стоит вашей жизни,- зашептала горячо, с тоской глядя в глаза, ставшие такими родными,- Зачем вы так? А как же Дашенька? О ней вы подумали? - первая слеза скатилась по щеке,- Мне невыносимо больно видеть, как вы мучаетесь. И всё из-за меня,- жалобно всхлипнула,- Ну чего вы добились, рискуя жизнью? - слёзы уже безостановочно текли из глаз.
- Сударыня, вам лучше выйти,- подал голос врач,- Его Светлости нужен покой. А вот волнения ни к чему.
- Я сейчас уйду,- даже не взглянула в его сторону, безотрывно наблюдая за отцом. К нему и обратилась,- Я останусь и буду ухаживать за вами. Пожалуйста, не гоните меня,- закончила жалобным шёпотом. Чуткие пальцы коснулись головы, ласково пройдясь по моим растрёпанным волосам. Аdd> - Нет, девочка моя, тебе нужно вернуться. Мне так будет покойней.
Я не стала утомлять отца бессмысленным спором, а молча поднялась, для себя уже всё решив: выгнать меня отсюда не сможет никто.
Вымученно улыбнувшись, покинула комнату, неслышно прикрыв за собой дверь.
Перед разожжённым камином в гостиной села в массивное кресло и стала ждать врача.
Спустя некоторое время ко мне присоединился Василий. Заметив, что я мелко дрожу, послал лакея за шалью, а сам устроился рядом на софе, не сводя раздражающего взгляда.
Так мы и сидели, думая каждый о своём. Напряжённую тишину нарушал лишь треск поленьев в камине. Лично я продумывала мстительный, сумасшедший план по устранению одного конкретного изверга, причинившего столько страданий всем нам. Что будет, если у меня не выйдет или что-то пойдёт не так, я думать не желала. Однако же, оставила крайние меры напоследок, когда выбора не будет.
О чём думал Василий, понятия не имею. Но скоро нашу тихую идилию нарушила Варя.
Робко постучавшись, и, получив разрешение, бочком вошла в комнату. У неё в руках был мой плащ и шляпа, опрометчиво проигнорированные мною.
И теперь, когда всё прояснилось и нервное напряжение начало нехотя отпускать, я почувствовала, как сильно замёрзла.
- Прошу прощение, Ваше Сиятельство, я лишь хотела убедиться, что с Анной Михайловной всё в порядке,- с немым укором посмотрела на меня.
- Всё нормально, Варя. Чего не скажешь об отце,- теперь упрёк был в моём взгляде, направленном на Василия.
- А в чём дело, Варя?- кое-кто захотел прояснить ситуацию, и, не успела я остановить свою компаньонку, как она пожаловалась:
- Анна Михайловна, как узнала о дуэли, так, не помня себя, выбежала из дома, в чём была, кинулась под копыта, чтобы остановить карету и, не слыша моей мольбы одеться, уехала сюда.
- Поня-а-атно,- угрожающе протянул Вася, оборачиваясь ко мне,- Варвара, прикажи наполнить ванну,и приготовить горячего чая, да поживее.
Не успела она скрыться за дверью, как я была вынуждена подняться из уютного убежища, с опаской поглядывая на злющего пацана, в точности повторившего мои действия.
- Ой, только не начинай. В тот момент я могла думать лишь об отце. Я ужасно боялась, что будет слишком поздно,- нервно оправдывалась.
- Это не повод бегать по столице раздетой в разгар зимы, рискуя подхватить воспаление лёгких,- не унимался он, тесня меня в угол.
Затравленно оглядываясь в поисках отступления, я выставила ладони, надеясь остановить непримиримо прущий на меня танк. И, в итоге, оказалась, зажата между этажеркой и какой-то старинной напольной вазой.
Горячие, словно печка, руки в тот же миг оказались на спине. Соскучившиеся губы, беспорядочно целующие веки, щёки, шею, и шёпот, срывающимся голосом:
- Такая сумасшедшая,..непослушная,..плохая девочка,- перемежая поцелуями,- Ты заслуживаешь наказания,- вкрадчиво так, соблазняюще прижимаясь.
- Ага, мечтай!. М-м-м,- нахальная рука беззастенчиво стискивает грудь, вырывая невольный стон,- Отстань, предатель. Я на тебя обиделась. Раз сам не мог ничего сделать, должен был меня предупредить. Ты же знаешь моё отношение к дуэлям.
- А ты знаешь моё отношение к тебе,- стиснув мои плечи, впился взглядом,- И я, не задумываясь, брошу вызов графу Ольховскому,- не давая возмутиться, прижал пальцы к моим губам,- Ты для меня всё, и я буду бороться за тебя, чего бы мне это не стоило.
Придя в ужас от такого заявления, я простонала с отчаянием:
- Ой, дура-а-ак! Тебе жить надоело? Он же тебя убьёт.
- Ты так сильно обо мне волнуешься, Анечка? - губами касаясь волос, пробормотал наглый провокатор.
- А ты как думал?- возмущённо,- Конечно я боюсь за тебя, хоть ты этого не заслуживаешь,- голос сорвался, когда жаждущие ладони коснулись скрытой платьем груди.
И это меня жутко взбесило. Ударив по наглым конечностям, я рассержено зашипела, пытаясь вырваться из капкана рук.
- Не трогай меня, бессовестный! Как ты можешь думать об этом, когда за стеной мучается мой раненный отец, а твой вместе с врачом могут войти сюда в любую минуту?
- Не делай из меня монстра,- сильнее стиснул меня,- Я тоже переживаю за князя. Но нет ничего предосудительного в том, что я хочу поцеловать свою невесту,- и начал склоняться к моим губам.
С трудом увернувшись, продолжила возмущаться:
- Опять двадцать пять! Василий, ты невозможен. Всё, отпусти, я пойду греться.
Но самонадеянный пацан не то что не отпустил. Он набросился на меня, как одержимый, исступлённо целуя. И сдаваясь под его напором, мне пришлось вцепиться в его шею, чтобы не упасть, проклиная предательское тело, так и льнувшее к нему.
- Хочешь, я тебя согрею?- шепчет, не отрываясь от губ.
Как же во время он это сказал. И я, подавив желание продолжить упиваться поцелуями, нехотя, отстранилась. А, поднявшись на носочки, шепнула на ухо, вспомнив, что вообще-то злюсь на него:
- А хочешь, я отобью тебе желание меня погреть?- и медленно опустилась, проехавшись по нему. Пытливо заглянула в глаза, надеясь, что раздражения там больше, чем желания.
- Вась, я пытаюсь спокойно дождаться врача, хотя готова метаться раненым зверем от переживаний. А ты меня ещё больше накручиваешь, ну то есть не прибавляешь спокойствия,- он не отпустил, но из взгляда ушла вся игривость,- Пожалуйста, не трогай меня сейчас, уходи. Я не в том настроении, чтобы забавляться с тобой,- жёсткий взгляд с прозеленью схлестнулся с серым прищуром.
Не берусь судить, чем бы закончилось наше противостояние, но открывшиеся двери явили врача, в замешательстве застывшего на пороге, увидев нас, непозволительно близко друг к другу.
- Всё с вами ясно голубки. Опять выясняют отношения. Когда же это кончится?- возмутился вошедший следом граф.
Оттолкнув не сопротивляющегося Василия, я поспешила к врачу, бросив вполголоса:
- Не имеет значения,- и, переключила всё внимание на пожилого худощавого человека в парике,- Простите мою неучтивость. Я дочь Его Светлости Михаила Андреевича, Анна,- выжидательно замолчала.
- Остерман Савелий Кириллович. К вашим услугам, сударыня,- учтивый поклон.
- Хотела бы я сказать, что рада знакомству, но.. сами понимаете,- смутилась под строгим взглядом.
- Профессия у меня такая,- сдержанно улыбнулся мужчина,- Вы хотели о чём-то спросить?- догадался по моему виду.
- Да. Какой характер ранения? Куда попала пуля, какие органы задеты? И ваши рекомендации по уходу,- выдала на одном дыхании.
Непрекрытое изумление в глазах собеседника вызывало раздражение, но я терпеливо пояснила:
- Да, я немного разбираюсь в медицине, поэтому давайте опустим объяснения и перейдём к ответам. Как избежать воспаления? Какие вы применяете лекарства, чтобы снять боль.
На лицах графа и виконта читалось недоумение. Врач же, после задумчивого молчания, соизволил ответить:
- Пуля застряла в мягких тканях, на два пальца выше левого лёгкого. Я её достал и зашил рану. Крови князь потерял не очень много, но я настаиваю, чтобы он провёл в постеле около двух недель. Ему нужно много пить. Перевязки по мере необходимости. С этим справиться любая горничная,- он пристально наблюдал за мной, оценивая реакцию,- Если поднимется жар, пошлите за мной. И молитесь, чтобы не пошло заражение,- решил напоследок напугать.
Но не учёл, что я не изнеженная барышня, и ещё в школе насмотрелась на анатомию человека, да и крови с детства не боюсь. Так что, не на ту напал.
Я с повышенным вниманием его выслушала, поблагодарила и, узнав, что отец уснул, удалилась в свою комнату, вызвав удивление мужчин своим спокойствием.
Глава 25
Не смотря на, уговоры, а под конец ещё и скандал, я осталась во дворце с отцом, Варей, не пожелавшей меня покидать и шестью телохранителями.
И потянулась череда изматывающих дней и ночей, которые я проводила около постели отца, когда он метался в бреду и, казалось, угасал на глазах. Страх за жизнь родного человека, тоска, отчаяние и давящее чувство вины стали постоянными спутниками.
Я дёргала врача с завидным постоянством, но тот, в очередной раз, осматривая рану, недовольно хмурился и назначал всё ту же поганую мазь да увеличить дозу опиумной настойки. "Вот гадство! Травить и так слабый организм наркотиком!"
По началу, я строго выполняла все предписания и негодовала про себя. Но, когда и на третьи сутки это не дало положительных результатов, а отец, как и прежде, горел в лихорадке, я вспомнила всё, что знала из современной медицины, исключая лекарства.
Не без труда, но боль и жар всё же удалось снять травами и компрессами. И это была первая победа на пути к выздоровлению. Хоть я и была измотана недосыпом и отсутствием аппетита, всё же вздохнула свободнее, видя, что самое страшное позади.
И когда, на восьмые сутки на мою тревогу в глазах отец ответил ясным взглядом серо-голубых глаз и устало улыбнулся, я была счастлива. И тут же разревелась, хотя все эти тревожные дни не проронила ни слезинки.
Но всё же это была победа. И с этого дня отец полным ходом шёл на поправку.
А я не решилась больше откладывать серьёзный разговор..
* * *
Ещё в первый день я беспрепятственно отправила послание Ольховскому. Оно было более сдержанней первого крика души, но смысл не изменился. После жёсткой оценки его поступков и умственного развития, было требование прекратить этот кошмар, пригрозив тем, что иначе я просто исчезну.
Ответ пришёл моментально по меркам восемнадцатого века: уже вечером, спустя всего пару часов. Сначала я нетерпеливо выхватила письмо у дворецкого, едва увидела ненавистное имя отправителя. Но оказавшись в своей комнате, со злости швырнула послание на кровать, срывая весь негатив на ни в чём не повинном конверте и искренне жалея, что рядом нет сволочного графа.
Никогда не замечала за собой кровожадности, но сейчас я готова была его убить голыми руками. Задушить, растерзать и поглумиться над бездыханным телом.
Ужасно, жестоко, но иных чувств гад не вызывал.
Пробило уже одиннадцать часов, а я так и не нашла в себе силы прочитать пугающее послание. Только ходила вокруг да около, боясь взять в руки, словно это ядовитая гадюка. Было такое ощущение, что стоит его открыть, и обратного пути уже не будет.
И в итоге, забросила в ящик комода, да так и забыла на несколько дней, когда не могла ни о чём думать, лишь ухаживала и молилась, как умела, проводя изматывающие часы рядом с отцом.
........
Как и прежде, я проведовала отца несколько раз за ночь, хотя уже убедилась, что самое страшное позади. Просто не могла отказать себе в удовольствии увидеть безмятежное лицо и спокойное мерное дыхание спящего, всё ещё не веря, что мы победили смерть.
Вот тогда-то я и вспомнила о послании. И, не давая себе время на колебания, сорвала давно застывшую печать.
В жарко натопленной комнате, весело пылал камин, многочисленные свечи разгоняли январский сумрак за окном. А меня била крупная дрожь, стоило вчитаться в ультиматум.
Поняв, что от невыносимого волнения начинаю задыхаться, спешно отдёрнула плотные шторы. Облегчённо прижимаясь щекой к ледяному стеклу, с трудом перевела сбившееся дыхание.
Всё было лаконично и просто. Я должна была сама явиться пред светлые очи сумасшедшего графа. Послание так и сочилось яростью и язвительностью, давая понять, что в случае неповиновения, он не будет столь терпелив, и уничтожит даже дворецкого и слуг.
Тварь.. Я с силой саданула по раме рукой. Комкая чёртово послание в кулаке, прислонилась руками и горячим лбом в поисках отрезвляющего холода. С мукой на лице, уставилась в окно, кусая губы от бессилия.
И сначала глазам своим не поверила. Но чем дольше всматривалась в полночный мрак, тем отчётливей видела замершую на дорожке фигуру, не скрываясь, стоявшую напротив моего окна.
Сердце забилось где-то в горле, и я отпрянула в сторону, спрятавшись за стеной.
Стало так жутко, так ужасающе страшно, что я по стене сползла на пол, потому что ноги отказывались держать.
Но просидев так несколько минут, прижимая стиснутые кулаки к груди, пытаясь смирить спятившее сердце, я вдруг поняла, что упускаю отличный шанс поговорить, оставаясь недосягаемой. Живо поднявшись, стала воевать с рамой, которая не охотно, но всё же поддалась.
И дыхание перехватило от морозного воздуха, ворвавшегося в натопленную комнату и в беспорядке разметавшего волосы.
А ОН стоял уже под окном и с жадностью поглощал мою дрожащую тушку пронзительным взглядом.
У меня словно язык отнялся. Я могла лишь стоять, обхватив плечи, и смотреть на него с большой высоты распахнутыми в ужасе глазами.
- Спускайся,- приказал нетерпеливо, - Я долго ждал..
- Почему я? - отчаянный крик.
- Ты испытываешь моё терпение, девочка.
- Почему я?- настойчиво,- Вокруг полно девушек, красивей, богаче, моложе. С чего такая честь?- начала заводиться.
- Аня!- угрожающе, делая шаг.
Я тоже подалась вперёд, вцепившись в подоконник, так и не выпустив послание.
- Что? Опять убьёшь кого-нибудь? Ты..ты - убийца, маньяк озабоченный! - прошипела разъярённо.
А потом разодрала в клочья бумагу и швырнула в гадского графа.
- Я была готова выполнить твои требования, даже если бы это плохо кончилось для меня. Но теперь не дождёшься,- с последними словами я неуклюже забралась на подоконник.
Нет, я не самоубийца, но как ещё заставить отступить ненормального?
С ненавистью вглядываясь в графа, я пыталась удержать равновесие, стоя на подрагивающих ногах, продуваемая январским ветром. Меня ощутимо потряхивало от адреналина, вытеснившего страх перед Ольховским.
