Всюду торопливо сновали люди с чемоданами и сумками, и наша троица, влившись в толпу после удачного прохождения паспортного контроля, наконец, оказалась на улице. Ян поймал такси, и мы, свалив сумки в багажник и разместившись в просторной машине, двинули до ближайшей прокатной конторы. В гостинице решено было не останавливаться, и Ян с участием Федьки (не знаю, какой от него был в этом вопросе толк) разработал маршрут поездки до пункта назначения в Румынии. С чувством выполненного долга мы взяли в прокат автомобиль и сразу отправились в путь. Первым сел за руль Фёдор, а мы с моим волком уютно устроились вместе на заднем сидении. Ехать нужно было около пяти-шести часов, учитывая, что дороги местами не очень хорошие, горные и т. д. и т. п., поэтому мы едем без остановок — время дорого.
— Ян, ты поспи немного, — предложила я. — Я в порядке, сейчас точно не усну — посмотрю какой-нибудь фильм на планшете.
— Действительно, поспи. Я буду за ней посматривать, — поддержал меня Фёдор.
— Ну ладно, я только часик, — устало зевнул Ян.
Я тут же тоже зевнула. Они ведь не спали вместе со мной. Мой измученный оборотень положил мне голову на плечо и уже минут через пять вырубился. Я нашла в интернете третий сезон «Шерлока» и принялась смотреть. Меня так увлекли новые серии, что я даже не заметила, как пролетело время: около двух часов с небольшим. Ян ещё спал. Пусть спит.
Спустя несколько минут Ян проснулся и, посмотрев на часы, возмутился:
— Почему ты меня не разбудила?
— У тебя было такое умиротворенное лицо. Я подумала, пусть хоть во сне ты отдохнешь от моих проблем, — я грустно изобразила улыбку.
Он обнял и зарылся носом в мои волосы.
— Это наши проблемы.
В моем животе забурчало. Вот так всегда — мой желудок просыпается, как только появляется хотя бы намёк на романтику. Ян скосил глаза на мою нижнюю часть и усмехнулся.
— Знакомый голос, — пояснил он.
— Ты с ним ещё поздоровайся, — саркастично предложила я.
— Здравствуй, — наклонился он к моему животу. Я закатила глаза. И как назло, что-то в моем желудке радостно ему ответило.
— Ты слышала? — обрадовался Ян. Он положил мне руки на талию и, видимо, вознамерился продолжить эту содержательную беседу.
— Детский сад, честное слово! — возмутилась я. — Я хочу есть. Давайте где-нибудь остановимся.
— Об этом мы уже догадались, — отдохнувший немного, и от этого бодрый Ян стал раздражающе жизнерадостным.
— Мы — это ты и мой желудок? — предположила я, так как полностью поглощенный дорогой Фёдор в нашей игре не участвовал.
— Да. Мы с ним дружим, — с серьёзным выражением на лице шепнул мне Ян. Я фыркнула.
Наконец, мы заехали в какую-то то ли деревню, то ли село с небольшими аккуратненькими домиками с черепичными крышами и отыскали там, что-то вроде кафе. Здесь это называется корчма. Ну, или как-то так. Надо у Яна спросить, он лучше знает.
Мы зашли в это самое кафе. Ян, как владеющий языком, взял на себя функцию толмача.
— Что ты будешь? — обратился он ко мне. — Есть омлет, жареные колбаски... — Фу, омлет. Я болезненно скривилась. — Что с тобой? — удивился Ян.
— От одной мысли об омлете меня тошнит. Я хочу хлеба, но не пшеничного, сыра солененького и кофе с молоком без сахара. У них есть это?
Что-то в последнее время у меня какие-то странные запросы. Никогда не увлекалась хлебом. Сыр — это да, люблю. Ян поговорил с хозяйкой и она, загадочно на меня посматривая и улыбаясь, принесла свежеиспеченный ржаной хлеб, от запаха которого я чуть не захлебнулась слюной, сыр, типа брынзы, и чашку кофе с молоком. Ян и Федька тоже набрали себе всякой всячины для плотного завтрака (или обеда?), кофе и принялись за еду. Такая вкуснотища! М-мм, сыр божественно солененький, а хлеб... Я налопалась, как Шарик на помойке, и удовлетворённо откинулась на спинку стула. Сразу захотелось спать. Кофе давно уже не помогает.
— Ну что? Ваша душенька теперича довольна? — жуя колбаску поинтересовался Федька. — А то в последнее время тебе трудно угодить. Морских гадов безжалостно выбросила, а я так старался! — он состроил жалобную мину.
Ну, вот опять! Я ведь уже объясняла. Сколько ж можно?
— Я же сказала, мне надо с мидиями, а ты что приволок? — терпеливо начала я, повторяя то, что уже говорила. — И потом, у них был странный запах — они, наверное, протухли. И вообще, что ты докопался? Теперь мне это до конца жизни вспоминать будешь? — моё раздражение набирало обороты.
— Молчу-молчу, — Федя, как бы сдавшись, поднял руки вверх, продолжая держать вилку в одной из них.
Я стиснула зубы, ущипнула себя за локоть, чтобы унять свои взбесившиеся эмоции — эти щипки меня немного приводили в чувство, — и принялась смотреть в окно. Что-то меня так стали раздражать все его реплики без исключения! По-моему, из категории истерички я плавно записываюсь в психопатки. Что я всё время на них ору? И капризничаю. Они скоро поймут, что меня легче придушить, чем ждать, кары сумеречной твари. А они терпят! Я тяжело вздохнула и повернулась к редким представителям мужского народонаселения с необычайной выдержкой.
— Ребят, не обижайтесь на меня. Достала уже вас, наверное... Просто я так устала и хочу спать! Не могу больше, — обречённо закрыла глаза я.
— На тебя никто не обижается, — Ян взял меня за руку. — Потерпи немного, мы уже скоро приедем.
Я кивнула и положила голову ему на плечо. Он притянул меня к себе вместе со стулом и обнял.
Поблагодарив хозяйку, мы вышли — пора двигаться дальше. За рулём на этот раз оказался Ян, и мне очень хотелось сесть с ним вперёд, но близость зеркал пугала больше. Я расчесала волосы и заплела их наощупь во французскую косу. Господи, немытая, кое-как причёсанная, и даже в зеркало не посмотреть... Наверняка страшнее атомной войны! Федька, сидящий рядом со мной, скрестив руки на груди и запрокинув голову, раскатисто захрапел. Я досадливо цыкнула и ткнула его локтем в бок.
— Не храпи!
От неожиданности он вскинулся, обиженно глянув на меня, заворчал, завозился и, прислонившись головой к стеклу, снова уснул. Сигнал сети пропадал время от времени, и смотреть залипающий через каждые две секунды фильм стало невозможно — видимо, мы уже заехали в глухомань. Почертыхавшись от души, я плюнула на это дело и принялась про себя подсчитывать, сколько мы уже проехали, а потом это стало не важно. Легко и спокойно. Хорошо-то как... Все плохие мысли улетучились, и ничто не мешало мне парить между белыми синтепоновыми облаками. «В раю я, что ли?» — флегматично пронеслось в моей голове.
Как вдруг я резко зависла в воздухе и рухнула с небес на землю. И увидела дверь: всё ещё металлическая; угол сверху отогнут, и на его краю отчетливо виднеются борозды… от когтей. Меня передёрнуло. За дверью послышалась возня, рычание, в образовавшейся дыре сначала показались когтистые узловатые пальцы, и через секунду — не выражающее никаких эмоций прекрасное девичье лицо. Эта прелестница смотрела на меня своими страшными глазами, которые на этот раз мне удалось разглядеть: как у рептилии с вертикальным зрачком и радужкой во весь глаз красного цвета. Прищурившись, она внимательно рассматривала меня, а потом тихо зарычала и оскалилась, плотоядно обнажив безобразные клыки, с которых капала слюна. Я взвизгнула, зажала себе рот рукой и попятилась, а она захохотала. Вроде бы.
«Проснись!»
Чей это голос? Такой знакомый...
— Май, проснись, же! — тряс меня за плечи Ян.
— Всё-всё, я не сплю, — пробормотала я.
У нас образовалась непредвиденная стоянка на просёлочной дороге. Водительская и обе задние двери машины были распахнуты, а мы втроём сидели на траве на обочине, приходя в себя. Дорогу с обеих сторон окружал смешанный лес с уходящими ввысь макушками деревьев и наполнял пространство вокруг прохладой и своими умиротворяющими звуками. Где-то вдали перечирикивались птицы, шумела листва, побеспокоенная ветром. Так безмятежно тихо. Росяная утренняя влажность вдруг сменилась моросью, а затем и мелким тёплым дождиком. Я вытянула ноги и запрокинула голову, подставляя лицо навстречу маленьким капелькам. Мне уже совсем ничего не хотелось.
Сколько суток человек может прожить без сна? Трое? Пять? Десять? Моё сознание пребывало где-то между сном и явью, путанно плавая между здравыми и полубредовыми мыслями и рассуждениями. Долго я так не протяну. Надеюсь, мы уже скоро приедем, и мне помогут.
Федька потёр шишку на лбу, которую получил, когда Ян резко остановил машину. Удивительно, но я не пострадала. Самое интересное, что Федька проснулся от толчка, я продолжала сладко спать, несмотря на то, что брякнулась с сидения на пол. Пристегиваться мы посчитали лишним.
— Ладно, поехали, — нарушил тишину голос Яна. Он поднялся и протянул руку, чтобы помочь мне встать. — Осталось не больше двух часов. Спать больше никто не будет.
Мы с Федькой виновато кивнули. Тяжело вздохнув, я залезла в машину и закрыла дверь. Федька плюхнулся на сидение рядом со мной и спросил:
— Ты точно в порядке?
— Точно.
Скоро мы выехали за пределы леса, и теперешний пейзаж за окном практически не менялся — дорога петляла в поросшем немногочисленной растительностью предгорье. Я занималась тем, что старательно таращила глаза, чтобы они не закрывались, а Федька, плюясь из-за плохого соединения, что-то искал в Интернете. Меня совершенно не интересовало, что он там пытался найти. Совсем. И вообще, меня больше ничего не волновало.
— Заяц! Не спи!
Я распахнула глаза. В ухе до сих пор звенело от Федькиного крика. Как сделать так, чтобы я не засыпала? Я посмотрела в окно — мы заехали в какое-то горное селение. На город оно не тянуло, судя по одноэтажным небогатым, но словно сошедшим с открытки, домишкам — деревня.
— Ян! Мы что, уже приехали? — метнулась я к нему в проём между передними сидениями и тут же отпрянула, мельком увидев своё отражение в зеркале заднего вида.
— Почти, — он бросил на меня извиняющийся взгляд.
Через несколько минут Ян остановил машину возле одного из домов с черепичной крышей, окруженного персиковыми деревьями в цвету.
— Посидите пока в машине, я сейчас, — коротко сказал он и вышел, хлопнув дверью.
Через некоторое время Ян выглянул на крыльцо и жестом поманил нас с Федькой. Мы порывисто подхватились со своих мест и через считанные секунды уже вошли в дом.
В доме ничего особенно колоритного, помимо ярких цветастых салфеток, вышитых гладью, не было. Зато они захватили все горизонтальные поверхности: лежали, висели на столе, стульях, комоде. Забавное зрелище, весёленько так. Остальное же, как в обычной небогатой квартире, деревянный пол, обычная мебель, телевизор, опять же. Хозяйкой оказалась пожилая женщина с морщинистым загорелым лицом и живыми тёмными глазами. Мы с Федькой нервно поздоровались с ней. Ян сказал ей что-то, видимо, по-венгерски и показал на меня рукой. Она тепло мне улыбнулась и что-то ответила. Я перевела взгляд на Яна.
— Это Виорика, она, как и ты, Навич. Я ей вкратце рассказал о проблеме. И она знает, что с тобой. Говорит, тот, кто сделал это, хотел для тебя великой силы. Но она не дается просто так. Это была сделка с Марой.
— Сделка? Но я не заключала никаких сделок! Меня никто не спрашивал!
— Говоря нашими словами — это публичная оферта. Условия сделки известны, хочешь заключить её — совершаешь определенный ритуал — всё, договор заключён.
— Но... я сама ведь этого не хотела! Ярослав за меня решил. И ритуал не был закончен.
— Так или иначе — сделка состоялась. Он открыл тебя Нижнему миру. Сделал для тебя персональную дверь в ад. Отдал Маре. Тебе определенные возможности, а ей за это ты должна приносить жертву — кровь. Не твою, чужую. Иначе... Сирин не оставит тебя в покое, — он опустил глаза и крепко сжал кулаки.
Я потрясённо смотрела на Виорику.
— Но он сказал дверь в Навь... И я же хожу в Навь и без этого, зачем мне дверь? — удивилась я.
— Ты права. Это тоже Навь, но она не ограничивается сновидениями. Там, где сны — Верхний мир, в Среднем — обитают призраки, фантомы умерших, а Нижний мир — это самая страшная часть Нави. Туда для тебя нужна дверь — там источник навьей силы. В своем уме в Нижний мир никто не ходит. Да и не умеет, кроме волков, разумеется. Я всегда так думал. Оказывается, я ошибался, — Ян с отчаяньем в глазах смотрел на меня.
— Что это значит: приносить жертву? — наивно задала вопрос я, прекрасно зная ответ на него, но всё же надеясь на чудо.
— Ты должна будешь её пить. Не сможешь без этого жить.
Меня немедленно затошнило. Добровольно пить кровь…
— Но я не могу! Я не хочу быть «кровавой»! — прошелестела я.
— У тебя нет выбора.
Виорика опять что-то горячо заговорила Яну. С каждым её словом он мрачнел всё больше. Наконец, она замолчала и ласково посмотрела на меня.
— Что она сказала?
— Говорит, что надо закончить ритуал как можно быстрее. Пока не поздно.
— И всё? Она больше говорила, — я недоверчиво перевела взгляд на Виорику и обратно на Яна. Выражение его лица оставалось мрачно-бесстрастным. Что же она ему сказала?
— Это всё.
Мысли хаотично запрыгали в голове, как аборигены нетронутых цивилизацией островов перед священным огнём. Среди остальных громче всех стучала одна: я стану «кровавой», и мы с Яном не сможем быть вместе! Нам нельзя будет быть вместе… Мне стало так больно только от того, что я подумала об этом. Лучше я умру.
— Ян, я не буду пить кровь!
— Будешь, — твёрдо сказал он. И вышло даже как-то жестоко.
Я прижала ладони к лицу, силясь не зарыдать.
Но я не могу! Как мне объяснить ему, чего я боюсь больше всего на свете? Отняв мои руки от лица, он стал покрывать пальцы поцелуями, а потом прижал меня к себе и зашептал мне в ухо:
— Мы справимся с этим, не бойся. Делай всё, что угодно — только живи!
Я перестала дышать, а в горле встал ком. Он не бросит меня из-за всего этого! Как я могла в нём сомневаться?
— Я люблю тебя, — шепнула я ему. — И боюсь потерять.
Он отстранился, обхватил ладонями моё лицо и посмотрел в глаза.
— Ты не потеряешь. Что бы ни случилось, я буду с тобой.
— Обещаешь?
— Обещаю.
Ритуал решено было провести сразу, как только Виорика подготовит всё необходимое. Она с Яном были чем-то заняты в соседней комнате, а мы с Федькой молча сидели за столом, который гостеприимно накрыла хозяйка дома. Друг задумчиво жевал бутерброд, а я была поглощена собственными мыслями, в основном о ритуале и его последствиях. Кусок не лез мне в горло, несмотря на мой хороший аппетит в последнее время. Честно говоря, мне даже не хотелось знать, как будет проходить это действо. Было очевидно одно — я стану «кровавой». Это перевернёт всю мою относительно спокойную, размеренную до недавнего времени жизнь. Надеюсь, я не стану при этом чокнутой, как мой папаша. Зачем он так поступил со мной? Успокаивало только, что Ян будет со мной. Это придавало мне силы.
Ещё чуть-чуть, и всё закончится. Можно ко всему привыкнуть.
Жить вне закона — полагаю, дело нелёгкое, нужно будет скрывать свои потребности. Незавидное меня ждёт положение. И Ян тоже в нём окажется вместе со мной.
Ладно, подумаю об этом потом. Сейчас я вообще не в состоянии думать.
А через минуту думать стало и вовсе некогда: к нам заглянул Ян и позвал меня за собой. Мы с Фёдором поднялись из-за стола.
Трясясь от волнения, я зашла в комнату.
— Ян, ты поспи немного, — предложила я. — Я в порядке, сейчас точно не усну — посмотрю какой-нибудь фильм на планшете.
— Действительно, поспи. Я буду за ней посматривать, — поддержал меня Фёдор.
— Ну ладно, я только часик, — устало зевнул Ян.
Я тут же тоже зевнула. Они ведь не спали вместе со мной. Мой измученный оборотень положил мне голову на плечо и уже минут через пять вырубился. Я нашла в интернете третий сезон «Шерлока» и принялась смотреть. Меня так увлекли новые серии, что я даже не заметила, как пролетело время: около двух часов с небольшим. Ян ещё спал. Пусть спит.
Спустя несколько минут Ян проснулся и, посмотрев на часы, возмутился:
— Почему ты меня не разбудила?
— У тебя было такое умиротворенное лицо. Я подумала, пусть хоть во сне ты отдохнешь от моих проблем, — я грустно изобразила улыбку.
Он обнял и зарылся носом в мои волосы.
— Это наши проблемы.
В моем животе забурчало. Вот так всегда — мой желудок просыпается, как только появляется хотя бы намёк на романтику. Ян скосил глаза на мою нижнюю часть и усмехнулся.
— Знакомый голос, — пояснил он.
— Ты с ним ещё поздоровайся, — саркастично предложила я.
— Здравствуй, — наклонился он к моему животу. Я закатила глаза. И как назло, что-то в моем желудке радостно ему ответило.
— Ты слышала? — обрадовался Ян. Он положил мне руки на талию и, видимо, вознамерился продолжить эту содержательную беседу.
— Детский сад, честное слово! — возмутилась я. — Я хочу есть. Давайте где-нибудь остановимся.
— Об этом мы уже догадались, — отдохнувший немного, и от этого бодрый Ян стал раздражающе жизнерадостным.
— Мы — это ты и мой желудок? — предположила я, так как полностью поглощенный дорогой Фёдор в нашей игре не участвовал.
— Да. Мы с ним дружим, — с серьёзным выражением на лице шепнул мне Ян. Я фыркнула.
Наконец, мы заехали в какую-то то ли деревню, то ли село с небольшими аккуратненькими домиками с черепичными крышами и отыскали там, что-то вроде кафе. Здесь это называется корчма. Ну, или как-то так. Надо у Яна спросить, он лучше знает.
Мы зашли в это самое кафе. Ян, как владеющий языком, взял на себя функцию толмача.
— Что ты будешь? — обратился он ко мне. — Есть омлет, жареные колбаски... — Фу, омлет. Я болезненно скривилась. — Что с тобой? — удивился Ян.
— От одной мысли об омлете меня тошнит. Я хочу хлеба, но не пшеничного, сыра солененького и кофе с молоком без сахара. У них есть это?
Что-то в последнее время у меня какие-то странные запросы. Никогда не увлекалась хлебом. Сыр — это да, люблю. Ян поговорил с хозяйкой и она, загадочно на меня посматривая и улыбаясь, принесла свежеиспеченный ржаной хлеб, от запаха которого я чуть не захлебнулась слюной, сыр, типа брынзы, и чашку кофе с молоком. Ян и Федька тоже набрали себе всякой всячины для плотного завтрака (или обеда?), кофе и принялись за еду. Такая вкуснотища! М-мм, сыр божественно солененький, а хлеб... Я налопалась, как Шарик на помойке, и удовлетворённо откинулась на спинку стула. Сразу захотелось спать. Кофе давно уже не помогает.
— Ну что? Ваша душенька теперича довольна? — жуя колбаску поинтересовался Федька. — А то в последнее время тебе трудно угодить. Морских гадов безжалостно выбросила, а я так старался! — он состроил жалобную мину.
Ну, вот опять! Я ведь уже объясняла. Сколько ж можно?
— Я же сказала, мне надо с мидиями, а ты что приволок? — терпеливо начала я, повторяя то, что уже говорила. — И потом, у них был странный запах — они, наверное, протухли. И вообще, что ты докопался? Теперь мне это до конца жизни вспоминать будешь? — моё раздражение набирало обороты.
— Молчу-молчу, — Федя, как бы сдавшись, поднял руки вверх, продолжая держать вилку в одной из них.
Я стиснула зубы, ущипнула себя за локоть, чтобы унять свои взбесившиеся эмоции — эти щипки меня немного приводили в чувство, — и принялась смотреть в окно. Что-то меня так стали раздражать все его реплики без исключения! По-моему, из категории истерички я плавно записываюсь в психопатки. Что я всё время на них ору? И капризничаю. Они скоро поймут, что меня легче придушить, чем ждать, кары сумеречной твари. А они терпят! Я тяжело вздохнула и повернулась к редким представителям мужского народонаселения с необычайной выдержкой.
— Ребят, не обижайтесь на меня. Достала уже вас, наверное... Просто я так устала и хочу спать! Не могу больше, — обречённо закрыла глаза я.
— На тебя никто не обижается, — Ян взял меня за руку. — Потерпи немного, мы уже скоро приедем.
Я кивнула и положила голову ему на плечо. Он притянул меня к себе вместе со стулом и обнял.
Поблагодарив хозяйку, мы вышли — пора двигаться дальше. За рулём на этот раз оказался Ян, и мне очень хотелось сесть с ним вперёд, но близость зеркал пугала больше. Я расчесала волосы и заплела их наощупь во французскую косу. Господи, немытая, кое-как причёсанная, и даже в зеркало не посмотреть... Наверняка страшнее атомной войны! Федька, сидящий рядом со мной, скрестив руки на груди и запрокинув голову, раскатисто захрапел. Я досадливо цыкнула и ткнула его локтем в бок.
— Не храпи!
От неожиданности он вскинулся, обиженно глянув на меня, заворчал, завозился и, прислонившись головой к стеклу, снова уснул. Сигнал сети пропадал время от времени, и смотреть залипающий через каждые две секунды фильм стало невозможно — видимо, мы уже заехали в глухомань. Почертыхавшись от души, я плюнула на это дело и принялась про себя подсчитывать, сколько мы уже проехали, а потом это стало не важно. Легко и спокойно. Хорошо-то как... Все плохие мысли улетучились, и ничто не мешало мне парить между белыми синтепоновыми облаками. «В раю я, что ли?» — флегматично пронеслось в моей голове.
Как вдруг я резко зависла в воздухе и рухнула с небес на землю. И увидела дверь: всё ещё металлическая; угол сверху отогнут, и на его краю отчетливо виднеются борозды… от когтей. Меня передёрнуло. За дверью послышалась возня, рычание, в образовавшейся дыре сначала показались когтистые узловатые пальцы, и через секунду — не выражающее никаких эмоций прекрасное девичье лицо. Эта прелестница смотрела на меня своими страшными глазами, которые на этот раз мне удалось разглядеть: как у рептилии с вертикальным зрачком и радужкой во весь глаз красного цвета. Прищурившись, она внимательно рассматривала меня, а потом тихо зарычала и оскалилась, плотоядно обнажив безобразные клыки, с которых капала слюна. Я взвизгнула, зажала себе рот рукой и попятилась, а она захохотала. Вроде бы.
«Проснись!»
Чей это голос? Такой знакомый...
— Май, проснись, же! — тряс меня за плечи Ян.
— Всё-всё, я не сплю, — пробормотала я.
У нас образовалась непредвиденная стоянка на просёлочной дороге. Водительская и обе задние двери машины были распахнуты, а мы втроём сидели на траве на обочине, приходя в себя. Дорогу с обеих сторон окружал смешанный лес с уходящими ввысь макушками деревьев и наполнял пространство вокруг прохладой и своими умиротворяющими звуками. Где-то вдали перечирикивались птицы, шумела листва, побеспокоенная ветром. Так безмятежно тихо. Росяная утренняя влажность вдруг сменилась моросью, а затем и мелким тёплым дождиком. Я вытянула ноги и запрокинула голову, подставляя лицо навстречу маленьким капелькам. Мне уже совсем ничего не хотелось.
Сколько суток человек может прожить без сна? Трое? Пять? Десять? Моё сознание пребывало где-то между сном и явью, путанно плавая между здравыми и полубредовыми мыслями и рассуждениями. Долго я так не протяну. Надеюсь, мы уже скоро приедем, и мне помогут.
Федька потёр шишку на лбу, которую получил, когда Ян резко остановил машину. Удивительно, но я не пострадала. Самое интересное, что Федька проснулся от толчка, я продолжала сладко спать, несмотря на то, что брякнулась с сидения на пол. Пристегиваться мы посчитали лишним.
— Ладно, поехали, — нарушил тишину голос Яна. Он поднялся и протянул руку, чтобы помочь мне встать. — Осталось не больше двух часов. Спать больше никто не будет.
Мы с Федькой виновато кивнули. Тяжело вздохнув, я залезла в машину и закрыла дверь. Федька плюхнулся на сидение рядом со мной и спросил:
— Ты точно в порядке?
— Точно.
Скоро мы выехали за пределы леса, и теперешний пейзаж за окном практически не менялся — дорога петляла в поросшем немногочисленной растительностью предгорье. Я занималась тем, что старательно таращила глаза, чтобы они не закрывались, а Федька, плюясь из-за плохого соединения, что-то искал в Интернете. Меня совершенно не интересовало, что он там пытался найти. Совсем. И вообще, меня больше ничего не волновало.
— Заяц! Не спи!
Я распахнула глаза. В ухе до сих пор звенело от Федькиного крика. Как сделать так, чтобы я не засыпала? Я посмотрела в окно — мы заехали в какое-то горное селение. На город оно не тянуло, судя по одноэтажным небогатым, но словно сошедшим с открытки, домишкам — деревня.
— Ян! Мы что, уже приехали? — метнулась я к нему в проём между передними сидениями и тут же отпрянула, мельком увидев своё отражение в зеркале заднего вида.
— Почти, — он бросил на меня извиняющийся взгляд.
Через несколько минут Ян остановил машину возле одного из домов с черепичной крышей, окруженного персиковыми деревьями в цвету.
— Посидите пока в машине, я сейчас, — коротко сказал он и вышел, хлопнув дверью.
Через некоторое время Ян выглянул на крыльцо и жестом поманил нас с Федькой. Мы порывисто подхватились со своих мест и через считанные секунды уже вошли в дом.
В доме ничего особенно колоритного, помимо ярких цветастых салфеток, вышитых гладью, не было. Зато они захватили все горизонтальные поверхности: лежали, висели на столе, стульях, комоде. Забавное зрелище, весёленько так. Остальное же, как в обычной небогатой квартире, деревянный пол, обычная мебель, телевизор, опять же. Хозяйкой оказалась пожилая женщина с морщинистым загорелым лицом и живыми тёмными глазами. Мы с Федькой нервно поздоровались с ней. Ян сказал ей что-то, видимо, по-венгерски и показал на меня рукой. Она тепло мне улыбнулась и что-то ответила. Я перевела взгляд на Яна.
— Это Виорика, она, как и ты, Навич. Я ей вкратце рассказал о проблеме. И она знает, что с тобой. Говорит, тот, кто сделал это, хотел для тебя великой силы. Но она не дается просто так. Это была сделка с Марой.
— Сделка? Но я не заключала никаких сделок! Меня никто не спрашивал!
— Говоря нашими словами — это публичная оферта. Условия сделки известны, хочешь заключить её — совершаешь определенный ритуал — всё, договор заключён.
— Но... я сама ведь этого не хотела! Ярослав за меня решил. И ритуал не был закончен.
— Так или иначе — сделка состоялась. Он открыл тебя Нижнему миру. Сделал для тебя персональную дверь в ад. Отдал Маре. Тебе определенные возможности, а ей за это ты должна приносить жертву — кровь. Не твою, чужую. Иначе... Сирин не оставит тебя в покое, — он опустил глаза и крепко сжал кулаки.
Я потрясённо смотрела на Виорику.
— Но он сказал дверь в Навь... И я же хожу в Навь и без этого, зачем мне дверь? — удивилась я.
— Ты права. Это тоже Навь, но она не ограничивается сновидениями. Там, где сны — Верхний мир, в Среднем — обитают призраки, фантомы умерших, а Нижний мир — это самая страшная часть Нави. Туда для тебя нужна дверь — там источник навьей силы. В своем уме в Нижний мир никто не ходит. Да и не умеет, кроме волков, разумеется. Я всегда так думал. Оказывается, я ошибался, — Ян с отчаяньем в глазах смотрел на меня.
— Что это значит: приносить жертву? — наивно задала вопрос я, прекрасно зная ответ на него, но всё же надеясь на чудо.
— Ты должна будешь её пить. Не сможешь без этого жить.
Меня немедленно затошнило. Добровольно пить кровь…
— Но я не могу! Я не хочу быть «кровавой»! — прошелестела я.
— У тебя нет выбора.
Виорика опять что-то горячо заговорила Яну. С каждым её словом он мрачнел всё больше. Наконец, она замолчала и ласково посмотрела на меня.
— Что она сказала?
— Говорит, что надо закончить ритуал как можно быстрее. Пока не поздно.
— И всё? Она больше говорила, — я недоверчиво перевела взгляд на Виорику и обратно на Яна. Выражение его лица оставалось мрачно-бесстрастным. Что же она ему сказала?
— Это всё.
Мысли хаотично запрыгали в голове, как аборигены нетронутых цивилизацией островов перед священным огнём. Среди остальных громче всех стучала одна: я стану «кровавой», и мы с Яном не сможем быть вместе! Нам нельзя будет быть вместе… Мне стало так больно только от того, что я подумала об этом. Лучше я умру.
— Ян, я не буду пить кровь!
— Будешь, — твёрдо сказал он. И вышло даже как-то жестоко.
Я прижала ладони к лицу, силясь не зарыдать.
Но я не могу! Как мне объяснить ему, чего я боюсь больше всего на свете? Отняв мои руки от лица, он стал покрывать пальцы поцелуями, а потом прижал меня к себе и зашептал мне в ухо:
— Мы справимся с этим, не бойся. Делай всё, что угодно — только живи!
Я перестала дышать, а в горле встал ком. Он не бросит меня из-за всего этого! Как я могла в нём сомневаться?
— Я люблю тебя, — шепнула я ему. — И боюсь потерять.
Он отстранился, обхватил ладонями моё лицо и посмотрел в глаза.
— Ты не потеряешь. Что бы ни случилось, я буду с тобой.
— Обещаешь?
— Обещаю.
***
Ритуал решено было провести сразу, как только Виорика подготовит всё необходимое. Она с Яном были чем-то заняты в соседней комнате, а мы с Федькой молча сидели за столом, который гостеприимно накрыла хозяйка дома. Друг задумчиво жевал бутерброд, а я была поглощена собственными мыслями, в основном о ритуале и его последствиях. Кусок не лез мне в горло, несмотря на мой хороший аппетит в последнее время. Честно говоря, мне даже не хотелось знать, как будет проходить это действо. Было очевидно одно — я стану «кровавой». Это перевернёт всю мою относительно спокойную, размеренную до недавнего времени жизнь. Надеюсь, я не стану при этом чокнутой, как мой папаша. Зачем он так поступил со мной? Успокаивало только, что Ян будет со мной. Это придавало мне силы.
Ещё чуть-чуть, и всё закончится. Можно ко всему привыкнуть.
Жить вне закона — полагаю, дело нелёгкое, нужно будет скрывать свои потребности. Незавидное меня ждёт положение. И Ян тоже в нём окажется вместе со мной.
Ладно, подумаю об этом потом. Сейчас я вообще не в состоянии думать.
А через минуту думать стало и вовсе некогда: к нам заглянул Ян и позвал меня за собой. Мы с Фёдором поднялись из-за стола.
Трясясь от волнения, я зашла в комнату.
