— Пытались. Многие. Очень мне все это надоело. И когда мы с тобой познакомились, первое, что пришло мне в голову, что ты очередная потенциальная эмигрантка на Параллель.
— Ты ведь теперь убедился, что нет?
— Убедился. Обычно я посылаю подальше таких дам и даже не вспоминаю о них. Но ты почему завладела моими мыслями, и я понять не мог, почему. А сейчас знаю.
— Почему?
— Потому что... ты влюбилась в меня и преследовала! — хитро прищурился он.
— Я? Да это ты меня преследовал! И влюбился! — я толкнула его в плечо.
— Да, я сразу в тебя влюбился. Только не сразу понял, — шепнул мне на ухо он и обнял меня.
— Кстати, мы созванивались с Фёдором и договорились завтра с ним встретиться.
— Для дружеской беседы? — мрачно посмотрел на меня он.
— Именно. Если хочешь, можешь присоединиться.
Только вряд ли это понравится Федьке. Ничего, пусть привыкают друг к другу.
— Присоединюсь. Уж будь уверена.
— Только не говори, что ты всё ещё ревнуешь!
— Хотелось бы, конечно, ему зубы пересчитать за тот случай на свадьбе. Но ради тебя, я этого делать не стану.
— Спасибо. Надеюсь, вы подружитесь.
Ян скептически хмыкнул.
Ночью я проснулась от собственного душераздирающего крика. Ян, сидя на постели, подхватил меня как маленькую, и, гладя по голове, прижал к себе.
— Тише, тише. Это просто сон, — шептал мне в ухо он.
— Нет. Это не просто сон. Теперь я уверена в этом, — странно спокойным голосом сказала я.
И как я раньше не связала два произошедших со мной события вместе? Эта тень в сумраке и моя дверь. Именно она, в смысле, тень, пытается зайти!
— Сегодня дверь почти поддалась. Задверный кто-то слетел с катушек!.. И видела этого кое-кого. Или кое-что…
— Кто это?
— Существо из сумрака. Это женщина. Голова у неё женская, по крайней мере. Где-то я её видела... На картинке в «Бестиарии»! Ян, мне так страшно! Что ей от меня нужно?
— Поехали за книгой, покажешь.
Через час я уже судорожно искала нужную книгу в своем шкафу.
— Вот!
Я села прямо на пол и остервенело принялась листать «Бестиарий». Ян опустился рядом со мной.
— Нашла! Это она, — я ткнула пальцем в рисунок на странице. С картинки на меня смотрела мерзкая рогато-крылатая тварь с когтистыми безобразными руками, птичьими ногами, птичьими же крыльями за спиной и неожиданно красивым женским лицом. Идеально красивым, если бы она не открывала рта. Улыбка, похожая на хищный оскал, обнажающая несоразмерно большие жёлтые зубы, весьма портила прекрасный лик. Именно её лицо я видела во сне.
Посмотрим, что здесь написано. Ян тоже подался вперед, чтобы заглянуть в книгу — и мы столкнулись с ним лбами, совершенно не обратив на это внимания.
— «Сирин — посланница Мары», — прочитала я вслух и подняла на Яна глаза.
Он как будто побледнел.
— Что с тобой? — обеспокоенно спросила я у него.
— Ничего, всё в порядке. Читай дальше.
— «Одна из самых сильных бестий нижнего мира. Несёт послания Мары, выполняет её волю. Редко покидает нижний мир. В греческой мифологии — одна из самых сильных гарпий». Это всё. Больше ничего не написано, — я перелистнула дальше, но там продолжения не было. Я снова посмотрела на иллюстрацию и невольно содрогнулась, вспомнив звуки, раздающиеся из-за моей двери. Страх божий! — Зачем она приходит ко мне? — в замешательстве пробормотала я. — А может я ошиблась? И это была не она? Тут же сказано, что Сирин редко покидает нижний мир, — в моей душе неуверенно шевельнулась надежда, и я посмотрела на Яна. Не может же быть правдой все то, что со мной происходит! Это просто какой оживший кошмар! — Ян, что ты молчишь? Ян!
Он словно окаменел и невидящим взглядом смотрел мимо меня. Я бросила книгу, встала напротив него на колени и, взяв его за плечи, принялась трясти, заглядывая ему в лицо. Что случилось-то? Соображалось как-то с трудом.
— Ян, что с тобой? — я похолодела. Он опасается за меня. Значит дело серьёзное.
Он вздрогнул и осмысленно посмотрел на меня. На миг мне показалось, что в его глазах мелькнуло отчаяние. Он тоже поднялся на колени и порывисто обнял меня.
— Всё будет хорошо, слышишь? Не бойся! Мы сделаем всё, что нужно. Ничего плохого с тобой не случится! Звони своему Фёдору, пусть приезжает.
Я удивлённо на него вытаращилась.
— Что, прямо сейчас? Среди ночи?
— Да.
Я взяла телефон и послушно принялась набирать Федькин номер.
— Да, — заспанно отозвался друг.
— Привет, Федя, извини, что поздно, или, вернее, рано...
— Что-то случилось? — перебил меня он.
— Да, кое-что произошло, — я посмотрела на Яна.
— Дай мне трубку, — потребовал он. Я недоуменно протянула ему телефон.
— Здравствуй, Фёдор. Это Ян. Ты нам срочно нужен, приезжай — мы у Майи.
Друг что-то неразборчиво спросил.
— Да, дело серьёзное. Это касается её, — сразу же ответил ему Ян.
Федька что-то коротко произнес и рассоединился.
Я сидела на подоконнике в спальне и, прижавшись лбом к стеклу, обиженно сопела. Они заперлись на кухне, а мне велели поискать что-нибудь стоящее в книгах. И что-то там бурно обсуждали. Подслушать мне не удалось, потому что, заметив меня, Федька-предатель навесил на дверь и стены звуконепроницаемый полог. Или чёрт знает, что другое сделал — короче, стало не слышно, о чём они там говорят.
— Значит так, Заяц, — я досадливо поморщилась на «зайца», но промолчала. Не самое подходящее время высказывать по этому поводу свое «фи». — Сейчас я съезжу к ба, может, найдётся, чем можно тебе помочь, а ты слушайся Яна, — возвестил Фёдор тоном генерала, командующего на параде, когда они с ним насекретничались и вышли с кухни.
У меня отвисла челюсть. Ничего себе — заявочки! И я даже не нашлась, что сказать ему на это, и только беспомощно посмотрела на Яна. Тот покровительственно мне кивнул. Сговорились за моей спиной!
После Фёдорова ухода время тянулось бесконечно долго. Мы с Яном перетрясли мою «сумеречную» библиотеку в поисках нужной нам информации, но ничего сколько-нибудь полезного не нашли. Словно во всех книгах на эту тему раздел об этой твари и её госпоже Маре находился под грифом «Совершенно секретно», и только скупые сведения «Бестиария» приоткрывали завесу тайны. Про всяких мавок, домовых, и еще пропасти всяких мелких бестий он содержал подробные сведения, вплоть до гастрономических пристрастий каждого вида, степени их опасности и методах борьбы с ними. О Сирин и Маре же ничего нового, помимо прочитанного нами ранее, не было. Ян, обладая знаниями оборотней, иного добавить не мог: это сильнейшая Навья богиня, и тревожить её покой — довольно неразумное предприятие. Волки не имеют дел с Марой, они хоть и считаются её детьми, но покровительствует им Волх — то ли полубог, то ли демон. Связаться с Марой для смертного — очень опрометчивый поступок: напрямую она не навредит, но большая любительница сделок, последствия которых всегда непредсказуемы.
Информации явно не хватало для того, чтобы делать выводы и действовать. Разочаровавшись в потенциальной пользе поисков, я впала в прострацию. Но не в пассивную её разновидность, а в какую-то буйную: то ходила из угла в угол, накручивая на пальцы кончики волос, то переставляя книги в шкафу с места на место. Видимо, Яну надоело смотреть на мои метания, и он, усадив меня к себе на колени, сказал:
— Май, успокойся. Даже если Фёдор приедет ни с чем, мы обязательно что-нибудь ещё придумаем.
Я положила голову ему на плечо.
— Ты что-то знаешь об этой... бестии — Сирин? Она хочет меня убить?
— Чего бы она ни хотела, я этого не допущу, — он прижал меня к себе, и мне стало легче. Хорошо, что у меня есть они с Федькой. Одна бы я, наверное, умом тронулась. — Ты хочешь спать? — вдруг спросил меня Ян. Я прислушалась к себе и помотала головой. — Хорошо. Лучше не спать, пока мы что-нибудь не предпримем.
— О чём вы говорили с Федькой?
— Думали, чем можно помочь тебе.
— А мне почему нельзя было послушать? Будто я мебель какая-то... а вы обсуждаете, в какой угол меня задвинуть.
— Мы просто не хотели тебя волновать. Прости.
— Ян, пожалуйста... мне надо знать.
— Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя мебелью, — нахмурился он, а затем виновато поднял на меня глаза. — Ты права, теперь мы всё будем обсуждать вместе. Я поговорю с Фёдором.
— Хорошо. Так о чём...
Но меня перебили. Громоподобным звуком взорвался домофон — я метнулась к двери — Федька, наконец-то! Я нажала на кнопку и распахнула входную дверь. Через минуту в квартиру ворвался запыхавшийся друг с какими-то склянками в руках.
— Вот! — он, широко улыбаясь, продемонстрировал их нам с Яном. — Должно помочь спать без снов!
Слава Богу! Хоть какая-то хорошая новость. Я повернулась к Яну — он с облегчением выдохнул и улыбнулся мне. Надеюсь, это поможет.
— Но есть ещё и плохая новость, — словно прочитав мои мысли, мрачно поведал Фёдор.
— Какая? — упавшим голосом вымолвила я.
— На лестничной площадке я встретил Олимпиаду Люциферовну с мусорным ведром.
— В полшестого утра? — не поверила я. — Она что, с этим ведром не расстаётся? Да и чёрт с ней! Встретил и встретил!
— Было бы всё хорошо, если бы она не заметила у меня в руках эти пузырьки. После того случая с маникюром каждый раз мне на руки смотрит, зараза. И всё из-за тебя!
— А нечего было мои роллы хаять!
— С каким еще маникюром, какие роллы? Вы о чём вообще?
— Ты связался со страшно мстительной особой, хочу тебя предупредить! Эта поганка мне ногти накрасила, пока я спал, а Олимпиада заметила это непотребство, когда я утром столкнулся с ней на лестнице. И до сих пор не может определиться, то ли я любитель групповушки, то ли педик!
— А роллы тут при чём?
— Потом расскажу, — недовольно буркнула я.
Какой Федор, оказывается, злопамятный! Уже год с лишним прошёл, а он все никак не забудет. И что самое интересное — за дело получил!
— Федечка, — злобно прошипела я, — сейчас самое время обнародовать мои несомненные таланты в области кулинарии и выяснять отношения!
— Дык... — начал было, но сразу сдулся, он. — Ладно, забыли, ты права. Но теперь Олимпиада уверена, что наше с тобой и Жанной трио помимо коллективных любовных утех (если я, конечно, не педик!) ещё и наркотиками балуется! Обещала сейчас же полицию вызвать. А когда она увидит, что мы здесь втроём, в ином составе, так сказать, страшно подумать, как взыграет её воображение! — с этими словами он выразительно посмотрел на Яна, и они дружно скривились.
— Всё. Дальше не продолжай! Старая клизма! Когда же она уймется? — я устало села на диван и остервенело потерла рукой лоб. Да, было бы смешно, если бы не было так грустно и некстати! Я подняла глаза и с надеждой посмотрела на Яна. — Поехали к тебе, а то Олимпиада нас в покое не оставит! Хоть с квартиры съезжай!
— Я и так хотел предложить.
Мы вернулись к Яну, а Федька уехал домой, попросив держать его в курсе событий.
Ангелинины настойки и правда, помогли. Я погрузилась в какой-то коматоз, и снов, действительно, не видела. Выспалась превосходно. На работу мы с Яном в этот день не пошли — слишком бурной оказалась ночь накануне. Тем более что я проспала практически весь день. И сегодня, между прочим, заканчивалась моя преддипломная практика. Позвонивший Фёдор обещался приехать завтра к вечеру, чтобы обсудить сложившуюся со мной ситуацию, так как все прекрасно понимали, что настойка проблемы не решает, а лишь помогает оттянуть время.
Помимо всего прочего, оказалось, что не всё так радужно с этим лекарством от снов. Оно влияло не только на ночную мою жизнь, но и в период бодрствования тоже действовало. Я стала какой-то зомби. В моей голове образовался вакуум, и соображала я со скрипом. Ангелина сказала, что основное действие этой настойки — подавление дара, а попутно оно воздействует и физически, погружая в то состояние, в котором я в данный момент пребывала. Ян совсем забросил работу, передав обязанности Филу, и нянчился со мной, как с ребенком: будил меня по утрам, кормил, давал настойку и, вообще, делал всё необходимое. Нет, справлялась сама, но мне требовалось внешнее управление, поскольку я совсем утратила интерес к жизни. Воспринимала действительность как будто со стороны, с каждым днём отрываясь от реальности дальше и дальше.
Закончилось это в один прекрасный день, когда однажды я проснулась почти в здравом уме. Соображалось туго, но определённо лучше, чем раньше. Об этом к вечеру я сообщила Яну, твёрдо уверившись в ощущении. Оказалось, позапрошлым утром Ян не смог меня разбудить — я погрузилась в очень глубокий сон. С перепугу настойку он давать мне перестал и не будил, следя только за дыханием и пульсом. И проспав около полутора суток как мёртвая царевна, я проснулась слегка отошедшей от этого странного состояния. Также новостью для меня оказалось и то, что Феде и Яну ничего не удалось придумать за всё то время, пока я была зомби. Дальше принимать этот «антисон» было страшновато — так можно уснуть и навсегда.
Мой диплом, спасибо Фёдору, который его поправил, был сдан, и получены рецензия и отзыв на него. Как я буду сдавать экзамены, я не представляла, да и это отошло на задний план из-за моих насущных проблем с сумеречной бестией, которая — никто из нас не сомневался — снова придёт ко мне, стоит мне нормально заснуть. Однако кое-что произошло гораздо раньше.
Я пошла принять ванну. Сто лет не делала этого, все душ да душ. После качественного расслабона я закуталась в большое полотенце, а второе накрутила на голову. Зеркало запотело, и я провела по его поверхности рукой, чтобы посмотреть в отражение. От первобытного ужаса у меня перестало стучать сердце. Из зеркала на меня смотрела она. Сирин. Совсем как во сне оскалилась в зловещей желтозубой усмешке... В истерической панике я отпрянула в сторону, поскользнулась на мокром полу, со всего маху приложилась головой о край ванны, и моментально погрузилась в темноту.
Очнулась я от боли в затылке и резкого запаха нашатырного спирта, исходившего от ватки, которую кто-то настойчиво совал мне под нос. Я поморщилась, попыталась отпихнуть навязчивую руку и открыла глаза. Обнаружила себя, лежащую на диване, и склонившегося надо мной обеспокоенного Яна.
— Голова сильно болит? Не тошнит?
— Нет, не тошнит. Что со мной? — обессиленно прошептала я и ощупала здоровенную шишку.
— Ты упала. В обморок? Что случилось?
Случилось. Кошмар наяву.
— Там в зеркале... та бестия. Сирин. Её я видела, — беззвучно выдохнула я. — Она что, может напасть на меня из зеркала?
— Нет. Покинуть Навь она не может, — напряжённо покосившись на зеркальную дверь шкафа в прихожей, успокоил меня он. И тихо добавил: — Но постараться испортить тебе жизнь — вполне.
Мы втроем сидели в Яновой квартире, собравшись после происшествия ванной на экстренное совещание. Как я только не поседела, удивляюсь... Зрелище неподражаемое. Я совсем утратила душевное равновесие и шарахалась от собственной тени. Не говоря уже о зеркалах. И других отражающих поверхностях. Ян завесил в квартире всё, что можно, и боялся на меня дышать.
— Почему это со мной происходит? — закутавшись в плед, я раскачивалась взад и вперед и бормотала время от времени один и тот же вопрос. — Я жила себе спокойно и никого не трогала, пока не появился в моей жизни этот чёртов отец!
— Ты ведь теперь убедился, что нет?
— Убедился. Обычно я посылаю подальше таких дам и даже не вспоминаю о них. Но ты почему завладела моими мыслями, и я понять не мог, почему. А сейчас знаю.
— Почему?
— Потому что... ты влюбилась в меня и преследовала! — хитро прищурился он.
— Я? Да это ты меня преследовал! И влюбился! — я толкнула его в плечо.
— Да, я сразу в тебя влюбился. Только не сразу понял, — шепнул мне на ухо он и обнял меня.
— Кстати, мы созванивались с Фёдором и договорились завтра с ним встретиться.
— Для дружеской беседы? — мрачно посмотрел на меня он.
— Именно. Если хочешь, можешь присоединиться.
Только вряд ли это понравится Федьке. Ничего, пусть привыкают друг к другу.
— Присоединюсь. Уж будь уверена.
— Только не говори, что ты всё ещё ревнуешь!
— Хотелось бы, конечно, ему зубы пересчитать за тот случай на свадьбе. Но ради тебя, я этого делать не стану.
— Спасибо. Надеюсь, вы подружитесь.
Ян скептически хмыкнул.
Прода от 19.07.2024, 14:17
Глава двадцать седьмая. Бестиарий, почти летаргический сон и долголетие Брема Стокера
Ночью я проснулась от собственного душераздирающего крика. Ян, сидя на постели, подхватил меня как маленькую, и, гладя по голове, прижал к себе.
— Тише, тише. Это просто сон, — шептал мне в ухо он.
— Нет. Это не просто сон. Теперь я уверена в этом, — странно спокойным голосом сказала я.
И как я раньше не связала два произошедших со мной события вместе? Эта тень в сумраке и моя дверь. Именно она, в смысле, тень, пытается зайти!
— Сегодня дверь почти поддалась. Задверный кто-то слетел с катушек!.. И видела этого кое-кого. Или кое-что…
— Кто это?
— Существо из сумрака. Это женщина. Голова у неё женская, по крайней мере. Где-то я её видела... На картинке в «Бестиарии»! Ян, мне так страшно! Что ей от меня нужно?
— Поехали за книгой, покажешь.
Через час я уже судорожно искала нужную книгу в своем шкафу.
— Вот!
Я села прямо на пол и остервенело принялась листать «Бестиарий». Ян опустился рядом со мной.
— Нашла! Это она, — я ткнула пальцем в рисунок на странице. С картинки на меня смотрела мерзкая рогато-крылатая тварь с когтистыми безобразными руками, птичьими ногами, птичьими же крыльями за спиной и неожиданно красивым женским лицом. Идеально красивым, если бы она не открывала рта. Улыбка, похожая на хищный оскал, обнажающая несоразмерно большие жёлтые зубы, весьма портила прекрасный лик. Именно её лицо я видела во сне.
Посмотрим, что здесь написано. Ян тоже подался вперед, чтобы заглянуть в книгу — и мы столкнулись с ним лбами, совершенно не обратив на это внимания.
— «Сирин — посланница Мары», — прочитала я вслух и подняла на Яна глаза.
Он как будто побледнел.
— Что с тобой? — обеспокоенно спросила я у него.
— Ничего, всё в порядке. Читай дальше.
— «Одна из самых сильных бестий нижнего мира. Несёт послания Мары, выполняет её волю. Редко покидает нижний мир. В греческой мифологии — одна из самых сильных гарпий». Это всё. Больше ничего не написано, — я перелистнула дальше, но там продолжения не было. Я снова посмотрела на иллюстрацию и невольно содрогнулась, вспомнив звуки, раздающиеся из-за моей двери. Страх божий! — Зачем она приходит ко мне? — в замешательстве пробормотала я. — А может я ошиблась? И это была не она? Тут же сказано, что Сирин редко покидает нижний мир, — в моей душе неуверенно шевельнулась надежда, и я посмотрела на Яна. Не может же быть правдой все то, что со мной происходит! Это просто какой оживший кошмар! — Ян, что ты молчишь? Ян!
Он словно окаменел и невидящим взглядом смотрел мимо меня. Я бросила книгу, встала напротив него на колени и, взяв его за плечи, принялась трясти, заглядывая ему в лицо. Что случилось-то? Соображалось как-то с трудом.
— Ян, что с тобой? — я похолодела. Он опасается за меня. Значит дело серьёзное.
Он вздрогнул и осмысленно посмотрел на меня. На миг мне показалось, что в его глазах мелькнуло отчаяние. Он тоже поднялся на колени и порывисто обнял меня.
— Всё будет хорошо, слышишь? Не бойся! Мы сделаем всё, что нужно. Ничего плохого с тобой не случится! Звони своему Фёдору, пусть приезжает.
Я удивлённо на него вытаращилась.
— Что, прямо сейчас? Среди ночи?
— Да.
Я взяла телефон и послушно принялась набирать Федькин номер.
— Да, — заспанно отозвался друг.
— Привет, Федя, извини, что поздно, или, вернее, рано...
— Что-то случилось? — перебил меня он.
— Да, кое-что произошло, — я посмотрела на Яна.
— Дай мне трубку, — потребовал он. Я недоуменно протянула ему телефон.
— Здравствуй, Фёдор. Это Ян. Ты нам срочно нужен, приезжай — мы у Майи.
Друг что-то неразборчиво спросил.
— Да, дело серьёзное. Это касается её, — сразу же ответил ему Ян.
Федька что-то коротко произнес и рассоединился.
Я сидела на подоконнике в спальне и, прижавшись лбом к стеклу, обиженно сопела. Они заперлись на кухне, а мне велели поискать что-нибудь стоящее в книгах. И что-то там бурно обсуждали. Подслушать мне не удалось, потому что, заметив меня, Федька-предатель навесил на дверь и стены звуконепроницаемый полог. Или чёрт знает, что другое сделал — короче, стало не слышно, о чём они там говорят.
— Значит так, Заяц, — я досадливо поморщилась на «зайца», но промолчала. Не самое подходящее время высказывать по этому поводу свое «фи». — Сейчас я съезжу к ба, может, найдётся, чем можно тебе помочь, а ты слушайся Яна, — возвестил Фёдор тоном генерала, командующего на параде, когда они с ним насекретничались и вышли с кухни.
У меня отвисла челюсть. Ничего себе — заявочки! И я даже не нашлась, что сказать ему на это, и только беспомощно посмотрела на Яна. Тот покровительственно мне кивнул. Сговорились за моей спиной!
После Фёдорова ухода время тянулось бесконечно долго. Мы с Яном перетрясли мою «сумеречную» библиотеку в поисках нужной нам информации, но ничего сколько-нибудь полезного не нашли. Словно во всех книгах на эту тему раздел об этой твари и её госпоже Маре находился под грифом «Совершенно секретно», и только скупые сведения «Бестиария» приоткрывали завесу тайны. Про всяких мавок, домовых, и еще пропасти всяких мелких бестий он содержал подробные сведения, вплоть до гастрономических пристрастий каждого вида, степени их опасности и методах борьбы с ними. О Сирин и Маре же ничего нового, помимо прочитанного нами ранее, не было. Ян, обладая знаниями оборотней, иного добавить не мог: это сильнейшая Навья богиня, и тревожить её покой — довольно неразумное предприятие. Волки не имеют дел с Марой, они хоть и считаются её детьми, но покровительствует им Волх — то ли полубог, то ли демон. Связаться с Марой для смертного — очень опрометчивый поступок: напрямую она не навредит, но большая любительница сделок, последствия которых всегда непредсказуемы.
Информации явно не хватало для того, чтобы делать выводы и действовать. Разочаровавшись в потенциальной пользе поисков, я впала в прострацию. Но не в пассивную её разновидность, а в какую-то буйную: то ходила из угла в угол, накручивая на пальцы кончики волос, то переставляя книги в шкафу с места на место. Видимо, Яну надоело смотреть на мои метания, и он, усадив меня к себе на колени, сказал:
— Май, успокойся. Даже если Фёдор приедет ни с чем, мы обязательно что-нибудь ещё придумаем.
Я положила голову ему на плечо.
— Ты что-то знаешь об этой... бестии — Сирин? Она хочет меня убить?
— Чего бы она ни хотела, я этого не допущу, — он прижал меня к себе, и мне стало легче. Хорошо, что у меня есть они с Федькой. Одна бы я, наверное, умом тронулась. — Ты хочешь спать? — вдруг спросил меня Ян. Я прислушалась к себе и помотала головой. — Хорошо. Лучше не спать, пока мы что-нибудь не предпримем.
— О чём вы говорили с Федькой?
— Думали, чем можно помочь тебе.
— А мне почему нельзя было послушать? Будто я мебель какая-то... а вы обсуждаете, в какой угол меня задвинуть.
— Мы просто не хотели тебя волновать. Прости.
— Ян, пожалуйста... мне надо знать.
— Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя мебелью, — нахмурился он, а затем виновато поднял на меня глаза. — Ты права, теперь мы всё будем обсуждать вместе. Я поговорю с Фёдором.
— Хорошо. Так о чём...
Но меня перебили. Громоподобным звуком взорвался домофон — я метнулась к двери — Федька, наконец-то! Я нажала на кнопку и распахнула входную дверь. Через минуту в квартиру ворвался запыхавшийся друг с какими-то склянками в руках.
— Вот! — он, широко улыбаясь, продемонстрировал их нам с Яном. — Должно помочь спать без снов!
Слава Богу! Хоть какая-то хорошая новость. Я повернулась к Яну — он с облегчением выдохнул и улыбнулся мне. Надеюсь, это поможет.
— Но есть ещё и плохая новость, — словно прочитав мои мысли, мрачно поведал Фёдор.
— Какая? — упавшим голосом вымолвила я.
— На лестничной площадке я встретил Олимпиаду Люциферовну с мусорным ведром.
— В полшестого утра? — не поверила я. — Она что, с этим ведром не расстаётся? Да и чёрт с ней! Встретил и встретил!
— Было бы всё хорошо, если бы она не заметила у меня в руках эти пузырьки. После того случая с маникюром каждый раз мне на руки смотрит, зараза. И всё из-за тебя!
— А нечего было мои роллы хаять!
— С каким еще маникюром, какие роллы? Вы о чём вообще?
— Ты связался со страшно мстительной особой, хочу тебя предупредить! Эта поганка мне ногти накрасила, пока я спал, а Олимпиада заметила это непотребство, когда я утром столкнулся с ней на лестнице. И до сих пор не может определиться, то ли я любитель групповушки, то ли педик!
— А роллы тут при чём?
— Потом расскажу, — недовольно буркнула я.
Какой Федор, оказывается, злопамятный! Уже год с лишним прошёл, а он все никак не забудет. И что самое интересное — за дело получил!
— Федечка, — злобно прошипела я, — сейчас самое время обнародовать мои несомненные таланты в области кулинарии и выяснять отношения!
— Дык... — начал было, но сразу сдулся, он. — Ладно, забыли, ты права. Но теперь Олимпиада уверена, что наше с тобой и Жанной трио помимо коллективных любовных утех (если я, конечно, не педик!) ещё и наркотиками балуется! Обещала сейчас же полицию вызвать. А когда она увидит, что мы здесь втроём, в ином составе, так сказать, страшно подумать, как взыграет её воображение! — с этими словами он выразительно посмотрел на Яна, и они дружно скривились.
— Всё. Дальше не продолжай! Старая клизма! Когда же она уймется? — я устало села на диван и остервенело потерла рукой лоб. Да, было бы смешно, если бы не было так грустно и некстати! Я подняла глаза и с надеждой посмотрела на Яна. — Поехали к тебе, а то Олимпиада нас в покое не оставит! Хоть с квартиры съезжай!
— Я и так хотел предложить.
Мы вернулись к Яну, а Федька уехал домой, попросив держать его в курсе событий.
Ангелинины настойки и правда, помогли. Я погрузилась в какой-то коматоз, и снов, действительно, не видела. Выспалась превосходно. На работу мы с Яном в этот день не пошли — слишком бурной оказалась ночь накануне. Тем более что я проспала практически весь день. И сегодня, между прочим, заканчивалась моя преддипломная практика. Позвонивший Фёдор обещался приехать завтра к вечеру, чтобы обсудить сложившуюся со мной ситуацию, так как все прекрасно понимали, что настойка проблемы не решает, а лишь помогает оттянуть время.
Помимо всего прочего, оказалось, что не всё так радужно с этим лекарством от снов. Оно влияло не только на ночную мою жизнь, но и в период бодрствования тоже действовало. Я стала какой-то зомби. В моей голове образовался вакуум, и соображала я со скрипом. Ангелина сказала, что основное действие этой настойки — подавление дара, а попутно оно воздействует и физически, погружая в то состояние, в котором я в данный момент пребывала. Ян совсем забросил работу, передав обязанности Филу, и нянчился со мной, как с ребенком: будил меня по утрам, кормил, давал настойку и, вообще, делал всё необходимое. Нет, справлялась сама, но мне требовалось внешнее управление, поскольку я совсем утратила интерес к жизни. Воспринимала действительность как будто со стороны, с каждым днём отрываясь от реальности дальше и дальше.
Закончилось это в один прекрасный день, когда однажды я проснулась почти в здравом уме. Соображалось туго, но определённо лучше, чем раньше. Об этом к вечеру я сообщила Яну, твёрдо уверившись в ощущении. Оказалось, позапрошлым утром Ян не смог меня разбудить — я погрузилась в очень глубокий сон. С перепугу настойку он давать мне перестал и не будил, следя только за дыханием и пульсом. И проспав около полутора суток как мёртвая царевна, я проснулась слегка отошедшей от этого странного состояния. Также новостью для меня оказалось и то, что Феде и Яну ничего не удалось придумать за всё то время, пока я была зомби. Дальше принимать этот «антисон» было страшновато — так можно уснуть и навсегда.
Мой диплом, спасибо Фёдору, который его поправил, был сдан, и получены рецензия и отзыв на него. Как я буду сдавать экзамены, я не представляла, да и это отошло на задний план из-за моих насущных проблем с сумеречной бестией, которая — никто из нас не сомневался — снова придёт ко мне, стоит мне нормально заснуть. Однако кое-что произошло гораздо раньше.
Я пошла принять ванну. Сто лет не делала этого, все душ да душ. После качественного расслабона я закуталась в большое полотенце, а второе накрутила на голову. Зеркало запотело, и я провела по его поверхности рукой, чтобы посмотреть в отражение. От первобытного ужаса у меня перестало стучать сердце. Из зеркала на меня смотрела она. Сирин. Совсем как во сне оскалилась в зловещей желтозубой усмешке... В истерической панике я отпрянула в сторону, поскользнулась на мокром полу, со всего маху приложилась головой о край ванны, и моментально погрузилась в темноту.
Очнулась я от боли в затылке и резкого запаха нашатырного спирта, исходившего от ватки, которую кто-то настойчиво совал мне под нос. Я поморщилась, попыталась отпихнуть навязчивую руку и открыла глаза. Обнаружила себя, лежащую на диване, и склонившегося надо мной обеспокоенного Яна.
— Голова сильно болит? Не тошнит?
— Нет, не тошнит. Что со мной? — обессиленно прошептала я и ощупала здоровенную шишку.
— Ты упала. В обморок? Что случилось?
Случилось. Кошмар наяву.
— Там в зеркале... та бестия. Сирин. Её я видела, — беззвучно выдохнула я. — Она что, может напасть на меня из зеркала?
— Нет. Покинуть Навь она не может, — напряжённо покосившись на зеркальную дверь шкафа в прихожей, успокоил меня он. И тихо добавил: — Но постараться испортить тебе жизнь — вполне.
***
Мы втроем сидели в Яновой квартире, собравшись после происшествия ванной на экстренное совещание. Как я только не поседела, удивляюсь... Зрелище неподражаемое. Я совсем утратила душевное равновесие и шарахалась от собственной тени. Не говоря уже о зеркалах. И других отражающих поверхностях. Ян завесил в квартире всё, что можно, и боялся на меня дышать.
— Почему это со мной происходит? — закутавшись в плед, я раскачивалась взад и вперед и бормотала время от времени один и тот же вопрос. — Я жила себе спокойно и никого не трогала, пока не появился в моей жизни этот чёртов отец!
