Спустя два часа Эдик мирно дремал в траве возле камня. Его лицо прикрывал лохматый венок, в котором тесно сплелись желтые цветы зверобоя, фиолетовая синюха и розовые головки клевера. Алиса держалась неподалеку от спящего студента, прочесывая металлоискателем прибрежную кромку озера. Привыкнув доводить дела до конца, она упорно утюжила этот кусочек берега, оставленный ими напоследок, как самый неперспективный. Впрочем, уже сейчас можно было сказать, что Золотой конь и его охранители возле озера не появлялись.
Алиса распрямила спину и вытерла мокрый лоб: всего половина одиннадцатого утра, а духота нестерпимая. В полдень их ожидает адское пекло.
Из высоких зарослей тростника плавно и бесшумно выплыла резиновая лодка, в которой сидели рыбаки. Кладоискательница сняла наушники и аккуратно пристроила их на камне, обернулась и прищурилась, рассматривая неожиданных гостей. Филимон выглядел сонным и скучающим, Кристина – раздраженной, а сидящий на веслах Данила – невозмутимым. Он-то и направил нос лодки к берегу.
Алиса открыла рот, чтобы задать вопрос, но Данила опередил:
– Как успехи? – прокричал он.
– Никак.
Она прислонила металлоискатель к валуну и пошла навстречу гостям.
– Эдику надоело копать землю, и он обозвал место выбитым. Понятно, что слегка расстроился, сплел из моего букета венок и уснул в нем.
– Зато ты никак не успокоишься, – фыркнула Кристина, со злорадством рассматривая покрасневший нос соперницы.
«Бледнокожая дылда обгорела, только не догадывается об этом».
Заслышав голос высшего божества, Эдик откинул венок с лица, приподнялся и хрипло возмутился:
– Ложь и провокация. Не сплю я!
– Поймали что-нибудь? – вежливо поинтересовалась Алиса и шагнула вперед. Лодка притягивала.
– Угу, – кивнул Филимонов. – Шесть окуней. Три из них некондиционные, отпустили.
– Негусто.
– Охренеть от достижений. Может, вечером…
– Что вечером? – возмутилась Кристина. – Ваша рыбалка – скука смертная! – набросилась она на зевающего дядюшку. – Только и слышала: «Сиди! Молчи! Не шевелись!» За-дол-бал! Чтобы я еще хоть раз поехала с вами…
Эдик, к шее которого прилипла сухая травинка, не отводил восторженного взгляда от прекрасной мегеры. Кристина метала громы и молнии, обрушивала на мужчин проклятья и стенания, а он только любовался.
– Помоги мне! – приказала девица завороженному поклоннику.
Эдик выпрыгнул из кроссовок, кинувшись навстречу сварливому счастью. Он подхватил Кристину на руки и, словно хрустальную, вынес из лодки на берег.
– Хватит с меня рыбалки, – объявило «счастье», вставая на ноги и бесцеремонно отталкивая носильщика. – Я лучше золото поищу.
Она направилась в сторону камня разбираться с прибором и наушниками. Эдик собачонкой трусил рядом.
«Искать клад – очень увлекательное занятие. Давай, минник, не подведи! Зачетную бы находку сейчас!»
Алиса неуклюже металась у водной кромки. В руках у нее болтался рюкзачок.
– Возьмите меня, пожалуйста! – попросила она. – Я всегда мечтала рыбу ловить.
Мужчины растерянно переглянулись.
– Какая сейчас рыба? – с недоумением протянул Филимон.
Не разберешь этих женщин! Одна чума только что сбежала с проклятиями, а на ее место уже другая просится.
– Залезай, – разрешил он.
Данила приподнялся со скамейки, помогая взволнованной рыбачке забраться в лодку и присесть рядом с ним.
– У тебя лицо розовое. Ты кремом от загара… – не закончил он, наблюдая, как Алиса стукнула себя по лбу и полезла в кармашек рюкзака.
– Крем взяла. – Она помахала оранжевым тюбиком. – Намазаться забыла.
Данила с трудом сдержал улыбку. Непосредственность Шуйской очаровывала.
Филимон махал веслами, показательно изнывая от жары. Алиса же нетерпеливо ерзала на скамейке, искоса поглядывая на рыболовные снасти. Они гребли метрах в десяти от берега, пока не зашли в густую тень нависающей ивы.
– Давайте здесь, – предложил Данила.
Филимон задрал на лоб солнечные очки, с сомнением оглядывая зеленоватую заводь и стену рогоза.
– Ладно, – решился он. – Утро все равно пропало, а здесь хоть в тени…
Любознательная Шуйская перегнулась через борт и уставилась в мутноватую воду. Ей показалось, что под лодкой колыхнулось нечто угрожающе-огромное. Она тихо ахнула, отпрянула и едва не упала с сиденья.
– Замри! – приказал Филимон.
Алиса застыла, преданно вытаращившись на командира, а тот с трудом сдерживался, чтобы не расхохотаться. Красный нос девицы выглядел уморительно.
– Кого ловить будешь? – после вынужденной паузы поинтересовался он и кашлянул в кулак.
– А кто водится? – Алиса автоматически скопировала тон.
– Окунь, пескарь, лещ.
– Леща.
– Ясно, – кивнул командир. – Тогда держи.
И преподнес охотнице за лещами небольшую пластиковую коробку. Алиса без энтузиазма подняла крышку и уставилась на бордовую шевелящуюся массу.
– Леща, небось, здоровенного ловить будешь? – хмыкнул Филимон. – Червя бери тоже самого длинного.
Рыбачка судорожно сглотнула.
– Здоровенный – это какой?
– Килограмма полтора. Или два.
Алиса отвела взгляд от клубящихся червей и обратилась за помощью к улыбающемуся Даниле:
– Пожалуйста, – ткнула она в коробку, – прицепи его на крючок.
– Давай, Данька, – развлекался Филимонов, – прицепи, а я подремлю. Как надоест баловаться, разбудите, будьте так любезны.
Он развалился на корме, надвинув на глаза джинсовую кепку. Губы командира разъезжались в кривой ухмылке.
Данила забрал у Алисы страшную коробку и поставил у себя в ногах. Насаживая на крючок червя, он проводил рыбацкий ликбез:
– …правила грамотной подсечки. Подсекай не сразу, а со второго кивка. – Алиса не удержалась и два раза кивнула. – Отыграла назад вершинка, леска провисла, дергаешь в сторону, подсекаешь и одновременно делаешь подмотку. – Он показал ей, как крутить катушку у спиннинга, и помог забросить наживку.
Алиса чувствовала себя замечательно: она сидела в настоящей рыбацкой лодке, держала в руках бамбуковый спиннинг и смотрела на болтающийся в воде поплавок. Вот оно счастье, покой и воля! Наконец, занимается тем, о чем давно мечтала. Сияя блаженной улыбкой, рыбачка оглянулась на Данилу. Он подмигнул ей в ответ. Пребывая в эйфории, Алиса увлеченно таращилась на красно-синий поплавок, и он ушел под воду, потом вынырнул и снова исчез.
– Ух, ты! – выдохнула она. – Что-то попалось.
– Держи крепко, – скомандовал Данила.
Филимон моментально проснулся. Он отбросил кепку и уставился на дергающуюся леску.
– Подсекай!
Шуйская неумело отвела в сторону и стала торопливо подматывать леску.
– Подводи ближе, – молил командир, выдерживая баланс лодки. – Конечно, мелочевка или…
Данила выхватил из-под сидения рыболовный сачок и бросился на помощь Алисе.
– Подтягивай!
Он умело подвел сачок и вытянул в лодку извивающуюся рыбину. Каждый получил свою порцию брызг, когда втроем склонились над добычей. Филимон с трепетом освобождал леща от крючка:
– Вот он – кайф! Новичкам всегда везет.
– Хороший лещ. Килограмм точно будет.
– Мне так понравилось! – волновалась Алиса. – Давайте еще. Где черви?
Пока Данила спускал леща к окуням в садок, Филимонов перегнулся через борт и хмуро воззрился в мутную озерную воду.
– Может, яма здесь глубокая или коряга какая?
Азарт – штука заразная. Поглядывая на свое безработное удилище, Данила в темпе цеплял на крючок бордового червяка.
На этот раз Алиса сама закинула леску спиннинга. Третий член команды проводил наживку взглядом. Несколько долгих минут прошли в какой-то тягучей тишине: поплавок безмятежно болтался на поверхности. Потом особо проворный солнечный луч пробрался сквозь густую листву и ударил Филимонову в глаз. Он недовольно фыркнул, шумно выдохнул, глотнул водички из фляги и завертел головой в поисках беглой кепки.
– Возле правого борта, – подсказала ему Алиса, ни на секунду не отвлекаясь от колеблющегося в мелкой ряби поплавка.
Хозяин кепки непонимающе оглянулся на всевидящую девицу.
– Под скамейку залезь. Она справа, за пятнистым рюкзаком.
Он подвигал кривым носом и улегся на дно, потянувшись рукой к потере.
– Клюет, – хладнокровно объявила Алиса.
От неожиданности Филимонов мотнул головой и врезался лбом в резиновый борт, отозвавшийся раскатистым гулом.
– Тише ты, – шикнула опытная Шуйская. Она пристально следила за мечущимся поплавком. – Всю рыбу распугаешь.
Филимонов откатился к левому борту, а Данила с подсаком отправился на помощь Алисе.
– Держу, – отчитывалась та, дергая спиннинг в сторону. – Подсекаю. Тяну-у! – она ловко мотала леску на катушку.
Данила со второго раза подвел сачок, и в сетке забился золотистый лещ.
– Абзац! – выругался Филимон, сидя на резиновом полу. – Жор у рыбы наступил. В полдень, в самое пекло. Офигеть!
– Фигей, – разрешила ему Алиса, поглаживая пальцем сверкающую чешую леща.
Этот экземпляр был крупнее предыдущего и раза в два энергичнее.
«Настоящий успех! Что еще для счастья надо? Хотя, для поддержания бравурного настроения, я была бы не прочь послушать музыку подходящую».
– «Триумфальный марш», Джузеппе Верди, – объявила Алиса и зажмурилась.
Спустя минуту она дирижировала духовыми инструментами, звучащими у нее голове. Чуть-чуть, и к победному маршу итальянца присоединился бы именитый оперный хор, но, в стремлении разделить счастье, она распахнула глаза и увидела озадаченные лица спутников. Музыка в голове зазвучала тише и смолкла совсем. Смущенная Алиса потянулась за спиннингом.
Их было слышно издалека:
– …видел тень, отделившуюся от корней. Потом волна, атака, визг…
Филимонов с треском атаковал кустарник и первым объявился на поляне. Причем двигался он странно: размахивал спиннингами и пятился спиной, не отводя глаз от Шуйской.
– Конкретно подсекаю, катушку мотаю. Тишина. Сошел, зараза!
Спиннинги взметнулись в небо, выражая глубокое отчаяние. Говорящему явно не хватало слов, в ход пошел язык жестов.
– Кричу: «Тяни», и, представляете, он срывается! – наступала Алиса.
Она приложила левую ладонь к сердцу, одновременно сдувая белую прядь с багровой щеки.
– Сход. Какой кайф обломали, – стонал Филимонов, казавшийся безутешным.
– Такой лещ ушел, – сопереживал Данила. Сожаление было непонятным: правую руку глубоко сочувствующего оттягивал садок с довольно крупными рыбинами.
Тем временем Филимонов добрался до соседского очага, задел ногой колоду, отчего она содрогнулась, и во второй раз за день поменяла место. Никто не заметил, что фотоаппарат Алисы, который до этого момента болтался на сучке, зацепленный за ремешок, сорвался и мягко приземлился в высокую траву.
Из большой палатки на звук голосов выскочила Дашуня и набросилась на загулявших рыбаков:
– Где вы пропали? Эдик с Кристинкою два часа, как вернулись, а вас все нет и нет.
– Мы рыбу ловили, – ответила Алиса.
– Кого поймали? – присела возле садка Громова. – У-у, так это же лещи! Здоровые черти. Кто поймал?
– Три штуки – она, – Филимон кивнул в сторону удачливой рыбачки, которая озабоченно трогала пылающее лицо, – и мы по одному. Но у нее, конечно, настоящие красавцы.
Даша вскинула руку в победной реляции и, обращаясь к Графину, звонко выкрикнула:
– Ха, я говорила, – проводник озадаченно почесывал затылок, – а вы не верили. Обычное дело, по сути. Что потеряно, Шуйская обязательно найдет, что плавает – поймает…
– …что закопано – отыщет, – поддержал сестру Эдик, который вслед за ней вылез из палатки. Последней оттуда вышла сонная Кристина.
Берет Графина сполз на ухо, примятые волосенки торчали в разные стороны, а левая бровь вопросительно поднята домиком. Алиса нашла, что вид у проводника уморительный. Интересно, а как выглядит она? Ей бы сейчас очень не помешало зеркало.
– Шуйская, у тебя физиономия сгорела, а про остальное не знаю, – подтвердила опасения Дашуня. – У меня в рюкзаке есть мазь от солнечных ожогов.
– Тоже есть.
– Так иди в палатку и намажь им лицо, толстым слоем, а то на глазах облезаешь!
– Фильм ужасов, – пропела Кристина.
– День жаркий, – оправдывалась Алиса. – Сейчас умоюсь, намажусь…
– Во-во, погуще.
– …лягу и музыку настоящую послушаю.
– Она в лодке дирижировала, – припомнил ябеда Филимонов и покрутил пальцем у виска. Язык жестов избавлял туристов от недосказанности и полутонов. – Я решил, что твоя подружка свихнулась. Поймала леща, обрадовалась и сошла с ума.
– Сюда бы мою скрипочку, – отмахнулась свихнувшаяся. – Сыграть для души.
Она подняла полог и нырнула в спасительную тень палатки. Евграф Силантьич в этот момент разогнулся от сетки с лещами. Взгляд у Графина был просветленный.
– Я вам такую уху забабахаю! Молодежь, быстренько рыбу чистить.
Первое предложение Эдик и Кристина встретили одобрительным «Вау!», а второе постарались не услышать. Кто же хочет чистить рыбу?
Данила как-то задумчиво посматривал на родственника. Мазнул взглядом по полосатой майке, оценил берет. Открыл рот, чтобы задать вопрос, но передумал.
Громова, меж тем, бродила подле байкера, раздумывая, чем бы привлечь его драгоценное внимание.
– Добытчик, – похвалила она и ласково провела пальцем по татуированному предплечью.
Добытчик моментально приосанился и загорелся воспоминаниями:
– Понимаешь, Дашуня, такого не бывало: в самое пекло, в полдень, лещ пошел! Ситуэйшен выше крана.
– Заводь глубокая, – вступил Данила, – и погодка – класс. Почти штиль.
Филимон достал из рюкзака самодельный кинжал с наборной ручкой и опустился на жалобно скрипнувшую колоду, выказывая явное намерение перечистить всю рыбу. Даша тут же загорелась похвальным желанием ему помочь, для чего реквизировала нож из палатки брата.
Графин не мог оставаться в стороне от общего дела. Он взволнованной рысцой оббежал вокруг небольшой кучи хвороста и замахал руками, отдавая команды и распоряжения.
– Дров надо и воды в котелок. Мы здесь настоящую уху сварим и…
Кристина, которую удачная рыбалка Шуйской загнала в прострацию, вынырнула из нее с возмущенным криком:
– Почему здесь? Варить будем у нас! – она повернулась к своему кемпингу, отгороженного от соседской поляны плотной стеной кустарника. – У нас костер горит лучше!
Чтобы ее слова заимели успех, упертая девица подхватила с травы котелок, по пути разметав стойбище мисок, и побежала вместе с трофеем к своим палаткам. Выказывая остальным участникам искреннее сожаление, Эдик на ходу развел руками. Покаявшись, но поддерживая, он преданной тенью проследовал за беглянкой.
– Давайте тогда к нам, – пробубнил Филимонов и получил горячее одобрение Даши. Она отправилась бы к чертям на кулички, лишь бы идти с любимым бок о бок.
– У нас или у вас, а дрова сами из леса не придут, – буркнул Графин, думая о том, что все-таки здорово, когда подбирается чисто мужской коллектив. Ему до зубовного скрежета надоели эти капризные, истеричные, влюбленные женщины!
ГЛАВА 9, в которой носорога бьют чайником по морде
На первый взгляд соседняя поляна казалась меньше той, где обосновалась троица кладоискателей. Впечатление было обманчивым. Добрую ее часть занимали две большие палатки, оранжевый цвет которых необычайно оживлял природный фон. Позади суперсовременных палаток, как естественное продолжение гимну совершенства, стояли два огромных японских мотоцикла: черный «Сузуки» и темно-зеленая «Хонда». При таком впечатляющем антураже даже трава на поляне выглядела гуще, березы кудрявее, а кострище мощнее и основательнее. Ясное дело, что огонь в костре был высок, оранжев и ослепителен.
