Джон подошёл к окну. Он видел, как девушка в сером пальто проходила вдоль тротуара, сдерживаясь, чтобы не перейти на бег. При взгляде на мужчину невозможно было сказать об этом, но Коул ликовал. Он даже не надеялся, что когда-то вновь встретит её, похоронив все надежды в тот день, когда Анна Стюарт указала ему на одинокую могилу под деревом. Джон не умел мечтать, поэтому какими бы ни были его чувства по отношению к Бьянке, он ни о чём не мечтал. Стоя у окна своего кабинета, он выстраивал в голове план, как делал это всякий раз, когда видел перед собой определённую цель. План мог сработать или не сработать, но на то и существует планирование, чтобы намечать путь, идти по нему и местами прокладывать обходные дорожки. Для начала Коул нанял человека, который в течение месяца разузнал всё о безрадостном прошлом Бьянки. Эти знания позволили мужчине решить основную проблему девушки и вскоре сеньор Фернандо Сабатини — ростовщик из солнечной Тосканы — более не имел к ней никаких материальных претензий.
Время шло. Йозеф выздоровел и очень обрадовался тому, что Бьянка наконец всё вспомнила. Он подробно описал её уникальный случай в своей научной работе, и декан даже помог опубликовать её для научного журнала, широко известного в узких кругах. Воспоминания о неожиданной встрече с каждым днём становились для девушки менее тягостными и, спустя несколько недель, она перестала пугаться каждой повозки, приближавшейся со стороны города. Когда при ней кто-то снова начинал петь дифирамбы щедрому меценату и покровителю наук — господину Джону Коулу — она старалась уйти от этого разговора или просто сменить тему или не слушать, если правила приличия не позволяли бесцеремонно покинуть беседу.
В один из дней она как обычно проводила урок истории, разбавляя его интересными фактами, о которых не писали в учебниках.
— Ребята, кто что запомнил из нашей последней экскурсии в зал древнего Египта? — она обвела взглядом немногочисленный класс. — Саманта.
Опрятная светловолосая девочка с двумя косичками по обе стороны от слегка торчащих ушей, с придыханием проговорила:
— Гор — бог неба и солнца в облике сокола, человек с головой сокола или крылатого солнца.
— Зубрила, прошипел темноволосый парнишка с соседнего ряда.
— Тишина, Кевин, — Бьянка строго на него посмотрела. — Садись, Саманта, всё верно. Богов в Египте было много, но о них мы поговорим подробнее в следующий раз. А сейчас скажите мне, кто помнит, какие боги запечатлены в этой скульптурной группе? — она быстро пролистала музейный путеводитель, лежавший всё это время перед ней на столе, и продемонстрировала классу открытую страницу.
— Иисус-Мария, — проговорил кто-то, не поднимая руки.
— Нет, — учительница улыбнулась. — Мы сейчас про Древний Египет говорим, если кто забыл.
В классе послышался шёпот, после чего с дальнего ряда донеслось.
— Исида и Гор, — снисходительно кинул парнишка из тех, кому учеба давалась легко, но которые не видели необходимости в получении хороших оценок, послушании и выполнении домашнего задания.
— Верно, — ответила Бьянка. — Спасибо, Стивен. А теперь, давайте подумаем, почему Томас перепутал Египетских богов — небесные воплощения земных фараонов — с сыном божьим и его матерью?
— Потому, что язычники придумали христианство, — бесцеремонно выдал Стивен.
В классе послышался гомон возмущенных голосов.
— Стивен прав, — Бьянка вернула в класс тишину и все взоры устремились в её сторону. — Как бы то ни было, христианство довольно резко стало для язычников новой религией и переходить к единобожию в условиях, когда дед и прадед молились разным богам и чтили свои обряды было непросто. Исида и Гор для египтян перевоплотились в героев нового времени, а позже эти образы стали повсеместны. — Она сделала паузу, — дорогие дети, давайте договоримся: всё, что я рассказываю вам — это пища для пытливого ума, который стремится к познанию. Мы также будем ходить в церковь и соблюдать пост, но ничто не должно мешать нам с вами размышлять, сомневаться, анализировать события, происходящие вокруг нас и допытываться до правды.
— Хорошо, хорошо, мы ничего не станем говорить пастору Вольфу, — проговорил вихрастый рыжий парень из второго ряда. По классу прокатился хохот.
— Да, Пол, — ответила ему Бьянка с улыбкой. — Именно это я и имела в виду. Урок окончен. Следующий раз мы с вами поговорим о том, почему вы не найдите ни одного изображения распятого Христа на памятниках христианства начала нашей эры и как жрецам древнего Египта удалось предотвратить экологическую катастрофу в долине Нила с помощью священных животных.
— Расскажите сейчас! — потребовала полненькая девочка из первого ряда.
— Всему своё время, — ответила ей учительница. — А сейчас у вас биология, поэтому прощайте, до пятницы. Дети начали потихоньку собирать вещи, переговариваясь друг с другом. Под вопли Саманты, которая, сломя голову, устремилась за одноклассником, утащившим её сумку, ребята дружно прощались с учительницей и не спеша продвигались к выходу. Бьянка не сразу обратила внимание на две фигуры, стоявшие неподвижно у дверей, мимо которых сновали дети. Когда она подняла на них глаза, её обдало волной жара.
— Бьянка, ты как всегда великолепна, — констатировал профессор, приближаясь к ней в сопровождении неожиданного гостя. — Мистер Коул, вы уже знакомы с нашим феноменом, поэтому церемонии излишни, — старик переводил дружелюбный взгляд с одного лица на другое.
— Феномен? — переспросил Джон.
— Да! Вы знаете, её привезли к нам чуть живую два года назад, и никто не верил в спасение, но вот она и более того, — профессор многозначительно возвёл палец к потолку. — В это трудно поверить, но наша Бьянка на целых два года забыла часть своей жизни — именно ту часть, которая предшествовала несчастному случаю.
— А что теперь? — Джон не отводил взгляда от смущенного лица.
— Она вспомнила всё и всё мне рассказала! — профессор выглядел очень довольным, отчего Коул сделал вывод, что об его участии во всей этой истории девушка всё же умолчала. — А теперь она, как видите, учит детей и вынуждает меня объясняться с пастором Вольфом при каждой случайной встрече на улице.
— Со мной он вообще не разговаривает, — протянула девушка, которой надоело, что в её присутствии о ней говорят в третьем лице.
— Не бери в голову, милая. Делай, что считаешь нужным, а я, так уж и быть, приму удар на себя во имя извечного противостояния христиан и иудеев. Позвольте мне оставить вас. Сейчас у меня урок. Дорогая, — обратился Йозеф к Бьянке, — займи нашего гостя, пока меня нет. Я вернусь сразу же, как только закончится урок. — С этими словами профессор пожал Коулу руку, развернулся и вышел из кабинета, не оставляя несчастной выбора.
Девушка ясно слышала стук собственного сердца, когда её так бесцеремонно оставили в компании человека, которого она не столько боялась, сколько опасалась и в обществе которого чувствовала себя крайне неловко.
— Чаю? — коротко спросила она, не поднимая глаз на гостя.
— Вы очень любезны, — Бьянке показалось, что в сказанном прозвучала ирония. Она молча прошествовала в учительскую, увлекая за собой мужчину. Девушка надеялась, что там будет кто-нибудь и ей не придётся развлекать Джона в гордом одиночестве. Но ожидания не оправдались. Бьянка молча указала ему на стол с тремя стульями, стоявшие у окна. Мужчина сел так, чтобы девушка, суетившаяся с посудой, не пропадала из поля его зрения и стал ждать. Когда чай был готов, Бьянка расставила чашки, присаживаясь напротив.
— Зачем вы приехали? — решилась она задать вопрос.
Коул сделал глоток и не сразу ответил.
— Вам это будет неинтересно.
— Как скажете, — сухо парировала она.
Мужчина слегка ухмыльнулся.
— Честно говоря, я ждал возмущения с вашей стороны. Что-то вроде «Почему вы решаете за меня?» и так далее.
— Я готова позволить решать за меня то, что меня не касается, — равнодушно проговорила она.
— Вы всё ещё боитесь меня, Бьянка? — спросил он прямо.
Девушка взглянула на него исподлобья.
— Нет, не боюсь. Я вот уже месяц слышу о вас только хорошее. Куда ни взгляни, вы всем помогаете и для всех вы хороший. Я ошиблась и поплатилась за свою ошибку повреждением мозга и годами беспамятства, а надо было всего лишь поверить вам тогда. Просто поверить. Я не могу радоваться при встрече с вами, мистер Коул. Ваш образ несёт в себе самые тяжёлые воспоминания, каким бы хорошим человеком вы ни были, — она отставила чашку и отвернулась к окну.
— Расскажите мне, каким образом жрецы Древнего Египта предотвратили экологическую катастрофу в долине Нила? — спросил он, неожиданно оборвав нависшую тяжёлую тишину.
Бьянка вопросительно взглянула на него.
— Вам зачем?
— Интересно. Когда в школе проходили Древний Египет, я болел.
Бьянка опешила от такой странной перемены в теме разговора и даже почти улыбнулась после его слов.
— Они возвели животных в ранг священных, чтобы люди перестали отлавливать их и есть.
— Я так и думал, — Коул откинулся на стуле и закинул ногу на ногу. — А что насчёт изображений распятого Христа?
— Вы скажите, — Бьянка, сама того не ожидая, втянулась в разговор.
— Ладно... — протянул он. — Предположим, что всех в то время так казнили и ничего примечательного распятие из себя не представляло.
— Почти, — похвалила его девушка. — Распятие тогда считалось позорной смертью. Так казнили только самых отъявленных преступников. — Она поймала себя на мысли, что её намеренно заманили в дискуссию, играя на интересе к предмету. Она насупилась.
— Вы действительно всё забыли после падения? — девушка кивнула. — И вспомнили только недавно? — Джон сменил позу, облокотившись на стол. Во взгляде его читалось сочувствие. — То есть встреться мы случайно год назад на улице, вы бы...
— Судя по тому, как это происходило раньше, я бы немедленно вас вспомнила. Страшно представить, как бы это выглядело со стороны.
— Я могу надеяться на ваше расположение? — Джон внимательно вглядывался в хмурую мордашку, не меняя позы. — Я намерен приезжать сюда регулярно и не прощу себе, если каждый мой приезд будет портить вам настроение.
— Думаю, я смогу к вам привыкнуть, мистер Коул, — она откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди.
— Можно просто Джон, — проговорил мужчина.
Адалин, как и обещала, явилась на заседание партии суфражисток. Она немного опоздала из-за встречи с руководителем диплома, которая затянулась дольше, чем она планировала. У входа в бывшую столовую её встретил совсем молодой парнишка. Он указал на ряд свободных мест на трибуне. Адалин сразу же узнала Лору, которая что-то вещала, стоя за кафедрой и Бесс, сидевшую в первом ряду и обнимавшую за плечо худенькую светловолосую девушку. Та, судя по всему, выплакала уже все глаза. Адалин села, стараясь не привлекать к себе внимания и стала слушать. Из разговора стало ясно, что плачущую постигла беда — она осталась ни с чем и в добавок — её муж оказался в долговой тюрьме. Девушку немедленно окружили заботой и пообещали выделить профсоюзное содержание. Бесс тоже внесла свою лепту и немедленно отстегнула подруге внушительную пачку купюр. Глаза несчастной в конце заседания были полны слезами благодарности, сменившими слёзы горечи и обиды.
Когда люди начали расходиться, а героиню дня окружили девушки с соседних трибун, тоже желавшие поучаствовать в её судьбе, Адалин спустилась.
— Молодец, что зашла, — Бодро проговорила Лора, завидев издалека уже знакомую фигуру в ученической форме.
— Что случилось? — Адалин перевела взгляд на группу девушек в отдалении.
— Это Марсели — наш главный козырь на следующем голосовании, — проговорила Бесс, возникшая позади девушки. Видя недоумение во взгляде подруги, она пояснила. — У её отца были неплохие капиталы, он давал ссуды, успешно торговал шерстью. Вскоре после её замужества, отец умер и его состояние перешло Марсели — точнее, её мужу. Этот мерзавец спускал деньги на женщин и азартные игры, а на прошлой неделе проигрался так, что теперь стоит вопрос о продаже их дома на аукционе.
— Какой кошмар, — протянула Адалин.
— Согласна, — подтвердила Бесс.
— У нас накопилось достаточно подобных историй, чтобы ткнуть в них носом председателя парламента, — заявила Лора. — У одних мужья спускают деньги жён в игорных домах, у других — в борделях, третьи верят мошенникам и вкладываются в убыточные предприятия. Никто из них даже не допускает мысли оставить часть средств в распоряжении супруги — их всё устраивает.
— Я могу чем-то помочь? — поинтересовалась Адалин.
— Мы скидываемся для Марсели, кто сколько может. Если есть возможность, будем тебе благодарны.
Мисс Виндлоу вынула из сумки кошелёк, отсчитала несколько купюр и, не раздумывая, положила в коробку, стоявшую на столе.
— Что за голосование? — спросила она, выждав минуту.
Девушки переглянулись.
— Каждый год проходит голосование о приятии новых партий в парламент, — начала Лора. — Нам необходимо пройти туда, чтобы законопроекты, которые мы выдвигаем, имели силу. Мы столько времени потратили на пустые акции, о нас буквально вытирали ноги...
— И продолжают вытирать, — поправила её Бесс.
— Поэтому мы решили: всё или ничего. Иначе мы так и будем топтаться на месте.
— Но есть проблема, — вставила Бесс. — Каждый год у нас не получается набрать нужное количество голосов. Голосуют главы гильдий и министерств. Вероятно, Коул, за нас, Виктор точно за нас, а все остальные — против. В этом году есть надежда на Хью, но он редко имеет возможность вырваться на заседание из-за работы, а его представитель не торопится нас поддерживать. Но мы не отчаиваемся.
— Ты сможешь в следующий четверг прийти? — спросила её Лора.
— К сожалению, нет, — ответила Адалин. — У меня начинаются экзамены. Освобожусь не раньше конца марта, — констатировала она, скорбно поджав губы.
— Когда у тебя выпускной? — спросила Бесс, слегка сощурившись.
— Десятого мая — ещё не скоро. Я о нём даже думать не могу, сначала надо всё сдать, защитить диплом. Мы с Пати вообще решили не ходить на выпускной. Заберём дипломы и поминай, как звали.
— Знаешь, милая, — протянула Бесс. — Такое важное событие следует отпраздновать. Скажу больше — ваша история должна греметь! Вы же первые женщины с дипломами врача. Нет, это не дело.
— Я благодарна университету и некоторым из преподавателей за эту возможность, но и я, и Пати все эти годы жили там как на пороховой бочке. Преподаватель мог назначить нам пересдачу только потому, что устал или сделать вид, что нас не существует, когда проводил опрос. Если бы не декан, они бы всё сделали для того, чтобы нас исключили. Про сокурсников я вообще молчу, — она вспомнила Брукса и отвела взгляд.
— Такое нельзя терпеть. С твоего позволения мы заявим об этом вопиющем неуважении к студенткам на голосовании.
— Делайте, что хотите, — лениво проговорила Адалин. — Мне надо идти, девочки, — она спохватилась, глядя на настенные часы. — Пати ждёт, мы договорились погонять друг друга по вопросам к экзамену. Увидимся, — она помахала рукой и развернувшись, быстро направилась к выходу.
Последняя сессия для выпускника — время самое долгожданное и при этом самое волнительное. С первых дней экзаменационной недели девушки всюду ходили вместе, чтобы поддерживать друг друга, вместе радоваться успехам и думать, что делать дальше в случае неудачи.
Время шло. Йозеф выздоровел и очень обрадовался тому, что Бьянка наконец всё вспомнила. Он подробно описал её уникальный случай в своей научной работе, и декан даже помог опубликовать её для научного журнала, широко известного в узких кругах. Воспоминания о неожиданной встрече с каждым днём становились для девушки менее тягостными и, спустя несколько недель, она перестала пугаться каждой повозки, приближавшейся со стороны города. Когда при ней кто-то снова начинал петь дифирамбы щедрому меценату и покровителю наук — господину Джону Коулу — она старалась уйти от этого разговора или просто сменить тему или не слушать, если правила приличия не позволяли бесцеремонно покинуть беседу.
В один из дней она как обычно проводила урок истории, разбавляя его интересными фактами, о которых не писали в учебниках.
— Ребята, кто что запомнил из нашей последней экскурсии в зал древнего Египта? — она обвела взглядом немногочисленный класс. — Саманта.
Опрятная светловолосая девочка с двумя косичками по обе стороны от слегка торчащих ушей, с придыханием проговорила:
— Гор — бог неба и солнца в облике сокола, человек с головой сокола или крылатого солнца.
— Зубрила, прошипел темноволосый парнишка с соседнего ряда.
— Тишина, Кевин, — Бьянка строго на него посмотрела. — Садись, Саманта, всё верно. Богов в Египте было много, но о них мы поговорим подробнее в следующий раз. А сейчас скажите мне, кто помнит, какие боги запечатлены в этой скульптурной группе? — она быстро пролистала музейный путеводитель, лежавший всё это время перед ней на столе, и продемонстрировала классу открытую страницу.
— Иисус-Мария, — проговорил кто-то, не поднимая руки.
— Нет, — учительница улыбнулась. — Мы сейчас про Древний Египет говорим, если кто забыл.
В классе послышался шёпот, после чего с дальнего ряда донеслось.
— Исида и Гор, — снисходительно кинул парнишка из тех, кому учеба давалась легко, но которые не видели необходимости в получении хороших оценок, послушании и выполнении домашнего задания.
— Верно, — ответила Бьянка. — Спасибо, Стивен. А теперь, давайте подумаем, почему Томас перепутал Египетских богов — небесные воплощения земных фараонов — с сыном божьим и его матерью?
— Потому, что язычники придумали христианство, — бесцеремонно выдал Стивен.
В классе послышался гомон возмущенных голосов.
— Стивен прав, — Бьянка вернула в класс тишину и все взоры устремились в её сторону. — Как бы то ни было, христианство довольно резко стало для язычников новой религией и переходить к единобожию в условиях, когда дед и прадед молились разным богам и чтили свои обряды было непросто. Исида и Гор для египтян перевоплотились в героев нового времени, а позже эти образы стали повсеместны. — Она сделала паузу, — дорогие дети, давайте договоримся: всё, что я рассказываю вам — это пища для пытливого ума, который стремится к познанию. Мы также будем ходить в церковь и соблюдать пост, но ничто не должно мешать нам с вами размышлять, сомневаться, анализировать события, происходящие вокруг нас и допытываться до правды.
— Хорошо, хорошо, мы ничего не станем говорить пастору Вольфу, — проговорил вихрастый рыжий парень из второго ряда. По классу прокатился хохот.
— Да, Пол, — ответила ему Бьянка с улыбкой. — Именно это я и имела в виду. Урок окончен. Следующий раз мы с вами поговорим о том, почему вы не найдите ни одного изображения распятого Христа на памятниках христианства начала нашей эры и как жрецам древнего Египта удалось предотвратить экологическую катастрофу в долине Нила с помощью священных животных.
— Расскажите сейчас! — потребовала полненькая девочка из первого ряда.
— Всему своё время, — ответила ей учительница. — А сейчас у вас биология, поэтому прощайте, до пятницы. Дети начали потихоньку собирать вещи, переговариваясь друг с другом. Под вопли Саманты, которая, сломя голову, устремилась за одноклассником, утащившим её сумку, ребята дружно прощались с учительницей и не спеша продвигались к выходу. Бьянка не сразу обратила внимание на две фигуры, стоявшие неподвижно у дверей, мимо которых сновали дети. Когда она подняла на них глаза, её обдало волной жара.
— Бьянка, ты как всегда великолепна, — констатировал профессор, приближаясь к ней в сопровождении неожиданного гостя. — Мистер Коул, вы уже знакомы с нашим феноменом, поэтому церемонии излишни, — старик переводил дружелюбный взгляд с одного лица на другое.
— Феномен? — переспросил Джон.
— Да! Вы знаете, её привезли к нам чуть живую два года назад, и никто не верил в спасение, но вот она и более того, — профессор многозначительно возвёл палец к потолку. — В это трудно поверить, но наша Бьянка на целых два года забыла часть своей жизни — именно ту часть, которая предшествовала несчастному случаю.
— А что теперь? — Джон не отводил взгляда от смущенного лица.
— Она вспомнила всё и всё мне рассказала! — профессор выглядел очень довольным, отчего Коул сделал вывод, что об его участии во всей этой истории девушка всё же умолчала. — А теперь она, как видите, учит детей и вынуждает меня объясняться с пастором Вольфом при каждой случайной встрече на улице.
— Со мной он вообще не разговаривает, — протянула девушка, которой надоело, что в её присутствии о ней говорят в третьем лице.
— Не бери в голову, милая. Делай, что считаешь нужным, а я, так уж и быть, приму удар на себя во имя извечного противостояния христиан и иудеев. Позвольте мне оставить вас. Сейчас у меня урок. Дорогая, — обратился Йозеф к Бьянке, — займи нашего гостя, пока меня нет. Я вернусь сразу же, как только закончится урок. — С этими словами профессор пожал Коулу руку, развернулся и вышел из кабинета, не оставляя несчастной выбора.
Девушка ясно слышала стук собственного сердца, когда её так бесцеремонно оставили в компании человека, которого она не столько боялась, сколько опасалась и в обществе которого чувствовала себя крайне неловко.
— Чаю? — коротко спросила она, не поднимая глаз на гостя.
— Вы очень любезны, — Бьянке показалось, что в сказанном прозвучала ирония. Она молча прошествовала в учительскую, увлекая за собой мужчину. Девушка надеялась, что там будет кто-нибудь и ей не придётся развлекать Джона в гордом одиночестве. Но ожидания не оправдались. Бьянка молча указала ему на стол с тремя стульями, стоявшие у окна. Мужчина сел так, чтобы девушка, суетившаяся с посудой, не пропадала из поля его зрения и стал ждать. Когда чай был готов, Бьянка расставила чашки, присаживаясь напротив.
— Зачем вы приехали? — решилась она задать вопрос.
Коул сделал глоток и не сразу ответил.
— Вам это будет неинтересно.
— Как скажете, — сухо парировала она.
Мужчина слегка ухмыльнулся.
— Честно говоря, я ждал возмущения с вашей стороны. Что-то вроде «Почему вы решаете за меня?» и так далее.
— Я готова позволить решать за меня то, что меня не касается, — равнодушно проговорила она.
— Вы всё ещё боитесь меня, Бьянка? — спросил он прямо.
Девушка взглянула на него исподлобья.
— Нет, не боюсь. Я вот уже месяц слышу о вас только хорошее. Куда ни взгляни, вы всем помогаете и для всех вы хороший. Я ошиблась и поплатилась за свою ошибку повреждением мозга и годами беспамятства, а надо было всего лишь поверить вам тогда. Просто поверить. Я не могу радоваться при встрече с вами, мистер Коул. Ваш образ несёт в себе самые тяжёлые воспоминания, каким бы хорошим человеком вы ни были, — она отставила чашку и отвернулась к окну.
— Расскажите мне, каким образом жрецы Древнего Египта предотвратили экологическую катастрофу в долине Нила? — спросил он, неожиданно оборвав нависшую тяжёлую тишину.
Бьянка вопросительно взглянула на него.
— Вам зачем?
— Интересно. Когда в школе проходили Древний Египет, я болел.
Бьянка опешила от такой странной перемены в теме разговора и даже почти улыбнулась после его слов.
— Они возвели животных в ранг священных, чтобы люди перестали отлавливать их и есть.
— Я так и думал, — Коул откинулся на стуле и закинул ногу на ногу. — А что насчёт изображений распятого Христа?
— Вы скажите, — Бьянка, сама того не ожидая, втянулась в разговор.
— Ладно... — протянул он. — Предположим, что всех в то время так казнили и ничего примечательного распятие из себя не представляло.
— Почти, — похвалила его девушка. — Распятие тогда считалось позорной смертью. Так казнили только самых отъявленных преступников. — Она поймала себя на мысли, что её намеренно заманили в дискуссию, играя на интересе к предмету. Она насупилась.
— Вы действительно всё забыли после падения? — девушка кивнула. — И вспомнили только недавно? — Джон сменил позу, облокотившись на стол. Во взгляде его читалось сочувствие. — То есть встреться мы случайно год назад на улице, вы бы...
— Судя по тому, как это происходило раньше, я бы немедленно вас вспомнила. Страшно представить, как бы это выглядело со стороны.
— Я могу надеяться на ваше расположение? — Джон внимательно вглядывался в хмурую мордашку, не меняя позы. — Я намерен приезжать сюда регулярно и не прощу себе, если каждый мой приезд будет портить вам настроение.
— Думаю, я смогу к вам привыкнуть, мистер Коул, — она откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди.
— Можно просто Джон, — проговорил мужчина.
Глава 32
Адалин, как и обещала, явилась на заседание партии суфражисток. Она немного опоздала из-за встречи с руководителем диплома, которая затянулась дольше, чем она планировала. У входа в бывшую столовую её встретил совсем молодой парнишка. Он указал на ряд свободных мест на трибуне. Адалин сразу же узнала Лору, которая что-то вещала, стоя за кафедрой и Бесс, сидевшую в первом ряду и обнимавшую за плечо худенькую светловолосую девушку. Та, судя по всему, выплакала уже все глаза. Адалин села, стараясь не привлекать к себе внимания и стала слушать. Из разговора стало ясно, что плачущую постигла беда — она осталась ни с чем и в добавок — её муж оказался в долговой тюрьме. Девушку немедленно окружили заботой и пообещали выделить профсоюзное содержание. Бесс тоже внесла свою лепту и немедленно отстегнула подруге внушительную пачку купюр. Глаза несчастной в конце заседания были полны слезами благодарности, сменившими слёзы горечи и обиды.
Когда люди начали расходиться, а героиню дня окружили девушки с соседних трибун, тоже желавшие поучаствовать в её судьбе, Адалин спустилась.
— Молодец, что зашла, — Бодро проговорила Лора, завидев издалека уже знакомую фигуру в ученической форме.
— Что случилось? — Адалин перевела взгляд на группу девушек в отдалении.
— Это Марсели — наш главный козырь на следующем голосовании, — проговорила Бесс, возникшая позади девушки. Видя недоумение во взгляде подруги, она пояснила. — У её отца были неплохие капиталы, он давал ссуды, успешно торговал шерстью. Вскоре после её замужества, отец умер и его состояние перешло Марсели — точнее, её мужу. Этот мерзавец спускал деньги на женщин и азартные игры, а на прошлой неделе проигрался так, что теперь стоит вопрос о продаже их дома на аукционе.
— Какой кошмар, — протянула Адалин.
— Согласна, — подтвердила Бесс.
— У нас накопилось достаточно подобных историй, чтобы ткнуть в них носом председателя парламента, — заявила Лора. — У одних мужья спускают деньги жён в игорных домах, у других — в борделях, третьи верят мошенникам и вкладываются в убыточные предприятия. Никто из них даже не допускает мысли оставить часть средств в распоряжении супруги — их всё устраивает.
— Я могу чем-то помочь? — поинтересовалась Адалин.
— Мы скидываемся для Марсели, кто сколько может. Если есть возможность, будем тебе благодарны.
Мисс Виндлоу вынула из сумки кошелёк, отсчитала несколько купюр и, не раздумывая, положила в коробку, стоявшую на столе.
— Что за голосование? — спросила она, выждав минуту.
Девушки переглянулись.
— Каждый год проходит голосование о приятии новых партий в парламент, — начала Лора. — Нам необходимо пройти туда, чтобы законопроекты, которые мы выдвигаем, имели силу. Мы столько времени потратили на пустые акции, о нас буквально вытирали ноги...
— И продолжают вытирать, — поправила её Бесс.
— Поэтому мы решили: всё или ничего. Иначе мы так и будем топтаться на месте.
— Но есть проблема, — вставила Бесс. — Каждый год у нас не получается набрать нужное количество голосов. Голосуют главы гильдий и министерств. Вероятно, Коул, за нас, Виктор точно за нас, а все остальные — против. В этом году есть надежда на Хью, но он редко имеет возможность вырваться на заседание из-за работы, а его представитель не торопится нас поддерживать. Но мы не отчаиваемся.
— Ты сможешь в следующий четверг прийти? — спросила её Лора.
— К сожалению, нет, — ответила Адалин. — У меня начинаются экзамены. Освобожусь не раньше конца марта, — констатировала она, скорбно поджав губы.
— Когда у тебя выпускной? — спросила Бесс, слегка сощурившись.
— Десятого мая — ещё не скоро. Я о нём даже думать не могу, сначала надо всё сдать, защитить диплом. Мы с Пати вообще решили не ходить на выпускной. Заберём дипломы и поминай, как звали.
— Знаешь, милая, — протянула Бесс. — Такое важное событие следует отпраздновать. Скажу больше — ваша история должна греметь! Вы же первые женщины с дипломами врача. Нет, это не дело.
— Я благодарна университету и некоторым из преподавателей за эту возможность, но и я, и Пати все эти годы жили там как на пороховой бочке. Преподаватель мог назначить нам пересдачу только потому, что устал или сделать вид, что нас не существует, когда проводил опрос. Если бы не декан, они бы всё сделали для того, чтобы нас исключили. Про сокурсников я вообще молчу, — она вспомнила Брукса и отвела взгляд.
— Такое нельзя терпеть. С твоего позволения мы заявим об этом вопиющем неуважении к студенткам на голосовании.
— Делайте, что хотите, — лениво проговорила Адалин. — Мне надо идти, девочки, — она спохватилась, глядя на настенные часы. — Пати ждёт, мы договорились погонять друг друга по вопросам к экзамену. Увидимся, — она помахала рукой и развернувшись, быстро направилась к выходу.
Последняя сессия для выпускника — время самое долгожданное и при этом самое волнительное. С первых дней экзаменационной недели девушки всюду ходили вместе, чтобы поддерживать друг друга, вместе радоваться успехам и думать, что делать дальше в случае неудачи.
