- Ругаться будете? – она задрала вверх любопытную мордашку и посмотрела сначала на меня, потом на Мика.
- Угу. Потом только, - Мика деловито разматывал небрежно накрученный на кисть правой руки Юкки кусок ткани, оказавшийся короткой юбочкой, какие все нэки, включая и меня, носят поверх брюк. Из под повязки показалась тонкая штриховка из уже переставших кровоточить царапин. – Неужели вас не учили, как перебинтовывать подобные травмы?
- А это не для того, - Юкка, через плечо моего мужа с любопытством следил за тем, как тот обрабатывает его кисть обеззараживающим и ранозаживляющим гелем. – Это чтобы колючки в сторону отводить. И там ещё за нами стая каких-то полосатиков за нами погналась, я думал, если догонят – голым кулаком отмахиваться стрёмно будет. Мало ли, вдруг они ядовитые.
- И что, как вы вышли из этой ситуации? – что такое эти «полосатики» и насколько они опасны я не имела ни малейшего понятия, как и то, насколько эффективна оказалась бы такая мера предосторожности, но дети, вроде бы выглядели относительно целыми.
- Убежали, - лаконично ответил Юкка.
- А это откуда тут появилось? – я ткнула в сторону длинных борозд, прочерченных на кожистой коре дерева, давшего приют детям. По глубоким вертикальным царапинам крупными каплями скатывался густой тёмно-зелёный сок.
- А, это, - протянула девочка небрежно и вытянула вперёд руку и твёрдые острые ноготки её внезапно начали удлиняться и, кажется, заострились ещё больше. Как говорится: «Упс!». А с виду-то обычная нэка. И хотелось бы мне знать, чем руководствуются родители, заказывая своим потомкам всё более «хищные» геноформы, если учесть, что такой мирной, как за последние пару сотен лет, жизнь на Земле не была никогда? Да ещё девочке!
- Ну-ка, ну-ка, - Мика схватил её за ладонь, подтащил к себе поближе и принялся вертеть, пристально разглядывая детские пальчики. – Не жжётся, нет неприятных ощущений?
- Печётся, - юная нэка недовольно сморщила носик и мотнула из стороны в сторону хвостом. – Чуть-чуть.
- Сунь щуп в этот сок, - кинул мне Мика и зарылся в своей сумке с медикаментами. – Сейчас мы найдём что-нибудь, чтобы симптомы снять, ну вот хотя бы это.
Пока он бережно обрабатывал детские пальчики противоожоговой мазью, я вытянув из напульсника щуп, натравила его на анализ древесного сока. В конце концов, если эта штука анализирует продукты на предмет их пригодности в пищу, значит и с другими, произвольными веществами должна справиться.
- А зачем вы вообще к этой флоре полезли?
- Ну, надо же нам было где-то спрятаться, - рассудительно заметил Юкка. – А этот спрут вполне поддаётся воспитанию. Стоило только Майке пару раз полоснуть по нему когтями, как он перестал нас трогать, зато прочую живность отгонял исправно.
Напульсник бибикнул, сигнализируя об окончании процесса, и замигал красной лампочкой. Так, в рот эту бяку лучше не тянуть. Я вытянула голограмму отчёта по химическому составу и сунула под нос Мике.
- Ага. Отлично. А теперь, раз уж со всеми срочными делами покончено, может, всё же расскажите, за каким «надом» вам понадобилось лезть в эти пампасы?
- Кто-то там про «поесть» говорил? – мгновенно вспомнил Юкка.
- Печенье и бутерброды. Разделите по-братски. Так всё-таки? – я устремила вопросительный взгляд на Майю, потому как Юкка упихал за щёки по печеньке и всем своим видом показывал, что к общению пока не готов.
- Понимаете, - девочка моментально приобрела скорбный вид, - я так хотела увидеть настоящих живых аюрданов, можно сказать именно ради этого приза, ради этой поездки, выиграла олимпиаду по прикладной социологии, а для них не сезон. Совсем зелёные ещё.
- И вы решили выйти в дикую природу поискать более спелых? – Мика не смог скрыть сквозившей в голосе иронии.
- Почему? – на полном серьёзе, как могут только дети, возразила она. - Мы через барьер видели, что они там точно есть. Только далеко очень и плоховато видно было.
- И вы правда в тот момент не думали, какая буча поднимется когда вы вдруг исчезнете?
- Ну мы же думали, что выскочим, посмотрим, сфоткаем и назад. Ну отругают, если заметят, но это такие мелочи! – Майя мечтательно закатила глаза.
- Да у неё целый альбом аюрданчиками изрисован! – наябедничал Юкка и непременно получил бы затрещину от одноклассницы, если бы не увернулся.
- А тебя чего туда потянуло? – повернулась я к Юкке. – Тоже захотелось на птичек полюбоваться?
- Ну не мог же я её одну туда отпустить?! – возмутился он.
Вот же ж, рыцарь малолетний! О том, чтобы сообщить старшим о безумной затее подруги тут, похоже, речь вообще не шла. Не по-пацански – стучать на одноклассницу.
- А дыра? В силовом поле?
- Ну вы же не думаете, что это мы её проделали? – возмутилась девочка.
- Нас интересует, как вы её нашли.
- Случайно, - Юкка выудил из рюкзака очередной бутерброд. - Я присел на ограду, опёрся спиной о силовой щит, а одна рука внезапно провалилась за его пределы. Слушайте, - переменил тему он, - а выбираться отсюда мы собираемся?
- Думаешь, один такой умный? Ещё пять минут назад сигнал ушёл. Сейчас нас отсюда кто-нибудь снимет.
- А почему не самостоятельно, ножками? У вас же оружие есть, - Юкка скользнул к пристёгнутому к боку «пугачу», но Мика, распознав его манёвр, прикрыл оружие ладонью.
- Потому, что в темноте, на какую только заразу не напорешься. А убежать вы успели далеко, мы почти час потратили, чтобы до вас добраться.
Высоко в тёмном небе нарастал стрёкот, заставивший детей пригнуться, а нас с Миком вытянуть шеи в попытке разглядеть приближающийся транспорт.
- Вы чего? – спросила я. – Это же за нами.
- А мало ли какие тут рапторы летают?! – поёжился Юкка.
Эгей, как бы тут кое-кто не хорохорился, а перепугаться оба успели здорово. Однако это действительно оказался высланный за нами транспорт, но за пультом управления его сидел не Бакс, а мой давний знакомец – Хаани-Нани. Чью зелёную физиономию я была рада видеть как ни когда. Да что там я, даже Мика с удовольствием дружески хлопнул его по плечу.
- Я надеюсь, вы не откажитесь стать моими гостями? – спросил он, мягко выравнивая машину. – На эту ночь? В память о тех временах, когда я был вашим гостем на вашей планете.
- Да, вряд ли у нас дольше, чем на одну ночь получится, - прикинула я, соглашаясь.
- Это нам ещё нужно связаться с экскурсионным бюро и отчитаться о том, что мы и ребят нашли и сами не потерялись, - напомнил Мика о том, что мы здесь не сами по себе и развернул окно видеовызова.
- Вы? – выдохнул Бакс, появившийся на экране, когда ещё даже первый гудок не успел отзвучать. – Где вы находитесь? Почему вообще маячки отключили?!
- Мы?! – хором удивились мы с Миком.
- Маячки отключились сами, - мягко влез с разъяснениями Хаани-Нани. – Ничего страшного, у нас многие дикие растения дестабилизирующее влияют на технику, нужно просто время от времени проверять и включать заново. Я это знал, а вы это не знали и ваши тоже этого не знали. Зато я ожидал пока вы направите сигнал, чтобы вас забрали, и успел первым, - по оливково-зелёному лицу его расползлась самодовольная улыбка, отлично видимая в отражении в стекле.
- Так где вы сейчас находитесь? – уже гораздо более спокойно спросил Бакс.
- Уже где-то над городом, - я глянула вниз, на россыпь огней, проглядывающих сквозь поглотившие город джунгли. – И дети с нами. Юкка, Майя покажитесь дяде Баксу в камеру.
Нас, конечно же, попробовали вернуть и немедленно отправить на Землю, но мне шлея под хвост попала. Не хочу, чтобы наше путешествие на Арктоим превратилась во что-то подобное тому, как съездил Мика на Фьеван, когда быть на планете был, а видеть ничего толком не видел. Да ещё когда предоставляется возможность побывать в самом настоящем, аутентичном жилище арктоимянина. Ни за что на свете я не упущу такой шанс! Это редкость и это надо ценить. Ведь насколько бы дружелюбно не были настроены по отношению к людям инопланетники, в нашем распоряжении оказываются бары, рестораны, гостиницы, развлекательные центры, музеи и лектории, даже выходы на природу случается организовать без проблем, а вот к себе в гости, домой, нас приглашают крайне редко. Да и мы, если вдуматься, поступаем точно так же. Всё-таки неприкосновенность личного пространства – священна для большинства рас и культур, чужаков туда не водят.
Жил наш приятель не в отдельном доме, а в одной из нескольких квартир, занимающих внутреннее пространство странного, кривоватого, какого-то перекособоченного здания. Впрочем, внимательный взгляд по сторонам показал, что все окружающие нас строения примерно таковы же. Если смотреть с точки зрения земного инженера-строителя, то страшный брак и жуткая халтура, а если принять как данность, что всё оно так и было задумано, то, наверное, в этом что-то есть.
- В этом что-то есть, - повторила я вслух, оглядывая выделенную нам комнату.
- А по-моему, здесь просто грязно, - с детской прямотой заявила Майя и ткнула в сторону расползшегося по стене плесневого пятна. Хвост её нервно подрагивал ещё с той поры, как мы выбрались из машины на пороге этого дома.
- У них просто другие отношения с природой, - вздохнула я, пристраиваясь на одном из четырёх притащенных сюда узких лежаков и почти уже не заботясь о том, что это невежливое замечание мог услышать находящийся в соседней комнате Хаани-Нани. Усталость навалилась как-то внезапно и вдруг. Всё-таки вырванные таблеточным способом у собственного организма часы деятельной бодрости не проходят даром. – Они себя от неё не изолируют, предпочитая жить в гармонии. Просто их вариант гармонии выглядит так.
- Мы тоже живём в гармонии с природой, - требовательно заявила девочка.
- Не-а, - Мика широко зевнул и принялся решительно сдвигать узкие лежбища в одно, большое. – Вот мы как раз себя от неё, по большей части, изолировали. Мы отдельно, она отдельно, просто стараемся друг другу не мешать. Мы – целенаправленно, осознав в конце концов, что целостность природной среды – залог нашего комфортного существования на родной планете, она – по большей части инстинктивно.
- А вот к примеру, солеране, - подхватила я, - меняют среду обитания в соответствии со своими представлениями об удобстве и в меньшей степени приспосабливаются к ней сами. Зато у арктоимян мы видим совершенно иной путь развития взаимоотношений с собственной средой обитания. Они не меняют её, не меняются сами (по крайней мере - целенаправленно), а как бы погружаются в природу без остатка.
- Вы считаете, что вот это вот лучше? - Майя брезгливо ковырнула короткие щетинки мха бодро торчащие между рамами окна, имевшего столь неповторимый изгиб, что даже начинало закрадываться сомнение, а был ли у этого строения вообще какой-то архитектурный проект, или оно строилось как бог на душу положит. И с завязанными глазами. – Лично мне такая гармония не подходит.
- Мы не даём качественных оценок. Что значит: «лучше-хуже»? Мы, люди, сделали так, как лучше для нас, арктоимяне так, как лучше для них. Мы – такие, они – другие, - попробовала я втолковать юной землянке основы психологической настройки практикующего ксенолога.
- А кроме того, выбранный ими путь развития не потребовал вмешательства в геном расы и ты даже не представляешь себе, насколько это ценно, - добавил Мика со своей точки зрения.
- Так что, вы хотите сказать, - теперь уже удивлённо округлил глаза Юкка, - что вот это вот всё – естественного происхождения, не геноморфинг? – он красноречиво приставил собственную пятерню к затылку и пошевелил пальцами в воздухе.
- Вполне. Уж ты бы, понаблюдав в течение дня за местными формами жизни, мог заметить, что тентакли – вполне тривиальное решение, применяемое эволюцией практически для чего угодно. По крайней мере, на этой планете.
- Постойте, что значит: «Выбранный ими путь развития не потребовал вмешательства в геном»? А наш, получается, потребовал? – выцепила Майя другой нюанс.
- А ты как бы этого не знаешь? По-моему вам уже должны были рассказать, с чего начались «игры с генами».
- Ага, - ответил за подругу Юкка. – С лечения генетических болезней. Ну и дальше уже пошло: раз можем, то почему бы не сделать?
- Ага, а откуда взялись генетические болезни? – подкинул каверзный вопрос Микаэль.
- По-моему, они были всегда. Ну там, ошибки генетического кода, получающиеся при копировании, - с видом «такой взрослый дядя, а не знаешь», ответил Юкка.
- Разумеется. Это есть всегда и у всех видов живых существ. Однако, как такое могло случиться, что именно в нашем случае количество генетических ошибок приобрело такой размах, что потребовало экстренного вмешательства? Не знаете? А ответ прост - гуманизм. Стремление сохранить жизнь и дать возможность продолжиться в поколениях каждому из родившихся, даже самому, не побоюсь этого слова, дефектному. В результате жизнеспособность людей ухудшилась настолько, что потребовалось глобальное вмешательство для исправления этой ситуации. Ну а уж потом, всё как сказал Юкка: раз уж можем, так почему бы не улучшить ещё кое-что.
- Не может быть, - недоверчиво протянула Майя, - я точно помню, что примерно с середины двадцатого века средняя продолжительность жизни как начала расти, так потихоньку увеличивается и до сих пор. На то есть объективные статистические данные.
- Есть ложь, есть наглая ложь, а есть Статистика, - ухмыльнулась я. – Что значит: «увеличилась средняя продолжительность жизни по планете»? Это не то, что люди стали жить дольше, это значит, что стали умирать меньше.
- Это разве не одно и то же? - недоумённо нахмурился Юкка. Его подружка растерянно заморгала, явно что-то припоминая.
- Успехи медицины – стали выживать или просто жить дольше ранее неизлечимые и рост общего благосостояния - появилась еда, для тех, кто раньше умирал от голода, - лаконично ответил Мика. – Если исключить из выборки две эти группы, то в среднем люди стали жить меньше. И в среднем, согласно той же статистике, количество абсолютно здоровых людей начало стремительно уменьшаться.
- Что-то мы в какой-то мрачняк скатились, - я пронаблюдала ошарашено-недоверчивые мордочки ребятишек и внесла следующее предложение: - Давайте лучше спать ложиться, пока ещё до чего-нибудь совсем уж «весёленького» не договорились.
- Вот на это вот ложиться, - Майя двумя пальчиками за край приподняла выданное ей одеяло, всё в пятнах, которые иначе как подозрительными не назовёшь.
- Ну, - устало выдохнула я, - представь, что ты не в гостях, а, скажем, на ночёвке в лесу. От кемпинга же никто не требует стерильности?
Как бы там Майка не крутила носом, а уснула она моментально, стоило ей только коснуться головой подушки. А вот мне, не смотря на усталость, заснуть не удалось. Может быть, это ещё бродили в крови остатки стимулятора, а может всё дело в остром и пряном, травянистом запахе, которым несло от наших постелей, и который будил во мне какие-то глубинные инстинкты, заставляя то и дело тревожно вскакивать и вглядываться в звёздную ночь.
С первыми же признаками рассвета, так толком и не заснув, я поднялась с постели. Мика, бдительно открыв один глаз и приподняв голову с другого её конца, осмотрелся, не зафиксировал ничего тревожащего и опять рухнул в подушку, а я, тихонько, стараясь больше никого не побеспокоить, прокралась на кухню.
- Угу. Потом только, - Мика деловито разматывал небрежно накрученный на кисть правой руки Юкки кусок ткани, оказавшийся короткой юбочкой, какие все нэки, включая и меня, носят поверх брюк. Из под повязки показалась тонкая штриховка из уже переставших кровоточить царапин. – Неужели вас не учили, как перебинтовывать подобные травмы?
- А это не для того, - Юкка, через плечо моего мужа с любопытством следил за тем, как тот обрабатывает его кисть обеззараживающим и ранозаживляющим гелем. – Это чтобы колючки в сторону отводить. И там ещё за нами стая каких-то полосатиков за нами погналась, я думал, если догонят – голым кулаком отмахиваться стрёмно будет. Мало ли, вдруг они ядовитые.
- И что, как вы вышли из этой ситуации? – что такое эти «полосатики» и насколько они опасны я не имела ни малейшего понятия, как и то, насколько эффективна оказалась бы такая мера предосторожности, но дети, вроде бы выглядели относительно целыми.
- Убежали, - лаконично ответил Юкка.
- А это откуда тут появилось? – я ткнула в сторону длинных борозд, прочерченных на кожистой коре дерева, давшего приют детям. По глубоким вертикальным царапинам крупными каплями скатывался густой тёмно-зелёный сок.
- А, это, - протянула девочка небрежно и вытянула вперёд руку и твёрдые острые ноготки её внезапно начали удлиняться и, кажется, заострились ещё больше. Как говорится: «Упс!». А с виду-то обычная нэка. И хотелось бы мне знать, чем руководствуются родители, заказывая своим потомкам всё более «хищные» геноформы, если учесть, что такой мирной, как за последние пару сотен лет, жизнь на Земле не была никогда? Да ещё девочке!
- Ну-ка, ну-ка, - Мика схватил её за ладонь, подтащил к себе поближе и принялся вертеть, пристально разглядывая детские пальчики. – Не жжётся, нет неприятных ощущений?
- Печётся, - юная нэка недовольно сморщила носик и мотнула из стороны в сторону хвостом. – Чуть-чуть.
- Сунь щуп в этот сок, - кинул мне Мика и зарылся в своей сумке с медикаментами. – Сейчас мы найдём что-нибудь, чтобы симптомы снять, ну вот хотя бы это.
Пока он бережно обрабатывал детские пальчики противоожоговой мазью, я вытянув из напульсника щуп, натравила его на анализ древесного сока. В конце концов, если эта штука анализирует продукты на предмет их пригодности в пищу, значит и с другими, произвольными веществами должна справиться.
- А зачем вы вообще к этой флоре полезли?
- Ну, надо же нам было где-то спрятаться, - рассудительно заметил Юкка. – А этот спрут вполне поддаётся воспитанию. Стоило только Майке пару раз полоснуть по нему когтями, как он перестал нас трогать, зато прочую живность отгонял исправно.
Напульсник бибикнул, сигнализируя об окончании процесса, и замигал красной лампочкой. Так, в рот эту бяку лучше не тянуть. Я вытянула голограмму отчёта по химическому составу и сунула под нос Мике.
- Ага. Отлично. А теперь, раз уж со всеми срочными делами покончено, может, всё же расскажите, за каким «надом» вам понадобилось лезть в эти пампасы?
- Кто-то там про «поесть» говорил? – мгновенно вспомнил Юкка.
- Печенье и бутерброды. Разделите по-братски. Так всё-таки? – я устремила вопросительный взгляд на Майю, потому как Юкка упихал за щёки по печеньке и всем своим видом показывал, что к общению пока не готов.
- Понимаете, - девочка моментально приобрела скорбный вид, - я так хотела увидеть настоящих живых аюрданов, можно сказать именно ради этого приза, ради этой поездки, выиграла олимпиаду по прикладной социологии, а для них не сезон. Совсем зелёные ещё.
- И вы решили выйти в дикую природу поискать более спелых? – Мика не смог скрыть сквозившей в голосе иронии.
- Почему? – на полном серьёзе, как могут только дети, возразила она. - Мы через барьер видели, что они там точно есть. Только далеко очень и плоховато видно было.
- И вы правда в тот момент не думали, какая буча поднимется когда вы вдруг исчезнете?
- Ну мы же думали, что выскочим, посмотрим, сфоткаем и назад. Ну отругают, если заметят, но это такие мелочи! – Майя мечтательно закатила глаза.
- Да у неё целый альбом аюрданчиками изрисован! – наябедничал Юкка и непременно получил бы затрещину от одноклассницы, если бы не увернулся.
- А тебя чего туда потянуло? – повернулась я к Юкке. – Тоже захотелось на птичек полюбоваться?
- Ну не мог же я её одну туда отпустить?! – возмутился он.
Вот же ж, рыцарь малолетний! О том, чтобы сообщить старшим о безумной затее подруги тут, похоже, речь вообще не шла. Не по-пацански – стучать на одноклассницу.
- А дыра? В силовом поле?
- Ну вы же не думаете, что это мы её проделали? – возмутилась девочка.
- Нас интересует, как вы её нашли.
- Случайно, - Юкка выудил из рюкзака очередной бутерброд. - Я присел на ограду, опёрся спиной о силовой щит, а одна рука внезапно провалилась за его пределы. Слушайте, - переменил тему он, - а выбираться отсюда мы собираемся?
- Думаешь, один такой умный? Ещё пять минут назад сигнал ушёл. Сейчас нас отсюда кто-нибудь снимет.
- А почему не самостоятельно, ножками? У вас же оружие есть, - Юкка скользнул к пристёгнутому к боку «пугачу», но Мика, распознав его манёвр, прикрыл оружие ладонью.
- Потому, что в темноте, на какую только заразу не напорешься. А убежать вы успели далеко, мы почти час потратили, чтобы до вас добраться.
Высоко в тёмном небе нарастал стрёкот, заставивший детей пригнуться, а нас с Миком вытянуть шеи в попытке разглядеть приближающийся транспорт.
- Вы чего? – спросила я. – Это же за нами.
- А мало ли какие тут рапторы летают?! – поёжился Юкка.
Эгей, как бы тут кое-кто не хорохорился, а перепугаться оба успели здорово. Однако это действительно оказался высланный за нами транспорт, но за пультом управления его сидел не Бакс, а мой давний знакомец – Хаани-Нани. Чью зелёную физиономию я была рада видеть как ни когда. Да что там я, даже Мика с удовольствием дружески хлопнул его по плечу.
- Я надеюсь, вы не откажитесь стать моими гостями? – спросил он, мягко выравнивая машину. – На эту ночь? В память о тех временах, когда я был вашим гостем на вашей планете.
- Да, вряд ли у нас дольше, чем на одну ночь получится, - прикинула я, соглашаясь.
- Это нам ещё нужно связаться с экскурсионным бюро и отчитаться о том, что мы и ребят нашли и сами не потерялись, - напомнил Мика о том, что мы здесь не сами по себе и развернул окно видеовызова.
- Вы? – выдохнул Бакс, появившийся на экране, когда ещё даже первый гудок не успел отзвучать. – Где вы находитесь? Почему вообще маячки отключили?!
- Мы?! – хором удивились мы с Миком.
- Маячки отключились сами, - мягко влез с разъяснениями Хаани-Нани. – Ничего страшного, у нас многие дикие растения дестабилизирующее влияют на технику, нужно просто время от времени проверять и включать заново. Я это знал, а вы это не знали и ваши тоже этого не знали. Зато я ожидал пока вы направите сигнал, чтобы вас забрали, и успел первым, - по оливково-зелёному лицу его расползлась самодовольная улыбка, отлично видимая в отражении в стекле.
- Так где вы сейчас находитесь? – уже гораздо более спокойно спросил Бакс.
- Уже где-то над городом, - я глянула вниз, на россыпь огней, проглядывающих сквозь поглотившие город джунгли. – И дети с нами. Юкка, Майя покажитесь дяде Баксу в камеру.
Нас, конечно же, попробовали вернуть и немедленно отправить на Землю, но мне шлея под хвост попала. Не хочу, чтобы наше путешествие на Арктоим превратилась во что-то подобное тому, как съездил Мика на Фьеван, когда быть на планете был, а видеть ничего толком не видел. Да ещё когда предоставляется возможность побывать в самом настоящем, аутентичном жилище арктоимянина. Ни за что на свете я не упущу такой шанс! Это редкость и это надо ценить. Ведь насколько бы дружелюбно не были настроены по отношению к людям инопланетники, в нашем распоряжении оказываются бары, рестораны, гостиницы, развлекательные центры, музеи и лектории, даже выходы на природу случается организовать без проблем, а вот к себе в гости, домой, нас приглашают крайне редко. Да и мы, если вдуматься, поступаем точно так же. Всё-таки неприкосновенность личного пространства – священна для большинства рас и культур, чужаков туда не водят.
Жил наш приятель не в отдельном доме, а в одной из нескольких квартир, занимающих внутреннее пространство странного, кривоватого, какого-то перекособоченного здания. Впрочем, внимательный взгляд по сторонам показал, что все окружающие нас строения примерно таковы же. Если смотреть с точки зрения земного инженера-строителя, то страшный брак и жуткая халтура, а если принять как данность, что всё оно так и было задумано, то, наверное, в этом что-то есть.
- В этом что-то есть, - повторила я вслух, оглядывая выделенную нам комнату.
- А по-моему, здесь просто грязно, - с детской прямотой заявила Майя и ткнула в сторону расползшегося по стене плесневого пятна. Хвост её нервно подрагивал ещё с той поры, как мы выбрались из машины на пороге этого дома.
- У них просто другие отношения с природой, - вздохнула я, пристраиваясь на одном из четырёх притащенных сюда узких лежаков и почти уже не заботясь о том, что это невежливое замечание мог услышать находящийся в соседней комнате Хаани-Нани. Усталость навалилась как-то внезапно и вдруг. Всё-таки вырванные таблеточным способом у собственного организма часы деятельной бодрости не проходят даром. – Они себя от неё не изолируют, предпочитая жить в гармонии. Просто их вариант гармонии выглядит так.
- Мы тоже живём в гармонии с природой, - требовательно заявила девочка.
- Не-а, - Мика широко зевнул и принялся решительно сдвигать узкие лежбища в одно, большое. – Вот мы как раз себя от неё, по большей части, изолировали. Мы отдельно, она отдельно, просто стараемся друг другу не мешать. Мы – целенаправленно, осознав в конце концов, что целостность природной среды – залог нашего комфортного существования на родной планете, она – по большей части инстинктивно.
- А вот к примеру, солеране, - подхватила я, - меняют среду обитания в соответствии со своими представлениями об удобстве и в меньшей степени приспосабливаются к ней сами. Зато у арктоимян мы видим совершенно иной путь развития взаимоотношений с собственной средой обитания. Они не меняют её, не меняются сами (по крайней мере - целенаправленно), а как бы погружаются в природу без остатка.
- Вы считаете, что вот это вот лучше? - Майя брезгливо ковырнула короткие щетинки мха бодро торчащие между рамами окна, имевшего столь неповторимый изгиб, что даже начинало закрадываться сомнение, а был ли у этого строения вообще какой-то архитектурный проект, или оно строилось как бог на душу положит. И с завязанными глазами. – Лично мне такая гармония не подходит.
- Мы не даём качественных оценок. Что значит: «лучше-хуже»? Мы, люди, сделали так, как лучше для нас, арктоимяне так, как лучше для них. Мы – такие, они – другие, - попробовала я втолковать юной землянке основы психологической настройки практикующего ксенолога.
- А кроме того, выбранный ими путь развития не потребовал вмешательства в геном расы и ты даже не представляешь себе, насколько это ценно, - добавил Мика со своей точки зрения.
- Так что, вы хотите сказать, - теперь уже удивлённо округлил глаза Юкка, - что вот это вот всё – естественного происхождения, не геноморфинг? – он красноречиво приставил собственную пятерню к затылку и пошевелил пальцами в воздухе.
- Вполне. Уж ты бы, понаблюдав в течение дня за местными формами жизни, мог заметить, что тентакли – вполне тривиальное решение, применяемое эволюцией практически для чего угодно. По крайней мере, на этой планете.
- Постойте, что значит: «Выбранный ими путь развития не потребовал вмешательства в геном»? А наш, получается, потребовал? – выцепила Майя другой нюанс.
- А ты как бы этого не знаешь? По-моему вам уже должны были рассказать, с чего начались «игры с генами».
- Ага, - ответил за подругу Юкка. – С лечения генетических болезней. Ну и дальше уже пошло: раз можем, то почему бы не сделать?
- Ага, а откуда взялись генетические болезни? – подкинул каверзный вопрос Микаэль.
- По-моему, они были всегда. Ну там, ошибки генетического кода, получающиеся при копировании, - с видом «такой взрослый дядя, а не знаешь», ответил Юкка.
- Разумеется. Это есть всегда и у всех видов живых существ. Однако, как такое могло случиться, что именно в нашем случае количество генетических ошибок приобрело такой размах, что потребовало экстренного вмешательства? Не знаете? А ответ прост - гуманизм. Стремление сохранить жизнь и дать возможность продолжиться в поколениях каждому из родившихся, даже самому, не побоюсь этого слова, дефектному. В результате жизнеспособность людей ухудшилась настолько, что потребовалось глобальное вмешательство для исправления этой ситуации. Ну а уж потом, всё как сказал Юкка: раз уж можем, так почему бы не улучшить ещё кое-что.
- Не может быть, - недоверчиво протянула Майя, - я точно помню, что примерно с середины двадцатого века средняя продолжительность жизни как начала расти, так потихоньку увеличивается и до сих пор. На то есть объективные статистические данные.
- Есть ложь, есть наглая ложь, а есть Статистика, - ухмыльнулась я. – Что значит: «увеличилась средняя продолжительность жизни по планете»? Это не то, что люди стали жить дольше, это значит, что стали умирать меньше.
- Это разве не одно и то же? - недоумённо нахмурился Юкка. Его подружка растерянно заморгала, явно что-то припоминая.
- Успехи медицины – стали выживать или просто жить дольше ранее неизлечимые и рост общего благосостояния - появилась еда, для тех, кто раньше умирал от голода, - лаконично ответил Мика. – Если исключить из выборки две эти группы, то в среднем люди стали жить меньше. И в среднем, согласно той же статистике, количество абсолютно здоровых людей начало стремительно уменьшаться.
- Что-то мы в какой-то мрачняк скатились, - я пронаблюдала ошарашено-недоверчивые мордочки ребятишек и внесла следующее предложение: - Давайте лучше спать ложиться, пока ещё до чего-нибудь совсем уж «весёленького» не договорились.
- Вот на это вот ложиться, - Майя двумя пальчиками за край приподняла выданное ей одеяло, всё в пятнах, которые иначе как подозрительными не назовёшь.
- Ну, - устало выдохнула я, - представь, что ты не в гостях, а, скажем, на ночёвке в лесу. От кемпинга же никто не требует стерильности?
Как бы там Майка не крутила носом, а уснула она моментально, стоило ей только коснуться головой подушки. А вот мне, не смотря на усталость, заснуть не удалось. Может быть, это ещё бродили в крови остатки стимулятора, а может всё дело в остром и пряном, травянистом запахе, которым несло от наших постелей, и который будил во мне какие-то глубинные инстинкты, заставляя то и дело тревожно вскакивать и вглядываться в звёздную ночь.
С первыми же признаками рассвета, так толком и не заснув, я поднялась с постели. Мика, бдительно открыв один глаз и приподняв голову с другого её конца, осмотрелся, не зафиксировал ничего тревожащего и опять рухнул в подушку, а я, тихонько, стараясь больше никого не побеспокоить, прокралась на кухню.
