— Как горный орел на вершине Кавказа…
Никто даже не улыбнулся. Нет, правда не понимают. Золотая, золотая молодежь, настолько золотая, что практически дубовая. Хотя нет, вон девушка с длинными заячьими ушками (геноформа — банни), приехавшая с ними, закусила внутреннюю сторону щеки — явно старается не рассмеяться, глядя на серьезные рожи кавалеров. Перевела взгляд на Кеми — та, дождавшись моего полного внимания, изобразила пальцами идущего по столу человечка. Легко интерпретируемая пантомима, к тому же использовавшаяся нами уже не в первый раз.
— Я, кстати, по делу. Там обнаружена биологическая утечка…
— Ой, — резко подскочила подруга и изобразила на симпатичной мордашке тотальную озабоченность. — Это серьезно? Тогда я побежала. Проводишь?
Она цепко ухватила меня за рукав куртки и с неожиданной для своей комплекции силой целеустремленно поволокла к выходу. Я только и успела, что извернуться, чтобы не потерять равновесие и уже самостоятельно выскочить на улицу.
— Уф. Ну и зануды! Я двадцать раз пожалела, что позвала тебя прежде, чем проверила, кого там занесло в наши края. Пошли отсюда скорее.
— А биологическую утечку ты ликвидировать не собираешься?
— Так ты не шутила?
Мотылек все еще продолжал свою безнадежную битву с осветительным шаром. Кеми несколько раз обошла вокруг фонаря, рассматривая и примеряясь.
— Снимай юбку. Ловить будем.
Я с сомнением покосилась на названный предмет одежды. Да снять-то я ее могу. Все нэки и некоторые другие хвостатые носят своеобразные короткие юбочки поверх любой верхней одежды (один неосторожный взмах хвоста может продемонстрировать заинтересованному зрителю все, что не смогли прикрыть одеждой дизайнеры брюк). Но как подруга собирается ее использовать? Оказалось — самым примитивным образом. Подбираясь поближе и пытаясь набросить ткань на насекомое. Удалось только с третьей попытки.
Я придвинулась поближе, с внутренним неприятием ожидая увидеть переломанные хрупкие крылья и следы от осыпавшейся с них пыльцы. Но нет. В складках ткани ворочалось и изворачивалось округлое тельце с волнообразно изгибающимися полупрозрачными перепонками по бокам. Кеми кончиком указательного пальца пощекотала белёсое пузико. В тот же момент от основания перепонок выдвинулись «зубы», образовав слишком крупный для такого маленького существа рот, и инопланетная тварюшка попыталась цапнуть подругу за палец. Попыталась, потому что не так-то просто прокусить прочную голубовато-сизую чешую, которой покрылась рука Кеми от кончиков пальцев до запястья. При ее профессии это уже давно получалось рефлекторно.
Я ощутила легкий укол застарелой зависти: чешуя, да еще такая, которую можно вызвать на поверхности кожи по собственному желанию, это вам не какие-то хвост и уши, — индивидуальный генетический проект. Гены рептилий вообще очень сложно встраивались в генокод человека, и уже по одному этому можно было судить о благосостоянии родителей, а уж если они несут не только декоративную, но и какую-либо практическую функцию… Родители Кеми немало вложили в свою дочь.
— Арктоимский инсектоид, — нежно проворковала она, половчее перехватывая летуна.
— Уже сталкивалась?
Нелишний вопрос. Попробуйте запомнить всю ту мелочевку, которой населена наша Земля, а потом представьте все ее разнообразие на тысячах других населенных планетах.
— Это уже пятый в нашей коллекции. И четыре других так же случайно были отловлены на нашей станции. Знать бы еще, откуда они к нам пролазят!
Мы почти столкнулись с Кеми носами, попытавшись еще раз взглянуть на пришельца с далекого Арктоима, а откуда-то сзади, из тени лесопосадки, раздался голос Мики, еще одного моего почти-друга:
— У-у-у. Девочки, а я-то думал, вы только дружите, а у вас тут, похоже, любовь. Могли бы и не скрываться. Я бы понял.
Окинул нас осуждающим взглядом: мы стоим вплотную, чуть не в обнимку, в руках Кеми сжимает мою юбку, тапочки эти еще провокационно-домашнего вида. И ушаркал в противоположную сторону, не дожидаясь от нас хоть какой реакции. Что это с ним? Нет, Мика всегда производит такое впечатление — не то вот-вот впадет в депрессию, не то не сходя с места заснет — но обычно ему еще и окружающие до звезды.
— А, не обращай внимания, — поспешила утешить меня Кеми, выпутывая инсектоида из юбки. — Ему, наверное, тоже сегодня настроение испортили.
Но я все-таки дала себе слово завтра объясниться с Микаэлем и выяснить, что с ним такое случилось. Наш станционный доктор был одним из немногих, с кем мне было приятно общаться, и сохранить с ним хорошие отношения было в моих же интересах.
Однако настроение развлекаться утеряно безвозвратно, как и компания: Кеми сейчас разлучить с попавшей в ее руки тварюшкой было нереально. Это я успела твердо усвоить еще с тех времен, когда ходила на курсы по ксенофизиологии вместе с будущими профессиональными ксенозоологами. Разве что отправиться вместе с ней в станционный зоопарк водворять пришельца на новое место жительства. Но это развлечение строго на любителя. Если кто не понял, я таким любителем не являюсь.
Из распахнувшейся двери закусочной донеслись голоса, но прежде чем их источники появились на улице, мы с Кеми рванули из освещенного круга. Причем, что характерно, она — в сторону остановки монорельса, скорее отвозить свое сокровище, я — в ближайшие кусты, восстанавливать порядок в одежде. И смогла в полной мере вновь ощутить себя подростком, застуканным строгими родителями за чем-то запретным. А потом, когда в отдалении смолкло даже эхо чужих голосов, решила, что раз уж я все равно здесь, можно и прогуляться до соседней ветки монорельса по лесопарку.
Ночь, тепло, опавшая хвоя шуршит под ногами, в просвете между деревьями четко прорисовываются Микины длинные уши. Привалившись одним плечом к сосне, тот пялится куда-то в сторону темнеющего купола.
— Не меня ждешь? — Друг там или не друг, а при личном разговоре все равно всегда начинаю кокетничать. Просто так. Для придания остроты ощущениям.
— А что если тебя? — ответил он в предложенном ключе.
— Значит, проводишь до монорельса. Кстати, что это за мрачные глупости ты тут начинал вещать?
— А, извини. На душе пакостно было, вот и захотелось кому-нибудь еще настроение испортить. А это действительно глупости?
— Что бы ты там себе не напридумывал, а мы с Кеми инсектоида отловили. И рассматривали его. И вообще я мальчиков люблю.
— Юные натуралистки. — Парень покачал головой. — Мальчиков, значит, любишь? Тогда, давай завтра вместе поужинаем?
Э? А не переборщила ли я с кокетством? Нет, он, конечно, милый — все представители геноформы «банни» такие, а конкретно этого еще и постоянно потискать хочется, как большую плюшевую игрушку, — но на Мужчину Моей Мечты явно не тянет. А, ладно. Всегда можно сделать вид, что этот ужин — просто дружеские посиделки. И я согласилась.
Утро началось с постепенно нарастающего шума дождя и нежного голубиного курлыканья. Именно такое сочетание звуков я подобрала себе для приятного пробуждения. Пока это срабатывало: если меня не будили в экстренном порядке за какой-нибудь надобностью, просыпаться удавалось в хорошем настроении.
— Чаю? — глубоким бархатным голосом предложил Домовой — искин, заведующий всей техникой в моем доме. Хорошая система, самообучающаяся. Знает, когда нужно предложить хозяйке чашку чая, а когда крохотную пептидную таблеточку с бодрящим действием.
— Да. Зеленого. Маленькую чашку. — И утопала в крохотный гигиенический отсек — умываться.
Маленький-то он маленький (в жилом помещении площадью всего в восемь квадратных метров он другим быть и не может), зато свой. И хотя некоторые и отказывались от душа в пользу расширения гостевого пространства, я — не из таких.
Поплескав на лицо холодной водой, я услышала, как звякнуло окошко доставки — прибыл мой чай в расписной фарфоровой чашечке размером с наперсток. Чай — со станционной кухни, чашка — моя собственная. Могут же у меня быть маленькие слабости? А вот завтракать в своей комнатушке я никогда не любила. Терпеть не могу разнообразные крошки в своем личном пространстве, это так негигиенично!
— Тебе пришла открытка. Прочитать? — вмешался в мои рассуждения Домовой.
— От кого?
— Не подписано.
— Давай.
— «С Добрым утром, моя Прекрасная Киска».
На настенном экране появилось изображение букета красно-желтых сочных, мясистых роз. Ужас. Пошлятина. Что картинка, что подпись. Неужели это Мика сподобился? Кроме него вроде больше некому.
— Сохрани.
Нужно быть снисходительной: чувство прекрасного в коде мастерами-генетиками не прописывается.
Выцедила последние и самые вкусные капли горьковатого настоя и со вздохом принялась собираться на работу. Притворно-тяжким, потому что я ее все-таки люблю, но так приятно иногда состроить перед самой собой великую мученицу, жертвующую покоем ради выполнения долга.
— Костюм. Деловой и элегантный.
Ту же команду я могла бы набрать на дверце платяного шкафа, но люблю общаться с системой в голосовом режиме. Домовой предложил на выбор несколько вариантов, которые я сама сочла бы деловыми. Я же говорю: хорошая система, у которой не уходит слишком много времени на изучение хозяйских вкусов. Выбрала темно-синий брючный костюм. Юбки я почти не ношу — в длинных неудобно, а короткие выглядят слишком фривольно (опять же этот проклятущий хвост!) для девушки, желающей выглядеть серьезным специалистом.
Так, стоп, я же на свидание после работы собиралась. Значит, повесим на шею под рубашку вот эту симпатичную бирюльку, а вместо строгой плотной юбочки, поверх брюк завяжем более легкомысленную — темно-синюю и плотную у пояса, к концу переходящую в светло-голубой и полупрозрачный. Глянула на себя в зеркало. Красота? Красота!
Распушившийся и задравшийся трубой хвост пришлось возвращать в нейтральное положение усилием воли. Предатель и доносчик! Никогда не дает толком скрыть настроение. Но я тебя все равно люблю! Поймала и чмокнула его в пушистый кончик. Вот так-то лучше.
Высунулась в коридор — и чуть не заскочила обратно. Такой движухи я не припомню. Даже, кажется, ковровая зелень, сплошь покрывающая стены отпрянула, поджав листочки. Чего это они все? Влилась в общий поток, прислушиваясь к обрывкам разговора.
— …солеранская комиссия… засор… проверка воздуховодов… генератор поля вчера на три такта сбивался…
А, понятно. Намечается очередная инспекция конструкторов пересадочной станции с проверкой правильности ее эксплуатации, и наши бегают по потолку, наводя везде глянец. Такая уже была лет десять назад. Ничего страшного. Нормальный дурдом.
Нормальный-то нормальный, но пока я добралась до кабинета мне трижды (трижды!) чуть не прищемили хвост. А в самом кабинете, который я делила с остальными тремя ксенологами, как апофеоз неудачного начала рабочего дня, обнаружилась Лорра. Начальство, справедливо рассудив, что раз мы работаем в четыре смены и друг с другом почти не пересекаемся, решило, что и кабинета нам хватит одного на всех. Обычно так и бывало, но только не тогда, когда из угла в угол, звеня отполированными копытцами, бегает коллега, у которой опять возникли трудности с составлением отчета.
Ну да, а от кого еще ей ждать помощи? Ксан и сам не семи пядей во лбу, да к тому же считает, что область знаний ему досталась настолько необъятная, что совершенствоваться в ней совершенно не имеет смысла. Наш мэтр, Мийрон, нелюдим и необщителен, а свою работу выполняет настолько тщательно, что неприятные происшествия избегают случаться в его дежурство. Да к тому же на всяких там вертихвосток (и в прямом и в переносном смысле) смотрит крайне неодобрительно. Остаюсь только я. Я люблю свою профессию и, как правило, не отказываюсь покопаться в интересных случаях. То, что данный случай не тот, Лорра поняла сразу же, стоило ей только глянуть на мою недовольную физиономию.
— Ну Тайриш, ну хоть подскажи с чего начать, — заныла она. — Я ж даже не была на месте происшествия.
— А, кстати, почему? — Я плюхнулась за свое рабочее место и включила быстрый просмотр расписания движения.
— Да там совсем глупая история вышла. Я думала, случись что, меня и из бара достанут. Но там у Даниэля, ты, наверное, помнишь его, высокий такой, оказалось включено шумоподавление, чтобы предки звонками и прочим контролем не мешали отдыхать и развлекаться. Да такое мощное, что перебило даже станционный вызов.
Угу-угу, я типа в это верю. Нет, Лорра не врет. Она действительно верит, что у какого-то там частника, пусть даже из очень обеспеченной семьи, может оказаться аппаратура, способная помешать работе нашего станционного оборудования. Если нужно, ее и с внешней обшивки достали бы. Но, скорее всего, попробовав раз дозвониться, бросили это гиблое дело и переключились на меня. В экстренной ситуации от Лорры немного толка, хотя она, в отличие от меня, закончила Институт Прикладной Ксенологии и Межрасовой Дипломатии (ИПКиМД).
Даже зло иногда берет. У моих родителей не было денег, чтобы оплатить обучение в одном из самых престижных ВУЗов и мне пришлось закончить с десяток разных курсов подходящей направленности (тоже очень недешево, но уже посильно), чтобы получить эту работу. А кому-то все было преподнесено на летучей тарелочке с сервоприводом и так бездарно профукано. Чем она на занятиях занималась? Копыта полировала?
— Ну не будь букой. Все равно ведь заняться особо нечем. — Лоррины выразительные глаза сделались большими печальными, как у обиженного щенка.
Угу. Будь я парнем, точно не устояла бы. От необходимости вправлять мозги коллеге меня спас звонок начальника станции, в кои-то веки раз пришедшийся очень кстати. И сразу после звукового сигнала, не дав даже времени принять подобающий вид (а вдруг бы мы одежду оправляли за закрытыми дверями кабинета, девушки все же!) загорелся настенный экран, явив нам поясное изображение шефа.
— Рекомендации по встрече арктоимов готовы? — Корпус, как всегда, чуть наклонен вперед и от того создается впечатление, что Кей Гордон на вас глядит исподлобья, наставив рога. И, как всегда, даже не поздоровался. Хам.
— Нет, — скосила глаз в документы.
Точно, вот, в списке на мое дежурство арктоимы идут первым номером.
— Когда? Ты уже десять минут как заступила на дежурство.
— Как и положено по инструкции, за двадцать минут до прибытия гостей.
Я уже упоминала о том, что на последнее свободное место на импланте записала служебную инструкцию и могу начать ее цитировать с любого конца?
Экран погас так же внезапно, как и включился. Лорра отлипла от стены и разжала стиснутые на груди кулачки. Я с веселым недоумением посмотрела на нее. Неужели наш шеф, внушает кому-то такой трепет?! Хотя он, конечно, грозен.
— Уф. Тебе не кажется, что это не живой человек, а киборг какой-то? Призрак оперы! — постаралась оправдаться в моих глазах излишне романтичная девочка Лорра.
— Нет. Откуда глупости такие?
— А вот кто-нибудь когда-нибудь видел его вживую, не с экрана? Да к тому же эта его вездесущесть! Может ли нормальный человек вникать в такое количество мелочей при управлении такой серьезной организацией как наша?! — Она явно увлеклась своей теорией.
Нет, работоспособность у шефа просто зверская, но зачем же выдумывать про него всякие глупости, маскируя этим собственную никчемность?
Никто даже не улыбнулся. Нет, правда не понимают. Золотая, золотая молодежь, настолько золотая, что практически дубовая. Хотя нет, вон девушка с длинными заячьими ушками (геноформа — банни), приехавшая с ними, закусила внутреннюю сторону щеки — явно старается не рассмеяться, глядя на серьезные рожи кавалеров. Перевела взгляд на Кеми — та, дождавшись моего полного внимания, изобразила пальцами идущего по столу человечка. Легко интерпретируемая пантомима, к тому же использовавшаяся нами уже не в первый раз.
— Я, кстати, по делу. Там обнаружена биологическая утечка…
— Ой, — резко подскочила подруга и изобразила на симпатичной мордашке тотальную озабоченность. — Это серьезно? Тогда я побежала. Проводишь?
Она цепко ухватила меня за рукав куртки и с неожиданной для своей комплекции силой целеустремленно поволокла к выходу. Я только и успела, что извернуться, чтобы не потерять равновесие и уже самостоятельно выскочить на улицу.
— Уф. Ну и зануды! Я двадцать раз пожалела, что позвала тебя прежде, чем проверила, кого там занесло в наши края. Пошли отсюда скорее.
— А биологическую утечку ты ликвидировать не собираешься?
— Так ты не шутила?
Мотылек все еще продолжал свою безнадежную битву с осветительным шаром. Кеми несколько раз обошла вокруг фонаря, рассматривая и примеряясь.
— Снимай юбку. Ловить будем.
Я с сомнением покосилась на названный предмет одежды. Да снять-то я ее могу. Все нэки и некоторые другие хвостатые носят своеобразные короткие юбочки поверх любой верхней одежды (один неосторожный взмах хвоста может продемонстрировать заинтересованному зрителю все, что не смогли прикрыть одеждой дизайнеры брюк). Но как подруга собирается ее использовать? Оказалось — самым примитивным образом. Подбираясь поближе и пытаясь набросить ткань на насекомое. Удалось только с третьей попытки.
Я придвинулась поближе, с внутренним неприятием ожидая увидеть переломанные хрупкие крылья и следы от осыпавшейся с них пыльцы. Но нет. В складках ткани ворочалось и изворачивалось округлое тельце с волнообразно изгибающимися полупрозрачными перепонками по бокам. Кеми кончиком указательного пальца пощекотала белёсое пузико. В тот же момент от основания перепонок выдвинулись «зубы», образовав слишком крупный для такого маленького существа рот, и инопланетная тварюшка попыталась цапнуть подругу за палец. Попыталась, потому что не так-то просто прокусить прочную голубовато-сизую чешую, которой покрылась рука Кеми от кончиков пальцев до запястья. При ее профессии это уже давно получалось рефлекторно.
Я ощутила легкий укол застарелой зависти: чешуя, да еще такая, которую можно вызвать на поверхности кожи по собственному желанию, это вам не какие-то хвост и уши, — индивидуальный генетический проект. Гены рептилий вообще очень сложно встраивались в генокод человека, и уже по одному этому можно было судить о благосостоянии родителей, а уж если они несут не только декоративную, но и какую-либо практическую функцию… Родители Кеми немало вложили в свою дочь.
— Арктоимский инсектоид, — нежно проворковала она, половчее перехватывая летуна.
— Уже сталкивалась?
Нелишний вопрос. Попробуйте запомнить всю ту мелочевку, которой населена наша Земля, а потом представьте все ее разнообразие на тысячах других населенных планетах.
— Это уже пятый в нашей коллекции. И четыре других так же случайно были отловлены на нашей станции. Знать бы еще, откуда они к нам пролазят!
Мы почти столкнулись с Кеми носами, попытавшись еще раз взглянуть на пришельца с далекого Арктоима, а откуда-то сзади, из тени лесопосадки, раздался голос Мики, еще одного моего почти-друга:
— У-у-у. Девочки, а я-то думал, вы только дружите, а у вас тут, похоже, любовь. Могли бы и не скрываться. Я бы понял.
Окинул нас осуждающим взглядом: мы стоим вплотную, чуть не в обнимку, в руках Кеми сжимает мою юбку, тапочки эти еще провокационно-домашнего вида. И ушаркал в противоположную сторону, не дожидаясь от нас хоть какой реакции. Что это с ним? Нет, Мика всегда производит такое впечатление — не то вот-вот впадет в депрессию, не то не сходя с места заснет — но обычно ему еще и окружающие до звезды.
— А, не обращай внимания, — поспешила утешить меня Кеми, выпутывая инсектоида из юбки. — Ему, наверное, тоже сегодня настроение испортили.
Но я все-таки дала себе слово завтра объясниться с Микаэлем и выяснить, что с ним такое случилось. Наш станционный доктор был одним из немногих, с кем мне было приятно общаться, и сохранить с ним хорошие отношения было в моих же интересах.
Однако настроение развлекаться утеряно безвозвратно, как и компания: Кеми сейчас разлучить с попавшей в ее руки тварюшкой было нереально. Это я успела твердо усвоить еще с тех времен, когда ходила на курсы по ксенофизиологии вместе с будущими профессиональными ксенозоологами. Разве что отправиться вместе с ней в станционный зоопарк водворять пришельца на новое место жительства. Но это развлечение строго на любителя. Если кто не понял, я таким любителем не являюсь.
Из распахнувшейся двери закусочной донеслись голоса, но прежде чем их источники появились на улице, мы с Кеми рванули из освещенного круга. Причем, что характерно, она — в сторону остановки монорельса, скорее отвозить свое сокровище, я — в ближайшие кусты, восстанавливать порядок в одежде. И смогла в полной мере вновь ощутить себя подростком, застуканным строгими родителями за чем-то запретным. А потом, когда в отдалении смолкло даже эхо чужих голосов, решила, что раз уж я все равно здесь, можно и прогуляться до соседней ветки монорельса по лесопарку.
Ночь, тепло, опавшая хвоя шуршит под ногами, в просвете между деревьями четко прорисовываются Микины длинные уши. Привалившись одним плечом к сосне, тот пялится куда-то в сторону темнеющего купола.
— Не меня ждешь? — Друг там или не друг, а при личном разговоре все равно всегда начинаю кокетничать. Просто так. Для придания остроты ощущениям.
— А что если тебя? — ответил он в предложенном ключе.
— Значит, проводишь до монорельса. Кстати, что это за мрачные глупости ты тут начинал вещать?
— А, извини. На душе пакостно было, вот и захотелось кому-нибудь еще настроение испортить. А это действительно глупости?
— Что бы ты там себе не напридумывал, а мы с Кеми инсектоида отловили. И рассматривали его. И вообще я мальчиков люблю.
— Юные натуралистки. — Парень покачал головой. — Мальчиков, значит, любишь? Тогда, давай завтра вместе поужинаем?
Э? А не переборщила ли я с кокетством? Нет, он, конечно, милый — все представители геноформы «банни» такие, а конкретно этого еще и постоянно потискать хочется, как большую плюшевую игрушку, — но на Мужчину Моей Мечты явно не тянет. А, ладно. Всегда можно сделать вид, что этот ужин — просто дружеские посиделки. И я согласилась.
ГЛАВА 2
Утро началось с постепенно нарастающего шума дождя и нежного голубиного курлыканья. Именно такое сочетание звуков я подобрала себе для приятного пробуждения. Пока это срабатывало: если меня не будили в экстренном порядке за какой-нибудь надобностью, просыпаться удавалось в хорошем настроении.
— Чаю? — глубоким бархатным голосом предложил Домовой — искин, заведующий всей техникой в моем доме. Хорошая система, самообучающаяся. Знает, когда нужно предложить хозяйке чашку чая, а когда крохотную пептидную таблеточку с бодрящим действием.
— Да. Зеленого. Маленькую чашку. — И утопала в крохотный гигиенический отсек — умываться.
Маленький-то он маленький (в жилом помещении площадью всего в восемь квадратных метров он другим быть и не может), зато свой. И хотя некоторые и отказывались от душа в пользу расширения гостевого пространства, я — не из таких.
Поплескав на лицо холодной водой, я услышала, как звякнуло окошко доставки — прибыл мой чай в расписной фарфоровой чашечке размером с наперсток. Чай — со станционной кухни, чашка — моя собственная. Могут же у меня быть маленькие слабости? А вот завтракать в своей комнатушке я никогда не любила. Терпеть не могу разнообразные крошки в своем личном пространстве, это так негигиенично!
— Тебе пришла открытка. Прочитать? — вмешался в мои рассуждения Домовой.
— От кого?
— Не подписано.
— Давай.
— «С Добрым утром, моя Прекрасная Киска».
На настенном экране появилось изображение букета красно-желтых сочных, мясистых роз. Ужас. Пошлятина. Что картинка, что подпись. Неужели это Мика сподобился? Кроме него вроде больше некому.
— Сохрани.
Нужно быть снисходительной: чувство прекрасного в коде мастерами-генетиками не прописывается.
Выцедила последние и самые вкусные капли горьковатого настоя и со вздохом принялась собираться на работу. Притворно-тяжким, потому что я ее все-таки люблю, но так приятно иногда состроить перед самой собой великую мученицу, жертвующую покоем ради выполнения долга.
— Костюм. Деловой и элегантный.
Ту же команду я могла бы набрать на дверце платяного шкафа, но люблю общаться с системой в голосовом режиме. Домовой предложил на выбор несколько вариантов, которые я сама сочла бы деловыми. Я же говорю: хорошая система, у которой не уходит слишком много времени на изучение хозяйских вкусов. Выбрала темно-синий брючный костюм. Юбки я почти не ношу — в длинных неудобно, а короткие выглядят слишком фривольно (опять же этот проклятущий хвост!) для девушки, желающей выглядеть серьезным специалистом.
Так, стоп, я же на свидание после работы собиралась. Значит, повесим на шею под рубашку вот эту симпатичную бирюльку, а вместо строгой плотной юбочки, поверх брюк завяжем более легкомысленную — темно-синюю и плотную у пояса, к концу переходящую в светло-голубой и полупрозрачный. Глянула на себя в зеркало. Красота? Красота!
Распушившийся и задравшийся трубой хвост пришлось возвращать в нейтральное положение усилием воли. Предатель и доносчик! Никогда не дает толком скрыть настроение. Но я тебя все равно люблю! Поймала и чмокнула его в пушистый кончик. Вот так-то лучше.
Высунулась в коридор — и чуть не заскочила обратно. Такой движухи я не припомню. Даже, кажется, ковровая зелень, сплошь покрывающая стены отпрянула, поджав листочки. Чего это они все? Влилась в общий поток, прислушиваясь к обрывкам разговора.
— …солеранская комиссия… засор… проверка воздуховодов… генератор поля вчера на три такта сбивался…
А, понятно. Намечается очередная инспекция конструкторов пересадочной станции с проверкой правильности ее эксплуатации, и наши бегают по потолку, наводя везде глянец. Такая уже была лет десять назад. Ничего страшного. Нормальный дурдом.
Нормальный-то нормальный, но пока я добралась до кабинета мне трижды (трижды!) чуть не прищемили хвост. А в самом кабинете, который я делила с остальными тремя ксенологами, как апофеоз неудачного начала рабочего дня, обнаружилась Лорра. Начальство, справедливо рассудив, что раз мы работаем в четыре смены и друг с другом почти не пересекаемся, решило, что и кабинета нам хватит одного на всех. Обычно так и бывало, но только не тогда, когда из угла в угол, звеня отполированными копытцами, бегает коллега, у которой опять возникли трудности с составлением отчета.
Ну да, а от кого еще ей ждать помощи? Ксан и сам не семи пядей во лбу, да к тому же считает, что область знаний ему досталась настолько необъятная, что совершенствоваться в ней совершенно не имеет смысла. Наш мэтр, Мийрон, нелюдим и необщителен, а свою работу выполняет настолько тщательно, что неприятные происшествия избегают случаться в его дежурство. Да к тому же на всяких там вертихвосток (и в прямом и в переносном смысле) смотрит крайне неодобрительно. Остаюсь только я. Я люблю свою профессию и, как правило, не отказываюсь покопаться в интересных случаях. То, что данный случай не тот, Лорра поняла сразу же, стоило ей только глянуть на мою недовольную физиономию.
— Ну Тайриш, ну хоть подскажи с чего начать, — заныла она. — Я ж даже не была на месте происшествия.
— А, кстати, почему? — Я плюхнулась за свое рабочее место и включила быстрый просмотр расписания движения.
— Да там совсем глупая история вышла. Я думала, случись что, меня и из бара достанут. Но там у Даниэля, ты, наверное, помнишь его, высокий такой, оказалось включено шумоподавление, чтобы предки звонками и прочим контролем не мешали отдыхать и развлекаться. Да такое мощное, что перебило даже станционный вызов.
Угу-угу, я типа в это верю. Нет, Лорра не врет. Она действительно верит, что у какого-то там частника, пусть даже из очень обеспеченной семьи, может оказаться аппаратура, способная помешать работе нашего станционного оборудования. Если нужно, ее и с внешней обшивки достали бы. Но, скорее всего, попробовав раз дозвониться, бросили это гиблое дело и переключились на меня. В экстренной ситуации от Лорры немного толка, хотя она, в отличие от меня, закончила Институт Прикладной Ксенологии и Межрасовой Дипломатии (ИПКиМД).
Даже зло иногда берет. У моих родителей не было денег, чтобы оплатить обучение в одном из самых престижных ВУЗов и мне пришлось закончить с десяток разных курсов подходящей направленности (тоже очень недешево, но уже посильно), чтобы получить эту работу. А кому-то все было преподнесено на летучей тарелочке с сервоприводом и так бездарно профукано. Чем она на занятиях занималась? Копыта полировала?
— Ну не будь букой. Все равно ведь заняться особо нечем. — Лоррины выразительные глаза сделались большими печальными, как у обиженного щенка.
Угу. Будь я парнем, точно не устояла бы. От необходимости вправлять мозги коллеге меня спас звонок начальника станции, в кои-то веки раз пришедшийся очень кстати. И сразу после звукового сигнала, не дав даже времени принять подобающий вид (а вдруг бы мы одежду оправляли за закрытыми дверями кабинета, девушки все же!) загорелся настенный экран, явив нам поясное изображение шефа.
— Рекомендации по встрече арктоимов готовы? — Корпус, как всегда, чуть наклонен вперед и от того создается впечатление, что Кей Гордон на вас глядит исподлобья, наставив рога. И, как всегда, даже не поздоровался. Хам.
— Нет, — скосила глаз в документы.
Точно, вот, в списке на мое дежурство арктоимы идут первым номером.
— Когда? Ты уже десять минут как заступила на дежурство.
— Как и положено по инструкции, за двадцать минут до прибытия гостей.
Я уже упоминала о том, что на последнее свободное место на импланте записала служебную инструкцию и могу начать ее цитировать с любого конца?
Экран погас так же внезапно, как и включился. Лорра отлипла от стены и разжала стиснутые на груди кулачки. Я с веселым недоумением посмотрела на нее. Неужели наш шеф, внушает кому-то такой трепет?! Хотя он, конечно, грозен.
— Уф. Тебе не кажется, что это не живой человек, а киборг какой-то? Призрак оперы! — постаралась оправдаться в моих глазах излишне романтичная девочка Лорра.
— Нет. Откуда глупости такие?
— А вот кто-нибудь когда-нибудь видел его вживую, не с экрана? Да к тому же эта его вездесущесть! Может ли нормальный человек вникать в такое количество мелочей при управлении такой серьезной организацией как наша?! — Она явно увлеклась своей теорией.
Нет, работоспособность у шефа просто зверская, но зачем же выдумывать про него всякие глупости, маскируя этим собственную никчемность?
