У них довольно своеобразное к этому отношение: «раз мы едим всякую живность, то ничего страшного, если и она нас слегка понадкусывает». — Кеми явно цитировала своего гостя.
— И после философской дискуссии ты предложила ему (или им) избавиться от сожителей?
В красках представила себе эту картину: увлеченная подруга копается в складках одежды инопланетников и разбирает спутанные тентакли в поисках контрабандной живности. И тихонько захихикала. А потом посмотрела на невозмутимое лицо подруги и рассмеялась в голос.
— Чего хохочешь? Примерно так оно и было.
Чуть позже, вечером, когда я с головой зарылась в ворох сведений по культуре и обычаям Арктоима (то, о чем упоминала Кеми, оказалось не философской системой, а скорее способом мировоззрения), в который раз пожалела, что закончилось свободное место на импланте. Записать что-то новое можно, но только если стереть что-то старое, а там все мои учебники со всего того множества курсов, которое я заканчивала, чтобы получить специальность ксенолога. И я не уверена, что помню их все наизусть. Так что придется подождать, подкопить денег на второй имплант, а пока пользоваться для запоминания нового только обычной человеческой памятью.
Гребок, еще один. Вдохнуть, оттолкнуться от бортика — и в обратную сторону. Потом расслабленно распластаться по воде, отстранено рассматривая мозаичный потолок, задержать дыхание и, прогнувшись назад, кувыркнуться в воде. Хорошо. Бассейн маленький, совершенно неспортивных размеров, округло-неправильной формы, да еще и с тропической растительностью, высаженной по «берегам», но для того, чтобы расслабиться, наплескавшись вволю, его вполне хватает. И просто замечательно, что наконец-то удалось абонировать бассейн на часок в единоличное владение.
Сейчас уже все привыкли, что я не хожу купаться в компании, даже когда меня очень настойчиво приглашают, а поначалу, когда я только появилось на станции, пришлось выслушать немало шуточек на тему нелюбви кошек к водным процедурам. Нет, на самом деле плавать я и умею, и люблю. Но одна. А все потому, что мокрый обвисший хвост, по которому стекают потоки воды — жалкое и неэстетичное зрелище.
Еще один нырок, и можно выбираться на берег — сушиться. Там, развалившись на лежанке под струей теплого воздуха, есть время еще с полчасика подремать. Нет, хорошо, что бассейн удалось занять именно сегодня. Мне, как никогда, нужен был отдых. С этой комиссией, до которой оставалась еще почти неделя, все словно с ума посходили. Злые, нервные, ни от кого толку не добиться. Сбоят даже те системы, которые раньше работали безупречно: дважды за последние три дня терялись мои отчеты, посланные шефу, а все потому, что технари всерьез занялись тестированием системы доставки.
В голове сердито и деловито зажужжали мысли, не давая опуститься запланированной дреме, и через десять минут я уже подскочила, одеваясь и досушиваясь в экстренном режиме. Думать — вредно! От этого одно сплошное беспокойство выходит.
Распушившийся хвост буквально потрескивал от скопившегося в шерсти статического электричества. Половину косметики я, как обычно, забыла дома, в том числе и специальный антистатик для шерсти. Ничего, до комнаты далеко, да и коридоры в этот час почти пусты — раннее утро по внутреннему распорядку станции. Только поэтому, собственно, и удалось поплавать в одиночестве.
Энергии я потратила кучу. Сейчас от слабости голова «плывет», а колени подрагивают, но это настолько приятное ощущение, что черт с ней, с усталостью. Одна проблема — впереди еще долгий рабочий день, а мне только и хочется, что опять завалиться спать. Ничего. Решаемо. Нужно только выбрать что предпочесть — пептидную таблеточку с маркировкой «Бодрость и оптимизм», чай или кофе. Таблетка — безвредней для нервной системы, чай с кофе — вкуснее. Кофе — сильнее бодрит, но чай я больше люблю.
Так и не придя ни к какому выводу, ввалилась в собственный жилой отсек.
— Домовой — ты чудо. — Прямо с порога меня встретил запах свежесваренного кофе по-турецки, и только тут я поняла, что на самом деле именно его и хотела.
— У тебя звонок с Земли висит в режиме ожидания, — как ни в чем не бывало сообщил мне искин. — Отвечать будешь?
— Кто? — осторожно спросила я.
— Твоя сестра.
— Буду. И переведи оплату разговора на мой счет.
Мелкая вполне в состоянии оплатить межпланетку и из собственных карманных денег, но, боюсь, это на пару недель лишит ее таких радостей жизни, как внеплановое мороженное или поход с друзьями на голошоу.
На экране появилось до ужаса серьезное, все в бело-розовых психоделических разводах, лицо моей младшей сестры. Можно было бы не ограничиваться плоским изображением, а перевести его в режим голографии, но не нравится мне, когда у меня посреди комнаты висит говорящая голова или, еще хуже, если искин приставляет ее к какому-нибудь условному телу. Уж лучше так.
— Так, прежде чем начать разговор, приведи свою внешность в порядок.
Лера послушно прикрыла глаза, и кожа постепенно приобрела оттенок здорового золотистого загара, а волосы, в тон к ней, потемнели. На все про все ушло около тридцати секунд. Я с гордостью смотрела на младшенькую, не без оснований считая эту ее способность частично и своей заслугой. Какой шикарный скандал я закатила родителям, когда они собрались заводить второго ребенка! Чтобы на этот раз никаких хвостов, рожек или, упаси Бог, крыльев. Геноформа «хамелеон» — намного практичней, а уж про декоративный эффект от меняющейся по желанию владелицы внешности, я вообще молчу. Правда, и влетело это в копеечку — пришлось даже на пару лет отказаться от аренды семейного транспорта — но, на мой взгляд, дело того стоило.
— Готово. — Лера солнечно улыбнулась мне, но уже через мгновение ее симпатичная мордашка снова скуксилась.
Я про себя усмехнулась: «Манипуляторша мелкая» — и сделала первый, самый вкусный, глоток кофе.
— Ну, давай выкладывай, что там у тебя случилось.
— Мама, — с тяжким вздохом ответила сестренка.
Это да, это серьезно. Наша родительница способна отчудить что угодно, и все из великой любви к детям. К нам с Леркой.
— А подробнее?
— А у тебя как с финансами?
Мои брови удивленно поползли вверх. Это что еще за вопросы у двенадцатилетнего ребенка?
— Давай по порядку.
— Мама загорелась идеей отдать меня в студию экзотического танца. Как раз сейчас проводится набор в группу хамелеонов.
Я недоуменно нахмурилась. И в чем проблема? В разнообразные «подвижные» секции Леру записывают с самого раннего возраста, и раньше ей вроде бы нравилось. А шоу с танцами хамелеонов я как-то видела: очень красивое зрелище, когда в такт музыке и движениям танцоров меняется и их внешность. Все это я и изложила младшенькой.
— Ты не понимаешь. Это очень серьезно, в смысле не увлечение на пару месяцев, этим надо заниматься постоянно.
— Так в чем проблема? Не хочешь?
— Времени нет. — На этот раз вздох получился действительно тяжким, без притворства.
До экзамена на звание гражданина Земли, дамокловым мечом висящего над душой каждого современного подростка, оставалось еще пять лет, но сестренка у меня не по возрасту ответственная, уже сейчас задумывается о будущем. Кроме того, она ходит в клуб «Юный натуралист», а он со всеми их походами в дикую природу, нарядами на работу в виварии и оранжерее отнимает массу свободного времени.
— А при чем тут деньги?
— Обучение танцам платное, по крайней мере поначалу, пока не пройдешь отбор в выездную группу. Можешь сказать маме, что у тебя с финансами напряг? У нас на такую затею средств не хватит. Точно знаю, у папы спрашивала.
— Молодца, хорошо придумала. А как я маме буду в глаза смотреть, когда она мне напомнит, что мне-то в детстве самовыражаться не мешали, ты не подумала?
— Ой, ну придумай чего-нибудь. — Она досадливо наморщила носик, потом снова загорелась энтузиазмом. — А еще у меня есть идея, как нейтрализовать маму как минимум на несколько лет, чтобы ей не до нас было. Только на это тоже нужны деньги. Много.
И выжидательно уставилась на меня. Вот поганка мелкая! Но интересно, чего такого она придумала: косностью мышления сестренка никогда не страдала.
— Не до тебя, — поправила я ее. — Я-то уже со всех сторон устроена и живу далеко.
— Ну ладно. Меня. Но тоже ничего хорошего.
Я пожала плечами — меня родительская забота никогда не напрягала, ни раньше, ни теперь. По крайней мере, получить работу на пересадочной станции, не имея диплома ИПКиМД, помог только мамин пробивной характер. За что ей, конечно, спасибо.
— У нас в виварии родились щенки карликового рогатого мопса, — продолжила Лера.
Я присвистнула: домашнее геномодифицированое животное — это не просто дорого, это практически запредельно.
— Да не свисти ты, все не так безнадежно. Парочку отбраковали по породе, они выйдут немного дешевле. К тому же у меня есть членская карта клуба, она дает право на двадцатипроцентную скидку. И лицензия на владение животным у меня есть. Именная. А уж кто там на самом деле будет о щенке заботиться, разбираться никто не будет.
Так, а вот это уже реальнее. Я затребовала более полную информацию, и еще минут двадцать, почти до того момента, когда мне нужно собираться на работу, мы вертели цифры и так и эдак. Вроде бы выходило. А главное, маме наверняка понравится такой подарок: она любит всяких пушистиков, которых можно потискать, даже когда-то хотела кошку завести. И действительно, забота о карманных звериках (тот же карликовый мопс, взрослый — размером с крупную крысу) отнимает немало времени: им и питание требуется особое, и вычесывание, и прочее разное.
Мелодично просвистела автоматическая система внутристанционной доставки. Что такое? Ничего не жду. Я вообще редко что-то заказываю себе на дом. Отъехавшая панель открыла приемный бокс (небольшой, всего полкубометра, но для доставки почты и обедов этого вполне хватает), а в нем коробочка. Маленькая, беленькая, расписанная чуть заметным ненавязчивым узором из розочек и сердечек и логотипом конфетной компании «Корриган и Ко». Так, и что там у нас? Так и есть, три шоколадных сердечка, уложенных в виде цветка. Прелесть. Но прелесть, посыпанная ореховой крошкой, а потому аккуратно прикрываем ее, стараясь не намусорить, и отсылаем по рабочему адресу. Лучше там себя побалую чаем с вкусненьким.
И как обычно, карточка с указанием, от кого презент, отсутствует. Либо у меня завелся таинственный поклонник, весь из себя инкогнито, либо это все-таки Мика, хотя он не признается. Когда я попробовала его поблагодарить, сделал большие и удивленные глаза и даже, кажется, на минуту выпал из своего обычного дремотного состояния.
Мысли об утреннем звонке весь день не давали сосредоточиться на работе, то и дело возвращая меня к размышлениям на тему «А могу ли я себе позволить делать такие подарки?». Вообще-то хотелось. Хотелось сделать эдакий широкий жест и чтобы мама, с гордостью демонстрируя знакомым зверика, могла заявить, что это ей дети подарили.
Опять поймала себя на том, что, замечтавшись, бессмысленным взглядом пялюсь в потолок. На нем голографические обои: океанские глубины и тени проплывающих рыб, сама такие выбирала и настраивала. При белоснежных стенах и такого же цвета ковровом покрытии на полу смотрится странновато, но мне нравится. И будет нравиться еще, может быть, целый месяц, а потом — поменяю на другой эксклюзив.
Нет, нужно покончить с этим делом, и тогда удастся, наконец, сосредоточиться на работе. Открыла подробную распечатку собственных счетов и затрат и с головой закопалась в цифры. Итак, каждую неделю с каждой получки автоматически отчисляется пара сотен на отдельный накопительный счет — неприкосновенный запас, то, что я откладываю на приобретение второго импланта и почти уже накопила. Остальным можно распоряжаться относительно свободно, и итоговая сумма как раз совпадает со стоимостью покупки, но тогда на некоторое время расходы нужно будет подъужать, потому как счет практически опустеет.
В свете этого весьма удачным выглядит то, что обедами (и в не самых дешевых забегаловках) меня то и дело кормит внезапно нарисовавшийся поклонник, и хотя бы поэтому его не стоит отваживать. Меркантильно, конечно, и с долей иронии, но раз уж эта мысль появилась, не стоит прятать ее от себя самой. (Или это я изыскиваю для себя предлоги, чтобы продолжать встречаться с Микой?) Можно было бы и подзанять деньжат — Кеми точно не откажет — но многолетняя привычка экономить на всем и избегать долгов и кредитов делает эту идею не слишком привлекательной. Уж лучше как-нибудь перетоптаться.
Решительно, не давая себе времени передумать, перевела нужную сумму на счет, доступ к которому есть у мелкой. Потом, когда она подготовит все нужные документы, придется еще подтвердить правомочность снятия несовершеннолетней такой крупной суммы, но это уже детали.
Все, теперь только работа.
— Микаэль Ортега здесь? — в кабинет ввалился Джеки и начал лихорадочно рыскать глазами по сторонам.
Чего спрашивает? У нас даже мебели никакой толком нет, столы и те выдвижные. Уж спрятать немаленького парня точно негде.
— Нет. Откуда бы?
— А где его можно найти, не подскажешь? — Лицо мужчины разочарованно вытянулось.
Да, веселая у него работенка. Какую конкретно должность занимает этот человек, мне до сих пор не известно. Знаю только то, что он вечно носится с какими-то мелочами, до которых у остальных не доходят руки.
— В медотсеке смотрел?
— Первым делом. А еще?
Я мысленно прикинула географию наших с Микой прогулок и честно ответила:
— Где угодно.
— Ну, спасибо тебе, за помощь, — иронично и разочарованно протянул Джеки и встряхнул тонкими светлыми прядями.
— Могу еще один совет дать. Обратитесь к Кею Гордону. Он всегда знает, кто и где находится.
Джеки только безнадежно махнул рукой и скрылся в дверном проеме.
Зато моя сосредоточенность опять разлетелась сверкающими осколками. Куда мог запропаститься Мика так, чтобы на его поиски отрядили человека? И почему автоматика базы его не нашла? Непонятно.
Едва дождалась конца смены, чего со мной не случалось уже давно, обычно я еще и задерживаюсь, и понеслась в сторону медотсека, задействовав для этого даже служебную транспортную ветку. Не из вредности, просто она более скоростная и менее загруженная. Ну и раз имею право, почему бы не пользоваться им время от времени?
Возле медотсека слонялись какие-то люди и на вопрос «Не здесь ли доктор Микаэль?» так мрачно глянули, что необходимость спрашивать сразу отпала. Абсурд. Как можно на станции потерять живого человека? Мир искусственный, замкнутый и в сравнении с планетой не слишком большой. Но бегать по нему, разыскивая пропавшего доктора, — глупость неимоверная.
Медленно, нога за ногу, вернулась на стоянку служебного транспорта. Пустое помещение, даже словом перекинуться не с кем, приятного бежевого оттенка стены и ряд одно- и двухместных кабинок монорельса, за которыми пряталась авиетка скорой помощи.
Меня до сих пор удивляет контраст между внутренней отделкой служебных помещений, находящихся внутри тора и в чаше рекреации. Насколько лаконична, до минимализма, одна, настолько же вычурна другая. Вот даже если сравнить транспортные кабинки: общественные — расписные, непохожие одна на другую и служебные — все серебристо-обтекаемые, отличающиеся друг от друга только по номеру.
— И после философской дискуссии ты предложила ему (или им) избавиться от сожителей?
В красках представила себе эту картину: увлеченная подруга копается в складках одежды инопланетников и разбирает спутанные тентакли в поисках контрабандной живности. И тихонько захихикала. А потом посмотрела на невозмутимое лицо подруги и рассмеялась в голос.
— Чего хохочешь? Примерно так оно и было.
Чуть позже, вечером, когда я с головой зарылась в ворох сведений по культуре и обычаям Арктоима (то, о чем упоминала Кеми, оказалось не философской системой, а скорее способом мировоззрения), в который раз пожалела, что закончилось свободное место на импланте. Записать что-то новое можно, но только если стереть что-то старое, а там все мои учебники со всего того множества курсов, которое я заканчивала, чтобы получить специальность ксенолога. И я не уверена, что помню их все наизусть. Так что придется подождать, подкопить денег на второй имплант, а пока пользоваться для запоминания нового только обычной человеческой памятью.
ГЛАВА 3
Гребок, еще один. Вдохнуть, оттолкнуться от бортика — и в обратную сторону. Потом расслабленно распластаться по воде, отстранено рассматривая мозаичный потолок, задержать дыхание и, прогнувшись назад, кувыркнуться в воде. Хорошо. Бассейн маленький, совершенно неспортивных размеров, округло-неправильной формы, да еще и с тропической растительностью, высаженной по «берегам», но для того, чтобы расслабиться, наплескавшись вволю, его вполне хватает. И просто замечательно, что наконец-то удалось абонировать бассейн на часок в единоличное владение.
Сейчас уже все привыкли, что я не хожу купаться в компании, даже когда меня очень настойчиво приглашают, а поначалу, когда я только появилось на станции, пришлось выслушать немало шуточек на тему нелюбви кошек к водным процедурам. Нет, на самом деле плавать я и умею, и люблю. Но одна. А все потому, что мокрый обвисший хвост, по которому стекают потоки воды — жалкое и неэстетичное зрелище.
Еще один нырок, и можно выбираться на берег — сушиться. Там, развалившись на лежанке под струей теплого воздуха, есть время еще с полчасика подремать. Нет, хорошо, что бассейн удалось занять именно сегодня. Мне, как никогда, нужен был отдых. С этой комиссией, до которой оставалась еще почти неделя, все словно с ума посходили. Злые, нервные, ни от кого толку не добиться. Сбоят даже те системы, которые раньше работали безупречно: дважды за последние три дня терялись мои отчеты, посланные шефу, а все потому, что технари всерьез занялись тестированием системы доставки.
В голове сердито и деловито зажужжали мысли, не давая опуститься запланированной дреме, и через десять минут я уже подскочила, одеваясь и досушиваясь в экстренном режиме. Думать — вредно! От этого одно сплошное беспокойство выходит.
Распушившийся хвост буквально потрескивал от скопившегося в шерсти статического электричества. Половину косметики я, как обычно, забыла дома, в том числе и специальный антистатик для шерсти. Ничего, до комнаты далеко, да и коридоры в этот час почти пусты — раннее утро по внутреннему распорядку станции. Только поэтому, собственно, и удалось поплавать в одиночестве.
Энергии я потратила кучу. Сейчас от слабости голова «плывет», а колени подрагивают, но это настолько приятное ощущение, что черт с ней, с усталостью. Одна проблема — впереди еще долгий рабочий день, а мне только и хочется, что опять завалиться спать. Ничего. Решаемо. Нужно только выбрать что предпочесть — пептидную таблеточку с маркировкой «Бодрость и оптимизм», чай или кофе. Таблетка — безвредней для нервной системы, чай с кофе — вкуснее. Кофе — сильнее бодрит, но чай я больше люблю.
Так и не придя ни к какому выводу, ввалилась в собственный жилой отсек.
— Домовой — ты чудо. — Прямо с порога меня встретил запах свежесваренного кофе по-турецки, и только тут я поняла, что на самом деле именно его и хотела.
— У тебя звонок с Земли висит в режиме ожидания, — как ни в чем не бывало сообщил мне искин. — Отвечать будешь?
— Кто? — осторожно спросила я.
— Твоя сестра.
— Буду. И переведи оплату разговора на мой счет.
Мелкая вполне в состоянии оплатить межпланетку и из собственных карманных денег, но, боюсь, это на пару недель лишит ее таких радостей жизни, как внеплановое мороженное или поход с друзьями на голошоу.
На экране появилось до ужаса серьезное, все в бело-розовых психоделических разводах, лицо моей младшей сестры. Можно было бы не ограничиваться плоским изображением, а перевести его в режим голографии, но не нравится мне, когда у меня посреди комнаты висит говорящая голова или, еще хуже, если искин приставляет ее к какому-нибудь условному телу. Уж лучше так.
— Так, прежде чем начать разговор, приведи свою внешность в порядок.
Лера послушно прикрыла глаза, и кожа постепенно приобрела оттенок здорового золотистого загара, а волосы, в тон к ней, потемнели. На все про все ушло около тридцати секунд. Я с гордостью смотрела на младшенькую, не без оснований считая эту ее способность частично и своей заслугой. Какой шикарный скандал я закатила родителям, когда они собрались заводить второго ребенка! Чтобы на этот раз никаких хвостов, рожек или, упаси Бог, крыльев. Геноформа «хамелеон» — намного практичней, а уж про декоративный эффект от меняющейся по желанию владелицы внешности, я вообще молчу. Правда, и влетело это в копеечку — пришлось даже на пару лет отказаться от аренды семейного транспорта — но, на мой взгляд, дело того стоило.
— Готово. — Лера солнечно улыбнулась мне, но уже через мгновение ее симпатичная мордашка снова скуксилась.
Я про себя усмехнулась: «Манипуляторша мелкая» — и сделала первый, самый вкусный, глоток кофе.
— Ну, давай выкладывай, что там у тебя случилось.
— Мама, — с тяжким вздохом ответила сестренка.
Это да, это серьезно. Наша родительница способна отчудить что угодно, и все из великой любви к детям. К нам с Леркой.
— А подробнее?
— А у тебя как с финансами?
Мои брови удивленно поползли вверх. Это что еще за вопросы у двенадцатилетнего ребенка?
— Давай по порядку.
— Мама загорелась идеей отдать меня в студию экзотического танца. Как раз сейчас проводится набор в группу хамелеонов.
Я недоуменно нахмурилась. И в чем проблема? В разнообразные «подвижные» секции Леру записывают с самого раннего возраста, и раньше ей вроде бы нравилось. А шоу с танцами хамелеонов я как-то видела: очень красивое зрелище, когда в такт музыке и движениям танцоров меняется и их внешность. Все это я и изложила младшенькой.
— Ты не понимаешь. Это очень серьезно, в смысле не увлечение на пару месяцев, этим надо заниматься постоянно.
— Так в чем проблема? Не хочешь?
— Времени нет. — На этот раз вздох получился действительно тяжким, без притворства.
До экзамена на звание гражданина Земли, дамокловым мечом висящего над душой каждого современного подростка, оставалось еще пять лет, но сестренка у меня не по возрасту ответственная, уже сейчас задумывается о будущем. Кроме того, она ходит в клуб «Юный натуралист», а он со всеми их походами в дикую природу, нарядами на работу в виварии и оранжерее отнимает массу свободного времени.
— А при чем тут деньги?
— Обучение танцам платное, по крайней мере поначалу, пока не пройдешь отбор в выездную группу. Можешь сказать маме, что у тебя с финансами напряг? У нас на такую затею средств не хватит. Точно знаю, у папы спрашивала.
— Молодца, хорошо придумала. А как я маме буду в глаза смотреть, когда она мне напомнит, что мне-то в детстве самовыражаться не мешали, ты не подумала?
— Ой, ну придумай чего-нибудь. — Она досадливо наморщила носик, потом снова загорелась энтузиазмом. — А еще у меня есть идея, как нейтрализовать маму как минимум на несколько лет, чтобы ей не до нас было. Только на это тоже нужны деньги. Много.
И выжидательно уставилась на меня. Вот поганка мелкая! Но интересно, чего такого она придумала: косностью мышления сестренка никогда не страдала.
— Не до тебя, — поправила я ее. — Я-то уже со всех сторон устроена и живу далеко.
— Ну ладно. Меня. Но тоже ничего хорошего.
Я пожала плечами — меня родительская забота никогда не напрягала, ни раньше, ни теперь. По крайней мере, получить работу на пересадочной станции, не имея диплома ИПКиМД, помог только мамин пробивной характер. За что ей, конечно, спасибо.
— У нас в виварии родились щенки карликового рогатого мопса, — продолжила Лера.
Я присвистнула: домашнее геномодифицированое животное — это не просто дорого, это практически запредельно.
— Да не свисти ты, все не так безнадежно. Парочку отбраковали по породе, они выйдут немного дешевле. К тому же у меня есть членская карта клуба, она дает право на двадцатипроцентную скидку. И лицензия на владение животным у меня есть. Именная. А уж кто там на самом деле будет о щенке заботиться, разбираться никто не будет.
Так, а вот это уже реальнее. Я затребовала более полную информацию, и еще минут двадцать, почти до того момента, когда мне нужно собираться на работу, мы вертели цифры и так и эдак. Вроде бы выходило. А главное, маме наверняка понравится такой подарок: она любит всяких пушистиков, которых можно потискать, даже когда-то хотела кошку завести. И действительно, забота о карманных звериках (тот же карликовый мопс, взрослый — размером с крупную крысу) отнимает немало времени: им и питание требуется особое, и вычесывание, и прочее разное.
Мелодично просвистела автоматическая система внутристанционной доставки. Что такое? Ничего не жду. Я вообще редко что-то заказываю себе на дом. Отъехавшая панель открыла приемный бокс (небольшой, всего полкубометра, но для доставки почты и обедов этого вполне хватает), а в нем коробочка. Маленькая, беленькая, расписанная чуть заметным ненавязчивым узором из розочек и сердечек и логотипом конфетной компании «Корриган и Ко». Так, и что там у нас? Так и есть, три шоколадных сердечка, уложенных в виде цветка. Прелесть. Но прелесть, посыпанная ореховой крошкой, а потому аккуратно прикрываем ее, стараясь не намусорить, и отсылаем по рабочему адресу. Лучше там себя побалую чаем с вкусненьким.
И как обычно, карточка с указанием, от кого презент, отсутствует. Либо у меня завелся таинственный поклонник, весь из себя инкогнито, либо это все-таки Мика, хотя он не признается. Когда я попробовала его поблагодарить, сделал большие и удивленные глаза и даже, кажется, на минуту выпал из своего обычного дремотного состояния.
Мысли об утреннем звонке весь день не давали сосредоточиться на работе, то и дело возвращая меня к размышлениям на тему «А могу ли я себе позволить делать такие подарки?». Вообще-то хотелось. Хотелось сделать эдакий широкий жест и чтобы мама, с гордостью демонстрируя знакомым зверика, могла заявить, что это ей дети подарили.
Опять поймала себя на том, что, замечтавшись, бессмысленным взглядом пялюсь в потолок. На нем голографические обои: океанские глубины и тени проплывающих рыб, сама такие выбирала и настраивала. При белоснежных стенах и такого же цвета ковровом покрытии на полу смотрится странновато, но мне нравится. И будет нравиться еще, может быть, целый месяц, а потом — поменяю на другой эксклюзив.
Нет, нужно покончить с этим делом, и тогда удастся, наконец, сосредоточиться на работе. Открыла подробную распечатку собственных счетов и затрат и с головой закопалась в цифры. Итак, каждую неделю с каждой получки автоматически отчисляется пара сотен на отдельный накопительный счет — неприкосновенный запас, то, что я откладываю на приобретение второго импланта и почти уже накопила. Остальным можно распоряжаться относительно свободно, и итоговая сумма как раз совпадает со стоимостью покупки, но тогда на некоторое время расходы нужно будет подъужать, потому как счет практически опустеет.
В свете этого весьма удачным выглядит то, что обедами (и в не самых дешевых забегаловках) меня то и дело кормит внезапно нарисовавшийся поклонник, и хотя бы поэтому его не стоит отваживать. Меркантильно, конечно, и с долей иронии, но раз уж эта мысль появилась, не стоит прятать ее от себя самой. (Или это я изыскиваю для себя предлоги, чтобы продолжать встречаться с Микой?) Можно было бы и подзанять деньжат — Кеми точно не откажет — но многолетняя привычка экономить на всем и избегать долгов и кредитов делает эту идею не слишком привлекательной. Уж лучше как-нибудь перетоптаться.
Решительно, не давая себе времени передумать, перевела нужную сумму на счет, доступ к которому есть у мелкой. Потом, когда она подготовит все нужные документы, придется еще подтвердить правомочность снятия несовершеннолетней такой крупной суммы, но это уже детали.
Все, теперь только работа.
— Микаэль Ортега здесь? — в кабинет ввалился Джеки и начал лихорадочно рыскать глазами по сторонам.
Чего спрашивает? У нас даже мебели никакой толком нет, столы и те выдвижные. Уж спрятать немаленького парня точно негде.
— Нет. Откуда бы?
— А где его можно найти, не подскажешь? — Лицо мужчины разочарованно вытянулось.
Да, веселая у него работенка. Какую конкретно должность занимает этот человек, мне до сих пор не известно. Знаю только то, что он вечно носится с какими-то мелочами, до которых у остальных не доходят руки.
— В медотсеке смотрел?
— Первым делом. А еще?
Я мысленно прикинула географию наших с Микой прогулок и честно ответила:
— Где угодно.
— Ну, спасибо тебе, за помощь, — иронично и разочарованно протянул Джеки и встряхнул тонкими светлыми прядями.
— Могу еще один совет дать. Обратитесь к Кею Гордону. Он всегда знает, кто и где находится.
Джеки только безнадежно махнул рукой и скрылся в дверном проеме.
Зато моя сосредоточенность опять разлетелась сверкающими осколками. Куда мог запропаститься Мика так, чтобы на его поиски отрядили человека? И почему автоматика базы его не нашла? Непонятно.
Едва дождалась конца смены, чего со мной не случалось уже давно, обычно я еще и задерживаюсь, и понеслась в сторону медотсека, задействовав для этого даже служебную транспортную ветку. Не из вредности, просто она более скоростная и менее загруженная. Ну и раз имею право, почему бы не пользоваться им время от времени?
Возле медотсека слонялись какие-то люди и на вопрос «Не здесь ли доктор Микаэль?» так мрачно глянули, что необходимость спрашивать сразу отпала. Абсурд. Как можно на станции потерять живого человека? Мир искусственный, замкнутый и в сравнении с планетой не слишком большой. Но бегать по нему, разыскивая пропавшего доктора, — глупость неимоверная.
Медленно, нога за ногу, вернулась на стоянку служебного транспорта. Пустое помещение, даже словом перекинуться не с кем, приятного бежевого оттенка стены и ряд одно- и двухместных кабинок монорельса, за которыми пряталась авиетка скорой помощи.
Меня до сих пор удивляет контраст между внутренней отделкой служебных помещений, находящихся внутри тора и в чаше рекреации. Насколько лаконична, до минимализма, одна, настолько же вычурна другая. Вот даже если сравнить транспортные кабинки: общественные — расписные, непохожие одна на другую и служебные — все серебристо-обтекаемые, отличающиеся друг от друга только по номеру.
