Короткий, но энергичный, стук в дверь кабинета возвестил о том, что появился желающий составить ей компанию и это не верный Барандольф, так плотно вжившийся в роль дворецкого, что уже не получается представить его себе в какой-то иной. Барандольф стучит не так. Леди Аселик сначала прикрыла тяжёлую бархатистую обложку папки, в которой хранила отчёты Мастера Крови, которые всё продолжали поступать, и уже потом дала разрешение войти.
- Работаешь, дорогая кузина? – в кабинете появился один из её кузенов – то ли двоюродный, то ли троюродный брат, это смотря по какой линии считать, а как раз разбором того, кто кому кем является она до его прихода и занималась.
Бартон, вообще-то, был приятным молодым мужчиной, одним из немногих, с кем её связывали дружеские узы и кого она рада была видеть в своём доме. Не раз и не два он оказывал ей поддержку, небольшую и в основном морального характера, но в её положении и это было много.
- В этом есть что-то удивительное? - улыбнулась леди Аселик.
- Как раз в этом – нет. Ты всегда была на удивление способной и с делами справлялась много лучше, чем Ренерд. Недаром он в последнее время начал чувствовать, что пьедестал под ним зашатался.
- Как интересно, я ничего подобного не замечала, - протянула леди Аселик.
- Большое видится на расстоянии, - небрежно пожал плечами Бартон. – Я сам начал давать себе в этом отчёт только во время поездки, когда дал себе труд задуматься и взглянуть на картину в общем. И более того, когда мне от Ренерда пришло письмо с какими-то невнятными намёками на какой-то глобальный замысел, который придаст нашей семье должное величие. И более того, мне чуть ли не пообещали тебя в жёны, видимо, Ренерд принял наши дружеские чувства за нечто большее. Правда, я не понял, каким это образом можно провернуть, а из текста письма напрямую не следовало.
- Давно?
- Что, давно?
- Давно тебе это письмо пришло?
- Да где-то в самом начале моей поездки.
И при таких сроках можно уже и не спрашивать, насколько серьёзно он воспринял это предложение. Понятно, раз не реагировал столько времени, значит, не воспринял, как что-то стоящее. Как и опасности так же не почувствовал, раз не предпринял по этому поводу никаких шагов.
- Оно у тебя сохранилось? Можешь дать почитать?
- Конечно, ты же знаешь, я свою корреспонденцию держу в порядке. А что, там действительно содержалось что-то важное?
- Ну, ты же знаешь, как погиб мой муж? – ответила она вопросом на вопрос. Дружеские отношения, существовавшие между кузенами, вполне это позволяли.
- В результате собственных непродуманных магических экспериментов, разве нет? – удивился Бартон. Вроде бы это было общеизвестно.
- Эксперименты имели место быть, - согласно кивнула леди Аселик, - но он при том закрутил какую-то очень хитрую интригу, в которой и сам запутался.
- Ладно … если так… и если тебе понадобится какая-нибудь помощь, кроме предоставления того злосчастного послания, - предложил он, лихорадочно вспоминая, что же было ещё, такого, особенного, накануне его отъезда. - Но в целом, расскажи, как ты живёшь?
- Работаю в основном, ты же видишь, - она кивнула на стол, не заваленный, нет, для этого она была слишком организованной, но определённо перегруженный разнообразными документами. – Сестру вот мне Ступающая Тихо вернула, ты же помнишь, что у меня сестра есть?
- Помню, - он кивнул, - и что, она правда совершенно такая же как ты?
- Мы близнецы, так что да, с лица очень даже похожа, а как личность совсем другая. Впрочем, у тебя, возможно, будет шанс самому в этом убедиться, она иногда здесь бывает.
- Очень интересно, - действительно заинтересованно проговорил Бартон. Сложно представить себе, чтобы женщина, подобная Аселик, существовала в двух экземплярах.
- Но ты же не ради этого заглянул, верно? Не чтобы отвлечь меня и развлечь?
- Да, знаешь, в основном ради этого. А так же, чтобы предупредить, что мой отец довольно сильно наседает на меня, с тем, чтобы сделал тебе предложение. И тебя, наверняка не обойдёт разговорами, насколько подходящая я для тебя партия. К тому же он считает меня весьма вероятным кандидатом в главы семьи и рассчитывает, что помолвка с тобой повысит мои шансы.
- А ты так не считаешь?
- А я не рвусь в главы Рода, это же тогда какую кучу чужих проблем на себя брать придётся, закинув свои собственные дела. И к тому же, жениться. То, что на тебе – это ещё ладно, мы хотя бы дружим, но брак меня вообще не очень-то привлекает.
- Честно, - склонила голову леди Аселик. – Ну что же, честность за честность: шансов возглавить Семью, у тебя вообще никаких нет, потому как место это уже занято. Мною. Уже пару недель как.
Повисла недолгая ошеломлённая пауза. Бартон сверлил её испытующим взглядом, но потом решил, что по настолько серьёзному поводу кузина блефовать не будет. Тем более что это в самом скором времени будет проверено и обнародовано.
- И никто об этом не знает? – следующей, его настигла догадка о том, как именно она сама об этом узнала: - Постой, ты что, к Родовому Камню в одиночестве спускалась? Сумасшедшая!
- Пришлось, - коротко ответила Аселик.
- И как оно? – с пробудившимся острым любопытство произнёс Бартон. Сам он, конечно, был там и не единожды, но ни в коем случае не в одиночестве и его последний раз был, признаться, довольно давно.
- Неожиданно, - подобрала она самое подходящее слово. – Не то, чтобы приятно или неприятно, хотя, самолюбие, безусловно, щекочет, но «неожиданно», пожалуй, самое верное определение.
- И что, это правда, что глава семьи может чувствовать всех её членов? – полюбопытствовал Бартон.
Это была, пожалуй, самая ходовая байка из тех, что ходили внутри Семьи, а ещё то, чем пугали непослушных отпрысков.
- До некоторой степени, - расплывчато ответила она. – Но знаешь, что? За свои тайны можешь не беспокоиться, ничего «вдруг» мне не становится известно.
- А не вдруг?
- А не вдруг, - протянула она и ненадолго над чем-то задумалась. – Знаешь, а тебе не приходило в голову задаться вопросом, почему старуха Иммельда жила с нами в Доме-с-Сизой-Крышей?
- А? – не понял он, в чём, собственно вопрос.
- А ты, хотя бы, знаешь, почему этот громадный дом не населён всякими приживалами и приживалками и прочими родственниками до семнадцатого колена, несмотря на то, что по размерам может вместить в себя маленькую армию?
- Не задумывался никогда, но вроде бы это просто не принято? – высказался он в предположительном ключе. – Но судя по твоему вопросу, причина гораздо более серьёзная.
- Да. Родовой Камень. Все, кто не относятся к главной линии семьи, а то есть это глава рода и его пара, родители и дети, не в состоянии здесь проживать постоянно. Даже для родных братьев и сестёр редко делается исключение – только в том случае если они не выходили замуж не женились, не заводили детей и вообще не имели сильных связей на стороне и, более того, проживали в Доме постоянно со времени своего рождения без перерыва. Таких, сам понимаешь, было не много.
- А в чём причина? То есть, я понял, что так желает родовой камень, но что ощущают ослушники, чтобы вот так просто подчиняться его воле?
- На себе не испытывала, сам понимаешь, но по семейным хроникам получается, что у родственника, самовольно или даже с разрешения хозяев решившего здесь обосноваться, портится настроение. Всё не то, всё не так.
Бартон ухмыльнулся.
- И как это удаётся отследить, если характерец у многих драгоценных и без того поганый?
- Потому, что это только начало. За этим следуют головные боли и общее ухудшение самочувствия. Ночные кошмары и дневные галлюцинации.
- Да, каковы бы ни были амбиции, а жить в таких условиях никто не сможет. Долго, по крайней мере, - согласился Бартон.
- А Иммельда жила и жила много лет.
- Так она же родная сестра предыдущего лорда, вроде бы в твою картину вписывается?
- Не совсем. В восемнадцать лет она вышла замуж, и на четыре с небольшим года покинула отчий дом. Вернулась туда вдовой, предположительно, уже беременной.
- У тётушки Иммельды был ребёнок? – удивился Бартон. Хотя, признаться, новость эта заинтересовала его не сильно. Кто там с кем был, кто от кого имел детей полсотни лет назад, а пусть бы даже и прямо сейчас – какая, в общем-то, разница, лишь бы к нему со всем этим не лезли.
- Был. Долгое время считалось, что умер вскоре после рождения, но нет. Смотри сюда.
И она открыла карты родства, существование которых явилось для Бартона большим сюрпризом. Первым делом он, конечно же, нашёл себя в хитросплетениях семейных связей и отследил своё происхождение на четыре поколения назад. Аселик ему не мешала. В конце концов, и сама она начала ровно с того же, и зачем мешать человеку удовлетворять естественное любопытство?
- Так, а что там у нас с госпожой Иммельдой? – наконец, отвлёкся от себя любимого Бартон.
- А она у нас вот здесь, - Аселик развернула объёмную схему другим боком и ткнула в нужную точку. – А вот её ребёнок.
- Подожди, так это же…
- Ренерд, - подтвердила его вдова. – И отцом его был на самом деле тот, кто им и считался. Лорд Аулик.
- Нет, я понимаю, - на лице Бартона отразилось отвращение, - браки внутри рода – обыденность, но кровосмесительная связь?
- На что только не идут люди, чтобы усилить основную линию, - философски пожала плечами леди. Как раз её подобное не шокировало. - Самое смешное, - позволила она себе рассуждения философского плана, - что линия действительно усилилась, ровно настолько, чтобы, как бы это выразиться, зашкалило за некоторые пределы, за которыми вместо усиления, началось сворачивание в самое себя. Ренерд был, безусловно, талантливым мастером зеркал, но, вместе с тем, с крайне нестабильными магическими потоками. Наполовину лишенец.
- Не знал о нём такого, - в очередной раз удивился Бартон и подумал, что как-то он слишком много всего не знает.
- Он это не афишировал, хотя, сам понимаешь, невозможно жить под одной крышей и ничего не замечать.
- Так, значит, Ренерд был сыном старухи Иммельды и именно поэтому, как мать наследника, она могла спокойно жить в Доме, - принялся рассуждать Бартон. – Но подожди, как же леди Аллора приняла подкидыша. У неё не было репутации очень сильной женщины, но и безвольной, насколько я помню, она не была.
- Я, конечно, не могу знать, как оно там происходило, меня в то время и на свете-то не было, но подозреваю, что была осуществлена подмена. Леди Аллора тоже была в то время беременна, вот, смотри, идущая от них с Ауликом линия, подтверждающая, что это был не розыгрыш для общественности. Родились Реннерд и неизвестный мне ребёнок почти одновременно с разницей в восемь дней, вот он, на этой схеме сероватой точкой и, значит, к родовому камню его не носили. Из одного рода, от одного отца – и, значит, весьма похожи, а спустя непродолжительное время отличия в возрасте сглаживаются и незаметная подмена становится вполне возможной. Я полагаю, лорд Аулик выбрал того из своих отпрысков, которого счёл наиболее перспективным наследником, а второго куда-то дел.
- Но не убил – это явно живой ныне человек. И нет возможности выяснить, где он и что сейчас делает? – встревожился Бартон. – Это может оказаться важным.
- Пока нет. Если ты заметил, кроме того, что общий отпрыск лорда Аулика и леди Аллоры существует, ничего не известно. Родовому камню его не показывали, однако он знает, что такой человек, связанный с остальными его людьми кровными узами, есть. Как и ещё несколько, в которых кровь Хельмстенов сильна, но они то ли об этом не знают, то ли не желают с нами родниться. Впрочем, у меня есть целых семь заявок на принятие в род, как от родителей детей, обнаруживших в своей родословной некоторую связь с нами, так и от вполне взрослых людей, с теми же основаниями. Но это потом, сейчас, до того, как мой статус главы не подтверждён, я не могу никого водить вниз.
- Одна только не води. Это может быть опасно! – очень серьёзно попросил Бартон.
- Да брось, я спускалась и совсем одна, и, между нами говоря, не один раз – очень нужно было, не из любопытства, и вполне себе вышла.
Бартона это не успокоило:
- Одна – это одна. Ты сильная женщина, я вполне верю, что ты можешь и не такое, однако, кандидатов в члены семьи одна не води. Магические эффекты – это одно, с ними и правда усилием воли можно справиться, но есть и человеческий фактор - если кто-то на что-то всерьёз рассчитывал, его разочарование может вылиться в весьма неприятные для тебя последствия, - намекнул он как можно аккуратнее. Кузина, действительно имеет стальной стержень в своём характере, однако внешне выглядит как хрупкая женщина и кого-то это может сподвигнуть на необдуманные действия. – Ты меня с собой бери, я в ближайшее время не собираюсь покидать Город и отец, наверняка не откажется.
- Думаешь, он меня поддержит? – недоверчиво изогнула бровь леди Аселик.
- Весть о твоём главенстве его вряд ли обрадует, но с волей Родового Камня он спорить не будет. В конце концов, он действительно избирает лучшего из имеющихся.
К тому же, были у молодого человека подозрения, что тогда отец отстанет от него с идеей жениться на Аселик. Одно ведь дело быть главой Семьи и совсем другое – мужем главы семьи. Подобный расклад отец может счесть для них неприемлемым.
Вход в сокровенные глубины, где не столько находился, сколько обитал Родовой Камень, начинался, как ни странно, на чердаке. Впрочем, тем, кто знал, насколько долгим должен был быть суть в сокровенное место, странно не было, а такие здесь были все. Род Хельмстен, практически полным своим составом намеревался спуститься к своим истокам и вопросить о дальнейших своих судьбах. От того, кто именно его возглавит, многое зависит.
Каждый из членов Семьи взял в руку по каменной чаше, каковые имелись здесь, у входа – и все разные. Каждый наполнил её принесённой с собой жидкостью, и никто ни перед кем не отчитывался, что туда льёт. Кто редкостью жертвовал – привезённым из-за моря удивительным напитком или же купленным на рынке за большие деньги. Кто-то молоко белой кобылицы. Леди Аселик принесла бутылку вина, что укупорена была в год их с сестрой рождения. Вряд ли в ней вино осталось вином, но дорого оно было не вкусом, а воспоминаниями. Большинство же отделалось обычным – родниковой водой с парой капель собственной крови.
Вроде бы обошлось без эксцессов.
Да нет, конечно же, каждый сам, лично, несёт ответственность за то, что льёт он на родовой камень, остальных это не касается, но вот в прошлый раз, дядюшка Ферсон принёс в качестве жертвенного дара бульон, сваренный по новому рецепту (и после этого отрицать своё нетипичное увлечение стало намного сложнее, хотя он всё равно продолжал это делать). И всё бы ничего, вон, кузен Лантир как-то раз притащил вонючей жижи, под названием «Кровь Земли» и никто ему и слова не сказал, но свеженький и необычайно ароматный бульон в этом плане оказался намного хуже. Идти-то следовало натощак, во избежание разных казусов, так что дразнящие ароматы оказались для многих неприятным сюрпризом.
И никто поначалу даже не обратил внимания на то, что леди Аселик спускается первой. Её место всегда было там, первой после мужа, но всё-таки в самом начале, а следом за нею, вереницей, потянулись и остальные.
- Работаешь, дорогая кузина? – в кабинете появился один из её кузенов – то ли двоюродный, то ли троюродный брат, это смотря по какой линии считать, а как раз разбором того, кто кому кем является она до его прихода и занималась.
Бартон, вообще-то, был приятным молодым мужчиной, одним из немногих, с кем её связывали дружеские узы и кого она рада была видеть в своём доме. Не раз и не два он оказывал ей поддержку, небольшую и в основном морального характера, но в её положении и это было много.
- В этом есть что-то удивительное? - улыбнулась леди Аселик.
- Как раз в этом – нет. Ты всегда была на удивление способной и с делами справлялась много лучше, чем Ренерд. Недаром он в последнее время начал чувствовать, что пьедестал под ним зашатался.
- Как интересно, я ничего подобного не замечала, - протянула леди Аселик.
- Большое видится на расстоянии, - небрежно пожал плечами Бартон. – Я сам начал давать себе в этом отчёт только во время поездки, когда дал себе труд задуматься и взглянуть на картину в общем. И более того, когда мне от Ренерда пришло письмо с какими-то невнятными намёками на какой-то глобальный замысел, который придаст нашей семье должное величие. И более того, мне чуть ли не пообещали тебя в жёны, видимо, Ренерд принял наши дружеские чувства за нечто большее. Правда, я не понял, каким это образом можно провернуть, а из текста письма напрямую не следовало.
- Давно?
- Что, давно?
- Давно тебе это письмо пришло?
- Да где-то в самом начале моей поездки.
И при таких сроках можно уже и не спрашивать, насколько серьёзно он воспринял это предложение. Понятно, раз не реагировал столько времени, значит, не воспринял, как что-то стоящее. Как и опасности так же не почувствовал, раз не предпринял по этому поводу никаких шагов.
- Оно у тебя сохранилось? Можешь дать почитать?
- Конечно, ты же знаешь, я свою корреспонденцию держу в порядке. А что, там действительно содержалось что-то важное?
- Ну, ты же знаешь, как погиб мой муж? – ответила она вопросом на вопрос. Дружеские отношения, существовавшие между кузенами, вполне это позволяли.
- В результате собственных непродуманных магических экспериментов, разве нет? – удивился Бартон. Вроде бы это было общеизвестно.
- Эксперименты имели место быть, - согласно кивнула леди Аселик, - но он при том закрутил какую-то очень хитрую интригу, в которой и сам запутался.
- Ладно … если так… и если тебе понадобится какая-нибудь помощь, кроме предоставления того злосчастного послания, - предложил он, лихорадочно вспоминая, что же было ещё, такого, особенного, накануне его отъезда. - Но в целом, расскажи, как ты живёшь?
- Работаю в основном, ты же видишь, - она кивнула на стол, не заваленный, нет, для этого она была слишком организованной, но определённо перегруженный разнообразными документами. – Сестру вот мне Ступающая Тихо вернула, ты же помнишь, что у меня сестра есть?
- Помню, - он кивнул, - и что, она правда совершенно такая же как ты?
- Мы близнецы, так что да, с лица очень даже похожа, а как личность совсем другая. Впрочем, у тебя, возможно, будет шанс самому в этом убедиться, она иногда здесь бывает.
- Очень интересно, - действительно заинтересованно проговорил Бартон. Сложно представить себе, чтобы женщина, подобная Аселик, существовала в двух экземплярах.
- Но ты же не ради этого заглянул, верно? Не чтобы отвлечь меня и развлечь?
- Да, знаешь, в основном ради этого. А так же, чтобы предупредить, что мой отец довольно сильно наседает на меня, с тем, чтобы сделал тебе предложение. И тебя, наверняка не обойдёт разговорами, насколько подходящая я для тебя партия. К тому же он считает меня весьма вероятным кандидатом в главы семьи и рассчитывает, что помолвка с тобой повысит мои шансы.
- А ты так не считаешь?
- А я не рвусь в главы Рода, это же тогда какую кучу чужих проблем на себя брать придётся, закинув свои собственные дела. И к тому же, жениться. То, что на тебе – это ещё ладно, мы хотя бы дружим, но брак меня вообще не очень-то привлекает.
- Честно, - склонила голову леди Аселик. – Ну что же, честность за честность: шансов возглавить Семью, у тебя вообще никаких нет, потому как место это уже занято. Мною. Уже пару недель как.
Повисла недолгая ошеломлённая пауза. Бартон сверлил её испытующим взглядом, но потом решил, что по настолько серьёзному поводу кузина блефовать не будет. Тем более что это в самом скором времени будет проверено и обнародовано.
- И никто об этом не знает? – следующей, его настигла догадка о том, как именно она сама об этом узнала: - Постой, ты что, к Родовому Камню в одиночестве спускалась? Сумасшедшая!
- Пришлось, - коротко ответила Аселик.
- И как оно? – с пробудившимся острым любопытство произнёс Бартон. Сам он, конечно, был там и не единожды, но ни в коем случае не в одиночестве и его последний раз был, признаться, довольно давно.
- Неожиданно, - подобрала она самое подходящее слово. – Не то, чтобы приятно или неприятно, хотя, самолюбие, безусловно, щекочет, но «неожиданно», пожалуй, самое верное определение.
- И что, это правда, что глава семьи может чувствовать всех её членов? – полюбопытствовал Бартон.
Это была, пожалуй, самая ходовая байка из тех, что ходили внутри Семьи, а ещё то, чем пугали непослушных отпрысков.
- До некоторой степени, - расплывчато ответила она. – Но знаешь, что? За свои тайны можешь не беспокоиться, ничего «вдруг» мне не становится известно.
- А не вдруг?
- А не вдруг, - протянула она и ненадолго над чем-то задумалась. – Знаешь, а тебе не приходило в голову задаться вопросом, почему старуха Иммельда жила с нами в Доме-с-Сизой-Крышей?
- А? – не понял он, в чём, собственно вопрос.
- А ты, хотя бы, знаешь, почему этот громадный дом не населён всякими приживалами и приживалками и прочими родственниками до семнадцатого колена, несмотря на то, что по размерам может вместить в себя маленькую армию?
- Не задумывался никогда, но вроде бы это просто не принято? – высказался он в предположительном ключе. – Но судя по твоему вопросу, причина гораздо более серьёзная.
- Да. Родовой Камень. Все, кто не относятся к главной линии семьи, а то есть это глава рода и его пара, родители и дети, не в состоянии здесь проживать постоянно. Даже для родных братьев и сестёр редко делается исключение – только в том случае если они не выходили замуж не женились, не заводили детей и вообще не имели сильных связей на стороне и, более того, проживали в Доме постоянно со времени своего рождения без перерыва. Таких, сам понимаешь, было не много.
- А в чём причина? То есть, я понял, что так желает родовой камень, но что ощущают ослушники, чтобы вот так просто подчиняться его воле?
- На себе не испытывала, сам понимаешь, но по семейным хроникам получается, что у родственника, самовольно или даже с разрешения хозяев решившего здесь обосноваться, портится настроение. Всё не то, всё не так.
Бартон ухмыльнулся.
- И как это удаётся отследить, если характерец у многих драгоценных и без того поганый?
- Потому, что это только начало. За этим следуют головные боли и общее ухудшение самочувствия. Ночные кошмары и дневные галлюцинации.
- Да, каковы бы ни были амбиции, а жить в таких условиях никто не сможет. Долго, по крайней мере, - согласился Бартон.
- А Иммельда жила и жила много лет.
- Так она же родная сестра предыдущего лорда, вроде бы в твою картину вписывается?
- Не совсем. В восемнадцать лет она вышла замуж, и на четыре с небольшим года покинула отчий дом. Вернулась туда вдовой, предположительно, уже беременной.
- У тётушки Иммельды был ребёнок? – удивился Бартон. Хотя, признаться, новость эта заинтересовала его не сильно. Кто там с кем был, кто от кого имел детей полсотни лет назад, а пусть бы даже и прямо сейчас – какая, в общем-то, разница, лишь бы к нему со всем этим не лезли.
- Был. Долгое время считалось, что умер вскоре после рождения, но нет. Смотри сюда.
И она открыла карты родства, существование которых явилось для Бартона большим сюрпризом. Первым делом он, конечно же, нашёл себя в хитросплетениях семейных связей и отследил своё происхождение на четыре поколения назад. Аселик ему не мешала. В конце концов, и сама она начала ровно с того же, и зачем мешать человеку удовлетворять естественное любопытство?
- Так, а что там у нас с госпожой Иммельдой? – наконец, отвлёкся от себя любимого Бартон.
- А она у нас вот здесь, - Аселик развернула объёмную схему другим боком и ткнула в нужную точку. – А вот её ребёнок.
- Подожди, так это же…
- Ренерд, - подтвердила его вдова. – И отцом его был на самом деле тот, кто им и считался. Лорд Аулик.
- Нет, я понимаю, - на лице Бартона отразилось отвращение, - браки внутри рода – обыденность, но кровосмесительная связь?
- На что только не идут люди, чтобы усилить основную линию, - философски пожала плечами леди. Как раз её подобное не шокировало. - Самое смешное, - позволила она себе рассуждения философского плана, - что линия действительно усилилась, ровно настолько, чтобы, как бы это выразиться, зашкалило за некоторые пределы, за которыми вместо усиления, началось сворачивание в самое себя. Ренерд был, безусловно, талантливым мастером зеркал, но, вместе с тем, с крайне нестабильными магическими потоками. Наполовину лишенец.
- Не знал о нём такого, - в очередной раз удивился Бартон и подумал, что как-то он слишком много всего не знает.
- Он это не афишировал, хотя, сам понимаешь, невозможно жить под одной крышей и ничего не замечать.
- Так, значит, Ренерд был сыном старухи Иммельды и именно поэтому, как мать наследника, она могла спокойно жить в Доме, - принялся рассуждать Бартон. – Но подожди, как же леди Аллора приняла подкидыша. У неё не было репутации очень сильной женщины, но и безвольной, насколько я помню, она не была.
- Я, конечно, не могу знать, как оно там происходило, меня в то время и на свете-то не было, но подозреваю, что была осуществлена подмена. Леди Аллора тоже была в то время беременна, вот, смотри, идущая от них с Ауликом линия, подтверждающая, что это был не розыгрыш для общественности. Родились Реннерд и неизвестный мне ребёнок почти одновременно с разницей в восемь дней, вот он, на этой схеме сероватой точкой и, значит, к родовому камню его не носили. Из одного рода, от одного отца – и, значит, весьма похожи, а спустя непродолжительное время отличия в возрасте сглаживаются и незаметная подмена становится вполне возможной. Я полагаю, лорд Аулик выбрал того из своих отпрысков, которого счёл наиболее перспективным наследником, а второго куда-то дел.
- Но не убил – это явно живой ныне человек. И нет возможности выяснить, где он и что сейчас делает? – встревожился Бартон. – Это может оказаться важным.
- Пока нет. Если ты заметил, кроме того, что общий отпрыск лорда Аулика и леди Аллоры существует, ничего не известно. Родовому камню его не показывали, однако он знает, что такой человек, связанный с остальными его людьми кровными узами, есть. Как и ещё несколько, в которых кровь Хельмстенов сильна, но они то ли об этом не знают, то ли не желают с нами родниться. Впрочем, у меня есть целых семь заявок на принятие в род, как от родителей детей, обнаруживших в своей родословной некоторую связь с нами, так и от вполне взрослых людей, с теми же основаниями. Но это потом, сейчас, до того, как мой статус главы не подтверждён, я не могу никого водить вниз.
- Одна только не води. Это может быть опасно! – очень серьёзно попросил Бартон.
- Да брось, я спускалась и совсем одна, и, между нами говоря, не один раз – очень нужно было, не из любопытства, и вполне себе вышла.
Бартона это не успокоило:
- Одна – это одна. Ты сильная женщина, я вполне верю, что ты можешь и не такое, однако, кандидатов в члены семьи одна не води. Магические эффекты – это одно, с ними и правда усилием воли можно справиться, но есть и человеческий фактор - если кто-то на что-то всерьёз рассчитывал, его разочарование может вылиться в весьма неприятные для тебя последствия, - намекнул он как можно аккуратнее. Кузина, действительно имеет стальной стержень в своём характере, однако внешне выглядит как хрупкая женщина и кого-то это может сподвигнуть на необдуманные действия. – Ты меня с собой бери, я в ближайшее время не собираюсь покидать Город и отец, наверняка не откажется.
- Думаешь, он меня поддержит? – недоверчиво изогнула бровь леди Аселик.
- Весть о твоём главенстве его вряд ли обрадует, но с волей Родового Камня он спорить не будет. В конце концов, он действительно избирает лучшего из имеющихся.
К тому же, были у молодого человека подозрения, что тогда отец отстанет от него с идеей жениться на Аселик. Одно ведь дело быть главой Семьи и совсем другое – мужем главы семьи. Подобный расклад отец может счесть для них неприемлемым.
Прода от 12.08.2022, 15:17
ГЛАВА 2.
Вход в сокровенные глубины, где не столько находился, сколько обитал Родовой Камень, начинался, как ни странно, на чердаке. Впрочем, тем, кто знал, насколько долгим должен был быть суть в сокровенное место, странно не было, а такие здесь были все. Род Хельмстен, практически полным своим составом намеревался спуститься к своим истокам и вопросить о дальнейших своих судьбах. От того, кто именно его возглавит, многое зависит.
Каждый из членов Семьи взял в руку по каменной чаше, каковые имелись здесь, у входа – и все разные. Каждый наполнил её принесённой с собой жидкостью, и никто ни перед кем не отчитывался, что туда льёт. Кто редкостью жертвовал – привезённым из-за моря удивительным напитком или же купленным на рынке за большие деньги. Кто-то молоко белой кобылицы. Леди Аселик принесла бутылку вина, что укупорена была в год их с сестрой рождения. Вряд ли в ней вино осталось вином, но дорого оно было не вкусом, а воспоминаниями. Большинство же отделалось обычным – родниковой водой с парой капель собственной крови.
Вроде бы обошлось без эксцессов.
Да нет, конечно же, каждый сам, лично, несёт ответственность за то, что льёт он на родовой камень, остальных это не касается, но вот в прошлый раз, дядюшка Ферсон принёс в качестве жертвенного дара бульон, сваренный по новому рецепту (и после этого отрицать своё нетипичное увлечение стало намного сложнее, хотя он всё равно продолжал это делать). И всё бы ничего, вон, кузен Лантир как-то раз притащил вонючей жижи, под названием «Кровь Земли» и никто ему и слова не сказал, но свеженький и необычайно ароматный бульон в этом плане оказался намного хуже. Идти-то следовало натощак, во избежание разных казусов, так что дразнящие ароматы оказались для многих неприятным сюрпризом.
И никто поначалу даже не обратил внимания на то, что леди Аселик спускается первой. Её место всегда было там, первой после мужа, но всё-таки в самом начале, а следом за нею, вереницей, потянулись и остальные.
