Можно вытащить человека из грязи – но нельзя вытащить грязь из человека.
С Амиром придётся поговорить.
Это проблема – что он не желает слушать.
Юпитерианин в просторном кабинете разговаривал с седовласым военным, звезда на погонах которого не вмещалась на плечо и теснила ещё какую-то картинку. Дана остановила взгляд на верхней пуговице формы. Мужчина стоял, и поднимать голову – жест, напоминающий дерзость – она не решилась. Да и не очень любят такие важные люди, когда им смотрят в глаза.
– Здравствуйте, – тихо обозначила себя. Амир встал и в один шаг оказался рядом.
– Ты как? Испугалась?
– Ты не сердишься?
– Видимо, не так сильно испугалась ваша девушка, Амир Василевич, раз боится в первую очередь вас.
Добродушный смешок.
От которого заледенела кровь.
Искоса метнула быстрый взгляд. Только бы не перемениться в лице.
– Амир, а может, мы пойдём?
– Может, мне стоит ещё кое-куда зайти, раз уж так вышло? Полагаю, произошедшее – погрешность всей системы.
– Ну что вы! – поднял бровь военный. – Произошла, в сущности, мелочь. Ошибка.
– А вот то, что к ней приставали полицейские – совсем не мелочь.
Губы Амира снова напряглись. Злится.
– Ничего же не случилось. Просто молодёжь чудит. Вы сами-то, когда были молодыми, не приставали к девушкам?
– Жертвам преступлений на сексуальной почве? При исполнении служебных обязанностей? – вкрадчиво уточнил Амир.
От понимания накатила такая совершенная паника, что Дана осмелилась влезть в разговор мужчин:
– Амир, пожалуйста, я устала очень. Можно я в коридоре подожду?
Выскочила, даже не дожидаясь ответа.
Несомненно, Дана разозлила мужчин. И последствия пугали.
Но ещё больше пугали другие последствия.
Она набрала номер и тихо заговорила, только услышав ответ:
– Ильгиз, Ильгиз, пожалуйста, помоги. Амира надо срочно вызвать, чтобы он ушёл из министерства. Или хотя бы из кабинета.
Юпитерианин хмыкнул и ответил:
– Дана, давай попробуем решить твой вопрос без Амира. Нельзя прерывать совещание в министерстве.
– Нет, ты не понял! Его надо прервать! Амир настаивает, чтобы наказали полицейских, которые делали мне неприличные предложения. А тот военный с ним – мой клиент, и он ни за что не согласится, что было что-то плохое, ведь он сам такое делал! Я не знаю, что будет!
17.
Ильгиз помолчал — несколько секунд. Долгая пауза.
– Дана, генерал Тарбеев был твоим клиентом? В борделе или на Сатурне?
– На Земле. Тот военный, седой, который с Амиром. Ну, не совсем моим, ко мне он только раз приходил, больше к Насте. Ему надо было, чтобы я сопротивлялась, а я не хотела, когда сопротивляешься, бывает гораздо хуже.
– Я понял. Подожди минуту.
Он отключился.
Дана прошла по коридору и присела на скамью. Дрожь била изнутри – не узнал ли её этот генерал? А если сейчас кто-нибудь придёт, и её заберут? Может, лучше зайти обратно – пусть он там, но ведь Амир будет рядом!
Амир вышел сам.
Огляделся, махнул Дане рукой:
– Пошли, малышка. Ильгиз звонил, у него что-то срочное.
Девушка подбежала и, стараясь понижать голос, объяснила:
– Это я. Прости! Я не знала, как сказать! Этот военный – мой клиент, ты зря хочешь, чтобы он наказал тех полицейских. Он же сам поступал так, и не признает, что это плохо! Ну, может, он не при исполнении был… Но всё равно…
– Генерал Тарбеев? – сухо спросил Амир.
– Что?
– Это генерал армии Тарбеев. Он посещал ваш бордель?
– Да. Он в основном, к Насте ходил, у меня только один раз был.
Амир выдохнул. Медленно, так, что аж побелел.
– Осторожно! – испугалась Дана. Никогда не видела его таким. – Твоё сердце! Ты только так не волнуйся!
Он сгрёб её под руку и повёл к лифтам.
Вызвал такси, и, как только машина взмыла к небу, позвонил Ильгизу.
– Дана рассказала тебе? – уточнил друг.
Амир кивнул:
– Надо срочно поговорить с Андреем.
– Я уже взял на себя смелость. Он покажет голограммы Тарбеева... Насте, правильно я запомнил?
Дана кивнула.
– Вы возвращаетесь?
– Ильгиз, нам надо к моим зайти.
– Давай завтра, а? Дане и так сегодня досталось.
– Да я понимаю, – Амир отвёл взгляд. – Но вчера ладно, устали с дороги. Если и сегодня не появимся, сожрут же. Особенно её.
– Мда. Понимаю, – зам пожал плечами. – Вещи собрать зайдёте?
– Да. Ужинать будем уже у моих. Я им сейчас позвоню.
18.
Мандраж. То самое состояние, которое овладевало Даной по мере приближения неизбежного. Родители Ильгиза оказались приятными людьми, с родителями Амира всё может оказаться совсем по-другому. Хотя бы потому, что они будут оценивать Дану. И задаваться вопросом: что такая, как она, делает рядом с Амиром?
То, что мама Ильгиза была Гульдар-апа, а мама Амира – лучше Нурия Рамзилевна – ладно. Амиру лучше знать.
Кучу инструкций ей ни за что не запомнить.
– Не говори, что ты цыганка, по возможности. Лучше не стоит. И вообще, поменьше о себе рассказывай. Побольше молчи. Или увиливай, меньше определённости. Задавай больше вопросов сама. Ничего не бойся и ничему не верь сразу. Вообще меньше чувств и эмоций. Запомни…
Слишком много всего. И имена. Она многие слышала впервые в жизни. Как их запомнить?
– Василь, не Василий. Василь. Фа-ви-со-вич. Повтори. Будет ещё старшая сестра – Зарина. Она младше меня, просто старшая из сестёр. Зульфия не смогла приехать. И брат Роберт. Роберт Рахимов.
Драматическая, многозначительная пауза.
Дана молча ждала.
– Тот самый Роберт Рахимов, – ещё маленькая пауза. – А? «Моя душа, даруй покой, я буду счастлив лишь с тобой».
– Красивые стихи, – обычные, на самом деле. Дана не разбиралась в стихах.
– Это песня. Неужели не слышала?
– А. М-м… Кажется, что-то знакомое.
– Неужели ты не знаешь Роберта? – Амир вздёрнул бровь, но дождался ещё одного взгляда в пол. – Ну надо же… Он популярный певец. Поёт на двух языках. Русский и татарский. У него хороший голос и сумасшедшая харизма. Девушек у меня раньше уводил. Любил это дело. Но ты не поддавайся.
– Конечно, – легко кивнула Дана. У них у всех сначала харизмы. А потом, как копнёшь поглубже… Это у Амира наоборот. Но таких, как Амир, наверное, больше нет.
Амир перечислял ещё людей с такими же зубодробительными именами. А Дана про себя повторяла, как заклинание: «Нурия Рамзилевна. Василь Фависович. Зарина. Роберт».
Как-нибудь она выкрутится с остальными. Но страшнее всего будет забыть или перепутать членов его семьи.
19.
Гульдар-апа предлагала хотя бы чаю попить, но Амир ссылался на родителей: мол, обидятся. Жаль, чай её Дане понравился. Она добавляла в него молоко, получался сладковатый привкус с лёгким жирным оттенком. Оригинально. А уж то, что заполняло стол вдобавок…
Но обидеть родителей Амира ни в коем случае не хотелось. Дана лучше потерпит.
Дом оказался роскошными хоромами по соседству. На прогулке Дана его разглядывала. Ей казалось невероятным, что кто-то может жить в таком.
Здорово будет увидеть его изнутри.
Амир приложил ладонь к двери в высокой изгороди и та скрипнула, распахиваясь. Он пропустил Дану вперёд:
– Идём, нам туда, по тропинке.
Тропинка обвивала клумбы с цветами и красивые большие камни. Девушка засматривалась каждый шаг. Разноцветные розы и лилии, множество цветов, названия которых она не знала, приковывали взгляд. Амир тоже не мог назвать половину цветов. Он сначала терпеливо ждал, пока Дана понюхает каждый и перейдёт к следующему, потом подхватил её под локоток:
– Ну пошли, потом ещё рассмотришь.
Провёл её по каменистой тропинке к ступенькам на возвышение, которое назвал крыльцом. Оказывается, крыльцо может быть не широкой ступенькой, а целой маленькой площадью с резьбой, скамейками, вензелями, перилами и цветами.
Дверь бесшумно распахнулась.
– Заходи, здесь снимай обувь.
Амир бросил сумки, опустился на одно колено, посадив на второе Дану. Снял с неё туфельки:
– Домашняя обувь у тебя есть?
– Да, в сумке. Я сейчас достану.
Амир удержал её и сам открыл сумку.
– Там, сбоку.
Вытащил указанный свёрток, обул ножки Даны сам. Девушка встала, подняла глаза.
И увидела женщину, которая смотрела на неё в упор.
Пышная короткая причёска, стройная фигура, обтягивающие брючки и футболка. Это, наверное, не мама?
Всё равно – внезапно.
В коридоре света было мало, и жгучий румянец, скорее всего, остался незамеченным. Дана от смущения молчала, язык словно застрял во рту.
Надо что-нибудь сказать. Поздороваться.
Амир подтолкнул её вперёд и сказал:
– Привет. Это Дана, моя невеста. Дана, это Зарина, моя сестра.
– Здравствуйте, – наконец вышло.
– А мама где?
– В доме, – ответила Зарина, как будто на глупый вопрос. – Пошли, сумки пока оставь тут, потом занесёшь. Мы ждём вас к столу.
Ещё один коридор за дверью. Уже светлее. Свет сопровождал их, вспыхивая загодя и угасая за спиной. Кажется, на стенах картины, но сейчас рассматривать что-либо казалось неуместным.
Они прошли мимо широко раскрытых дверей, за которыми слышались голоса. В общем гуле сложно было разобрать отдельные слова. Дана вроде бы поймала «невеста» и «невзрачная». Но, может, ей показалось.
– Помоем руки сначала, – объяснил Амир и завёл её в ванную. Обстановка чем-то напомнила ванную в квартире на Ганимеде. Даже расположение душа, раковины то же. – В туалет хочешь?
Девушка робко кивнула, и он сделал шаг назад, прикрыв за собой дверь.
Если Амир куда-нибудь уйдёт, Дана умрёт от страха. Она постаралась быстрее сделать всё, что нужно. Помыла руки. Огляделась. Рядом висели полотенца – слишком много для того, чтобы разобраться самой. Она выглянула в коридор.
Амир ждал возле двери. Какое облегчение. Спросила про полотенце, и он показал нужное.
– А удобно разве, когда туалет и душ вместе в большой семье?
– Мама с папой вдвоём живут, – улыбнулся Амир. – А так в доме три туалета, так что удобно.
Они вернулись туда, где звучали голоса. Дана попыталась остановиться на пороге, но широкая ладонь на талии не позволила ни малейшего своеволия, вовлекая её вглубь огромной столовой.
Два шага от входа. Всё-таки замерла. Сердце колотилось, кровь прилила к голове. Столько людей! Это совершенно точно не мама, папа, сестра, брат. Тут почти десяток! И дети носятся вокруг стола. Два пацана налетели на них с воплями «Амир-абы!» Дана вздрогнула. Для неё это прозвучало нелепо.
С другой стороны – назвать так Амира наедине. Как он отреагирует? А то очень забавно.
Дети попрыгали вокруг и убежали. Ещё одна девочка чинно сидела за столом. Похоже постарше, хотя Дана в детях не разбирается.
Во взрослых тоже пока не очень. Где здесь родители Амира?
Он представил девушку, та пролепетала «здравствуйте» и опустила глаза. Что теперь?
О еде и не думалось. Здорово было бы, если всё разом закончилось. Пусть даже ужина не будет.
Но пытка продолжалась. С противоположного конца стола поднялась женщина, которая по возрасту вполне могла быть матерью Амира. Но уточнить Дана не осмелилась.
Что-то сказала непонятное, поглядывая на Дану.
– Мам, говори, пожалуйста, по-русски, – холодно попросил Амир. – Дана не понимает.
– Так пусть учит татарский, – улыбнулась девушке, но почему-то от этой улыбки тепла не чувствовалось. – Как же она собирается с тобой жить?
– Я прекрасно говорю по-русски. Может, мы сядем?
– Конечно, только принеси Дане стул, – женщина уселась на своё место. Как её зовут? Нурия Рамзилевна? Вроде бы.
Амир усадил Дану за стол и шепнул на ухо:
– Подожди, я быстро.
Столовых приборов было два. Тарелки две. Стул один. Интересно, почему? На Дану рассчитывали…
Она из-под ресниц окинула сидящих вокруг людей. Наверное, просто некому принести. Мужчин всего двое. Один выглядит стариком, второй, наверное, отец Амира.
Не надо видеть везде умысел. Что-то делается и просто так.
На удивление, у Даны даже ничего не спросили. Говорили между собой по-татарски, поглядывая на неё. Кажется, интонации не дружелюбные.
Нет, наверное, ей просто кажется.
Встревать в разговор наверняка неприлично. Девушка молчала, приступать к еде тоже боялась, несмотря на то, что на тарелке перед ней лежала маленькая котлетка и горсть риса.
К счастью, Амир вернулся действительно быстро. Поставил стул, сел. Посмотрел в тарелку.
– Ну мам!
– Что опять тебе не так? – устало спросила мать.
– То же, что и в позапрошлый раз. Котлеты. Жареные котлеты.
– У себя дома будешь привередничать. Здесь будь добр есть что дают.
– Мне просто нельзя. Ты же знаешь, мы же столько раз с тобой говорили. Лучше положила бы Дане побольше. Столько даже тяжелобольные не едят.
– Обычно девушки боятся потолстеть. Дане сколько лет? Она выглядит младше тебя.
Амир помрачнел.
– Двадцать.
– Младше, – повторила мать, усмехнулась и что-то сказала по-татарски пожилой женщине рядом.
– Ма-ам, – Амир качнул головой.
– А где ты работаешь? – невинный и вполне дружелюбный тон прозвучал громом в ушах, и Дана вскинула глаза на женщину напротив.
– Она пока учится, – ответил Амир. – Мы ещё не выбрали направление. Данечка, кушай давай.
Девушка опустила глаза в тарелку…
И обнаружила две лишние котлеты.
Сообразив, откуда они перекочевали, вскинула сердитый взгляд на Амира.
– Мне нельзя жареное мясо, – он пожал плечами и положил себе овощей на освободившееся место. – А тебе не мешает поправиться.
– Я уже поправилась! – еле слышно прошептала.
– Пока мало. Кушай давай.
Мать Амира снова заговорила – и снова не по-русски. И мужчина взорвался:
– Мама! Ещё хоть одна мысль по-татарски, и мы с Даной уходим. Совсем.
– Да ладно, – как можно тише прошептала Дана. – Что такого страшного?
– Ты знаешь, что они говорят? – тоже тихо ответил. – Нет. Вот и не вмешивайся.
Девушка испуганно опустила глаза и взялась за вилку.
20.
Несмотря на смущение, Дана даже не заметила, как котлеты кончились. В самом деле, нельзя так. Ей и правда надо следить за собственным весом. Старая одежда уже сидит еле-еле. Надо попросить Амира, пусть ей тоже рассчитают какую-нибудь диету.
Несколько минут молчания. Потом женщины стали собирать со стола.
Дана глянула на Амира:
– Мне тоже помочь?
– Ты сиди, сиди, – велела пожилая женщина, имя которой Дана не помнила. Видимо, она и есть бабушка Амира. – Они сами справятся. Сейчас будет чай. Скажи лучше, когда вы собираетесь пожениться?
– Пока не планировали конкретную дату – ответил Амир. Браслет Даны легко завибрировал и на экране всплыла надпись: «Бабушка, Чулпан Фидаилевна». Хорошо, что рука лежала под столом на коленях.
Девушка благодарно улыбнулась Амиру.
– Я что, тебя спрашиваю? – бабушка наклонилась к Дане. – Ты шёл бы, погулял, мы поговорим.
Паника охватила девушку. Нет, она под любым предлогом пойдёт с ним. Даже если это будет совсем неприлично. Даже если её вообще отсюда выгонят.
Судорожно сжала ладонь Амира, и почувствовала ответное пожатие.
– Сейчас будет чай, – напомнил он. Стол заполнялся чашками, конфетами и выпечкой.
– Дана, да? – продолжала допрос бабушка. – Прямо по паспорту Дана?
Амир молчал, и Дана ответила сама:
– По паспорту Даная.
– А ты русская? Чисто русская?
Ужас сжал мышцы, прерывая дыхание. Как ответить на этот вопрос? Или не ответить? Или соврать?
Врать очень страшно.
– Ба, к чему такой вопрос? – Амир снова пришёл на помощь. – Какая разница?
С Амиром придётся поговорить.
Это проблема – что он не желает слушать.
Юпитерианин в просторном кабинете разговаривал с седовласым военным, звезда на погонах которого не вмещалась на плечо и теснила ещё какую-то картинку. Дана остановила взгляд на верхней пуговице формы. Мужчина стоял, и поднимать голову – жест, напоминающий дерзость – она не решилась. Да и не очень любят такие важные люди, когда им смотрят в глаза.
– Здравствуйте, – тихо обозначила себя. Амир встал и в один шаг оказался рядом.
– Ты как? Испугалась?
– Ты не сердишься?
– Видимо, не так сильно испугалась ваша девушка, Амир Василевич, раз боится в первую очередь вас.
Добродушный смешок.
От которого заледенела кровь.
Искоса метнула быстрый взгляд. Только бы не перемениться в лице.
Прода от 6 ноября утро
– Амир, а может, мы пойдём?
– Может, мне стоит ещё кое-куда зайти, раз уж так вышло? Полагаю, произошедшее – погрешность всей системы.
– Ну что вы! – поднял бровь военный. – Произошла, в сущности, мелочь. Ошибка.
– А вот то, что к ней приставали полицейские – совсем не мелочь.
Губы Амира снова напряглись. Злится.
– Ничего же не случилось. Просто молодёжь чудит. Вы сами-то, когда были молодыми, не приставали к девушкам?
– Жертвам преступлений на сексуальной почве? При исполнении служебных обязанностей? – вкрадчиво уточнил Амир.
От понимания накатила такая совершенная паника, что Дана осмелилась влезть в разговор мужчин:
– Амир, пожалуйста, я устала очень. Можно я в коридоре подожду?
Выскочила, даже не дожидаясь ответа.
Несомненно, Дана разозлила мужчин. И последствия пугали.
Но ещё больше пугали другие последствия.
Она набрала номер и тихо заговорила, только услышав ответ:
– Ильгиз, Ильгиз, пожалуйста, помоги. Амира надо срочно вызвать, чтобы он ушёл из министерства. Или хотя бы из кабинета.
Юпитерианин хмыкнул и ответил:
– Дана, давай попробуем решить твой вопрос без Амира. Нельзя прерывать совещание в министерстве.
– Нет, ты не понял! Его надо прервать! Амир настаивает, чтобы наказали полицейских, которые делали мне неприличные предложения. А тот военный с ним – мой клиент, и он ни за что не согласится, что было что-то плохое, ведь он сам такое делал! Я не знаю, что будет!
17.
Ильгиз помолчал — несколько секунд. Долгая пауза.
– Дана, генерал Тарбеев был твоим клиентом? В борделе или на Сатурне?
– На Земле. Тот военный, седой, который с Амиром. Ну, не совсем моим, ко мне он только раз приходил, больше к Насте. Ему надо было, чтобы я сопротивлялась, а я не хотела, когда сопротивляешься, бывает гораздо хуже.
– Я понял. Подожди минуту.
Он отключился.
Дана прошла по коридору и присела на скамью. Дрожь била изнутри – не узнал ли её этот генерал? А если сейчас кто-нибудь придёт, и её заберут? Может, лучше зайти обратно – пусть он там, но ведь Амир будет рядом!
Амир вышел сам.
Огляделся, махнул Дане рукой:
– Пошли, малышка. Ильгиз звонил, у него что-то срочное.
Девушка подбежала и, стараясь понижать голос, объяснила:
– Это я. Прости! Я не знала, как сказать! Этот военный – мой клиент, ты зря хочешь, чтобы он наказал тех полицейских. Он же сам поступал так, и не признает, что это плохо! Ну, может, он не при исполнении был… Но всё равно…
– Генерал Тарбеев? – сухо спросил Амир.
– Что?
– Это генерал армии Тарбеев. Он посещал ваш бордель?
– Да. Он в основном, к Насте ходил, у меня только один раз был.
Амир выдохнул. Медленно, так, что аж побелел.
Прода от 7 ноября утро
– Осторожно! – испугалась Дана. Никогда не видела его таким. – Твоё сердце! Ты только так не волнуйся!
Он сгрёб её под руку и повёл к лифтам.
Вызвал такси, и, как только машина взмыла к небу, позвонил Ильгизу.
– Дана рассказала тебе? – уточнил друг.
Амир кивнул:
– Надо срочно поговорить с Андреем.
– Я уже взял на себя смелость. Он покажет голограммы Тарбеева... Насте, правильно я запомнил?
Дана кивнула.
– Вы возвращаетесь?
– Ильгиз, нам надо к моим зайти.
– Давай завтра, а? Дане и так сегодня досталось.
– Да я понимаю, – Амир отвёл взгляд. – Но вчера ладно, устали с дороги. Если и сегодня не появимся, сожрут же. Особенно её.
– Мда. Понимаю, – зам пожал плечами. – Вещи собрать зайдёте?
– Да. Ужинать будем уже у моих. Я им сейчас позвоню.
18.
Мандраж. То самое состояние, которое овладевало Даной по мере приближения неизбежного. Родители Ильгиза оказались приятными людьми, с родителями Амира всё может оказаться совсем по-другому. Хотя бы потому, что они будут оценивать Дану. И задаваться вопросом: что такая, как она, делает рядом с Амиром?
То, что мама Ильгиза была Гульдар-апа, а мама Амира – лучше Нурия Рамзилевна – ладно. Амиру лучше знать.
Кучу инструкций ей ни за что не запомнить.
– Не говори, что ты цыганка, по возможности. Лучше не стоит. И вообще, поменьше о себе рассказывай. Побольше молчи. Или увиливай, меньше определённости. Задавай больше вопросов сама. Ничего не бойся и ничему не верь сразу. Вообще меньше чувств и эмоций. Запомни…
Слишком много всего. И имена. Она многие слышала впервые в жизни. Как их запомнить?
– Василь, не Василий. Василь. Фа-ви-со-вич. Повтори. Будет ещё старшая сестра – Зарина. Она младше меня, просто старшая из сестёр. Зульфия не смогла приехать. И брат Роберт. Роберт Рахимов.
Драматическая, многозначительная пауза.
Дана молча ждала.
– Тот самый Роберт Рахимов, – ещё маленькая пауза. – А? «Моя душа, даруй покой, я буду счастлив лишь с тобой».
– Красивые стихи, – обычные, на самом деле. Дана не разбиралась в стихах.
– Это песня. Неужели не слышала?
– А. М-м… Кажется, что-то знакомое.
– Неужели ты не знаешь Роберта? – Амир вздёрнул бровь, но дождался ещё одного взгляда в пол. – Ну надо же… Он популярный певец. Поёт на двух языках. Русский и татарский. У него хороший голос и сумасшедшая харизма. Девушек у меня раньше уводил. Любил это дело. Но ты не поддавайся.
– Конечно, – легко кивнула Дана. У них у всех сначала харизмы. А потом, как копнёшь поглубже… Это у Амира наоборот. Но таких, как Амир, наверное, больше нет.
Амир перечислял ещё людей с такими же зубодробительными именами. А Дана про себя повторяла, как заклинание: «Нурия Рамзилевна. Василь Фависович. Зарина. Роберт».
Как-нибудь она выкрутится с остальными. Но страшнее всего будет забыть или перепутать членов его семьи.
Прода от 7 ноября вечер
19.
Гульдар-апа предлагала хотя бы чаю попить, но Амир ссылался на родителей: мол, обидятся. Жаль, чай её Дане понравился. Она добавляла в него молоко, получался сладковатый привкус с лёгким жирным оттенком. Оригинально. А уж то, что заполняло стол вдобавок…
Но обидеть родителей Амира ни в коем случае не хотелось. Дана лучше потерпит.
Дом оказался роскошными хоромами по соседству. На прогулке Дана его разглядывала. Ей казалось невероятным, что кто-то может жить в таком.
Здорово будет увидеть его изнутри.
Амир приложил ладонь к двери в высокой изгороди и та скрипнула, распахиваясь. Он пропустил Дану вперёд:
– Идём, нам туда, по тропинке.
Тропинка обвивала клумбы с цветами и красивые большие камни. Девушка засматривалась каждый шаг. Разноцветные розы и лилии, множество цветов, названия которых она не знала, приковывали взгляд. Амир тоже не мог назвать половину цветов. Он сначала терпеливо ждал, пока Дана понюхает каждый и перейдёт к следующему, потом подхватил её под локоток:
– Ну пошли, потом ещё рассмотришь.
Провёл её по каменистой тропинке к ступенькам на возвышение, которое назвал крыльцом. Оказывается, крыльцо может быть не широкой ступенькой, а целой маленькой площадью с резьбой, скамейками, вензелями, перилами и цветами.
Дверь бесшумно распахнулась.
– Заходи, здесь снимай обувь.
Амир бросил сумки, опустился на одно колено, посадив на второе Дану. Снял с неё туфельки:
– Домашняя обувь у тебя есть?
– Да, в сумке. Я сейчас достану.
Амир удержал её и сам открыл сумку.
– Там, сбоку.
Вытащил указанный свёрток, обул ножки Даны сам. Девушка встала, подняла глаза.
И увидела женщину, которая смотрела на неё в упор.
Пышная короткая причёска, стройная фигура, обтягивающие брючки и футболка. Это, наверное, не мама?
Всё равно – внезапно.
В коридоре света было мало, и жгучий румянец, скорее всего, остался незамеченным. Дана от смущения молчала, язык словно застрял во рту.
Надо что-нибудь сказать. Поздороваться.
Амир подтолкнул её вперёд и сказал:
– Привет. Это Дана, моя невеста. Дана, это Зарина, моя сестра.
– Здравствуйте, – наконец вышло.
– А мама где?
– В доме, – ответила Зарина, как будто на глупый вопрос. – Пошли, сумки пока оставь тут, потом занесёшь. Мы ждём вас к столу.
Ещё один коридор за дверью. Уже светлее. Свет сопровождал их, вспыхивая загодя и угасая за спиной. Кажется, на стенах картины, но сейчас рассматривать что-либо казалось неуместным.
Они прошли мимо широко раскрытых дверей, за которыми слышались голоса. В общем гуле сложно было разобрать отдельные слова. Дана вроде бы поймала «невеста» и «невзрачная». Но, может, ей показалось.
Прода от 8 ноября утро
– Помоем руки сначала, – объяснил Амир и завёл её в ванную. Обстановка чем-то напомнила ванную в квартире на Ганимеде. Даже расположение душа, раковины то же. – В туалет хочешь?
Девушка робко кивнула, и он сделал шаг назад, прикрыв за собой дверь.
Если Амир куда-нибудь уйдёт, Дана умрёт от страха. Она постаралась быстрее сделать всё, что нужно. Помыла руки. Огляделась. Рядом висели полотенца – слишком много для того, чтобы разобраться самой. Она выглянула в коридор.
Амир ждал возле двери. Какое облегчение. Спросила про полотенце, и он показал нужное.
– А удобно разве, когда туалет и душ вместе в большой семье?
– Мама с папой вдвоём живут, – улыбнулся Амир. – А так в доме три туалета, так что удобно.
Они вернулись туда, где звучали голоса. Дана попыталась остановиться на пороге, но широкая ладонь на талии не позволила ни малейшего своеволия, вовлекая её вглубь огромной столовой.
Два шага от входа. Всё-таки замерла. Сердце колотилось, кровь прилила к голове. Столько людей! Это совершенно точно не мама, папа, сестра, брат. Тут почти десяток! И дети носятся вокруг стола. Два пацана налетели на них с воплями «Амир-абы!» Дана вздрогнула. Для неё это прозвучало нелепо.
С другой стороны – назвать так Амира наедине. Как он отреагирует? А то очень забавно.
Дети попрыгали вокруг и убежали. Ещё одна девочка чинно сидела за столом. Похоже постарше, хотя Дана в детях не разбирается.
Во взрослых тоже пока не очень. Где здесь родители Амира?
Он представил девушку, та пролепетала «здравствуйте» и опустила глаза. Что теперь?
О еде и не думалось. Здорово было бы, если всё разом закончилось. Пусть даже ужина не будет.
Но пытка продолжалась. С противоположного конца стола поднялась женщина, которая по возрасту вполне могла быть матерью Амира. Но уточнить Дана не осмелилась.
Что-то сказала непонятное, поглядывая на Дану.
– Мам, говори, пожалуйста, по-русски, – холодно попросил Амир. – Дана не понимает.
– Так пусть учит татарский, – улыбнулась девушке, но почему-то от этой улыбки тепла не чувствовалось. – Как же она собирается с тобой жить?
– Я прекрасно говорю по-русски. Может, мы сядем?
– Конечно, только принеси Дане стул, – женщина уселась на своё место. Как её зовут? Нурия Рамзилевна? Вроде бы.
Амир усадил Дану за стол и шепнул на ухо:
– Подожди, я быстро.
Столовых приборов было два. Тарелки две. Стул один. Интересно, почему? На Дану рассчитывали…
Она из-под ресниц окинула сидящих вокруг людей. Наверное, просто некому принести. Мужчин всего двое. Один выглядит стариком, второй, наверное, отец Амира.
Не надо видеть везде умысел. Что-то делается и просто так.
Прода от 9 ноября утро
На удивление, у Даны даже ничего не спросили. Говорили между собой по-татарски, поглядывая на неё. Кажется, интонации не дружелюбные.
Нет, наверное, ей просто кажется.
Встревать в разговор наверняка неприлично. Девушка молчала, приступать к еде тоже боялась, несмотря на то, что на тарелке перед ней лежала маленькая котлетка и горсть риса.
К счастью, Амир вернулся действительно быстро. Поставил стул, сел. Посмотрел в тарелку.
– Ну мам!
– Что опять тебе не так? – устало спросила мать.
– То же, что и в позапрошлый раз. Котлеты. Жареные котлеты.
– У себя дома будешь привередничать. Здесь будь добр есть что дают.
– Мне просто нельзя. Ты же знаешь, мы же столько раз с тобой говорили. Лучше положила бы Дане побольше. Столько даже тяжелобольные не едят.
– Обычно девушки боятся потолстеть. Дане сколько лет? Она выглядит младше тебя.
Амир помрачнел.
– Двадцать.
– Младше, – повторила мать, усмехнулась и что-то сказала по-татарски пожилой женщине рядом.
– Ма-ам, – Амир качнул головой.
– А где ты работаешь? – невинный и вполне дружелюбный тон прозвучал громом в ушах, и Дана вскинула глаза на женщину напротив.
– Она пока учится, – ответил Амир. – Мы ещё не выбрали направление. Данечка, кушай давай.
Девушка опустила глаза в тарелку…
И обнаружила две лишние котлеты.
Сообразив, откуда они перекочевали, вскинула сердитый взгляд на Амира.
– Мне нельзя жареное мясо, – он пожал плечами и положил себе овощей на освободившееся место. – А тебе не мешает поправиться.
– Я уже поправилась! – еле слышно прошептала.
– Пока мало. Кушай давай.
Мать Амира снова заговорила – и снова не по-русски. И мужчина взорвался:
– Мама! Ещё хоть одна мысль по-татарски, и мы с Даной уходим. Совсем.
– Да ладно, – как можно тише прошептала Дана. – Что такого страшного?
– Ты знаешь, что они говорят? – тоже тихо ответил. – Нет. Вот и не вмешивайся.
Девушка испуганно опустила глаза и взялась за вилку.
20.
Несмотря на смущение, Дана даже не заметила, как котлеты кончились. В самом деле, нельзя так. Ей и правда надо следить за собственным весом. Старая одежда уже сидит еле-еле. Надо попросить Амира, пусть ей тоже рассчитают какую-нибудь диету.
Несколько минут молчания. Потом женщины стали собирать со стола.
Дана глянула на Амира:
– Мне тоже помочь?
– Ты сиди, сиди, – велела пожилая женщина, имя которой Дана не помнила. Видимо, она и есть бабушка Амира. – Они сами справятся. Сейчас будет чай. Скажи лучше, когда вы собираетесь пожениться?
– Пока не планировали конкретную дату – ответил Амир. Браслет Даны легко завибрировал и на экране всплыла надпись: «Бабушка, Чулпан Фидаилевна». Хорошо, что рука лежала под столом на коленях.
Девушка благодарно улыбнулась Амиру.
Прода от 9 ноября вечер
– Я что, тебя спрашиваю? – бабушка наклонилась к Дане. – Ты шёл бы, погулял, мы поговорим.
Паника охватила девушку. Нет, она под любым предлогом пойдёт с ним. Даже если это будет совсем неприлично. Даже если её вообще отсюда выгонят.
Судорожно сжала ладонь Амира, и почувствовала ответное пожатие.
– Сейчас будет чай, – напомнил он. Стол заполнялся чашками, конфетами и выпечкой.
– Дана, да? – продолжала допрос бабушка. – Прямо по паспорту Дана?
Амир молчал, и Дана ответила сама:
– По паспорту Даная.
– А ты русская? Чисто русская?
Ужас сжал мышцы, прерывая дыхание. Как ответить на этот вопрос? Или не ответить? Или соврать?
Врать очень страшно.
– Ба, к чему такой вопрос? – Амир снова пришёл на помощь. – Какая разница?
