Прода от 14 июня
7.
Пришлось походить по станции. «Эфир» гудел. Конечно, они расслабились в отсутствии директора, но ничего похожего на отдел инновационных разработок не было. Работа шла, медленно, но стабильно. Правда, чтобы удержаться на плаву, надо что-то менять. Просто так Леонид бы не смог вытянуть компанию. Перебор с моралью и принципами.
За это старого директора и любили.
А вот нового, похоже, возненавидят.
Настя, видимо, пришла сразу, как Деймос и велел. Не застала его и спокойно ждала возле дверей.
Он пропустил её вперёд и закрыл дверь.
Запер на биометрический замок.
Настя проследила его с удивлением, переходящим в опасение:
– Зачем вы?..
– Разговор закончится тогда, когда я скажу.
– Что ничего хорошего не предвещает, – равнодушно закончила Настя.
Это проигнорируем, решил Деймос.
– Настя, дорогая моя. Тебя назначили на должность начальника отдела только за то, что ты была женой директора?
Теперь – давай, возмущайся. Он усилием воли стёр гадкую улыбочку с лица.
– Мы с Леонидом вместе разрабатывали теорию, делали изобретения, проектировали компанию, открывали производственное предприятие. Только у Лёни больше лежала душа к административной деятельности, а у меня – к научной. Так что вы так же можете сказать, что это его назначили директором за то, что он мой муж, – холодно вернула женщина.
Один – ноль, Настя. Отшила так, что хоть не лезь.
– Тогда как вы объясните то, что творится в вашем отделе?
– А что в нём творится? – так же невозмутимо и холодно.
А вот теперь, милая, ты допустила ошибку.
– О. Вот оно как, – слегка издевательски. Но она не выходила из себя. Ну же, Настенька, ты же на это способна! Сними свою ледяную маску. – Будьте добры узнать, что – и исправить. В первую очередь, исправьте то, что начальник отдела отлынивает от выполнения служебных обязанностей.
– В отделе всё нормально.
Снова пустое равнодушие. Оно уже начинало раздражать.
– Настя, я тебя сниму с должности главы, если ещё раз увижу. Если ты такой отличный специалист, то вполне можешь быть ведущим инженером.
– Поняла, – устало и хладнокровно. – Разберусь.
И что? Это всё? Да что с ней такое? Так же не было.
Подожди же.
На мгновение Деймосу стало стыдно – но какие сомнения? Настя – его, и неважно, что она сама решила. И уж тем более – что думают сотрудники «Эфира».
Да и на общественную мораль, честно говоря, наплевать.
Всё заранее продумано, у неё – ни единого шанса.
Два шага – подойти к ней вплотную. И, пока малышка ничего не успела понять, поймать её запястья, завести за спину, перехватить одной рукой, а на вторую намотать её волосы, лишить возможности не просто сопротивляться, а даже отвернуться. Прижать к себе – и теперь можно целовать эти нежные губки, что так давно хотелось сделать.
Она всё-таки пробовала сопротивляться. Но возможностей он ей не дал. Ласкал её губами и языком, уворачиваясь от укусов, заглушая яростные крики.
Нет, девочка, ты слишком сладкая, чтобы отпустить тебя так просто.
Деймос крепче прижал её к себе. Сопротивление, кажется, начало стихать. Но протест остался – малышка просто так не сдаётся.
Что ж, в следующий раз. Времени много.
Мягко отпустил её. Щёки Насти горели смущением, а глаза – дикой яростью. Чистой яростью, без печали, боли и грусти.
Так гораздо лучше.
Щёку обожгло. Неплохой удар, девочка. Но тебе придётся заплатить за это удовольствие.
Он снова сгрёб её в объятия.
И опять она не ожидала.
Слишком самоуверенно, Настенька.
В этот раз порезче – наказывая за эту самоуверенность.
Что, впрочем, не помешало ей снова врезать пощёчину, когда Деймос отпустил её.
От третьего поцелуя она, видимо, рассчитывала увернуться.
Не выйдет, малышка. Разве ты сильная?
А если да – к чему эта вечная скорбь?
Больше попыток ударить не было. И это, похоже, привело её в ещё большую ярость. Нежные губки скривились, видимо – для тяжёлых слов…
Но – глубокий вздох – и она погасла. Боль пришла вместо огня.
Тоска вновь победила.
– Выпустите меня, – холодно попросила. Лишь напряжение в скулах и губах выдавало чувства, выпущенные на волю только что.
Деймос удивлённо вздёрнул бровь – и кивнул.
Ну конечно, дверь.
Отпер замок.
Выходя, Настя бросила быстрый взгляд на косяк. Что, хочется хлопнуть? С дверью-купе этого не выйдет.
Надо поставить обычную. Хочешь – хлопай. И плевать, что коридоры слишком узкие.
8.
В обеденный перерыв в отдел инновационных разработок наведались гости. С тех пор, как Настя погрузилась в траур, это бывало нечасто. Обычно её подчинённые сами с удовольствием сбегали.
К Насте за стол напросились целый ворох сплетниц.
По крайней мере, так решила она сама. Но это были её коллеги, её подруги, и она вежливо улыбалась, думая о своём.
Никто пока не спрашивал её ни о чём. Надеются, что она сама поднимет нужную тему?
Наивно. Скорее, просто не решаются. Каждая надеется, что провокационные вопросы последуют от других.
Что ж, это её устраивает. Настя могла спокойно съесть свои кусочники и выпить чай.
В сопровождении собственных мыслей.
Она решала небольшую проблему – как относиться к новому директору. Предположим, он и правда друг Леонида. Но почему она его не знает?
Сейчас было бы легче, будь они знакомы.
С одной стороны, хочется пообщаться с ним, узнать его, расспросить о муже. Немирский заинтересовал её. Заинтриговал с первых минут.
С другой стороны – от него стоит держаться подальше. Наглость зашкаливает. Не стоит поощрять его, не стоит рисковать – вряд ли он при следующей встрече извинится и пообещает исправиться. Скорее, охотно повторит.
Нет, встречаться с ним – только на глазах у коллег и в открытом помещении. Дверь которого не запирается на биометрический замок с отпечатками пальцев Деймоса в базе.
– Настя?
Началось?
– А что ты думаешь о директоре?
Прода от 15 июня
Альбина могла бы помолчать. Её дело – чертежи.
Впрочем, всё равно.
– А что думать? Я его видела всего пару раз.
– Он на тебя запал, – подсказала Любава.
Спасибо. А то Настя сама не заметила!
Вежливо улыбнулась и ответила:
– Ты, наверное, ошибаешься.
– Он сказал это прямым текстом. О чём вы говорили на его АРМ?
Пара десятков глаз с любопытством уставилась на неё.
– О неудовлетворительной работе моего отдела из-за меня. Он прав, – сухо сказала Настя.
– И всё? – Альбина, ты не слишком бойкая? – Больше ничего? Не грозил… наказать?
Её бровки кокетливо вздёрнулись вверх, поясняя, какого рода наказание она имеет в виду.
К каждой бочке затычка.
– Девочки, вам что надо? Я о нём не думала, ничего не замечала.
Та-ак, ей не сильно поверили.
– А Леонид о нём ни разу ничего не говорил? Точно?
Итак, коллеги сговорились и собираются её пытать.
– Лёня ничего не говорил, не упоминал про друга, я ни разу не слышала это имя. Такое странное имя я бы запомнила.
– Что странного? – удивилась Альбина. Деланно удивилась, всё она поняла, но Настя объяснила:
– Деймос – крохотная станция в Солнечной системе.
– Думаешь, там не может родиться ребёнок?
– Хорошо, даже если может. Сколько лет идёт эта мода – называть детей в честь места рождения?
– Подожди, – стала считать Альбина. – С Альфекского дара. Когда Туманные преподнесли мирный договор на Праздник Труда и закончилась война, тогда же планету назвали Миродар, и детей стали называть Миродарами?
– Ага, – вспомнила одна из коллег, – а потом – Регулами, Эриданами, Нептунами и Беллерофонтами.
– Ну, положим, насчёт Беллерофонта ты загнула, – прервала Альбина. – Там уж точно вряд ли кто родится. Миродар же был лет двадцать назад?
– Вот именно, – спокойно продолжила Настя. – Детский возраст. Ещё даже не совершеннолетие. Может Немирскому быть двадцать лет?
– Да ему, наверное, около шестидесяти, – неуверенно предположила Любава. – Как Леониду.
Настя вздрогнула. Вспомнила, как же несправедливо, когда человек умирает таким молодым.
Но долго печалиться ей не дали.
– Ну хорошо, – сказала Любава. – Но только на основании имени он тебе не нравится?
А Любаве он что, нравится?
Похоже, она, по крайней мере, симпатизирует.
– Почему он говорит «Леонид» через силу? Как будто не привык к имени, вспоминает?
– Может, звал его каким-то прозвищем? – не сдавалась кадровичка.
– Может, – не стала спорить Настя. Не настроена она сейчас на споры. Сама всё проверит, и там уже станет ясно, стоит ли опасаться Немирского.
Хотя – о чём речь?
Насте – непременно стоит.
ГЛАВА 2
9.
На каком основании Немирский ей не нравится?
Да на таком, что она не разрешала себя трогать!
Но ни в коем случае Настя не хотела бы, чтобы тот случай стал известен коллегам. Люди не такие добрые, как кажутся. И так наверняка расползутся слухи о том, как она заманивает в коварные сети директоров для упрочнения своего положения.
Ну, может, пока и не расползутся – но если Немирский продолжит в том же духе – пощады ей не ждать.
Чего он вообще к ней привязался?
Ладно, положим, он действительно знал Леонида. Пусть они дружили и муж показывал псевдостатуи. Пусть даже рассказывал о ней.
Но нельзя же влюбиться только на основании рассказов и картинок?
А как иначе?
Настя встала из-за стола и запустила программу уборки. Прошла в коридор, выдвинула большое зеркало.
Ничего особенного. Лёня говорил, что она очень красивая… Но тогда она и была красивая. Силовое поле, поддерживающее волосы пышными, она одевала прямо с утра. После смерти мужа Настя даже не доставала его. Стригла волосы сама – просто обрезала, даже не подравнивая, всё равно носила в пучке. Косметика – только иллюзия, наведённая мультяшкой, просто чтобы скрыть горе. А потом уже и по привычке. Эмульгатор Лёня подарил ей самый лучший и дорогой, и раньше Настя каждый день смешивала крема, подбирая самые эффективные и современные ингредиенты.
Давно она не включала этот эмульгатор. Зеркало безжалостно оттенило шелушение, сухость кожи, сероватый цвет и круги под глазами – на воздухе тоже она не бывала. Да и в последний раз настраивала воздушные фильтры… Незадолго до отлёта Леонида на злополучную игру. Да и ест она давно что ни попадя, что красоты не добавляет. Никто не питается кусочниками дома – сухомятка хороша для работы.
И одежда довершает картину. Нет, конечно этого зеркало не показало – Настя уже успела переодеться в одну из рубашек Леонида, которые носила вместо домашних халатов… Но представилось почему-то довольно живо: Коричневые, мешковатые брюки и свитера.
И на это Немирский запал?
Да ну, ерунда!
Какие цели он преследует? Что ему надо? Если бы просто ухаживал, тогда понятно, хочет втереться в доверие. Но такие наглые приставания, которые люто раздражали – он сам вряд ли ожидал, что ей понравится.
Если только нравится ему…
Конечно. Вот объяснение! Он ненормальный извращенец, которому нравится насильно целовать страшненькую, неухоженную, мрачную женщину. В несвежей одежде и белье.
Просто безумно стыдно.
Что Немирский теперь думает о Леониде? Что у того отвратительный вкус?
Потому, что как можно считать красивой такое?
Зеркало нещадно отражало неопрятную и некрасивую женщину.
Настя, это ты.
Как это ты раньше не видела?
На это невозможно смотреть без отвращения или жалости. Вот и объяснение, почему вдруг коллеги так любят и помогают.
Потому, что она жалкая. И вызывает жалость.
Вот это – то, что в зеркале – неприятно. Да, Немирский – просто невероятный нахал. И, разумеется, раздражает. Но как стыдно, что он прикасался к ней такой!
Настя схватила пульт от дома и прошла к шкафу. Полка за полкой выдвигались, вешалка за вешалкой… Пока она, наконец, не поняла, что вся – вся! – одежда в её доме может не вызвать отвращение лишь у законченного извращенца.
Женщина решительно набрала номер каталога одежды.
Прода от 16 июня
10.
С утра Немирский собрал совещание. Несколько инженеров с разных отделов, в том числе – Настя.
Такой состав позволял подозревать, что вопрос будет рассматриваться конкретный, а не просто общие указания.
Деймос оглядел поле видеоконференции. Кажется, голограммы представляют всех нужных работников.
И Настю. А в ней как будто что-то поменялось? Волосы уложила? До этого он видел её только с пучком на затылке. Деймос не любил, когда Настя делала этот пучок.
Накрашена поярче, костюм хоть и неприглядный, но идёт ей больше, чем тот ужас, в котором его любимая женщина ходила эти дни. Она даже заставила его на минуту надеяться, что…
Но нет. Вселенская скорбь из глаз никуда не делась. Плечи по-прежнему сгорблены.
– Настенька, Ты хорошо выглядишь, – улыбнулся ей. Женщина сразу вскинула голову, закусила губку и пронзила его презрительным взглядом.
– Господин директор, давайте договоримся! – голос – натянутая стальная проволока. Холодный, звенящий, строгий. – Мы с вами на «ты» не переходили.
– Я перешёл, а ты – как знаешь, – мягко улыбнулся ей Деймос, и уже для всех сказал:
– Вам, наверное, известно, что в Рукаве Центавра открыт центр исследований. Год назад только открылся, сейчас там несколько лабораторий, и потихоньку строят новые. Интерес в том, что располагается центр на самом конце Рукава, вдали от тяжёлых звёзд, искажающих пространство. Поэтому можно сделать ставку на то, что будет расти и развиваться. А наш интерес в том, что связь у них только центральная, своя. Чтобы поговорить с близкими, записываются в очередь.
– Деймос, это не окупится, – инженер с отдела смет. – Мы уже думали над аналогичным объектом, мало клиентов, много затрат.
– Это каким? – сметчик, конечно, имеет в виду точку слёта немного в стороне от Млечного Пути, но для порядка спросить надо.
– Точка слёта вне плоскости эклиптики нашей галактики.
Разумеется.
– В точке слёта регулярно бывает несколько дежурных. В центре исследований сейчас уже сотня учёных по основной области и ещё столько же – других лабораторий. И это количество будет увеличиваться. А самое главное, можно непосредственно с ними заключить договор, и быть в курсе их исследований. Предлагаю рассмотреть любой тип тахионной связи.
Настя сощурила глаза. Сейчас скажет что-то критическое.
– Без разгона с помощью гравитации мы не сможем обеспечить достаточную скорость связи. Вашим учёным всё равно придётся ждать, сказать одну фразу и несколько минут сидеть перед экраном, пока фразу не услышат и не придёт ответ.
– Спасибо, что подарили мне этих учёных, – парировал Деймос, – но тяжёлых небесных тел там хватает. Например, полётный ориентир – планета-сирота Зольда. Можно разместить станцию на ней.
– Терраформирована? – Настя уже думает, как разместить станцию. Молодец, девочка, всегда предпочитала действовать.
– Нет. Там своя жизнь – амёбы, которые дышат серным газом. Малышка, там такие плотные облака, что полётная станция находится высоко на орбите.
– Странное обращение к начальнику отдела инноваций. Вы всё-таки решили меня снять? Лучше вывести нашу станцию на орбиту галактики. Как раз искажений сигналов меньше будет.
– Если вывести на орбиту планеты, будет меньше расчётов и денежных затрат.
– Не так уж!
– Как есть! Есть мнение, что такие проекты с трудом окупаются.
Сметчик хотел что-то сказать, но Настя успела первой:
– Если на планете есть серный газ, мы ещё и в обслуживании сэкономим! Наверняка есть утечка серной кислоты в космос. И исключён конфликт со связью космонавтов.
