– Послушай! Я прекрасно понимаю твои намёки. И если они продолжатся, я тебе что-нибудь сломаю. Ты для меня не потеряешь функциональности со сломанной рукой или ногой.
– Хорошо, понял. К этому возвращаться не будем, – пока. – Но ты ведь понимаешь, что есть люди, которые искренне хотят тебя защитить?
– Никто меня не защитит, – сказала она, отпуская меня и отходя в сторону. – Никто. Все либо умирали, либо предавали. Я смогла надеяться на безопасность только когда научилась защищать себя сама.
– Аргумент, – куда это она отстраняется? Я догнал её и поймал за талию. – Но если кто-то хочет попробовать сберечь твою жизнь, не злись так, ладно?
57
Вылетать мы должны были с утра, поэтому ночь я провёл за работой.
Сначала даже уточнил – вот теперь-то никто не будет возражать, если я что-нибудь выкуплю на Седом Старике?
Возражений не нашло ни у кого, а Костик пожелал, чтобы я «выкупил эти трущобы на металлолом».
Так что остаток вечера и ночь я искал, обсуждал и договаривался.
Петрович сначала пришёл в ужас и заявил, что с бандитами Старика никаких дел иметь не желает, он честный контрабандист.
– Поэтому я и хочу с тобой посоветоваться. Надо найти там кого-нибудь такого же честного, но решительного и умного. Вся станция мне пока не нужна, мне нужен относительный контроль над её бандитами. Чтобы они не лезли, не мешали нам и была возможность их приструнить.
– Такие там только подозреваемые в бегах, – снисходительно улыбнулся Петрович. – Или кто-то вроде вашей Иглы, закрутился вне закона, вроде и отступать поздно.
– Можно и их, только чтобы их разыскивал не Объединённый Союз. Мне нужны контакты нескольких таких кандидатов. В порядке убывания твоего желания с ними работать. Потому что логистику мы будем выстраивать через Сокол.
Первый сразу наотрез стал отказываться. С Петровичем работать – всегда пожалуйста, говорил он, с мошенниками Союза – нет, нет, и не уговаривайте его.
Я и не стал. Зачем? Если человек настолько негибкий, я с ним работать не буду.
У второго номера оказались блокированы, причём универсальный канал связи тоже, намертво.
Собственно, только намертво он и блокировался, после смерти человека. Петровичу будут плохие новости.
Порадовал только третий. Его краткая история, пересланная вместе с контактом, уже обнадёживала. Средней руки торговец, когда-то в его собственности было несколько кораблей и лицензия на перечень маршрутов – окраинных, но надёжных. Возил грузы с шахт и разработок. Потихоньку расширялся и в один прекрасный момент заступил дорогу крупной логистической компании «Perseus». Уступать прибыльные и надёжные маршруты не захотел. И сразу начались проблемы – там неправильно заплатил налог, тут плохо оформил документы. Он отправился было договариваться, но предложение было одно – продаёшь всё за бесценок. Отказ – уголовное дело – вовремя успел скрыться, чтобы числиться подозреваемым, а не преступником. Теперь управлял портом на Седом Старике, так что, очевидно, смог не просто скрыться сам, но и забрать кое-какие накопления на чёрный день.
Видимо, жизнь его всё-таки чему-то научила, потому что переговоры мы вели долго и достаточно дружелюбно. На меня работать он согласился охотно:
– Вы – такой же, как те, кто меня смёл, не задумываясь. Думаю, это что-то вроде второго шанса. В аналогичной ситуации поступить по-другому.
– Вовсе я не такой же, – я демонстративно обиделся, но не искренне. Мне всё равно, что он там думает по этому поводу. Но если бы я не стал опровергать это сравнение, я бы признал его и насторожил человека, с которым собираюсь работать.
В общем, оставалось только обговорить детали и оповестить Петровича, что Дэн Батлер согласился.
А потом уже можно поговорить с Глебом и управлением моей логистической компании «Болид».
Они, помнится, были в шоке от станции Сокол. Как бы от Седого Старика инфаркт не разбил.
Работать с такими окраинами поначалу будет трудно. Это не безлюдные шахтёрские посёлки. Но охрану обеспечит Батлер, он знает, к кому обратиться и на кого рассчитывать. И я дам ему стимул: мои юристы вполне способны пободаться с «Perseus» и полицией Федерации. К тому времени, как мой новый подчинённый наладит логистику на Старике, с него вполне могут снять обвинения, если мой анализатор не обманывает меня в том, что Батлер не обманывает меня и на самом деле ни в чём не виноват, кроме недальновидности.
Но если всё сделать правильно, к этому времени он уже и сам не захочет покидать Седой Старик.
58
Когда я объяснил, где и как у нас теперь появится перевалочная станция на маршрутах, Глеб рыдал. От смеха и карикатурного ужаса.
– В этих трущобах не может навести порядок полиция сразу нескольких стран, а теперь с этим должен справиться мой отдел?
– У полиции любой страны ограничено финансирование, – возразил я.
– Разве у нас оно не ограничено?
– Не настолько, чтобы вдруг деньги кончились, – заверил я. – Станция Сокол начнёт приносить прибыль очень быстро, расположение хорошее, место популярное, собственник адекватный. Со Стариком придётся повозиться, но я посмотрю, выстрою маршруты, может, заключим договор с ещё несколькими узловыми портами. Если что, заплачу моим пиратам, чтобы попасть в нужные места.
Глеб снова зафыркал.
– Сколько времени пройдёт, прежде чем в Союзе как минимум журналисты обратят внимание, что вы пиратам деньги перечисляете, а возвращаться обратно не торопитесь?
– Сплетни уже поползли?
– Если и да, то на самых окраинах. Когда достигнут Дубны, я вам сообщу.
– Нет уж, сообщите, пожалуйста, раньше, чем в столице начнут говорить о чём-то таком. И стоит их опередить. Своевременно и потихоньку начать выпускать слухи о переговорах пиратов с моей женой и о том, что мне грозил убийца.
– Чтобы те, кому вы мешаете, подготовились?
– Ничего. Если у меня здесь пойдут дела, пусть готовятся. Меня им будет не достать.
59
Перед тем, как звонить Флоре, я поговорил с Кирпичом и заручился его молчанием. Гера не должна знать то, что я выясняю насчёт неё. Если получится что-то – вот тогда и скажу. Если же нет – зачем понапрасну обнадёживать? Тем более, её злит моё вмешательство.
Она никому не доверяет. Вообще никому. Хотя и сама утверждает, что может доверять своим безопасникам. Нет. Привыкла жить одна во враждебном мире, рассчитывать только на себя.
Что же, посмотрим, что у меня получится. Сначала стоит показать ей какие-то реальные результаты, а не пустые, хоть и горячие, обещания.
Флора сначала выдала мне список, который я просил её составить.
– Вот гляди. Мы разобрали всё, что смогли найти. Везде описание. Указали, какие обвинения уже предъявлены, по каким уже состоялись суды и вынесены приговоры. По каким ведётся следствие или дело передано в суд. Нашли дела, по которым не собрано достаточно доказательств, или вообще слухи ходят вроде «такое могла провернуть только «Игла». Указали статьи и то, что по ним выходит. И, слушай, я не вижу никаких вариантов.
– А из совсем невероятных?
– Государственная амнистия. Но это только для тех, кто уже отбывает срок. Некоторые государственные награды.
– Ну вот, а говоришь – никаких вариантов.
– Но это именно что невероятные. Можно вообще ей стать правителем какого-нибудь небольшого, но очень важного Содружества, и получить неприкосновенность в качестве сделки. Или власть в Союзе кардинально сменится. Но это уж фантастика какая-то, даже не особо научная.
– Посмотрим. Вообще распиши варианты на досуге, даже самые невероятные.
Она нахмурилась.
– Так. Марк. Сколько я тебя знаю, ты вообще не вспоминаешь слово «невозможно». Имеешь привычку пробивать стену. Находишь выход даже из безнадёжных ситуаций, и, между прочим, очень неплохо умеешь находить туда вход. Вечно твои дела состоят из рискованных авантюр напополам с хитроумными планами. И, словно тебе этого мало, ты и спорт выбрал такой, где рискуют как минимум здоровьем. Я бы сказала, что ты адреналиновый наркоман, но что-то не вижу, как ты волнуешься или боишься хоть чего-то. В общем, на этот раз тебе стоит сбавить темп. У тебя развод, между прочим. Мы собрали всё для процесса, но ты же понимаешь, мы действуем только по закону. Если Семейная комиссия будет упрямиться, мы ничего не сможем им противопоставить.
– А если моя жена пыталась договориться с пиратами о моём убийстве?
– Да, я говорила с Глебом Кузнецовым. Но ты же и сам понимаешь, что любовнице члена комиссии поверят больше, чем пиратам.
– Если не доказать, что они любовники. И огласка, Флора, огласка. Но это не твоя задача. Свои задачи ты выполняешь. Насчёт Геры – проработай невозможные варианты, ладно? А я потом уже буду решать.
– Ладно, – усмехнулась она, – только не все. Вариант со сменой власти мне очень не нравится.
– Смотря какую власть менять… семейное законодательство вообще никуда не годится. Слишком перегнули палку, пытаясь заставить народ сохранять семьи вместо разводов.
– Крепкая семья – это то, что нужно обществу, – не согласилась Флора. – Просто бывают ситуации, как твоя, например.
– Общество – это люди, живущие в нём. Если людям плохо, кому пытаются сделать хорошо? В общем, я тоже согласен, что это крайний вариант. Давай пока попробуем другие.
60
Средства массовой информации я тоже не оставлял без внимания. У меня были свои издания, информационные порталы, блоги и множество информационщиков, которые могли осторожно, под видом простой болтовни где-нибудь в группах по интересам вкидывающие нужное мнение.
Так что у меня был свой человек, который скромно именовался «начальник отдела по связям с общественностью», и он давал подписку о неразглашении такую же, как и мои безопасники.
С ним я тоже списался. Чёткие указания, какие слухи распускать, какие факты готовить. Общественное мнение могло мне помочь сейчас, когда мнение членов Семейной комиссии не на моей стороне.
Оставалось только обсудить новое приобретение с руководством «Болида», а потом я буду сидеть и изучать карты. Потому, что пара транспортных узлов – это мало, мне нужна полноценная сеть здесь. Может, даже филиалом.
Но не успел я связаться с подчинёнными – без стука вошёл Кирпич.
Я сидел на маленьком стуле перед большой откидной полкой, которая служила столом. Да, сейчас совещания я мог проводить вообще валяясь на койке или хоть в душе. Виртуальный двойник при этом мог показать меня в строгом костюме на рабочем месте. Но разговаривая с Глебом я никогда не включал виртуальную личность. Потому, что безопасник прекрасно видел факт подмены. И мало ли что на что подменили – вдруг это и не я вообще?
Кирпич кивнул в знак приветствия и бесцеремонно уселся на койку.
– Я капитану ничего не скажу, как и обещал. Но сам с тобой поговорить хочу.
– Я предполагал, что ты захочешь рано или поздно, – если подумать, это становится понятно. По факту то, что я делал, очень некрасиво делать за спиной у Геры, которую это непосредственно касается. – Могу всё объяснить.
– Было бы неплохо, – медленно кивнул он. – Это для начала, чтобы я точно знал, что понял всё правильно. А потом поговорим о том, что я об этом думаю, потому что я её знаю куда лучше, чем ты. Знаю, что она скажет или сделает в том или ином случае.
– Ну тут и я знаю, что она скажет и сделает, и это меня пугает, – улыбнулся я ему. – Но это не значит, что я прекращу.
61
Безопасник вздохнул. Улыбнулся как-то внезапно мечтательно.
– Был я в вашей Дубне Персея. Краси-иво… Все эти высоченные блестящие шпили со светящимися контурами панорамных окон и уличной подсветки. Зелень как будто прямо на стенах насажена даже на сотых этажах. Широченные площади, усаженные цветами. Постоянные скверы с прудиками, а в прудиках цветы, вот прямо на воде цветы цветут, я первый раз там такое увидел! И шоссе, везде эти шоссе над землёй, прямо этажа с десятого и до самого верха этих домов-шпилей… Все светятся. Везде всё светится. И цветёт. Цветы везде, зелень, деревья, лианы. Аэротакси, монорельсы, я монорельсы раньше только на ледяных планетах встречал. Я там и правда чувствовал себя деревенщиной с разинутым ртом. Одно слово – столица! Хорошо у вас там жить, а? Там, говорят, бесплатная еда для всех, кто зарегистрирован. И лечение бесплатное. И одежда. И проезд. И учиться можно бесплатно чему угодно. Да?
– Ну, в общем и целом. Еда и одежда бесплатно выдаются только самые простые и недорогие. Одежда и обувь – не сколько хочешь, а раз в какой-то период. Еда невкусная, я предпочитаю покупать. Лечение, да, но это уж базовая потребность. Учиться – тоже не всему, а только тем навыкам, наукам, искусствам, которые в данный момент нужны государству. Так что не всё так радужно.
– Где ж не всё? Ты ведь и не жил на наших окраинах, а?
– Не жил… Но сейчас на ваших окраинах я чувствую себя свободнее, чем в прекрасной столице. У нас же множество комиссий и алгоритмов решает, хорошо или плохо ты себя ведёшь с точки зрения пользы для общества. И если бы всё было идеально, если бы эти комиссии работали честно и справедливо, а алгоритмы – без сбоев и постороннего вмешательства, была бы прямо утопия. От каждого по способностям, каждому по возможностям. Никакого голода, нищеты, преступность сводится к хулиганству и невнимательности, болезни – только от старости… Но вот ты знаешь уже, я не могу быстро развестись с женой, которая мне изменяет, потому что она изменяет мне с человеком, который – в составе комиссии – решает, как будет проходить развод, кто из нас жертва, и кому отойдёт что из моего, заработанного мной, состояния. И знаешь, я был готов отдать всё и начать заново, но уже обретя свободу. Вот только она развалит всё в момент, а я отвечаю за многих людей. А потом я не смогу о них позаботиться, потому что меня могут начать выдавливать так же, как Батлера, которого мы нашли на Седом Старике. Конкуренты не упустят случая избавиться от меня, сговорившись с Еленой, чтобы потом уничтожить и её, и то, что она у меня заберёт при разводе. Мы играем сложные игры по большим ставкам…
Кирпич покивал.
– Ну вот примерно я о том же и хотел сказать. Да, у нас свобода. Да, у нас опасная и тяжёлая жизнь. Но почему ты решил, что знаешь лучше, что надо капитану? Почему ты думаешь, что она хотела бы жить под надзором комиссий в вашей Дубне Персея? Вот ты всё-таки сделаешь то, что твоя адвокатша считает невозможным… И что? Думаешь, капитан просто прилетит в Союз и купит на накопления квартирку в каком-нибудь мегаполисе с хрустальными башнями и цветущими лианами? Что ты хочешь от неё? Чтобы она устроилась на работу в какую-нибудь твою компанию, торжественно отдала яйцеклетку, которую оплодотворят и вырастят в идеально оснащённом инкубаторе в такой же хрустально-цветущей клинике в центре города? Чтобы потом водила троих детишек в детский сад, а по вечерам скидывала их на робота и гуляла с подругами в парке?
– То есть поступала, как моя будущая бывшая обещала, когда мы женились? – усмехнулся я. – Я нисколько не хочу, чтобы женщина, которая мне понравилась, становилась кем-то другим. Ты мог бы и догадаться. Но не понимаю, что все у вас имеют против детей. Ну это же вообще не обязывает! Можно даже без яйцеклетки обойтись, она спокойно выращивается из любой ткани, содержащей хромосомы.
– Хорошо, понял. К этому возвращаться не будем, – пока. – Но ты ведь понимаешь, что есть люди, которые искренне хотят тебя защитить?
– Никто меня не защитит, – сказала она, отпуская меня и отходя в сторону. – Никто. Все либо умирали, либо предавали. Я смогла надеяться на безопасность только когда научилась защищать себя сама.
– Аргумент, – куда это она отстраняется? Я догнал её и поймал за талию. – Но если кто-то хочет попробовать сберечь твою жизнь, не злись так, ладно?
Прода от 24 марта
57
Вылетать мы должны были с утра, поэтому ночь я провёл за работой.
Сначала даже уточнил – вот теперь-то никто не будет возражать, если я что-нибудь выкуплю на Седом Старике?
Возражений не нашло ни у кого, а Костик пожелал, чтобы я «выкупил эти трущобы на металлолом».
Так что остаток вечера и ночь я искал, обсуждал и договаривался.
Петрович сначала пришёл в ужас и заявил, что с бандитами Старика никаких дел иметь не желает, он честный контрабандист.
– Поэтому я и хочу с тобой посоветоваться. Надо найти там кого-нибудь такого же честного, но решительного и умного. Вся станция мне пока не нужна, мне нужен относительный контроль над её бандитами. Чтобы они не лезли, не мешали нам и была возможность их приструнить.
– Такие там только подозреваемые в бегах, – снисходительно улыбнулся Петрович. – Или кто-то вроде вашей Иглы, закрутился вне закона, вроде и отступать поздно.
– Можно и их, только чтобы их разыскивал не Объединённый Союз. Мне нужны контакты нескольких таких кандидатов. В порядке убывания твоего желания с ними работать. Потому что логистику мы будем выстраивать через Сокол.
Первый сразу наотрез стал отказываться. С Петровичем работать – всегда пожалуйста, говорил он, с мошенниками Союза – нет, нет, и не уговаривайте его.
Я и не стал. Зачем? Если человек настолько негибкий, я с ним работать не буду.
У второго номера оказались блокированы, причём универсальный канал связи тоже, намертво.
Собственно, только намертво он и блокировался, после смерти человека. Петровичу будут плохие новости.
Порадовал только третий. Его краткая история, пересланная вместе с контактом, уже обнадёживала. Средней руки торговец, когда-то в его собственности было несколько кораблей и лицензия на перечень маршрутов – окраинных, но надёжных. Возил грузы с шахт и разработок. Потихоньку расширялся и в один прекрасный момент заступил дорогу крупной логистической компании «Perseus». Уступать прибыльные и надёжные маршруты не захотел. И сразу начались проблемы – там неправильно заплатил налог, тут плохо оформил документы. Он отправился было договариваться, но предложение было одно – продаёшь всё за бесценок. Отказ – уголовное дело – вовремя успел скрыться, чтобы числиться подозреваемым, а не преступником. Теперь управлял портом на Седом Старике, так что, очевидно, смог не просто скрыться сам, но и забрать кое-какие накопления на чёрный день.
Видимо, жизнь его всё-таки чему-то научила, потому что переговоры мы вели долго и достаточно дружелюбно. На меня работать он согласился охотно:
– Вы – такой же, как те, кто меня смёл, не задумываясь. Думаю, это что-то вроде второго шанса. В аналогичной ситуации поступить по-другому.
– Вовсе я не такой же, – я демонстративно обиделся, но не искренне. Мне всё равно, что он там думает по этому поводу. Но если бы я не стал опровергать это сравнение, я бы признал его и насторожил человека, с которым собираюсь работать.
В общем, оставалось только обговорить детали и оповестить Петровича, что Дэн Батлер согласился.
А потом уже можно поговорить с Глебом и управлением моей логистической компании «Болид».
Они, помнится, были в шоке от станции Сокол. Как бы от Седого Старика инфаркт не разбил.
Работать с такими окраинами поначалу будет трудно. Это не безлюдные шахтёрские посёлки. Но охрану обеспечит Батлер, он знает, к кому обратиться и на кого рассчитывать. И я дам ему стимул: мои юристы вполне способны пободаться с «Perseus» и полицией Федерации. К тому времени, как мой новый подчинённый наладит логистику на Старике, с него вполне могут снять обвинения, если мой анализатор не обманывает меня в том, что Батлер не обманывает меня и на самом деле ни в чём не виноват, кроме недальновидности.
Но если всё сделать правильно, к этому времени он уже и сам не захочет покидать Седой Старик.
58
Когда я объяснил, где и как у нас теперь появится перевалочная станция на маршрутах, Глеб рыдал. От смеха и карикатурного ужаса.
– В этих трущобах не может навести порядок полиция сразу нескольких стран, а теперь с этим должен справиться мой отдел?
– У полиции любой страны ограничено финансирование, – возразил я.
– Разве у нас оно не ограничено?
– Не настолько, чтобы вдруг деньги кончились, – заверил я. – Станция Сокол начнёт приносить прибыль очень быстро, расположение хорошее, место популярное, собственник адекватный. Со Стариком придётся повозиться, но я посмотрю, выстрою маршруты, может, заключим договор с ещё несколькими узловыми портами. Если что, заплачу моим пиратам, чтобы попасть в нужные места.
Глеб снова зафыркал.
– Сколько времени пройдёт, прежде чем в Союзе как минимум журналисты обратят внимание, что вы пиратам деньги перечисляете, а возвращаться обратно не торопитесь?
– Сплетни уже поползли?
– Если и да, то на самых окраинах. Когда достигнут Дубны, я вам сообщу.
– Нет уж, сообщите, пожалуйста, раньше, чем в столице начнут говорить о чём-то таком. И стоит их опередить. Своевременно и потихоньку начать выпускать слухи о переговорах пиратов с моей женой и о том, что мне грозил убийца.
– Чтобы те, кому вы мешаете, подготовились?
– Ничего. Если у меня здесь пойдут дела, пусть готовятся. Меня им будет не достать.
Прода от 5 апреля
59
Перед тем, как звонить Флоре, я поговорил с Кирпичом и заручился его молчанием. Гера не должна знать то, что я выясняю насчёт неё. Если получится что-то – вот тогда и скажу. Если же нет – зачем понапрасну обнадёживать? Тем более, её злит моё вмешательство.
Она никому не доверяет. Вообще никому. Хотя и сама утверждает, что может доверять своим безопасникам. Нет. Привыкла жить одна во враждебном мире, рассчитывать только на себя.
Что же, посмотрим, что у меня получится. Сначала стоит показать ей какие-то реальные результаты, а не пустые, хоть и горячие, обещания.
Флора сначала выдала мне список, который я просил её составить.
– Вот гляди. Мы разобрали всё, что смогли найти. Везде описание. Указали, какие обвинения уже предъявлены, по каким уже состоялись суды и вынесены приговоры. По каким ведётся следствие или дело передано в суд. Нашли дела, по которым не собрано достаточно доказательств, или вообще слухи ходят вроде «такое могла провернуть только «Игла». Указали статьи и то, что по ним выходит. И, слушай, я не вижу никаких вариантов.
– А из совсем невероятных?
– Государственная амнистия. Но это только для тех, кто уже отбывает срок. Некоторые государственные награды.
– Ну вот, а говоришь – никаких вариантов.
– Но это именно что невероятные. Можно вообще ей стать правителем какого-нибудь небольшого, но очень важного Содружества, и получить неприкосновенность в качестве сделки. Или власть в Союзе кардинально сменится. Но это уж фантастика какая-то, даже не особо научная.
– Посмотрим. Вообще распиши варианты на досуге, даже самые невероятные.
Она нахмурилась.
– Так. Марк. Сколько я тебя знаю, ты вообще не вспоминаешь слово «невозможно». Имеешь привычку пробивать стену. Находишь выход даже из безнадёжных ситуаций, и, между прочим, очень неплохо умеешь находить туда вход. Вечно твои дела состоят из рискованных авантюр напополам с хитроумными планами. И, словно тебе этого мало, ты и спорт выбрал такой, где рискуют как минимум здоровьем. Я бы сказала, что ты адреналиновый наркоман, но что-то не вижу, как ты волнуешься или боишься хоть чего-то. В общем, на этот раз тебе стоит сбавить темп. У тебя развод, между прочим. Мы собрали всё для процесса, но ты же понимаешь, мы действуем только по закону. Если Семейная комиссия будет упрямиться, мы ничего не сможем им противопоставить.
– А если моя жена пыталась договориться с пиратами о моём убийстве?
– Да, я говорила с Глебом Кузнецовым. Но ты же и сам понимаешь, что любовнице члена комиссии поверят больше, чем пиратам.
– Если не доказать, что они любовники. И огласка, Флора, огласка. Но это не твоя задача. Свои задачи ты выполняешь. Насчёт Геры – проработай невозможные варианты, ладно? А я потом уже буду решать.
– Ладно, – усмехнулась она, – только не все. Вариант со сменой власти мне очень не нравится.
– Смотря какую власть менять… семейное законодательство вообще никуда не годится. Слишком перегнули палку, пытаясь заставить народ сохранять семьи вместо разводов.
– Крепкая семья – это то, что нужно обществу, – не согласилась Флора. – Просто бывают ситуации, как твоя, например.
– Общество – это люди, живущие в нём. Если людям плохо, кому пытаются сделать хорошо? В общем, я тоже согласен, что это крайний вариант. Давай пока попробуем другие.
60
Средства массовой информации я тоже не оставлял без внимания. У меня были свои издания, информационные порталы, блоги и множество информационщиков, которые могли осторожно, под видом простой болтовни где-нибудь в группах по интересам вкидывающие нужное мнение.
Так что у меня был свой человек, который скромно именовался «начальник отдела по связям с общественностью», и он давал подписку о неразглашении такую же, как и мои безопасники.
С ним я тоже списался. Чёткие указания, какие слухи распускать, какие факты готовить. Общественное мнение могло мне помочь сейчас, когда мнение членов Семейной комиссии не на моей стороне.
Оставалось только обсудить новое приобретение с руководством «Болида», а потом я буду сидеть и изучать карты. Потому, что пара транспортных узлов – это мало, мне нужна полноценная сеть здесь. Может, даже филиалом.
Но не успел я связаться с подчинёнными – без стука вошёл Кирпич.
Я сидел на маленьком стуле перед большой откидной полкой, которая служила столом. Да, сейчас совещания я мог проводить вообще валяясь на койке или хоть в душе. Виртуальный двойник при этом мог показать меня в строгом костюме на рабочем месте. Но разговаривая с Глебом я никогда не включал виртуальную личность. Потому, что безопасник прекрасно видел факт подмены. И мало ли что на что подменили – вдруг это и не я вообще?
Кирпич кивнул в знак приветствия и бесцеремонно уселся на койку.
– Я капитану ничего не скажу, как и обещал. Но сам с тобой поговорить хочу.
– Я предполагал, что ты захочешь рано или поздно, – если подумать, это становится понятно. По факту то, что я делал, очень некрасиво делать за спиной у Геры, которую это непосредственно касается. – Могу всё объяснить.
– Было бы неплохо, – медленно кивнул он. – Это для начала, чтобы я точно знал, что понял всё правильно. А потом поговорим о том, что я об этом думаю, потому что я её знаю куда лучше, чем ты. Знаю, что она скажет или сделает в том или ином случае.
– Ну тут и я знаю, что она скажет и сделает, и это меня пугает, – улыбнулся я ему. – Но это не значит, что я прекращу.
Прода от 8 апреля
61
Безопасник вздохнул. Улыбнулся как-то внезапно мечтательно.
– Был я в вашей Дубне Персея. Краси-иво… Все эти высоченные блестящие шпили со светящимися контурами панорамных окон и уличной подсветки. Зелень как будто прямо на стенах насажена даже на сотых этажах. Широченные площади, усаженные цветами. Постоянные скверы с прудиками, а в прудиках цветы, вот прямо на воде цветы цветут, я первый раз там такое увидел! И шоссе, везде эти шоссе над землёй, прямо этажа с десятого и до самого верха этих домов-шпилей… Все светятся. Везде всё светится. И цветёт. Цветы везде, зелень, деревья, лианы. Аэротакси, монорельсы, я монорельсы раньше только на ледяных планетах встречал. Я там и правда чувствовал себя деревенщиной с разинутым ртом. Одно слово – столица! Хорошо у вас там жить, а? Там, говорят, бесплатная еда для всех, кто зарегистрирован. И лечение бесплатное. И одежда. И проезд. И учиться можно бесплатно чему угодно. Да?
– Ну, в общем и целом. Еда и одежда бесплатно выдаются только самые простые и недорогие. Одежда и обувь – не сколько хочешь, а раз в какой-то период. Еда невкусная, я предпочитаю покупать. Лечение, да, но это уж базовая потребность. Учиться – тоже не всему, а только тем навыкам, наукам, искусствам, которые в данный момент нужны государству. Так что не всё так радужно.
– Где ж не всё? Ты ведь и не жил на наших окраинах, а?
– Не жил… Но сейчас на ваших окраинах я чувствую себя свободнее, чем в прекрасной столице. У нас же множество комиссий и алгоритмов решает, хорошо или плохо ты себя ведёшь с точки зрения пользы для общества. И если бы всё было идеально, если бы эти комиссии работали честно и справедливо, а алгоритмы – без сбоев и постороннего вмешательства, была бы прямо утопия. От каждого по способностям, каждому по возможностям. Никакого голода, нищеты, преступность сводится к хулиганству и невнимательности, болезни – только от старости… Но вот ты знаешь уже, я не могу быстро развестись с женой, которая мне изменяет, потому что она изменяет мне с человеком, который – в составе комиссии – решает, как будет проходить развод, кто из нас жертва, и кому отойдёт что из моего, заработанного мной, состояния. И знаешь, я был готов отдать всё и начать заново, но уже обретя свободу. Вот только она развалит всё в момент, а я отвечаю за многих людей. А потом я не смогу о них позаботиться, потому что меня могут начать выдавливать так же, как Батлера, которого мы нашли на Седом Старике. Конкуренты не упустят случая избавиться от меня, сговорившись с Еленой, чтобы потом уничтожить и её, и то, что она у меня заберёт при разводе. Мы играем сложные игры по большим ставкам…
Кирпич покивал.
– Ну вот примерно я о том же и хотел сказать. Да, у нас свобода. Да, у нас опасная и тяжёлая жизнь. Но почему ты решил, что знаешь лучше, что надо капитану? Почему ты думаешь, что она хотела бы жить под надзором комиссий в вашей Дубне Персея? Вот ты всё-таки сделаешь то, что твоя адвокатша считает невозможным… И что? Думаешь, капитан просто прилетит в Союз и купит на накопления квартирку в каком-нибудь мегаполисе с хрустальными башнями и цветущими лианами? Что ты хочешь от неё? Чтобы она устроилась на работу в какую-нибудь твою компанию, торжественно отдала яйцеклетку, которую оплодотворят и вырастят в идеально оснащённом инкубаторе в такой же хрустально-цветущей клинике в центре города? Чтобы потом водила троих детишек в детский сад, а по вечерам скидывала их на робота и гуляла с подругами в парке?
– То есть поступала, как моя будущая бывшая обещала, когда мы женились? – усмехнулся я. – Я нисколько не хочу, чтобы женщина, которая мне понравилась, становилась кем-то другим. Ты мог бы и догадаться. Но не понимаю, что все у вас имеют против детей. Ну это же вообще не обязывает! Можно даже без яйцеклетки обойтись, она спокойно выращивается из любой ткани, содержащей хромосомы.
