Сказано – сделано. Скрепя зубами и другими жизненно важными органами поплелась собираться, что бы сразить в самое сердце своего вредного директора. Последнее тоскливо кольнуло в груди, и я себе напомнила, что больше он мне ни какой не директор.
Наряд выбирала недолго. Последовала совету старой женщины и напялила на себя нечто из разряда «с вырезом до пупа» и «пояс вместо юбки», нацепила шпильки, завершила образ боевым раскрасом. Придирчиво осмотрела себя со всех сторон и улыбнулась собственному отражению. Ну, что?! Бойтесь мужики! Женька вышла на тропу завоевания.
И снова я оказалась на той самой лавочке, что в парке недалеко от нового Васькова места обитания. Сижу пальцами ног босоножки на носке болтаю. Подставила лицо свежему ветерку и улыбаюсь. Почему улыбаюсь? Так дуракам дай только повод они всю жизнь повеселятся. Вот и я вроде идиотка последняя, но почему-то такая счастливая…
Как вы помните, собралась я вся расфуфыренная как главная фуфырка и помчалась к Луганкому домой дабы растопить лед непонимания и обиды. Кое-как докандыляла на своих ходулях до пятого этажа. Чуть отдышалась и на всякий пожарный достала крохотное зеркальце. Щеки раскраснелись, глаза горят – спасибо лестнице. Красота, да и только. Нервным жестом пригладила чуть растрепавшиеся локоны и решительно постучала, так как звонком Луганский еще обзавестись не успел.
За дверью послышалось неспешное копошение, и раздался звук открываемого замка.
Я почти уже успела нацепить соблазнительную улыбку, как губы сами собой сложились в удивленное «о», едва я узрела нечесаную заспанную девушку в мятой пижаме.
- Э-э-э, - только и смогла выдавить из себя.
Девушка чуть потерла глаза, поморгала и весьма дружелюбно выдала:
- Здрасте.
- З-з-зрасте, - чуть заторможено отозвалась я.
- Вы, наверное, к Васе? – спросила она и, посторонившись, махнула рукой в сторону квартиры, - Проходите. Он сейчас немного занят.
Невольно попятилась назад, собираясь уйти, но любопытство взяло верх, и я робко переступила порог. А еще до поросячьего визга хотелось увидеть, как вытянется Васькова физиономия при виде меня в компании его новой пассии. А то, что девушка была именно ею сомнений не оставалось.
- Кофе? – в очередной раз удивило заспанное чудо.
Я б на ее месте увидев на пороге квартиры своего парня фривольно одетую девицу, гнала бы ее поганой метлой, а тут кофе угощают.
- Да, если не сложно, - улыбнулась я в ответ.
- Все равно варить собиралась, - отмахнулась чудо и пошла к плите.
Я присела на табуретку и огляделась. Все тут было совершенно по-прежнему. Хоть бы прибрался что ли. Женишок.
- А вы по делу? – как бы невзначай произнесла девушка.
- Можно и так сказать. Мы работаем с Василием Михайловичем. Вернее работали вместе. Вот, увольняться пришла, - объяснила я и достала из сумочки тщательно написанное заявление.
- Правда? – удивлению собеседницы не было предела, - А почему на работе не дождались? Или в вашей компании принято с подобными вопросами приезжать к директору домой?
Я с трудом скрыла понимающую усмешку. Вот ты и попалась. Ревность. Чистая, ничем не замутненная ревность.
- Что вы? – преувеличенно возмутилась я, - Просто дело в том, что в колхозе нашем Василий Михайлович три недели не появляется. А у меня уже все чемоданы собраны, кошка упакована, билет куплен. Кто ж меня уволит без его подписи. Вот и приходится нарушать директорское спокойствие личным визитом.
После моих слов, девице кажется полегчало. Она сразу как-то приосанилась, откинула спутанные шоколадные волосы на спину и представилась:
- Людмила.
- Евгения.
Моя новая знакомая налила две кружечки кофе. Самого настоящего натурального кофе из турки. Мастерица, однако.
- Вы не обращайте внимания на беспорядок. Мы с мужем еще не успели обзавестись мебелью. Только вчера въехали.
При слове «муж» я поперхнулась кофе, да так, что попала себе на платье.
- Извините, - чуть отдышавшись, выдавила я, - Просто на работе всегда говорили, будто от начальника жена ушла из-за его характера. Оказывается, врут люди.
Людмила протянула мне полотенце, что бы промокнуть платье и пожала плечами:
- Правду говорят. Мы на самом деле развелись. Да только время все расставило по своим местам. Несколько лет жили порознь. Не жизнь, а мучение. Знаете, как говорят – с ним плохо, а без него еще хуже. Так и у меня.
И тут я присмотрелась к девушке повнимательнее. Словно впервые увидела. Темноволосая, субтильная, темноглазая. Постарше меня лет на пять. Может семь. Словом, один и тот же типаж. Замену значит искал. Но так и не нашел. Эх, Васек…
Тут дверь в ванной со скрипом приоткрылась, явив хозяина квартиры собственной персоной. В халате и с полотенцем на голове. Так он и застыл, как каменное изваяние самому себе, когда взгляд его остановился на двух брюнеточках, мило распивающих кофе у него на кухне.
- Л-лю…, - зазаикался мужик.
- Люда, - подсказала ему супруга.
- Ж-жже…., - продолжил изображать придурка мой почти бывший шеф.
- Женя, - ядовито улыбнулась я и пока Людмила не видит, отсалютовала ему чашечкой, - С легким вас паром Василий Михайлович. Вы уж извините, что потревожила. Отвлекла от решения семейных проблем, но одно важное дело требует вашего срочного вмешательства.
Луганский моргнул, перевел взгляд на мои голые ноги. Снова моргнул и раскосый, чуть очумелый взгляд уперся в вырез до пупа. Дальше шестеренки в его мозгу туго и с чудовищным скрипом зашевелились, о чем известил почти мученический стон их владельца. До него видимо стало доходить, что я могла забыть с утра пораньше, да еще и в таком виде.
- Кофе, дорогой? - всполошилась Людочка и засуетилась вокруг супруга, освобождая ему место за столом.
Мужчина чего-то попытался возразить, но не успел. Ему тут же подставили тарелку с печеньем и чашечку под нос. И все это с сюсюканием, поглаживанием и причмокиванием.
Но лично мне было уже глубоко фиолетово на все их телодвижения. Поэтому, не отходя от кассы, положила перед носом Васька свое заявление и заранее приготовленную ручку.
- Будьте любезны подпишите, пожалуйста, а то я на самолет опаздываю, - деловито произнесла я, в один глоток допивая свой кофе.
- Какой самолет? – сипло выдавил Луганский.
- Как какой? – сама невинность хлопнула глазками, - В Якутию.
Теперь настал черед мужчины плеваться кофе.
- Якутию?!
- Ну, да, - заверила я, - У меня там, знаете ли, тетка троюродная живет. Вот, буду осваивать новые методы землепользования.
- В Якутии?! – чуть ли не взвизгнул Васек.
Ух, ты бедняжечка. От перенапряга глазик задергался. Ничего вот уйду, тебя Людочка насмерть затискает.
- Васюнь, у человека скоро самолет, – вступилась за меня Людмила, - Да и у нас дел по горло. Нужно по магазинам смотаться. Подписывай уже.
Я уже открыто усмехнулась, нагло, глядя Луганскому прямо в глаза. Что Васенька? И на тебя теперь нашлась управа.
Мужчина медленно, не сводя с меня напряженного взгляда, подписал заявление и положил рядом ручку. Я же не долго думая, схватила листок и жизнерадостно попрощалась:
- Всем пока. Приятно было познакомиться. Надеюсь, увидимся…, - на мгновение призадумалась, - никогда не увидимся. Об одном жалею, Василий Михайлович…
Луганский в надежде вскинул голову.
- Что нос ваш сросся слишком правильно. И подправить больше некому будет.
Сказала и поспешила к двери. Не хлопнула ею. Аккуратно закрыла за собой. Спустилась на негнущихся ногах на два пролета, выдохнула и рассмеялась. То ли истерично, то ли радостно. Черт его разберет.
На работу я не спешила. Уволиться всегда успею. Терять-то уже вроде как совсем нечего. Позвонила Елена Васильевне и сообщила, что бы ждали ближе к обеду. Благо задавать вопросы девушка тактично не стала.
Купила себе целых два мороженных и снова уселась на лавочке, совершенно довольная жизнью. Как человеку для счастья мало нужно. Мне как, оказалось, нужно было просто избавиться от Луганского. Причем если бы я его сама бросила, то мучилась бы угрызениями свести еще очень долго. Корила себя за несдержанный, пакостливый характер. А так баба с возу – кобыле легче. Значит не судьба нам быть вместе.
Быстро уничтожив мороженное, мой сытый взгляд уперся в вывеску салона красоты. И, правда?! Когда я последний раз элементарно стриглась и делала маникюр. Тоскливо посмотрела на свои обломанные ногти.
- Не порядок, - сказала сама себе и решительно направилась в сторону вывески.
В салоне я провела часа три не меньше. Сначала меня мыли, стригли, ровняли, потом маникюр, педикюр и прочие радости жизни. Все это нанесло значительный ущерб моему бюджету. Но я рассудила так – увольняться так с музыкой.
В контору я прикатила, как и планировала к обеду. Народ разбрелся по кабинетам, дабы вкусить припасенные харчи, поэтому по дороге, слава богу, никто не встретился.
Заявление жгло карман сумки, и я прямиком отправилась к нашей новой кадровичке, которая по завету «баклажинихи» обитала в приемной.
- Увольняетесь? – у женщины чуть очки на лоб не полезли.
- Совершенно верно, - подтвердила я, - И буду признательна, если в течение дня будут оформлены все надлежащие документы. Завтра я уже не выйду на работу.
Кадровичка хотела было что-то сказать, но передумала. Дверь директорского кабинета со скрипом отворилась, явив господина немца.
- Евгения?! - голос его был немного ошарашенным.
Я повернула голову в его сторону, что бы искренне по-женски насладится его восхищенным взглядом.
- О, здрасте господин Петерман. А я тут увольняюсь, - радостно сообщила я блондину.
Глаза мужчины до этого блуждавшие по неприкрытой длине ног вдруг стали серьезными. Он подошел к секретарскому столу, прочитал заявление и сурово произнес:
- Давайте поговорим, Евгения Николаевна.
Внезапно стало страшно. От его ледяного голоса. От этого делового взгляда.
- Может в другой раз? Я спешу, - совсем не любезно отрезала я.
Ян наклонился, держась за спинку стула на котором чинно восседала моя прекрасная попа и с нажимом потребовал:
- Все же я настаиваю. Сегодняшний рабочий день еще не окончен, - и вернулся обратно в кабинет, точно уверенный, что я последую за ним.
А что я? Была подленькая мысль сбежать и закрыться в пока еще своей экономической коморке до конца дня. Не станет же он двери ломать? Но тут же отогнала ее. Все же не стоит вести себя как обиженный ребенок. Поднялась, чуть одернула юбку, дабы хоть немного прикрыться, и пошла…разговаривать.
Ян стоял у окна и курил, нервно сбрасывая пепел. Вид у него был самый обычный. Ну, может, вихры на голове чуть более взъерошены.
Присела за стол, судорожно сцепив руки в замок в ожидании. Господин немец спокойно докурил, изредка бросая на меня цепкие взгляды.
- Это из-за меня? – наконец спросил он, усаживаясь напротив меня.
- Заявление? - не поняла я.
Он кивнул.
- Нет, - совершенно честное признание
- Тогда зачем?
Я отвела взгляд и неопределенно пожала плечами.
- Виталий Иванович не уволит тебя. Он опытный управленец и еще в прошлый раз разглядел в тебе грамотного специалиста. А ему такие сейчас понадобятся.
- Мне это совершенно не интересно, - равнодушно произнесла я.
Ян несколько мгновений буравил меня взглядом. Тем самым фирменным Петермановким.
- Нашла место потеплее?
Очень хотелось соврать, что бы отстал со своими вопросами. Подняла на него глаза и… не смогла.
- Не нашла, - на выдохе выдавила я.
- Тогда не торопись с уходом.
Я чуть не фыркнула и выразительно посмотрела на блондинчика. Вот еще!
- Обещаю больше не приставать с неприличными предложениями, - криво усмехнулся он, - Я понял с… первого раза.
Меня чуть не расперло от самодовольства. Однако, как на него подействовало вчерашнее купание.
- А вам-то что? – не удержалась от едкого тона.
- У тебя кредит на машину.
Даже не нашлась сразу, что на это ответить. Банально растерялась. Это он так переживает обо мне что ли? Или это какой-то скрытый намек? Мужская логика, блин…
- Со своими финансами как-нибудь без вас разберусь, - я, наконец, выдавила из себя пару умных слов, - А теперь, извините, пожалуйста, но мне пора бежать.
Поднялась, одернула, вернее, попыталась одернуть подол этого безобразия под названием «платье» и направилась к двери, всем своим видом показывая, что разговор завершен.
- И все так бросишь?! – услышала я в след.
Обернулась и зло посмотрела на Яна.
- А что прикажешь мне делать? Умолять тебя не совершать то, что ты уже решил сделать? Или втереться к Виталию Ивановичу в доверие и насобирать на него компромат? А может, подорвать местную администрацию вместе с их руководителем?!
Постучала пальцами по подбородку, изображая задумчивый вид.
- Даже и не знаю, что выбрать. Наверное, последний вариант самый действенный. Только вот незадача – в тюрьму как-то не хочется. Сам бы какой выбрал?
Судя по молчанию, господин немец не выбрал бы не один из предложенных. И своего, разумеется, у него не было.
- Перегорело, Ян. Перегорело, - немного грустно закончила я.
Он больше не остановил и не окликнул. И вот что странно – это не придало сил, а наоборот убавило. Я с трудом заставила себя расправить плечи и с достоинством уйти. А так хотелось, что бы он остановил. Что бы сказал, что передумал. Ради меня…
В очередной раз ловлю себя на мысли, что все бабы дуры и я самая большая на свете.
Оставшийся день, прошел как в тумане. Голова раскалывалась от различных не сильно радостных дум. Кадровичка, надо отдать ей должное сама принесла трудовую.
- Я надеюсь, вы не растрезвонили, всему колхозу о том, что я ухожу? – поинтересовалась я у застывшей дамы.
Судя по округлившимся от испуга глазам, успела и, похоже, уже не только колхоз, а вся деревня в курсе последних событий. Я тяжело вздохнула, прибрала трудовую книжку в сумочку и решила, что надо быстрее делать ноги, пока не передумала.
- Вот владейте, - протянула ключи от своего кабинета застывшей женщине.
Она как-то нерешительно посмотрела на связку в моей руке и жалобно проскулила:
- Евгения Николаевна, да на кого же вы нас бросаете? Может, передумаете. А?
- Нет, не передумаю, - холодно ответила я и, сделав морду кирпичом, поспешила на выход.
И плевать, что рабочий день еще не кончился. Совершенно не хотелось в скором времени встретить целую толпу возле своего бывшего кабинета. Тогда я точно не устою и пойду к господину Петерману с мольбой взять меня обратно.
На проходной меня хмурым взглядом проводил дед Сеня.
- Дома поговорим, - только и сказал он.
Уж в том, что дома меня ждет серьезный разговор, я не сомневалась. Хотя домом теперь моим скоро станет скромное однокомнатное жилище в серой и унылой городской пятиэтажке. Размышляя о своем завтрашнем переезде, села за руль Белочки. В который раз любовно погладила руль, коробку передач и неспешно выехала с парковки.
Дома внезапно навалилась дикая усталость. Несмотря на всю мою показную браваду, этот день высосал последние соки. Я смутно помнила приход деда Сени со смены, причитания баб Вали. Даже на примчавшегося Андрюху обращала внимание чисто из вежливости. В пол уха слушала его, а сама методично собирала вещи.
Наряд выбирала недолго. Последовала совету старой женщины и напялила на себя нечто из разряда «с вырезом до пупа» и «пояс вместо юбки», нацепила шпильки, завершила образ боевым раскрасом. Придирчиво осмотрела себя со всех сторон и улыбнулась собственному отражению. Ну, что?! Бойтесь мужики! Женька вышла на тропу завоевания.
Глава 14
И снова я оказалась на той самой лавочке, что в парке недалеко от нового Васькова места обитания. Сижу пальцами ног босоножки на носке болтаю. Подставила лицо свежему ветерку и улыбаюсь. Почему улыбаюсь? Так дуракам дай только повод они всю жизнь повеселятся. Вот и я вроде идиотка последняя, но почему-то такая счастливая…
Как вы помните, собралась я вся расфуфыренная как главная фуфырка и помчалась к Луганкому домой дабы растопить лед непонимания и обиды. Кое-как докандыляла на своих ходулях до пятого этажа. Чуть отдышалась и на всякий пожарный достала крохотное зеркальце. Щеки раскраснелись, глаза горят – спасибо лестнице. Красота, да и только. Нервным жестом пригладила чуть растрепавшиеся локоны и решительно постучала, так как звонком Луганский еще обзавестись не успел.
За дверью послышалось неспешное копошение, и раздался звук открываемого замка.
Я почти уже успела нацепить соблазнительную улыбку, как губы сами собой сложились в удивленное «о», едва я узрела нечесаную заспанную девушку в мятой пижаме.
- Э-э-э, - только и смогла выдавить из себя.
Девушка чуть потерла глаза, поморгала и весьма дружелюбно выдала:
- Здрасте.
- З-з-зрасте, - чуть заторможено отозвалась я.
- Вы, наверное, к Васе? – спросила она и, посторонившись, махнула рукой в сторону квартиры, - Проходите. Он сейчас немного занят.
Невольно попятилась назад, собираясь уйти, но любопытство взяло верх, и я робко переступила порог. А еще до поросячьего визга хотелось увидеть, как вытянется Васькова физиономия при виде меня в компании его новой пассии. А то, что девушка была именно ею сомнений не оставалось.
- Кофе? – в очередной раз удивило заспанное чудо.
Я б на ее месте увидев на пороге квартиры своего парня фривольно одетую девицу, гнала бы ее поганой метлой, а тут кофе угощают.
- Да, если не сложно, - улыбнулась я в ответ.
- Все равно варить собиралась, - отмахнулась чудо и пошла к плите.
Я присела на табуретку и огляделась. Все тут было совершенно по-прежнему. Хоть бы прибрался что ли. Женишок.
- А вы по делу? – как бы невзначай произнесла девушка.
- Можно и так сказать. Мы работаем с Василием Михайловичем. Вернее работали вместе. Вот, увольняться пришла, - объяснила я и достала из сумочки тщательно написанное заявление.
- Правда? – удивлению собеседницы не было предела, - А почему на работе не дождались? Или в вашей компании принято с подобными вопросами приезжать к директору домой?
Я с трудом скрыла понимающую усмешку. Вот ты и попалась. Ревность. Чистая, ничем не замутненная ревность.
- Что вы? – преувеличенно возмутилась я, - Просто дело в том, что в колхозе нашем Василий Михайлович три недели не появляется. А у меня уже все чемоданы собраны, кошка упакована, билет куплен. Кто ж меня уволит без его подписи. Вот и приходится нарушать директорское спокойствие личным визитом.
После моих слов, девице кажется полегчало. Она сразу как-то приосанилась, откинула спутанные шоколадные волосы на спину и представилась:
- Людмила.
- Евгения.
Моя новая знакомая налила две кружечки кофе. Самого настоящего натурального кофе из турки. Мастерица, однако.
- Вы не обращайте внимания на беспорядок. Мы с мужем еще не успели обзавестись мебелью. Только вчера въехали.
При слове «муж» я поперхнулась кофе, да так, что попала себе на платье.
- Извините, - чуть отдышавшись, выдавила я, - Просто на работе всегда говорили, будто от начальника жена ушла из-за его характера. Оказывается, врут люди.
Людмила протянула мне полотенце, что бы промокнуть платье и пожала плечами:
- Правду говорят. Мы на самом деле развелись. Да только время все расставило по своим местам. Несколько лет жили порознь. Не жизнь, а мучение. Знаете, как говорят – с ним плохо, а без него еще хуже. Так и у меня.
И тут я присмотрелась к девушке повнимательнее. Словно впервые увидела. Темноволосая, субтильная, темноглазая. Постарше меня лет на пять. Может семь. Словом, один и тот же типаж. Замену значит искал. Но так и не нашел. Эх, Васек…
Тут дверь в ванной со скрипом приоткрылась, явив хозяина квартиры собственной персоной. В халате и с полотенцем на голове. Так он и застыл, как каменное изваяние самому себе, когда взгляд его остановился на двух брюнеточках, мило распивающих кофе у него на кухне.
- Л-лю…, - зазаикался мужик.
- Люда, - подсказала ему супруга.
- Ж-жже…., - продолжил изображать придурка мой почти бывший шеф.
- Женя, - ядовито улыбнулась я и пока Людмила не видит, отсалютовала ему чашечкой, - С легким вас паром Василий Михайлович. Вы уж извините, что потревожила. Отвлекла от решения семейных проблем, но одно важное дело требует вашего срочного вмешательства.
Луганский моргнул, перевел взгляд на мои голые ноги. Снова моргнул и раскосый, чуть очумелый взгляд уперся в вырез до пупа. Дальше шестеренки в его мозгу туго и с чудовищным скрипом зашевелились, о чем известил почти мученический стон их владельца. До него видимо стало доходить, что я могла забыть с утра пораньше, да еще и в таком виде.
- Кофе, дорогой? - всполошилась Людочка и засуетилась вокруг супруга, освобождая ему место за столом.
Мужчина чего-то попытался возразить, но не успел. Ему тут же подставили тарелку с печеньем и чашечку под нос. И все это с сюсюканием, поглаживанием и причмокиванием.
Но лично мне было уже глубоко фиолетово на все их телодвижения. Поэтому, не отходя от кассы, положила перед носом Васька свое заявление и заранее приготовленную ручку.
- Будьте любезны подпишите, пожалуйста, а то я на самолет опаздываю, - деловито произнесла я, в один глоток допивая свой кофе.
- Какой самолет? – сипло выдавил Луганский.
- Как какой? – сама невинность хлопнула глазками, - В Якутию.
Теперь настал черед мужчины плеваться кофе.
- Якутию?!
- Ну, да, - заверила я, - У меня там, знаете ли, тетка троюродная живет. Вот, буду осваивать новые методы землепользования.
- В Якутии?! – чуть ли не взвизгнул Васек.
Ух, ты бедняжечка. От перенапряга глазик задергался. Ничего вот уйду, тебя Людочка насмерть затискает.
- Васюнь, у человека скоро самолет, – вступилась за меня Людмила, - Да и у нас дел по горло. Нужно по магазинам смотаться. Подписывай уже.
Я уже открыто усмехнулась, нагло, глядя Луганскому прямо в глаза. Что Васенька? И на тебя теперь нашлась управа.
Мужчина медленно, не сводя с меня напряженного взгляда, подписал заявление и положил рядом ручку. Я же не долго думая, схватила листок и жизнерадостно попрощалась:
- Всем пока. Приятно было познакомиться. Надеюсь, увидимся…, - на мгновение призадумалась, - никогда не увидимся. Об одном жалею, Василий Михайлович…
Луганский в надежде вскинул голову.
- Что нос ваш сросся слишком правильно. И подправить больше некому будет.
Сказала и поспешила к двери. Не хлопнула ею. Аккуратно закрыла за собой. Спустилась на негнущихся ногах на два пролета, выдохнула и рассмеялась. То ли истерично, то ли радостно. Черт его разберет.
На работу я не спешила. Уволиться всегда успею. Терять-то уже вроде как совсем нечего. Позвонила Елена Васильевне и сообщила, что бы ждали ближе к обеду. Благо задавать вопросы девушка тактично не стала.
Купила себе целых два мороженных и снова уселась на лавочке, совершенно довольная жизнью. Как человеку для счастья мало нужно. Мне как, оказалось, нужно было просто избавиться от Луганского. Причем если бы я его сама бросила, то мучилась бы угрызениями свести еще очень долго. Корила себя за несдержанный, пакостливый характер. А так баба с возу – кобыле легче. Значит не судьба нам быть вместе.
Быстро уничтожив мороженное, мой сытый взгляд уперся в вывеску салона красоты. И, правда?! Когда я последний раз элементарно стриглась и делала маникюр. Тоскливо посмотрела на свои обломанные ногти.
- Не порядок, - сказала сама себе и решительно направилась в сторону вывески.
В салоне я провела часа три не меньше. Сначала меня мыли, стригли, ровняли, потом маникюр, педикюр и прочие радости жизни. Все это нанесло значительный ущерб моему бюджету. Но я рассудила так – увольняться так с музыкой.
В контору я прикатила, как и планировала к обеду. Народ разбрелся по кабинетам, дабы вкусить припасенные харчи, поэтому по дороге, слава богу, никто не встретился.
Заявление жгло карман сумки, и я прямиком отправилась к нашей новой кадровичке, которая по завету «баклажинихи» обитала в приемной.
- Увольняетесь? – у женщины чуть очки на лоб не полезли.
- Совершенно верно, - подтвердила я, - И буду признательна, если в течение дня будут оформлены все надлежащие документы. Завтра я уже не выйду на работу.
Кадровичка хотела было что-то сказать, но передумала. Дверь директорского кабинета со скрипом отворилась, явив господина немца.
- Евгения?! - голос его был немного ошарашенным.
Я повернула голову в его сторону, что бы искренне по-женски насладится его восхищенным взглядом.
- О, здрасте господин Петерман. А я тут увольняюсь, - радостно сообщила я блондину.
Глаза мужчины до этого блуждавшие по неприкрытой длине ног вдруг стали серьезными. Он подошел к секретарскому столу, прочитал заявление и сурово произнес:
- Давайте поговорим, Евгения Николаевна.
Внезапно стало страшно. От его ледяного голоса. От этого делового взгляда.
- Может в другой раз? Я спешу, - совсем не любезно отрезала я.
Ян наклонился, держась за спинку стула на котором чинно восседала моя прекрасная попа и с нажимом потребовал:
- Все же я настаиваю. Сегодняшний рабочий день еще не окончен, - и вернулся обратно в кабинет, точно уверенный, что я последую за ним.
А что я? Была подленькая мысль сбежать и закрыться в пока еще своей экономической коморке до конца дня. Не станет же он двери ломать? Но тут же отогнала ее. Все же не стоит вести себя как обиженный ребенок. Поднялась, чуть одернула юбку, дабы хоть немного прикрыться, и пошла…разговаривать.
Ян стоял у окна и курил, нервно сбрасывая пепел. Вид у него был самый обычный. Ну, может, вихры на голове чуть более взъерошены.
Присела за стол, судорожно сцепив руки в замок в ожидании. Господин немец спокойно докурил, изредка бросая на меня цепкие взгляды.
- Это из-за меня? – наконец спросил он, усаживаясь напротив меня.
- Заявление? - не поняла я.
Он кивнул.
- Нет, - совершенно честное признание
- Тогда зачем?
Я отвела взгляд и неопределенно пожала плечами.
- Виталий Иванович не уволит тебя. Он опытный управленец и еще в прошлый раз разглядел в тебе грамотного специалиста. А ему такие сейчас понадобятся.
- Мне это совершенно не интересно, - равнодушно произнесла я.
Ян несколько мгновений буравил меня взглядом. Тем самым фирменным Петермановким.
- Нашла место потеплее?
Очень хотелось соврать, что бы отстал со своими вопросами. Подняла на него глаза и… не смогла.
- Не нашла, - на выдохе выдавила я.
- Тогда не торопись с уходом.
Я чуть не фыркнула и выразительно посмотрела на блондинчика. Вот еще!
- Обещаю больше не приставать с неприличными предложениями, - криво усмехнулся он, - Я понял с… первого раза.
Меня чуть не расперло от самодовольства. Однако, как на него подействовало вчерашнее купание.
- А вам-то что? – не удержалась от едкого тона.
- У тебя кредит на машину.
Даже не нашлась сразу, что на это ответить. Банально растерялась. Это он так переживает обо мне что ли? Или это какой-то скрытый намек? Мужская логика, блин…
- Со своими финансами как-нибудь без вас разберусь, - я, наконец, выдавила из себя пару умных слов, - А теперь, извините, пожалуйста, но мне пора бежать.
Поднялась, одернула, вернее, попыталась одернуть подол этого безобразия под названием «платье» и направилась к двери, всем своим видом показывая, что разговор завершен.
- И все так бросишь?! – услышала я в след.
Обернулась и зло посмотрела на Яна.
- А что прикажешь мне делать? Умолять тебя не совершать то, что ты уже решил сделать? Или втереться к Виталию Ивановичу в доверие и насобирать на него компромат? А может, подорвать местную администрацию вместе с их руководителем?!
Постучала пальцами по подбородку, изображая задумчивый вид.
- Даже и не знаю, что выбрать. Наверное, последний вариант самый действенный. Только вот незадача – в тюрьму как-то не хочется. Сам бы какой выбрал?
Судя по молчанию, господин немец не выбрал бы не один из предложенных. И своего, разумеется, у него не было.
- Перегорело, Ян. Перегорело, - немного грустно закончила я.
Он больше не остановил и не окликнул. И вот что странно – это не придало сил, а наоборот убавило. Я с трудом заставила себя расправить плечи и с достоинством уйти. А так хотелось, что бы он остановил. Что бы сказал, что передумал. Ради меня…
В очередной раз ловлю себя на мысли, что все бабы дуры и я самая большая на свете.
Оставшийся день, прошел как в тумане. Голова раскалывалась от различных не сильно радостных дум. Кадровичка, надо отдать ей должное сама принесла трудовую.
- Я надеюсь, вы не растрезвонили, всему колхозу о том, что я ухожу? – поинтересовалась я у застывшей дамы.
Судя по округлившимся от испуга глазам, успела и, похоже, уже не только колхоз, а вся деревня в курсе последних событий. Я тяжело вздохнула, прибрала трудовую книжку в сумочку и решила, что надо быстрее делать ноги, пока не передумала.
- Вот владейте, - протянула ключи от своего кабинета застывшей женщине.
Она как-то нерешительно посмотрела на связку в моей руке и жалобно проскулила:
- Евгения Николаевна, да на кого же вы нас бросаете? Может, передумаете. А?
- Нет, не передумаю, - холодно ответила я и, сделав морду кирпичом, поспешила на выход.
И плевать, что рабочий день еще не кончился. Совершенно не хотелось в скором времени встретить целую толпу возле своего бывшего кабинета. Тогда я точно не устою и пойду к господину Петерману с мольбой взять меня обратно.
На проходной меня хмурым взглядом проводил дед Сеня.
- Дома поговорим, - только и сказал он.
Уж в том, что дома меня ждет серьезный разговор, я не сомневалась. Хотя домом теперь моим скоро станет скромное однокомнатное жилище в серой и унылой городской пятиэтажке. Размышляя о своем завтрашнем переезде, села за руль Белочки. В который раз любовно погладила руль, коробку передач и неспешно выехала с парковки.
Дома внезапно навалилась дикая усталость. Несмотря на всю мою показную браваду, этот день высосал последние соки. Я смутно помнила приход деда Сени со смены, причитания баб Вали. Даже на примчавшегося Андрюху обращала внимание чисто из вежливости. В пол уха слушала его, а сама методично собирала вещи.
