Целая библиотека! Если только это не племя тумбу-юмбу, единственной максимой которого всем соплеменникам строжайшим образом предписывается по будням яйца лупить с тупой стороны, а по выходным — с острой. <…> Всё это нагорожено с единственной целью — заморочить голову, застращать! Что издревле и по сей день было, есть и будет самым лучшим сторожем? <…> Да страх же! Без разницы чего: неотвратимости наказания, опасения показаться смешным, глупым, неловким; непонимания, потери уважения, боли, одиночества, высоты, темноты или, к примеру… мышей. Но если клаустрофобия там, аэрофобия или милые мышки — закидоны личные, вполне безобидные, то ограничения извне — всегда серьёзное насилие над личностью. Принимающее зачастую весьма грубые и циничные формы. Например, грязные манипуляции с массовым сознанием людей посредством узурпированных оборзевшей властью зомбоящиков! Смотреть иной раз тошно!..» Н-н-н-нда? А мне вот ни фига не тошно! Очень даже забавно! Такие шоу уродцев из них кажут, просто загляденье! Особливо общественно типа политические шабаши на федеральных каналах. Время вам там такое убожество покажет, что на место встречи недоумков лучше и вовсе не ходить! И весь говнопад всего лишь за шестьдесят минут! Но это лично моё, официально заявляю, демоническое оценочное мнение. Авторы тут абсолютно ни при чём, хе-хе-хе! Здесь, кстати, весьма интересны мысли твои, из недоговорённого, так сказать: «…Есть, несомненно, хищные вещи и пострашнее зомбоящиков: тюрьмы, зоны, армия, полиция, школы-интернаты, детские дома и тому подобное. Там иной раз калечат конкретно. Ломают хребет, доводя зачастую до скотского состояния. Тогда смерть нередко воспринимается уже как избавление, ибо нет страшнее зверя, чем нелюдь в образе человечьем…» Подобные штучки озвучивать нужно, милочка! Обязательно озвучивать! Ибо действует отрезвляюще. Хоть на кого-то, что уже хорошо! Во-о-о-от… И вечный бой, покой нам только снится: «…Однако есть сила, которой пофиг самые крепкие стены, самые страшные сторожа. И сила эта не где-то вовне: она внутри нас, внутри каждого. Сила собственных убеждений. Лишь она раздвигает границы возможного. И там, где вы будете спокойно проходить, остальные наткнутся на глухую стену непонимания. Помните, как в фильме «Чародеи» Виторган учил Абдулова сквозь стены проходить? Главное — уверенность! Согласитесь, ощущая в себе хоть каплю неуверенности, вы, думаю, ни в жисть не попрётесь, скажем, зимой на лыжах в Хибины или сплавляться в половодье по горной реке. Только вас там и видели! Кто бы ни убеждал в абсолютной безопасности, приятственности и полезности подобных мероприятий! Зато, будучи убеждённым в необходимости чего-то и твёрдо веря в благоприятный исход, каким бы аномально странным он ни казался окружающим, человек совершит любой поступок, даже самое ужасающее преступление!..» Виторган, к вашему сведению, милая девушка, так ничему Абдулова и не научил. Да он и сам не шибко-то мастак был стены непонимания преодолевать, хе-хе! А вот это, пожалуй, важно: «…Ну как же, как же! — запротестуете вы. — Сколько всего неприглядного совершалось и совершается под влиянием различного толка экстремистских идеологий и оголтелой пропаганды?! Один доктор Геббельс чего стоил!» В определённой мере, да, соглашусь. Нельзя недооценивать влияние на человека извне. Тем более столь массированное! В то же время решение, принимать или нет навязываемые сомнительные парадигмы как неукоснительное руководство к действию, согласитесь, личное дело каждого! Конечным звеном в цепи принятия решений всё равно останется конкретный индивид. Точно знаю, не все немцы, воевавшие против Советов во Вторую мировую, были садистами и изуверами! Солдатами — да, но не палачами! С другой стороны, у нас своих выродков, что ли, не хватало? А НКВД ? ГУЛАГ ? Наверное, и там нормальные люди среди вертухаев встречались. Хотя сильно сомневаюсь. <…> …К чему это я всё? Ах! Ну да, конечно! Короче, иногда среди парнокопытных, мирно толкущихся в стойле, встречаются девианты, не желающие более потреблять обрыдлое безвкусное сено. Уж очень хочется им порезвиться, попрыгать на свежем воздухе, отведать сочных луговых трав…. И не столь важно, как именно они прорываются за рамки обыденности: прыгают чёрт-те откуда с парашютом, на сумасшедшей скорости гоняют ночью по улицам, взламывают серверы Министерства обороны или слушают Боба Марли , попыхивая бульбуляторами . Лишь бы членовредительством не занимались и вреда окружающим людям не наносили. Мы вот с вами — сексуальные девианты. Те ещё нарушители общественного порядка! Самые опасные для системы. Тихие. Скрытные. Трудновыводимые. Сродни пятнам кофе, красного вина, губной помады и крови… дефлоральной …. Ха! Шутка!» Резюмируем? И вовсе это была не шутка. Вот ради этого-то с тобой, дорогуша, Контракт и подписан. Смекаешь? …Не шибко пока? Ничего, ничего, дойдёт со временем, хе-хе-хе!
— Выходит, всю эту шизоидную байду Контора затеяла всего-навсего за-ради кровушки моей дефлоральной?! Ты это серьёзно?! Да где ж её взять-то?!! Давным уж давно и в помине нету её во мне, хоть убейся!
— Нет, не ради крови. В Конторе с избытком её. Реки! Море-океян!!! Ради разрушения, ну или для начала хоть в какой-то мере дестабилизации системы дурацких правил, основанных на неких, как их принято в миру называть, морально-этических принципах, оказывающихся зачастую при ближайшем рассмотрении всего лишь досужими ханжескими домыслами и предрассудками, выдуманных (правил. — Прим. авт.) исключительно с целью обустройства очередного типа шибко «суверенного» концлагерька. Но уж ежели зело затребуется, девочка моя, сколько надо и какой надо кровушки из тебя запросто добудем! Хоть бы и дефлоральной. Уж будь спок! Мы это умеем. …Чего сразу испереживалась-то вся? Ссыкотно? Успокойся, тоже ведь всего лишь шутка! В чём-то… Хе-хе-хе! Одной, что ль, тебе здесь шутить-дурковать? Двое нас таких!
По поводу концлагерька — это он здорово ввернул! Впандюрил! В самую точку! Одно лишь непонятно: какого, спрашивается, рожна кому-то вечно хочется что-нибудь разрушать, разваливать, вырубать под корень (чтоб новый мир построить-насадить?) или на крайняк маленько дестабилизировать? В любом лагерьке, смею вас уверить, даже в пионерском, при должной старательности и изворотливости вполне неплохо ведь можно устроиться.
Я, к слову, когда-то и пионеркой смену отбывала, и позже пионервожатой. И не одну! И не с одним, и не с одной! Хорошо быть молодой, так иной раз вспоминать приятно, просто ужасть!
Слушаем дальше, может, ещё какие реминисценции приятственные на волнах моей памяти всплывут? Неплохо бы.
— Теперь давай-ка покалякаем в понятийном плане о словесах «предопределить» и «определить». М-м-м-мда… Возвращаясь к теме общепита, — всё ж симпатичнее, мне думается, нежели концлагерёк-то, согласна? — так вот предопределить, образно выражаясь, — всего лишь учесть предпочтения, пожелания, стиль и главное — толщину кошелька постоянного клиента, подготовить в общих чертах предложения и ждать его окончательного, иной раз весьма неожиданного, решения. Задать же, определить, образно выражаясь, означает предложить клиенту заведения весьма широкий, но уже конкретный ассортимент напитков. Никаких неожиданностей! Мир же устроен так, что клиент, как правило, сам того не подозревая, выбирает именно то, что предлагает ему сомелье. Таким образом, ваше, зачастую никудышное, поведение и предопределяет, чего вы, собственно говоря, достойны, а вот конкретику определяем уже мы! Некоторые так всю жизнь и глушат водку палёную, дешёвый портвейн да кислятину невыдержанную! А гадостью такой, согласись, и потравиться недолго! Особливо ежели метанола туда добавить чуток. И добавляют ведь! Гм… Неискушённый ум, конечно же, может усмотреть в происходящем наличие каких-то роковых случайностей. Как это ни парадоксально звучит, именно там, где их и быть-то не может! Ибо когда такие «случайности» происходят, здравый смысл безмолвствует. Разумеется, происходят и другие, удивительные, иной раз из ряда вон выходящие вещи, но они лежат в совершенно иной области. Мы к ним, само собой, ещё вернемся. Единственно, что может типа нежданно-негаданно (опять же для вас!) свалиться на голову кому угодно, независимо от благосостояния, положения в обществе, возраста, здоровья, цвета волос и длины члена, так это костлявая с косой! Ну, ещё ребята вроде меня со своими прибамбасами. К чему попросту всегда нужно быть готовыми и при встрече стараться вести себя подобающе. Всосала?
А я-то, дурочка, считала по недомыслию, что длинных и прочих членов минует чаша сия! Выходит, заблуждалась! Ай-яй-яй, кака неувязочка!
— При этом сам-то человек в большинстве случаев дальше собственного носа не видит ничего, потому и сохраняется иллюзия случайности. Это и понятно: находясь в некоей точке, не важно, прямой, кривой, ломаной или ещё там какой линии, максимально, что увидеть можно, так это возможную следующую точку. Согласна? На самом деле, смею тебя уверить, всё давным-давно предначертано. И мне или мне подобным, находящимся, будем говорить, немного в стороне, вернее, над всем этим процессом, видно, мягко говоря, поболее. Разумеешь, да?
И припомнился мне тут — уж не знаю, уместно ль, нет? — один не то чтобы шибко аксиоматичный, но в чём-то, как мне кажется, довольно-таки характерный для нашей жизни-жестянки эпизод.
А дело было так: возвращалась я как-то из Питера паровозом. Ну захотелось девочке прогуляться туда-сюда. С кем не случается после бани-то под Новый год? Да с кем угодно! Даже с душкой Мягковым.
Путешествовала в одиночку эконом-классом. Без кормёжки, зато вагон полупустой. Бизнес вечно сановниками питерскими забит да коммерсами. Пялятся, пристают, надоели! С собой у меня, понятное дело, фляжечка дежурная наличествовала, баночка миног маринованных. Короче, неплохо устроилась.
Где-то в районе Бологого откушала с удовольствием, стою в тамбуре, курю. Тогда ещё не было закона дурацкого антитабачного, разрешалось. Поезд быстро летит, а полотно у нас, сами понимаете, не Европа — покачивает. И временами сильно, знаете ли, на ногах не устоять! Содержимое фляжечки, видимо, ещё о себе напоминает.
Проходит официант, несёт куда-то поднос, плотно уставленный тарелками с оладушками. Молодой, симпатичный. По ходу дела успевает меня заценить. Встречаемся с ним глазами, замешкался.
«Бузинцам, наверное, тащит! — думаю. — Нагрузил-то сколько! Не ровён час, уронит! Лень, что ли, лишний раз сходить?»
И не успела я этого подумать, как тарелочка с самого-то верху съезжает и согласно, значит, закону бутерброда шлёпается маслицем, простите, оладушками вниз. Бля буду, колдунья! Немая сцена.
Он на меня испуганно смотрит, я на него с интересом. Понимаю, неудобно парню, отворачиваюсь, наблюдаю в отражении замызганного стекла, что дальше будет. Оглядывается воровато, поднимает с пола тарелку, оладушки отряхивает аккуратненько и как ни в чем не бывало тащит себе дальше.
«Интересно девки пляшут! — любопытство нарастает снежным комом. — Вернёт на кухню, чтобы поменять, или скормит, гнида, кому-нибудь?»
Короче, сами понимаете, ничего он не вернул. Тарелочки все обратно нёс, гнида, девственно чистые, словно вылизанные. Кому-то дюже свезло! Заплёванный тамбур в поезде, согласитесь, не самое чистое место.
Вот вам, товарищи дорогие, в некотором роде и сомелье. Вагонный, так сказать. И как сей казус-резус по нашей новой классификации расценивать: определено или предопределено? Подумайте на досуге, друзья, пошурупьте, после шурупчиками своими поделитесь.
По моему разумению, и так и эдак сгодится.
— Сгодится, сгодится! — змейский тип, видать, опять тихой сапой в репу мне залез. — В общем и целом сильно выступила! Внушаеть! С кое-какой понятийностью в первом приближении худо-бедно разобрались. Плюсик тебе в нашу… в конторскую, так сказать… хм… карму, но…
Бонус! — вполне прогнозируемая, согласитесь, ложечка дёгтя в бочке мёда от душки Адольфо:
— …Есть ещё одно важнейшее обстоятельство, которое мы немедля обязательно должны обсудить, а именно — твоё навязчивое, совершенно неприемлемое стремление постоянно спорить, убеждать собеседника в своей правоте!
Уж чего-чего категорически не ожидала от него услышать, так это подобной пурги! Вьюга мглою небо кроет! На какой-то период даже потеряла дар речи! Пока искала, по мере сил собралась с мыслями. Видите ли, люблю поспорить, сил нет, глотку драть могу часами без устали!
Да и кто не любит?! Особенно за хорошим столом под водочку! А нынче что получается? Тиграм не то чтобы мясо зажиливают — вообще всего напрочь лишают?!!
— Позволь, Адольфо! В споре же рождается истина! Истина, понимаешь?! Ты что-нибудь против имеешь?!!
«Может быть, ослышалась? — думаю. — Или поняла превратно?»
Откровенно говоря, очень на это надеялась. Вышло, впрочем, как всегда.
— Давай разбираться! Моё личное мнение — если в споре и рождается нечто, то страшно далеко оно от истины! — шутки, видимо, кончились, Адольфо серьёзен. — Заметь, я не убеждаю, а излагаю, есть такое мнение, и всего-то!
— Хорошо, а на чём основано твоё мнение, доказать слабо?
— Слабо?! — голос его понижается до зловещего шёпота. — Ты, верно, забываешься, кто пред тобой?! Пускай глупцы-мудрецы друг перед другом хвосты павлиньи распускают, доказывают хрень… всякую!
— Ну чего ты к словам придираешься! — мне здорово не по себе.
Снова мурашки по мартышке! Не-е-е-ет! Расслабляться с товарищем нельзя категорически! Натура мнительная, легкоранимая, вспыльчивая. Вдруг самовозгорание нечаянное случится? Весь дом ведь мне спалит! Вместе со мной, не приведи господи! Чур, чур меня!
Извиняющимся голосом спешно пытаюсь сгладить возникшее неудобство:
— Разъясни, Адольфыч! Будь ласков!
Молчит, задумчиво смотрит куда-то сквозь меня. Эй! Хватит резину тянуть! Говори уже, не молчи! Услышал наконец-то меня, горыныч, очнулся:
— Адольфыч, говоришь? Звучит забавно! Придираюсь? Вовсе нет! Просто хочу, чтобы ты чётко усекла разницу между «убедить», «переспорить», «доказать» супротив «разъяснить» или сходными с последним по смыслу «показать», «указать путь», — Адольфо вновь спокоен, точно черепаха галапагосская . Будто и не шипел змеищей подколодной ещё пять секунд назад!
Голос ровный, ни намека на раздражение:
— Это важно. Касаемо же споров…. Объяснения свои хотел бы предварить простым вопросом. Имеет место поговорка: «Из двух спорящих один — дурак, а другой — подлец». Горю искренним желанием услышать вашу трактовку, миледи!
«Эх, Адольфо, Адольфо! — я здорово разочарована. — Выдумал бы чего-нибудь пооригинальнее!»
— Элементарно, Ватсон! — даже жаль его трошки. — Ты правда не знаешь? У неё же продолжение есть: «Дурак не знает и спорит, подлец знает и спорит»! Неужто ты….
Вовремя замечаю сардоническую ухмылку «а-ля задолбавший-всех-симпотных-тёлок-на-курсе-доцент-Шмелёв», прекрасно знакомую ещё с института. Хватало, знаете ли, в стенах родной альма-матери желающих хорошенькую девушку поматросить! Не скучала!
Тут же автоматически осекаюсь на полуслове, прикидываюсь овцой. Уж в чём-чём, в этом я профессионалка! Сколько воды утекло, а инстинкты срабатывают исправно!
Разочарование вмиг улетучивается, попой чувствую свеженькую интригу! Всплывают давно забытые ощущения нерадивой студентки, последний весомый аргумент которой — вызывающе короткая юбка! Боже, как мне это знакомо!
— Выходит, всю эту шизоидную байду Контора затеяла всего-навсего за-ради кровушки моей дефлоральной?! Ты это серьёзно?! Да где ж её взять-то?!! Давным уж давно и в помине нету её во мне, хоть убейся!
— Нет, не ради крови. В Конторе с избытком её. Реки! Море-океян!!! Ради разрушения, ну или для начала хоть в какой-то мере дестабилизации системы дурацких правил, основанных на неких, как их принято в миру называть, морально-этических принципах, оказывающихся зачастую при ближайшем рассмотрении всего лишь досужими ханжескими домыслами и предрассудками, выдуманных (правил. — Прим. авт.) исключительно с целью обустройства очередного типа шибко «суверенного» концлагерька. Но уж ежели зело затребуется, девочка моя, сколько надо и какой надо кровушки из тебя запросто добудем! Хоть бы и дефлоральной. Уж будь спок! Мы это умеем. …Чего сразу испереживалась-то вся? Ссыкотно? Успокойся, тоже ведь всего лишь шутка! В чём-то… Хе-хе-хе! Одной, что ль, тебе здесь шутить-дурковать? Двое нас таких!
По поводу концлагерька — это он здорово ввернул! Впандюрил! В самую точку! Одно лишь непонятно: какого, спрашивается, рожна кому-то вечно хочется что-нибудь разрушать, разваливать, вырубать под корень (чтоб новый мир построить-насадить?) или на крайняк маленько дестабилизировать? В любом лагерьке, смею вас уверить, даже в пионерском, при должной старательности и изворотливости вполне неплохо ведь можно устроиться.
Я, к слову, когда-то и пионеркой смену отбывала, и позже пионервожатой. И не одну! И не с одним, и не с одной! Хорошо быть молодой, так иной раз вспоминать приятно, просто ужасть!
Слушаем дальше, может, ещё какие реминисценции приятственные на волнах моей памяти всплывут? Неплохо бы.
— Теперь давай-ка покалякаем в понятийном плане о словесах «предопределить» и «определить». М-м-м-мда… Возвращаясь к теме общепита, — всё ж симпатичнее, мне думается, нежели концлагерёк-то, согласна? — так вот предопределить, образно выражаясь, — всего лишь учесть предпочтения, пожелания, стиль и главное — толщину кошелька постоянного клиента, подготовить в общих чертах предложения и ждать его окончательного, иной раз весьма неожиданного, решения. Задать же, определить, образно выражаясь, означает предложить клиенту заведения весьма широкий, но уже конкретный ассортимент напитков. Никаких неожиданностей! Мир же устроен так, что клиент, как правило, сам того не подозревая, выбирает именно то, что предлагает ему сомелье. Таким образом, ваше, зачастую никудышное, поведение и предопределяет, чего вы, собственно говоря, достойны, а вот конкретику определяем уже мы! Некоторые так всю жизнь и глушат водку палёную, дешёвый портвейн да кислятину невыдержанную! А гадостью такой, согласись, и потравиться недолго! Особливо ежели метанола туда добавить чуток. И добавляют ведь! Гм… Неискушённый ум, конечно же, может усмотреть в происходящем наличие каких-то роковых случайностей. Как это ни парадоксально звучит, именно там, где их и быть-то не может! Ибо когда такие «случайности» происходят, здравый смысл безмолвствует. Разумеется, происходят и другие, удивительные, иной раз из ряда вон выходящие вещи, но они лежат в совершенно иной области. Мы к ним, само собой, ещё вернемся. Единственно, что может типа нежданно-негаданно (опять же для вас!) свалиться на голову кому угодно, независимо от благосостояния, положения в обществе, возраста, здоровья, цвета волос и длины члена, так это костлявая с косой! Ну, ещё ребята вроде меня со своими прибамбасами. К чему попросту всегда нужно быть готовыми и при встрече стараться вести себя подобающе. Всосала?
А я-то, дурочка, считала по недомыслию, что длинных и прочих членов минует чаша сия! Выходит, заблуждалась! Ай-яй-яй, кака неувязочка!
— При этом сам-то человек в большинстве случаев дальше собственного носа не видит ничего, потому и сохраняется иллюзия случайности. Это и понятно: находясь в некоей точке, не важно, прямой, кривой, ломаной или ещё там какой линии, максимально, что увидеть можно, так это возможную следующую точку. Согласна? На самом деле, смею тебя уверить, всё давным-давно предначертано. И мне или мне подобным, находящимся, будем говорить, немного в стороне, вернее, над всем этим процессом, видно, мягко говоря, поболее. Разумеешь, да?
И припомнился мне тут — уж не знаю, уместно ль, нет? — один не то чтобы шибко аксиоматичный, но в чём-то, как мне кажется, довольно-таки характерный для нашей жизни-жестянки эпизод.
А дело было так: возвращалась я как-то из Питера паровозом. Ну захотелось девочке прогуляться туда-сюда. С кем не случается после бани-то под Новый год? Да с кем угодно! Даже с душкой Мягковым.
Путешествовала в одиночку эконом-классом. Без кормёжки, зато вагон полупустой. Бизнес вечно сановниками питерскими забит да коммерсами. Пялятся, пристают, надоели! С собой у меня, понятное дело, фляжечка дежурная наличествовала, баночка миног маринованных. Короче, неплохо устроилась.
Где-то в районе Бологого откушала с удовольствием, стою в тамбуре, курю. Тогда ещё не было закона дурацкого антитабачного, разрешалось. Поезд быстро летит, а полотно у нас, сами понимаете, не Европа — покачивает. И временами сильно, знаете ли, на ногах не устоять! Содержимое фляжечки, видимо, ещё о себе напоминает.
Проходит официант, несёт куда-то поднос, плотно уставленный тарелками с оладушками. Молодой, симпатичный. По ходу дела успевает меня заценить. Встречаемся с ним глазами, замешкался.
«Бузинцам, наверное, тащит! — думаю. — Нагрузил-то сколько! Не ровён час, уронит! Лень, что ли, лишний раз сходить?»
И не успела я этого подумать, как тарелочка с самого-то верху съезжает и согласно, значит, закону бутерброда шлёпается маслицем, простите, оладушками вниз. Бля буду, колдунья! Немая сцена.
Он на меня испуганно смотрит, я на него с интересом. Понимаю, неудобно парню, отворачиваюсь, наблюдаю в отражении замызганного стекла, что дальше будет. Оглядывается воровато, поднимает с пола тарелку, оладушки отряхивает аккуратненько и как ни в чем не бывало тащит себе дальше.
«Интересно девки пляшут! — любопытство нарастает снежным комом. — Вернёт на кухню, чтобы поменять, или скормит, гнида, кому-нибудь?»
Короче, сами понимаете, ничего он не вернул. Тарелочки все обратно нёс, гнида, девственно чистые, словно вылизанные. Кому-то дюже свезло! Заплёванный тамбур в поезде, согласитесь, не самое чистое место.
Вот вам, товарищи дорогие, в некотором роде и сомелье. Вагонный, так сказать. И как сей казус-резус по нашей новой классификации расценивать: определено или предопределено? Подумайте на досуге, друзья, пошурупьте, после шурупчиками своими поделитесь.
По моему разумению, и так и эдак сгодится.
— Сгодится, сгодится! — змейский тип, видать, опять тихой сапой в репу мне залез. — В общем и целом сильно выступила! Внушаеть! С кое-какой понятийностью в первом приближении худо-бедно разобрались. Плюсик тебе в нашу… в конторскую, так сказать… хм… карму, но…
Бонус! — вполне прогнозируемая, согласитесь, ложечка дёгтя в бочке мёда от душки Адольфо:
— …Есть ещё одно важнейшее обстоятельство, которое мы немедля обязательно должны обсудить, а именно — твоё навязчивое, совершенно неприемлемое стремление постоянно спорить, убеждать собеседника в своей правоте!
Уж чего-чего категорически не ожидала от него услышать, так это подобной пурги! Вьюга мглою небо кроет! На какой-то период даже потеряла дар речи! Пока искала, по мере сил собралась с мыслями. Видите ли, люблю поспорить, сил нет, глотку драть могу часами без устали!
Да и кто не любит?! Особенно за хорошим столом под водочку! А нынче что получается? Тиграм не то чтобы мясо зажиливают — вообще всего напрочь лишают?!!
— Позволь, Адольфо! В споре же рождается истина! Истина, понимаешь?! Ты что-нибудь против имеешь?!!
«Может быть, ослышалась? — думаю. — Или поняла превратно?»
Откровенно говоря, очень на это надеялась. Вышло, впрочем, как всегда.
— Давай разбираться! Моё личное мнение — если в споре и рождается нечто, то страшно далеко оно от истины! — шутки, видимо, кончились, Адольфо серьёзен. — Заметь, я не убеждаю, а излагаю, есть такое мнение, и всего-то!
— Хорошо, а на чём основано твоё мнение, доказать слабо?
— Слабо?! — голос его понижается до зловещего шёпота. — Ты, верно, забываешься, кто пред тобой?! Пускай глупцы-мудрецы друг перед другом хвосты павлиньи распускают, доказывают хрень… всякую!
— Ну чего ты к словам придираешься! — мне здорово не по себе.
Снова мурашки по мартышке! Не-е-е-ет! Расслабляться с товарищем нельзя категорически! Натура мнительная, легкоранимая, вспыльчивая. Вдруг самовозгорание нечаянное случится? Весь дом ведь мне спалит! Вместе со мной, не приведи господи! Чур, чур меня!
Извиняющимся голосом спешно пытаюсь сгладить возникшее неудобство:
— Разъясни, Адольфыч! Будь ласков!
Молчит, задумчиво смотрит куда-то сквозь меня. Эй! Хватит резину тянуть! Говори уже, не молчи! Услышал наконец-то меня, горыныч, очнулся:
— Адольфыч, говоришь? Звучит забавно! Придираюсь? Вовсе нет! Просто хочу, чтобы ты чётко усекла разницу между «убедить», «переспорить», «доказать» супротив «разъяснить» или сходными с последним по смыслу «показать», «указать путь», — Адольфо вновь спокоен, точно черепаха галапагосская . Будто и не шипел змеищей подколодной ещё пять секунд назад!
Голос ровный, ни намека на раздражение:
— Это важно. Касаемо же споров…. Объяснения свои хотел бы предварить простым вопросом. Имеет место поговорка: «Из двух спорящих один — дурак, а другой — подлец». Горю искренним желанием услышать вашу трактовку, миледи!
«Эх, Адольфо, Адольфо! — я здорово разочарована. — Выдумал бы чего-нибудь пооригинальнее!»
— Элементарно, Ватсон! — даже жаль его трошки. — Ты правда не знаешь? У неё же продолжение есть: «Дурак не знает и спорит, подлец знает и спорит»! Неужто ты….
Вовремя замечаю сардоническую ухмылку «а-ля задолбавший-всех-симпотных-тёлок-на-курсе-доцент-Шмелёв», прекрасно знакомую ещё с института. Хватало, знаете ли, в стенах родной альма-матери желающих хорошенькую девушку поматросить! Не скучала!
Тут же автоматически осекаюсь на полуслове, прикидываюсь овцой. Уж в чём-чём, в этом я профессионалка! Сколько воды утекло, а инстинкты срабатывают исправно!
Разочарование вмиг улетучивается, попой чувствую свеженькую интригу! Всплывают давно забытые ощущения нерадивой студентки, последний весомый аргумент которой — вызывающе короткая юбка! Боже, как мне это знакомо!
