Спорить бессмысленно, напротив, лестно чувствовать себя причисленной к столь славной когорте.
— У них, Юлечка, да и, надеюсь, у тебя тоже, по-особому правильно выстроена мозговая деятельность, о чём, если разобраться, и говорил уважаемый Михайло Васильевич. В то же время гуманитарию, скажем, юристу, социологу, нипочём не осилить мало-мальски сложную техническую проблему, а без этого в нынешний век высоких технологий — беда! Да и со смежными гуманитарными профессиями они не в ладах. Взять, к примеру, ваших двух самых великих юристиков: Пакина и Ракукина! Такое нагородили в экономике!!! Люди на одной девятой части суши со смеху помирают! Хм… Если раньше с голоду не помрут. Техническое же образование даёт возможность быть при желании универсальным специалистом, что, в сущности, мне и надобно.
Надо сказать, я и сама об этом неоднократно задумывалась. Окончив в начале девяностых приличный московский вуз по специальности «прикладная математика» и счастливо потрудившись по распределению чуть более пяти лет, всё одно, пришлось по известным причинам в числе многих принимать трудное решение о смене профессии. Сначала было страшновато, но потом оказалось — я сравнительно легко приспосабливаюсь ко всему новому. Мои однокашницы почти все так или иначе неплохо устроились. В то же время грустно было наблюдать, с каким трудом находят себе место во внезапно изменившейся жизни знакомые преподаватели, филологи, журналистки. Его голос выводит меня из состояния задумчивости.
— Юлечка! Ау! Ты слышишь?
— Да, да, конечно!
— Говоря об этом, я не имею в виду высококлассное образование: МГУ, Физтех, МИФИ и тому подобное, — с трудно скрываемым сожалением продолжает демон. — Это иная крайность. Одержимые наукой люди, умудрившиеся осилить полный курс подобных альма-матер, навсегда потеряны для нас. К концу обучения в них нет места эзотерике. Они слишком рациональны, свято верят в истинность и всесилие науки! Несчастные люди!
Хорошо, что я в МГУ провалилась. Мучилась бы теперь постоянно головными болями и проблемами неразрешимыми.
— …Мне иногда кажется: даже являясь живыми свидетелями очередного явления Христа, фанатики от науки всё равно будут продолжать утверждать, что Бога таки нет! В крайнем случае попытаются описать Божественный Акт с помощью привычных им формул и понятий. — Лицо его выражает убеждение в полной безнадёжности учёных. — Этого они не смогут никогда! Удел их — вечные сомнения! Жаль, ибо сказано в Писании: «Тогда я увидел все дела Божии и нашёл, что человек не может постигнуть дел, которые делаются под солнцем. Сколько бы человек ни трудился в исследовании, он всё-таки не постигнет этого; и если бы какой мудрец сказал, что он знает, он не может постигнуть этого» . Ну, что? Доходчиво?
Плюнешь, всем известно, не перехватишь; слово выпустишь — не воротишь. Короче, не воробей оно.
— В общих чертах да, а можно...
— Что ещё?
— А Бог — он действительно есть?
Немая сцена. Глупый вопрос. Спохватываюсь, но поздно!
— А я есть, меня ты видишь?! Тебе ещё пару-тройку фокусов продемонстрировать, дабы окончательно убедить?! Только учти, милая моя, последствия оных, скорее всего, окажутся несколько более разрушительными, чем безобидное прикуривание от пальца! Боюсь, городские власти тебе астрономические счета выставят!
Чувствую, воздух наэлектризовался, аж волосы зашевелились! В буквальном смысле! Мгновенно вспоминаю об угрозе распыления… на молекулярном уровне. Реально, как никогда!
— Погодите, погодите! Стоит ли волноваться из-за пустяков? — пытаюсь быстренько сгладить ситуацию. — Поймите же наконец, меня постоянно вводит в заблуждение ваша нелепая внешность!
Слежу за реакцией. Агрессия потихоньку уходит — отходчивый, значит. Олежка такой же, вспыхивает точно спичка! Вполне объяснимо, копия ведь… почти. Потихоньку начинаю чувствовать себя уверенней.
— Чем, скажи на милость, тебя эпатирует моя внешность? — раздражение ещё сквозит в голосе, но шторм уже прошёл, остались так, мелкие брызги!
Окончательно успокаиваюсь.
— Попробуйте поставить себя на моё место. Вы слишком похожи на Олежку. Я просто-напросто иногда теряюсь, упускаю из виду, с кем имею дело!
Сама удивляюсь своей находчивости. Он, похоже, тоже.
— Да, да, понимаю. Для тебя же старался! Горишь желанием увидеть демона в привычном для вас, людей, мифологическом обличии?!
Это совсем не то, что я хочу! Вернее сказать, то, чего я не хочу вовсе!
— На самом деле другое хотелось узнать, а это извечное человеческое любопытство, извините.
— Извечное, факт! Несколько тысяч лет простейший вопрос вас мучает, бедолаги! — уже вполне мирно ворчит он. — Озвучивай свои хотелки!
Набираюсь смелости, словно каскадёр перед трюком.
— Почему я?
— Что — почему ты? — вижу, всё понимает, но ловко прикидывается шлангом.
— Почему вы именно ко мне пришли?
Ухмыляется в козлиную бородку:
— Ты всего лишь одна из многих подходящих кандидатур, но таков выбор, и он безошибочен, — опять многозначительно тычет пальцем в потолок. — У нас, там, всякие случайности исключены!
Исчерпывающее объяснение. Всё действительно донельзя просто, и я начинаю чувствовать некоторую обречённость своего положения. Весьма своевременно вспоминаю ещё одну интересную деталь:
— Из ваших слов выходит, у меня есть особенные способности, да?
— Без сомнения!
— Сколько себя помню, никогда ничего подобного за мной не водилось. Позвольте полюбопытствовать, что именно вы имели в виду?
— Гм… Изволь… Я легко читаю твои мысли. Это нам с тобой уже давно понятно, согласна? Отмечала ли ты в ходе нашей задушевной беседы, когда я только делал вид, что говорю?
— Честно? Нет.
— Легкомысленно с твоей стороны, а зря! Внимательной нужно быть! Периодически между нами возникает устойчивая телепатическая связь. Всего лишь одна из твоих, поверь, многочисленных способностей.
Аппетит приходит, как и положено, во время еды:
— Многочисленных?! Расскажите ещё! Ну, пожалуйста!
— Ещё? Да не вопрос! На сегодняшних соревнованиях показательные выступления с битой заслуженно получили высший балл! Три девятки!
— Чьи, мои?! За что?!
— Как обездвижить человека? «Человека можно напоить, усыпить, оглушить. Ну, в общем, с бесчувственного тела. Наконец, с трупа» — вспоминаешь классику?
— «Бриллиантовая рука»! Какое отношение это имеет ко мне?
— Прямое! Именно так ты меня и вынудила поступать, почти физически! В предыдущих эпизодах всегда было достаточно лёгкого гипнотического воздействия. До последнего мгновения надеялся, что удастся тебя под контролем удержать. Куда там! Когда ты уже за биту схватилась, стало ясно: шутки кончились! Пришлось заклинания применить непростые. Сила в тебе есть серьёзная. Вкратце всё, пожалуй.
Становлюсь похожа на одного жадного дядьку из мультика:
— Маловато будет! Маловато! Хочу ещё!
Настаивать бесполезно.
— После, на сегодня хватит! Ты и сама узнаешь по мере, так сказать, воспитания.
— Подождите, постойте! — смутная догадка донимает меня. — Когда я монетку подбрасывала, вы, случайно, не…? А?
— Ну что вы! Стыдитесь, Юлия Владимировна!
— Не жульничайте! Результат не засчитают!
— Абсолютно чистый опыт! Исключительно ваш выбор!
Слишком прытко нашёлся, хитрован, неискренне получилось, суетливо. Будто ожидал он этого вопроса. Так ведь и не признался, змейский тип, что монетку-то с двумя орлами подсунул. Лукавый, лукавый и есть!
— И последнее, наверное, самое главное. Можно?
— Опять?! Я же просил, поменьше вопросов! Тем более ерундовых!
— Поверьте, это очень важно!
— Хорошо! Задавай, только не рассусоливай!
— Быстро только кошки… Извините, вряд ли получится.
Задумываюсь, стараясь грамотно сформулировать мысль. Выдаю на-гора:
— До сего дня я, безусловно, слышала о рае и аде, но, будучи фактически атеисткой, хоть и крещёной, относилась к загробной жизни, по вполне объяснимым причинам, как к некоей абстракции. Вы меня убедили, можно сказать, вынудили во всё это поверить! Да уж! Безмерно благодарна за познавательный и в чём-то отрезвляющий экскурс в преисподнюю! Внушаеть! В рай, разумеется, меня никто даже и не приглашал. Оно и понятно, куда менее выразительно! Эффект несколько иной.
— Нет проблем! Было бы желание! Но мне кажется, рановато вам, Юлечка, туда. Время ещё не пришло.
А вот перебивать нехорошо! Я и без того в длинных мыслях путаюсь!
— Сдаётся мне, лучше бы этого вовсе не видеть. Потому что непонятно, как дальше жить. Ведь по контракту с Конторой вашей, если я правильно поняла его суть, мне, грубо говоря, обычной, но весьма уловистой шлюхе, предлагается уже на профессиональной основе заниматься искушением всех и вся! Вершить судьбы, в том числе, более или менее невинных людей! А они, значит, потом все стройными рядами потопают на колесо?! Правильно?
— Это и есть твой вопрос?
— Да!
Что за манера дурацкая у него — ухмыляться по любому поводу?! Кого угодно из себя выведет!
— А с чего, собственно говоря, ты решила, что обязательно «на колесо»? Разные другие приспособы интересные есть. Щекотушки испанские, к примеру.
— Это и есть ваш ответ?!
— Шутка! У меня просто хорошее настроение! Скажи, пожалуйста, с чего вообще ты предположила, что все они куда-то потопают? Имеется в виду ад, а?
— Куда же ещё? Блуд — смертный грех!
— Тебе подсказал кто, или сама выдумала?
— В Библии сказано.
О чём это я? Нет во мне уверенности! Cлышать-то краем уха слышала, но сама ведь не читала.
— Уверена, что в Писании именно об этом сказано? Можешь не отвечать, точно знаю, что нет! Но вопрос и в самом деле интересный, к тому же рано или поздно обязательно всплыл бы. Поэтому, думаю, мы правильно поступим, уделив ему внимание именно сейчас, в начале нашего тернистого пути. Продолжительностью в целую вечность! О-о-о-о! Очень поэтично! Итак, что же на самом деле сказано в Священном Писании? Слушай внимательно: «Вот шесть, что ненавидит Господь, даже семь, что мерзость душе Его: глаза гордые, язык лживый и руки, проливающие кровь невинную, сердце, кующее злые замыслы, ноги, быстро бегущие к злодейству, лжесвидетель, наговаривающий ложь и сеющий раздор между братьями» .
Со слов, действительно, вроде бы и не проскакивало ничего о блуде-то! Для пущей убеждённости придётся первоисточник полистать. Согласно светлейшим рекомендациям. На сон грядущий.
— Кстати, для сравнения, на церковнославянском языке шестнадцатый стих звучит слегка иначе: «Яко радуется о всехъ, ихже ненавидитъ Богъ, сокрушается же за нечистоту души». Почувствуйте разницу! Не нужно слыть большим знатоком церковнославянского, чтобы заметить отсутствие в стихе каких-либо упоминаний о числах семь или шесть. Откуда в современном синодальном переводе возникли эти цифры? Вот тебе задачка, поразмышляй на досуге.
«Странно! Откуда такие разночтения? — никак не ожидала. — Да уж! Есть над чем призадуматься».
— В Новом Завете грех смертный вообще упоминается очень скупо, но весьма конкретно: «Посему говорю вам: всякий грех и хула простятся человекам, а хула на Духа не простится человекам; если кто скажет слово на Сына Человеческого, простится ему; если же кто скажет на Духа Святаго, не простится ему ни в сём веке, ни в будущем» . Коротко и ясно! Отношение к блуду же или прелюбодеянию прямо упоминается в десяти заповедях, переданных Богом Моисею на горе Синай: «Не убивай. Не прелюбодействуй. Не кради» . Смею тебя уверить, что понятие «не прелюбодействуй» относится лишь к сексуальным отношениям между замужней женщиной и мужчиной, не являющимся её мужем. Подтверждений тому в Писании — великое множество, не о них нынче речь!
Хотелось бы подробнее остановиться на теме сексуальных отношений. Не тут-то было! У собеседника свои, далеко идущие, планы. Обязательно позже напомню, обсудим при случае.
— Однако по небесным канонам не жена ты мужу своему, а всего лишь блудная сожительница. Маловато, понимаешь, одного штампика в паспорте! Выходит, для мужчин ты обычная самка, шлюха! Сама, если помнишь, минуту назад со своим реноме определилась! В общем-то, правильно. А шлюха, на то она и шлюха! С ней быть ещё никогда и никому не возбранялось. Думай об этом, ибо к концу разговора нашего тебе придётся принимать серьёзное решение.
— Что за решение?
— Всему свой черёд. Могу я продолжить?
— Да, конечно!
Отпивает ещё немного коньяку, аккуратно пристраивает угасающую сигару на краешек пепельницы, складывает ручонки где-то в районе живота. Ни дать ни взять — любимый мой! Ну просто загляденье! Забрался на броневичок, осталось только руку правую вперёд вытянуть — и-и-и-и понеслось омно по трубам! Вся новейшая история примерно так и вершилась: либо с баррикад, либо с трибун партийных съездов, либо с таких вот танков-броневичков. О-о-о-о, это надолго! Сразу всё понимаю, устраиваюсь удобнее.
— Видишь ли, Юлечка, хорошим исполнителем может стать любой, виртуозом — нет. Чтобы исполнять, достаточно выучиться. Чтобы хорошо исполнять, приходится учиться постоянно. Но чтобы исполнение восхищало, нужно найти в себе силы отречься от всего во имя поставленной цели. Овладение тем или иным инструментом, ремеслом под силу каждому. Уровень же мастерства зависит от желания, терпения и упорства ученика.
Остановился. Да слушаю я, слушаю внимательно!
— Простой каменотёс с молотком и зубилом в руках возвёл храм, и тем уже достоин всяческого уважения. Да-а-а-а… Но со временем, увы, будет предан забвению, — философически продолжает Искуситель. — Прославится же ваятель, украсивший святилище искусными барельефами, фресками и статуями богов. Удел ремесленника — спокойная сытая жизнь и бесславие, удел созидателя — вечные муки творчества и бессмертие. Подавляющее большинство людей выбирают первое, их умения вполне достаточно, дабы заработать на кусок хлеба. Даже с маслом! Но есть средь поля общественно-колхозного колоски особенные — художники! Мало им, видите ли, белково-углеводной пищи и жиров! Им, понимаешь, самореализацию душевную подавай!
Некоторое время тщательно осматривает меня с головы до пят, прикидывая, видимо, к какой категории отнести: «ремесленников» или «художников»?
— Знаешь, конечно же, что есть тембр, обертоны?
Со стыдом признаюсь себе: здорово музыкальную теорию подзабыла. Беспременно, лишь только выдастся свободная минутка, тут же займусь самообразованием! В библиотеку запишусь! Зуб на холодец! Пока же глупо киваю для вида. Змей-искуситель замешательство Юлино, разумеется, просёк на раз, чморить, однако, не стал, добрая душа:
— Позволю себе напомнить. Окраска звука, нюансы. Уметь правильно брать аккорд , септаккорд , доминант септаккорд — всё это механика, техника, ремесло, а вот творить чудесную музыку — совсем иное! Взять, к примеру, трубу Уинтона Морсалеса . Дай её какому-нибудь музыканту — и получится, возможно, здорово, но не то! Потому что Морсалес — демиург, гений трубы! Улавливаешь? Труба для него не просто музыкальный инструмент, в ней вся его сущность, его жизнь!
Трудно сохранять спокойствие, согласитесь, когда постоянно приходится делать умное лицо и выказывать осведомлённость в вещах, о которых на самом деле слышишь впервые или имеешь весьма отдалённое представление.
«Как-нибудь на досуге обязательно познакомлюсь с творчеством господина Морсалеса!» — с досадой на собственную дремучесть уклончиво-твёрдо решаю я.
— У них, Юлечка, да и, надеюсь, у тебя тоже, по-особому правильно выстроена мозговая деятельность, о чём, если разобраться, и говорил уважаемый Михайло Васильевич. В то же время гуманитарию, скажем, юристу, социологу, нипочём не осилить мало-мальски сложную техническую проблему, а без этого в нынешний век высоких технологий — беда! Да и со смежными гуманитарными профессиями они не в ладах. Взять, к примеру, ваших двух самых великих юристиков: Пакина и Ракукина! Такое нагородили в экономике!!! Люди на одной девятой части суши со смеху помирают! Хм… Если раньше с голоду не помрут. Техническое же образование даёт возможность быть при желании универсальным специалистом, что, в сущности, мне и надобно.
Надо сказать, я и сама об этом неоднократно задумывалась. Окончив в начале девяностых приличный московский вуз по специальности «прикладная математика» и счастливо потрудившись по распределению чуть более пяти лет, всё одно, пришлось по известным причинам в числе многих принимать трудное решение о смене профессии. Сначала было страшновато, но потом оказалось — я сравнительно легко приспосабливаюсь ко всему новому. Мои однокашницы почти все так или иначе неплохо устроились. В то же время грустно было наблюдать, с каким трудом находят себе место во внезапно изменившейся жизни знакомые преподаватели, филологи, журналистки. Его голос выводит меня из состояния задумчивости.
— Юлечка! Ау! Ты слышишь?
— Да, да, конечно!
— Говоря об этом, я не имею в виду высококлассное образование: МГУ, Физтех, МИФИ и тому подобное, — с трудно скрываемым сожалением продолжает демон. — Это иная крайность. Одержимые наукой люди, умудрившиеся осилить полный курс подобных альма-матер, навсегда потеряны для нас. К концу обучения в них нет места эзотерике. Они слишком рациональны, свято верят в истинность и всесилие науки! Несчастные люди!
Хорошо, что я в МГУ провалилась. Мучилась бы теперь постоянно головными болями и проблемами неразрешимыми.
— …Мне иногда кажется: даже являясь живыми свидетелями очередного явления Христа, фанатики от науки всё равно будут продолжать утверждать, что Бога таки нет! В крайнем случае попытаются описать Божественный Акт с помощью привычных им формул и понятий. — Лицо его выражает убеждение в полной безнадёжности учёных. — Этого они не смогут никогда! Удел их — вечные сомнения! Жаль, ибо сказано в Писании: «Тогда я увидел все дела Божии и нашёл, что человек не может постигнуть дел, которые делаются под солнцем. Сколько бы человек ни трудился в исследовании, он всё-таки не постигнет этого; и если бы какой мудрец сказал, что он знает, он не может постигнуть этого» . Ну, что? Доходчиво?
Плюнешь, всем известно, не перехватишь; слово выпустишь — не воротишь. Короче, не воробей оно.
— В общих чертах да, а можно...
— Что ещё?
— А Бог — он действительно есть?
Немая сцена. Глупый вопрос. Спохватываюсь, но поздно!
— А я есть, меня ты видишь?! Тебе ещё пару-тройку фокусов продемонстрировать, дабы окончательно убедить?! Только учти, милая моя, последствия оных, скорее всего, окажутся несколько более разрушительными, чем безобидное прикуривание от пальца! Боюсь, городские власти тебе астрономические счета выставят!
Чувствую, воздух наэлектризовался, аж волосы зашевелились! В буквальном смысле! Мгновенно вспоминаю об угрозе распыления… на молекулярном уровне. Реально, как никогда!
— Погодите, погодите! Стоит ли волноваться из-за пустяков? — пытаюсь быстренько сгладить ситуацию. — Поймите же наконец, меня постоянно вводит в заблуждение ваша нелепая внешность!
Слежу за реакцией. Агрессия потихоньку уходит — отходчивый, значит. Олежка такой же, вспыхивает точно спичка! Вполне объяснимо, копия ведь… почти. Потихоньку начинаю чувствовать себя уверенней.
— Чем, скажи на милость, тебя эпатирует моя внешность? — раздражение ещё сквозит в голосе, но шторм уже прошёл, остались так, мелкие брызги!
Окончательно успокаиваюсь.
— Попробуйте поставить себя на моё место. Вы слишком похожи на Олежку. Я просто-напросто иногда теряюсь, упускаю из виду, с кем имею дело!
Сама удивляюсь своей находчивости. Он, похоже, тоже.
— Да, да, понимаю. Для тебя же старался! Горишь желанием увидеть демона в привычном для вас, людей, мифологическом обличии?!
Это совсем не то, что я хочу! Вернее сказать, то, чего я не хочу вовсе!
— На самом деле другое хотелось узнать, а это извечное человеческое любопытство, извините.
— Извечное, факт! Несколько тысяч лет простейший вопрос вас мучает, бедолаги! — уже вполне мирно ворчит он. — Озвучивай свои хотелки!
Набираюсь смелости, словно каскадёр перед трюком.
— Почему я?
— Что — почему ты? — вижу, всё понимает, но ловко прикидывается шлангом.
— Почему вы именно ко мне пришли?
Ухмыляется в козлиную бородку:
— Ты всего лишь одна из многих подходящих кандидатур, но таков выбор, и он безошибочен, — опять многозначительно тычет пальцем в потолок. — У нас, там, всякие случайности исключены!
Исчерпывающее объяснение. Всё действительно донельзя просто, и я начинаю чувствовать некоторую обречённость своего положения. Весьма своевременно вспоминаю ещё одну интересную деталь:
— Из ваших слов выходит, у меня есть особенные способности, да?
— Без сомнения!
— Сколько себя помню, никогда ничего подобного за мной не водилось. Позвольте полюбопытствовать, что именно вы имели в виду?
— Гм… Изволь… Я легко читаю твои мысли. Это нам с тобой уже давно понятно, согласна? Отмечала ли ты в ходе нашей задушевной беседы, когда я только делал вид, что говорю?
— Честно? Нет.
— Легкомысленно с твоей стороны, а зря! Внимательной нужно быть! Периодически между нами возникает устойчивая телепатическая связь. Всего лишь одна из твоих, поверь, многочисленных способностей.
Аппетит приходит, как и положено, во время еды:
— Многочисленных?! Расскажите ещё! Ну, пожалуйста!
— Ещё? Да не вопрос! На сегодняшних соревнованиях показательные выступления с битой заслуженно получили высший балл! Три девятки!
— Чьи, мои?! За что?!
— Как обездвижить человека? «Человека можно напоить, усыпить, оглушить. Ну, в общем, с бесчувственного тела. Наконец, с трупа» — вспоминаешь классику?
— «Бриллиантовая рука»! Какое отношение это имеет ко мне?
— Прямое! Именно так ты меня и вынудила поступать, почти физически! В предыдущих эпизодах всегда было достаточно лёгкого гипнотического воздействия. До последнего мгновения надеялся, что удастся тебя под контролем удержать. Куда там! Когда ты уже за биту схватилась, стало ясно: шутки кончились! Пришлось заклинания применить непростые. Сила в тебе есть серьёзная. Вкратце всё, пожалуй.
Становлюсь похожа на одного жадного дядьку из мультика:
— Маловато будет! Маловато! Хочу ещё!
Настаивать бесполезно.
— После, на сегодня хватит! Ты и сама узнаешь по мере, так сказать, воспитания.
— Подождите, постойте! — смутная догадка донимает меня. — Когда я монетку подбрасывала, вы, случайно, не…? А?
— Ну что вы! Стыдитесь, Юлия Владимировна!
— Не жульничайте! Результат не засчитают!
— Абсолютно чистый опыт! Исключительно ваш выбор!
Слишком прытко нашёлся, хитрован, неискренне получилось, суетливо. Будто ожидал он этого вопроса. Так ведь и не признался, змейский тип, что монетку-то с двумя орлами подсунул. Лукавый, лукавый и есть!
— И последнее, наверное, самое главное. Можно?
— Опять?! Я же просил, поменьше вопросов! Тем более ерундовых!
— Поверьте, это очень важно!
— Хорошо! Задавай, только не рассусоливай!
— Быстро только кошки… Извините, вряд ли получится.
Задумываюсь, стараясь грамотно сформулировать мысль. Выдаю на-гора:
— До сего дня я, безусловно, слышала о рае и аде, но, будучи фактически атеисткой, хоть и крещёной, относилась к загробной жизни, по вполне объяснимым причинам, как к некоей абстракции. Вы меня убедили, можно сказать, вынудили во всё это поверить! Да уж! Безмерно благодарна за познавательный и в чём-то отрезвляющий экскурс в преисподнюю! Внушаеть! В рай, разумеется, меня никто даже и не приглашал. Оно и понятно, куда менее выразительно! Эффект несколько иной.
— Нет проблем! Было бы желание! Но мне кажется, рановато вам, Юлечка, туда. Время ещё не пришло.
А вот перебивать нехорошо! Я и без того в длинных мыслях путаюсь!
— Сдаётся мне, лучше бы этого вовсе не видеть. Потому что непонятно, как дальше жить. Ведь по контракту с Конторой вашей, если я правильно поняла его суть, мне, грубо говоря, обычной, но весьма уловистой шлюхе, предлагается уже на профессиональной основе заниматься искушением всех и вся! Вершить судьбы, в том числе, более или менее невинных людей! А они, значит, потом все стройными рядами потопают на колесо?! Правильно?
— Это и есть твой вопрос?
— Да!
Что за манера дурацкая у него — ухмыляться по любому поводу?! Кого угодно из себя выведет!
— А с чего, собственно говоря, ты решила, что обязательно «на колесо»? Разные другие приспособы интересные есть. Щекотушки испанские, к примеру.
— Это и есть ваш ответ?!
— Шутка! У меня просто хорошее настроение! Скажи, пожалуйста, с чего вообще ты предположила, что все они куда-то потопают? Имеется в виду ад, а?
— Куда же ещё? Блуд — смертный грех!
— Тебе подсказал кто, или сама выдумала?
— В Библии сказано.
О чём это я? Нет во мне уверенности! Cлышать-то краем уха слышала, но сама ведь не читала.
— Уверена, что в Писании именно об этом сказано? Можешь не отвечать, точно знаю, что нет! Но вопрос и в самом деле интересный, к тому же рано или поздно обязательно всплыл бы. Поэтому, думаю, мы правильно поступим, уделив ему внимание именно сейчас, в начале нашего тернистого пути. Продолжительностью в целую вечность! О-о-о-о! Очень поэтично! Итак, что же на самом деле сказано в Священном Писании? Слушай внимательно: «Вот шесть, что ненавидит Господь, даже семь, что мерзость душе Его: глаза гордые, язык лживый и руки, проливающие кровь невинную, сердце, кующее злые замыслы, ноги, быстро бегущие к злодейству, лжесвидетель, наговаривающий ложь и сеющий раздор между братьями» .
Со слов, действительно, вроде бы и не проскакивало ничего о блуде-то! Для пущей убеждённости придётся первоисточник полистать. Согласно светлейшим рекомендациям. На сон грядущий.
— Кстати, для сравнения, на церковнославянском языке шестнадцатый стих звучит слегка иначе: «Яко радуется о всехъ, ихже ненавидитъ Богъ, сокрушается же за нечистоту души». Почувствуйте разницу! Не нужно слыть большим знатоком церковнославянского, чтобы заметить отсутствие в стихе каких-либо упоминаний о числах семь или шесть. Откуда в современном синодальном переводе возникли эти цифры? Вот тебе задачка, поразмышляй на досуге.
«Странно! Откуда такие разночтения? — никак не ожидала. — Да уж! Есть над чем призадуматься».
— В Новом Завете грех смертный вообще упоминается очень скупо, но весьма конкретно: «Посему говорю вам: всякий грех и хула простятся человекам, а хула на Духа не простится человекам; если кто скажет слово на Сына Человеческого, простится ему; если же кто скажет на Духа Святаго, не простится ему ни в сём веке, ни в будущем» . Коротко и ясно! Отношение к блуду же или прелюбодеянию прямо упоминается в десяти заповедях, переданных Богом Моисею на горе Синай: «Не убивай. Не прелюбодействуй. Не кради» . Смею тебя уверить, что понятие «не прелюбодействуй» относится лишь к сексуальным отношениям между замужней женщиной и мужчиной, не являющимся её мужем. Подтверждений тому в Писании — великое множество, не о них нынче речь!
Хотелось бы подробнее остановиться на теме сексуальных отношений. Не тут-то было! У собеседника свои, далеко идущие, планы. Обязательно позже напомню, обсудим при случае.
— Однако по небесным канонам не жена ты мужу своему, а всего лишь блудная сожительница. Маловато, понимаешь, одного штампика в паспорте! Выходит, для мужчин ты обычная самка, шлюха! Сама, если помнишь, минуту назад со своим реноме определилась! В общем-то, правильно. А шлюха, на то она и шлюха! С ней быть ещё никогда и никому не возбранялось. Думай об этом, ибо к концу разговора нашего тебе придётся принимать серьёзное решение.
— Что за решение?
— Всему свой черёд. Могу я продолжить?
— Да, конечно!
Отпивает ещё немного коньяку, аккуратно пристраивает угасающую сигару на краешек пепельницы, складывает ручонки где-то в районе живота. Ни дать ни взять — любимый мой! Ну просто загляденье! Забрался на броневичок, осталось только руку правую вперёд вытянуть — и-и-и-и понеслось омно по трубам! Вся новейшая история примерно так и вершилась: либо с баррикад, либо с трибун партийных съездов, либо с таких вот танков-броневичков. О-о-о-о, это надолго! Сразу всё понимаю, устраиваюсь удобнее.
— Видишь ли, Юлечка, хорошим исполнителем может стать любой, виртуозом — нет. Чтобы исполнять, достаточно выучиться. Чтобы хорошо исполнять, приходится учиться постоянно. Но чтобы исполнение восхищало, нужно найти в себе силы отречься от всего во имя поставленной цели. Овладение тем или иным инструментом, ремеслом под силу каждому. Уровень же мастерства зависит от желания, терпения и упорства ученика.
Остановился. Да слушаю я, слушаю внимательно!
— Простой каменотёс с молотком и зубилом в руках возвёл храм, и тем уже достоин всяческого уважения. Да-а-а-а… Но со временем, увы, будет предан забвению, — философически продолжает Искуситель. — Прославится же ваятель, украсивший святилище искусными барельефами, фресками и статуями богов. Удел ремесленника — спокойная сытая жизнь и бесславие, удел созидателя — вечные муки творчества и бессмертие. Подавляющее большинство людей выбирают первое, их умения вполне достаточно, дабы заработать на кусок хлеба. Даже с маслом! Но есть средь поля общественно-колхозного колоски особенные — художники! Мало им, видите ли, белково-углеводной пищи и жиров! Им, понимаешь, самореализацию душевную подавай!
Некоторое время тщательно осматривает меня с головы до пят, прикидывая, видимо, к какой категории отнести: «ремесленников» или «художников»?
— Знаешь, конечно же, что есть тембр, обертоны?
Со стыдом признаюсь себе: здорово музыкальную теорию подзабыла. Беспременно, лишь только выдастся свободная минутка, тут же займусь самообразованием! В библиотеку запишусь! Зуб на холодец! Пока же глупо киваю для вида. Змей-искуситель замешательство Юлино, разумеется, просёк на раз, чморить, однако, не стал, добрая душа:
— Позволю себе напомнить. Окраска звука, нюансы. Уметь правильно брать аккорд , септаккорд , доминант септаккорд — всё это механика, техника, ремесло, а вот творить чудесную музыку — совсем иное! Взять, к примеру, трубу Уинтона Морсалеса . Дай её какому-нибудь музыканту — и получится, возможно, здорово, но не то! Потому что Морсалес — демиург, гений трубы! Улавливаешь? Труба для него не просто музыкальный инструмент, в ней вся его сущность, его жизнь!
Трудно сохранять спокойствие, согласитесь, когда постоянно приходится делать умное лицо и выказывать осведомлённость в вещах, о которых на самом деле слышишь впервые или имеешь весьма отдалённое представление.
«Как-нибудь на досуге обязательно познакомлюсь с творчеством господина Морсалеса!» — с досадой на собственную дремучесть уклончиво-твёрдо решаю я.
