Они вне времени, соответственно, вне жизни. У большинства людей голова напоминает пыльное захламлённое хранилище, в отдельные запасники которого месяцами, а то и годами никто не заглядывает! И нам ни в какую не вытащить на свет божий серые, лишённые чувственной окраски реминисценции. Потому-то бесценен эмоциональный опыт! Именно он позволяет оживлять прошлое.
Вижу откровенное недопонимание на лицах собеседников. Сейчас, сейчас, дорогие мои! Мне, положа руку на сердце, и самой тяжко!
«Ещё десять тысяч вёдер воды, синьоры, — и золотой ключик у нас в кармане!» — немного на свой лад вспоминается знаменитая фраза Дуремара.
— Безусловно, любая человеческая деятельность в той или иной степени эмоционально окрашена. Только окрас различный. Возьмём, к примеру, одну из базовых эмоций — радость, или, как её ещё называют, довольство. Согласитесь, купив свой первый новёхонький «Мерседес» S-класса , едва-едва поступивший в продажу, или успешно спасая кита, по нелепому стечению обстоятельств выбросившегося на берег, в обоих случаях мы испытываем радость. Казалось бы, одни и те же эмоции. Так, да не так! Здесь большую роль играет та самая степень мотивации человеческого эго. Мы чуть ранее говорили уже об этом, особо не заостряясь.
Иногда начинает казаться, что меня внутри две. Притом настоящая, привычная всем Юля явно уступает той… другой. Интересное наблюдение, правда? С этим явно нужно что-то делать.
— Предлагаю обсудить подробнее. Мне кажется, в деле спасения кита побуждения к действию имеют куда более возвышенный, душевный, что ли, характер, нежели в случае с покупкой нового авто, пусть и долгожданного. Думаю, эмоциональные следы эти поступки также оставят различные. Смею вас уверить: при смене пятой, шестой, десятой автомашины искренняя радость потихоньку становится всё более привычным довольством, плавно перетекающим в примитивное жирное удовлетворение. Тогда как с каждым спасённым животным, не важно, кит это или кот, эйфория не ослабевает, а неуклонно растёт. Преумножается и духовный опыт. Всем понятно теперь, да, что означает различный эмоциональный окрас? Очевидно, чем сильнее впечатления, тем более запоминающийся эпизод. Желаете знать, для чего нам всё это нужно? Извольте-с!
В голове наконец-то появляется ясное разумение того, что я должна сказать. Начинаю понимать, насколько это просто. Значит, и остальные поймут.
— Всё происходящее с нами так или иначе пробуждает созвучные ассоциации в душе, являющейся, помимо всего прочего, и вместилищем чувствительного опыта. Отклики эти вызывают из обычной памяти окаменелые воспоминания, представляющие из себя, по сути, нечто вроде скрижалей, инструкций, шаблонов, побуждая мозг по их образу и подобию вновь моделировать пережитое когда-то. Это и есть «оживление прошлого». Человек сызнова переживает восстановленное событие. Пусть и мысленно. Не имеет значения. Мысль материальна, эмоции искренние, настоящие! Бывает, в непростые, тем более критические моменты лишь сила духа и спасает. А чем её подпитывать? Воспоминаниями о новом «мерине»? Нет, дорогие мои, с большим успехом подойдёт что-нибудь чистое, светлое! Идея, высшие устремления, убеждения. Да хоть бы и киты! Главное, чтобы свои! …Что, киты? Да нет же, убеждения! Какой смысл за чужие идеи бодаться?!
Странно! Никто меня не тискает. Непривычно как-то. Эй! Ау! Куда все подевались?
— Кроме того, если кто не знает, душа — единственный ограничитель маниакального стремления человека к всеразрушению и самоуничтожению. Единственно она может остановить, просветлить зомбированный безжалостный, вконец разочаровавшийся отчаянный разум! Опять-таки: было бы, что предложить в противовес ненависти и гневу! И чем больше в душе позитивного опыта, тем больше шансов остаться человеком. В прямом и переносном смыслах.
Что-то я желающих у микрофона не наблюдаю. Локтями не толкаются. Тишь да гладь! Который раз приходится отдуваться за всех! Споласкиваю горло, завожу песнь с новыми силами:
— Разумеется, люди, особенно с возрастом, предаются воспоминаниям и просто так, без особого на то повода, но, согласитесь, до определённого момента крайне редко. Лишь, наверное, в минуты глубокой праздности. Годы летят, свободного времени становится всё больше, а сил — меньше. Начинают мёрзнуть ноги, и, посиживая вечерами у камина, укутавшись шерстяным пледом, мы всё чаще начинаем тянуться к прошлому. Приходит время перечитывания дневников и писем, написания мемуаров. Мы будто просматриваем на проекторе старые киноплёнки. Сами знаете, плёнка — вещь хрупкая, недолговечная. Совсем как наша память. Блёкнут цвета, появляются новые склейки. Временами пропадает звук. Безвозвратно утрачены целые эпизоды. И пусть знаком каждый кадр поистёртого фильма, раз за разом, искренне переживаем вместе с его героями. Только герои — мы сами. Здесь-то и выясняется зачастую, что все серии об одном и том же. Неинтересном и скучном. Не имеющем теперь ровно никакого смысла. И неоткуда взяться душевным силам — поддержать больное дряхлеющее тело.
Витька буквально из штанов выпрыгивает! Мне уже и самой интересно, что за нетерпение, в чём причина его?!
— Ага! Попалась, которая кусалась! Сама себе противоречишь, Юль! Как можно предаваться воспоминаниям, если они всего лишь безжизненные отпечатки, серые, лишённые, там… всего… Тьфу, забыл слово!
— Реминисценции, Вить! Ты об этом? Забытые отзвуки, отголоски.
— Да, да! Они самые!
— Ну-у-у-у… Ты же понимаешь, «предаваться воспоминаниям» — образное выражение. Занятие спонтанное, скажем так, в график или распорядок дня никак не укладывающееся. Нельзя вот так просто взять и забить себе в правило: «в семь — подъём, в восемь — завтрак, потом туда-сюда, а в одиннадцать тридцать — приятные воспоминания». И уж тем более заранее темы расписать на год вперёд.
— А вот и нет! Сейчас расскажу! Один мой дружбан, Серёга Колбаскин, всякими оккультными штучками занимается. Знаете, что такое, да? Ну, там, астрологией, нумерологией и прочими хиромантиями. Жил он себе, поживал, значит, звёздочками любовался, пока сравнительно недавно моча в голову не ударила пацану. Да как сильно! Решил он, понимаешь ли, выяснить, кем был в прошлой жизни. По мне, так пофиг, кем: кошечкой, собачкой или там червячком. Главное — здесь и сейчас! Он — другое дело, сильно любознательный мужик! В общем, потыкался туда-сюда, потыкался, к гадалке сходил. Сплошные бла-бла-бла! Короче, не удовлетворило его. И тут кто-то науськал его, или, может, вычитал где, что ежели каждый вечер вспоминать в подробностях несколько предыдущих пережитых дней, — предыдущих, разумеется, тем, что вспоминал вчера, и так далее, — можно события всей своей жизни восстановить до самой материнской утробы! И, самое главное, туда забраться, дальше, ещё до зачатия, в предыдущую жизнь. Теперь вот вспоминает, напрягается. Исхудал, ночами не спит, но держится бодрячком! Говорит, выходит у него! Интереснейшие вещи о себе рассказывает! Скажешь ещё, не может такого быть?
Отчего ж не может? Известный приёмчик! В своё время Олежка с экстрасенсами знакомство водил. Всякие разные фамилии на слуху тогда были: Авдеев, Сафонов, Капралов. Сейчас, через много лет, всё больше склоняюсь к мысли, что участие его в той сумасшедшей тусовке обусловлено было скорее интересом служебным, нежели праздным любопытством. Однако ко всему новому он подходил серьёзно, основательно. И потому учился везде, где только подворачивалась возможность.
А тут такое дело, перестройка! Колдуны всея Руси из подполья повылезли — воздуха свежего глотнуть, света белого увидеть. Расцвела пышным цветом малина колдовская! Школы, семинары, встречи с коллегами заморскими. …Ха! Чтоб творить им совместное зло потом, обменяться приехали опытом. Страшно, аж жуть!
Среди прочих эзотерических экспириенсов практиковались и подобные упражнения с памятью. Помню, бредил по ночам благоверный мой! Бедняжка! Должна признать, замечание вдумчивое, неглупое. Ответ же, как ни странно, мне давно уже известен! Офигеть можно! Всего лишь в нужную словесную форму облечь! Задумываюсь для видимости, дабы лишнего никому не показалось.
— Понимаешь, Вить, м-м-м-м… Подавляющее большинство людей ведь таким целенаправленным жизнекопанием не занимаются. Воспоминания у них, как я уже говорила, спорадически возникают в процессе обычной повседневной деятельности. Сходил в ресторан, туда-сюда, выпил, закусил, деньги кончились, застрелился. …Хорошо, хорошо, погорячилась! Домой пошёл! Но только пешком, денежки-то тю-тю! А там — повесился! Ха-ха! …Согласна с тобой: всё можно попытаться спланировать, заставить себя в прошлом ковыряться и даже тему задать. Но вот конкретику запланировать невозможно. …Что твой дружбан?! …Да ничего он не может! Болтун! В лучшем случае — некие границы поиска задать! Временные там, скажем, или пространственные. Знаешь, как на допросе? Где вы были в такой-то день, во столько-то времени?! Что делали?! Отвечать!!! В глаза смотреть!!! …И сидишь, ужиком тужишься, рожаешь! А в голове, как назло, пусто, словно в животе у крокодила. До того, разумеется, как он несчастного Бармалея слопал! Само по себе, уверяю тебя, ничего не проявится, даже страницы собственной истории. Ты же не можешь скомандовать: «Хочу вспомнить именно Это!» Почему? Да потому, что раз ты говоришь: «Это», значит, ты уже, понимаешь?! — уже о нём вспомнил!!! Соображать надо! Результат вторичен, малыш, первичен настрой! Тебе нипочём не добраться до отголосков нужного события, если хорошенько на него не настроиться. Задуматься, сосредоточиться. Что, собственно, и означает — задать тему. Так сказать, спровоцировать воспоминание. Чтение дневников на сон грядущий, кстати, весьма способствует. Причём, заметь, занимаясь этим, пусть и целенаправленно, никогда заранее не предполагаешь, что именно всплывёт из глубин памяти, на что нечаянно наткнёшься в бесконечном лабиринте человеческого мозга. Потому как даже на заданную конкретную тему возникнет лишь пережитое, созвучное сегодняшним впечатлениям. И только тогда, ухватившись за него, словно за нить Ариадны, можно дальше попытаться клубок раскрутить. Проще говоря, на свет божий вылезет то, на что ты настроиться сможешь. На-стро-ить-ся! Понимаешь, о чём я? Это и значит — затронуть именно ту струнку душевную, которая, резонируя с памятью сердечной, наяву разбудит нужное давнишнее переживание. Механизм-то тот же самый! Абсолютно не важно, поверь, чем он инициирован: случайным событием, праздным размышлением или пунктиком в распорядке дня. Важно одно: сколько и чего хорошего ты вообще можешь вспомнить.
Сейчас же замечательный, на мой взгляд, примерчик в голову приходит! Даже паузы не делаю:
— Представь себя дедушкой, Вить. …С трудом? Ничего, постарайся! Сидишь в креслице на веранде собственного домика где-нибудь на Владимирщине или Псковщине. Москва, думаю, к тому времени как пить дать до нынешних границ области расползётся! …Не катит? Тогда в Черногории или, скажем… Ирландии. …Больше подходит, да? …Снова нет? Значит, хата на ридной Техасщине! Штаны, помню, в детстве были у меня — чухасы. У тебя тоже? О! Угадала! …Размышляешь о делах насущных. …Клубники урожай хороший в этом году. Мда-а-а, хороший. А картошечка вот не очень. Подкачала. Жук этот ещё оглоедский! Хе-хе! Гнида полосатая! Гроза соседней губернии! …Зерна нужно, овса для лошадей. Да-а-а… Птицу опять-таки скоро кормить будет нечем. Кстати о птице! Парочку орпингтонов прикупить не мешало бы! Петух старый уже совсем, в суп ему пора! Э-э-э-эх! Скоро и мне… Годы своё берут. (Глубоко задумываешься.) А помню, в детстве… Много чего помню! Маленький совсем был, в школу ещё не ходил. Как-то раз соседскому петуху перья решил проредить. Пёстрый был петух, красивый! Истинный альфа-самец, индюкам спуску не давал! Ха-ха! Недоумок, нашёл, кого за хвост тягать! Здорово мне тогда досталось! Бежал позорно, бросив хоругви на поле брани, только пятки сверкали! А этот гад догнал меня, на спину запрыгнул, оседлал и давай клевать! В кровь ведь исклевал, до сих пор, как вспоминаю, голова чешется! …Не-е-ет! К ответу петуха! Никакой пощады супостату! Ха-ха! В суп его, в суп!
А вот паузы-то как раз не мешало бы делать. И почаще! Замечаю взгляд ошарашенный! Жестикулирует отчаянно, явно снова сказать что-то хочет! Говори, Витюша, говори уже!
— Юль, не понял я! Ты откуда… Откуда про петуха-то знаешь?! Да ещё с подробностями! Это же про меня! На меня маленького петух напал! Ведьма, что ль?! В Средние века за такое на костёр… бывало!
Пришёл мой черёд удивляться. Я-то ни сном ни духом! Просто сболтнулось. Но виду не подаю, интригу развиваю, будто так и задумано всё.
— Ну, не сразу, не сразу! Для начала малешко помучили бы, натешились всласть. Себя ты, конечно же, в роли главного инквизитора видишь, да? Думается, до костра дело вряд ли бы дошло. Так бы и пытал меня в потайной комнате. Пытал и пытал… по-всякому… по-разному!
Полно ещё пороха в пороховницах! Что-то будоражит меня изнутри. Беспокойный внутренний голос без устали генерирует странные замысловатые сентенции. И я говорю, говорю, говорю.
— Что ж, друзья! Предлагаю оставить пока в покое эфемерное и поговорить… хм… о хлебе, не побоюсь этого слова, насущном. Смею утверждать, что бытие современных людей чаще всего намертво сплетено с непрерывной цепью материальных посылов, неизбежно трансформирующихся в меркантильные желания. Надеюсь, никто не будет отрицать, что, пока мы молодые и сильные, основная масса наших устремлений направлена на приобретение и потребление? …Пища духовная? …Кино, музыка, театр, искусство вообще? Та же коммерция! Сегодня успешно живёт лишь то, что хорошо продаётся! Соответственно и цели под стать задачам. Стандартная цепочка: добыть денег, найти предмет вожделения, приобрести его и, наконец, с удовлетворением потребить. Не имеет значения, что это: новое авто, девка красивая, концерт Мадонны, клёвые шузы от Джимми Балдинини или кусок краковской колбасы. Касаемо духовной пищи… Да поймите же! Вовсе не важно, пришли ли мы послушать «Бони Мэ», симфоническую музыку, Гребенщикова или, скажем, скушать стейк с кровью. Во всех перечисленных случаях мы ничего не создаём. Мы — потребляем! Пипл хавает! Причём, заметьте, без особых душевных затрат. Попросту платя за удовольствие. Конечно, чтобы было, чем платить, большинство из нас энное время занудно горбатились, участвуя в создании чего-нибудь бессмысленного типа смертельно опасной самодвижущейся тележки на колёсах или пластая те же стейки в неимоверных количествах. Почему бессмысленного? Потому, что ни нам, ни нашим близким столько стейков за всю жизнь не съесть! Сами подумайте, каков вообще смысл в аккуратном нарезании ровных кусков мяса, если вам абсолютно плевать, что с ними станется в дальнейшем?! Попадут ли они в затрапезную рыгаловку, где обиженный жизнью повар-недоучка исподтишка злорадно плюет в тарелки клиентов, подпортятся ли и будут перемолоты в собачьи консервы или попросту отправятся на городскую свалку? Могут, разумеется, и на нашем столе оказаться, но, ещё разок повторюсь, мы об этом нипочём не догадаемся! И крутой автомобиль, в котором три-четыре гайки закрутили, не видать нам как своих ушей! Да и вообще, непонятно, зачем он нужен — источник гордыни и зависти одновременно.
Вижу откровенное недопонимание на лицах собеседников. Сейчас, сейчас, дорогие мои! Мне, положа руку на сердце, и самой тяжко!
«Ещё десять тысяч вёдер воды, синьоры, — и золотой ключик у нас в кармане!» — немного на свой лад вспоминается знаменитая фраза Дуремара.
— Безусловно, любая человеческая деятельность в той или иной степени эмоционально окрашена. Только окрас различный. Возьмём, к примеру, одну из базовых эмоций — радость, или, как её ещё называют, довольство. Согласитесь, купив свой первый новёхонький «Мерседес» S-класса , едва-едва поступивший в продажу, или успешно спасая кита, по нелепому стечению обстоятельств выбросившегося на берег, в обоих случаях мы испытываем радость. Казалось бы, одни и те же эмоции. Так, да не так! Здесь большую роль играет та самая степень мотивации человеческого эго. Мы чуть ранее говорили уже об этом, особо не заостряясь.
Иногда начинает казаться, что меня внутри две. Притом настоящая, привычная всем Юля явно уступает той… другой. Интересное наблюдение, правда? С этим явно нужно что-то делать.
— Предлагаю обсудить подробнее. Мне кажется, в деле спасения кита побуждения к действию имеют куда более возвышенный, душевный, что ли, характер, нежели в случае с покупкой нового авто, пусть и долгожданного. Думаю, эмоциональные следы эти поступки также оставят различные. Смею вас уверить: при смене пятой, шестой, десятой автомашины искренняя радость потихоньку становится всё более привычным довольством, плавно перетекающим в примитивное жирное удовлетворение. Тогда как с каждым спасённым животным, не важно, кит это или кот, эйфория не ослабевает, а неуклонно растёт. Преумножается и духовный опыт. Всем понятно теперь, да, что означает различный эмоциональный окрас? Очевидно, чем сильнее впечатления, тем более запоминающийся эпизод. Желаете знать, для чего нам всё это нужно? Извольте-с!
В голове наконец-то появляется ясное разумение того, что я должна сказать. Начинаю понимать, насколько это просто. Значит, и остальные поймут.
— Всё происходящее с нами так или иначе пробуждает созвучные ассоциации в душе, являющейся, помимо всего прочего, и вместилищем чувствительного опыта. Отклики эти вызывают из обычной памяти окаменелые воспоминания, представляющие из себя, по сути, нечто вроде скрижалей, инструкций, шаблонов, побуждая мозг по их образу и подобию вновь моделировать пережитое когда-то. Это и есть «оживление прошлого». Человек сызнова переживает восстановленное событие. Пусть и мысленно. Не имеет значения. Мысль материальна, эмоции искренние, настоящие! Бывает, в непростые, тем более критические моменты лишь сила духа и спасает. А чем её подпитывать? Воспоминаниями о новом «мерине»? Нет, дорогие мои, с большим успехом подойдёт что-нибудь чистое, светлое! Идея, высшие устремления, убеждения. Да хоть бы и киты! Главное, чтобы свои! …Что, киты? Да нет же, убеждения! Какой смысл за чужие идеи бодаться?!
Странно! Никто меня не тискает. Непривычно как-то. Эй! Ау! Куда все подевались?
— Кроме того, если кто не знает, душа — единственный ограничитель маниакального стремления человека к всеразрушению и самоуничтожению. Единственно она может остановить, просветлить зомбированный безжалостный, вконец разочаровавшийся отчаянный разум! Опять-таки: было бы, что предложить в противовес ненависти и гневу! И чем больше в душе позитивного опыта, тем больше шансов остаться человеком. В прямом и переносном смыслах.
Что-то я желающих у микрофона не наблюдаю. Локтями не толкаются. Тишь да гладь! Который раз приходится отдуваться за всех! Споласкиваю горло, завожу песнь с новыми силами:
— Разумеется, люди, особенно с возрастом, предаются воспоминаниям и просто так, без особого на то повода, но, согласитесь, до определённого момента крайне редко. Лишь, наверное, в минуты глубокой праздности. Годы летят, свободного времени становится всё больше, а сил — меньше. Начинают мёрзнуть ноги, и, посиживая вечерами у камина, укутавшись шерстяным пледом, мы всё чаще начинаем тянуться к прошлому. Приходит время перечитывания дневников и писем, написания мемуаров. Мы будто просматриваем на проекторе старые киноплёнки. Сами знаете, плёнка — вещь хрупкая, недолговечная. Совсем как наша память. Блёкнут цвета, появляются новые склейки. Временами пропадает звук. Безвозвратно утрачены целые эпизоды. И пусть знаком каждый кадр поистёртого фильма, раз за разом, искренне переживаем вместе с его героями. Только герои — мы сами. Здесь-то и выясняется зачастую, что все серии об одном и том же. Неинтересном и скучном. Не имеющем теперь ровно никакого смысла. И неоткуда взяться душевным силам — поддержать больное дряхлеющее тело.
Витька буквально из штанов выпрыгивает! Мне уже и самой интересно, что за нетерпение, в чём причина его?!
— Ага! Попалась, которая кусалась! Сама себе противоречишь, Юль! Как можно предаваться воспоминаниям, если они всего лишь безжизненные отпечатки, серые, лишённые, там… всего… Тьфу, забыл слово!
— Реминисценции, Вить! Ты об этом? Забытые отзвуки, отголоски.
— Да, да! Они самые!
— Ну-у-у-у… Ты же понимаешь, «предаваться воспоминаниям» — образное выражение. Занятие спонтанное, скажем так, в график или распорядок дня никак не укладывающееся. Нельзя вот так просто взять и забить себе в правило: «в семь — подъём, в восемь — завтрак, потом туда-сюда, а в одиннадцать тридцать — приятные воспоминания». И уж тем более заранее темы расписать на год вперёд.
— А вот и нет! Сейчас расскажу! Один мой дружбан, Серёга Колбаскин, всякими оккультными штучками занимается. Знаете, что такое, да? Ну, там, астрологией, нумерологией и прочими хиромантиями. Жил он себе, поживал, значит, звёздочками любовался, пока сравнительно недавно моча в голову не ударила пацану. Да как сильно! Решил он, понимаешь ли, выяснить, кем был в прошлой жизни. По мне, так пофиг, кем: кошечкой, собачкой или там червячком. Главное — здесь и сейчас! Он — другое дело, сильно любознательный мужик! В общем, потыкался туда-сюда, потыкался, к гадалке сходил. Сплошные бла-бла-бла! Короче, не удовлетворило его. И тут кто-то науськал его, или, может, вычитал где, что ежели каждый вечер вспоминать в подробностях несколько предыдущих пережитых дней, — предыдущих, разумеется, тем, что вспоминал вчера, и так далее, — можно события всей своей жизни восстановить до самой материнской утробы! И, самое главное, туда забраться, дальше, ещё до зачатия, в предыдущую жизнь. Теперь вот вспоминает, напрягается. Исхудал, ночами не спит, но держится бодрячком! Говорит, выходит у него! Интереснейшие вещи о себе рассказывает! Скажешь ещё, не может такого быть?
Отчего ж не может? Известный приёмчик! В своё время Олежка с экстрасенсами знакомство водил. Всякие разные фамилии на слуху тогда были: Авдеев, Сафонов, Капралов. Сейчас, через много лет, всё больше склоняюсь к мысли, что участие его в той сумасшедшей тусовке обусловлено было скорее интересом служебным, нежели праздным любопытством. Однако ко всему новому он подходил серьёзно, основательно. И потому учился везде, где только подворачивалась возможность.
А тут такое дело, перестройка! Колдуны всея Руси из подполья повылезли — воздуха свежего глотнуть, света белого увидеть. Расцвела пышным цветом малина колдовская! Школы, семинары, встречи с коллегами заморскими. …Ха! Чтоб творить им совместное зло потом, обменяться приехали опытом. Страшно, аж жуть!
Среди прочих эзотерических экспириенсов практиковались и подобные упражнения с памятью. Помню, бредил по ночам благоверный мой! Бедняжка! Должна признать, замечание вдумчивое, неглупое. Ответ же, как ни странно, мне давно уже известен! Офигеть можно! Всего лишь в нужную словесную форму облечь! Задумываюсь для видимости, дабы лишнего никому не показалось.
— Понимаешь, Вить, м-м-м-м… Подавляющее большинство людей ведь таким целенаправленным жизнекопанием не занимаются. Воспоминания у них, как я уже говорила, спорадически возникают в процессе обычной повседневной деятельности. Сходил в ресторан, туда-сюда, выпил, закусил, деньги кончились, застрелился. …Хорошо, хорошо, погорячилась! Домой пошёл! Но только пешком, денежки-то тю-тю! А там — повесился! Ха-ха! …Согласна с тобой: всё можно попытаться спланировать, заставить себя в прошлом ковыряться и даже тему задать. Но вот конкретику запланировать невозможно. …Что твой дружбан?! …Да ничего он не может! Болтун! В лучшем случае — некие границы поиска задать! Временные там, скажем, или пространственные. Знаешь, как на допросе? Где вы были в такой-то день, во столько-то времени?! Что делали?! Отвечать!!! В глаза смотреть!!! …И сидишь, ужиком тужишься, рожаешь! А в голове, как назло, пусто, словно в животе у крокодила. До того, разумеется, как он несчастного Бармалея слопал! Само по себе, уверяю тебя, ничего не проявится, даже страницы собственной истории. Ты же не можешь скомандовать: «Хочу вспомнить именно Это!» Почему? Да потому, что раз ты говоришь: «Это», значит, ты уже, понимаешь?! — уже о нём вспомнил!!! Соображать надо! Результат вторичен, малыш, первичен настрой! Тебе нипочём не добраться до отголосков нужного события, если хорошенько на него не настроиться. Задуматься, сосредоточиться. Что, собственно, и означает — задать тему. Так сказать, спровоцировать воспоминание. Чтение дневников на сон грядущий, кстати, весьма способствует. Причём, заметь, занимаясь этим, пусть и целенаправленно, никогда заранее не предполагаешь, что именно всплывёт из глубин памяти, на что нечаянно наткнёшься в бесконечном лабиринте человеческого мозга. Потому как даже на заданную конкретную тему возникнет лишь пережитое, созвучное сегодняшним впечатлениям. И только тогда, ухватившись за него, словно за нить Ариадны, можно дальше попытаться клубок раскрутить. Проще говоря, на свет божий вылезет то, на что ты настроиться сможешь. На-стро-ить-ся! Понимаешь, о чём я? Это и значит — затронуть именно ту струнку душевную, которая, резонируя с памятью сердечной, наяву разбудит нужное давнишнее переживание. Механизм-то тот же самый! Абсолютно не важно, поверь, чем он инициирован: случайным событием, праздным размышлением или пунктиком в распорядке дня. Важно одно: сколько и чего хорошего ты вообще можешь вспомнить.
Сейчас же замечательный, на мой взгляд, примерчик в голову приходит! Даже паузы не делаю:
— Представь себя дедушкой, Вить. …С трудом? Ничего, постарайся! Сидишь в креслице на веранде собственного домика где-нибудь на Владимирщине или Псковщине. Москва, думаю, к тому времени как пить дать до нынешних границ области расползётся! …Не катит? Тогда в Черногории или, скажем… Ирландии. …Больше подходит, да? …Снова нет? Значит, хата на ридной Техасщине! Штаны, помню, в детстве были у меня — чухасы. У тебя тоже? О! Угадала! …Размышляешь о делах насущных. …Клубники урожай хороший в этом году. Мда-а-а, хороший. А картошечка вот не очень. Подкачала. Жук этот ещё оглоедский! Хе-хе! Гнида полосатая! Гроза соседней губернии! …Зерна нужно, овса для лошадей. Да-а-а… Птицу опять-таки скоро кормить будет нечем. Кстати о птице! Парочку орпингтонов прикупить не мешало бы! Петух старый уже совсем, в суп ему пора! Э-э-э-эх! Скоро и мне… Годы своё берут. (Глубоко задумываешься.) А помню, в детстве… Много чего помню! Маленький совсем был, в школу ещё не ходил. Как-то раз соседскому петуху перья решил проредить. Пёстрый был петух, красивый! Истинный альфа-самец, индюкам спуску не давал! Ха-ха! Недоумок, нашёл, кого за хвост тягать! Здорово мне тогда досталось! Бежал позорно, бросив хоругви на поле брани, только пятки сверкали! А этот гад догнал меня, на спину запрыгнул, оседлал и давай клевать! В кровь ведь исклевал, до сих пор, как вспоминаю, голова чешется! …Не-е-ет! К ответу петуха! Никакой пощады супостату! Ха-ха! В суп его, в суп!
А вот паузы-то как раз не мешало бы делать. И почаще! Замечаю взгляд ошарашенный! Жестикулирует отчаянно, явно снова сказать что-то хочет! Говори, Витюша, говори уже!
— Юль, не понял я! Ты откуда… Откуда про петуха-то знаешь?! Да ещё с подробностями! Это же про меня! На меня маленького петух напал! Ведьма, что ль?! В Средние века за такое на костёр… бывало!
Пришёл мой черёд удивляться. Я-то ни сном ни духом! Просто сболтнулось. Но виду не подаю, интригу развиваю, будто так и задумано всё.
— Ну, не сразу, не сразу! Для начала малешко помучили бы, натешились всласть. Себя ты, конечно же, в роли главного инквизитора видишь, да? Думается, до костра дело вряд ли бы дошло. Так бы и пытал меня в потайной комнате. Пытал и пытал… по-всякому… по-разному!
Полно ещё пороха в пороховницах! Что-то будоражит меня изнутри. Беспокойный внутренний голос без устали генерирует странные замысловатые сентенции. И я говорю, говорю, говорю.
— Что ж, друзья! Предлагаю оставить пока в покое эфемерное и поговорить… хм… о хлебе, не побоюсь этого слова, насущном. Смею утверждать, что бытие современных людей чаще всего намертво сплетено с непрерывной цепью материальных посылов, неизбежно трансформирующихся в меркантильные желания. Надеюсь, никто не будет отрицать, что, пока мы молодые и сильные, основная масса наших устремлений направлена на приобретение и потребление? …Пища духовная? …Кино, музыка, театр, искусство вообще? Та же коммерция! Сегодня успешно живёт лишь то, что хорошо продаётся! Соответственно и цели под стать задачам. Стандартная цепочка: добыть денег, найти предмет вожделения, приобрести его и, наконец, с удовлетворением потребить. Не имеет значения, что это: новое авто, девка красивая, концерт Мадонны, клёвые шузы от Джимми Балдинини или кусок краковской колбасы. Касаемо духовной пищи… Да поймите же! Вовсе не важно, пришли ли мы послушать «Бони Мэ», симфоническую музыку, Гребенщикова или, скажем, скушать стейк с кровью. Во всех перечисленных случаях мы ничего не создаём. Мы — потребляем! Пипл хавает! Причём, заметьте, без особых душевных затрат. Попросту платя за удовольствие. Конечно, чтобы было, чем платить, большинство из нас энное время занудно горбатились, участвуя в создании чего-нибудь бессмысленного типа смертельно опасной самодвижущейся тележки на колёсах или пластая те же стейки в неимоверных количествах. Почему бессмысленного? Потому, что ни нам, ни нашим близким столько стейков за всю жизнь не съесть! Сами подумайте, каков вообще смысл в аккуратном нарезании ровных кусков мяса, если вам абсолютно плевать, что с ними станется в дальнейшем?! Попадут ли они в затрапезную рыгаловку, где обиженный жизнью повар-недоучка исподтишка злорадно плюет в тарелки клиентов, подпортятся ли и будут перемолоты в собачьи консервы или попросту отправятся на городскую свалку? Могут, разумеется, и на нашем столе оказаться, но, ещё разок повторюсь, мы об этом нипочём не догадаемся! И крутой автомобиль, в котором три-четыре гайки закрутили, не видать нам как своих ушей! Да и вообще, непонятно, зачем он нужен — источник гордыни и зависти одновременно.
