Золотой свет, который раньше излучали глаза дракона, перешел на кожу его человеческого тела, давая превосходную видимость. Мария подбежала к медленно поворачивающемуся к ней пациенту. Вместо ровной кожи спина дракона являла собой месиво из глубоких багровых, гноящихся и едва зарубцевавшихся ран. Все еще продолжавших местами сочиться сукровицей. Как же ему было больно все это время!
Ослепительный бело-золотой свет рванул из ладоней девушки навстречу этой боли и муке, руки сами легли на горячую бугристую поверхность. Дракон выгнулся дугой и завопил. Сияние затопило все пространство пещеры, ослепив Машу до слез. Руки жгло, будто опущенные в чан с кипятком, но Сазонова терпела и держала, чувствуя: все правильно, так надо. Даром и с удовольствием даже для доктора такое сделать не получится!
Когда зрение вернулось и Маша утерла рукавом глаза, она разглядела лежащего на камнях мужчину с совершенно целой спиной. Бугристые незаживающие шрамы сменила гладкая кожа хорошего золотистого оттенка.
- Получилось! – довольно улыбнулась Сазонова и снова перехватила ручку временно отставленного в сторону мусорного ведра.
- Ты вылечила… Не убила, - кажется, пациент никак не мог поверить в случившееся чудо. Поворачиваясь к девушке спиной, он почти верил в неминуемую смерть и ждал, почти жаждал ее, как конца мук. Вместо этого получил исцеление.
Маша только тряхнула челкой, подтверждая положение дел. Дескать, все так и есть.
- Я снова буду парить меж мирами! Выбери себе награду! – велел дракон, широким жестом указывая на груды сокровищ.
- Не надо, - почти испугалась девушка, понятия не имеющая, что делать с этими громоздкими драгоценными штуковинам. Украшений, не считая собственных поделок из бисера, Маша никогда не носила – мешали спортом заниматься, а взять что-то, чтобы где-то продать… Одна мысль о сердито нахмурившемся дедушке, перед которым внучка вздумала бы похвастаться наградой, сразу отсекала всякое желание прибарахлиться.
- Тогда каково твое желание, человек? – сурово свел густые брови исцеленный дракон и потребовал ответа: – Закон воздаяния обязывает внести плату! Говори!
- Я шла мусор выносить. Ты его сжечь сможешь? – осенила Машу неожиданная идея и девушка кивнула на ведро. Даже поставила его на камни и отступила на шаг-другой, открывая клиенту фронт работы.
- Сжечь мусор? – переспросил озадаченный дракон, не ведавший о потенциальных трудностях и коварстве содержимого невинного на вид ведра с черным мешком внутри, и гордо ответил:
- Могу!
Дело у благодарного пациента с мыслью не расходилось. Даже не обращаясь в ящера, он хлопнул в ладони, призывая драконий огонь. Бедный мусор аннигилировал заодно с ведром, оставив лишь призрак запаха горелой пластмассы.
- Так? – ради проформы уточнил довольный исполнитель.
- Почти, - вздохнула Маша. – Только пакет из ведра надо было вынуть. Ведро бы еще пригодилось. Оно многоразовое.
- Ведро? – сконфуженно принахмурился дракон.
- Ага, - улыбнулась девушка и беспечно махнула рукой: - Ладно, другое куплю.
- Не надо, - сурово свел густые брови помощник и, оглядев хозяйским взглядом пещеру, повелительно простер длань. Со звоном и шорохом из левого дальнего холма несусветных богатств вылетело нечто, похожее на большую напольную вазу или высокую чашу с дивным орнаментом. Серебристо-серый цвет посудины очень походил оттенком на пластик погибшего ведра. Под взглядом и пламенем, полившимся с двух рук, чаша с растительным узором в считанные мгновенья приняла форму и вид, неотличимый от скончавшегося ведерка. Дракон дыхнул на нее, остужая, и презентовал девушке с гордым полупоклоном и пояснением:
- Это мифраиль. Послужит тебе вечность!
- Спасибо, - Маша приняла ведро, не зная, как объяснить несопоставимость подарка и его предназначения, но отчетливо понимая: откажется – обидит гордого ящера насмерть. Возможно, и скорее всего, на свою.
Хотя… Ну мифраиль, так мифраиль, какая, собственно, разница, в чем мусор выносить? На вид обычное металлическое ведро, только легонькое, легче алюминия и, наверное, прочное. Потому Маша еще раз и уже более оптимистично повторила слова благодарности. Не важно, из какого материала ведро, если на взгляд землянина это не определить, а если ему сноса не будет – вообще здорово. Пластик-то уже надоело покупать. Ведро не выдерживало нагрузки и трескалось раз в полгода-год, или ручка отваливалась в самый неподходящий момент.
- Я Карриграшрай-а-раг-о-рир, разреши узнать имя моей спасительницы, - преисполнившись торжественной гордости, обратился к девушке дракон, преподнесший невиданно щедрый дар. Вероятно, переходил к следующему ритуальному благодарственному этапу.
- Маша, - просто отозвалась девушка.
- Маша? – возмущение, унижение, непонимание смешалось в вопросе-возгласе исцеленного.
«Ой, он ведь, наверное, свое полное имя назвал, а я в ответ так, по-простому. Обидела! Надо срочно исправиться», - снова тряхнула челкой Сазонова и представилась уже по всем правилам:
- Мария Валерьевна Сазонова.
- Двадцать пять звуков, больше, чем у меня, - довольно оскалился ящер и едва заметно склонил голову; сальные грязные пряди длинных волос упали, закрывая лицо. – Твой род воистину древен. Ты – достойная спасительница! Я удовлетворен!
- Будь иначе, пришлось бы меня убить, смывая позор? – пошутила Маша, а странный ящер ответил ей самой искренней согласной улыбкой и коротким словом:
- Воистину!
«Вот попала… вернее, попала и чуть не пропала», - подумала девушка и осторожно уточнила, не зная, в какой форме еще выразить сакраментальное «Дорогие хозяева, а не надоели ли вам гости?»:
- Теперь, когда у тебя снова есть крылья, вернешься туда, где ты был хранителем и защитником?
- Пора, - задумчиво согласился странный собеседник с непроизносимым именем и альтернативной логикой, сочтя вопрос закрытым.
Он окинул взглядом свои сокровища, и под действием его взгляда груды несметных богатств то ли спрессовались, то ли трансформировались в обычный темно-синий кулон. Его дракон повесил себе на шею с самодовольной улыбкой. Обратившись в гигантского ящера, дракон по имени Кар… и дальше много букв взлетел. Нет, не в громадной пещере, а в открытое прямо в ней большое окно то ли пространства то ли, возможно, даже времени.
На сетчатке, прежде, чем портал схлопнулся, запечатлелось видение: парящий между бесчисленного множества миров прекрасный ящер, распростерший серебряно-синие крылья. Странный, грозный, несомненно опасный, но удивительно восхитительный!
«Ну… - поразмыслив, заключила справедливая Мария, - если ты настолько могущественен, то имеешь право на чуточку самодовольства. Или не на чуточку… А мне домой пора. Надеюсь, получится, как в лесу эльфов.»
Нагнувшись, Маша ухватила ручку нового ведра и, никаких величественных порталов не открывая, просто захотела домой и исчезла в золотисто-красной вспышке. У нее она приняла форму то ли двери, то ли гигантского ключа, ставшего дверью.
Вернувшись в квартиру, девушка поместила в ведерко свежий пакет для мусора и нахлобучила сверху старую крышку. Пригляделась и заключила: со стороны и не скажешь, что ведерко не пластик, а какой-то вечный мифраиль. Ведро как ведро.
Маша еще раз поправила крышку и занялась другими делами. Лечить драконов – это интересно, но котлетки сами собой не пожарятся и макарошки не сварятся.
Через пару деньков в гости заглянул дедушка. Новое ведерко для мусора заметил не сразу. А когда заприметил, лишь уточнил, что случилось со старым. На что внучка честно ответила: совсем сломалось.
Правда, вопреки своей выдающейся честности, рассказывать, кем и где сломалось ведерко до состояния аннигиляции, не стала. Дедушка уже пожилой, в сказки не верит, не понял бы внучку. А если бы вдруг понял, то мог и разволноваться не по-хорошему.
Зато практичность внучки по части выбора металлического ведерка Федор оценил. И даже малость огорчился, что такое ведерко было одно, и себе прикупить не получится.
День за днем снова потекли учебные деньки, Маша исправно ездила в университет, бегала в бассейн, жила обычной жизнью, в которую теперь, как строчка «подвиг» в расписании у Мюнхгаузена из старого фильма, вписались неожиданные перемещения в иные реальности.
Пугаться этих чудес Маша, особа спокойная, как просветленный йог, и практичная до мозга костей, даже не думала. Приняла их как данность и разновидность не то учебы, не то работы. Уверенность «Все правильно, так надо!» - прочно угнездилась в сознании девушки где-то между таблицей умножения и правилами грамматики. Может, так на нее подействовал ключ, ставший частью самой девушки?
«Надо, значит, надо», - приняла Сазонова изменившиеся обстоятельства и постаралась действовать добросовестно без лишней горячности, спешки или восторженного фанатизма.
Она не Витька, и свои перемещения и действия в иных мирах как сказку не воспринимала, больше как математическую или логическую задачу, к которой надо подобрать верный ответ. Почему? Может, потому, что не очень любила читать или смотреть фантастические фильмы и восторженной верой в сказки и жаждой чуда не горела.
Лучшим отдыхом для Маши были пробежки или плавание. Хотя к пробежкам, да и к любому выходу из дома, в последнее время Сазонова стала готовиться, как к многодневному походу, потому что ключ-врата, вшитые в нее с той поры, как в руки угодил ржавый ключ бабы Нюты, могли сработать в любой момент. Не всегда удобный или подходящий конкретно для нее. Зато, весьма вероятно, подходящий для ситуации или мира, куда ее забрасывало в качестве этого самого «гармонизатора, прАвила и правИла». Закономерностей процесса Сазонова пока просчитать не могла. Может, ее вообще не было, или ключ срабатывал каждый раз, как в нем накапливался некий магический заряд? Ну… значит, так надо, и нечего переживать по пустякам.
Так что в жизни Маши лишь немного откорректировалось расписание. Вот и все!
Пробежку по парковой тропинке – если было можно, Маша предпочитала бегать именно по тропинкам, а не по асфальтовым дорожкам – прервала золотисто-красная вспышка. И ноги девушки ступили на длинные серые плиты очень старой дороги. В стыках когда-то, видимо, очень плотно пригнанных друг к другу плит пробивались редкие куртинки травы. Вокруг стоял мрачноватый лес, больше хвойный, чем смешанный или лиственный. А прямо перед девушкой дорога упиралась в стену густого, высокого и очень колючего кустарника, порядком превышающего человеческий рост. Вроде листья его напоминали шиповник, но были куда темнее. Ни ягод, ни цветов на ветвях не имелось. Зато наличествовали иссиня-черные пауки. Крупные, с Машин кулак, дремлющие пауки без паутины.
Нет, арахнофобией Сазонова не страдала, но эти животные выглядели отнюдь не безобидно. Подходить к ним близко, не то что касаться, даже пальцем, не хотелось категорически. И пока Маша не могла определить причину своего прибытия в этот неприятный лес.
Чуть нахмурившись, девушка прислушалась. Левее, за кустами, у деревьев, пусть мрачных, но не усыпанных пауками, раздавались какие-то несвойственные природе звуки. Если говорить точнее, там кто-то, судя по голосу, мужского пола, не то причитал, не то взахлеб плакал.
Что ж, в беду мог попасть любой. Для этого вовсе не обязательно быть хрупкой девой или ребенком. Маша тряхнула челкой и пошла на звук.
Обняв за шею здоровенного белого коня с пышной искристо-снежной гривой, от души рыдал длинноволосый юноша. Черт лица его Маша не видела, зато в подробностях разглядела роскошный жемчужно-белый плащ с вышивкой в виде восходящего солнца на спине. Вместе с глухими рыданиями с губ блондина вырывались слова:
- Не могу… не могу… Кальвин, я не могу…
- Здравствуй, - обратилась Маша к огорченному юноше. – Тебе нужна помощь?
- Мне никто не в силах помочь, прекрасная дева, - горько посетовал нежданный собеседник, обернув к вопрошающей заплаканное лицо с удивительно тонкими чертами. - Если только ты не снизошедшая с небес аватара светозарной Маирель.
- Наверное, нет, я бы знала, - на миг-другой призадумавшись, рационально объявила Маша. – Но, может быть, тоже помогу. В чём проблема-то?
- Мне никогда не стать рыцарем Ордена Зари и уже тем более королем Зеварда! – горько поведал причину душевных переживаний собеседник, даже не задумавшись над тем, что делает в чаще леса незнакомка.
- Почему? – прямо спросила девушка.
- Рыцарем Зари становится лишь тот отважный воин, кто способен пройти по тропе ужаса к заколдованному замку и принести цветущую ветвь шиповника из сада, - юноша махнул в сторону стоящих стеной кустов с шипами и неподвижно застывшими в сплетении ветвей пауками.
- М-да, невозможно. Если только прийти с лесорубами в защитных костюмах или с огнеметами, - нахмурившись, согласилась Сазонова.
- Заросли раздвигают ветви перед претендентом, - внес вялое уточнение юный не-рыцарь, нервно перебирая поводья. - Но я трус! Я боюсь пауков, а как подумаю, что хоть один из чщидаров пробудится и укусит меня, ноги каменеют, не могу сделать и шага.
- Они сильно ядовитые? – практично уточнила девушка.
- Укус чщидара смертелен, - содрогнулся всем телом собеседник.
- Тогда ты не трус, а нормальный человек, - пожала плечами рационалистка Маша. – Кто ж в здравом уме к ядовитым тварям полезет без страховки?
- Чщидары спят зачарованным сном и пробуждаются лишь, если смертная длань заденет хоть лист древа, на коих они пребывают вечными стражами.
- Хм, при таких вводных, пожалуй, можно попробовать, - рассудительно заметила Сазонова. – У тебя, наверное, фобия, ну… неконтролируемый разумом страх перед пауками. Так? Поэтому опасаешься?
- Д-да, - подтвердил юноша, почему-то перестав рыдать и теперь лишь изредка хлюпая носом с покрасневшим кончиком.
Милая рыжеволосая дева, стриженая, как паж, его не осуждала, не смотрела с презрением или жалостью, а вела мирную беседу. И от излучаемой ею уверенности и умиротворения почему-то самому становилось немного спокойнее на душе.
- Тогда выход есть. Если ты не будешь видеть пауков, идти сможешь?
- Если я не буду их видеть, то я и дороги не увижу, - резонно возразил собеседник. – И тогда точно сразу задену ветви с чщидарами.
- А если тебя с завязанными глазами вести и направлять? – уточнила Мария.
- Н-не знаю. А что? – насторожился юноша, жаждущий посвящения столь же сильно, сколь велик был и его ужас перед арахнидами.
- А вот что, - бодро объявила Мария и изложила свой нехитрый план. – Поэтому, если ты сможешь довериться мне, то я проведу тебя по дороге.
- Ты не боишься пауков? – опасливо восхитился претендент на рыцарское звание.
- Разумно остерегаюсь, раз они ядовитые, - пожала широкими плечами носительница диагноза «паладин». – Но ведь это и к лучшему, осторожнее буду. Пробуем или помощь не нужна?
- Я не знаю… Я… - замялся юноша, а потом, глянув в зелено-карие глаза девушки, будто нашел в них ту порцию силы и мужества, каковой ему не доставало, и энергично кивнул, как в омут с головой кинулся: - Пробуем!
- Снимай шарф, проверить надо, годится ли он, чтобы глаза завязать, - продолжила претворять в жизнь свой план Мария, кивая на нечто шелковое, щедро украшенное вышивкой. Шарф не шарф, кашне не кашне, но завязать глаза сгодится.
Ослепительный бело-золотой свет рванул из ладоней девушки навстречу этой боли и муке, руки сами легли на горячую бугристую поверхность. Дракон выгнулся дугой и завопил. Сияние затопило все пространство пещеры, ослепив Машу до слез. Руки жгло, будто опущенные в чан с кипятком, но Сазонова терпела и держала, чувствуя: все правильно, так надо. Даром и с удовольствием даже для доктора такое сделать не получится!
Когда зрение вернулось и Маша утерла рукавом глаза, она разглядела лежащего на камнях мужчину с совершенно целой спиной. Бугристые незаживающие шрамы сменила гладкая кожа хорошего золотистого оттенка.
- Получилось! – довольно улыбнулась Сазонова и снова перехватила ручку временно отставленного в сторону мусорного ведра.
- Ты вылечила… Не убила, - кажется, пациент никак не мог поверить в случившееся чудо. Поворачиваясь к девушке спиной, он почти верил в неминуемую смерть и ждал, почти жаждал ее, как конца мук. Вместо этого получил исцеление.
Маша только тряхнула челкой, подтверждая положение дел. Дескать, все так и есть.
- Я снова буду парить меж мирами! Выбери себе награду! – велел дракон, широким жестом указывая на груды сокровищ.
- Не надо, - почти испугалась девушка, понятия не имеющая, что делать с этими громоздкими драгоценными штуковинам. Украшений, не считая собственных поделок из бисера, Маша никогда не носила – мешали спортом заниматься, а взять что-то, чтобы где-то продать… Одна мысль о сердито нахмурившемся дедушке, перед которым внучка вздумала бы похвастаться наградой, сразу отсекала всякое желание прибарахлиться.
- Тогда каково твое желание, человек? – сурово свел густые брови исцеленный дракон и потребовал ответа: – Закон воздаяния обязывает внести плату! Говори!
- Я шла мусор выносить. Ты его сжечь сможешь? – осенила Машу неожиданная идея и девушка кивнула на ведро. Даже поставила его на камни и отступила на шаг-другой, открывая клиенту фронт работы.
- Сжечь мусор? – переспросил озадаченный дракон, не ведавший о потенциальных трудностях и коварстве содержимого невинного на вид ведра с черным мешком внутри, и гордо ответил:
- Могу!
Дело у благодарного пациента с мыслью не расходилось. Даже не обращаясь в ящера, он хлопнул в ладони, призывая драконий огонь. Бедный мусор аннигилировал заодно с ведром, оставив лишь призрак запаха горелой пластмассы.
- Так? – ради проформы уточнил довольный исполнитель.
- Почти, - вздохнула Маша. – Только пакет из ведра надо было вынуть. Ведро бы еще пригодилось. Оно многоразовое.
- Ведро? – сконфуженно принахмурился дракон.
- Ага, - улыбнулась девушка и беспечно махнула рукой: - Ладно, другое куплю.
- Не надо, - сурово свел густые брови помощник и, оглядев хозяйским взглядом пещеру, повелительно простер длань. Со звоном и шорохом из левого дальнего холма несусветных богатств вылетело нечто, похожее на большую напольную вазу или высокую чашу с дивным орнаментом. Серебристо-серый цвет посудины очень походил оттенком на пластик погибшего ведра. Под взглядом и пламенем, полившимся с двух рук, чаша с растительным узором в считанные мгновенья приняла форму и вид, неотличимый от скончавшегося ведерка. Дракон дыхнул на нее, остужая, и презентовал девушке с гордым полупоклоном и пояснением:
- Это мифраиль. Послужит тебе вечность!
- Спасибо, - Маша приняла ведро, не зная, как объяснить несопоставимость подарка и его предназначения, но отчетливо понимая: откажется – обидит гордого ящера насмерть. Возможно, и скорее всего, на свою.
Хотя… Ну мифраиль, так мифраиль, какая, собственно, разница, в чем мусор выносить? На вид обычное металлическое ведро, только легонькое, легче алюминия и, наверное, прочное. Потому Маша еще раз и уже более оптимистично повторила слова благодарности. Не важно, из какого материала ведро, если на взгляд землянина это не определить, а если ему сноса не будет – вообще здорово. Пластик-то уже надоело покупать. Ведро не выдерживало нагрузки и трескалось раз в полгода-год, или ручка отваливалась в самый неподходящий момент.
- Я Карриграшрай-а-раг-о-рир, разреши узнать имя моей спасительницы, - преисполнившись торжественной гордости, обратился к девушке дракон, преподнесший невиданно щедрый дар. Вероятно, переходил к следующему ритуальному благодарственному этапу.
- Маша, - просто отозвалась девушка.
- Маша? – возмущение, унижение, непонимание смешалось в вопросе-возгласе исцеленного.
«Ой, он ведь, наверное, свое полное имя назвал, а я в ответ так, по-простому. Обидела! Надо срочно исправиться», - снова тряхнула челкой Сазонова и представилась уже по всем правилам:
- Мария Валерьевна Сазонова.
- Двадцать пять звуков, больше, чем у меня, - довольно оскалился ящер и едва заметно склонил голову; сальные грязные пряди длинных волос упали, закрывая лицо. – Твой род воистину древен. Ты – достойная спасительница! Я удовлетворен!
- Будь иначе, пришлось бы меня убить, смывая позор? – пошутила Маша, а странный ящер ответил ей самой искренней согласной улыбкой и коротким словом:
- Воистину!
«Вот попала… вернее, попала и чуть не пропала», - подумала девушка и осторожно уточнила, не зная, в какой форме еще выразить сакраментальное «Дорогие хозяева, а не надоели ли вам гости?»:
- Теперь, когда у тебя снова есть крылья, вернешься туда, где ты был хранителем и защитником?
- Пора, - задумчиво согласился странный собеседник с непроизносимым именем и альтернативной логикой, сочтя вопрос закрытым.
Он окинул взглядом свои сокровища, и под действием его взгляда груды несметных богатств то ли спрессовались, то ли трансформировались в обычный темно-синий кулон. Его дракон повесил себе на шею с самодовольной улыбкой. Обратившись в гигантского ящера, дракон по имени Кар… и дальше много букв взлетел. Нет, не в громадной пещере, а в открытое прямо в ней большое окно то ли пространства то ли, возможно, даже времени.
На сетчатке, прежде, чем портал схлопнулся, запечатлелось видение: парящий между бесчисленного множества миров прекрасный ящер, распростерший серебряно-синие крылья. Странный, грозный, несомненно опасный, но удивительно восхитительный!
«Ну… - поразмыслив, заключила справедливая Мария, - если ты настолько могущественен, то имеешь право на чуточку самодовольства. Или не на чуточку… А мне домой пора. Надеюсь, получится, как в лесу эльфов.»
Нагнувшись, Маша ухватила ручку нового ведра и, никаких величественных порталов не открывая, просто захотела домой и исчезла в золотисто-красной вспышке. У нее она приняла форму то ли двери, то ли гигантского ключа, ставшего дверью.
Вернувшись в квартиру, девушка поместила в ведерко свежий пакет для мусора и нахлобучила сверху старую крышку. Пригляделась и заключила: со стороны и не скажешь, что ведерко не пластик, а какой-то вечный мифраиль. Ведро как ведро.
Маша еще раз поправила крышку и занялась другими делами. Лечить драконов – это интересно, но котлетки сами собой не пожарятся и макарошки не сварятся.
Глава 4. Заколдованный замок или Маша против фобий
Через пару деньков в гости заглянул дедушка. Новое ведерко для мусора заметил не сразу. А когда заприметил, лишь уточнил, что случилось со старым. На что внучка честно ответила: совсем сломалось.
Правда, вопреки своей выдающейся честности, рассказывать, кем и где сломалось ведерко до состояния аннигиляции, не стала. Дедушка уже пожилой, в сказки не верит, не понял бы внучку. А если бы вдруг понял, то мог и разволноваться не по-хорошему.
Зато практичность внучки по части выбора металлического ведерка Федор оценил. И даже малость огорчился, что такое ведерко было одно, и себе прикупить не получится.
День за днем снова потекли учебные деньки, Маша исправно ездила в университет, бегала в бассейн, жила обычной жизнью, в которую теперь, как строчка «подвиг» в расписании у Мюнхгаузена из старого фильма, вписались неожиданные перемещения в иные реальности.
Пугаться этих чудес Маша, особа спокойная, как просветленный йог, и практичная до мозга костей, даже не думала. Приняла их как данность и разновидность не то учебы, не то работы. Уверенность «Все правильно, так надо!» - прочно угнездилась в сознании девушки где-то между таблицей умножения и правилами грамматики. Может, так на нее подействовал ключ, ставший частью самой девушки?
«Надо, значит, надо», - приняла Сазонова изменившиеся обстоятельства и постаралась действовать добросовестно без лишней горячности, спешки или восторженного фанатизма.
Она не Витька, и свои перемещения и действия в иных мирах как сказку не воспринимала, больше как математическую или логическую задачу, к которой надо подобрать верный ответ. Почему? Может, потому, что не очень любила читать или смотреть фантастические фильмы и восторженной верой в сказки и жаждой чуда не горела.
Лучшим отдыхом для Маши были пробежки или плавание. Хотя к пробежкам, да и к любому выходу из дома, в последнее время Сазонова стала готовиться, как к многодневному походу, потому что ключ-врата, вшитые в нее с той поры, как в руки угодил ржавый ключ бабы Нюты, могли сработать в любой момент. Не всегда удобный или подходящий конкретно для нее. Зато, весьма вероятно, подходящий для ситуации или мира, куда ее забрасывало в качестве этого самого «гармонизатора, прАвила и правИла». Закономерностей процесса Сазонова пока просчитать не могла. Может, ее вообще не было, или ключ срабатывал каждый раз, как в нем накапливался некий магический заряд? Ну… значит, так надо, и нечего переживать по пустякам.
Так что в жизни Маши лишь немного откорректировалось расписание. Вот и все!
Пробежку по парковой тропинке – если было можно, Маша предпочитала бегать именно по тропинкам, а не по асфальтовым дорожкам – прервала золотисто-красная вспышка. И ноги девушки ступили на длинные серые плиты очень старой дороги. В стыках когда-то, видимо, очень плотно пригнанных друг к другу плит пробивались редкие куртинки травы. Вокруг стоял мрачноватый лес, больше хвойный, чем смешанный или лиственный. А прямо перед девушкой дорога упиралась в стену густого, высокого и очень колючего кустарника, порядком превышающего человеческий рост. Вроде листья его напоминали шиповник, но были куда темнее. Ни ягод, ни цветов на ветвях не имелось. Зато наличествовали иссиня-черные пауки. Крупные, с Машин кулак, дремлющие пауки без паутины.
Нет, арахнофобией Сазонова не страдала, но эти животные выглядели отнюдь не безобидно. Подходить к ним близко, не то что касаться, даже пальцем, не хотелось категорически. И пока Маша не могла определить причину своего прибытия в этот неприятный лес.
Чуть нахмурившись, девушка прислушалась. Левее, за кустами, у деревьев, пусть мрачных, но не усыпанных пауками, раздавались какие-то несвойственные природе звуки. Если говорить точнее, там кто-то, судя по голосу, мужского пола, не то причитал, не то взахлеб плакал.
Что ж, в беду мог попасть любой. Для этого вовсе не обязательно быть хрупкой девой или ребенком. Маша тряхнула челкой и пошла на звук.
Обняв за шею здоровенного белого коня с пышной искристо-снежной гривой, от души рыдал длинноволосый юноша. Черт лица его Маша не видела, зато в подробностях разглядела роскошный жемчужно-белый плащ с вышивкой в виде восходящего солнца на спине. Вместе с глухими рыданиями с губ блондина вырывались слова:
- Не могу… не могу… Кальвин, я не могу…
- Здравствуй, - обратилась Маша к огорченному юноше. – Тебе нужна помощь?
- Мне никто не в силах помочь, прекрасная дева, - горько посетовал нежданный собеседник, обернув к вопрошающей заплаканное лицо с удивительно тонкими чертами. - Если только ты не снизошедшая с небес аватара светозарной Маирель.
- Наверное, нет, я бы знала, - на миг-другой призадумавшись, рационально объявила Маша. – Но, может быть, тоже помогу. В чём проблема-то?
- Мне никогда не стать рыцарем Ордена Зари и уже тем более королем Зеварда! – горько поведал причину душевных переживаний собеседник, даже не задумавшись над тем, что делает в чаще леса незнакомка.
- Почему? – прямо спросила девушка.
- Рыцарем Зари становится лишь тот отважный воин, кто способен пройти по тропе ужаса к заколдованному замку и принести цветущую ветвь шиповника из сада, - юноша махнул в сторону стоящих стеной кустов с шипами и неподвижно застывшими в сплетении ветвей пауками.
- М-да, невозможно. Если только прийти с лесорубами в защитных костюмах или с огнеметами, - нахмурившись, согласилась Сазонова.
- Заросли раздвигают ветви перед претендентом, - внес вялое уточнение юный не-рыцарь, нервно перебирая поводья. - Но я трус! Я боюсь пауков, а как подумаю, что хоть один из чщидаров пробудится и укусит меня, ноги каменеют, не могу сделать и шага.
- Они сильно ядовитые? – практично уточнила девушка.
- Укус чщидара смертелен, - содрогнулся всем телом собеседник.
- Тогда ты не трус, а нормальный человек, - пожала плечами рационалистка Маша. – Кто ж в здравом уме к ядовитым тварям полезет без страховки?
- Чщидары спят зачарованным сном и пробуждаются лишь, если смертная длань заденет хоть лист древа, на коих они пребывают вечными стражами.
- Хм, при таких вводных, пожалуй, можно попробовать, - рассудительно заметила Сазонова. – У тебя, наверное, фобия, ну… неконтролируемый разумом страх перед пауками. Так? Поэтому опасаешься?
- Д-да, - подтвердил юноша, почему-то перестав рыдать и теперь лишь изредка хлюпая носом с покрасневшим кончиком.
Милая рыжеволосая дева, стриженая, как паж, его не осуждала, не смотрела с презрением или жалостью, а вела мирную беседу. И от излучаемой ею уверенности и умиротворения почему-то самому становилось немного спокойнее на душе.
- Тогда выход есть. Если ты не будешь видеть пауков, идти сможешь?
- Если я не буду их видеть, то я и дороги не увижу, - резонно возразил собеседник. – И тогда точно сразу задену ветви с чщидарами.
- А если тебя с завязанными глазами вести и направлять? – уточнила Мария.
- Н-не знаю. А что? – насторожился юноша, жаждущий посвящения столь же сильно, сколь велик был и его ужас перед арахнидами.
- А вот что, - бодро объявила Мария и изложила свой нехитрый план. – Поэтому, если ты сможешь довериться мне, то я проведу тебя по дороге.
- Ты не боишься пауков? – опасливо восхитился претендент на рыцарское звание.
- Разумно остерегаюсь, раз они ядовитые, - пожала широкими плечами носительница диагноза «паладин». – Но ведь это и к лучшему, осторожнее буду. Пробуем или помощь не нужна?
- Я не знаю… Я… - замялся юноша, а потом, глянув в зелено-карие глаза девушки, будто нашел в них ту порцию силы и мужества, каковой ему не доставало, и энергично кивнул, как в омут с головой кинулся: - Пробуем!
- Снимай шарф, проверить надо, годится ли он, чтобы глаза завязать, - продолжила претворять в жизнь свой план Мария, кивая на нечто шелковое, щедро украшенное вышивкой. Шарф не шарф, кашне не кашне, но завязать глаза сгодится.
