Юлия Ляпина
Мой талисман
Пролог
Все началось случайно. Отец мой, известный в городе гранильщик камней для артефактов и магических накопителей рано овдовел и потому брал меня в свою мастерскую. Там всегда было чем занять меленького ребенка.
В один из дней, когда солнце стоит особенно высоко и все мастера и подмастерья торопятся придать форму камням плодородия, урожая и солнца, я играла у окна одна. Солнечный луч, скользнувший сквозь ветхую занавеску, высветил на столе передо мной небольшой алый камушек, похожий на сочную ягоду. Не помня себя от радости – ягоды я любила, я схватила алую «земляничку», сунула в рот и, поймав ошеломленный взгляд отца – проглотила не жуя!
В мастерской случилась тихая паника. Оказывается, это был образец накопителя для нового артефакта, заказанного всесильным герцогом Риго. Испуганный отец вызвал лекаря. Тот посмотрел меня, помял живот, изучил ауру и заявил, что ребенок начисто лишен магических способностей, а потому артефакт стоит поискать на следующий день в горшке. Но если камушек нужно вернуть срочно, он может предложить мне пару ложек касторки.
От касторки мой отец отказался, велел мастерам не терять время и поскорее гранить камни, ловя солнечный свет. А сам повел меня домой и объяснил кухарке, что ближайшие пару дней за мной нужно следить особо. Круглощекая и добродушная Дея еще надеялась стать супругой артефактора, и потому обещала глаз с меня не спускать.
Все было напрасно. Когда огромный седовласый герцог потребовал вернуть образец, ему рассказали историю с «ягодкой» и показали меня – мирно играющего младенца лет двух. Старик присмотрелся к моей ауре, хмыкнул и принял камень-замену, который изготовил для него мой отец. Даже пеню требовать не стал. Мастера вздохнули с облегчением и со временем снова позволили мне играть в мастерской.
Глава 1
В мастерской отца было очень интересно! Сидя на скамеечке, я горстями пересыпала разноцветную каменную пыль, выкладывала каменной крошкой картинки, училась считать на пирамидках стационарных артефактов-накопителей, а читать на инструкциях к ним. Ко мне все привыкли и не замечали некоторых странностей.
А они были! Примерно раз в месяц меня неудержимо тянуло проглотить какой-нибудь камушек-заготовку. Недорогой, некрупный, но чем-то интересный. Поскольку поделочные камни бывают хрупкими, мелкими и магическими, эти мелкие потери списывали на небрежность подмастерьев или любопытных леперконов. Мне было стыдно, но поделать я ничего не могла – что-то внутри просто заставляло меня проглотить крошку малахита, яшмы или горного хрусталя, и засыпало до следующего месяца.
Я росла, училась в монастырской школе и каждый день после занятий приходила в мастерскую. Приносила папе обед, приготовленный все такой же румяной Деей, а потом садилась в уголке с толстенным справочником по свойствам камней и придумывала свои собственные артефакты.
Первые наброски были конечно смешны и нелепы, но подмастерье Кларид, стремясь угодить моему отцу рассматривал мои каракули и необидно посмеиваясь указывал на ошибки:
- Айка, смотри, у тебя тут узел неправильный! – говорил он, тыча карандашом в нарисованную схему, - три потока должны стыковаться под одинаковым углом, чтобы оказывать равное воздействие!
Я недовольно пыхтела, а парень подкалывал:
- Коснется клиент розетки, чтобы снять головную боль, а его скрючит почечной коликой, да еще воздушной подушкой прижмет!
Я обижалась, ворчала, иногда даже рыдала от злости, но потом брала инструменты, и делала все правильно. Готовые артефакты были пустячками с маленьким зарядом и дешевым оформлением, но они работали, и вскоре их начали выкладывать на полку с поделками подмастерьев. Эти пустячки обычно покупали те, кто ждал зарядки и упаковки своего крупного артефакта. Если покупаешь защитный хрустальный шар для кареты, почему бы не купить еще пару стеклянных стрекоз, способных извести насекомых в той же карете?
К моему четырнадцатилетию отец собрал для меня саквояж с моим личным набором циркулей, линеек, балансиров, и всего прочего, необходимого артефактору для работы. Он по прежнему гранил камни, но радовался тому, что мне интересно другое – ведь составление артефакта более тонкая работа, больше подходящая для девушки.
Хозяин мастерской не возражал, если я брала кусочки камня из обрезков и брака, позволял таскать медную проволоку и припой. Щедро давал обрезки бумаги и карандаши для набросков и всегда интересовался тем, как у меня идут дела.
Причину его внимательности я знала – мастер Ульф радел о своей мастерской, а подмастерья, выросшие среди магически активных камней, становятся особенно чувствительными к их эманациям и легче подбирают не конфликтующие между собой камни для артефактов.
Мама моя тоже работала с артефактами. Она была художницей, рисовала украшения, которые мастера-ювелиры потом воплощали. Иногда писала пейзажи для музыкальных шкатулок, или миленькие пасторальные сценки для вееров-артефактов. Когда ее не стало, в мастерской появился другой художник, любитель батальных и охотничьих сцен. Мастер Ульф ворчал, что потерял немало клиентов среди дам, но гордился тем, что в мастерскую стали захаживать мужчины-аристократы, желающие приобрести артефакторные табакерки, футляры для оружия или папки для бумаг с особой защитой.
Годы шли. Мастерская жила своей жизнью. Отец женился на Дее, повеселел, округлился, и перестал задерживаться на работе. Он снова стал улыбаться и напевать, шлифуя очередной кристалл. Румяная повариха вскоре родила ему двух сыновей-погодков, дома стало шумно, суетно, чуждо и я все больше времени стала проводить в мастерской, допоздна засиживаясь за верстаком.
Учеба в храмовой школе закончилась в четырнадцать, но мастер Ульф уговорил меня поступить в Школу Мастеров принадлежащую гильдии. Там занятия проходили три раза в неделю, а остальное время ученики и подмастерья должны были самостоятельно изучать книги, и делать практические задания.
За эту школу нужно было платить, но я уже накопила достаточно, чтобы хватило на все три года обучения. К тому же мастера гильдии присматривали себе среди учеников подмастерьев и порой подбрасывали ученикам мелкие заказы, так что после учебы я снова шла в мастерскую.
Дома мне становилось неуютно. Заполучив ключи от сундуков, Дея ощутила себя важной особой, а родив сыновей, и вовсе задрала нос. Отец посмеивался или не замечал ее чванства, а мне доставалось. Мачеха требовала от меня помощи с уборкой и готовкой, гнала в огород, полоть грядки или в подвал – стирать пеленки и одежду ее сорванцам. Я отказывалась, советовала нанять работницу, и тогда она принималась кричать так, что дребезжали стекла в стареньких свинцовых переплетах.
Однажды Дея не заметила, что отец раньше вернулся домо,й и устроила скандал прямо на лестнице. На ее крик вышел отец, выяснил в чем дело и удивился:
- Я даю тебе денег на служанку и прачку, зачем ты заставляешь Айю стирать? Если она испортит руки, нам всем будет трудно.
Дея привычно разворчалась про «лентяйку-дармоедку-расход один» и тогда я впервые увидела, как мой отец гневается! У него побелело лицо, ноздри раздулись, на руках налились вены. Он выпрямился, разгибая сутулую спину и строгим голосом заявил, что не потерпит оскорбления его дочери. Потом добавил, что дом, в котором мы живем, принадлежал моей матери. Поэтому его половина – моя! И еще часть по закону будет унаследована после его смерти.
Осознав, что из большого уютного дома с мансардой она сможет претендовать лишь на пару комнат, Дея в ужасе застонала:
- А как же наши мальчики?!
- Нас никто не гонит, - мягко ответил отец, а к тому времени, как мы с тобой состаримся, они сумеют сами заработать себе на жилье.
- Но Айка выйдет замуж! – снова возмутилась его жена, - и что, приведет сюда какого-то забулдыгу?
- Почему ты думаешь, что моя дочь выберет в мужья пьяницу? – удивился отец, - она разумная девочка. И да, если пожелает, сможет привести своего мужа сюда. Комнат достаточно.
Тут бывшая кухарка зарыдала горючими слезами, и принялась упрекать отца в том, что он тратит деньги на мое обучение, а лучше бы купил другой дом, и отложил денег на учебу моим братьям.
Отец устало вздохнул:
- Дея, Айя сама платит за свое обучение, сама покупает себе одежду и инструменты. Я давно не даю ей денег, лет с десяти. Она так добра, что постоянно делает подарки тебе, мне, мальчикам, покупает продукты и платит угольщику. Если ты поссоришься с моей дочерью, нам станет гораздо труднее жить. Жалование гранильщика не так велико, как ты думаешь!
Рот Деи некрасиво пополз в сторону, а я поспешила уйти. Да, я продавала свои поделки с десяти лет. Постепенно медные монеты стали серебряными, а потом и золотыми. Владелец мастерской, мудрый и дальновидный мастер предложил отцу разделить мое жалование на две части. Половину выдавал на руки звонкой монетой, вторую перечислял на счет в гномий банк. Так я и накопила на учебу. А ту часть, что получала монетами, спокойно тратила на покупки. Дея еще и покрикивала, требуя, чтобы я взяла у отца денег и принесла домой больше мяса или овощей.
После той ссоры мачеха перестала меня замечать. Я приходила и уходила в удобное время, ела в тавернах, отдавала свое белье в стирку прачке, и приплачивала поденщице, если считала, что настала пора помыть пол или постирать шторы в моей комнате. За семейным столом в воскресенье мы вежливо передавали друг другу жаркое, и вели беседы о погоде. Поначалу такое отношение ранило, но потом я с головой ушла в работу, и мне стало все равно.
Глава 2
К моменту окончания Школы Мастеров, я определилась со специализацией. Лучше всего у меня получались амулеты удачи, причем оформленные для каждого конкретного случая, то есть талисманы. Мастера удивлялись моему таланту – подмастерье без капли собственных магических сил? Но отрицать результативность моих трудов тоже не могли – сами ежедневно видели.
В мои семнадцать я была уже полноценным работником, имеющим в мастерской Ульфа собственный отгороженный уголок, верстак с набором инструментов и сундучок с камнями и металлической фурнитурой для быстрой сборки срочных заказов. Звание подмастерья мне вручили традиционно и очень неприятно.
Целую неделю все шушукались, многозначительно подмигивали, пугая меня до нервной дрожи, а в пятницу вечером вывели к дверям мастерской, поставили в корыто и вылили на меня… Целый бочонок прокисшего пива! Фуууу! Какая гадость! Я с трудом удержала рвотный позыв и слезы. Однако вслед за этим меня все же окатили чистой ледяной водой, щелкнули над головой кресалом и парой медных ложек.
- Считай огонь, воду и медные трубы ученичества ты прошла, Айя, - улыбнулся мне мастер Ульф, - поздравляю! Теперь ты подмастерье!
С этими словами он надел мне на шею цеховой знак на ленточке и хлопнул по плечу:
- Беги переодеваться, малышка, а мы в трактир, отметим твое повышение!
Я так и сделала. Потопала по улице к общественной бане, куда тянулись такие же несчастные, облитые самыми мерзкими жидкостями. От одного парня разило ночным горшком, другой оставлял за собой хлопья скисшего молока, третий, всхлипывая, стряхивал с себя укроп от рассола. В общем, всем новеньким подмастерьям досталась. В первую неделю после окончания Школы Мастеров всегда проходит посвящение и большая гулянка. Раньше я тоже ходила со всеми в трактир, а вот теперь топаю в баню, чувствуя, как хлюпает в ботинках вода.
К счастью в бане нас ждали и запаслись неимоверным количеством горячей воды, душистого мыла и чистой одежды. По традиции все тряпки, в которых мы проходили посвящение кидались в печь, а родственники и друзья приносили банщице новые рубахи и штаны.
Обо мне некому было позаботиться - Дея увезла отца в село, к своим родственникам, но я сама заранее купила все необходимое и принесла в баню. Когда же я распаренная, отмытая до скрипа подошла к шкафчику, меня ждали два свертка!
- Простите, миссис Дриг, - я показала дежурной второй сверток, - кажется, кто-то перепутал шкаф.
- Нет, Айя, никто не путал, это для тебя принес молодой человек. Высокий такой, светловолосый.
- Не назвался? – уточнила я, аккуратно разворачивая плотную бумагу.
- Нет, но тебя по имени назвал, и сказал, что к посвящению все купил.
Внутри пакета обнаружилась нарядная одежда. Женская. Тонкое батистовое белье, сорочка, блузка из плотного шелка, вышитый корсаж из черного сукна, зеленая юбка, кружевная косынка на шею, и бархатные ленты для волос. Тут нашлись даже гребни, шпильки, чулки и пара легких туфелек для танцев! Я покраснела.
Уже давно, с тех самых четырнадцати лет я носила мужские рубахи, штаны и жилеты. Фигура начисто лишенная женских округлостей позволяла прикидываться мальчиком, мастерам было наплевать, во что я одета, а хлопот со стиркой и поддержанием одежды в порядке было куда меньше. Вот и одежду для подмастерья я приготовила нарядную, но мужскую – штаны, рубаху, жилет, тяжелые ботинки с металлическими набойками, шляпу и шейный платок.
Я кончиками пальцев погладила мягкую шерсть юбки и потянулась за мужской рубашкой. Миссис Дриг огорченно покачала головой:
- Надень хоть разочек юбку, детка, - сказала она, - сегодня на площади танцы, кто ж тебя в штанах пригласит?
Вот тут банщица угодила в самую точку – танцевать я любила! Неуверенно взяла сорочку, накинула на себя, потянулась за блузкой… Через пять минут я уже сидела перед маленьким зеркальцем, пытаясь уложить волосы.
Из бани я выходила с некоторым опасением – а что если собратья-подмастерья будут смеяться? Но смеха не было! Раздался лишь удивленный гул, а потом ко мне стали подходить новоиспеченные артефакторы и каждый предлагал свой локоть:
- Сеньорита Айя, позвольте проводить вас на танцы!
- Сеньорита, вы так прекрасны!
Комплименты, улыбки, я растерялась, в этом море внимания, и ухватилась за знакомую скалу – откуда-то возле бани взялся Кларид. Он уже стал мастером, и наверное шел на веселую пирушку в здании гильдии, когда заметил толпу подмастерьев и меня.
- Айка, идем? – он просто выдернул меня из круга разгоряченных парней, как кристалл из гнезда, и вот мы уже шагаем по улице, а в след нам летит разочарованный стон.
Рядом с другом детства я успокоилась – это же Кларид! Он меня учил гранильный молоток держать! А значит можно не переживать из-за юбки, нарядной блузки и красиво уложенных кос. Мы шли, болтая о церемонии, как вдруг мастер остановился рядом с цветочницей, купил букетик фиалок в бархатных листьях и протянул мне:
- Приколи к корсажу, будет красиво!
Я уже взяла букет, щелкнула булавкой, и поймала завистливый взгляд цветочницы. Щеки сразу полыхнули – как я могла забыть? Бутоньерку на танцы девушке дарит ее парень! Это знак для других, что она занята! Я так редко бывала на танцах и так давно не наряжалась, что просто забыла об этом!
Между тем Кларид торопил меня:
- Идем скорее, Айя, уже музыка!
Пришлось поспешить, недоумевая – когда это молодой мастер успел полюбить танцы?
Глава 3
В просторном гильдейском доме действительно играла музыка. Вокруг накрытых столов собрались мастера с женами и дочерями. Новых подмастерьев ждал пристальный осмотр – каждая девушка мечтала заполучить мастера, а каждый мастер желал иметь надежного и толкового помощника.
