Оказалось, клиент отеля сам выпрыгнул с пятого этажа. Он пролежал на клумбе почти сутки. Никто не видел, как отчаявшийся мужчина падал. Страшный инцидент удалось тихо замять, чтобы пресса и постояльцы ничего не прознали. Дмитрий оказал материальную помощь семье самоубийцы.
В другой раз гостиный дом Архипова послужил местом поимки аферистов. Более десяти лет мошенники - братья Поповы - торговали контрафактным чаем. Напиток подделывали. «Купцы» скупали в ресторанах и трактирах использованный чайный лист. Высушив и подкрасив листья купоросом, добавляли дикие травы и дарили смеси вторую жизнь. Дабы избежать проблем, братья продавали «чай высшего качества» приезжим крестьянам и торговцам в день отъезда.
Жулики были не единственными преступниками в этой сфере. Но они оказались однофамильцами настоящих чайных воротил. Истинные торговцы за качественный товар и отличную репутацию получили звание поставщика Двора Его Императорского Величества.
Братья-аферисты копировали упаковку один в один с оригинальной, обманывая наивных клиентов. Хитрые самозванцы попадались силам правопорядка, но откупались. Так продолжалось десять лет, пока настоящие коммерсанты Поповы не пригласили сыщиков. Детективы нашли и смогли арестовать чайных мошенников.
Под видом крупных иркутских торговцев агенты назначили встречу с аферистами в отеле «Негоциант» для покупки очень крупной партии чайного листа. Подписывая купчую, детективы защелкнули кандалы на руках братьев-жуликов для передачи жандармам.
Купца Архипова после одного случая, непосредственным участником которого он являлся, удивляла неразумность людей. Своим служащим коммерсант платил хорошо, плюс чаевые и наградные к праздникам. Но прислуга все равно воровала.
Дмитрий Архипов прогуливался в парке, когда к нему подбежал чумазый мальчишка. Попрошайка предлагал купить роскошную расписную супницу.
- Купи, барин! Фарфор самого Кузнецова! Царский фарфор! - сообщил пацаненок, вытирая сопливый нос рукавом.
После тяжёлого детства на Хитровке Митя постоянно занимался пожертвованиями. Архипов понимал, что фарфор не является Кузнецовским. Но очень хотелось помочь ребенку, да и рисунок на посуде был красивым. Тем более у жены на днях будут именины. Поэтому купец купил супницу, а дома отдал кухарке. Коммерсант попросил служанку помыть посуду и положить в нее клубнику, очень любимую Ириной.
Повариха отмыла супницу и принесла Дмитрию Ивановичу. Вся красота с посуды отмылась, и на обороте обнаружилось клеймо отеля «Негоциант».
Были в отеле и покрупнее кражи. Ловкачи повторяли трюк «Гутен морген», изобретенный знаменитой преступницей-авантюристкой по кличке «Сонька-Золотая Ручка». Воришка рано утром тихо проникал в номер к богатому постояльцу и грабил его - золотые перстни, ожерелья, портмоне с крупной суммой. Если хозяин просыпался, то грабитель говорил, что ошибся номером.
В 1904 году в фешенебельном отеле в одном из номеров произошел взрыв такой силы, что вещи постояльцев из соседних номеров вылетели через площадь в парк напротив. Как позже рассказала полиция, в комнате жил эсер Фазанов. Революционер готовил взрывчатку для министра внутренних дел. Но что-то у социалиста пошло не так, и произошла детонация. Террорист погиб на месте.
Дмитрий Архипов, любивший «Негоциант» как свое дитя, оказался в шоке от разрушений. Молодой человек понимал нужды рабочего народа, но был против людского насилия и революционного настроения в обществе.
После непродолжительного ремонта гостевой дом вновь открыл двери для взыскательной публики. На первом этаже левого крыла гостиницы Дмитрий Иванович открыл общественную столовую для рабочего народа с горячим и вкусным питанием по низким ценам.
Тяжёлое время для «Негоцианта» настало в декабре 1905 года.
На больших предприятиях Москвы люди не вышли на работу. Прошли митинги и собрания. К забастовкам примкнули почти все рабочие фабрик и заводов, интеллигенция. Народ требовал уменьшения трудового дня, увеличения заработной платы и прочих улучшений.
Мария Андреевна заперлась в усадьбе, не выпускала детей на улицу и запрещала им подходить к окнам. Ирина с шестимесячной дочерью Верой находилась с ними, с тревогой ожидая каждый день мужа.
Архипов-младший не мог бросить своих служащих и гостей, не успевших покинуть гостиницу перед стачкой. Жене Дмитрий Иванович запретил покидать дом и заниматься репортерской деятельностью на время бунта. Неделю назад супруга обрадовала Митю известием о скором рождении второго ребенка. Мария Андреевна и он сам попросили Ирину поберечься.
Через пару дней с начала забастовки в городе начались теракты. Москва заполнилась сотнями баррикад. Полиция и войска не успевали разрушать укрепления, они активно возобновлялись. Началось массовое вооруженное выступление, переросшее в многодневную огневую войну. С приходом вооруженного восстания по городу опасно было передвигаться. Жизнь в Первопрестольной остановилась, предприятия закрылись, слышались выстрелы. Подача электричества прекратилась, уличные фонари не горели. Магазины закрылись, работали небольшие лавки. Дворники заперли ворота и подъезды.
Круглые сутки на улицах шли ожесточенные бои. Стреляли военные, революционеры.
На четвертый день восстаний в отель к Дмитрию прибежал Матвей. Парня с запиской прислала перепуганная Мария Андреевна. Молодой человек примчался окольными путями, так как весь город забаррикадирован, извозчику не проехать. Приняв из дрожащих рук брата мокрую от пота бумагу, Архипов прочитал послание:
«Митюша, Ирина рано утром выскользнула из дома, оставив Верочку с няней. Нам ничего не сказала, мы не знаем, где она. Ребенок плачет, его пора кормить. Молоко с бутылочки девочка не пьет, а твоя жена, Дмитрий, отсутствует уже часов восемь. Что нам делать? Где искать Ирину? М. А. Архипова».
Пол закружился, воздух закончился в лёгких купца. Мужчина покачнулся и упал бы, если бы не крепкое плечо брата.
- Я же просил ее сидеть дома! Там стреляют! - хриплым голосом произнес Митя, сжимая побелевшие губы.
Вызвав в свой кабинет служанку, недавно родившую близнецов, коммерсант Архипов попросил помощи. Веселая мать нацедила пару бутылочек своим молоком. Матвей побежал с драгоценной добычей домой, а Дмитрий отправился искать неугомонную жену.
Город был в темноте, только одинокие костры освещали разгромленные улицы. Слышалась брань, выстрелы. Мужчина натыкался на убитых людей. С ужасом он переворачивал женский труп, вглядываясь и боясь увидеть лицо любимого человека.
До редакции, где, как надеялся Дмитрий Архипов, находилась Ирина, добирался перебежками от баррикады до баррикады около двух часов. В обычный день этот путь на извозчике можно было одолеть за полчаса.
Ирина Архипова сидела за своим столом и что-то писала под тусклым светом свечи. Волосы молодой матери растрепались, глаза горели, испачканное сажей лицо алело. Женщина затравленно посмотрела на вошедшего мужа. Она быстро вскочила со стула и глянула на супруга.
- Я знаю всё, что ты можешь мне сказать. Да, я не послушалась тебя! Я ни о чем не жалею! Мне нужно рассказать о стачке! Люди должны быть в курсе событий!
- Знать? Даже ценой жизни нашего ещё не рождённого ребенка? - хрипло поинтересовался купец, всматриваясь в лицо жены.
- Зачем всё это, Ирина? Ты кормящая мать! Люди все ужасы восстания видят через свои окна! В моргах, опознавая и оплакивая родных и близких!
Всё, что так нравилось в этой красивой, умной, независимой женщине, теперь вызывало у Дмитрия отвращение. Супруга ещё что-то говорила, заламывая руки, но Архипов-младший ее не слушал.
- Дома Верочка плачет. Ее не могут накормить и успокоить, - произнес коммерсант и вышел за дверь.
Домой супруги добирались молча. Дмитрий твердым шагом шёл впереди, не обращая внимания на выстрелы и крики. Мужчина был угрюмый и расстроенный. Ирина шла за мужем в шагах пяти, постоянно озираясь. Дома семейная пара разошлась по разным комнатам, так ничего не сказав друг другу.
На следующий день немногочисленные посетители «Негоцианта» обедали в ресторане. Митя сидел в углу за столиком и пил чай, в задумчивости подолгу мешая сахар в кружке.
В это время через черный ход в гостиницу ворвался вооруженный революционер Филипп Гаврилов. Преследуемый полицией, мятежник вбежал к обедающим и два раза выстрелил вверх из револьвера. С потолка посыпалась штукатурка, хрустальная люстра закачалась, мелодично звеня подвесками. В помещении началось волнение. Гости отеля стали прятаться под столы, некоторые пытались сбежать из ресторана. Купец очнулся от выкриков и женского плача, в изумлении повертел головой.
Гаврилов громко приказал присутствующим заткнуться. Молодой эсер направил оружие на молодую женщину и сидевшего рядом с ней семилетнего мальчика. Угрожая револьвером, революционер приказал пленникам последовать в свой номер. Выходя из обеденного зала, мятежник велел оставшимся сидеть тихо и «не рыпаться».
Все произошло так быстро, что Архипов не смог ничего предпринять. Он бросился за Гавриловым, приказав метрдотелю вызвать жандармов.
Террорист уже заходил в номер молодой дамы с ребенком, когда коммерсант Архипов появился на втором этаже. Революционер втолкнул в комнату и молодую горничную, шедшую по коридору с подносом. Ключ в двери повернулся. Хозяин отеля заколотил в дверь, требуя выпустить заложников.
Из двери номера раздались выстрелы. Одна пуля пролетела над головой коммерсанта, другая окатила деревянными щепками двери, третья полоснула по плечу.
- Я застрелю мальчишку, если не оставите меня в покое! - орал революционер, громя вещи в комнате. Женщины вопили, ребенок плакал.
По коридору раздался тяжёлый топот ног. Прибыли полицейские, начальник Московской сыскной полиции, который начал переговоры с преступником. Ивана проводили в ресторан, где два доктора оказывали помощь испуганным дамам, упавшим в обморок. Архипова перевязали и выдали рюмку коньяку. Время тянулось. В ресторане люди сидели тихо, иногда перешептывались. На втором этаже слышался топот ног, редкие выстрелы.
На втором часу томительного ожидания в обеденный зал зашел щеголеватый высокий мужчина с тонкими черными усиками. Чёрные волосы красивого господина были аккуратно уложены, на висках серебрилась седина. Следом за господином в зал вкатился молодой человек азиатской наружности, зорко осматривая присутствующих. Приятным голосом, но с легким заиканием, джентльмен поинтересовался, в каком номере обосновался террорист. Метрдотель вежливо объяснил и проводил мужчин до номера.
Через пятнадцать минут мимо открытых дверей ресторана провели растрепанного Филиппа Гаврилова, обезоруженного и в наручниках. Полицейские почти все покинули отель. Коммерсант Архипов углядел хорошо одетого джентльмена у большого зеркала в углу. Мужчина поправил свои усики и взял протянутый слугой-азиатом цилиндр. Весело подмигнув Дмитрию, странная парочка покинула гостиницу.
Архипов выглянул в окно, отодвинув штору. У крыльца стояла большая толпа людей. Они громко и зло кричали. Слышались выкрики:
- Расстрелять! Повесить!
В толпе хозяин отеля углядел жену. В груди разлилось тепло.
«Ирина узнала, что произошло в отеле. Пришла узнать, жив ли я. Супруга переживает, любит меня. Всё ещё можно вернуть!» - подумал Митя, смотря на возлюбленную.
Взволнованная молодая женщина метнулась на крыльцо, преграждая дорогу слуге-азиату и его красивому господину. Поправляя выбившийся из-под шляпки локон, кокетливо хлопая глазами, Ирина о чем-то поинтересовалась у аристократичного незнакомца с седыми висками. Потом быстро достала из редикюля свой блокнотик и что-то в нём стала записывать.
Дмитрию стало больно и обидно. Всё-таки репортерское дело Ирина ставила на первое место, оставляя за спиной детей и семью.
«Значит, былую любовь, понимание и терпение не вернуть», - грустно подумал Архипов, отходя от окна.
Хозяин отеля вернулся за столик. Тут же в ресторан вошёл начальник полиции и попросил присутствующих разойтись по своим номерам. Всех гостей допросят, а после отпустят.
Снимая фуражку и вытирая вспотевший лоб большим платком, офицер попросил официанта рюмочку водки.
- Да! Денёчки нынче в Москве выдались сложные! - произнес жандарм, крякнул и опрокинул рюмку в рот.
Полицейский вытер пышные усы тем же платком. Сложил коротенькие ручки на круглом животе и посмотрел на хозяина «Негоцианта».
- Все живы? Кто этот человек? С седыми висками? - поинтересовался коммерсант, прижимая раненую руку к груди.
- Всех спасли, всех отпустили! Заложники живы-здоровы! Слава тебе, Господи! - произнес офицер, крестясь.
- А господин тот - известный в узких кругах человек! Но говорить про него не велено! - грозно пробасил жандарм, прямо смотря в удивленные глаза Дмитрия.
- А азиат - японец. Он камердинер господина Ф., - шепотом произнес офицер.
- Что сотворил Гаврилов? - поинтересовался коммерсант у начальника сыскной полиции.
- Расстрелял семью генерала. Офицер пытался вывести родных из воюющей Москвы в безопасное поместье под Рязанью. Гаврилов остановил экипаж. И, несмотря на мольбы женщин, выстрелил в генерала, в его старшего военного сына, жену, дочь и мать. Пустил пули и в пару служанок. Когда полицейские пытались его поймать, эсер убегал, отстреливаясь. Мерзавец убил двоих жандармов, один сыщик тяжело ранен, - объяснял офицер, показывая официанту на рюмку.
- Что же революционеру сказал этот таинственный человек, о котором нельзя говорить? Почему Филипп Гаврилов так быстро сдался? - обратился к жандарму Архипов.
- Господин Ф. сообщил эсеру, что отец с братьями отреклись от него. Родители с сестрой арестованы. Их посадят за его злодеяния, если Филипп не сдастся, - объяснил полицейский.
Официант подошёл к столу и налил в рюмку крепкого напитка. Начальник полиции осушил стопку и продолжил.
- У мерзавца младшая сестрёнка - инвалид. Маленькая, худенькая, лицо бледное, почти синее. Сердце у нее больное, мается сердешная. Сидит целыми днями у окна и глядит, как люди гуляют, радуются, живут. Гаврилов любит ее больше всех на свете, готов пойти на всё ради девчонки. Если всех посадят, ребенок умрет без должного внимания, - вздохнул жандарм и, попрощавшись, покинул «Негоциант».
Бунт вызвал многочисленные жертвы среди мирного населения. Была нарушена поставка топлива и продовольствия в Златоглавую. Нанесён большой урон городскому и частному имуществу посреди холодной московской зимы.
С этого момента супруги Архиповы отдалились. Дмитрий поселился в отеле, Ирина часто оставляла дочь на няню и уходила в редакцию.
В сентябре 1906 года у молодой семьи Архиповых родился мальчик, которого назвали Петром. Через месяц после рождения ребёнка Дмитрий Иванович Архипов мирно разъехался с женой Ириной, прихватив с собой детей. Бывшая супруга с радостью освободилась от семейной жизни, вернула себе девичью фамилию и уехала в столицу. Мушанская просила высылать ей фотографии малышей два раза в год, чтобы видеть, как растут дети.
Мария Андреевна в строгой форме сообщила прислуге, что ее дом закрыт для этой кукушки и видеть эту женщину она не желает. Вдова Ванятки удивлялась, как Митенька мог полюбить эту «кокотку», интересующуюся только журналисткой работой.
В другой раз гостиный дом Архипова послужил местом поимки аферистов. Более десяти лет мошенники - братья Поповы - торговали контрафактным чаем. Напиток подделывали. «Купцы» скупали в ресторанах и трактирах использованный чайный лист. Высушив и подкрасив листья купоросом, добавляли дикие травы и дарили смеси вторую жизнь. Дабы избежать проблем, братья продавали «чай высшего качества» приезжим крестьянам и торговцам в день отъезда.
Жулики были не единственными преступниками в этой сфере. Но они оказались однофамильцами настоящих чайных воротил. Истинные торговцы за качественный товар и отличную репутацию получили звание поставщика Двора Его Императорского Величества.
Братья-аферисты копировали упаковку один в один с оригинальной, обманывая наивных клиентов. Хитрые самозванцы попадались силам правопорядка, но откупались. Так продолжалось десять лет, пока настоящие коммерсанты Поповы не пригласили сыщиков. Детективы нашли и смогли арестовать чайных мошенников.
Под видом крупных иркутских торговцев агенты назначили встречу с аферистами в отеле «Негоциант» для покупки очень крупной партии чайного листа. Подписывая купчую, детективы защелкнули кандалы на руках братьев-жуликов для передачи жандармам.
Купца Архипова после одного случая, непосредственным участником которого он являлся, удивляла неразумность людей. Своим служащим коммерсант платил хорошо, плюс чаевые и наградные к праздникам. Но прислуга все равно воровала.
Дмитрий Архипов прогуливался в парке, когда к нему подбежал чумазый мальчишка. Попрошайка предлагал купить роскошную расписную супницу.
- Купи, барин! Фарфор самого Кузнецова! Царский фарфор! - сообщил пацаненок, вытирая сопливый нос рукавом.
После тяжёлого детства на Хитровке Митя постоянно занимался пожертвованиями. Архипов понимал, что фарфор не является Кузнецовским. Но очень хотелось помочь ребенку, да и рисунок на посуде был красивым. Тем более у жены на днях будут именины. Поэтому купец купил супницу, а дома отдал кухарке. Коммерсант попросил служанку помыть посуду и положить в нее клубнику, очень любимую Ириной.
Повариха отмыла супницу и принесла Дмитрию Ивановичу. Вся красота с посуды отмылась, и на обороте обнаружилось клеймо отеля «Негоциант».
Были в отеле и покрупнее кражи. Ловкачи повторяли трюк «Гутен морген», изобретенный знаменитой преступницей-авантюристкой по кличке «Сонька-Золотая Ручка». Воришка рано утром тихо проникал в номер к богатому постояльцу и грабил его - золотые перстни, ожерелья, портмоне с крупной суммой. Если хозяин просыпался, то грабитель говорил, что ошибся номером.
В 1904 году в фешенебельном отеле в одном из номеров произошел взрыв такой силы, что вещи постояльцев из соседних номеров вылетели через площадь в парк напротив. Как позже рассказала полиция, в комнате жил эсер Фазанов. Революционер готовил взрывчатку для министра внутренних дел. Но что-то у социалиста пошло не так, и произошла детонация. Террорист погиб на месте.
Дмитрий Архипов, любивший «Негоциант» как свое дитя, оказался в шоке от разрушений. Молодой человек понимал нужды рабочего народа, но был против людского насилия и революционного настроения в обществе.
После непродолжительного ремонта гостевой дом вновь открыл двери для взыскательной публики. На первом этаже левого крыла гостиницы Дмитрий Иванович открыл общественную столовую для рабочего народа с горячим и вкусным питанием по низким ценам.
Тяжёлое время для «Негоцианта» настало в декабре 1905 года.
На больших предприятиях Москвы люди не вышли на работу. Прошли митинги и собрания. К забастовкам примкнули почти все рабочие фабрик и заводов, интеллигенция. Народ требовал уменьшения трудового дня, увеличения заработной платы и прочих улучшений.
Мария Андреевна заперлась в усадьбе, не выпускала детей на улицу и запрещала им подходить к окнам. Ирина с шестимесячной дочерью Верой находилась с ними, с тревогой ожидая каждый день мужа.
Архипов-младший не мог бросить своих служащих и гостей, не успевших покинуть гостиницу перед стачкой. Жене Дмитрий Иванович запретил покидать дом и заниматься репортерской деятельностью на время бунта. Неделю назад супруга обрадовала Митю известием о скором рождении второго ребенка. Мария Андреевна и он сам попросили Ирину поберечься.
Через пару дней с начала забастовки в городе начались теракты. Москва заполнилась сотнями баррикад. Полиция и войска не успевали разрушать укрепления, они активно возобновлялись. Началось массовое вооруженное выступление, переросшее в многодневную огневую войну. С приходом вооруженного восстания по городу опасно было передвигаться. Жизнь в Первопрестольной остановилась, предприятия закрылись, слышались выстрелы. Подача электричества прекратилась, уличные фонари не горели. Магазины закрылись, работали небольшие лавки. Дворники заперли ворота и подъезды.
Круглые сутки на улицах шли ожесточенные бои. Стреляли военные, революционеры.
На четвертый день восстаний в отель к Дмитрию прибежал Матвей. Парня с запиской прислала перепуганная Мария Андреевна. Молодой человек примчался окольными путями, так как весь город забаррикадирован, извозчику не проехать. Приняв из дрожащих рук брата мокрую от пота бумагу, Архипов прочитал послание:
«Митюша, Ирина рано утром выскользнула из дома, оставив Верочку с няней. Нам ничего не сказала, мы не знаем, где она. Ребенок плачет, его пора кормить. Молоко с бутылочки девочка не пьет, а твоя жена, Дмитрий, отсутствует уже часов восемь. Что нам делать? Где искать Ирину? М. А. Архипова».
Пол закружился, воздух закончился в лёгких купца. Мужчина покачнулся и упал бы, если бы не крепкое плечо брата.
- Я же просил ее сидеть дома! Там стреляют! - хриплым голосом произнес Митя, сжимая побелевшие губы.
Вызвав в свой кабинет служанку, недавно родившую близнецов, коммерсант Архипов попросил помощи. Веселая мать нацедила пару бутылочек своим молоком. Матвей побежал с драгоценной добычей домой, а Дмитрий отправился искать неугомонную жену.
Город был в темноте, только одинокие костры освещали разгромленные улицы. Слышалась брань, выстрелы. Мужчина натыкался на убитых людей. С ужасом он переворачивал женский труп, вглядываясь и боясь увидеть лицо любимого человека.
До редакции, где, как надеялся Дмитрий Архипов, находилась Ирина, добирался перебежками от баррикады до баррикады около двух часов. В обычный день этот путь на извозчике можно было одолеть за полчаса.
Ирина Архипова сидела за своим столом и что-то писала под тусклым светом свечи. Волосы молодой матери растрепались, глаза горели, испачканное сажей лицо алело. Женщина затравленно посмотрела на вошедшего мужа. Она быстро вскочила со стула и глянула на супруга.
- Я знаю всё, что ты можешь мне сказать. Да, я не послушалась тебя! Я ни о чем не жалею! Мне нужно рассказать о стачке! Люди должны быть в курсе событий!
- Знать? Даже ценой жизни нашего ещё не рождённого ребенка? - хрипло поинтересовался купец, всматриваясь в лицо жены.
- Зачем всё это, Ирина? Ты кормящая мать! Люди все ужасы восстания видят через свои окна! В моргах, опознавая и оплакивая родных и близких!
Всё, что так нравилось в этой красивой, умной, независимой женщине, теперь вызывало у Дмитрия отвращение. Супруга ещё что-то говорила, заламывая руки, но Архипов-младший ее не слушал.
- Дома Верочка плачет. Ее не могут накормить и успокоить, - произнес коммерсант и вышел за дверь.
Домой супруги добирались молча. Дмитрий твердым шагом шёл впереди, не обращая внимания на выстрелы и крики. Мужчина был угрюмый и расстроенный. Ирина шла за мужем в шагах пяти, постоянно озираясь. Дома семейная пара разошлась по разным комнатам, так ничего не сказав друг другу.
На следующий день немногочисленные посетители «Негоцианта» обедали в ресторане. Митя сидел в углу за столиком и пил чай, в задумчивости подолгу мешая сахар в кружке.
В это время через черный ход в гостиницу ворвался вооруженный революционер Филипп Гаврилов. Преследуемый полицией, мятежник вбежал к обедающим и два раза выстрелил вверх из револьвера. С потолка посыпалась штукатурка, хрустальная люстра закачалась, мелодично звеня подвесками. В помещении началось волнение. Гости отеля стали прятаться под столы, некоторые пытались сбежать из ресторана. Купец очнулся от выкриков и женского плача, в изумлении повертел головой.
Гаврилов громко приказал присутствующим заткнуться. Молодой эсер направил оружие на молодую женщину и сидевшего рядом с ней семилетнего мальчика. Угрожая револьвером, революционер приказал пленникам последовать в свой номер. Выходя из обеденного зала, мятежник велел оставшимся сидеть тихо и «не рыпаться».
Все произошло так быстро, что Архипов не смог ничего предпринять. Он бросился за Гавриловым, приказав метрдотелю вызвать жандармов.
Террорист уже заходил в номер молодой дамы с ребенком, когда коммерсант Архипов появился на втором этаже. Революционер втолкнул в комнату и молодую горничную, шедшую по коридору с подносом. Ключ в двери повернулся. Хозяин отеля заколотил в дверь, требуя выпустить заложников.
Из двери номера раздались выстрелы. Одна пуля пролетела над головой коммерсанта, другая окатила деревянными щепками двери, третья полоснула по плечу.
- Я застрелю мальчишку, если не оставите меня в покое! - орал революционер, громя вещи в комнате. Женщины вопили, ребенок плакал.
По коридору раздался тяжёлый топот ног. Прибыли полицейские, начальник Московской сыскной полиции, который начал переговоры с преступником. Ивана проводили в ресторан, где два доктора оказывали помощь испуганным дамам, упавшим в обморок. Архипова перевязали и выдали рюмку коньяку. Время тянулось. В ресторане люди сидели тихо, иногда перешептывались. На втором этаже слышался топот ног, редкие выстрелы.
На втором часу томительного ожидания в обеденный зал зашел щеголеватый высокий мужчина с тонкими черными усиками. Чёрные волосы красивого господина были аккуратно уложены, на висках серебрилась седина. Следом за господином в зал вкатился молодой человек азиатской наружности, зорко осматривая присутствующих. Приятным голосом, но с легким заиканием, джентльмен поинтересовался, в каком номере обосновался террорист. Метрдотель вежливо объяснил и проводил мужчин до номера.
Через пятнадцать минут мимо открытых дверей ресторана провели растрепанного Филиппа Гаврилова, обезоруженного и в наручниках. Полицейские почти все покинули отель. Коммерсант Архипов углядел хорошо одетого джентльмена у большого зеркала в углу. Мужчина поправил свои усики и взял протянутый слугой-азиатом цилиндр. Весело подмигнув Дмитрию, странная парочка покинула гостиницу.
Архипов выглянул в окно, отодвинув штору. У крыльца стояла большая толпа людей. Они громко и зло кричали. Слышались выкрики:
- Расстрелять! Повесить!
В толпе хозяин отеля углядел жену. В груди разлилось тепло.
«Ирина узнала, что произошло в отеле. Пришла узнать, жив ли я. Супруга переживает, любит меня. Всё ещё можно вернуть!» - подумал Митя, смотря на возлюбленную.
Взволнованная молодая женщина метнулась на крыльцо, преграждая дорогу слуге-азиату и его красивому господину. Поправляя выбившийся из-под шляпки локон, кокетливо хлопая глазами, Ирина о чем-то поинтересовалась у аристократичного незнакомца с седыми висками. Потом быстро достала из редикюля свой блокнотик и что-то в нём стала записывать.
Дмитрию стало больно и обидно. Всё-таки репортерское дело Ирина ставила на первое место, оставляя за спиной детей и семью.
«Значит, былую любовь, понимание и терпение не вернуть», - грустно подумал Архипов, отходя от окна.
Хозяин отеля вернулся за столик. Тут же в ресторан вошёл начальник полиции и попросил присутствующих разойтись по своим номерам. Всех гостей допросят, а после отпустят.
Снимая фуражку и вытирая вспотевший лоб большим платком, офицер попросил официанта рюмочку водки.
- Да! Денёчки нынче в Москве выдались сложные! - произнес жандарм, крякнул и опрокинул рюмку в рот.
Полицейский вытер пышные усы тем же платком. Сложил коротенькие ручки на круглом животе и посмотрел на хозяина «Негоцианта».
- Все живы? Кто этот человек? С седыми висками? - поинтересовался коммерсант, прижимая раненую руку к груди.
- Всех спасли, всех отпустили! Заложники живы-здоровы! Слава тебе, Господи! - произнес офицер, крестясь.
- А господин тот - известный в узких кругах человек! Но говорить про него не велено! - грозно пробасил жандарм, прямо смотря в удивленные глаза Дмитрия.
- А азиат - японец. Он камердинер господина Ф., - шепотом произнес офицер.
- Что сотворил Гаврилов? - поинтересовался коммерсант у начальника сыскной полиции.
- Расстрелял семью генерала. Офицер пытался вывести родных из воюющей Москвы в безопасное поместье под Рязанью. Гаврилов остановил экипаж. И, несмотря на мольбы женщин, выстрелил в генерала, в его старшего военного сына, жену, дочь и мать. Пустил пули и в пару служанок. Когда полицейские пытались его поймать, эсер убегал, отстреливаясь. Мерзавец убил двоих жандармов, один сыщик тяжело ранен, - объяснял офицер, показывая официанту на рюмку.
- Что же революционеру сказал этот таинственный человек, о котором нельзя говорить? Почему Филипп Гаврилов так быстро сдался? - обратился к жандарму Архипов.
- Господин Ф. сообщил эсеру, что отец с братьями отреклись от него. Родители с сестрой арестованы. Их посадят за его злодеяния, если Филипп не сдастся, - объяснил полицейский.
Официант подошёл к столу и налил в рюмку крепкого напитка. Начальник полиции осушил стопку и продолжил.
- У мерзавца младшая сестрёнка - инвалид. Маленькая, худенькая, лицо бледное, почти синее. Сердце у нее больное, мается сердешная. Сидит целыми днями у окна и глядит, как люди гуляют, радуются, живут. Гаврилов любит ее больше всех на свете, готов пойти на всё ради девчонки. Если всех посадят, ребенок умрет без должного внимания, - вздохнул жандарм и, попрощавшись, покинул «Негоциант».
Бунт вызвал многочисленные жертвы среди мирного населения. Была нарушена поставка топлива и продовольствия в Златоглавую. Нанесён большой урон городскому и частному имуществу посреди холодной московской зимы.
С этого момента супруги Архиповы отдалились. Дмитрий поселился в отеле, Ирина часто оставляла дочь на няню и уходила в редакцию.
В сентябре 1906 года у молодой семьи Архиповых родился мальчик, которого назвали Петром. Через месяц после рождения ребёнка Дмитрий Иванович Архипов мирно разъехался с женой Ириной, прихватив с собой детей. Бывшая супруга с радостью освободилась от семейной жизни, вернула себе девичью фамилию и уехала в столицу. Мушанская просила высылать ей фотографии малышей два раза в год, чтобы видеть, как растут дети.
Мария Андреевна в строгой форме сообщила прислуге, что ее дом закрыт для этой кукушки и видеть эту женщину она не желает. Вдова Ванятки удивлялась, как Митенька мог полюбить эту «кокотку», интересующуюся только журналисткой работой.
