- Брат. - внутри все обрывается.
- Вадим Николаевич попал в ДТП и вам надо подъехать…
Куда подъехать, я уже не слышу.
Горе объединяет.
Давно я здесь не была. Все запорошено снегом, и кажется таким девственно чистым, красивым. И тишина. Звенящая тишина, лишь изредка прерываемая карканьем ворон. Мне кажется, что я одна в целом мире. И наступает какое-то умиротворение – начинаешь понимать, какие мы люди – суетные создания. Вечно куда-то спешим, торопимся, нам всегда всего мало, всегда чего-то не хватает для полного счастья. А здесь никуда не спешат. Все здесь уже отлюбили, отболели, отстрадали…
Почему некоторые люди бояться ходить на кладбище? Разве могут нам сделать что-то плохое те, кто нас при жизни любил? Нет! Я верю, что наши умершие родные смотрят на нас, защищают, помогают. Поэтому я и пришла сюда.
Я прошу помощи у мамы с папой. Пусть они помогут Вадиму, пусть не забирают его к себе. Он мне здесь нужен. Очень.
Брат лежит в реанимации, и врачи не дают никаких прогнозов. «Будем надеяться на его крепкий молодой организм»- говорят они.
А я надеюсь на любовь. На ту любовь, которая будет удерживать его на этой земле. Ну как, как Вадим сможет бросить меня? Олесю? Их еще не родившегося, но так нуждающегося в нем ребенка?
Нет, Вадим всегда был крепким, надежным мужчиной. Он нас не оставит. Он выкарабкается. Обязательно.
- В Церковь тебе надо, доченька – я не заметила, как она подошла. Эта маленькая сгорбленная старушка с маленькой сумочкой в руках. – Поставишь за упокой, и душа успокоится.
- Мне не надо за упокой - беззлобно отвечаю я. Не хочется обижать этот божий одуванчик – у меня брат в реанимации.
- Тогда тем более надо в Церковь! За здравие души и тела – она перекрещивается – Все в руках Господа.
И я как- то даже сама не замечаю, как она подсаживается ко мне и начинает рассказывать о себе, а потом внимательно слушает мой рассказ. Я ловлю себя на мысли, что впервые вот так запросто общаюсь с совершенно посторонним человеком, говорю о своих проблемах. И испытываю какое-то облегчение. Да, облегчение от того, что кто-то меня просто выслушал, посочувствовал. Это как переложить на другого человека свой груз. Знаю, что сейчас мы с ней разойдемся в разные стороны и, вероятно, никогда не увидимся, а, значит, и груз признаний она унесет с собой и больше не вернет его назад.
А потом, в маршрутке еду и думаю о том, что надо менять свою жизнь. Пора взяться за учебу – после каникул начнется сессия, а я ни за один конспект не бралась. Надо наконец-то устроиться на работу. Тут же вспомнился дядя Боря. Но, наверно, я уже опоздала. Он говорил позвонить до Нового года, а я со всеми этими любовными переживаниями обо всем забыла.
«Любовными» - ухмыляюсь про себя. Какая наивность! Начиталась в свое время книжек о принцах и настоящей любви, поверила в сказку, когда сильно и навсегда. И тут со всеми моими фантазиями меня, как в прорубь с ледяной водой, в реальность. Нет никакого «навсегда». У всего есть срок годности. Даже огромные каменные мосты через какое-то время приходят в негодность и их надо ремонтировать. А что тогда говорить о человеческих чувствах?
Нет, не смотря ни на что, я любили Артема. При воспоминании о нем также замирало сердце, также организм омывала теплая волна. Но теперь все мысли о нем были с горчинкой. Ядовитые воспоминания, которые приносили не облегчение, а боль. Отравленное томление тела, которое знало, что больше никогда не почувствует ставших такими необходимыми прикосновений Артема. Хотя оно хотело. О, тело очень хотело получить дозу чистейшего кайфа.
Но я запрещала себе любить. Запрещала себе думать о нем. При любых мыслях об этом мужчине я старалась тут же переключаться на Вадима. И сейчас, днем это работало. Но скоро наступит ночь. Ночь, которая, подбрасывая яркие картинки-воспоминания об Артеме, выматывает мне всю душу. Нет, надо срочно занять себя чем-то. Чтобы еле до кровати доходить от усталости. Чтобы не было ни одного шанса провести ночь, смотря в потолок.
Я все же решилась позвонить дяде Боре. А вдруг хоть какая-то вакансия свободна.
- Да, Даша, поздно ты спохватилась. – Устало в трубку проговорил Ксюшин дядя. – Но не переживай, что-нибудь придумаем. Подходи завтра к шести вечера. Хорошо?
-Спасибо дядя Бо – начинаю благодарить его я, но вспоминаю о его просьбе. – Борис.
- Да что ты? – смеется в трубку мужчина. – Не чужие же люди. Смотри, не опаздывай. У меня в клубе это не принято…
Ну вот, одно дело сделано. Надо бы проведать брата.
Никогда не любила больницы, и, вроде бы, нет надобности сейчас туда идти; все равно к Вадиму не пустят, а всю информацию можно по телефону получить, но и дома сидеть я не могу. И мне казалось, что если меня не будет где-то поблизости, то брат подумает, что я его бросила. Что он мне не нужен.
У двери реанимации в неудобном больничном кресле сидит Олеся. Когда я вчера уходила, она еще оставалась тут.
- Ты что здесь делаешь? – спрашиваю ее тоном учительницы и присаживаюсь рядом. - Тебе отдыхать надо, подумай о ребенке. Вон, какая бледная.
Не знаю, откуда она узнала про несчастье с братом, но в больнице Олеся оказалась раньше меня. Это потом про случай с Вадимом показывали на местном телевидении – чей-то видео регистратор снял момент аварии. Я, конечно, сама не видела, но все, кто нас знает, подходили, интересовались самочувствием брата. Все. Кроме Артема.
- Я была дома… - тихо говорит однокурсница. – Не могу я там. Так далеко от него. Мне кажется, он меня зовет, обижается, когда ухожу. - Она начинает всхлипывать.
- А я думаю, что он обижается, когда ты приходишь. – Медленно начинаю гладить ее руку – в прошлый раз помогло. - Когда Вадим придет в себя, он тебя за твои дежурства по головке не погладит. Иди домой, Олесь.
Девушка упрямо прикусывает губу.
- Врач должен сейчас выйти и все рассказать. Может быть, ему лучше стало.
- Олесь, если есть какие-то изменения, я тебе позвоню.
Но девушка ничего не отвечает и, иногда всхлипывая, продолжает сидеть. Вот упрямая.
-Что теперь будешь делать с учебой? – спрашиваю я, стараясь отвлечь ее, и кивком головы показываю на живот.
- Академ возьму. Не бросать же универ. Потом мама с малышкой будет сидеть, а я буду доучиваться.
-Почему малышка? – спрашиваю я. – Ты что, делала УЗИ?
- Нет, еще рано. Я только на учет встала. Просто – улыбается сокурсница – мне тоже кажется, что там девочка. Уже вижу ее с бантиками и в красивом платье.
Я честно как-то побаиваюсь ее этих метаморфоз. То Олеся начинает реветь в три ручья, то тут же счастливо улыбаться. Раньше я этого за ней не замечала. Может быть, она немного того? Чокнулась?
- А Вадим хочет мальчика – не знаю зачем, говорю ей это я.
Блиин. И кто меня за язык тянул? Ведь хотела ничего ей не рассказывать. Пусть Вадим очнется и сам с ней объясняется. О том, что он ехал к ней, вообще не говорю. Мало ли чего в ее дурную голову втемяшится.
Ну вот. В уголках глаз сокурсницы снова собираются слезы.
- Да? - в упор смотрит на меня девушка – Ты ему рассказала? А он даже не позвонил.
Я резко встаю. Все, не могу больше. Как-то не привыкла я к таким перепадам настроения.
- Олесь, прекрати. Не позвонил, потому что не мог. А потом сама знаешь, что случилось… Но, поверь мне, он был очень, очень рад. Вадим …
Мы оборачиваемся на звук открываемой двери. В коридор выходит лечащий врач брата.
- Извините, девушки, – говорит седовласый мужчина – сложная операция.
Сегодня мне он кажется более дружелюбным. Не бросает все на бегу, как вчера, а останавливается около нас, как бы соглашаясь ответить на все наши вопросы.
- Как Вадим? – одновременно с Олесей задаем вопрос.
- Положение стабильно тяжелое. Сами понимаете – не с велосипеда упал. Но мы сделали и делаем все возможное. Уже вводим те препараты, которые приобрел Артем Владимирович.
При упоминании этого имени меня начинает слегка потряхивать.
- Артем был здесь? – удивленно спрашиваю я.
- Да. И вчера, и сегодня. Да, кстати, увидите его, еще раз передайте ему огромное спасибо.- Врач смотрит из-под очков – сами понимаете, в нашу дыру по госзаказам медоборудование приходит не ахти какое. Если вообще приходит. А тут швейцарское, да в нашей захолустной больнице. Вы представляете, скольким людям мы сможем помочь? Оплатить такое оборудование, это, знаете ли, дорогого стоит.
Не думай об этом, Даша! Не думай. Ну и что, что помогает? Он это не ради тебя делает. А ради друга. И вообще, хватит вести себя, как тряпка! Одно хорошее дело, и ты тут же забываешь о том, как он с тобой поступил?
- А вы бы, девушки-красавицы, не сидели здесь.- Прерывает мой мысленный монолог врач - Поберегите свои силы, идите домой. Когда ваш родственник очнется, вам они, эти силы ой, как понадобятся. И если будут какие-то изменения, мы вам позвоним. Номера вы оставили?
Мы дружно киваем головой.
- Ну вот и хорошо.
Уже на крыльце больницы Олеся спрашивает меня:
- У тебя хоть деньги есть? На еду и все остальное?
- Есть – уверенно отвечаю я. Хотя, если честно, даже не знаю, сколько там, на карточке денег.
- Смотри, если будут нужны, обращайся. Все- таки не чужие люди. – Снова улыбается сокурсница - ты, как-никак, тетя моей будущей малышки.
- Хорошо, если надо будет, обращусь – возвращаю ей улыбку.
- Дарин – зовет меня Олеся и подходит ближе. – Можно я тебя обниму?... Пожаалуйста.
И что делать? Я неуверенно киваю головой.
Олесе больше не нужно приглашения, она подходит вплотную и крепко-крепко обнимает меня. И странно. Сейчас, стоя на морозе, я чувствую, что мне не хватало именно этого - теплых, человеческих объятий. Не таких, как с Артемом, когда каждая клеточка моего тела поет от его прикосновений. Нет. Мне просто нужно немного сочувствия. Таких объятий, которые бы говорили: «Я понимаю твое горе и разделяю его. И мне тоже очень плохо».
Я несмело прижимаюсь к Олесе. Да, Олеся. Мне тоже очень плохо. Мы одновременно вздыхаем.
- Как будто Вадю обняла – шепчет девушка.
- Ну знаешь, - пытаюсь пошутить я. – Вадим у нас, конечно, видный парень. Но так меня еще не оскорбляли. Это надо же – с мужиком сравнили.
Я слегка отстраняюсь от Олеси. Хватит, хорошего понемногу.
Олеся тоже делает несколько шагов назад:
- Спасибо тебе, Дарин. За поддержку.
- Ты что? – удивляюсь я. – Это я тебя должна благодарить за то, что брата не бросаешь.
- Даш, а пойдем куда-нибудь сходим. – Неожиданно предлагает сокурсница.- Посидим, пообщаемся.
Я смотрю на девушку. Не знаю, что сказать. А вдруг опять она реветь начнет. Что мне делать?
Хотя… домой тоже сильно не хочется.
- Пойдем. А куда?
Сомнения.
Олеся приводит меня в какое-то кафе и перед тем, как войти, сильно принюхивается. Нет, я реально беспокоюсь за ее психическое здоровье. Может быть, несчастье с братом на нее так влияет?
Заметив мой изумленный взгляд, девушка поясняет:
- Токсикоз, будь он неладен. Хотя… я заметила, что от переживаний за Вадима даже меньше стала на запахи реагировать.
Я и Олеся заходим в небольшое кафе и располагаемся около окна.
Вскоре подходит официантка, и мы делаем заказ.
Потом я молчу, а Олеся начинает говорить. В основном, про Вадима. Про их встречу.
- Я Вадю увидела в первый раз, когда он тебя из универа забирал. Он мне сразу понравился. Но подойти к нему, я бы первой никогда не подошла. Если бы не Алена. Ей Артем очень понравился. Вот она меня и потащила. А когда я ближе подошла, то все. Пропала. Знаешь, это как будто по голове чем-то тяжелым ударили. Я вот так, чтобы парень сразу руки распускал, никому не позволяла. А тут. На все было наплевать.
- Помню я. – вспоминаю это день – я еще хотела идти Вадима от вас спасать. Мне же тогда казалось, что Ксю для него идеальная пара.
- А сейчас? – с интересом смотрит на меня Олеся.
- А сейчас … у вас будет малыш. И Вадим с тобой счастлив. Мне больше ничего не надо.
- А Вадим правда обрадовался, когда узнал о ребенке? – допытывается сокурсница.
- Он не то, чтобы счастлив был, он просто от радости обезумел. Как будто выпил ящик водки. Наверно.
- И куда он тогда в таком состоянии, на ночь глядя, поехал? – ой, вижу, Олеся снова собирается плакать.
- Олесь, давай не будем о грустном. Поговорим о чем –нибудь другом? – пытаюсь увести разговор от неприятной темы.
- Хорошо. Как дела у вас с Артемом?
Да, вот это веселая тема. Впору хоть самой начинать реветь.
- Никак. Мы с ним расстались. – Как можно беззаботней говорю я.
- В смысле расстались? – непонимающе смотрит на меня девушка. – Да не может этого быть. Он на тебя, как на какую-то богиню смотрел. Куда ты идешь, туда и его взгляд устремляется. Он что, перестал тебе нравится?
Если бы. Если бы можно было так просто взять и отключить чувства. Я бы, не задумываясь, это сделала. Или придумали бы кто-нибудь такую таблетку – выпил и забыл свою несчастную любовь. Совсем. Чтобы стерлись все слова, воспоминания, прикосновения.
- Просто у него неожиданно появилась невеста.
Я попыталась рассказать ей о том, что случилось между мной и Артемом, но при упоминании Лины, Олеся сразу меня перебила.
- Это все ерунда. Лина точно не его невеста.
- Почему ты так думаешь?
- Помнишь тогда в клубе, когда я тебя успокаивала? Так вот Алена подслушала разговор Артема и Лины. Та простила простить его, говорила, что только его любила всегда. А Артем ее грубо так прервал и сказал, что, даже если бы измены не было, он бы все равно с ней расстался. Потому что полюбил другую еще до тюрьмы. И хотел ей об этом сказать. Но вышло так, что говорить ничего не пришлось. В общем, Лина там разревелась и попросила его о том, чтобы они остались друзьями. И он сказал ей, что если ей когда-нибудь нужна будет помощь, она может обращаться, он ей поможет. Так что Лина никак не может быть его невестой.
Мда… Еще какая-то девушка появилась на горизонте… Да сколько же женщин у этого ловеласа? В груди неприятно защемило: Он любит другую. Какую-то совершенно мне незнакомую девушку. Но почему тогда он не с ней? Может быть, она замужем? Или вообще уехала из нашего города?
- А почему ты мне раньше об этом не сказала?- спрашиваю ее.
- Да как-то забыла. А потом, сразу понятно, что ты и есть эта девушка.
- Не я.- разочарованно машу рукой.- Мы с ним познакомились только тогда, когда он на свободу вышел. А до этого я его ни разу не видела.
Да, я бы его точно запомнила. И почему мы с ним не встретились раньше? Хотя…, какое это сейчас имеет значение?
И тут меня прострелило: это она. Это та девушка, которая провела с ним Новый год. Конечно! С кем еще отмечать этот праздник, если не с любимой?
Как все запутано. У меня даже голова заболела от этих мыслей.
- Этот Артем какая-то загадка. С обожанием смотрит на тебя, а сам другую любит? Разве так бывает?
- Наверно, бывает – удрученно говорю я.
Я откладываю вилку и отодвигаю от себя тарелку с нетронутым десертом – даже перехотелось его есть. Ничего не хочется. Просто залезть сейчас под теплое одеяло и проплакаться, пожалеть себя бедную и несчастную, брошенную и никому не нужную.
Но около дома меня ждет сюрприз: Кирилл выходит из машины, как только я оказываюсь у порога:
- Даша – кричит он мне и быстро приближается – Даша, я только сегодня узнал о Вадиме. Меня не было в городе. Как же так получилось? – пытается обнять меня мужчина. Но я, как всегда делаю шаг назад.
- Вадим Николаевич попал в ДТП и вам надо подъехать…
Куда подъехать, я уже не слышу.
Горе объединяет.
Давно я здесь не была. Все запорошено снегом, и кажется таким девственно чистым, красивым. И тишина. Звенящая тишина, лишь изредка прерываемая карканьем ворон. Мне кажется, что я одна в целом мире. И наступает какое-то умиротворение – начинаешь понимать, какие мы люди – суетные создания. Вечно куда-то спешим, торопимся, нам всегда всего мало, всегда чего-то не хватает для полного счастья. А здесь никуда не спешат. Все здесь уже отлюбили, отболели, отстрадали…
Почему некоторые люди бояться ходить на кладбище? Разве могут нам сделать что-то плохое те, кто нас при жизни любил? Нет! Я верю, что наши умершие родные смотрят на нас, защищают, помогают. Поэтому я и пришла сюда.
Я прошу помощи у мамы с папой. Пусть они помогут Вадиму, пусть не забирают его к себе. Он мне здесь нужен. Очень.
Брат лежит в реанимации, и врачи не дают никаких прогнозов. «Будем надеяться на его крепкий молодой организм»- говорят они.
А я надеюсь на любовь. На ту любовь, которая будет удерживать его на этой земле. Ну как, как Вадим сможет бросить меня? Олесю? Их еще не родившегося, но так нуждающегося в нем ребенка?
Нет, Вадим всегда был крепким, надежным мужчиной. Он нас не оставит. Он выкарабкается. Обязательно.
- В Церковь тебе надо, доченька – я не заметила, как она подошла. Эта маленькая сгорбленная старушка с маленькой сумочкой в руках. – Поставишь за упокой, и душа успокоится.
- Мне не надо за упокой - беззлобно отвечаю я. Не хочется обижать этот божий одуванчик – у меня брат в реанимации.
- Тогда тем более надо в Церковь! За здравие души и тела – она перекрещивается – Все в руках Господа.
И я как- то даже сама не замечаю, как она подсаживается ко мне и начинает рассказывать о себе, а потом внимательно слушает мой рассказ. Я ловлю себя на мысли, что впервые вот так запросто общаюсь с совершенно посторонним человеком, говорю о своих проблемах. И испытываю какое-то облегчение. Да, облегчение от того, что кто-то меня просто выслушал, посочувствовал. Это как переложить на другого человека свой груз. Знаю, что сейчас мы с ней разойдемся в разные стороны и, вероятно, никогда не увидимся, а, значит, и груз признаний она унесет с собой и больше не вернет его назад.
А потом, в маршрутке еду и думаю о том, что надо менять свою жизнь. Пора взяться за учебу – после каникул начнется сессия, а я ни за один конспект не бралась. Надо наконец-то устроиться на работу. Тут же вспомнился дядя Боря. Но, наверно, я уже опоздала. Он говорил позвонить до Нового года, а я со всеми этими любовными переживаниями обо всем забыла.
«Любовными» - ухмыляюсь про себя. Какая наивность! Начиталась в свое время книжек о принцах и настоящей любви, поверила в сказку, когда сильно и навсегда. И тут со всеми моими фантазиями меня, как в прорубь с ледяной водой, в реальность. Нет никакого «навсегда». У всего есть срок годности. Даже огромные каменные мосты через какое-то время приходят в негодность и их надо ремонтировать. А что тогда говорить о человеческих чувствах?
Нет, не смотря ни на что, я любили Артема. При воспоминании о нем также замирало сердце, также организм омывала теплая волна. Но теперь все мысли о нем были с горчинкой. Ядовитые воспоминания, которые приносили не облегчение, а боль. Отравленное томление тела, которое знало, что больше никогда не почувствует ставших такими необходимыми прикосновений Артема. Хотя оно хотело. О, тело очень хотело получить дозу чистейшего кайфа.
Но я запрещала себе любить. Запрещала себе думать о нем. При любых мыслях об этом мужчине я старалась тут же переключаться на Вадима. И сейчас, днем это работало. Но скоро наступит ночь. Ночь, которая, подбрасывая яркие картинки-воспоминания об Артеме, выматывает мне всю душу. Нет, надо срочно занять себя чем-то. Чтобы еле до кровати доходить от усталости. Чтобы не было ни одного шанса провести ночь, смотря в потолок.
Я все же решилась позвонить дяде Боре. А вдруг хоть какая-то вакансия свободна.
- Да, Даша, поздно ты спохватилась. – Устало в трубку проговорил Ксюшин дядя. – Но не переживай, что-нибудь придумаем. Подходи завтра к шести вечера. Хорошо?
-Спасибо дядя Бо – начинаю благодарить его я, но вспоминаю о его просьбе. – Борис.
- Да что ты? – смеется в трубку мужчина. – Не чужие же люди. Смотри, не опаздывай. У меня в клубе это не принято…
Ну вот, одно дело сделано. Надо бы проведать брата.
Никогда не любила больницы, и, вроде бы, нет надобности сейчас туда идти; все равно к Вадиму не пустят, а всю информацию можно по телефону получить, но и дома сидеть я не могу. И мне казалось, что если меня не будет где-то поблизости, то брат подумает, что я его бросила. Что он мне не нужен.
У двери реанимации в неудобном больничном кресле сидит Олеся. Когда я вчера уходила, она еще оставалась тут.
- Ты что здесь делаешь? – спрашиваю ее тоном учительницы и присаживаюсь рядом. - Тебе отдыхать надо, подумай о ребенке. Вон, какая бледная.
Не знаю, откуда она узнала про несчастье с братом, но в больнице Олеся оказалась раньше меня. Это потом про случай с Вадимом показывали на местном телевидении – чей-то видео регистратор снял момент аварии. Я, конечно, сама не видела, но все, кто нас знает, подходили, интересовались самочувствием брата. Все. Кроме Артема.
- Я была дома… - тихо говорит однокурсница. – Не могу я там. Так далеко от него. Мне кажется, он меня зовет, обижается, когда ухожу. - Она начинает всхлипывать.
- А я думаю, что он обижается, когда ты приходишь. – Медленно начинаю гладить ее руку – в прошлый раз помогло. - Когда Вадим придет в себя, он тебя за твои дежурства по головке не погладит. Иди домой, Олесь.
Девушка упрямо прикусывает губу.
- Врач должен сейчас выйти и все рассказать. Может быть, ему лучше стало.
- Олесь, если есть какие-то изменения, я тебе позвоню.
Но девушка ничего не отвечает и, иногда всхлипывая, продолжает сидеть. Вот упрямая.
-Что теперь будешь делать с учебой? – спрашиваю я, стараясь отвлечь ее, и кивком головы показываю на живот.
- Академ возьму. Не бросать же универ. Потом мама с малышкой будет сидеть, а я буду доучиваться.
-Почему малышка? – спрашиваю я. – Ты что, делала УЗИ?
- Нет, еще рано. Я только на учет встала. Просто – улыбается сокурсница – мне тоже кажется, что там девочка. Уже вижу ее с бантиками и в красивом платье.
Я честно как-то побаиваюсь ее этих метаморфоз. То Олеся начинает реветь в три ручья, то тут же счастливо улыбаться. Раньше я этого за ней не замечала. Может быть, она немного того? Чокнулась?
- А Вадим хочет мальчика – не знаю зачем, говорю ей это я.
Блиин. И кто меня за язык тянул? Ведь хотела ничего ей не рассказывать. Пусть Вадим очнется и сам с ней объясняется. О том, что он ехал к ней, вообще не говорю. Мало ли чего в ее дурную голову втемяшится.
Ну вот. В уголках глаз сокурсницы снова собираются слезы.
- Да? - в упор смотрит на меня девушка – Ты ему рассказала? А он даже не позвонил.
Я резко встаю. Все, не могу больше. Как-то не привыкла я к таким перепадам настроения.
- Олесь, прекрати. Не позвонил, потому что не мог. А потом сама знаешь, что случилось… Но, поверь мне, он был очень, очень рад. Вадим …
Мы оборачиваемся на звук открываемой двери. В коридор выходит лечащий врач брата.
- Извините, девушки, – говорит седовласый мужчина – сложная операция.
Сегодня мне он кажется более дружелюбным. Не бросает все на бегу, как вчера, а останавливается около нас, как бы соглашаясь ответить на все наши вопросы.
- Как Вадим? – одновременно с Олесей задаем вопрос.
- Положение стабильно тяжелое. Сами понимаете – не с велосипеда упал. Но мы сделали и делаем все возможное. Уже вводим те препараты, которые приобрел Артем Владимирович.
При упоминании этого имени меня начинает слегка потряхивать.
- Артем был здесь? – удивленно спрашиваю я.
- Да. И вчера, и сегодня. Да, кстати, увидите его, еще раз передайте ему огромное спасибо.- Врач смотрит из-под очков – сами понимаете, в нашу дыру по госзаказам медоборудование приходит не ахти какое. Если вообще приходит. А тут швейцарское, да в нашей захолустной больнице. Вы представляете, скольким людям мы сможем помочь? Оплатить такое оборудование, это, знаете ли, дорогого стоит.
Не думай об этом, Даша! Не думай. Ну и что, что помогает? Он это не ради тебя делает. А ради друга. И вообще, хватит вести себя, как тряпка! Одно хорошее дело, и ты тут же забываешь о том, как он с тобой поступил?
- А вы бы, девушки-красавицы, не сидели здесь.- Прерывает мой мысленный монолог врач - Поберегите свои силы, идите домой. Когда ваш родственник очнется, вам они, эти силы ой, как понадобятся. И если будут какие-то изменения, мы вам позвоним. Номера вы оставили?
Мы дружно киваем головой.
- Ну вот и хорошо.
Уже на крыльце больницы Олеся спрашивает меня:
- У тебя хоть деньги есть? На еду и все остальное?
- Есть – уверенно отвечаю я. Хотя, если честно, даже не знаю, сколько там, на карточке денег.
- Смотри, если будут нужны, обращайся. Все- таки не чужие люди. – Снова улыбается сокурсница - ты, как-никак, тетя моей будущей малышки.
- Хорошо, если надо будет, обращусь – возвращаю ей улыбку.
- Дарин – зовет меня Олеся и подходит ближе. – Можно я тебя обниму?... Пожаалуйста.
И что делать? Я неуверенно киваю головой.
Олесе больше не нужно приглашения, она подходит вплотную и крепко-крепко обнимает меня. И странно. Сейчас, стоя на морозе, я чувствую, что мне не хватало именно этого - теплых, человеческих объятий. Не таких, как с Артемом, когда каждая клеточка моего тела поет от его прикосновений. Нет. Мне просто нужно немного сочувствия. Таких объятий, которые бы говорили: «Я понимаю твое горе и разделяю его. И мне тоже очень плохо».
Я несмело прижимаюсь к Олесе. Да, Олеся. Мне тоже очень плохо. Мы одновременно вздыхаем.
- Как будто Вадю обняла – шепчет девушка.
- Ну знаешь, - пытаюсь пошутить я. – Вадим у нас, конечно, видный парень. Но так меня еще не оскорбляли. Это надо же – с мужиком сравнили.
Я слегка отстраняюсь от Олеси. Хватит, хорошего понемногу.
Олеся тоже делает несколько шагов назад:
- Спасибо тебе, Дарин. За поддержку.
- Ты что? – удивляюсь я. – Это я тебя должна благодарить за то, что брата не бросаешь.
- Даш, а пойдем куда-нибудь сходим. – Неожиданно предлагает сокурсница.- Посидим, пообщаемся.
Я смотрю на девушку. Не знаю, что сказать. А вдруг опять она реветь начнет. Что мне делать?
Хотя… домой тоже сильно не хочется.
- Пойдем. А куда?
Сомнения.
Олеся приводит меня в какое-то кафе и перед тем, как войти, сильно принюхивается. Нет, я реально беспокоюсь за ее психическое здоровье. Может быть, несчастье с братом на нее так влияет?
Заметив мой изумленный взгляд, девушка поясняет:
- Токсикоз, будь он неладен. Хотя… я заметила, что от переживаний за Вадима даже меньше стала на запахи реагировать.
Я и Олеся заходим в небольшое кафе и располагаемся около окна.
Вскоре подходит официантка, и мы делаем заказ.
Потом я молчу, а Олеся начинает говорить. В основном, про Вадима. Про их встречу.
- Я Вадю увидела в первый раз, когда он тебя из универа забирал. Он мне сразу понравился. Но подойти к нему, я бы первой никогда не подошла. Если бы не Алена. Ей Артем очень понравился. Вот она меня и потащила. А когда я ближе подошла, то все. Пропала. Знаешь, это как будто по голове чем-то тяжелым ударили. Я вот так, чтобы парень сразу руки распускал, никому не позволяла. А тут. На все было наплевать.
- Помню я. – вспоминаю это день – я еще хотела идти Вадима от вас спасать. Мне же тогда казалось, что Ксю для него идеальная пара.
- А сейчас? – с интересом смотрит на меня Олеся.
- А сейчас … у вас будет малыш. И Вадим с тобой счастлив. Мне больше ничего не надо.
- А Вадим правда обрадовался, когда узнал о ребенке? – допытывается сокурсница.
- Он не то, чтобы счастлив был, он просто от радости обезумел. Как будто выпил ящик водки. Наверно.
- И куда он тогда в таком состоянии, на ночь глядя, поехал? – ой, вижу, Олеся снова собирается плакать.
- Олесь, давай не будем о грустном. Поговорим о чем –нибудь другом? – пытаюсь увести разговор от неприятной темы.
- Хорошо. Как дела у вас с Артемом?
Да, вот это веселая тема. Впору хоть самой начинать реветь.
- Никак. Мы с ним расстались. – Как можно беззаботней говорю я.
- В смысле расстались? – непонимающе смотрит на меня девушка. – Да не может этого быть. Он на тебя, как на какую-то богиню смотрел. Куда ты идешь, туда и его взгляд устремляется. Он что, перестал тебе нравится?
Если бы. Если бы можно было так просто взять и отключить чувства. Я бы, не задумываясь, это сделала. Или придумали бы кто-нибудь такую таблетку – выпил и забыл свою несчастную любовь. Совсем. Чтобы стерлись все слова, воспоминания, прикосновения.
- Просто у него неожиданно появилась невеста.
Я попыталась рассказать ей о том, что случилось между мной и Артемом, но при упоминании Лины, Олеся сразу меня перебила.
- Это все ерунда. Лина точно не его невеста.
- Почему ты так думаешь?
- Помнишь тогда в клубе, когда я тебя успокаивала? Так вот Алена подслушала разговор Артема и Лины. Та простила простить его, говорила, что только его любила всегда. А Артем ее грубо так прервал и сказал, что, даже если бы измены не было, он бы все равно с ней расстался. Потому что полюбил другую еще до тюрьмы. И хотел ей об этом сказать. Но вышло так, что говорить ничего не пришлось. В общем, Лина там разревелась и попросила его о том, чтобы они остались друзьями. И он сказал ей, что если ей когда-нибудь нужна будет помощь, она может обращаться, он ей поможет. Так что Лина никак не может быть его невестой.
Мда… Еще какая-то девушка появилась на горизонте… Да сколько же женщин у этого ловеласа? В груди неприятно защемило: Он любит другую. Какую-то совершенно мне незнакомую девушку. Но почему тогда он не с ней? Может быть, она замужем? Или вообще уехала из нашего города?
- А почему ты мне раньше об этом не сказала?- спрашиваю ее.
- Да как-то забыла. А потом, сразу понятно, что ты и есть эта девушка.
- Не я.- разочарованно машу рукой.- Мы с ним познакомились только тогда, когда он на свободу вышел. А до этого я его ни разу не видела.
Да, я бы его точно запомнила. И почему мы с ним не встретились раньше? Хотя…, какое это сейчас имеет значение?
И тут меня прострелило: это она. Это та девушка, которая провела с ним Новый год. Конечно! С кем еще отмечать этот праздник, если не с любимой?
Как все запутано. У меня даже голова заболела от этих мыслей.
- Этот Артем какая-то загадка. С обожанием смотрит на тебя, а сам другую любит? Разве так бывает?
- Наверно, бывает – удрученно говорю я.
Я откладываю вилку и отодвигаю от себя тарелку с нетронутым десертом – даже перехотелось его есть. Ничего не хочется. Просто залезть сейчас под теплое одеяло и проплакаться, пожалеть себя бедную и несчастную, брошенную и никому не нужную.
Но около дома меня ждет сюрприз: Кирилл выходит из машины, как только я оказываюсь у порога:
- Даша – кричит он мне и быстро приближается – Даша, я только сегодня узнал о Вадиме. Меня не было в городе. Как же так получилось? – пытается обнять меня мужчина. Но я, как всегда делаю шаг назад.
