Я слегка приподнимаюсь и снова аккуратно сажусь на него. При этом я так отчетливо чувствую каждую веточку вен на его члене, что по памяти могу воспроизвести их на рисунке.
-Дарин - громче, сквозь зубы стонет мужчина. – Дашут.
Я кладу руки ему на плечи и слегка ускоряю темп. Но это не потому, что просит Артем. А потому, что я сама ТАК хочу.
Я начинаю делать круговые движения бедрами, и совсем другие ощущения проходят сквозь меня. И почему я раньше так не делала? Снова и снова я повторяю эти движения и чувствую, что нахожусь на самом пике. И, судя по стонам Артема, он там же, рядом со мной. Стоит и держит меня за руку. Чтобы так же, вместе прыгнуть в этот омут оргазма.
- Кончаай, Темааа – может и не совсем сексуально приказываю я. Но Артем слушается. И, сама падая в эту восхитительную бездну, чувствую, как мужчина дергается всем телом и все-таки в последнюю минуту хватает меня за талию. Для того, чтобы еще сильнее насадить на себя.
Но сейчас, когда он снова возвращает меня к жизни, когда наполняет каждую мою клеточку кислородом, ему можно всё.
Предложение номер два.
Меня раздражает этот противный, жужжащий звук. Он настойчиво врывается в мой сон, рассеивая его, как порыв ветра рассеивает туман.
Я бью рукой по своей кровати в надежде, что Артем проснется и устранит источник шума.
Но место, где спал мужчина, пусто.
Я кладу подушку на голову, в надежде, что это поможет мне не слышать звуков. Очень спать хочется – мы с Артемом проговорили до поздней ночи.
Но видимо, этот звук решительно настроен на то, чтобы поднять меня с постели и, кажется, что он уже звучит у меня в мозгах.
Я со злостью откидываю одеяло и подушку и делаю последнюю попытку:
- Артем – кричу я – Тёмааа…
Только ничего в ответ. Видимо, Артем ушел.
Наконец-то я понимаю, что звук вибрации исходит от моего телефона. Подхожу к сотовому и смотрю на экран. Вадим. Блиин, и что ему не спится?
- Алло – зевая, отвечаю брату.
- Даринк, ты что, спишь что ли? Что так долго трубку не брала?
- Сплю. А что ты звонишь так рано? – отвечаю вопросом на вопрос.
- Какой рано? Десять часов утра. Ты с Олесей договорилась?
Я с Олесей? А что, должна была? И тут же ответ: Да, должна.
- Ой, Вадим, я совсем забыла.
- Даш, ты чего?- обижается Вадим - Я же просил тебя.
- Да не волнуйся, сейчас поговорю. – Подхожу к зеркалу и смотрю на свое лицо. Да уж. Может пойти в кино сниматься? На место злодея? А что, и грим не нужен.
- А если у нее уже есть планы? А я с медперсоналом уже договорился.
- Ой, Вадим, я тебя умоляю. Как только Олеся узнает, что ее пустят к тебе, она все свои дела отменит.
- Ты думаешь?
- Я знаешь, не переживай. Только, может, кто другой вас поснимает, а? Я не очень хорошо себя чувствую.
- Дариин, я такое больше никому не доверю. Ну же сестра, у тебя же не смертельное заболевание? – и, не дожидаясь моего ответа, снова просит – пожалуйста, Дашуль. Это очень важно. Я потом своим детям буду показывать эту запись.
Ладно, тонна косметики мне в помощь.
- Хорошо Вадим. Во сколько надо Олесю привести?
- После тихого часа. Я тебе потом точное время скажу. Но где-то в районе пяти часов. - Вадим несколько секунд молчит и потом спрашивает:
- Ты уволилась?
Еще как!
- Да – спокойно отвечаю ему, и тут же спрашиваю. – Ты зачем Артему про клуб рассказал? Я же сказала тебе, что уволюсь.
- Не хотел, чтобы ты ходила одна туда… Но из-за всех этих процедур, поздно позвонил Темычу, а он сразу поехал в клуб…
Мы еще немного поговорили, но потом пришел лечащий врач брата и прервал наш разговор.
Я, накрывшись теплым пледом, прошагала на кухню, попутно заглянув в коридор, чтобы убедиться, что входную дверь уже починили.
Надо же, как быстро тебе организуют любой сервис, если ты платежеспособен. Хочешь поздно ночью, хочешь рано утром – тебе приедут и все починят, прикрутят, завернут. Бесплатной же помощи пришлось бы ждать очень долго.
Как я и предполагала, Артема нигде не было. Видимо, он уехал на работу. Вчера любимый что-то говорил о прерванном совещании. Представляю, как бесилась Лина, что Артем так долго не мог со мной расстаться.
Я покрутилась по кухне, но так как завтракать совершенно не хотелось, прошла в гостиную и села на диван.
События прошедшего дня тут же вспыли в моем сознании.
И как не странно, то, что случилось со мной в кабинете Бориса, не так впилось в мою память, как то, что было потом. И мне было стыдно. От того, что я творила в ванной. Как я даже подумать могла о самоубийстве? Люди переживают большие трудности, и не ломаются. Больные, мучающиеся от бесконечных болей, и то цепляются за жизнь, стараясь вырвать у смерти хотя бы еще один денек. А я после первой же случившейся неприятности, хватаюсь за лезвие. Да, мне больно. И телу, и душе. Но я жива. Я не осталась калекой. И если честно, меня немного успокаивало то, что Борис не успел дойти до конца.
Еще был наш секс. Неторопливое соитие, от которого у меня до сих пор бегут мурашки по всему телу. Как я могла? Вот так, сама залезть на своего парня? Командовать им? Что Артем подумает обо мне? Как после этого смотреть своему мужчине в глаза?
Я казалась сама себе какой-то распущенной девицей. У меня как будто было помутнение рассудка. Словно я выпила много спиртного и не отдавала отчет своим действиям. А сейчас наступило похмелье. И вместе с ним проснулась совесть…
Рассказала ли я Артему все, что со мной случилось? Да, рассказала. О том, что когда я возвращалась домой, на меня напал какой-то мужик. Он избил меня и попытался забрать сумочку. Но мимо проходили люди и спугнули его. Видимо, это тот самый мужчина, о котором говорил Артем.
По его выражению лица я не могла понять, верит ли он мне или нет. Иногда, когда он скептически поднимал бровь, мне казалось, что не верит. Но когда Артем с заботой, аккуратно проводил пальцами по моему синяку на виске, я казалась самой себе самой большой лгуньей в мире.
Почему я не сказала правду? Во-первых, мне было стыдно. Стыдно признаться моему молодому человеку в том, что меня касался другой мужчина. Это так унизительно – говорить об этом. И, во-вторых, я хотела, чтобы Артем не сотворил какую-то глупость. Пусть он ненавидит какого-нибудь несуществующего маньяка, чем будет знать обидчика в лицо. Не думаю, что он оставил бы это все просто так.
Я понимала, что, заботясь о своей шкуре, поступала сейчас неправильно. Надо идти в полицию, надо сделать так, чтобы этот моральный урод никогда не смог бы больше никого тронуть. Но, как сказала Наташа, и я ей верила, ничего бы я не добилась. По тому, как нагло и жестко действовал Борис, было понятно, что он последствий не боится…
Еще думала о том, что осталось всего три дня выходных, а я так и не подготовилась к сессии. И такое со мной за все прошедшие три курса впервые. Конечно, радует то, что по некоторым предметам получила автомат. Но вот как быть с остальными?
Для себя я решила, что, как только приду с больницы, сразу же возьмусь за конспекты. И никто мне больше не помешает…
Как я и предполагала, Олеся сразу же бросила все дела, как только услышала о том, что ее пустят к Вадиму. Я тщательно сделала макияж, распустила свои волосы и, в назначенное время мы уже стояли у палаты брата.
Я как-то не поинтересовалась у него, когда мне начинать снимать на видео? С коридора или непосредственно в палате? Но потом решила начать в палате.
Мы толкнули дверь и…Никаких шаров, бантиков. Обычная палата. Пока я вытаскивала и включала камеру, Олеся прошла вперед. И тут же я услышала всхлип девушки.
Не поняла.
Я прошла за однокурсницей и увидела Вадима в куче трубок (которых при мне даже в реанимации не было). Рядом находилось это противно пиликающее устройство, на мониторе которого бесконечно появлялись зигзагообразные полоски.
Рядом с кроватью брата стоял молодой врач или медбрат – я не сильно в них разбираюсь.
Я стояла и растерянно смотрела на всю эту картину. Это такая постановка или брату действительно стало хуже?
Если это такой способ Вадима попросить руки и сердца, то я сама его прибью. Он что, не подумал, что Олеся в положении? Разве от сильных переживаний у беременных не может быть вы…? Нет, даже слово это произносить не хочу.
Хотя я и немного беспокоюсь, но камеру, направленную на Олесю, не отключаю. Та же, никого не видя, сидит рядом с братом и целует его пальцы.
Молодой человек рассказывает о тяжелом положении Вадима, и я все больше убеждаюсь, что это придуманная моим ненормальным братцем постановка.
Олеся беззвучно плачет, а мне хочется долбануть этого «лежащего при смерти» чем-нибудь тяжелым. Чтобы вернуть его к жизни. И немного ума добавить.
Наблюдая за девушкой, краем глаза замечаю, как врач нажимает какую-то кнопку. И тут же на монитор начинает издавать непрекращающийся звук, а на его экране появляется сплошная полоска. От этого зрелища даже у меня дергается рука с видеокамерой.
- Неет – кричит Олеся и, рыдая уже навзрыд, начинает трясти Вадима.
Ну, брат, только «очнись». Я тебе устрою.
Девушка падает на грудь своего мужчины и даже сначала не замечает, что Вадим открывает глаза и начинает подниматься вместе с ней.
Потом она, не прекращая плакать, смотрит на него, и, по-моему, до нее так и не доходит, что мужчина жив.
- Олеся – с волнением говорит Вадим и берет руку девушки в свою ладонь. – Всю свою жизнь я жил, как мог. Гулял, развлекался. И мне всегда казалось все это таким правильным. Но в моей жизни появилась ты, и я понял, что правильно - это когда ТЫ просыпаешься рядом. Когда я наблюдаю, как готовишь завтрак или одеваешься. Как ТЫ хмуришь свой лобик, когда над чем-то задумываешься. Правильно – это ТЫ… Все то, что связано с тобой. Да что там! Даже совместную поездку по магазинам я воспринимаю, как нечто грандиозное – говорит брат и получает в ответ дружескую усмешку от врача. Видно, тому тоже знакомы эти тяготы.
Олеся смотрит на своего любимого, не отрывая глаз, и, кажется, что до нее начинает доходить смысл сказанных им слов.
- Любимая – после небольшой паузы продолжает Вадим – с тобой я как будто начинаю жить заново. Как будто я перешел эту сплошную черту – он указывает на монитор, и тут же там снова появляются зигзаги – за которой ничего не было. И теперь мое сердце бьется только для тебя.
Вадим протягивает Олесе зажатую в кулаке правую руку и раскрывает ее. На ладони мужчины блестит красивое, маленькое колечко, на которое тут же в изумлении обращает внимание сокурсница.
- Олесь, я хочу тебя спросить. Нет – он кладет левую руку на живот девушки – мы с сыном хотим тебя спросить: Согласна ли ты стать нашей женой и мамой?
Даже у меня после этих слов по телу бегут мурашки. Никогда не знала, что мой брат такой романтик.
- Олесь? – зовет снова девушку он, когда та долго не отвечает.
- Да… - сначала неуверенно, а потом все громче – ДА, ДА, ДА – кричит девушка.
-Она сказала «Да» - со счастливой улыбкой еще громче Олеси кричит Вадим, и тут же в палату вбегают люди. Видимо, собрался весь медперсонал. Кто-то держит в руках цветы, кто-то шары. Тут же и тортик с шампанским. Последний входит Артем. У него в руках шикарный букет лилий.
И все. Я потеряна для остальных. Я даже не знаю, что я там снимаю, потому что все мое внимание приковано к нему. Он такой красивый в своем деловом костюме, такой решительный, что мне на секунду кажется – вот сейчас он подойдет ко мне и сделает повторное предложение. Но Артем, подмигнув мне,… проходит мимо и присоединяется к общему веселью…
Я вижу, какие восторженные взгляды кидают на него некоторые медсестры. А ведь он какое-то время находился с ними рядом, там, в коридоре. Волна ревности поднимается во мне, и я ничего не могу с собой поделать. Мне хочется подойти и заявить на него свои права, но я застряла здесь с этой камерой.
Видимо, Артем на интуитивном уровне чувствует мое желание, потому что он сам подходит ко мне и, обняв за талию, крепко целует. Кажется, камера снимает плиточный пол палаты, но кого это волнует?
- Привет – отрываясь от меня, ласково говорит Артем – как ты?
- Я хорошо. Ты я вижу тоже. Конечно, среди такого цветника… – не могу сдержаться я и указываю на кучку медсестер.
- Ах ты моя ревнивица – смеется мужчина – да я, кроме тебя, никого не вижу. Ты у меня такая – он осматривает меня с ног до головы – Такая красивая. Самая, самая.
Артем забирает у меня из рук камеру и выключает ее.
- Вадим – кричит он моему брату – мы поедем.
Жених машет нам рукой – езжайте, и снова поворачивается к своей невесте.
Артем берет меня за руку и выводит из палаты.
- Куда мы идем? – спрашиваю я и тут же думаю о том, что даже не поздравила с помолвкой Вадима и Олесю. Вот я. Сестра называется. Но возвращаться в палату наверно сейчас глупо. Потом поздравлю их. Тем более, мне надо брату сказать пару ласковых.
- Увидишь – просто отвечает мужчина.
У меня вроде бы были какие-то планы на вечер. А да, экзамены.
- Мне надо заниматься. У меня экзамены на носу.
- Мы недолго. - с хитринкой смотрит на меня Артем – а потом я сам лично проэкзаменую тебя. С пристрастием и несколько раз…
Недопонимание.
Мы ехали по уже знакомой мне дороге к дому Тёмы. Я, облокотившись об спинку сиденья и повернув голову в сторону мужчины, не стесняясь, рассматривала его.
Какой же он все-таки… Красивый… Мужественный.… И весь мой. В этот момент я испытывала какое-то непомерное счастье от понимания того, что вот этот сидящий рядом со мной человек принадлежит мне. Я могу касаться его, когда захочу. Целовать. Да и вообще, делать с ним всё всё, что захочу.
От воспоминаний про это вчерашнее «всё всё», краска прилипает к щекам. Интересно, Артем не считает теперь меня падшей женщиной? Я же можно сказать сама изнасиловала его. Сама раздела. Сама залезла сверху. Мужчина, наверное, вообще в шоке.
- Темаа – зову я, и Артем на короткий миг отрывает взгляд от дороги и смотрит на меня.
- Что, моя девочка? – с теплотой в голосе откликается мужчина.
- Я… это…насчет вчерашнего. - зарываясь лицом в куртку, говорю я и еще больше краснею.
- Ты про нападение? – сразу же реагирует Артем - интонация в голосе резко меняется и становится жесткой. – Хочешь еще что-то мне рассказать?
- Неет. – напоминанием про мою ложь мужчина сбивает весь мой настрой… - Я хотела… А, ладно, забудь, это неважно.
- Раз начала, говори Дарин – снова улыбается Артем – если ты уже несколько минут сидишь с серьезным выражением лица и неотрывно смотришь на меня, то это не может быть несерьезным.
Вот, блин, какой. Я думала, он смотрит на дорогу и на меня внимания не обращает. А он, оказывается, все видит.
- Я насчет другого. Того, что потом произошло.
- Да уж… это ты глупо поступила – как-то сразу осаждает меня Тёма. – Вчера я не хотел об этом говорить, но сейчас все-таки выскажусь.
Нифига себе. Я думала, Артем просто в шуточной форме поговорит со мной, а он это все так серьезно воспринял.
- Дарин – продолжает мой мужчина – ТАК поступать нельзя. Это тебе не игрушки. Ты вообще, понимаешь, какие могут быть последствия после такого?
О чем это он? Аа, боится, что я забеременею. Конечно, зачем ему еще один ребенок, когда у него на стороне уже двое? Хотя, как сам меня тогда у стенки в коридоре, так не боялся, а как я сама.… И где, спрашивается, справедливость?
-Дарин - громче, сквозь зубы стонет мужчина. – Дашут.
Я кладу руки ему на плечи и слегка ускоряю темп. Но это не потому, что просит Артем. А потому, что я сама ТАК хочу.
Я начинаю делать круговые движения бедрами, и совсем другие ощущения проходят сквозь меня. И почему я раньше так не делала? Снова и снова я повторяю эти движения и чувствую, что нахожусь на самом пике. И, судя по стонам Артема, он там же, рядом со мной. Стоит и держит меня за руку. Чтобы так же, вместе прыгнуть в этот омут оргазма.
- Кончаай, Темааа – может и не совсем сексуально приказываю я. Но Артем слушается. И, сама падая в эту восхитительную бездну, чувствую, как мужчина дергается всем телом и все-таки в последнюю минуту хватает меня за талию. Для того, чтобы еще сильнее насадить на себя.
Но сейчас, когда он снова возвращает меня к жизни, когда наполняет каждую мою клеточку кислородом, ему можно всё.
Предложение номер два.
Меня раздражает этот противный, жужжащий звук. Он настойчиво врывается в мой сон, рассеивая его, как порыв ветра рассеивает туман.
Я бью рукой по своей кровати в надежде, что Артем проснется и устранит источник шума.
Но место, где спал мужчина, пусто.
Я кладу подушку на голову, в надежде, что это поможет мне не слышать звуков. Очень спать хочется – мы с Артемом проговорили до поздней ночи.
Но видимо, этот звук решительно настроен на то, чтобы поднять меня с постели и, кажется, что он уже звучит у меня в мозгах.
Я со злостью откидываю одеяло и подушку и делаю последнюю попытку:
- Артем – кричу я – Тёмааа…
Только ничего в ответ. Видимо, Артем ушел.
Наконец-то я понимаю, что звук вибрации исходит от моего телефона. Подхожу к сотовому и смотрю на экран. Вадим. Блиин, и что ему не спится?
- Алло – зевая, отвечаю брату.
- Даринк, ты что, спишь что ли? Что так долго трубку не брала?
- Сплю. А что ты звонишь так рано? – отвечаю вопросом на вопрос.
- Какой рано? Десять часов утра. Ты с Олесей договорилась?
Я с Олесей? А что, должна была? И тут же ответ: Да, должна.
- Ой, Вадим, я совсем забыла.
- Даш, ты чего?- обижается Вадим - Я же просил тебя.
- Да не волнуйся, сейчас поговорю. – Подхожу к зеркалу и смотрю на свое лицо. Да уж. Может пойти в кино сниматься? На место злодея? А что, и грим не нужен.
- А если у нее уже есть планы? А я с медперсоналом уже договорился.
- Ой, Вадим, я тебя умоляю. Как только Олеся узнает, что ее пустят к тебе, она все свои дела отменит.
- Ты думаешь?
- Я знаешь, не переживай. Только, может, кто другой вас поснимает, а? Я не очень хорошо себя чувствую.
- Дариин, я такое больше никому не доверю. Ну же сестра, у тебя же не смертельное заболевание? – и, не дожидаясь моего ответа, снова просит – пожалуйста, Дашуль. Это очень важно. Я потом своим детям буду показывать эту запись.
Ладно, тонна косметики мне в помощь.
- Хорошо Вадим. Во сколько надо Олесю привести?
- После тихого часа. Я тебе потом точное время скажу. Но где-то в районе пяти часов. - Вадим несколько секунд молчит и потом спрашивает:
- Ты уволилась?
Еще как!
- Да – спокойно отвечаю ему, и тут же спрашиваю. – Ты зачем Артему про клуб рассказал? Я же сказала тебе, что уволюсь.
- Не хотел, чтобы ты ходила одна туда… Но из-за всех этих процедур, поздно позвонил Темычу, а он сразу поехал в клуб…
Мы еще немного поговорили, но потом пришел лечащий врач брата и прервал наш разговор.
Я, накрывшись теплым пледом, прошагала на кухню, попутно заглянув в коридор, чтобы убедиться, что входную дверь уже починили.
Надо же, как быстро тебе организуют любой сервис, если ты платежеспособен. Хочешь поздно ночью, хочешь рано утром – тебе приедут и все починят, прикрутят, завернут. Бесплатной же помощи пришлось бы ждать очень долго.
Как я и предполагала, Артема нигде не было. Видимо, он уехал на работу. Вчера любимый что-то говорил о прерванном совещании. Представляю, как бесилась Лина, что Артем так долго не мог со мной расстаться.
Я покрутилась по кухне, но так как завтракать совершенно не хотелось, прошла в гостиную и села на диван.
События прошедшего дня тут же вспыли в моем сознании.
И как не странно, то, что случилось со мной в кабинете Бориса, не так впилось в мою память, как то, что было потом. И мне было стыдно. От того, что я творила в ванной. Как я даже подумать могла о самоубийстве? Люди переживают большие трудности, и не ломаются. Больные, мучающиеся от бесконечных болей, и то цепляются за жизнь, стараясь вырвать у смерти хотя бы еще один денек. А я после первой же случившейся неприятности, хватаюсь за лезвие. Да, мне больно. И телу, и душе. Но я жива. Я не осталась калекой. И если честно, меня немного успокаивало то, что Борис не успел дойти до конца.
Еще был наш секс. Неторопливое соитие, от которого у меня до сих пор бегут мурашки по всему телу. Как я могла? Вот так, сама залезть на своего парня? Командовать им? Что Артем подумает обо мне? Как после этого смотреть своему мужчине в глаза?
Я казалась сама себе какой-то распущенной девицей. У меня как будто было помутнение рассудка. Словно я выпила много спиртного и не отдавала отчет своим действиям. А сейчас наступило похмелье. И вместе с ним проснулась совесть…
Рассказала ли я Артему все, что со мной случилось? Да, рассказала. О том, что когда я возвращалась домой, на меня напал какой-то мужик. Он избил меня и попытался забрать сумочку. Но мимо проходили люди и спугнули его. Видимо, это тот самый мужчина, о котором говорил Артем.
По его выражению лица я не могла понять, верит ли он мне или нет. Иногда, когда он скептически поднимал бровь, мне казалось, что не верит. Но когда Артем с заботой, аккуратно проводил пальцами по моему синяку на виске, я казалась самой себе самой большой лгуньей в мире.
Почему я не сказала правду? Во-первых, мне было стыдно. Стыдно признаться моему молодому человеку в том, что меня касался другой мужчина. Это так унизительно – говорить об этом. И, во-вторых, я хотела, чтобы Артем не сотворил какую-то глупость. Пусть он ненавидит какого-нибудь несуществующего маньяка, чем будет знать обидчика в лицо. Не думаю, что он оставил бы это все просто так.
Я понимала, что, заботясь о своей шкуре, поступала сейчас неправильно. Надо идти в полицию, надо сделать так, чтобы этот моральный урод никогда не смог бы больше никого тронуть. Но, как сказала Наташа, и я ей верила, ничего бы я не добилась. По тому, как нагло и жестко действовал Борис, было понятно, что он последствий не боится…
Еще думала о том, что осталось всего три дня выходных, а я так и не подготовилась к сессии. И такое со мной за все прошедшие три курса впервые. Конечно, радует то, что по некоторым предметам получила автомат. Но вот как быть с остальными?
Для себя я решила, что, как только приду с больницы, сразу же возьмусь за конспекты. И никто мне больше не помешает…
Как я и предполагала, Олеся сразу же бросила все дела, как только услышала о том, что ее пустят к Вадиму. Я тщательно сделала макияж, распустила свои волосы и, в назначенное время мы уже стояли у палаты брата.
Я как-то не поинтересовалась у него, когда мне начинать снимать на видео? С коридора или непосредственно в палате? Но потом решила начать в палате.
Мы толкнули дверь и…Никаких шаров, бантиков. Обычная палата. Пока я вытаскивала и включала камеру, Олеся прошла вперед. И тут же я услышала всхлип девушки.
Не поняла.
Я прошла за однокурсницей и увидела Вадима в куче трубок (которых при мне даже в реанимации не было). Рядом находилось это противно пиликающее устройство, на мониторе которого бесконечно появлялись зигзагообразные полоски.
Рядом с кроватью брата стоял молодой врач или медбрат – я не сильно в них разбираюсь.
Я стояла и растерянно смотрела на всю эту картину. Это такая постановка или брату действительно стало хуже?
Если это такой способ Вадима попросить руки и сердца, то я сама его прибью. Он что, не подумал, что Олеся в положении? Разве от сильных переживаний у беременных не может быть вы…? Нет, даже слово это произносить не хочу.
Хотя я и немного беспокоюсь, но камеру, направленную на Олесю, не отключаю. Та же, никого не видя, сидит рядом с братом и целует его пальцы.
Молодой человек рассказывает о тяжелом положении Вадима, и я все больше убеждаюсь, что это придуманная моим ненормальным братцем постановка.
Олеся беззвучно плачет, а мне хочется долбануть этого «лежащего при смерти» чем-нибудь тяжелым. Чтобы вернуть его к жизни. И немного ума добавить.
Наблюдая за девушкой, краем глаза замечаю, как врач нажимает какую-то кнопку. И тут же на монитор начинает издавать непрекращающийся звук, а на его экране появляется сплошная полоска. От этого зрелища даже у меня дергается рука с видеокамерой.
- Неет – кричит Олеся и, рыдая уже навзрыд, начинает трясти Вадима.
Ну, брат, только «очнись». Я тебе устрою.
Девушка падает на грудь своего мужчины и даже сначала не замечает, что Вадим открывает глаза и начинает подниматься вместе с ней.
Потом она, не прекращая плакать, смотрит на него, и, по-моему, до нее так и не доходит, что мужчина жив.
- Олеся – с волнением говорит Вадим и берет руку девушки в свою ладонь. – Всю свою жизнь я жил, как мог. Гулял, развлекался. И мне всегда казалось все это таким правильным. Но в моей жизни появилась ты, и я понял, что правильно - это когда ТЫ просыпаешься рядом. Когда я наблюдаю, как готовишь завтрак или одеваешься. Как ТЫ хмуришь свой лобик, когда над чем-то задумываешься. Правильно – это ТЫ… Все то, что связано с тобой. Да что там! Даже совместную поездку по магазинам я воспринимаю, как нечто грандиозное – говорит брат и получает в ответ дружескую усмешку от врача. Видно, тому тоже знакомы эти тяготы.
Олеся смотрит на своего любимого, не отрывая глаз, и, кажется, что до нее начинает доходить смысл сказанных им слов.
- Любимая – после небольшой паузы продолжает Вадим – с тобой я как будто начинаю жить заново. Как будто я перешел эту сплошную черту – он указывает на монитор, и тут же там снова появляются зигзаги – за которой ничего не было. И теперь мое сердце бьется только для тебя.
Вадим протягивает Олесе зажатую в кулаке правую руку и раскрывает ее. На ладони мужчины блестит красивое, маленькое колечко, на которое тут же в изумлении обращает внимание сокурсница.
- Олесь, я хочу тебя спросить. Нет – он кладет левую руку на живот девушки – мы с сыном хотим тебя спросить: Согласна ли ты стать нашей женой и мамой?
Даже у меня после этих слов по телу бегут мурашки. Никогда не знала, что мой брат такой романтик.
- Олесь? – зовет снова девушку он, когда та долго не отвечает.
- Да… - сначала неуверенно, а потом все громче – ДА, ДА, ДА – кричит девушка.
-Она сказала «Да» - со счастливой улыбкой еще громче Олеси кричит Вадим, и тут же в палату вбегают люди. Видимо, собрался весь медперсонал. Кто-то держит в руках цветы, кто-то шары. Тут же и тортик с шампанским. Последний входит Артем. У него в руках шикарный букет лилий.
И все. Я потеряна для остальных. Я даже не знаю, что я там снимаю, потому что все мое внимание приковано к нему. Он такой красивый в своем деловом костюме, такой решительный, что мне на секунду кажется – вот сейчас он подойдет ко мне и сделает повторное предложение. Но Артем, подмигнув мне,… проходит мимо и присоединяется к общему веселью…
Я вижу, какие восторженные взгляды кидают на него некоторые медсестры. А ведь он какое-то время находился с ними рядом, там, в коридоре. Волна ревности поднимается во мне, и я ничего не могу с собой поделать. Мне хочется подойти и заявить на него свои права, но я застряла здесь с этой камерой.
Видимо, Артем на интуитивном уровне чувствует мое желание, потому что он сам подходит ко мне и, обняв за талию, крепко целует. Кажется, камера снимает плиточный пол палаты, но кого это волнует?
- Привет – отрываясь от меня, ласково говорит Артем – как ты?
- Я хорошо. Ты я вижу тоже. Конечно, среди такого цветника… – не могу сдержаться я и указываю на кучку медсестер.
- Ах ты моя ревнивица – смеется мужчина – да я, кроме тебя, никого не вижу. Ты у меня такая – он осматривает меня с ног до головы – Такая красивая. Самая, самая.
Артем забирает у меня из рук камеру и выключает ее.
- Вадим – кричит он моему брату – мы поедем.
Жених машет нам рукой – езжайте, и снова поворачивается к своей невесте.
Артем берет меня за руку и выводит из палаты.
- Куда мы идем? – спрашиваю я и тут же думаю о том, что даже не поздравила с помолвкой Вадима и Олесю. Вот я. Сестра называется. Но возвращаться в палату наверно сейчас глупо. Потом поздравлю их. Тем более, мне надо брату сказать пару ласковых.
- Увидишь – просто отвечает мужчина.
У меня вроде бы были какие-то планы на вечер. А да, экзамены.
- Мне надо заниматься. У меня экзамены на носу.
- Мы недолго. - с хитринкой смотрит на меня Артем – а потом я сам лично проэкзаменую тебя. С пристрастием и несколько раз…
Недопонимание.
Мы ехали по уже знакомой мне дороге к дому Тёмы. Я, облокотившись об спинку сиденья и повернув голову в сторону мужчины, не стесняясь, рассматривала его.
Какой же он все-таки… Красивый… Мужественный.… И весь мой. В этот момент я испытывала какое-то непомерное счастье от понимания того, что вот этот сидящий рядом со мной человек принадлежит мне. Я могу касаться его, когда захочу. Целовать. Да и вообще, делать с ним всё всё, что захочу.
От воспоминаний про это вчерашнее «всё всё», краска прилипает к щекам. Интересно, Артем не считает теперь меня падшей женщиной? Я же можно сказать сама изнасиловала его. Сама раздела. Сама залезла сверху. Мужчина, наверное, вообще в шоке.
- Темаа – зову я, и Артем на короткий миг отрывает взгляд от дороги и смотрит на меня.
- Что, моя девочка? – с теплотой в голосе откликается мужчина.
- Я… это…насчет вчерашнего. - зарываясь лицом в куртку, говорю я и еще больше краснею.
- Ты про нападение? – сразу же реагирует Артем - интонация в голосе резко меняется и становится жесткой. – Хочешь еще что-то мне рассказать?
- Неет. – напоминанием про мою ложь мужчина сбивает весь мой настрой… - Я хотела… А, ладно, забудь, это неважно.
- Раз начала, говори Дарин – снова улыбается Артем – если ты уже несколько минут сидишь с серьезным выражением лица и неотрывно смотришь на меня, то это не может быть несерьезным.
Вот, блин, какой. Я думала, он смотрит на дорогу и на меня внимания не обращает. А он, оказывается, все видит.
- Я насчет другого. Того, что потом произошло.
- Да уж… это ты глупо поступила – как-то сразу осаждает меня Тёма. – Вчера я не хотел об этом говорить, но сейчас все-таки выскажусь.
Нифига себе. Я думала, Артем просто в шуточной форме поговорит со мной, а он это все так серьезно воспринял.
- Дарин – продолжает мой мужчина – ТАК поступать нельзя. Это тебе не игрушки. Ты вообще, понимаешь, какие могут быть последствия после такого?
О чем это он? Аа, боится, что я забеременею. Конечно, зачем ему еще один ребенок, когда у него на стороне уже двое? Хотя, как сам меня тогда у стенки в коридоре, так не боялся, а как я сама.… И где, спрашивается, справедливость?
