- А есть ли у вас этот кворум при столько неубедительных доказательствах?
Неубедительных? Это, должно быть шутка. Впрочем, было бы глупо ожидать, что они сознаются во всех своих мерзких делишках. Я и не ожидал.
- А вот сейчас и узнаем. Пользуясь правом, предоставленным мне Конституцией Конфедерации и руководствуясь регламентом работы Военного совета Конфедерации, я, председатель Военного совета Конфедерации, генерал-лейтенант Яков Гази, выношу на голосование текст обвинительного заключения в отношении действующего Президента. Прошу всех проголосовать!
Моя рука взмывает вверх, следом – руки Александра и Демиана, в которых я никогда не сомневался. С небольшой заминкой, поднимают руки генерал Ли, генерал Патаки и генерал Бхатарр. Дольше всех колеблется Гринбанд, но спустя каких-то пару секунд, которые лично мне кажутся вечностью, и его мясистая ладонь будто нехотя скользит вверх. Перевожу взгляд на Лайзу. Ее ладони покоятся на столе. Стерва! Внутри меня закручиваются стальные пружины. Напряжение в комнате, кажется, можно резать ножом. Еще немного и мне придется подавать сигналы бедствия – давая добро плану «Б».
- Черт! Вечер перестает быть томным! Я с вами!
Не могу поверить своим глазам. Воронов. Вот на кого я никогда не рассчитывал. Однако он тот, кто первый, не просто поднимает руку, но и ставил свою подпись на документе, выпуская демонов из оставшихся четырех членов совета.
- Сожалею, но кворум не состоялся!
Я оборачиваюсь на звук, и упираюсь взглядом в дуло, направленного на меня пистолета. С точностью в сто процентов, я могу определить готов ли человек к решительным действиям. Под моим началом проводились сотни контртеррористических операций, и операций по освобождению заложников. Я тысячу раз смотрел смерти в лицо. А потому я знаю, что выстрел случится. Считываю готовность убить в глазах Шульца. Сердцебиение замедляется, голова становится холодной, и совершенно невольно я начинаю прикидывать в уме, какова его результативность. Мои мысли обрывает резкий звук выстрела. В то же мгновение Лайза вскакивает со своего места и бежит пуле наперерез:
- Нееет!
Лайза падает. В ту же секунду Александр обезоруживает Шульца, и зачитывает ему современную версию Правила Миранды2. Я подлетаю к раненной Лайзе, падаю перед ней на колени и сразу понимаю, что ранение – дерьмо. Шансов нет. Кровь пульсирующим фонтаном вырывается через небольшое аккуратное отверстие в груди. Лайза закашливается, ее пухлые губы синеют, но превозмогая боль она пытается что-то сказать.
- Что, Лайза? Что?
- Не… похоть… кхе-кхе… любовь… Ты говорил… тогда…
- Глупости!
- Нет… Тогда я не понимала… Ты прав. Мною двигало жгучее желание тобой обладать, и… кхе-кхе… это вышло на первый план. Заслонило собой главное. Тогда я не осознавала, что ради тебя готова на все… даже от себя отказаться… не то, что от каких-то страстей… Только бы ты был… Я люблю… И понимаю, почему… кхе-кхе… ты не смог быть со мной...
- Лайза… - я сжал ее хрупкую черную ладонь со жгучим сожалением наблюдая, как из нее по капле уходит жизнь.
- Выходит, это похоть убила мою душу… а воскресила душу
любовь.
Несколько часов спустя.
- Яков… Люди по всему миру ждут твоего обращения.
Я устало растер лицо, и посмотрел на Александра.
- Освобожденные из… эээ плена избранные уже возвращаются к своим семьям. Их интервью в значительной мере укрепили наши позиции. Но люди вышли на улицу. Ты должен их успокоить. И все объяснить. У здания совета уже начались столкновения, боюсь, что оттягивать встречу мы больше не можем.
Я кивнул головой. Медленно встал из кресла. Мой экран мигнул в который раз за этот бесконечный день. Ной! Он прислал мне фотографию. В кроватях спят дети. Ник и Маруська – мои внуки, а рядом с ними стоит темнокожая женщина. Невозможно красивая и такая же грустная. Ее ладонь несмело тянется к кудрям малышки, я одинокая слезинка катится по щеке…
Я не знал, что будет впереди. Что ждет наше общество? Удастся ли нам найти какой-то баланс? На эти вопросы не существовало ответов. Я знал только, что ничего не будет, если мы не заглянем вглубь себя, если мы не отыщем в своих искореженных душах любовь. Великую силу, которая научит нас кротости и смирению, воздержанию и толерантности, которая сделает нас щедрыми и подарит веру. И, да, я знал с чем я, Яков Гази, выйду к своему народу.
Я не мог на нее насмотреться. Сколько бы не прошло лет и куда бы не лежал наш путь – одно никогда не менялось. Мой взгляд… обращенный к ней. Моей жене. Моей Нане… Она сидела в тени деревьев и теплые ветер раздувал ее шикарные темные волосы. Голова чуть наклонена. Аккуратный нос сморщен. Мат с Ноем рассказывали что-то смешное. Рядом с Наной сидела Кайя и Анна с Мариной. Мат и святой отец о чем-то спорили чуть в стороне в бессмысленной попытке примирить религию и науку. Я до сих пор поражался, как так получилось, что нас, таких разных, однажды свела судьба.
- О чем задумался, Президент? – раздался насмешливый голос Айзы за спиной.
- О том, как так вышло, что мы все оказались в нужное время… И в нужном месте. Мистика.
Айза фыркнула и закатила глаза. Я так и не разгадал свою дочь до конца. Слишком сложной она была. Непостижимой.
- Неужели ты правда думаешь, что это случайность? – скривилась она.
- На что ты намекаешь?
- Думаешь в момент, когда ИИ захватил власть на планете и смешал к чертям собачьим метрики всех людей, за этим ничего не стояло?
- Что ты имеешь в виду?
- Ну же… Яков… У тебя такая умная дочь, значит ты и сам не дурак. Подумай.
Я пожал плечами, с интересом разглядывая Айзу:
- Боюсь ты переоцениваешь мои возможности.
- И что, ты никогда не допускал, что машина выполняла приказ? Действовала по заранее написанному алгоритму?
Осмысливая слова дочери, я переступил с ноги на ногу и опустил задумчивый взгляд.
- Ты хочешь сказать, что мы живем по заранее смоделированному кем-то сценарию? В матрице?
- Нет. За нами оставили право выбора. Просто любящий нас создатель, дал нам последний шанс.
- Сократив популяцию?
- И ткнув носом в пороки, которые нас истребляли. - Айза вскинула бровь и хитро улыбаясь, пошла прочь.
- Постой! Если все так… Значит в словах святого отца есть доля истины.
- Возможно, - рассмеялась моя странная дочь.
- Тогда, кто эти пять посланцев?
Она резко остановилась и обернулась. На этот раз синие дреды взвились змеями вокруг ее головы.
- Ты не миссия. – оскалилась Айза.
- Правда?
- Угу. Святой отец ошибся.
- Тогда как же… Почему я? В чем смысл?
- Мессие только предстоит родиться… Суперчеловеку, который даст человечеству шанс.
- О чем ты толкуешь?!
- Тебе ведь знакомо понятие эволюции? Да? Этот естественный процесс, сопровождаемый изменениями генетического состава популяций… Как думаешь, к чему приведет массовое подавление репродуктивной функции? Ну, конечно же к мутации клетки, которая станет практически неуязвимой. Сечешь?
- Нет, - честно признался я, чувствуя себя редкостным идиотом.
- Нану тянет на квашеную капусту. Редкая гадость, скажу я тебе. Подумай об этом.
Я замер. Сердце ухнуло куда-то вниз, а потом подпрыгнуло к горлу. Айза отошла на достаточное расстояние, а я как последний придурок кричал ей вслед:
- Ты намекаешь, что я стану отцом мессии?
Девушка остановилась, улыбнулась мне, и моча потопала дальше.
- Подожди! – кричал ей вдогонку, как последний дурак, - а ты-то откуда это все знаешь? Ты хакнула компьютер небесной канцелярии?!
Плечи дочери задрожали, не поворачиваясь она помахала мне на прощение и скрылась в стенах президентского особняка. Я раздраженно фыркнул, и пнул бордюр. И тут же знакомые теплые руки оплели мою талию, а мягкие губы прижались к основанию шеи. И все остальное стало не важно.
- Соскучилась? – тихо спросил я, пристально вглядываясь в сверкающие глаза жены.
- Ооочень, - выдохнула она, прижимаясь ко мне всем телом.
- Ты никогда не любила квашенную капусту, - заметил я, - ничего не хочешь мне сказать?
Нана улыбнулась. Счастье осветило ее лицо, делая его еще прекраснее.
У нас не было шансов на это счастье. Совет принял нелегкое решение уничтожить антидот. Люди не получили противоядия. Не получила его и моя жена. Но каким-то хитроумным способом, на нее повлияла вторая вакцина. Препарат, атакующий ее яичники как будто сам по себе перепрограммировался и устремился вслед за более совершенными «братьями». То, что было нашей бедой – в последствие стало спасением. Как показали дальнейшие исследования, дозировка, введенная мною лекарства – была недостаточной. И если бы не введенный еще в младенчестве яд… Я бы ее потерял.
- Хочу… Очень хочу, любимый.
Нана взяла мою руку и положила ее на свой плоский живот. Она не произнесла не звука. Но ее глаза… они все сказали без слов.
Любовь… Чудо, которому все подвластно.
Неубедительных? Это, должно быть шутка. Впрочем, было бы глупо ожидать, что они сознаются во всех своих мерзких делишках. Я и не ожидал.
- А вот сейчас и узнаем. Пользуясь правом, предоставленным мне Конституцией Конфедерации и руководствуясь регламентом работы Военного совета Конфедерации, я, председатель Военного совета Конфедерации, генерал-лейтенант Яков Гази, выношу на голосование текст обвинительного заключения в отношении действующего Президента. Прошу всех проголосовать!
Моя рука взмывает вверх, следом – руки Александра и Демиана, в которых я никогда не сомневался. С небольшой заминкой, поднимают руки генерал Ли, генерал Патаки и генерал Бхатарр. Дольше всех колеблется Гринбанд, но спустя каких-то пару секунд, которые лично мне кажутся вечностью, и его мясистая ладонь будто нехотя скользит вверх. Перевожу взгляд на Лайзу. Ее ладони покоятся на столе. Стерва! Внутри меня закручиваются стальные пружины. Напряжение в комнате, кажется, можно резать ножом. Еще немного и мне придется подавать сигналы бедствия – давая добро плану «Б».
- Черт! Вечер перестает быть томным! Я с вами!
Не могу поверить своим глазам. Воронов. Вот на кого я никогда не рассчитывал. Однако он тот, кто первый, не просто поднимает руку, но и ставил свою подпись на документе, выпуская демонов из оставшихся четырех членов совета.
- Сожалею, но кворум не состоялся!
Я оборачиваюсь на звук, и упираюсь взглядом в дуло, направленного на меня пистолета. С точностью в сто процентов, я могу определить готов ли человек к решительным действиям. Под моим началом проводились сотни контртеррористических операций, и операций по освобождению заложников. Я тысячу раз смотрел смерти в лицо. А потому я знаю, что выстрел случится. Считываю готовность убить в глазах Шульца. Сердцебиение замедляется, голова становится холодной, и совершенно невольно я начинаю прикидывать в уме, какова его результативность. Мои мысли обрывает резкий звук выстрела. В то же мгновение Лайза вскакивает со своего места и бежит пуле наперерез:
- Нееет!
Лайза падает. В ту же секунду Александр обезоруживает Шульца, и зачитывает ему современную версию Правила Миранды2. Я подлетаю к раненной Лайзе, падаю перед ней на колени и сразу понимаю, что ранение – дерьмо. Шансов нет. Кровь пульсирующим фонтаном вырывается через небольшое аккуратное отверстие в груди. Лайза закашливается, ее пухлые губы синеют, но превозмогая боль она пытается что-то сказать.
- Что, Лайза? Что?
- Не… похоть… кхе-кхе… любовь… Ты говорил… тогда…
- Глупости!
- Нет… Тогда я не понимала… Ты прав. Мною двигало жгучее желание тобой обладать, и… кхе-кхе… это вышло на первый план. Заслонило собой главное. Тогда я не осознавала, что ради тебя готова на все… даже от себя отказаться… не то, что от каких-то страстей… Только бы ты был… Я люблю… И понимаю, почему… кхе-кхе… ты не смог быть со мной...
- Лайза… - я сжал ее хрупкую черную ладонь со жгучим сожалением наблюдая, как из нее по капле уходит жизнь.
- Выходит, это похоть убила мою душу… а воскресила душу
любовь.
Несколько часов спустя.
- Яков… Люди по всему миру ждут твоего обращения.
Я устало растер лицо, и посмотрел на Александра.
- Освобожденные из… эээ плена избранные уже возвращаются к своим семьям. Их интервью в значительной мере укрепили наши позиции. Но люди вышли на улицу. Ты должен их успокоить. И все объяснить. У здания совета уже начались столкновения, боюсь, что оттягивать встречу мы больше не можем.
Я кивнул головой. Медленно встал из кресла. Мой экран мигнул в который раз за этот бесконечный день. Ной! Он прислал мне фотографию. В кроватях спят дети. Ник и Маруська – мои внуки, а рядом с ними стоит темнокожая женщина. Невозможно красивая и такая же грустная. Ее ладонь несмело тянется к кудрям малышки, я одинокая слезинка катится по щеке…
Я не знал, что будет впереди. Что ждет наше общество? Удастся ли нам найти какой-то баланс? На эти вопросы не существовало ответов. Я знал только, что ничего не будет, если мы не заглянем вглубь себя, если мы не отыщем в своих искореженных душах любовь. Великую силу, которая научит нас кротости и смирению, воздержанию и толерантности, которая сделает нас щедрыми и подарит веру. И, да, я знал с чем я, Яков Гази, выйду к своему народу.
ЭПИЛОГ
Я не мог на нее насмотреться. Сколько бы не прошло лет и куда бы не лежал наш путь – одно никогда не менялось. Мой взгляд… обращенный к ней. Моей жене. Моей Нане… Она сидела в тени деревьев и теплые ветер раздувал ее шикарные темные волосы. Голова чуть наклонена. Аккуратный нос сморщен. Мат с Ноем рассказывали что-то смешное. Рядом с Наной сидела Кайя и Анна с Мариной. Мат и святой отец о чем-то спорили чуть в стороне в бессмысленной попытке примирить религию и науку. Я до сих пор поражался, как так получилось, что нас, таких разных, однажды свела судьба.
- О чем задумался, Президент? – раздался насмешливый голос Айзы за спиной.
- О том, как так вышло, что мы все оказались в нужное время… И в нужном месте. Мистика.
Айза фыркнула и закатила глаза. Я так и не разгадал свою дочь до конца. Слишком сложной она была. Непостижимой.
- Неужели ты правда думаешь, что это случайность? – скривилась она.
- На что ты намекаешь?
- Думаешь в момент, когда ИИ захватил власть на планете и смешал к чертям собачьим метрики всех людей, за этим ничего не стояло?
- Что ты имеешь в виду?
- Ну же… Яков… У тебя такая умная дочь, значит ты и сам не дурак. Подумай.
Я пожал плечами, с интересом разглядывая Айзу:
- Боюсь ты переоцениваешь мои возможности.
- И что, ты никогда не допускал, что машина выполняла приказ? Действовала по заранее написанному алгоритму?
Осмысливая слова дочери, я переступил с ноги на ногу и опустил задумчивый взгляд.
- Ты хочешь сказать, что мы живем по заранее смоделированному кем-то сценарию? В матрице?
- Нет. За нами оставили право выбора. Просто любящий нас создатель, дал нам последний шанс.
- Сократив популяцию?
- И ткнув носом в пороки, которые нас истребляли. - Айза вскинула бровь и хитро улыбаясь, пошла прочь.
- Постой! Если все так… Значит в словах святого отца есть доля истины.
- Возможно, - рассмеялась моя странная дочь.
- Тогда, кто эти пять посланцев?
Она резко остановилась и обернулась. На этот раз синие дреды взвились змеями вокруг ее головы.
- Ты не миссия. – оскалилась Айза.
- Правда?
- Угу. Святой отец ошибся.
- Тогда как же… Почему я? В чем смысл?
- Мессие только предстоит родиться… Суперчеловеку, который даст человечеству шанс.
- О чем ты толкуешь?!
- Тебе ведь знакомо понятие эволюции? Да? Этот естественный процесс, сопровождаемый изменениями генетического состава популяций… Как думаешь, к чему приведет массовое подавление репродуктивной функции? Ну, конечно же к мутации клетки, которая станет практически неуязвимой. Сечешь?
- Нет, - честно признался я, чувствуя себя редкостным идиотом.
- Нану тянет на квашеную капусту. Редкая гадость, скажу я тебе. Подумай об этом.
Я замер. Сердце ухнуло куда-то вниз, а потом подпрыгнуло к горлу. Айза отошла на достаточное расстояние, а я как последний придурок кричал ей вслед:
- Ты намекаешь, что я стану отцом мессии?
Девушка остановилась, улыбнулась мне, и моча потопала дальше.
- Подожди! – кричал ей вдогонку, как последний дурак, - а ты-то откуда это все знаешь? Ты хакнула компьютер небесной канцелярии?!
Плечи дочери задрожали, не поворачиваясь она помахала мне на прощение и скрылась в стенах президентского особняка. Я раздраженно фыркнул, и пнул бордюр. И тут же знакомые теплые руки оплели мою талию, а мягкие губы прижались к основанию шеи. И все остальное стало не важно.
- Соскучилась? – тихо спросил я, пристально вглядываясь в сверкающие глаза жены.
- Ооочень, - выдохнула она, прижимаясь ко мне всем телом.
- Ты никогда не любила квашенную капусту, - заметил я, - ничего не хочешь мне сказать?
Нана улыбнулась. Счастье осветило ее лицо, делая его еще прекраснее.
У нас не было шансов на это счастье. Совет принял нелегкое решение уничтожить антидот. Люди не получили противоядия. Не получила его и моя жена. Но каким-то хитроумным способом, на нее повлияла вторая вакцина. Препарат, атакующий ее яичники как будто сам по себе перепрограммировался и устремился вслед за более совершенными «братьями». То, что было нашей бедой – в последствие стало спасением. Как показали дальнейшие исследования, дозировка, введенная мною лекарства – была недостаточной. И если бы не введенный еще в младенчестве яд… Я бы ее потерял.
- Хочу… Очень хочу, любимый.
Нана взяла мою руку и положила ее на свой плоский живот. Она не произнесла не звука. Но ее глаза… они все сказали без слов.
Любовь… Чудо, которому все подвластно.
