Между Мануэлем и Николасом даже наблюдалась какая-то схожесть. В особенности в этом необычном хищном взгляде. Ник — будто младшая копия Мануэля. Не удивительно, что этих двоих свела судьба и они стали лучшими друзьями. Им не мешает даже разница в возрасте.
— Теперь моя очередь, — задорно хлопнув в ладоши, проговорил Джим, направляясь в комнату с Викторией.
Николас встал на его пути, положив руку на плечо, чем заставил парня остановиться.
— Не спеши, — бросил Ник. — Эту девушку никто не тронет. Это мое решение и прошу его не оспаривать.
Тори перевела взгляд на Мануэля. Он недовольно насупил брови и уставился на Ника. Допивая свой напиток, он громко поставил стакан на стол.
— Свое решение нужно было согласовать со мной, — прозвучал хриплый строгий голос Мануэля Кано. — Ты забываешь, кто здесь главный, Николас. А девушка останется в общей доступности.
Джим наклонил голову на бок, посмотрев с коварной ухмылкой на Ника, который ещё крепче сжал его плечо, не пуская к мисс Далтон.
— Мануэль, давай и ты не будешь забывать, благодаря кому ты ещё на свободе, — бросил Ник, замечая на лице Мануэля вспыхнувший гнев.
Ему, кажется, не пришлось по душе очередное проявление непокорности со стороны Ника. Такое поведение слишком участилось.
— С чего такое великодушие? Почему тебе захотелось встать на защиту девки, Далтон?
Ник отпустил Джима и медленно направился к главарю Мортала:
— Эта девушка теперь только моя!
Повисла тишина. Остальные мужчины, раскинувшись на диванах как короли, лишь ухмыльнулись, но ничего не сказали. Мануэль же молчал, не проявляя и доли эмоций. Будто каменный.
Тори прикрыла рот рукой. Сердце затрепетало, словно раненая пташка. Конечно же, он серьезно сказал о том, что она принадлежит ему. Эта фраза не просто для маскировки, чтобы никто не смел схватить её в свои похотливые ручонки. Как бы она ни надеялась на благоразумие Моргана, он не пожалеет её. От него можно ожидать чего угодно. В комнате это стало понятно. Хотя, тогда Ник показался вменяемым человеком, чего она не могла сказать раньше. Видимо, он хорошо таковым притворяется.
— Нужно было с этого начинать, Николас, — весьма дружелюбно улыбнулся Мануэль. — Виктория Далтон твоя.
Джим недовольно хмыкнул и, сделав шаг назад, скрестил руки на груди.
Кэм пораженно вскинул руками.
— Это, вообще, как так? — негодующе бросил он. — Почему у меня нет собственной шлюхи?
— Тебе мало девушек, которых мы завозим? — спросил кто-то из присутствующих.
Тори насупила брови, вслушиваясь в разворачивающийся разговор. О каких девушках идет речь?
— Когда новая поставка? Старые мне уже надоели.
— Сначала нужно продать этих, — ответил Мануэль.
Тори до боли прикусила губу понимая, о чем они говорят. Вопрос, что тревожил её, наконец-то имеет ответ. Мортал занимается работорговлей. Руки невольно сжались в кулаки. Тело пробрало до дрожи. Невозможно, чтобы Николас участвовал в этом. Он ведь не настолько отвратительный, как его коллеги по преступной группировке. Не может быть таким. Человек, только что защитивший её, не способен делать такое с невинными девушками.
— Ник, документы готовы на отправку девушек через границу? — спросил Мануэль.
— Да, — ответил он и глазом не моргнув.
Другого подтверждения виновности Ника и не нужно. Не стоило даже предполагать, что он в глубине души остался тем хорошим парнем. Тот, кто сейчас прикрывает злодеяния Мануэля, не может быть и на долю хорошим человеком. Стоило это уразуметь, когда он вполне четко дал понять ей, что теперь не стоит ожидать безмятежной жизни. Морган не просто адвокат дьявола, он и есть сам дьявол на земле!
Виктория открыла глаза, тяжело дыша от пробудившего её сна. Плохие мысли преследовали не меньше, чем всю прошедшую неделю. С того самого дня, как она переступила порог борделя Мануэля. Это был худший период в её жизни! После разговора Николаса с участниками Мортала к ней и правда никто не подходил ближе, чем на несколько футов. Невероятно, но факт в том, что она действительно стала неприкосновенна. И это — единственный положительный момент за последнее время.
Тори никак не могла покинуть мысль о тех несчастных девушках, которые по стечению печальных обстоятельств попали в жестокие лапы Мануэля. Никто не может быть достоин подобной весьма печальной участи. Женщина — не рабыня! Нельзя принуждать слабый пол к тому, что хочет сильный! Мануэль и Николас должны гореть в адском огне за все свои злодеяния. Работорговля, вероятно, худшее, до чего мог опуститься Ник. Он в этом деле играет роль надежного прикрытия от закона. Именно Морган позволяет злобному жестокому человеку уничтожать жизни невинных.
Это действительно за гранью. Тори не могла поверить, что всё это реальность. Кто бы мог предположить, что она влипнет в такую ситуацию?! Раньше её самой большой проблемой было не успеть на показ новой коллекции Dolce & Gabbana.
— Ты проспишь! — выкрикнула Гвинет, чем заставила Тори скривиться и прикрыть ухо плюшевой игрушкой. — Что за безответственность? Работа ждет, Виктория.
— Когда ты уже выйдешь замуж и съедешь?! — прошептала Тори, едва раскрывая веки.
— Что? Что ты говоришь? — насупилась Гвинет, уперев руки в боки. — Говорю, что люблю тебя сильно, сестренка, — Тори откинула игрушку и наигранно растянула губы в улыбке.
— Конечно, любишь. Если бы не я — ты бы опоздала, — бросила Гвинет и, схватив краешек одеяла, стянула его с Тори.
— Ненавижу, когда ты так делаешь! — каждое слово было пропитано раздражением.
Вот всегда Гвинет с самого утра пытается испортить ей настроение. Будто получает удовольствие от её злости. Тори — самый большой любитель поспать, и будить её таким образом сравнимо с катастрофой во всем мире.
Тори сбросила ноги на пол, разминая затекшую шею, после чего, надув губки, посмотрела на улыбающуюся Гвинет, которая конфисковала теплое мягкое одеяло. Выдохнув от безысходности, Тори накинула на плечи халат и, открыв дверь, направилась в сторону ванной комнаты. Не успев дойти, на кухне она увидела отца. Он сидел один и читал газету. Непривычно видеть его с бумажными изданиями: в их прежнем доме заменой этому всегда был ноутбук или планшет. Теперь приходилось обходиться малым.
— Папа, — прошептала Тори, проходя в его комнату.
— Виктория, — ответил он, невзначай взглянув на неё.
Тори села на краешек старого рыхлого кресла и долго смотрела, как отец читает газету. Девушка не решалась сказать то, что хотела. Будто голос исчез, и она могла лишь сверлить Бена Далтона взглядом.
Бен резко опустил газету к своим коленям и, насупив брови, взглянул на дочь:
— Ты что-то хотела?
— Да, — смогла ответить Тори и, робко опустив взгляд к полу, продолжила. — Мне хочется узнать, почему Николас Морган так ненавидит тебя.
Взгляд Бена застыл на заинтересованном лице дочери. Он не спешил с ответом, подбирая слова:
— Какая разница?
— Ник работал на нас. Что пошло не так? Почему он ушел со своей мамой? Почему он помог Мануэлю отобрать твое имущество? С кем у тебя вражда? С Мануэлем или с Николасом?
Бен сжал зубы, заметно начиная гневаться на столь большое количество неуместных вопросов. Он недовольно нахмурился.
— Ты бы лучше помогала отцу справиться с неприятностями, а не напоминала лишний раз об этих гадких людях! — повысил голос Бенджамин, сжимая в руках газету.
Тори со страхом округлила глаза, вполне ожидая такой вспыльчивости отца. Она привыкла к его несдержанности. Бенджамин имел склонность к грубости. Он никогда не переживал за чувства родной дочери и покойной жены, его главной страстью были деньги. Виктория боялась своего отца, как огня. Он — единственный мужчина на всей Земле, которому она подчинялась. Основанием этому поведению стало не уважение, а только страх.
— Я помогаю, — сказала она. — Мне просто хочется знать, что послужило причиной всему, что происходит с нами.
— Тебе нужно лишь делать, что я говорю, а не лезть не в свое дело! — нервно выкрикнул он.
Тори вдохнула побольше воздуха, чтобы успокоить бурный нрав: нельзя проявлять характер в разговоре с отцом. Хотя, и терпеть его отношение также казалось невыносимой задачей. Ей уже далеко не десять, чтобы молчать, забившись в угол. Раньше было так, но стоит менять свои привычки.
— Да что случилось такого восемь лет назад, что ты буквально закипаешь от одного напоминания об этом дне?
— Мать Николаса была искусительницей! Хотела соблазнить меня. А Николас оказался местным хулиганом. Я уволил их к черту и прогнал. Я задел его гордость, вот он и нашел друга в лице Мануэля, чтобы мстить мне!
Тори замолкла, засмотревшись на злобное лицо отца. Он казался агрессивным, будто пес, сорвавшийся с цепи. Вероятно, она удостоилась только что не совсем верного ответа на свой вопрос. Если хорошо знать Бенджамина Далтона, то лживость — один из его козырей. Так он заработал немало денег в свое время. Теперь точно также Тори не стала верить, сделав выводы лишь с его слов. Она не так глупа, как отец предполагает. Ей предстоит докопаться до правды.
— Я поняла. Спасибо, — ответила Виктория и, больше не проронив ни слова, направилась в душ.
Бен проводил её хищным взглядом, ожидая услышать дальнейшие вопросы, но она лишь поблагодарила и ушла. Стоит надеяться, что его неугомонная дочь не станет лезть в дело восьмилетней давности: все те события — его тайна и никто не должен о ней узнать.
Предпоследняя репетиция перед первым выступлением на сцене прошла довольно хорошо. Виктория нашла общий язык с парнем по имени Рик, который ей аккомпанировал. Нельзя, конечно, сказать, что она не хотела поднять на него голос, но вспомнив, как в прошлый раз была за это наказана Ником, больше не намеревалась повторять свои ошибки. Такого унижения, как тогда, — у неё больше не будет.
Присев на тот самый диван, с которого Николас раздавал ей приказы, она взглянула на сцену, представляя там себя — стеснительную, сжатую и полностью разбитую. Вероятно, такому жестокому человеку как Ник наблюдать за её состоянием было одно удовольствие, а как же он выглядел тогда! Дьявол во плоти…
Тори часто заморгала, неосознанно понимая, что признает факт его некой зловещей привлекательности. Николас — тот тип мужчин, что, не желая того, подавляет окружающих своим твердым характером. Когда он ещё юнцом работал на её семью, в нем наблюдались проявления плохого парня, но выражалось это не так четко. Сейчас же Николас Морган будто поднялся из ада, чтобы порождать на земле ещё больше греха.
Теперь он совершенно другой человек: тот, который заслуживает загреметь в тюрьму и гнить там до конца своих дней. То, что они с Мануэлем проделывают — сверхжестокость. Таким не место рядом с нормальными людьми. И когда в руках у Тори появятся малейшие доказательства — она первым делом помчится в полицию.
Виктория отвлеклась от собственных мыслей, взглянув на Шерил. Девушка присела напротив, и на её лице засияла дружелюбная улыбка.
— Ты очень красиво пела, — сказала она и протянула Тори бутылку пива. — Спасибо, — ответила она. — Я не пью пиво.
Шерил приподняла одну бровь вверх:
— Пора начать.
— Откажусь, пожалуй. Даже запах пива мне противен. Извини, не составлю компанию.
Шерил подняла руку, щёлкнув пальцами. К их столику подошла миленькая официантка, виляя бедрами. Остановившись, она игриво подмигнула Шерил, на что получила взаимную фривольную ухмылку.
Тори не могла понять, что вообще творится в этом месте: Шерил — девушка Николаса, но ведет себя настолько раскрепощенно, что, кажется, переспала здесь со всеми, включая работниц женского пола.
— Принеси бывшей принцессе что-то подороже пива, — сказала Шерил, поиграв бровями.
Официантка молча кивнула и также манерно удалилась, изредка поглядывая на Шерил.
— Мне показалось или вы заигрываете друг с другом? — неловко спросила Тори.
— Нечему удивляться в таком месте, дорогая, — откинувшись на спинку, произнесла Шерил. — А ты, вижу, очень правильная девочка.
Тори ухмыльнулась, припомнив, насколько бывало отвратным её поведение в беззаботном богатом прошлом.
— Ошибочное мнение, — ответила она.
Тори поблагодарила официантку, которая поставила рядом с ней стакан с дорогим виски. Пришлось попросить дополнительно колу: чистый алкоголь пить она ещё не в состоянии.
Через некоторое время Тори не заметила, как за интересным диалогом с Шерил оставила в стороне три пустых стакана со своим напитком. Алкоголь ударил в голову. Столь много она ещё никогда не пила, но сейчас это показалось спасением от тревожных мыслей, которые изо дня в день преследовали её по пятам. Виски оказался отличным помощником в преодолении страхов. Теперь стало так просто смотреть на все проблемы, что, казалось, она способна решить абсолютно всё. Даже побороть дьявола Моргана.
Ох, появись он сейчас перед ней! Узнал бы о себе много нового. Она с ним ещё точно разберется.
— Не ожидала, что принцесса будет такой простой, — проговорила Шерил, приподняв вверх свою бутылку с пивом.
Тори взяла стакан и ответила тем же.
— Шерил, — начала Тори, часто заморгав, чтобы прояснить взгляд. — Как ты оказалась здесь? Почему работаешь на Мануэля?
Шерил на мгновение замолкла, неловко поджав губы.
— Не время говорить об этом.
— Почему? — Тори резко опустила свой стакан на стол, едва ли не разливая виски с колой через край. — Ты ведь не сама нанималась работать здесь официанткой и по совместительству танцовщицей? Так?
Виктория чувствовала, что права: Шерил резко изменилась в лице; она стала нервно покручивать на пальце свои белокурые локоны; взгляд невольно забегал по сторонам. Их разговор повернулся в совсем другое русло и ей точно это не пришлось по душе.
— Я знаю о том, что делает Мануэль, — прошептала Тори, наклонившись ближе к Шерил, которая после подобной фразы стала выглядеть будто каменная статуя. — Всё знаю.
— Всё, что ты знаешь — это неправда! — резко запротестовала Шерил, отстранив от себя бутылку.
Тори заострила взгляд на девушке, отмечая каждое её движение. В ней проглядывалась нервозность. Врать — точно не её конек.
Нужно получить правду прямо сейчас, когда это вполне реально сделать. Другого такого удобного момента может и не быть.
— Поэтому ты так начала переживать? — Тори слегка ухмыльнулась и выглядела словно хитрая лиса. — Шерил, мне известно, какие махинации проходят в Мортале. Интересно только, как ты можешь встречаться с человеком, который занимается работорговлей?
— Ты много говоришь, Виктория! — Шерил говорила вполне серьезно, устремив голубые глаза на Тори.
— Значит, признаешь, что Николас — чертов сутенёр? — Тори и сама не ожидала, что у неё так расплетется язык после парочки стаканов виски.
— Да. Признаю, что он занимается незаконными делами! — резко ответила Шерил, и в её глазах промелькнуло отчаяние. — И что с того?
— Теперь моя очередь, — задорно хлопнув в ладоши, проговорил Джим, направляясь в комнату с Викторией.
Николас встал на его пути, положив руку на плечо, чем заставил парня остановиться.
— Не спеши, — бросил Ник. — Эту девушку никто не тронет. Это мое решение и прошу его не оспаривать.
Тори перевела взгляд на Мануэля. Он недовольно насупил брови и уставился на Ника. Допивая свой напиток, он громко поставил стакан на стол.
— Свое решение нужно было согласовать со мной, — прозвучал хриплый строгий голос Мануэля Кано. — Ты забываешь, кто здесь главный, Николас. А девушка останется в общей доступности.
Джим наклонил голову на бок, посмотрев с коварной ухмылкой на Ника, который ещё крепче сжал его плечо, не пуская к мисс Далтон.
— Мануэль, давай и ты не будешь забывать, благодаря кому ты ещё на свободе, — бросил Ник, замечая на лице Мануэля вспыхнувший гнев.
Ему, кажется, не пришлось по душе очередное проявление непокорности со стороны Ника. Такое поведение слишком участилось.
— С чего такое великодушие? Почему тебе захотелось встать на защиту девки, Далтон?
Ник отпустил Джима и медленно направился к главарю Мортала:
— Эта девушка теперь только моя!
Повисла тишина. Остальные мужчины, раскинувшись на диванах как короли, лишь ухмыльнулись, но ничего не сказали. Мануэль же молчал, не проявляя и доли эмоций. Будто каменный.
Тори прикрыла рот рукой. Сердце затрепетало, словно раненая пташка. Конечно же, он серьезно сказал о том, что она принадлежит ему. Эта фраза не просто для маскировки, чтобы никто не смел схватить её в свои похотливые ручонки. Как бы она ни надеялась на благоразумие Моргана, он не пожалеет её. От него можно ожидать чего угодно. В комнате это стало понятно. Хотя, тогда Ник показался вменяемым человеком, чего она не могла сказать раньше. Видимо, он хорошо таковым притворяется.
— Нужно было с этого начинать, Николас, — весьма дружелюбно улыбнулся Мануэль. — Виктория Далтон твоя.
Джим недовольно хмыкнул и, сделав шаг назад, скрестил руки на груди.
Кэм пораженно вскинул руками.
— Это, вообще, как так? — негодующе бросил он. — Почему у меня нет собственной шлюхи?
— Тебе мало девушек, которых мы завозим? — спросил кто-то из присутствующих.
Тори насупила брови, вслушиваясь в разворачивающийся разговор. О каких девушках идет речь?
— Когда новая поставка? Старые мне уже надоели.
— Сначала нужно продать этих, — ответил Мануэль.
Тори до боли прикусила губу понимая, о чем они говорят. Вопрос, что тревожил её, наконец-то имеет ответ. Мортал занимается работорговлей. Руки невольно сжались в кулаки. Тело пробрало до дрожи. Невозможно, чтобы Николас участвовал в этом. Он ведь не настолько отвратительный, как его коллеги по преступной группировке. Не может быть таким. Человек, только что защитивший её, не способен делать такое с невинными девушками.
— Ник, документы готовы на отправку девушек через границу? — спросил Мануэль.
— Да, — ответил он и глазом не моргнув.
Другого подтверждения виновности Ника и не нужно. Не стоило даже предполагать, что он в глубине души остался тем хорошим парнем. Тот, кто сейчас прикрывает злодеяния Мануэля, не может быть и на долю хорошим человеком. Стоило это уразуметь, когда он вполне четко дал понять ей, что теперь не стоит ожидать безмятежной жизни. Морган не просто адвокат дьявола, он и есть сам дьявол на земле!
***
Виктория открыла глаза, тяжело дыша от пробудившего её сна. Плохие мысли преследовали не меньше, чем всю прошедшую неделю. С того самого дня, как она переступила порог борделя Мануэля. Это был худший период в её жизни! После разговора Николаса с участниками Мортала к ней и правда никто не подходил ближе, чем на несколько футов. Невероятно, но факт в том, что она действительно стала неприкосновенна. И это — единственный положительный момент за последнее время.
Тори никак не могла покинуть мысль о тех несчастных девушках, которые по стечению печальных обстоятельств попали в жестокие лапы Мануэля. Никто не может быть достоин подобной весьма печальной участи. Женщина — не рабыня! Нельзя принуждать слабый пол к тому, что хочет сильный! Мануэль и Николас должны гореть в адском огне за все свои злодеяния. Работорговля, вероятно, худшее, до чего мог опуститься Ник. Он в этом деле играет роль надежного прикрытия от закона. Именно Морган позволяет злобному жестокому человеку уничтожать жизни невинных.
Это действительно за гранью. Тори не могла поверить, что всё это реальность. Кто бы мог предположить, что она влипнет в такую ситуацию?! Раньше её самой большой проблемой было не успеть на показ новой коллекции Dolce & Gabbana.
— Ты проспишь! — выкрикнула Гвинет, чем заставила Тори скривиться и прикрыть ухо плюшевой игрушкой. — Что за безответственность? Работа ждет, Виктория.
— Когда ты уже выйдешь замуж и съедешь?! — прошептала Тори, едва раскрывая веки.
— Что? Что ты говоришь? — насупилась Гвинет, уперев руки в боки. — Говорю, что люблю тебя сильно, сестренка, — Тори откинула игрушку и наигранно растянула губы в улыбке.
— Конечно, любишь. Если бы не я — ты бы опоздала, — бросила Гвинет и, схватив краешек одеяла, стянула его с Тори.
— Ненавижу, когда ты так делаешь! — каждое слово было пропитано раздражением.
Вот всегда Гвинет с самого утра пытается испортить ей настроение. Будто получает удовольствие от её злости. Тори — самый большой любитель поспать, и будить её таким образом сравнимо с катастрофой во всем мире.
Тори сбросила ноги на пол, разминая затекшую шею, после чего, надув губки, посмотрела на улыбающуюся Гвинет, которая конфисковала теплое мягкое одеяло. Выдохнув от безысходности, Тори накинула на плечи халат и, открыв дверь, направилась в сторону ванной комнаты. Не успев дойти, на кухне она увидела отца. Он сидел один и читал газету. Непривычно видеть его с бумажными изданиями: в их прежнем доме заменой этому всегда был ноутбук или планшет. Теперь приходилось обходиться малым.
— Папа, — прошептала Тори, проходя в его комнату.
— Виктория, — ответил он, невзначай взглянув на неё.
Тори села на краешек старого рыхлого кресла и долго смотрела, как отец читает газету. Девушка не решалась сказать то, что хотела. Будто голос исчез, и она могла лишь сверлить Бена Далтона взглядом.
Бен резко опустил газету к своим коленям и, насупив брови, взглянул на дочь:
— Ты что-то хотела?
— Да, — смогла ответить Тори и, робко опустив взгляд к полу, продолжила. — Мне хочется узнать, почему Николас Морган так ненавидит тебя.
Взгляд Бена застыл на заинтересованном лице дочери. Он не спешил с ответом, подбирая слова:
— Какая разница?
— Ник работал на нас. Что пошло не так? Почему он ушел со своей мамой? Почему он помог Мануэлю отобрать твое имущество? С кем у тебя вражда? С Мануэлем или с Николасом?
Бен сжал зубы, заметно начиная гневаться на столь большое количество неуместных вопросов. Он недовольно нахмурился.
— Ты бы лучше помогала отцу справиться с неприятностями, а не напоминала лишний раз об этих гадких людях! — повысил голос Бенджамин, сжимая в руках газету.
Тори со страхом округлила глаза, вполне ожидая такой вспыльчивости отца. Она привыкла к его несдержанности. Бенджамин имел склонность к грубости. Он никогда не переживал за чувства родной дочери и покойной жены, его главной страстью были деньги. Виктория боялась своего отца, как огня. Он — единственный мужчина на всей Земле, которому она подчинялась. Основанием этому поведению стало не уважение, а только страх.
— Я помогаю, — сказала она. — Мне просто хочется знать, что послужило причиной всему, что происходит с нами.
— Тебе нужно лишь делать, что я говорю, а не лезть не в свое дело! — нервно выкрикнул он.
Тори вдохнула побольше воздуха, чтобы успокоить бурный нрав: нельзя проявлять характер в разговоре с отцом. Хотя, и терпеть его отношение также казалось невыносимой задачей. Ей уже далеко не десять, чтобы молчать, забившись в угол. Раньше было так, но стоит менять свои привычки.
— Да что случилось такого восемь лет назад, что ты буквально закипаешь от одного напоминания об этом дне?
— Мать Николаса была искусительницей! Хотела соблазнить меня. А Николас оказался местным хулиганом. Я уволил их к черту и прогнал. Я задел его гордость, вот он и нашел друга в лице Мануэля, чтобы мстить мне!
Тори замолкла, засмотревшись на злобное лицо отца. Он казался агрессивным, будто пес, сорвавшийся с цепи. Вероятно, она удостоилась только что не совсем верного ответа на свой вопрос. Если хорошо знать Бенджамина Далтона, то лживость — один из его козырей. Так он заработал немало денег в свое время. Теперь точно также Тори не стала верить, сделав выводы лишь с его слов. Она не так глупа, как отец предполагает. Ей предстоит докопаться до правды.
— Я поняла. Спасибо, — ответила Виктория и, больше не проронив ни слова, направилась в душ.
Бен проводил её хищным взглядом, ожидая услышать дальнейшие вопросы, но она лишь поблагодарила и ушла. Стоит надеяться, что его неугомонная дочь не станет лезть в дело восьмилетней давности: все те события — его тайна и никто не должен о ней узнать.
***
Предпоследняя репетиция перед первым выступлением на сцене прошла довольно хорошо. Виктория нашла общий язык с парнем по имени Рик, который ей аккомпанировал. Нельзя, конечно, сказать, что она не хотела поднять на него голос, но вспомнив, как в прошлый раз была за это наказана Ником, больше не намеревалась повторять свои ошибки. Такого унижения, как тогда, — у неё больше не будет.
Присев на тот самый диван, с которого Николас раздавал ей приказы, она взглянула на сцену, представляя там себя — стеснительную, сжатую и полностью разбитую. Вероятно, такому жестокому человеку как Ник наблюдать за её состоянием было одно удовольствие, а как же он выглядел тогда! Дьявол во плоти…
Тори часто заморгала, неосознанно понимая, что признает факт его некой зловещей привлекательности. Николас — тот тип мужчин, что, не желая того, подавляет окружающих своим твердым характером. Когда он ещё юнцом работал на её семью, в нем наблюдались проявления плохого парня, но выражалось это не так четко. Сейчас же Николас Морган будто поднялся из ада, чтобы порождать на земле ещё больше греха.
Теперь он совершенно другой человек: тот, который заслуживает загреметь в тюрьму и гнить там до конца своих дней. То, что они с Мануэлем проделывают — сверхжестокость. Таким не место рядом с нормальными людьми. И когда в руках у Тори появятся малейшие доказательства — она первым делом помчится в полицию.
Виктория отвлеклась от собственных мыслей, взглянув на Шерил. Девушка присела напротив, и на её лице засияла дружелюбная улыбка.
— Ты очень красиво пела, — сказала она и протянула Тори бутылку пива. — Спасибо, — ответила она. — Я не пью пиво.
Шерил приподняла одну бровь вверх:
— Пора начать.
— Откажусь, пожалуй. Даже запах пива мне противен. Извини, не составлю компанию.
Шерил подняла руку, щёлкнув пальцами. К их столику подошла миленькая официантка, виляя бедрами. Остановившись, она игриво подмигнула Шерил, на что получила взаимную фривольную ухмылку.
Тори не могла понять, что вообще творится в этом месте: Шерил — девушка Николаса, но ведет себя настолько раскрепощенно, что, кажется, переспала здесь со всеми, включая работниц женского пола.
— Принеси бывшей принцессе что-то подороже пива, — сказала Шерил, поиграв бровями.
Официантка молча кивнула и также манерно удалилась, изредка поглядывая на Шерил.
— Мне показалось или вы заигрываете друг с другом? — неловко спросила Тори.
— Нечему удивляться в таком месте, дорогая, — откинувшись на спинку, произнесла Шерил. — А ты, вижу, очень правильная девочка.
Тори ухмыльнулась, припомнив, насколько бывало отвратным её поведение в беззаботном богатом прошлом.
— Ошибочное мнение, — ответила она.
Тори поблагодарила официантку, которая поставила рядом с ней стакан с дорогим виски. Пришлось попросить дополнительно колу: чистый алкоголь пить она ещё не в состоянии.
Через некоторое время Тори не заметила, как за интересным диалогом с Шерил оставила в стороне три пустых стакана со своим напитком. Алкоголь ударил в голову. Столь много она ещё никогда не пила, но сейчас это показалось спасением от тревожных мыслей, которые изо дня в день преследовали её по пятам. Виски оказался отличным помощником в преодолении страхов. Теперь стало так просто смотреть на все проблемы, что, казалось, она способна решить абсолютно всё. Даже побороть дьявола Моргана.
Ох, появись он сейчас перед ней! Узнал бы о себе много нового. Она с ним ещё точно разберется.
— Не ожидала, что принцесса будет такой простой, — проговорила Шерил, приподняв вверх свою бутылку с пивом.
Тори взяла стакан и ответила тем же.
— Шерил, — начала Тори, часто заморгав, чтобы прояснить взгляд. — Как ты оказалась здесь? Почему работаешь на Мануэля?
Шерил на мгновение замолкла, неловко поджав губы.
— Не время говорить об этом.
— Почему? — Тори резко опустила свой стакан на стол, едва ли не разливая виски с колой через край. — Ты ведь не сама нанималась работать здесь официанткой и по совместительству танцовщицей? Так?
Виктория чувствовала, что права: Шерил резко изменилась в лице; она стала нервно покручивать на пальце свои белокурые локоны; взгляд невольно забегал по сторонам. Их разговор повернулся в совсем другое русло и ей точно это не пришлось по душе.
— Я знаю о том, что делает Мануэль, — прошептала Тори, наклонившись ближе к Шерил, которая после подобной фразы стала выглядеть будто каменная статуя. — Всё знаю.
— Всё, что ты знаешь — это неправда! — резко запротестовала Шерил, отстранив от себя бутылку.
Тори заострила взгляд на девушке, отмечая каждое её движение. В ней проглядывалась нервозность. Врать — точно не её конек.
Нужно получить правду прямо сейчас, когда это вполне реально сделать. Другого такого удобного момента может и не быть.
— Поэтому ты так начала переживать? — Тори слегка ухмыльнулась и выглядела словно хитрая лиса. — Шерил, мне известно, какие махинации проходят в Мортале. Интересно только, как ты можешь встречаться с человеком, который занимается работорговлей?
— Ты много говоришь, Виктория! — Шерил говорила вполне серьезно, устремив голубые глаза на Тори.
— Значит, признаешь, что Николас — чертов сутенёр? — Тори и сама не ожидала, что у неё так расплетется язык после парочки стаканов виски.
— Да. Признаю, что он занимается незаконными делами! — резко ответила Шерил, и в её глазах промелькнуло отчаяние. — И что с того?
